Дрезденская бойня. Возмездие или преступление? Первушин Антон

Флоренция на Эльбе

Название Дрезден имеет славянские корни и в переводе с древнесорбского означает «Заболоченный лес». Город находится в Саксонии, на реке Эльбе, примерно в сорока километрах от границы с Чехией.

Видимо, это место на реке было всегда удобно для поселения – археологи обнаружили на территории города следы стоянки каменного века. Кроме того, в одном из районов Дрездена сохранились четыре кольцевые канавы, строительство которых относят к 5 тысячелетию до нашей эры. Такие канавы хорошо известны европейским исследователям: в их окрестностях обычно находят простые орудия, кости и некоторые другие артефакты. По находкам в контексте круглых канав и связанных с ними поселений из длинных домов предполагается, что они непрерывно использовались в течение примерно двухсот лет – до 4600-х годов до нашей эры. Строителей кольцевых канав обычно связывают с культурой линейно-ленточной керамики. По-видимому, местные жители обитали в общинных длинных домах и занимались разведением скота. Предполагается, что строители кольцевых канав мигрировали в Западную Европу в 6 тысячелетии до нашей эры с равнин Дуная (оттуда, где теперь Венгрия и Сербия).

В раннем средневековье на месте будущего Дрездена был организован брод через Эльбу, поэтому постепенно вокруг него выросли рыночные площадки. В 25 километрах северо-западнее брода стоял замок Мисния, построенный в 929 году немецким королем Генрихом I Птицеловом. Замок положил начало городу Майсен. Впервые Дрезден документально упоминается в 1206 году в связи с судебным разбирательством между Майсенской церковью и графом фон Дона из-а спорных территорий. В документе, датированном 21 января 1216 года, Дрезден уже обозначен как город.

В 1270 году Дрезден стал столицей маркграфства Майсен и оставался ею вплоть до объединения с курфюршеством Саксонии в 1422 году. В 1485 году произошел Лейпцигский раздел объединенного государства, в результате которого Дрезден снова оказался столицей маркграфства Майсен, причем маркграфы получили титул герцогов Саксонии. В 1547 году курфюршество Саксония было опять присоединено к Майсену, и Дрезден получил статус столицы курфюршества Саксонии.

В ходе Тридцатилетней войны, продолжавшейся с 1618 по 1648 год, город не был разрушен и разграблен, как многие другие, однако из-за чумы и голода его население заметно убавилось. Интересно, что именно в эти годы в Дрездене были созданы первые здания и парки, которые впоследствии станут частью мирового культурного наследия.

Наибольшего расцвета Саксония (и Дрезден как ее столица) достигла в начале XVIII века при Фридрихе Августе I (Августе Сильном), который извлекал огромные доходы из управления Речью Посполитой. Именно при нем усилиями Маттиаса Пеппельмана и других придворных мастеров центр Дрездена приобрел эффектный облик в стиле барокко, после чего город стал пользоваться славой культурного и политического центра.

В XVIII веке Саксония претендовала на ведущую роль среди немецких королевств и вела постоянные войны с Пруссией. Во время Семилетней войны, продолжавшейся с 1756 по 1763 год, Дрезден был захвачен и долгое время удерживался войсками прусского короля Фридриха II. Оккупация нанесла большой урон городу. В частности, в 1760 году была разрушена протестантская церковь Кройцкирхе, созданная в 1388 году на основе романской капеллы Святого Николая.

Хотя политическое значение Дрездена со временем уменьшалось, его жители принимали самое активное участие в войнах и революциях конца XVIII и первой половины XIX веков, зачастую выступая за противоположные стороны в европейских конфликтах. К примеру, именно в Дрездене (точнее – в замке Пильниц, расположенном к югу от города) 27 августа 1791 года император Священной Римской империи (будущей Австрийской империи) Леопольд II и прусский король Фридрих II подписали декларацию, которая, как считают историки, заложила начало непримиримой вражды между немцами и французами, продолжавшейся полтора столетия. В Пильницкой декларации содержался призыв к европейским дворам оказать поддержку французской монархии, рушащейся под ударами революции, и выражалось намерение двух государей проводить совместную политику по этому вопросу. Однако отказ России и Великобритании присоединиться к предполагаемой коалиции не дал возможности Австрии и Пруссии осуществить вооруженное вмешательство во французские дела.

Саксонский курфюрст Фридрих Август III старался сохранить политический нейтралитет, но разгорающаяся война помешала ему балансировать между противоречащими друг другу интересами. В 1793 году Фридриху Августу пришлось направить контингент для войны с Францией. Войска были отозваны только в 1796 году, когда генерал Жан-Батист Журдан проник во Франконию и заключил с Фридрихом Августом договор на условиях нейтралитета Саксонии. После поражения в битве при Йене, в которой саксонцы сражались против французов, Фридрих Август склонился к миру с Францией. По договору 11 декабря 1806 года он получил титул саксонского короля, вступил в Рейнский союз и стал именоваться Фридрих Август I. До 1813 года саксонские войска участвовали в войнах на стороне Наполеона.

После разгрома империи Наполеона в результате перекроя европейских границ Фридрих Август I утратил две трети владений. Территория Саксен-Виттенберга перешла к Пруссии и стала частью прусской провинции Саксония. Неудачливому дрезденскому монарху оставили лишь земли бывшего маркграфства Майсен, получившего название Королевство Саксония.

Еще один тяжелый период Дрезден пережил в мае 1849 года, когда в нем вспыхнуло вооруженное восстание, явившееся следствием Мартовской революции, которая целый год сотрясала немецкие государства. Среди главных требований восставших были: объединение Германии в империю, устранение вмешательства многочисленных королей в хозяйственную жизнь, отмена цензуры и выборы в парламент. Одним из лидеров Дрезденского восстания стал русский анархист Михаил Бакунин, среди участников были его друзья композитор Рихард Вагнер и театральный капельмейстер Август Рекель. С 3 по 9 мая повстанцам удалось захватить город, король с министрами бежал и укрылся в горной крепости Кенигштайн. Однако революционерам не хватило организованности. Восстание было подавлено, Вагнер бежал в Швейцарию, а Бакунина и Рекеля приговорили к смертной казни (позднее приговор заменили на пожизненное заключение, Бакунина выдали России, где он много лет провел за тюремной решеткой).

Королевство Саксония вошло в состав Германской империи в 1870 году и оставалось монархией до 1918 года. 8 ноября 1918 к власти пришли Советы рабочих и солдат. 10 ноября была провозглашена республика под названием Свободное государство, а еще два дня спустя саксонский король Фридрих Август III отрекся от престола.

В Веймарский период Германии Дрезден славился как город модернистов и банкиров. В 1934 году, после прихода нацистов к власти, Свободное государство было ликвидировано.

Обо всех этих политико-исторических перипетиях мало знают в мире. Дрезден славится прежде всего как одна из культурных столиц, собравшая в себе бесценные сокровища.

В первую очередь нужно отметить памятники архитектуры, из которых складывается особый уникальный стиль Дрездена. Посмотрим, как менялся от эпохи к эпохе облик города, который историк искусства Иоганн Готфрид Гердер еще в 1802 году метко окрестил «немецкой Флоренцией» (впоследствии в литературе закрепилось словосочетание «Флоренция на Эльбе»).

Одно из самых старых сооружений Дрездена – Дворец-резиденция саксонских курфюрстов, в архитектуре которого прослеживаются стили от романского до эклектики. Историки сходятся во мнении, что крепостное сооружение на месте нынешнего замка должно было существовать уже к концу XII века. На это указывает и находившийся в то время в непосредственной близости деревянный мост через Эльбу, и то обстоятельство, что именно в Дрездене в 1206 году состоялось большое собрание саксонского дворянства во главе с майсенским маркграфом Дитрихом.

Первое письменное упоминание о наличии в Дрездене крепости датируется 1289 годом. Каких-либо чертежей или рисунков того времени не сохранилось, и ученые предполагают, что первоначально это была крепость романского стиля. Внутренний двор крепости имел площадь 35 на 40 метров. На месте современной Сторожевой башни, которая находится сейчас в середине северного флигеля замка, располагалась в то время северо-западная угловая башня. Ее внутренняя часть до высоты консолей, не подвергавшаяся на протяжении столетий ни разрушениям, ни реконструкциям, сохранилась как минимум с середины XV века, а возможно, и с конца XII. В середине XV века башня была надстроена: существовавшая квадратная была продолжена шестигранником, оканчивающимся почти плоской крышей. В результате реконструкций Дворец-резиденция приобрел вид четырехстороннего трехэтажного замка итальянского образца.

Дальнейшее обустройство проводилось в период с 1530 по 1558 год при герцоге Георге Бородатом и его племяннике, курфюрсте Морице Саксонском. В 1548 году архитекторы Ганс фон Ден-Ротфельзен-и-Бастиан и Ганс Крамер начали перестройку замка в стиле ренессанс. Чтобы расширить здание, западный флигель был снесен, а новая постройка, называемая теперь Морицбау, была возведена еще западнее. Дополнительно пришлось достраивать южный и северный флигели, чтобы иметь закрытый внутренний двор.

На первом этаже западного флигеля было расположено Тайное хранилище зеленых сводов, в котором содержались сокровища, деньги и ценные документы курфюрста. Во внутреннем дворе замка, который увеличился почти вдвое и должен был служить для проведения рыцарских турниров, по образцу французского замка Шамбор возведены три угловые башни. Стены были украшены сграффито. Сторожевая башня, бывшая до перестройки угловой, оказалась теперь в середине северного флигеля замка. Часть флигеля восточнее башни, которой не коснулась реконструкция, с того времени стала называться Старый дом. Во вновь выстроенной части, западнее башни, была оборудована придворная капелла. В 1558 году вход из двора в капеллу был украшен золотыми воротами. В 1594 году с южной стороны был достроено еще одно здание, и замок получил второй внутренний двор.

Следующая волна перестроек Дворца-резиденции пришлась на конец XVII века. Сторожевая башня получила барочную крышу со шпилем, общая высота башни достигла 101 метра (до 1945 года башня была самым высоким строением в Дрездене). В 1701 году в замке произошел большой пожар, в результате которого сгорели восточный флигель и ворота. Несмотря на то что большая часть построек в Дрездене возводилась уже в стиле барокко, реставрация замка проводилась без изменения архитектурного стиля.

Особое значение для мировой культуры Дворец-резиденция начал приобретать при Фридрихе Августе I (Августе Сильном). В 1723 году курфюрст повелел обустроить в девяти залах Тайного хранилища зеленых сводов кунсткамеру, где посетители могли бы ознакомиться с художественными экспонатами и раритетами, собранными им и его царственными предшественниками. В ходе строительных работ к старым помещениям были присоединены дополнительные восемь комнат. Так возник музей «Зеленые своды», который работает по сей день и вполне может претендовать на звание старейшего музея искусств в мире.

В коллекции «Зеленых сводов» насчитывается более 4000 уникальных произведений искусства. В новых залах представлено 1100 ювелирных изделий, еще около 3000 предметов находится в экспозиции исторических залов. Кроме произведений придворных ювелиров, в музее хранятся уникальные шедевры, подаренные саксонскому курфюрсту европейскими монархами: дрезденский зеленый бриллиант, белый саксонский бриллиант, янтарный шкаф-кабинет, гарнитуры ювелирных украшений, бокал Мартина Лютера, чаша для питья Ивана Грозного, вишневая косточка, на которой вырезано 185 портретов, и прочие диковины.

К 800-летию саксонской правящей династии Веттинов, в 1889 году, началась новая большая реконструкция замка и прилегающих строений. Работы под руководством Густава Дунгера и Густава Фрелиха длились десять лет, и к 1901 году замок получил нынешний вид. Основные изменения коснулись южной стороны замка: здесь было достроено еще одно здание с крытым переходом, в стиле необарокко, во дворец Ташенберг.

Барочный дворец Ташенберг появился по приказу того же Августа Сильного, и строился он в 1705–1709 годах для его фаворитки Анны Констанцы фон Хоум (графини Козель). Дворец был прозван Турецким домом из-за внутренней обстановки в восточном стиле. После высылки графини Козель во дворце проживала королевская семья или, соответственно, наследники трона, из-за чего его стали называть Дворцом принца.

Однако самым значительным вкладом в архитектуру Дрездена, сделанным Августом Сильным, стал Цвингер – всемирно известный дворцовый ансамбль, состоящий из четырех зданий. Название происходит от его местоположения: в Средневековье «цвингером» называли часть крепости между наружной и внутренней крепостными стенами.

Первое деревянное сооружение дрезденского Цвингера было построено в 1709 году как раз между крепостными стенами города, в непосредственной близости от Дворца-резиденции. Оно было похоже на амфитеатр и окружало площадь, на которой саксонское дворянство проводило праздники и турниры. На протяжении нескольких десятилетий строительством трех сторон каменного Цвингера руководил архитектор Маттеус Даниэль Пеппельман; четвертая же была возведена по проекту Готфрида Земпера, зодчего Дрезденского оперного театра, в конце XIX века.

Перед тем как начать работу, Пеппельман совершил вояж по европейским городам, наиболее известным архитектурными изысками: он побывал в Праге, Вене, Риме, Неаполе, Флоренции, Париже, Роттердаме, Делфте, Лейдене, Харлеме, Амстердаме и Апелдорне. Почти все увиденное там нашло отражение в изначальном варианте Цвингера. Проект был завершен и одобрен в 1715 году, строительство началось годом позже.

Назначение ансамбля менялось в процессе его возведения – от оранжереи, эскизы которой лично набросал Август Сильный, до Королевского комплекса естественных наук. Здания Цвингера обрамляют прямоугольный двор с фонтанами: прямые линии изящных галерей разбавлены дугообразными воротами и нарядными павильонами. Здесь не найти ровных фасадов: ниши, колонны, многочисленные скульптурные образы, богатство мотивов и форм создают живописный рельеф. Удивительнейшим творением архитекторов стал «водяной театр», позднее названный Купальней нимф: необычайное сочетание бассейнов, фонтанов, гротов и скульптур поражает воображение.

После смерти Августа Сильного в 1733 году работы над Цвингером затормозились. Хотя его сын Фридрих Август II (Август Слабый) пытался расширить ансамбль и разместить там обширное здание для хранения коллекции живописных полотен, собираемых курфюрстами, средств на новое строительство катастрофически не хватало. Семилетняя война и потеря саксонскими курфюрстами контроля над Речью Посполитой положили конец экономическому взлету Дрездена.

Только спустя столетие город вновь собрался с силами, и городским советом было принято решение о строительстве здания музея живописи. Первоначально под него было выбрано иное место, однако профессор Высшей школы изобразительных искусств Готфрид Земпер предложил проект дворца искусства в стиле неоренессанса, замыкающий собой пространство Цвингера. Летом 1847 года под его руководством началось строительство здания. Реализацию проекта приостановило майское восстание 1849 года. Земпер участвовал в нем на стороне революционеров и, подобно Вагнеру, был вынужден спешно бежать из города, а позднее покинул и Германию, обосновавшись в Париже.

Строительство продолжил зодчий Карл Мориц Хенель. 25 сентября 1855 года в Цвингере состоялось открытие Нового королевского музея и Галереи старых мастеров, которая сегодня известна любому образованному человеку под простым емким названием Дрезденская галерея.

Современная коллекция галереи содержит около 2000 полотен, из которых экспонируется 750 картин: остальные находятся на длительном хранении или реставрации. Самые старые полотна были приобретены еще для кунсткамеры, основанной курфюрстом Августом. Систематически же собирать произведения старых мастеров стал Август Сильный. В 1722 году состоялась инвентаризация коллекции живописи. По приказу курфюрста ее выставили на обозрение придворной знати в перестроенном здании придворной конюшни.

Страсть к собиранию живописи унаследовал и Август Слабый. Он мог позволить себе весьма дорогостоящие покупки и отбирал только шедевры, полагаясь на советы венецианца Франческо Альгаротти – крупнейшего авторитета в области искусства. В 1741 году курфюрст приобрел 268 полотен из собрания генералиссимуса Альбрехта фон Валленштейна. Чуть позже последовали покупки многочисленных работ из королевской галереи в Праге, а в 1745 году – «ста лучших картин» из собрания обедневшего Франческо III Марии де Эсте, герцога Моденского, среди которых были полотна Антонио да Корреджо, Диего Веласкеса, Вечеллио Тициана. Состав галереи отражал вкусы европейской аристократии эпохи Просвещения. «Царем художников» в то время считался Санти Рафаэль, а его лучшей станковой работой – «Сикстинская Мадонна». В 1754 году это выдающееся полотно удалось привезти из церкви монастыря Святого Сикста в Пьяченце. Сегодня «Сикстинская Мадонна» воспринимается как символ Дрезденской галереи.

В 1920-е годы коллекция выросла настолько, что было решено перенести полотна XIX века в Галерею новых мастеров, развернутую во дворце Секундогенитур, который построен в 1897 году как резиденция принца младшей ветви и находится на территории Старого Города, на набережной-террасе Брюлля, прозванной «балконом Европы». Коллекция этой галереи содержит около 3000 картин.

Необходимо упомянуть еще один шедевр Готфрида Земпера – здание Дрезденской государственной оперы, завершающее архитектурный ансамбль Старого Города. Еще в 1648 году на месте оперы существовал театр, который считается первым постоянным театром, появившимся к северу от Альп. Впоследствии поблизости были построены еще восемь театров, а площадь, вокруг которой они были расположены, получила название Театральной.

Идея создания нового оперного театра принадлежала третьему королю Саксонии Фридриху Августу II. Строительство по проекту и под руководством Готфрида Земпера продолжалось с 1838 по 1841 год. Изначально финансировать строительство планировалось из средств короля, однако он потребовал, чтобы парламент взял расходы на себя.

Стилевую принадлежность первоначального здания сложно определить однозначно, так как оно имеет особенности, присущие как раннему Возрождению, так и барокко.

Открытие театра состоялось 13 апреля 1841 года постановкой «Юбилейной увертюры» Карла Марии фон Вебера и «Торквато Тассо» Иоганна Вольфганга фон Гете. Год спустя в Дрезден переехал Рихард Вагнер и занял должность капельмейстера. В опере состоялись премьеры таких произведений композитора, как «Риенци, последний трибун», «Летучий голландец», «Тангейзер и состязание певцов в Вартбурге». Рихард Вагнер выступал также в качестве дирижера.

В результате сильного пожара в сентябре 1869 года первое здание оперы было полностью уничтожено. Почти сразу встал вопрос о восстановлении театра. Мнения разделились: одни горожане предлагали восстановить разрушенное здание, другие – построить совершенно новое. В итоге победили сторонники новизны.

Жаркие дискуссии вызвала и кандидатура главного архитектора новой оперы. Благодаря подписям, собранным горожанами, Готфрид Земпер, который давно покинул Дрезден из-за участия в подавленном майском восстании, получил заказ на возведение здания на месте сгоревшего. Строительство началось в 1871 году. Руководил им Манфред Земпер, старший сын знаменитого архитектора. Сам Готфрид Земпер консультировал сына по различным вопросам, связанным со строительством, посредством писем. Позже эти письма, сохранившиеся в архиве, помогли при восстановлении здания оперы в конце ХХ века.

Строительство было завершено в 1878 году. Портал здания украсила бронзовая квадрига с Дионисом и Ариадной скульптора Иоганнеса Шиллинга. У входа в театр были установлены скульптуры Иоганна Вольфганга Гете и Фридриха Шиллера, в нишах боковых фасадов – Шекспира, Софокла, Мольера и Еврипида. Внутренний интерьер оперы был украшен дорогими материалами. Второе открытие состоялось 2 февраля 1878 года – исполнялись те же самые увертюра и пьеса, что и в первый раз.

Архитектурный ансамбль Старого Города удачно дополняют и главные дрезденские церкви. Католическая придворная церковь Хофкирхе была построен для курфюрста Фридриха Августа II архитектором Гаэтано Кьявери в период с 1738 по 1756 год в стиле барокко. Курфюрст воспитывался как протестант, однако во время путешествия по Европе был тайно обращен в католицизм в Болонье, хотя открыто признал себя его приверженцем лишь в 1717 году в Саксонии. Надо полагать, что на это решение повлияли его виды на польскую корону и брак с австрийской принцессой.

Церковь связана прямым проходом с Дворцом-резиденцией и находится на набережной Эльбы. Возведение и оформление Хофкирхе обошлось казне в гигантскую сумму: более 900 тысяч талеров. Колокольня церкви включала четыре небольших колокола, но в связи с тем, что почти все население Дрездена исповедовало лютеранство, звон на ней был разрешен только в 1806 году Наполеоном.

Храм освящен именем Святой Троицы. На колонне недалеко от алтаря помещена копия православной иконы Андрея Рублева «Святая Троица». В подземелье церкви находится фамильная усыпальница династии Веттинов, правивших Саксонией на протяжении веков. В ней покоится прах 49 представителей династии, кроме Августа Сильного: его тело захоронено в Кракове. Однако в Хофкирхе находится сердце курфюрста в специальной медной капсуле. Предание гласит, что оно начинает биться, когда рядом проходит симпатичная женщина (кроме всего прочего, Август был известным ловеласом). Здесь же находятся саркофаги епископов католической епархии Дрезден-Майсен.

Впечатляет и роскошное внутреннее убранство храма: мастерски выполненный орган работы Готфрида Зильбермана и кафедра. Интерьер церкви состоит из богато украшенных нефа, двухэтажной галереи и четырех угловых часовен. Алтарь выполнен из мрамора и позолоченной бронзы; его венчает обрамленная мраморными колоннами картина «Вознесение Христа», написанная Антоном Рафаэлем Менгсом. Колокольня собора возведена на нефе, где установлены трехметровые статуи святых.

Поблизости от Хофкирхе в период с 1726 по 1743 год был построен лютеранский собор Фрауэнкирхе. Предшественницей собора была одноименная церковь, которая открылась на этом месте в 1539 году. К 1722 году она обветшала настолько, что для безопасности сняли даже колокола. Новый храм в стиле барокко по заказу Альберта Сильного возвел архитектор Георг Бер.

Фрауэнкирхе должен был затмить знаменитые католические соборы того времени, и архитектору в полной мере удалось реализовать замысел. Монументальное 95-метровое сооружение, увенчанное громадным куполом, отличалось элегантной внешней простотой и великолепным внутренним убранством. Благодаря его размерам собор можно увидеть из самых разных уголков Дрездена, поэтому он стал неотъемлемой частью городского силуэта.

Внутренний купол высотой 26 метров образует свод, богато украшенный золотом; там восемь изображений: четырех евангелистов (Иоанн, Матфей, Марк и Лука) и четырех аллегорий христианских добродетелей (Веры, Любви, Надежды и Милосердия). Роспись стен выполнена в светлых желто-зеленых тонах под мрамор, что создает торжественную атмосферу.

Замечательным украшением собора является алтарь, в его центре находится скульптурная композиция, изображающая Христа на Масличной горе в ночь на Страстную пятницу. Над композицией парит всевидящее око. Еще выше расположился белоснежный орган работы Готтфрида Зильберманна, на котором давал концерты сам Иоганн Себастьян Бах. Два века собор Фрауэнкирхе, вмещавший 3500 прихожан, считался главным храмом немецких протестантов.

Только перечисление основных достопримечательностей Старого Города с изложением их краткой истории занимает не одну страницу. В Дрездене есть много сооружений, которые были признаны культурным наследием человечества задолго до начала Второй мировой войны: Академия искусств, Альбертинум, Большой сад, Йенидце, Конюшенный двор, Новый рынок, Старый рынок, Церковь Святого Креста и многие-многие другие.

При такой богатой истории и таком волнующем архитектурном облике Дрезден притягивал к себе деятелей искусства: композиторов, музыкантов, поэтов, писателей. «Флоренция на Эльбе» будила вдохновение и воображение, вызывала романтические переживания и веру в чудеса реального мира.

Разумеется, с приходом нацистов к власти многое в культурной жизни Дрездена изменилось. Здесь тоже расцвел пышным цветом антисемитизм: после войны из еврейской общины, насчитывавшей около 5000 человек, остались в живых только сорок. Здесь тоже жгли книги на площадях: например, были преданы огню «противоречащие немецкому духу» произведения дрезденца Эриха Кестнера. Здесь тоже изымали из коллекций «идеологически вредные» картины. Здесь тоже устраивали факельные шествия. Здесь тоже увольняли «неблагонадежных» работников, здесь тоже появились трудовые лагеря.

Однако город пытался поддерживать статус культурного центра. И сами горожане старались быть прежде всего вежливыми европейцами, а уже потом – немцами.

«Немцы здесь лучшие из тех, с которыми я когда-либо встречался, – писал английский солдат, плененный в конце декабря 1944 года. – Комендант города – джентльмен, предоставил нам большую свободу передвижения в городе. Фельдфебель уже пригласил меня осмотреть центр Дрездена. Бесспорно, он красив – мне бы хотелось посмотреть его еще».

Такие слова, произнесенные перед крахом Третьего рейха, когда всеобщее ожесточение достигло апогея, дорогого стоят. Впрочем, дрезденцам легко было оставаться великодушными и космополитичными: казалось, война обойдет их город, а древние стены уберегут от ужасов. И они всерьез могли рассчитывать на это.

Интересная историческая деталь. В 1785 году Фридрих Шиллер написал для правления старейшей масонской ложи «Три меча», обосновавшейся в Дрездене, стихотворение «Ода к радости». Позднее текст оды был несколько изменен, и ее положили на музыку разные композиторы. Наиболее известна мелодия, сочиненная к этой оде в 1823 году Людвигом ван Бетховеном и вошедшая в состав знаменитой 9-й симфонии. В 1972 году она была принята в качестве официального гимна Совета Европы, а с 1993 года – Европейского Союза.

В «Оде к радости» есть такие слова (перевод И. Миримского):

В конечном итоге призыв Фридриха Шиллера был услышан: Европа, несмотря на жуткие последствия войны, объединилась, миллионы радостно обнялись. Только вот старый величественный Дрезден не дожил до зари нового мира.

Дрезден в войне

На протяжении почти всей Второй мировой войны Дрезден оставался сравнительно тихим местом. Экономическую жизнь города поддерживали театры, музеи, учреждения культуры и местной промышленности. Даже к концу 1944 года разведке союзников антигитлеровской коалиции было затруднительно выделить какой-либо завод в качестве настолько важной цели, чтобы он мог дать повод для массированного воздушного удара.

В списках можно найти лишь несколько предприятий, которые имели хоть какое-то значение для немецкой армии. Так, в дрезденском районе Штризен, в пяти километрах от центра города, находился завод оптики, принадлежащий «Цейс-Икон». В другом месте, на улице Фрайбергер-штрассе, был расположен стекольный завод фирмы «Сименс». В районах Нидерзедлиц, в девяти километрах к юго-востоку от центра, и Радеберге, в одиннадцати километрах к северо-востоку, работали два завода «Заксенверк», на которых собирали радары и электронные компоненты для различных устройств. На Гроссенхайнер-штрассе, протяженной дороге, ведущей в северном направлении от дрезденского района Новый Город, был завод «Цейс-Икон Гелеверк», построенный в 1941 году из сильно укрепленного бетона с окнами, выдерживающими взрывную волну; на этом заводе выпускали взрыватели зенитных снарядов для Военно-морского флота. Кроме того, в районе Фридрихштадт, поблизости от Старого Города, разместились две фабрики, снабжающие Германию значительной частью потребляемых в стране сигарет.

Арсенал в Альбертштадте, который находился к северу от центра города и которому придавали особое значение в поздних бюллетенях Министерства авиации Великобритании, никогда не упоминался командованием бомбардировочной авиации Королевских ВВС в качестве возможной цели. Объяснялось это просто: он был арсеналом только во время Первой мировой войны, но после взрыва 27 декабря 1916 года бронепоезда с боеприпасами частично был разрушен, а по окончании войны превращен в музей. В этом районе развернулась промышленная зона с предприятиями, выпускавшими самую разную продукцию, в том числе жестяные емкости, ящики радиоприемников, зубную пасту, мыло, детские присыпки и, по слухам, бомбовые прицелы и навигационное оборудование для самолетов.

В городе имелась фабрика, выпускавшая пятьдесят тысяч противогазов в месяц, несколько пивоваренных заводов и две маленькие компании, производившие комплектующие изделия для авиационных двигателей. Но ни одно из перечисленных предприятий не находилось в районе, выбранном для воздушных атак со стороны бомбардировочной авиации Королевских ВВС.

Под этим углом можно рассмотреть и другие аспекты жизни города. Например, в ряде источников встречается утверждение, что Дрезден был законной военной целью не только как крупнейший транспортный узел, но и как ключевой пункт внутренней связи Германии. Постоянный персонал главпочтамта и центрального телеграфа, расположенных в центре города, был усилен сотнями людей, выполняющих государственную трудовую повинность, и вспомогательным персоналом военнослужащих для обработки возрастающего потока корреспонденции. Сотни британских военнопленных принудительно работали в подсобках главпочтамта, на товарных станциях, на разгрузке мешков с почтой и сортировке посылок. Не вызывает сомнения, что уничтожение почтовых учреждений в городе затруднило бы связь между Восточным фронтом и Третьим рейхом.

Исторически Дрезден играл немаловажную роль еще и в качестве центра управления военными, а позднее и военно-воздушными операциями. В 1935 году в нем разместился штаб III авиационного округа, из которого командующий зенитной артиллерией Саксонии Рудольф Богач, в то время имевший звание полковника, контролировал различные подразделения противовоздушной обороны в Дрездене, Вурцене и Рудольштадте. Спустя два года в его ведение вошли и новые полки зенитной артиллерии, сформированные для обороны Йены, Лейпцига, Хемница, Халле, Виттенберга и Биттерфельда.

30 ноября 1938 года саксонская зенитная артиллерия была реорганизована, ее функции расширились. Она объединила зенитные полки под началом нового управления авиационного округа со штабом неподалеку от Центрального вокзала. Однако со временем значение Дрездена как командного центра пошло на убыль: с началом войны многие обязанности местного управления были возложены на Берлин. На протяжении нескольких лет вокруг города был создан сильный рубеж противовоздушной обороны, но, как мы увидим в дальнейшем, проходил год за годом, а зенитные орудия задействовались не более двух раз. Поэтому управление авиационного округа резонно полагало, что батареям не подобает простаивать без пользы в Дрездене, и рассредоточило их: одни были отправлены на Восточный фронт, другие – на оборону Рура.

В январе 1939 года Дрезден стал местом размещения штаба IV армейского корпуса, и вблизи от музейного арсенала Альбертштадт, в северных предместьях города, появились казармы и сооружения военного городка. На холмах к северо-востоку отряды СС под командованием генерала Людольфа фон Альвенслебена встроили в основание скалы подземный штабной бункер.

Признавая очевидное отсутствие военной значимости города, правительство Третьего рейха еще в 1943 году сделало Дрезден прибежищем для административных ведомств и коммерческих учреждений, особенно когда ужесточились воздушные атаки на Берлин. Типичным для этой тенденции было решение перевести в Дрезден головное учреждение берлинского Гроссбанка со всем персоналом. Но даже к февралю 1945 года не было никаких признаков того, что само правительство рейха будет переведено в город, хотя на случай сдачи Берлина такая мера, возможно, рассматривалась.

Таким образом, среди населения и военного командования распространилась твердая вера в то, что Дрезден никогда не будут бомбить. Ее подкрепляла и трогательная убежденность горожан, что наличие плотной застройки, памятников архитектуры, музейных коллекций, гражданских госпиталей и перевязочных пунктов защитят от атаки. Допускалось, что союзники антигитлеровской коалиции могут бомбить ту или иную отдаленную промышленную окраину, но никак не густозаселенный центр!

В 1947 году глава отдела разведки Министерства внутренних дел Великобритании отмечал: «Население Дрездена, похоже, верило, что между нами и немцами существовала негласная договоренность, что мы пощадим Дрезден, если не будет атакован Оксфорд».

Некоторые жители распространяли слухи, почерпнутые из листовок, сброшенных авиацией противника, в которых объявлялось, что Дрезден станет послевоенной столицей новой объединенной Германии, а потому город атакован не будет. Другие утверждали, что у британского премьер-министра есть родственники, живущие в городе или неподалеку от города. То, что Дрезден не был целью авианалетов даже для соединений легких истребителей-бомбардировщиков «Москито», придавало еще большую правдоподобность утешительным слухам.

Первая воздушная атака на Дрезден была проведена 7 октября 1944 года. В тот день тридцать американских бомбардировщиков совершили короткий налет на индустриальный район Дрездена как второстепенную цель в ходе атаки на нефтеочистительный завод в Руланде.

Ко времени, когда городские сирены просигналили отбой воздушной тревоги, здания на западных окраинах Фридрихштадт и Лебтау получили значительные повреждения. Налет стал сенсацией местного значения, ведь ничего подобного раньше в Дрездене не было. В документах зафиксировано, что предприимчивые школьники обрабатывали все собранные ими фрагменты бомб, чтобы продавать их в качестве сувениров, в то время как владельцы частных автобусов устраивали специальные экскурсии на разбомбленные улицы. В общей сложности погибло 435 человек, в основном рабочие мелких заводов компаний «Зейдель и Науманн» и «Хартвиг и Фогель». Среди французских и бельгийских рабочих этих заводов также оказалось немало жертв. Пострадали и военнопленные, работавшие на сортировочных станциях, одна американская команда полностью погибла под бомбами. Другие военнопленные, до того сидевшие без дела, были направлены на разбор завалов.

И все же местные жители были единодушны во мнении, что бомбардировка оказалась результатом какой-то досадной ошибки штурмана вражеской авиации. Преждевременный налет никак не пошатнул непоколебимую веру дрезденцев в то, что их город переживет войну без потерь и разрушений.

Как мы помним, за противовоздушную оборону Дрездена отвечало управление IV авиационного округа. Германская зенитная артиллерия преимущественно действовала в двух зонах, представленных позициями легких зенитных орудий и батареями тяжелых зенитных орудий. Легкие зенитки состояли из 20-миллиметровых пулеметов и использовались для защиты от низко летящих самолетов, которые были недосягаемы для тяжелых зениток. Батареи тяжелых зенитных орудий, как правило, обеспечивали надежную защиту от летящих на большой высоте соединений бомбардировщиков, используя 88-миллиметровые орудия. Дополнительно в распоряжении командования ПВО было некоторое количество трофейных русских 85-миллиметровых орудий, расточенных под 88-миллиметровый калибр.

Поначалу у дрезденских зениток было мало шансов продемонстрировать свои возможности: батареи начинали стрелять лишь для создания заградительного огня в моменты атак на близлежащие объекты. Однако в октябре 1944 года начался процесс свертывания зенитных установок Дрездена. Оставшаяся батарея из трофейных пушек, размещенная в городке Радебойль, к северо-западу от Дрездена, только один раз открывала огонь, во время воздушной атаки 7 октября. Примечательно, что трофейные пушки обслуживали расчеты, состоявшие из членов гитлерюгенд, проходивших обучение в дрезденской гимназии Кройцшуле. Сохранились воспоминания одного из участников, который исполнял обязанности оператора радиолокационного управления огнем. Он писал о той первой серьезной бомбардировке следующее:

Стволы орудий ощетинились во всех направлениях, когда нам велели открыть заградительный огонь. Ребята в нашей команде были настолько малы и слабы, что для того, чтобы заряжать орудия, пришлось использовать русских военнопленных. В общем, зенитки Дрездена никак нельзя было назвать элитой ПВО рейха. …В Дрездене совсем не осталось зенитных батарей, когда обрушились главные бомбовые удары; но если бы они там и были, то оказались бы уничтоженными вместе с городом.

В течение последней военной зимы, с возобновлением наступления Советской армии на Восточном фронте и прорыва англо-американских танковых войск на Западном, потребность в передислокации дрезденских зенитных батарей для укрепления слабеющей обороны стала слишком настоятельной, чтобы ее игнорировать. Дрезден не был единственным городом, пострадавшим от этого: в отчетном докладе по результатам изучения стратегических бомбардировок отмечается, что в январе и феврале 1945 года около трехсот зенитных батарей были переброшены на Восточный фронт для борьбы с танками. К середине января 1945 года остались только бетонные основания, указывавшие место, где когда-то располагались батареи, да макеты орудий из папье-маше на холмах перед городом, используемые в качестве защитных имитаторов.

К началу февраля все дрезденские подразделения ПВО были передислоцированы: они обосновались в Халле, Лейпциге и Берлине. Батарея 4/565, которую обслуживала гитлерюгенд, была отправлена в Рур, где использовалась под непрекращающимися воздушными атаками вплоть до конца марта 1945 года. 1 апреля ее переоборудовали в противотанковую батарею, и она принимала участие в обороне Хамма, возле которого и была в конце концов захвачена американской пехотой. Половина расчета погибла во время последней упорной схватки.

Таким образом, к началу февраля 1945 года столица Саксонии была, по факту, не защищена от нападения с воздуха. К тому же, как мы теперь знаем, в городе не было объектов стратегического или военного назначения. Однако британский маршал Артур Харрис и его американский коллега генерал-лейтенант Джеймс Дулиттл были менее всего озабочены этими обстоятельствами, когда начали планировать массированный налет на Дрезден.

Город беженцев

В конце 1944 года обстановка на фронтах складывалась следующим образом. 16 декабря немецкие войска на Западном фронте начали наступление в Арденнах, целью которого был разгром англо-американских сил в Бельгии и Нидерландах. Всего за восемь суток оно закончилось полным провалом. К 24 декабря немецкие войска продвинулись на 90 километров, но выдохлись и обескровили, не достигнув реки Маас. Американские войска перешли в контрнаступление, атаковали с флангов и остановили врага.

Потерпев поражение в Арденнах, вермахт окончательно потерял стратегическую инициативу на Западном фронте и начал отступать. Чтобы облегчить отступление, 1 января 1945 года немцы перешли в локальное контрнаступление, проводимое небольшими силами в Страсбурге, однако эти локальные боевые действия уже не могли изменить стратегическую обстановку на фронте. Ко всему прочему вермахт испытывал критическую нехватку топлива, вызванную стратегическими бомбардировками со стороны англо-американской авиации, которая на протяжении нескольких месяцев целенаправленно разрушала заводы по производству синтетического топлива и предприятия нефтеперерабатывающей промышленности Третьего рейха.

В первые недели 1945 года германскому военному командованию стало известно из полученных разведданных о том, что Советская армия готовится к новому крупному наступлению через реку Вислу, на которой фронт до сих пор оставался сравнительно стабильным. Сосредоточение крупных сил, которые, по оценкам, более чем в десять раз превосходили силы оборонявшихся немцев, было отмечено в районах Баранув, Пулавы и Магнушев. Стало ясно, что вот-вот начнется новое и на этот раз, возможно, роковое наступление. Генерал-полковник Хайнц Гудериан, возглавлявший в то время Генеральный штаб сухопутных войск, обратился к Гитлеру с просьбой вывести войска из Курляндии для использования в боях вдоль Вислы. Гитлер ответил категорическим отказом. На Восточном фронте складывалась опасная ситуация.

Вскоре германскому командованию был преподан урок, который немцы сами преподали французам в 1940 году, когда охваченные паникой толпы беженцев запрудили дороги в прифронтовой зоне. 20 января 1945 года в секретном донесении о сложившейся ситуации отмечалось: «колонны беженцев стоят на пути движения наших собственных войск». На местных гаулейтеров была возложена обязанность по эвакуации гражданского населения из районов боевых действий, те оказались в двойственном положении, будучи также рейхскомиссарами по обороне. Моральный дух всего населения Германии опирался на доктрину окончательной победы, и было трудно совместить «окончательную победу» с организацией быстрого отступления.

Некоторые разрешали эту дилемму подобно гаулейтеру Восточной Пруссии Эриху Коху – просто отказывались вести какие-либо дискуссии о мерах по эвакуации. К примеру, когда под тяжестью двух воздушных атак Кенигсберга в августе 1944 года городской совет обратился к Коху с просьбой об эвакуации части населения, не участвующего в боевых действиях, он отказал, мотивируя свое решение тем, что не хочет «сеять панику». В итоге при подходе советских войск население Восточной Пруссии было вынуждено позаботиться о себе самостоятельно: десятки тысяч человек без какой-либо организованности бежали на юг – в районы, которые считались безопасными. Многие из них добрались до Дрездена. Столица Саксонии, население которой до войны составляло 630 тысяч человек, вскоре оказалась явно перенаселена. Беженцы, прибывавшие сюда нескончаемым потоком, разносили слухи о злодеяниях советских солдат.

12 января войска 1-го Украинского фронта под командованием маршала Ивана Конева прорвались с плацдарма в Баранув на Висле и начали массированное наступление в направлении Силезии. 13 января войска 1-го Белорусского фронта под командованием маршала Георгия Жукова прорвались с плацдармов Пулавы и Магнушев; танковые колонны взяли направление на Лодзь и Калиш. Одновременно было начато наступление на Восточную Пруссию войсками 3-го Белорусского фронта под командованием генерала армии Ивана Черняховского, которое преследовало целью захват Кенигсберга. 15 января был введен в действие план, состоявший в том, чтобы отрезать Восточную Пруссию от остального рейха.

Скромный ручеек беженцев за сутки превратился в мощный поток, который уже больше не могли сдерживать местные гаулейтеры. Начался исход из Восточной Германии пяти миллионов немцев. Поскольку новости о советском наступлении быстро распространялись от одного города к другому, началась эвакуация немцев и из Силезии. Одна часть населения двигалась в юго-западном направлении через горы в Богемию и Моравию; другая, большая, следовала в фургонах по главной автодороге в Саксонию. Первым крупным городом на границе земель был Дрезден, и вне зависимости от наличия родственных связей с местными большинство беженцев намеревалось остановиться там.

16 января 1945 года Дрезден во второй раз стал объектом бомбовой атаки, когда сто тридцать три «Б-24» («Либерейтор») 2-й военно-воздушной дивизии США атаковали «новые склады нефтеочистительного завода и сортировочные станции». «Либерейторы» встретили чрезвычайно плотный зенитный огонь на пути к цели, поэтому экипажи самолетов были несколько удивлены, не обнаружив противодействия над самим городом. Большая часть 150-килограммовых фугасных бомб легла точно вдоль Хамбургер-штрассе и сортировочных станций в районе Фридрихштадт, причинив повреждения железнодорожным сооружениям. Некоторое количество бомб упало на территории больницы Фридрихштадта. Жертвами атаки стали 376 человек; в списке погибших впервые оказался британец – военнопленный из рабочего отряда был убит по дороге в госпиталь.

В то время как граждан Германии похоронили в ходе массовой траурной церемонии на одном из городских кладбищ, командование дрезденского округа при удивительно строгом соблюдении Женевской конвенции построило городской гарнизон, и неудачливый британский солдат был похоронен со всеми почестями на военном кладбище Альбертштадта. В Дрездене война все еще велась в духе старомодного рыцарства.

Кстати, о солдатах. Помимо огромного числа беженцев, в Дрездене находилось и довольно много английских военнопленных, объединенных в шестьдесят семь рабочих отрядов лагеря «Шталаг 4-Б», который был развернут в 48 километрах севернее Дрездена. В дополнение к ним там содержалось семь отрядов американцев. Кстати, в этом лагере побывал и будущий знаменитый писатель Курт Воннегут. Точную статистику еще более затрудняет наличие большого количества военнопленных, переведенных с восточных территорий и временно размещенных в черте города. До какого уровня увеличилось в течение февраля 1945 года количество пленных, наводнивших Саксонию, видно из доклада Международного Красного Креста, представитель которого посетил лагерь «Шталаг 4-А», развернутый в 32 км к юго-востоку от Дрездена. Согласно докладу, к его появлению в лагере находилось в общей сложности 26 620 военнопленных, включая 2207 американцев.

Первые официально сформированные эвакуационные поезда начали прибывать в Дрезден ближе к концу января. Более тысячи девушек из отрядов государственной трудовой повинности рейха ожидали на Центральном вокзале, чтобы помочь сойти с поезда беженцам почтенного возраста и инвалидам, донести их багаж, открыть товарные вагоны, раздобыть пропитание и устроиться во временных жилищах. Потом пустые вагоны отправлялись обратно на восток. Круглые сутки в Дрездене продолжалась работа по размещению эвакуируемых. К ней привлекли части гитлерюгенд, Лигу германских девушек, Службу социального обеспечения Национал-социалистического союза и женские ассоциации. Многие средние школы были закрыты и превращены в госпитали. Учащихся освободили от занятий, также направив на оказание помощи эвакуируемым. В частности, 1 февраля началось широкомасштабное привлечение школьных отрядов к работе на железнодорожной станции дрезденского Нового Города, мальчики старшего возраста должны были ночами ухаживать за больными беженцами, прибывавшими с востока.

В ходе массовой эвакуации города Глогау (Глогув), Фрауштадт (Всхова), Гурау (Гура), Намслау (Намыслув), Розенберг (Олесно), Оппельн (Ополе), Бриг (Бжег), Милич, Требниц и Гросс-Вартенберг совершенно опустели. Транспортная система, идущая в западном направлении, оказалась перегружена. Тем не менее социальные службы сумели организовать пункты питания и оказания первой помощи на остановках по дороге в Дрезден.

Вскоре начался исход из Бреслау (Вроцлава), столицы Силезии. Население города Бреслау к январю 1945 года уже значительно поредело и насчитывало всего 527 тысяч жителей. 21 января отдаленная канонада артиллерии, обстреливавшей Требниц, доносилась до Бреслау, и остававшиеся в городе женщины, дети, старики и инвалиды охотно уезжали на запад. Поскольку служба железнодорожных перевозок не справлялась с возросшим пассажиропотоком, более чем ста тысячам человек пришлось добираться в буквальном смысле пешком.

Но не только гражданское население уходило из Бреслау, которому предстояло стать ареной жестокой схватки. Готовясь к осаде, правительство распорядилось об эвакуации многих административных и военных учреждений. К примеру, все оборудование радиостанции Бреслау было демонтировано и перевезено в Дрезден с указанием усилить маломощную радиостанцию города. Управление авиационного округа Бреслау также было переведено на новые квартиры в столицу Саксонии.

Выглядит вполне логичным и желание сохранить в Саксонии шедевры искусства из коллекций, вывозимых с востока. Вот и получилось, что ближе к вечеру 13 февраля 1945 года почтенный реставратор, сопровождавший два автофургона, где находились 197 полотен, в том числе работы Гюстава Курбе и Арнольда Беклина, прибыл в Дрезден после дня пути из замков Милькель и Каменц. Водители отказались ночью продолжать путь в Шириц, городок к западу от Эльбы и к северу от Дрездена, где картины должны были принять на хранение. Поэтому грузовики припарковали на набережной, поблизости от террасы Брюлля – места, которое через несколько часов стало эпицентром огненного смерча.

Роковое решение

Впечатляющий темп советского наступления на Восточном фронте, сопровождавшегося сдачей одного немецкого города за другим, не мог не стать для западных союзников антигитлеровской коалиции более чем обескураживающим. Стало ясно, что долгожданная Ялтинская конференция союзных держав, которая должна была начаться 4 февраля 1945 года и предопределить будущее послевоенной Европы, откроется на фоне широкомасштабной демонстрации советской военной мощи. По сравнению с успехами маршалов Конева и Жукова в Восточной Пруссии и Силезии достижения англо-американских армий в Италии и боевые действия в Арденнах выглядели бледновато.

В сложившейся ситуации правительства западных союзников должны были продемонстрировать желание и, главное, способность внести существенный вклад в грядущую победу. Британцы оказались в особенно затруднительном положении, ведь именно премьер-министр Уинстон Черчилль вел наиболее активные переговоры с Иосифом Сталиным о том, как будут распределены оккупационные зоны и где пройдут новые еврпейские границы. Американский президент Теодор Рузвельт был в то время очень болен и фактически устранился от высоких геополитических дискуссий.

Еще в июле 1944 года начальники штабов наметили план операции под кодовым названием «Удар грома», составленный вполне в духе идей Джулио Дуэ и его неистового последователя, маршала Артура Харриса. В рамках операции предполагалось нанести по Берлину сокрушительный воздушный удар такой силы, чтобы раз и навсегда вывести столицу Германии из войны. Согласно предварительным расчетам, при этом ударе должно было погибнуть свыше 100 тысяч берлинцев, еще 200 тысяч – получить ранения разной степени тяжести. План был выдвинут на рассмотрение Уинстона Черчилля, а затем включен в подробный меморандум, представленный начальникам штабов 1 августа. Позднее этот меморандум историки справедливо назовут «ордером» на проведение дрезденской операции, ведь в качестве альтернативы Берлину вся мощь планируемой атаки могла быть сконцентрирована на одном большом городе, причем эффект оказался бы значительнее, если бы город-цель до того не подвергался бомбардировке.

Однако летом Объединенный комитет по планированию отложил операцию до времени, когда Объединенный комитет по разведке посчитает складывающиеся обстоятельства благоприятными. И такой момент наступил 25 января 1945 года – в тот день британская разведка представила подробную оценку советского наступления на Восточном фронте. В свете нового положения на фронтах план операции «Удар грома» был пересмотрен. Авторы доклада писали:

Успех текущего русского наступления видимо окажет решающее влияние на длительность войны. Считаем целесообразным срочно рассмотреть вопрос о помощи, которую может оказать русским стратегическая авиация Великобритании и США в течение следующих нескольких недель.

В докладе делался особый упор на необходимость сосредоточиться на объектах нефтяной промышленности. Далее в списке возможных целей были обозначены танковые заводы и транспортные коммуникации.

Вечером того же дня Уинстон Черчилль, ознакомившись с докладом, направил сэру Арчибальду Синклеру, возглавлявшему Министерство авиации, депешу, спрашивая, что можно сделать для того, чтобы «как следует отделать немцев при их отступлении из Бреслау».

26 января Синклер заявил, что «наилучшим использованием стратегической авиации представляются бомбардировки немецких заводов по производству нефти; отступающие из Бреслау немецкие части надо бомбить прифронтовой авиацией (с малых высот), а не стратегической (с больших)». Однако при этом он отметил, что «при благоприятных погодных условиях можно рассмотреть вариант бомбардировки крупных городов восточной Германии, таких как Лейпциг, Дрезден и Хемниц». Черчилль выразил неудовольствие сдержанным тоном ответа, завив:

Я не спрашивал вас вчера вечером о планах ускорения процесса отступления немецких войск из Бреслау. Напротив, я спрашивал, следует ли рассматривать сейчас Берлин и, без сомнения, другие крупные города Восточной Германии в качестве особенно привлекательных целей. Я рад, что этот вопрос «рассматривается». Прошу вас, доложите мне завтра, что будет предпринято.

Это пожелание Арчибальд Синклер переслал начальнику штаба ВВС Чарльзу Порталу, который адресовал его своему заместителю Норману Боттомли.

После разговора с непосредственным начальником Норман Боттомли сразу же направил маршалу Артуру Харрису письмо, в которое вложил копию доклада Объединенного комитета по разведке от 25 января. При этом Боттомли добавил, что сэр Чарльз Портал не считает правильной идею атаковать Берлин в масштабах «Удара грома» в ближайшем будущем, поскольку сомнительно, что такие действия будут иметь решающее значение. В то же время он согласился, что командованию бомбардировочной авиации следует приложить все усилия к тому, чтобы изыскать возможность осуществить крупную атаку Берлина и аналогичные атаки Дрездена, Лейпцига и Хемница.

Положительную реакцию Артура Харриса можно было легко предвидеть, ведь именно неистовый маршал много раз настаивал на необходимости массированных бомбардировок крупных городов.

На следующий день, 27 января, вся бюрократическая процедура повторилась, но в обратном порядке: Норман Боттомли сообщил о «принятых мерах» начальнику Чарльзу Порталу, тот отчитался перед Арчибальдом Синклером, а Синклер отрапортовал Черчиллю, отметив в очередной записке, что «внезапная массированная бомбардировка не только внесет беспорядок в эвакуацию с востока, но и затруднит переброску немецких войск с запада». 28 января Черчилль, ознакомившись с ответом Синклера, не высказал никаких новых требований.

31 января план совместной массированной атаки восточногерманских городов вступил в новую стадию, когда в результате встреч между заместителем начальника штаба ВВС сэром Артуром Теддером и командующим стратегическими ВВС США в Европе генералом Карлом Спаацем был согласован новый расклад приоритетов. 2 февраля заместители начальников штабов в Лондоне информировали руководителей, которые участвовали в работе конференции на Мальте, что смена приоритетов одобрена. Они слегка подкорректировали первоначальный список, но все же на втором месте по важности после заводов стояли Берлин, Лейпциг и Дрезден. Авианалеты на магистраль Рур – Кельн – Кассель были вынесены на третье место.

Сменившиеся приоритеты были учтены стратегическими ВВС США днем 3 февраля, когда очередной массированный удар был нанесен по Берлину тысячей бомбардировщиков «Б-17». Как и было запланировано, цели для атаки были намечены в самом центре жилых и деловых районов. В результате погибли более 25 тысяч человек, среди жертв оказалось много беженцев.

4 и 5 февраля ухудшение погоды помешало развитию операции, а 6-го пришлось отложить попытку провести точечные атаки по нефтяным комплексам и заняться смежными объектами второй очереди – сортировочными станциями в Хемнице, в 50 километрах к юго-западу от Дрездена, и в Магдебурге. Около 800 тонн бомб было сброшено на каждый из этих городов.

7 февраля член парламента от лейбористов Эдмунд Пебрик потребовал сообщить ему, когда авиация собирается бомбить «Хемниц, Дрезден, Дессау, Фрейбург и Вюрцбург, которые до сих пор совсем в малой степени или вовсе не испытывали ничего в этом роде». Ему ответили, что никаких заявлений в отношении будущих операций сделано не будет. Парламентарий едва ли знал, что планы бомбардировки двух городов из перечисленных уже были на руках командования стратегическими ВВС в соответствии с письмом Нормана Боттомли от 27 января. Наступательные действия авиации по бомбардировке восточногерманских городов приближались к кульминации.

Появление Дрездена в качестве специфической цели стало сюрпризом для штабных работников. С 1944 года в дополнение к директивам, выпускавшимся время от времени для двух командующих бомбардировочной авиацией союзников, к ним поступил еще и список приоритетных целей на неделю вперед от Объединенной комиссии по стратегическим целям. В эту комиссию входили представители руководства британских и американских ВВС и разведотделов штаба Верховного командования экспедиционных сил союзников. Командование бомбардировочной авиацией обычно выбирало оперативные цели из недельных списков, с учетом погодных условий и соответствующих тактических соображений. И до сих пор Дрездена в этих списках не было – инструкции Нормана Боттомли передавались в рабочем порядке.

У штаба, конечно, имелось досье на Дрезден, но далекое от полноты. В нем, например, указывалось, что в районе Дрездена содержится большое число военнопленных, но не сообщалось никаких подробностей об их местонахождении. Отсутствовала обычная информация о противовоздушной обороне. Не было ясности и с выбором конкретных объектов для бомбардировки.

Хотя заместитель командующего бомбардировочной авиацией Королевских ВВС сэр Роберт Сондби был сторонником маршала Артура Харриса, он счел, что важность Дрездена в нынешнем плане переоценена. Поэтому поставил под сомнение приказ министерства авиации. Прошло несколько дней, прежде чем последовал ответ. Сондби был проинформирован по телефону с шифратором, что Дрезден включен в приказ на бомбардировку и что атака произойдет при первом удобном случае.

Роберт Сондби решил, что запланированная атака – часть программы, в которой лично заинтересован премьер-министр, – а с ответом затянули из-за того, что за ним обратились к Черчиллю, который находился на конференции в Ялте. Сондби предположил, что вопрос согласован с советским правительством.

После войны это мнение заместителя командующего бомбардировочной авиацией легло в основу версии, что будто бы советский Генштаб в ходе конференции специально настоял на бомбардировке Дрездена с целью затруднить переброску немецких войск на Восточный фронт. Однако историки не обнаружили свидетельств подобного требования. В материалах конференции можно найти только меморандум генерала Алексея Антонова, занимавшего пост заместителя начальника Генштаба, в котором он предлагает бомбардировочной авиации западных союзников атаковать с воздуха коммуникации вблизи Восточного фронта, упоминая, в частности, такие их центры, как Берлин и Лейпциг. Нет свидетельств и того, что просьба бомбить Дрезден поступила по обычному каналу связи военной миссии в Москве.

Впрочем, столица Саксонии все-таки была особо упомянута в Ялте, но по другому поводу. На некоторое время предметом споров стал вопрос о разделительной линии проведения операций силами советской авиации и авиации союзников, и 5 февраля генерал Антонов предложил вариант, при котором она проходила бы через Берлин, Дрезден, Вену и Загреб. При этом города, через которые условная линия пролегала бы, должны быть выделены для воздушных операций западных сил. В итоге никакого специального соглашения заключено не было.

Если уж приказ на бомбардировку Дрездена был подтвержден, то у маршала Артура Харриса больше не возникало сомнений по поводу необходимости его выполнения. В мемуарах он позднее напишет: «Атака Дрездена была в то время признана военной необходимостью гораздо более высокопоставленными людьми, чем я».

Однако вплоть до следующей недели метеорологическая служба не давала благоприятного прогноза для прорыва авиации дальнего действия в Центральную Германию. Таким образом, необходимость налета на Дрезден становилась эфемерной.

И все же приказ не был отменен. 12 февраля было решено, что погодные условия позволят 8-й воздушной армии США атаковать Дрезден на следующее утро. Депеша об этом поступила и в Москву, начальнику отдела авиации американской военной миссии генерал-майору Эдмунду Хиллу, – с просьбой проинформировать советский Генштаб о готовящемся налете.

Во второй половине дня командование бомбардировочной авиации Королевских ВВС также было поставлено в известность, что американцы атакуют Дрезден утром 13-го. Для того чтобы эффект от этой совместной операции был максимальным, командованию следовало назначить атаку на ночь 13-го.

Американские летчики уже были проинструктированы относительно налета на Дрезден, когда операцию вдруг отменили по причине внезапного ухудшения погоды над районом базирования. Во всяком случае, генерал-майору Хиллу в Москве снова телеграфировали, чтобы он сообщил в советский Генштаб о переносе бомбардировочной операции 8-й воздушной армии на 14 февраля.

13-го на ежедневном утреннем совещании под председательством маршала Артура Харриса доложили, что погодные условия благоприятны для атаки Дрездена силами Королевских ВВС. Согласно прогнозу метеорологической службы, несмотря на облачность на протяжении большей части пути до Дрездена, ожидалось, что верхняя граница облаков снизится до 2000 метров; в районах Дрездена и Лейпцига возможны прояснения до полуоблачности и существовал «риск распространения тонких облачных слоев на высоте от 5000 до 6000 метров». В метеорологическом докладе дополнительно сообщалось, что аэродромы будут пригодны для посадки к тому времени, когда бомбардировщики вернутся после девятичасового полета.

Таким образом, решение выбрать Дрезден в качестве цели для бомбардировки было окончательно принято, а план передан на утверждение в штаб Верховного командования экспедиционных сил союзников. Рейд на столицу Саксонии перестал быть предметом обсуждений в посланиях между политиками, генералами, комиссиями и штабами – теперь он стал делом конкретных людей, умеющих убивать.

План рейда

При подготовке массированного воздушного налета на Дрезден командованию бомбардировочной авиации Королевских ВВС пришлось решить ряд проблем.

Первая главная проблема – погодные условия в феврале 1945 года были плохими. Метеорологические прогнозы имели немаловажное значение для атаки, которая потребовала бы от соединения четырехмоторных бомбардировщиков «Ланкастер» лететь девять-десять часов и сосредоточиться на цели на уровне лучших достижений того времени.

Вторая главная проблема – противодействие истребительной авиации противовоздушной обороны немцев. Хотя в начале 1945 года она оставляла желать лучшего, истребителей становилось все меньше, а их экипажи работали на пределе сил, но территория района, который им нужно было защищать, тоже быстро сокращалась.

Осознавая значимость этих проблем, маршал Артур Харрис спланировал проведение атаки как двойной удар, эффективность которого была доказана в начале октября 1944 года. Такая тактика заключалась в следующем: эскадрильи вражеских истребителей вводились в заблуждение первой атакой, которую им удавалось перехватить и которую они воспринимали как главный удар; самолеты садились, совершали дозаправку, а в это время вторая волна бомбардировщиков пересекала границы рейха. Была и надежда на то, что пожарные службы и другие вспомогательные силы противовоздушной обороны Дрездена отвлекутся на пожары, вызванные первой атакой, а потом завязнут и будут выведены из строя вторым ударом.

Маршал Харрис и эксперты по тактике просчитали, что оптимальный разрыв во времени между атаками для такого двойного удара должен составлять около трех часов. Если разрыв будет короче, эскадрильи истребителей могут не успеть в достаточной мере рассредоточиться, пожары не распространятся по улицам, а пожарные команды не будут перегружены работой ко времени второй атаки. Если же со второй атакой слишком затягивать, активная противовоздушная оборона оправится от последствий первой и окажется снова готовой к бою.

Еще одна серьезная проблема – Восточный фронт пролегал менее чем в 130 километрах от Дрездена. Нельзя было допустить, чтобы какой-либо из «Ланкастеров» сбился с курса и сбросил бомбы на позиции советской армии. Поэтому в условиях ненастья предполагалось использовать специальные навигаторы.

Самое современное на тот момент электронное навигационное оборудование выпускалось в США и фигурировало под кодовым названием «ЛОРАН». Оно представляло собой комплект из нескольких металлических контейнеров, закрепленных в тесных кабинах девяти скоростных истребителей-бомбардировщиков «Москито». При использовании отраженных от ионосферы радиоволн навигатор имел радиус действия 2400 километров, однако эффект достигался только во время ночных полетов. Из-за сложности технического обслуживания «ЛОРАН» не применялся в операциях Королевских ВВС. Теперь же, с появлением приказа на бомбардировки городов на пределе летных возможностей «Ланкастеров» и в непосредственной близости от советских позиций, требовалась высочайшая степень точности при наведении самолетов на цель. Артур Харрис настаивал на том, чтобы «ЛОРАН» был в распоряжении экипажей, ответственных за первоначальное обнаружение города и обозначение района бомбометания разноцветными огнями указателей цели.

В итоге было решено, что первый удар должен быть нанесен с использованием техники визуального обнаружения цели на низкой высоте, которой в то время хорошо владели экипажи 5-й бомбардировочной группы вице-маршала авиации достопочтенного Ральфа Кохрэйна (за месяц до бомбардировки Дрездена командование группой перешло к вице-маршалу авиации Хью Константайну). Персональные следопыты 5-й группы хорошо зарекомендовали себя в предшествующих налетах. Если в первые годы войны они часто ошибались, то после появления на вооружении радиотехнической системы самолетовождения «Гобой», контроль за которой осуществлялся дистанционно из Англии, точность бомбометания возросла до 50 метров. Но и здесь имелись проблемы. Трудности связи с системой возникали в том случае, когда объект находился на пределе дальности полета: мощность сигнала даже мобильных радиостанций «Гобоя», развернутых на позициях Западного фронта во Франции и Германии, становилась ниже требуемой еще на полпути к Дрездену. Хуже того, следопыты были совершенно не подготовлены к визуальному распознаванию целей в Дрездене. Поэтому маршалу Харрису пришлось пойти на уловку, чтобы повысить эффективность воздушной атаки.

Девять «Москито» из 627-й эскадрильи, используя оборудование «ЛОРАН», должны были сориентироваться на город, действуя независимо от главных сил самолетов-маркировщиков и бомбардировщиков. От них требовалось долететь до Дрездена, следуя по самому прямому маршруту.

Одновременно соединения «Ланкастеров» направлялись курсом, предполагающим встречу над Ридингом, затем летели через Ла-Манш к намеченному пункту на французском побережье возле устья Соммы. Отсюда им следовало взять курс на восток, достигнув долготы 5°, после чего изменить направление прямо на Рур, заставив выть сирены во всех промышленных центрах Германии. В 16 километрах к северу от Ахена бомбардировщики следовали через Рейн между Дюссельдорфом и Кельном. В 9.00 вечера эскадрильи скоростных «Москито» из 8-й группы ночной ударной авиации должны были атаковать Дортмунд и Бонн, чтобы отвлечь внимание истребителей немецкой ПВО. В то время как «Ланкастеры» шли северным путем вокруг Касселя и Лейпцига, соединение бомбардировщиков «Галифакс» 4-й и 6-й групп масштабным отвлекающим маневром атаковало нефтеочистительный завод в Белене, непосредственно к югу от Лейпцига. Основная армада следовала на юго-восток, почти над руслом Эльбы.