Письма живого усопшего, или Послания с того света Баркер Элен

Письмо 21

Досуг и души

Одна из радостей здешнего бытия состоит в досуге, в возможности мечтать и знакомиться со своей собственной сутью.

Конечно, и здесь много дела; но хотя я и намереваюсь вернуться в земной мир через некоторое время, я чувствую, что здесь у меня будет время для знакомства с собой. Я стремился к этому по мере сил и на Земле; но здесь меня меньше отвлекают и нет необходимости в процессе одевания-раздевания, в необходимости зарабатывать на жизнь для себя или для других.

Ввиду здешнего досуга я собираюсь в течение нескольких лет не только приобрести общие познания — ознакомиться с условиями этого четырёхмерного мира, но и пройти в обратном порядке все мои прежние жизни и усвоить всё, чему я научился в них. Я хочу синтезировать весь опыт моего Эго, вплоть до настоящего срока, чтобы вывести из этого синтеза, что я смогу делать в будущем с наименьшими трудностями. Я думаю (хотя ещё не вполне уверен), что я могу принести с собой многое из этих знаний, когда снова вернусь на Землю.

Я постараюсь известить вас в своё время, когда и где можно будет найти меня. Отчего же вы испугались? Это будет ещё не скоро. Я мог бы, вероятно, ускорить своё возвращение, но это было бы не мудро, потому что я не смог бы вернуться с таким потенциалом сил, какого хочу. Так как действие и противодействие противоположны и равны, а Эго человека способно развить только определённое количество энергии в данное время, для меня лучше оставаться в условиях этой лёгкой материи, пока я не соберу достаточно энергии для того, чтобы вернуться назад очень сильным. Но я не поступлю так, как делает большинство душ: они остаются здесь, пока не устанут от этого мира так же, как раньше они уставали от земной жизни, после чего устремляются обратно почти бессознательно — непреодолимой силой ритмического прилива и отлива. Я же хочу управлять этим ритмом.

За то время, что я здесь, один из тех, кого я знаю, вернулся на Землю. Он был уже совсем готов к этому, когда я впервые нашёл его. Самое удивительное заключалось в том, что сам он не понимал своего состояния. Он жаловался на усталость и на потребность частого отдыха... Это был, по всей вероятности, естественный инстинкт, чтобы подготовиться к высшему усилию ещё раз раскрыть двери материи. Легче войти сюда, чем перейти из этого мира в ваш.

Я знаю, где теперь находится эта душа: мне сказал Учитель. Меня это удивило, так как человек, о котором идёт речь, не должен был бы, по моему мнению, интересовать Учителя. Но кто знает? Возможно, в ближайшей своей жизни он соприкоснётся с Их учением.

Но я хотел поговорить о здешнем досуге. Мне хотелось бы, чтобы и у вас было больше досуга. Я говорю не о лени, но о пассивном состоянии ума, которое имеет такое же значение, как и активное состояние. Только когда вы пассивны, мы можем достигать вас. Если ваше тело и ум постоянно заняты, нам трудно повлиять на вас отсюда. Найдите немного времени, чтобы ежедневно совсем ничего не делать; в таком случае подсознательные части вашего ума начнут работать. Они напомнят вам, что существует внутренняя жизнь, ибо та внутренняя жизнь, которая доступна вам на Земле, есть настоящая точка соприкосновения с миром, в котором живём мы.

Я уже говорил вам, что оба мира соприкасаются, и соприкасаются они через внутренний мир. Вы входите внутрь, чтобы выйти наружу. Это парадокс, но парадоксы заключают большие истины. Противоречия — не истины, но парадокс не есть противоречие.

Существует большая разница во времени, которое люди проводят здесь. Вы говорите о тоске по родине, — здесь есть души, которые испытывают такую тоску по Земле. Они иногда возвращаются почти немедленно, но это большая ошибка. За исключением очень молодых душ, не использовавших энергии, сохранившейся от последней жизни, слишком быстрое возвращение назад лишает душу силы сопротивления.

Как ни странно, здесь можно встретить таких, кто тоскует по Земле, подобно тому как некоторые земные поэты и мечтатели тоскуют по внутренней жизни.

Это употребление терминов «внешний» и «внутренний» может показаться неясным, но следует помнить, что вам нужно войти внутрь себя, чтобы достигнуть нас, а нам нужно выйти из себя, чтобы достигнуть вас. В нормальном состоянии мы переживаем здесь то, что можно назвать субъективной жизнью. Мы становимся всё более и более объективными, по мере того как приближаемся к вашему миру, вы же становитесь всё более субъективными, по мере того как приближаетесь к нашему миру. Если бы вы это ясно сознавали, то могли бы почти во всякое время навещать нас на несколько мгновений — при условии достаточно глубокого проникновения в самих себя.

Спешить не следует — это нужно твёрдо запомнить. То, что вам не удастся сделать в этом году, вы можете сделать в следующем. Но если вы будете торопиться и постоянно бросаться в разные стороны, вы немногого достигнете в этой работе. Вечность достаточно продолжительна для полного развития человеческого Эго — она как будто специально предназначена для этой цели. Изречение «Цель жизни есть жизнь» кажется мне очень верным с тех пор, как я имел возможность исследовать понятие вечности с новой точки зрения. Эта точка зрения даёт новый взгляд на время и вечность. Я теперь вижу то, чего ранее не видел: что я, в сущности, никогда не тратил времени даром. Даже все мои ошибки были ценной частью моего опыта. Мы теряем, чтобы приобретать снова. Мы входим и выходим из круга силы примерно так же, как входим и выходим из жизни, чтобы научиться тому, что в ней и что вне её. И в этом, как и во всём остальном, целью жизни является сама жизнь.

Не спешите. Человек может дорасти постепенно до силы и знания или же может взять их усилием. Воля свободна. Но постепенный рост не имеет такого мощного воздействия, как свободное усилие.

Письмо 22

Змей вечности

Я хочу сегодня говорить с вами о вечности. Пока я не перешёл сюда, я никогда не мог уловить этой идеи. Я мыслил в границах месяцев, годов и столетий. Теперь же я вижу полное протяжение круга. Вхождение в материю и исхождение из неё есть не более чем сокращение и расширение сердца Эго; с точки зрения вечности, они так же относительно коротки. Вам земная жизнь кажется долгим периодом. Такой же казалась она мне, но теперь она мне не кажется такой.

Часто говорят: «Если бы я мог снова прожить свою жизнь, я поступал бы так-то и так-то». В действительности, нельзя вновь переживать ту же жизнь, как нельзя сердцу вернуться вспять и повторить прежний толчок, но можно приготовиться для ближайшей жизни. Предположим, что вы испортили ваше существование. Большинство людей повинны в этом, если смотреть с точки зрения их высшего идеала, но каждый человек, умеющий думать, должен усвоить определённый опыт, который он только и может унести с собой. Он может, вернувшись в солнечный свет другой земной жизни, не помнить подробностей своего прежнего опыта, хотя некоторые люди в состоянии помнить их благодаря достаточной подготовке и сосредоточенной воле; но наклонности каждой данной жизни, её побуждения и желания почти во всех случаях переносятся в следующую жизнь.

Вы должны отвыкнуть от привычки смотреть на настоящую жизнь как на единственную, отвыкнуть от мысли, что жизнь «за гробом» будет бесконечным существованием в одном состоянии. Вы не смогли бы вынести бесконечного существования в тонкой материи внутреннего мира, так же как не могли бы вечно жить в той плотной материи, в которой вы заключены сейчас. Вы почувствовали бы утомление. Вы не выдержали бы этого.

Овладейте вполне идеей ритма. Все существа подчинены Закону ритма, даже боги, хотя в более грандиозной форме, чем мы — с более значительными периодами прилива и отлива.

Мне не хотелось оставлять Землю. Я боролся до конца, но теперь я вижу, что мой уход был неизбежным. Если бы я начал свою борьбу раньше, я подготовил бы своё судно для более продолжительного плавания; но когда весь уголь и вся вода вышли, необходимо было войти в гавань.

Возможно оснастить даже маленькую жизненную ладью для более продолжительного жизненного странствования, чем назначенные шестьдесят — семьдесят лет; но в таком случае нужно быть экономным с углём и не расточать воды. Найдутся люди, которые поймут, что вода есть влага жизни.

Многим не нравится мысль, что жизнь после смерти не есть вечно длящееся движение вперёд в духовных мирах, хотя очень мало кто из протестующих имеет понятие, о чём они говорят, когда толкуют о духовных мирах.

Вечно длящаяся жизнь возможна для всех душ — это так; но невозможно двигаться в одном направлении. Эволюция идёт по кривой. Вечность есть круг, змей, заглатывающий свой собственный хвост. Пока вы не согласитесь входить и выходить из плотной материи, вы никогда не научитесь преодолевать материю. Есть люди, которые могут оставаться в ней и выходить из неё по своей воле и притом настолько, насколько они сами захотят, но это не те, кто убегают от жизни в её плотной форме.

Я в прежние времена боялся того, что называл смертью. Здесь есть такие, кто боятся того, что они называют смертью: нового рождения в земном мире. Здесь много тех, кто так же мало знают о ритме, как большинство на вашем берегу. Я встречал мужчин и женщин, кто даже не знали, что они снова вернутся на Землю, кто рассуждали о «великой перемене», как люди Земли рассуждают о смерти и обо всём, что находится по эту сторону, как о «недоказанном и даже не подлежащем доказательству». Как видите, это очень трагично, хотя и нелепо.

Когда я в своё время узнал, что скоро умру, я решил унести с собой и память, и философию, и разум.

А теперь я хочу сказать вам что-то, что, может быть, удивит вас. Есть некто, написавший книгу под названием «Закон психических феноменов», и в этой книге он говорит о двух частях ума, названных им субъективной и объективной. Он говорит, что субъективный ум не способен на индуктивное рассуждение, что субъективный ум принимает любую посылку, данную ему объективным умом, и, исходя из этой посылки, может рассуждать с безукоризненной логикой; но что он не может проникнуть за посылку, что он не может рассуждать в обратном направлении.

Теперь я должен напомнить вам, что в том состоянии материи, в котором нахожусь я, люди ведут преимущественно субъективную жизнь, так же как люди на Земле живут преимущественно объективной жизнью. И так как люди находятся здесь в субъективном состоянии, они и рассуждают, исходя из посылок, уже данных им в течение их объективного существования на Земле. Вот почему большинство проживающих в западных странах, где идея ритма, или перевоплощения, непопулярна, переходят сюда с установившейся мыслью, что они больше не вернутся в земную жизнь. Они продолжают рассуждать, исходя из данной им посылки.

Конечно, ваше представление о невидимых мирах не изменит сути вещей. Те, кто не верят в новые рождения, всё равно не смогут избежать ритма возрождения; но они держатся за своё верование до тех пор, пока ритм отлива не подхватит их и не заставит вновь погрузиться в физическую материю — но не подготовленными и не уносящими с собой почти никакого воспоминания о жизни в этом мире. Сюда они принесли воспоминание о земной жизни только потому, что ожидали подобного перенесения памяти.

Многие жители Востока, которые всегда верили в перевоплощение, вспоминают свои прежние жизни, потому что они были уверены в возможности помнить их.

Да, когда я понял, что вскоре должен буду покинуть Землю, я наложил на себя зарок. Я решил сохранить воспоминания о моём приходе сюда, как и о последующем уходе отсюда. Конечно, я не могу поклясться, что буду всё помнить, когда снова вернусь в физическую материю, но я принял это решение и уверен, что достигну некоторого успеха, если мне только удастся найти подходящую мать. Она будет подходящей, если и ей будет близка мысль о перевоплощении, и, в особенности, если она знала меня в моей последней земной жизни как ***, чтобы я мог заявить ей в детстве, что я и есть тот самый ***, которого она знала, и чтобы она не журила меня и не загоняла моих воспоминаний внутрь своими сомнениями и скептицизмом.

Я уверен, что многие дети приносят воспоминания о своей здешней жизни, но что эти воспоминания впоследствии теряются из-за постоянного внушения окружающих, что они впервые видят земной мир, что они вновь созданы и т.д.

На самом деле, вечность неизмерима, и миры, в которых мы живём, содержат в себе несравненно больше того, что может сниться рядовым учителям наших детей.

Если бы только вы могли ухватить идею бессмертной жизни и крепко держаться за неё! Если бы вы мыслили себя как существо без начала и без конца, вы могли бы начать много нового, стоящего усилий. Это удивительное сознание — уверенность в вечности. Малые трудности, на самом деле, кажутся малыми тому, кто мыслит о себе в границах миллионов лет. Можно сколько хотите прибавлять биллионы и триллионы, но идея останется той же. Цифры являются лишь символом большого количества, будь то годы или денежные знаки. Ни один миллионер не знает в точности, сколько у него денег в данное время, ибо следует учесть и проценты, и потому их число всегда приблизительно. То же самое и с бессмертием. Не думайте о себе, что вы прожили миллион или триллион лет, но думайте, что вы воистину бессмертны, без начала и без конца. Человек, сознающий себя богатым, богаче того, который подсчитывает свои деньги, и не имеет значения, будет ли эта сумма велика или мала. Сохраняйте же сознание вечности и работайте в этом сознании.

На сегодня довольно.

Письмо 23

Обращение к защитнику

Скажите вашему другу, беспокоящемуся, что я могу причинить вред, используя вашу руку для своих сообщений, что этот вопрос был основательно изучен моим Учителем и мною, прежде чем я решился на этот шаг.

Обыкновенный медиумизм, когда организм более или менее нездоровой земной личности раскрывается для всякого духа, безразлично — дурного или хорошего, не имеет ничего общего с вашим положением. В данном случае я, бывший вашим другом на Земле и перешедший сюда раньше вас, возвращаюсь, чтобы передать вам свои знания, приобретённые в посюсторонней области.

Я не создаю никаких нарушений[7] в вашей нервной системе, через которые нежелательные и дурные силы могли бы проникнуть и овладеть вами. Кроме того, если бы и была такая попытка, я бы не допустил её, ибо теперь мне известны средства, благодаря которым я мог бы охранить вас от того, что называется медиумистичностью. Более того, я советую вам никогда, несмотря ни на какие просьбы, не давать своих сил на спиритических сеансах. Странствующие духи так называемого Невидимого Мира не имеют никакого права проникать в ваш организм только потому, что его внутреннее строение допускает такое вторжение, совершенно так же как уличная толпа не имеет права врываться в ваш дом только потому, что среди этой толпы есть любопытные, голодные и озябшие. Не позволяйте этого. Сообщение со мной — другое дело: оно исключительно и основано не на личном желании или любопытстве.

Многое изменилось с тех пор, как я начал писать через вас. Вначале я пользовался вашей рукой извне — иногда, как вы помните, с такой силой, что на другой день она у вас болела. Затем, ознакомившись с доступными мне средствами, я опробовал другой метод, и вы заметили перемену в характере самих записей. Они начались с неуклюжих больших букв и становились яснее и отчетливее только постепенно, по мере того как усовершенствовался мой контроль над вашей рукой.

В самое же последнее время опробовал новый метод: я настраиваюсь на ваш ум и устанавливаю совершенную телепатическую связь с вашим мышлением, запечатлевая в нём то, что хочу сказать вам. Чтобы писать успешно таким образом, вы должны добиться полной пассивности, погасить все ваши собственные мысли и отдаться моим мыслям; но ведь вы делаете это ежедневно, когда читаете интересную книгу. Вы отдаёте ваш ум автору, который ведёт вас, захваченную и пассивную, по путям своего мышления.

Эти опыты усовершенствования способов нашего общения были очень интересны для меня.

Скажите вашему другу, что я не принадлежу к легкомысленным исследователям. В течение своей земной жизни я принадлежал к тому типу учёных, для кого важнее всего истина, и я никогда не злоупотреблял ничьим человеческим существом и, конечно, не начал бы с вас, моего верного друга и ученицы.

Точно так же никогда не позволю я себе вмешиваться в вашу жизнь, в ваши занятия и в вашу работу. Когда я странствовал по Земле, я никогда не считался опасным человеком; мои свойства не изменились от того, что я переменил одежду.

Мне необходимо передать нечто миру. В настоящее время вы — единственное лицо, способное быть для меня секретарём. Вопрос не в том, нуждаюсь ли я в вашем писании, и даже не в том, хотите ли вы писать, но в той пользе, которую мы можем принести миру. Я думаю, что польза есть. Вы думаете, что она возможна. Такие-то и такие-то выражают свои опасения и сомнения. Помочь этому я не могу, не можете и вы.

Господь с ними! Почему им так хочется накрепко запереть за мною дверь? Я, конечно, не испорчу их потусторонних дел. Несомненно, что и вы не получите иной награды за ваш труд, кроме покачивания премудрых голов и улыбок превосходства или же уверения «научно» настроенных людей, что я — ваше собственное «подсознательное мышление».

Нужно только, чтобы вы не огорчались, иначе я не смогу писать через вас. Ваш ум должен быть так же спокоен и невозмутим, как озеро в тихую погоду, иначе ничего не выйдет.

Передайте им мой любящий привет.

Письмо 24

Запрещенное знание

Письмо 25

Мир, лишённый тени

Я не сразу заметил одну из самых ярких особенностей этого мира. Однажды вечером, медленно продвигаясь вперёд, я увидел группу людей, направлявшихся ко мне. Там, где они находились, было очень светло, — ведь их было так много. Внезапно, глядя на этот свет, я вспомнил изречение из одной герметической книги: «Где свет наиболее силён, там тени наиболее глубоки», — но, взглянув на эту группу людей, увидел, что они не отбрасывают тени. Я окликнул ближайшего из них — это было вскоре после моего перехода сюда — и обратил его внимание на это странное явление. Он улыбнулся и сказал:

— Вы, вероятно, здесь недавно?

— Да, недавно.

— И вы ещё не знаете, что мы сами освещаем то пространство, где находимся? Субстанция, из которой состоят наши тела, светится. Как же мы можем отбрасывать тени, если свет излучается из нас самих по всем направлениям?

— А при солнечном свете? — спросил я.

— О, — ответил он, — при солнечном свете мы полностью невидимы. Свет солнца слишком резок, и он угашает свет, исходящий из духов.

Может быть, вас удивит, что я чувствую сейчас тепло от горящих дров в вашем камине? В горящем дереве есть магия. Горение каменного угля производит совершенно иное влияние на психическую атмосферу. Если бы человек, не имевший никаких видений и обыкновенно нечувствительный к более тонким ощущениям и сообщениям Невидимого Мира, попробовал ежедневно медитировать в течение одного или двух часов перед горящими дровами, его внутреннее зрение стало бы раскрываться для вещей, о которых до того он не имел ни малейшего представления.

Жители Востока, которые, поклоняясь своему Богу, зажигают огни, делают мудро, и перед ними открывается многое, иначе не видимое. Огонь горящего воска также имеет магическое влияние, хотя и не такое, как горящее дерево. Попробуйте посидеть вечером только при свете восковой свечи, и посмотрите, какие видения появятся из «пустоты».

Я давно вам не говорил о Лайонеле. Его теперь больше всего занимает мысль о подыскании семьи инженера, в которой он мог бы родиться вновь.

— Почему ты так спешишь покинуть меня? — спросил я его, когда он впервые заговорил об этом.

— Но я и не думаю покидать вас навсегда, — ответил он, — я буду приходить к вам во сне.

— Только не в самом начале, — сказал я ему, — ведь ты будешь как бы в тюрьме: слепой и глухой — в течение долгого времени и сможешь приходить ко мне сюда, может быть, уже после того, как я снова вернусь на Землю.

— В таком случае, почему бы вам не вернуться вместе со мной? — спросил он. — Скажите, отец, почему бы нам не родиться близнецами?

Эта мысль показалась мне до того забавной, что я от души рассмеялся, но Лайонел возразил с полной серьёзностью:

— Но ведь существуют же близнецы! Я сам знал двух братьев-близнецов, когда жил в Бостоне.

Но в мой план совсем не входит быть — по возвращении на Землю — чьим-нибудь близнецом, и поэтому я сказал Лайонелу, что если он желает располагать моим обществом, то должен спокойно оставаться там, где находится сейчас.

— Но отчего бы нам не вернуться вместе и не стать двоюродными братьями или, по крайней мере, соседями? — настаивал он.

— Может быть, это и возможно, — сказал я ему, — если ты не всё испортишь излишней поспешностью.

Меня удивляет этот мальчик. В нашем мире — безграничные возможности работать с тонкой материей, изобретать и производить опыты, но ему хочется во что бы то ни стало приложить руки к железу и стали. Странно!

Когда-нибудь я попробую привести мальчика к вам перед тем, как вы заснете. Это самое лучшее время для истинных видений. Те, что появляются во время сна, могут легко смешаться и прийти в беспорядок из-за вибраций физической материи, через которые вы проходите, пробуждаясь. Не забудьте мальчика. Я говорил ему, как я пишу посредством вашей руки, и он очень заинтересовался.

— Почему бы мне не использовать тот же принцип в телеграфе? — спросил он.

Но я посоветовал ему не делать этого, чтобы не подвергать себя риску прервать земную телеграмму, за которую было уплачено.

Время от времени я беру его с собой в Мир Первообразов. У него там есть своя собственная маленькая модель, которой он забавляется, пока я исследую другие вещи. Это модель колеса, которое он приводит в движение электричеством, испуская его из собственных пальцев. Нет, конечно, колесо не из стали, в вашем понимании этого слова.

Вам нужно понять, что оба мира состоят из материи не только обладающей различной скоростью вибраций, но и заряженной различным магнетизмом. Вы знаете, что два твёрдых предмета одновременно не могут занимать одно и то же пространство, но этот закон не относится к двум предметам, один из которых принадлежит к нашему, а другой — к вашему миру. Как вода может быть горячей и влажной одновременно, так же и квадратный метр пространства может содержать квадратный метр земной материи и одновременно столько же материи нашего мира.

Нет, не придирайтесь к выражениям! У вас нет названия для той материи, которая существует здесь, потому что вы ничего не знаете о ней. Лайонел и его электрическое колесо остались бы невидимыми для вас, если бы их поставить в эту минуту перед вашим камином. Даже и магия горящего дерева не сделала бы их видимыми, по крайней мере, пока светит дневной свет.

А теперь я должен уйти.

Письмо 26

Круги на песке

Только сейчас я начинаю наслаждаться романтичностью здешней жизни. Я, наверно, всегда был романтиком, — только на Земле было слишком много дел, слишком много обязанностей, чересчур многие нуждались во мне. Здесь же я совсем свободен.

Вы не в состоянии составить верного представления об истинном значении свободы, если только не помните последнего своего пребывания в этом мире, в чём я сомневаюсь.

Когда я говорю о «романтичности», я имею в виду очарование бытия, тот магический оттенок, который окрашивает серый лик жизни в розовый цвет.

Очаровательна эта возможность мечтать и осуществлять свою мечту, ибо здесь осуществление происходит одновременно с возникновением мечты. Всё здесь так реально, воображение так могуче, и способность соединять явления так велика — почти безгранична!

Мечтатели здесь никогда не бывают праздными, ибо наши мечтания — это своего рода строительство; а если бы этого даже и не было, мы имеем право делать, что нам вздумается. Мы заслужили свой отдых. Труд у нас впереди.

Поймите, на Земле тратится больше энергии, чтобы поставить одну тяжёлую ногу впереди другой тяжёлой ноги и продвинуть весящее около двухсот фунтов тело на одну милю, чем здесь требуется для того, чтобы обойти весь свет! Это даст вам понятие о том избытке энергии, который мы имеем здесь для того, чтобы радоваться и строить грёзы.

Очень возможно, что вы на Земле работаете слишком много — более чем это действительно необходимо. Всё это множество ненужных вещей, которые вы нагромождаете вокруг себя, искусственные нужды, которые вы порождаете, головокружительный темп ваших жизней, чтобы добыть все эти вещи, кажутся здесь чем-то нелепым и даже жалким. Ваша политическая экономия не более чем детская игра, ваши государственные учреждения — хитроумные машины для создания ненужных вещей, большая часть вашей работы бесполезна, и вся ваша жизнь была бы почти бесплодной, если бы через великие страдания ваши души, хотя и против воли, не познали, что большая часть их стремлений тщетна.

Как я сам потел и стонал в своё время, чтобы начертить мой маленький круг на песке! А теперь я понимаю, что если бы я давал себе больше времени для размышлений, я, вероятно, восстановил бы часть прежнего знания, добытого в других жизнях, и хотя я всё же был бы вынужден начертать этот мой круг на песке, я сделал бы это несравненно легче и вдвое быстрее.

Здесь, если мне вздумается, я могу проводить целые часы, следя за тем, как меняется цвет облаков. Или ещё лучше — я могу лежать на спине и вспоминать. Это так интересно — посылать свои мысли вспять, год за годом, жизнь за жизнью, столетие за столетием назад и всё время назад, пока не увидишь себя... черепахой! Но можно также смотреть и вперёд, всё выше и выше, жизнь за жизнью, столетие за столетием, эон[9] за эоном, пока не узнаешь себя в Архангеле. Всматривание назад есть память, всматривание вперёд есть творчество. Несомненно, мы творим своё собственное будущее. Кто, кроме нас, мог бы сделать это? На нас влияют, нас двигают и толкают, нам помогают и нас задерживают другие, но только мы сами куем звенья бесконечной цепи нашего существования. Мы завязываем узлы, которые впоследствии придётся развязывать, зачастую с таким трудом и недоумением.

Просматривая в обратном порядке свои прежние жизни, я мог понять все поводы и причины моей последней жизни. В некотором отношении она была самой неудовлетворительной из многих жизней, исключая одну; а теперь я понимаю её цель, понимаю, что я набрасывал план для неё, когда был в последний раз здесь. Я даже влиял на то, чтобы жить там с друзьями, которых встретил здесь.

Но теперь я подошёл к новому повороту дороги и вновь начал восхождение. И я снова набрасываю схему моего ближайшего существования, хотя совсем не тороплюсь. Господь с вами! Я совсем не хочу уходить, пока не исчерпаю всю чашу свободы и радости здешнего существования.

Тем более, что и научиться здесь можно многому. Я хочу восстановить то, чему я научился в тех ранее позабытых, а теперь восстановленных в памяти жизнях.

Не вспоминается ли вам, как во время школьных занятий вам приходилось иногда повторять уроки предыдущих недель или месяцев? Этот обычай основан на верном принципе. У меня теперь как раз такое повторение «уроков». Понемногу, прежде чем вернуться в ваш мир, я сделаю обзор всех этих повторений, запечатлевая силою воли те воспоминания, которые мне особенно хотелось бы унести с собой. Было бы совершенно невозможно сохранить в неприкосновенном виде огромную панораму переживаний, которая разворачивается теперь перед глазами моей памяти; но в ней есть несколько основных вещей, философских принципов и иллюстраций, которые я не должен забывать. Точно так же мне хотелось бы унести с собой знание некоторых формул и привычку к некоторым упражнениям, которые вы, может быть, назвали бы оккультными, с чьей помощью, достигнув зрелого возраста в картины прошлого, которые теперь разворачиваются передо мной всякий раз, когда я этого хочу.

Нет, я не скажу вам ничего о вашем прошлом. Вы можете и должны восстановить его сами. Каждый, кто сознаёт разницу между памятью и воображением, может это. Да, разница тонкая, но она так же реальна, как разница между «вчера» и «завтра».

Я вовсе не желаю, чтобы вы спешили переходить сюда. Нет, оставайтесь там, где вы есть, как можно дольше. Многое, что мы делаем по эту сторону, вы бы могли делать так же хорошо, оставаясь в теле! Конечно, вам придётся употребить больше энергии, но ведь энергия и существует для того, чтобы её использовать. Даже когда мы накапливаем её, мы копим её только для будущего употребления. Не забывайте об этом.

Одна из причин, почему я так много отдыхаю, мечтаю и наслаждаюсь здесь, заключается в том, что я хочу накопить как можно больше энергии, чтобы вернуться с большими силами.

Это хорошо, что вы приняли к сердцу мой совет оставаться время от времени без дела и знакомиться со своей собственной душой. Много неожиданного — впереди у того, кто решается добровольно исследовать свою душу. Душа — не блуждающий огонёк, она — маяк, помогающий избегать подводных рифов материализма и забвения.

Я испытал много радости, просматривая в памяти свои греческие воплощения. Какое сосредоточенье было у этих греков! Они знали очень много.  Например, воды Леты — какая это глубокая концепция, принесённая с этого берега могучей памятью!

Если бы человек непрестанно стремился вспоминать, если бы он посвящал время анализу того, что было, можно было бы надеяться на более значительное будущее для него! Разве вы не знаете, что человек может стать богом или тем, кто, по сравнению с обыкновенным человечеством, обладает всеми признаками и величием бога? «Вы боги» было сказано не только в иносказательном смысле.

Я видел здесь Учителя из Галилеи и беседовал с Ним. Вот кто был человеком и богом одновременно!

Мир снова нуждается в Нём.

Письмо 27

Магическое кольцо

Вам было бы очень трудно представить себе по одним моим словам разницу между вашей жизнью и нашей. Начиная с различия субстанций и субстанций не только наших тел, но и окружающих нас естественных вещей.

Вас поражает выражение «естественные вещи» применительно к этому миру? Может быть, вы воображаете, что мы превзошли Природу? Но нет существа и явления вне Её пределов. Даже Бог не составляет исключения. Природа есть.

Представьте себе, что вы провели шестьдесят или семьдесят лет в теле, которое упорно склонялось к ожирению, становилось неподвижным и ревматическим до потребности время от времени ложиться на больничную койку для более или менее неудачной починки. А затем представьте, что вы внезапно переменили это тяжёлое тело на лёгкое и эластичное. Можете вы себе представить это? Должен сознаться, что для меня это ещё совсем недавно было бы очень трудно.

Облекшись в эту лёгкую форму, которая светится достаточно сильно, чтобы освещать пространство вокруг себя, когда её не пригашает более яркий свет солнца, вообразите себя переносящейся с места на место, от одного человека к другому, от одной идеи к другой. С течением времени даже привычка к питанию постепенно исчезает. Нам больше не досаждают голод и жажда, хотя я, например, и до сих пор подкрепляюсь время от времени лёгкой пищей, которую можно назвать микроскопической в сравнении с мясными обедами, которые я истреблял на Земле.

Далее, нас более не мучает тысяча и одна мелкая земная обязанность. И к тому же здесь больше доверия к настроению другой души. Обязательства тут не в обычае — я говорю о связывающих обязательствах. Обыкновенно — хотя бывают и исключения — желания бывают взаимными. Когда мне хочется повидать друга, в то же время и он испытывает желание побыть со мной — и нас естественно притягивает друг к другу. Общения здесь необычайно прекрасны, но и одиночество бывает также полно очарования.

По прошествии первых двух или трёх месяцев я более не чувствовал себя одиноким. Первое время я напоминал рыбу, вынутую из воды. Почти все испытывают это, кроме разве что очень духовных людей, которые не связаны земными цепями или земным честолюбием. Я так сильно боролся с идеей умирания, что моё новое состояние казалось мне вначале бедствием, и я носился кругами под впечатлением, что буду терять ценное время, которое могло бы быть с пользой употреблено в борьбе и напряжении земной жизни.

Ко мне на помощь явился Учитель, но он был слишком мудр, чтобы нянчиться со мной даже и в самом начале! Он напомнил мне несколько основных принципов и предоставил применять их самому; постепенно, по мере того как я овладевал этими приёмами, я овладевал и собой. И только после этого начала открываться передо мной вся красота и всё чудо моего нового состояния, и я понял, что, вместо потери времени, я приобретал возможность получения огромного опыта, который послужит мне впоследствии.

Я входил здесь в общение со множеством людей  всех степеней умственного и нравственного развития и должен сознаться, что человек с совершенно ясной идеей об истинном значении жизни и о возможностях эволюции встречается здесь так же редко, как и на Земле. Нет, мы не делаемся внезапно всезнающими только потому, что меняем ткань своего тела.

Человек, бывший тщеславным на Земле, окажется тщеславным и здесь, хотя в последующей жизни сам Закон реакции[10] — если человек перешёл меру тщеславия — может послать его назад скромным и даже застенчивым человеком, по крайней мере, на время, пока реакция не истощится.

Я часто жалел людей, которые проявлялись в жизни как рабы деловой рутины. Многие из них не могут отделаться от этого и здесь, и вместо того, чтобы наслаждаться, они снова и снова возвращаются к своим старым «делам» и тратят время на различные задачи, тактические или финансовые, пока не приходят почти в такое же изнеможение, как и до своей «смерти».

Как вам известно, здесь есть учителя. Немногие достигают высоты моего собственного Учителя, но многие берут на себя труд помогать вновь возвращающимся душам. Помощь предлагается всем, хотя принимается эта помощь не всегда. В таких случаях она предлагается снова и снова, ибо те, кто жертвует собой для других, делают это без надежды на признание или награду.

Если бы я вздумал писать учёный трактат о посюсторонней жизни, я бы начал совсем иначе. Прежде всего, я отложил бы свою работу лет на десять, пока все мои факты не были бы распределены по местам и снабжены ярлыками; а затем я бы начал с самого начала и продиктовал бы вам книгу такую скучную, что вы заснули бы над ней, и мне пришлось бы подталкивать вас время от времени, чтобы вы подобрали выпавший из вашей руки карандаш. Вместо этого я решил писать вскоре после прихода сюда, и мои письма — действительно письма путешественника из чужой страны. Они передают его впечатления, иногда его ошибки, а иногда его провинциализмы и местные предрассудки. Но, во всяком случае, это не пересказ с чужих слов.

Мне приятно, что вы держите мою фотографию на вашем камине: это помогает мне приходить. В фотографии заключена большая сила. Недавно я набрасывал для вас картины на канве ваших сновидений, чтобы показать вам ничтожество и тщету некоторых вещей. Вам известно, что мы можем делать это? Возможность для так называемых мёртвых влиять на живых огромна, если только существует симпатическая связь. Я уже указывал вам, как охранять себя от нежелательных влияний, и потому вам нечего бояться. Я всегда буду своевременно предупреждать вас, если будет малейшая опасность с этой стороны. Я уже провёл вокруг вас магическое кольцо, через которое только самые могущественные духи могли бы переступить, — вернее, не сам, а с помощью Учителя провёл я этот круг. Вы выполняете наше дело, и потому имеете право на наше покровительство. Аксиома, что «каждый работник достоин своей платы», верна в обоих мирах.

Только вы сами можете уничтожить поставленную преграду. Если бы вы по неосторожности открыли доступ для нежелательных воздействий, мы поспешили бы замкнуть круг снова. Из этого вы усмотрите, что я уже достиг определённого авторитета; да, теперь я уже имею право сказать это. Вы удивлены?

Письмо 28

Если вы не будете, как малые дети

Я слышал однажды, как один известный мне человек называл этот наш мир «миром игр», ибо, сказал он, «мы все здесь дети, и мы создаём ту среду, которая для нас желательна». Как дитя во время игры превращает стул в башню или в скачущего и топочущего коня, точно так же можем и мы в этом мире осуществлять всё, что создаёт наше воображение.

Не заставляла ли вас иногда изумляться эта абсолютная живость воображения у детей? Ребёнок говорит просто и с убеждением: «Вот этот коврик — сад, а та половица в полу — река, тот стул — замок, а я в нём король».

Почему он говорит все эти вещи? Как может он говорить их? Потому что — и в этом всё дело! — он подсознательно всё ещё вспоминает здешнюю жизнь, которую сравнительно недавно покинул. Он перенёс с собой в земную жизнь нечто из своей утраченной свободы и силу своего воображения.

Но это вовсе не означает, что все вещи в этом мире — одно воображение, вовсе нет. Здешние объекты из тонкой материи так же реальны и сравнительно так же вещественны, как и у вас; но кроме того, здесь есть ещё возможность творить, и притом из материи ещё более тонкой — из той, которая составляет субстанцию мысли.

Если вы создаете что-либо на Земле из плотной материи, вы прежде всего создаете то же самое из субстанции мысли; но разница между вашим творчеством и нашим в том, что пока вы не окружили создание вашей мысли плотной материей, вы не верите, что это невидимое создание действительно существует вне вашего собственного воображения. Тогда как мы здесь можем видеть создания собственных мыслей или мыслей других, если мы и они того хотим.

Мы также можем — и я это говорю для вашего утешения — видеть ваши создания мысли, и, прибавляя силу нашей воли к вашей, мы можем помочь вам осуществить их в материальной форме.

Иногда здесь, в нашем четырёхмерном мире, мы строим постепенно и длительно, в особенности, если желаем сохранить своё создание для других, чтобы оно пребывало долгое время. Но всем высокоразвитым духам мыслеобразы всегда видны.

Конечно, вы понимаете, что не все духи высоко развиты. На самом деле, только весьма немногие ушли очень далеко от вас; но и самый тупой человек владеет здесь тем, что всё вы утеряли — верой в создания своей собственной мысли.

Та сила, которая делает творчество возможным, не покидает душу, когда последняя вновь облекается материей. Только сила эта вскоре угасает, и воображение теряет свою уверенность из-за недоверия взрослых, которые постоянно твердят ребёнку: «Это только игра; этого в действительности нет; это одно воображение».

Не существует почти никаких границ для возможностей воображения, но чтобы воспользоваться всей его силой, нужно доверять своему воображению. Если вы будете постоянно внушать себе, как мать внушает своему ребёнку: «Но ведь это только игра воображения, это нереально», вы никогда не осуществите тех идей, которые создаёт ваша мысль.

Само воображение подобно ребёнку: его нужно поощрять и верить в него, иначе оно не может развиваться и в совершенстве делать своё дело.

Человек, который называл этот мир ареной игры, проводил всевозможные опыты с этой силой в себе. Ему удавались вещи, которые сильно поразили бы вас. Так, например, он помог своей жене после своей так называемой смерти осуществить их общий план, который казался им невозможным по причине их собственного маловерия. Но люди, производящие здесь опыты, — исключение. Большинство моих теперешних сограждан довольствуются тем местом, где они находятся, и совсем не заботятся о Земле. Несомненно, эти немногие — «мечтатели», подобные мне, которые не удовлетворяются одним миром и хотят соприкоснуться с обоими; но они встречаются редко, так же как поэты на Земле. Для огромного большинства достаточно того мира, в котором они находятся в данное время.

Что касается меня, то я «ни за что на свете» — как выражаетесь вы — не согласился бы тревожить кого бы то ни было мыслью, что я могу вмешиваться в чужие дела, которые совершенно меня не касаются. Но если бы, невидимо и неосязаемо, я мог помочь вам силою моего уверенного в себе воображения, — в этом не было бы ничего дурного, а для меня это было бы необходимым доказательством.

Письмо 29

Неожиданное предостережение

Я был бы очень огорчён, если бы чтение этих писем вызвало у неразумных людей погоню за духами — зазывание в свою человеческую сферу безответственных и часто лгущих элементальных духов. Скажите им, чтобы они этого не делали.

Мои сообщения при вашем содействии — совсем другое дело. Я бы не мог делать их, если бы не знал метода, сообщённого мне здесь, и я не мог бы делать их, если бы вы прерывали меня своими собственными попутными мыслями и вопросами, всё равно — касались бы они данного сообщения или не касались. Только потому, что вы остаётесь пассивной и не проявляете любопытства, предоставляя мне пользоваться вашей рукой, как я пользовался бы на Земле рукой моего стенографа, — только потому я и могу писать длинные и связные фразы.

Большинство сообщений отсюда, даже если они подлинные, не имеют большой ценности потому, что они почти всегда окрашены мыслью той личности, через которую проходят.

Вы правы, решив ничего не читать по этому поводу, пока продолжаются мои сообщения, и даже не думать о той области жизни, где нахожусь я. Таким образом вы избегнете предвзятых мыслей, которые перебивали бы течение моих собственных.

Вам, может быть, известно, что во время моей земной жизни я изучал спиритизм, как и многое другое из области оккультного, стараясь всегда уловить ту долю истины, которая скрывалась в подобных явлениях; но я был и тогда убеждён, как убеждён и поныне, что кроме одного случая — когда желаешь дать научно обставленное наглядное доказательство, что такие вещи могут быть, — во всех других случаях погоня за духами есть не только потеря времени, но и абсолютный вред для тех, кто участвует в этой погоне.

Это может странно звучать со стороны так называемого «духа», да ещё вошедшего в сообщение с вашим миром. Если кое-кем это будет воспринято именно так, я тут не при чём. Пусть я покажусь непоследовательным, но не изменю своего утверждения о вреде всякого рода безответственного медиумизма.

Если бы в действительности было так, что на каждом медиумическом сеансе появлялось бы только такое потустороннее существо, которое хотело сказать нечто важное и искреннее, тогда — другое дело; но этот мир так же полон праздношатающимися, как и мир земной. Так как наш мир заселяется из вашего мира, естественно, что наше население того же сорта, что и ваше. Оно не особенно изменилось, пройдя через врата смерти. Скажите, могли бы вы посоветовать хорошо воспитанной и тонко чувствующей женщине сесть посреди Гайд-Парка и предложить всем, проходящим мимо толпами, подходить к ней и говорить через неё или прикасаться к ней и смешивать свой магнетизм с её магнетизмом? Вы содрогаетесь, но это содрогание было бы куда сильнее, если бы вы видели то, что вижу здесь я.

Кроме того, тут есть ещё другой разряд существ, которых теософы называют элементалами[11]. По поводу этих элементалов было написано много вздора; но вы можете принять как факт, что в этом мире есть единицы энергии и сознания, которые довольно точно соответствуют тому, что теософы понимают под элементалами. Эти сущности, в общем-то, не особенно развиты; но так как земная жизнь представляет собой ступень, к которой они стремятся, и так как она — ближайшая и неизбежная стадия их эволюции, то вполне естественно, что они испытывают к ней сильнейшую тягу.

Поэтому не будьте слишком уверены, что стучащий в ваш письменный стол или в другую вашу мебель есть непременно дух вашего усопшего дедушки. Это может быть не более чем слепая и страстно жаждущая сущность, устремляющееся сознание, пробующее воспользоваться вами, чтобы ускорить свою собственную эволюцию, желающее проникнуть в вас, чтобы через вас испытать земные вибрации.

Возможно, что эта слепая сущность и не повредит вам, но может случиться, что вред от неё будет большой. Поэтому лучше не поощрять их попыток проникать через покров, который отделяет нас от них; ибо покров этот тоньше, чем вы думаете, и хотя вы не можете сквозь него видеть, вы можете чувствовать через него.

Высказав это, я считаю свой долг исполненным и, возможно, в следующий раз расскажу вам что-нибудь более интересное; ибо я часто чувствую себя подобным астральной Шахерезаде, переживая её сказочные ночи! Но боюсь, что ранее, чем исполнится тысяча первая ночь, меня уже здесь не будет. Нет, я не предполагаю снова «умереть» в другой мир; но когда я передам вам то, что мне хотелось бы сообщить о здешней жизни, я намереваюсь исследовать другие планеты, если мне это разрешат.

Иногда я чувствую себя как юноша, получивший большое наследство, а с ним и неограниченную возможность путешествий. И хотя он может остаться дома на некоторое время, чтобы устроить свои дела и приспособиться, так сказать, к открывшейся перед ним новой свободе передвижений, — всё же придёт время, когда он захочет попробовать свои крылья. Надеюсь, что моя метафора неплоха? Если да, то вы можете включить её в издание моих писем.

Письмо 30

Задача из небесной математики

По той живости, с которой вы иногда чувствуете моё присутствие, вы можете судить об интенсивности той жизни, которой я живу. Нет, я не похож на бледное привидение, от которого несёт могильной сыростью. Я совершенно реален и так же цел и невредим (по крайней мере, мне так кажется), как во время моей земной жизни, когда меня облекала более или менее нездоровая плоть и кровь.

Это очень хорошо, что вы не имели «сообщений с тем миром». Было бы очень несообразно, если бы вы боялись меня. Но другие могли бы испугаться, если бы чувствовали моё присутствие так, как чувствуете его вы.

Однажды я постучался в двери комнаты моего земного друга со слабой надеждой, что он встретит меня приветливо. Он выскочил из постели, потом снова забрался в неё и с явной тревогой натянул на свою голову одеяло. Он совершенно откровенно испугался при мысли, что это могу быть я! Не желая стать причиной разрыва сердца или такого потрясения для волос моего друга, чтобы они — как поётся в старой песне — «поседели в одну ночь», я тихонько удалился. Наверно, он убедил себя на другой день, что за панелями появились мыши.

Но так как вы знаете лучше, мне доставляет истинное удовольствие приходить к вам, чтобы потолковать по душам. «Старый друг лучше новых двух», и общество духов совсем не удовлетворило бы меня, если бы все, кого я раньше знал и любил, повернулись ко мне спиной.

В последнее время я поставил перед собой вопрос: к чему я должен стремиться здесь и чего я желаю? Год назад я бы ответил: «Силы», но теперь мой ответ иной, я отвечаю себе: «Знания», ибо знание есть предтеча силы. Если я приобрету достаточное количество знания, у меня будет довольно и силы.

И к вам я прихожу только для того, чтобы дать вам и другим те крупицы знания, которые иными путями были бы недоступны для вас. Самая ценная крупица, которую я только могу дать вам, состоит в следующем: упражнением воли человек может сохранить своё объективное сознание и после смерти. Многие, перешедшие сюда, погружаются в своего рода субъективное блаженство, которое делает их безразличными к тому, что происходит на земле и на небесах. Я сам мог бы достигнуть этого, если бы захотел, и притом довольно легко.

Кажется, я уже говорил вам раньше, что разница между человеком на Земле и здесь в том, что на Земле он владеет одинаково и субъективным и объективным сознанием, но у него функционирует преимущественно последнее, тогда как здесь преобладает тенденция к субъективному сознанию, хотя оба сознания сохраняются и после перехода сюда.

Почти в любой момент, сосредоточившись и заглянув внутрь себя, и вы могли бы впасть в состояние субъективного блаженства, сходного с тем, каким наслаждаются души, переступившие черту так называемой смерти. И в самом деле, только путём такого подсознательного опыта удаётся человеку узнать то, что он знает о невидимом мире. Когда бури и страсти телесной жизни приведены к молчанию, человек может заглянуть в свою собственную внутреннюю жизнь, а эта внутренняя жизнь и есть жизнь четырёхмерного плана. Не обвиняйте меня в противоречиях и неясности. Я ведь сказал, что объективное сознание так же доступно для нас, как и субъективное, только в нас преобладает наклонность к последнему.

Вы, может быть, помните ту влюблённую пару, о которой я писал вам несколько недель назад? Он перешёл сюда раньше и ждал её, и помог ей перейти через ту призрачную страну, которая расстилается между двумя состояниями нашего существования.

Я увидел их ещё раз, но они не выразили никакого интереса к моему появлению. Наоборот, я думаю, они были даже недовольны, что я пробудил их из того состояния субъективного блаженства, в какое они погрузились с тех пор, как им удалось, наконец, соединиться.

Пока он поджидал её все эти годы, он держал себя пробуждённым силою ожидания; пока ей приходилось оставаться без него на Земле, она всё время думала о нём, и таким образом полярность поддерживалась. Теперь они обрели друг друга; они остаются в том «домике», который он построил для неё из субстанции здешнего Тонкого Мира; они видят лица друг друга, всё равно — смотрят ли внутрь себя или наружу; они удовлетворены; им нечего более достигать, — так они говорят друг Другу, и поэтому они погружаются снова в состояние субъективного блаженства.

На это состояние блаженства, на это, так сказать, пережевывание его они имеют право. Никто не может отнять его у них. Они заслужили его своей деятельностью, оно принадлежит им по Закону ритмической справедливости. Они будут им наслаждаться в течение долгого времени. Они, думается мне, будут снова и снова проходить через прежние переживания, которые испытывали совместно и порознь. А затем придёт день, когда один из них почувствует пресыщение от всей этой сладости; мускулы его или её души потребуют напряжения, от недостатка упражнения захотят вытянуться; у него или у неё появится астральный духовный зевок и — под действием Закона реакции — он или она перешагнёт грань этого мира.

Куда же уйдут он или она, спрашиваете вы? Конечно, на Землю.

Представим себе его или её пробудившимися из того субъективного состояния блаженства, которое им представлялось как достижение, и вообразим себе, что он или она удалились на короткую прогулку в благословенном и целительном одиночестве. И тогда, с чем-то вроде лёгкого чувства, какое у людей бывает в глазах и в сердце ранним утром, он или она притянется к двум влюблённым на Земле. Внезапно голос плоти, непреодолимый призыв горячей крови и деятельности, возведённый в высочайшую степень, захватит наполовину пробуждённую душу, и тогда она снова перейдёт в мир материального творчества. Она погрузится в плоть Земли и скроется в ней. Она будет ждать нового рождения. Она появится с большею силой благодаря предшествующему отдыху. Вначале я говорил «он» или «она». Можно быть почти уверенным, что мужчина пробудится первым в силу своей полярности.

Только помните, что, рисуя эту воображаемую картину моих влюблённых, я вовсе не имею в виду общего способа, которым бы все души возвращались на Землю. Я только догадываюсь, как возвратится эта пара (ибо она, вероятно, последует за ним немедленно после того, как, проснувшись, найдёт себя оставленной).

Причина же, почему мне думается, что они вернутся именно таким образом, состоит в том, что они слишком много предавались субъективному  блаженству.

Когда это случится? Этого я сказать не могу. Может быть, в будущем году, может быть, через сотни лет. Не зная размера их соединённых сил, я не могу определить, какое количество субъективного блаженства они могут вынести без стремительной обратной реакции.

Я уверен, что вы думаете: а мог бы я сам когда-нибудь погрузиться в такое состояние блаженства, о котором сейчас шла речь? Может быть. Возможно, оно захватило бы и меня, но ненадолго и ещё не теперь. Во всяком случае, у меня нет здесь возлюбленной, которая могла бы наслаждаться со мной подобным блаженством.

Письмо 31

Смена фокуса внимания

За последние дни я посетил под руководством Учителя множество мест на земле. Я был в тех странах и городах, где в течение прежних жизней жил и работал среди людей. Одно из преимуществ путешествий по чужим странам состоит в том, что они помогают человеку вспоминать свои прежние существования. Есть несомненная магия в местах, где ты жил.

Я побывал в Египте, Индии, Персии, Испании, Италии; я посетил Германию, Швейцарию, Австрию, Грецию, Турцию и много других стран. И Дарданеллы небыли закрыты для меня, как они закрыты для вас из-за войны. Каждое положение имеет своё преимущество, и моё — также имеет его; Закон уравнения действует везде.

Оказывается, в некоторых из своих жизней я был большим любителем путешествий.

Может быть, вам непонятно, каким образом я могу так легко переходить из этого мира в ваш мир и видеть в обоих. Но вы должны помнить, что мой мир и ваш мир занимают приблизительно одно и то же пространство, что поверхность Земли совпадает с нижним, наиболее плотным «слоем» нашего мира. И как я уже упоминал раньше, есть и такие доступные для нас места, которые находятся высоко над земной поверхностью. «Небесные Обители» — более чем символы.

Стоит мне лишь изменить фокус внимания, и я могу очутиться в любое время в вашем мире. То, что я невидим для физических глаз, ещё не доказывает, что меня нет там. Без этого переноса центра внимания — что достигается актом воли по определённому методу, который нужно знать, — я мог бы занимать одно и то же пространство с кем-нибудь из обитателей вашего мира и даже не знать о том. Заметьте это хорошенько, но это — лишь одна сторона того, что я хочу сказать; другая сторона состоит в том, что и вы можете в любое время — насколько это касается пространства — очутиться в непосредственной близости с интересными вещами нашего мира и не подозревать об этом. Но если вы сосредоточитесь на нашем мире, вы будете более или менее сознавать его. Так же и я, зная, как нужно сосредоточиться на вашем мире, немедленно могу переноситься в него сознанием и наслаждаться видами различных городов и сменяющимися панорамами различных стран.

В самом начале моего пребывания здесь я очень плохо видел Землю, теперь я вижу её гораздо лучше. Нет, я не собираюсь сообщать вам формулу для передачи другим, которая сделала бы их и вас способными произвольно менять фокус внимания, чтобы входить в сообщение с этим миром; не собираюсь потому, что такое знание на вашей ступени развития принесло бы больше зла, чем добра. Я только утверждаю факт и предоставляю применять его тому, у кого окажется для этого достаточно любознательности и кто владеет необходимыми для этого способностями.

Цель, заставившая меня писать эти письма, — убедить колеблющихся в том, что душа продолжает жить и чувствовать и после той телесной перемены, которую вы называете смертью. Многие думают, что они верят, но не всегда эта вера оказывается настоящей. Если бы мне удалось дать почувствовать своё присутствие — как живой сущности — в этих письмах, это укрепило бы сознание бессмертия у тех, кто прочтёт их.

Наш век продолжает оставаться вульгарно-материалистическим. Большинство не чувствует никакого реального интереса к жизни по ту сторону могилы. Но все люди рано или поздно перейдут сюда, и может быть, некоторые из них найдут перемену менее трудной и менее страшной благодаря тому, что я сообщил им. Разве это не стоит тех усилий, которые делаем мы — вы и я?

Каждый приближающийся к великой перемене человек, который захочет серьёзно и внимательно вчитаться в эти письма и усвоить их содержание и который не забудет его при переходе сюда, будет ограждён от всякого страха.

Но вернёмся к моим странствиям. Я был в Константинополе и стоял в той самой комнате, где однажды, сотни лет назад, имел замечательное  переживание. Я видел те же стены, я трогал их, я читал эфирную летопись всего происшедшего внутри этих стен и мою собственную историю, связанную с ними.

Я ходил по розовым садам Персии, я вдыхал аромат цветов — потомков тех самых роз, благоухание которых приводило меня в экстаз, когда я проходил по тем же садам в ином теле, совершенно не сходном с моей последней формой. Это благоухание заставило меня вспомнить.

Жил я и в Греции, но только в её древние дни. Что это была за раса! Я думаю, что тайной её могущества была сосредоточенность. Весь эфир вокруг полуострова наполнен отражениями её подвигов, её смелой мысли и отважных деяний. Старая эфирная летопись имеет такую яркость, что просвечивает сквозь позднейшие начертания; ибо то, что носит название «Астральной Хроники», находится всюду слоями — один над другим. Можно прочесть любой слой или по естественному сродству с ним, или актом сознательно направленной воли. И это нисколько не удивительнее того, что происходит в Британском Музее, когда любой из вас ходит среди миллионов томов, выбирая из них тот, который ему нужен. Самые изумительные вещи оказываются всегда очень простыми, если только владеть ключом к их тайне. Нужно признать, что много вздора было написано относительно вибраций, но тем не менее истина скрывается именно здесь. Нет дыма без огня.