Я выбираю тебя Робертс Нора

Слейд вскочил в то самое мгновение, когда распахнулась дверь. К его кровати метнулась тень. Он инстинктивно схватил ее, скрутил и придавил свои телом. Матрас заскрипел от двойной тяжести. Слейд тут же понял, что держит Джессику.

– Какого черта ты здесь делаешь? – рявкнул он, сжав пальцами ее запястья. Запах ее тела сразу возбудил его. От внезапного желания охрип голос.

Ошеломленная нападением, Джессика попыталась что-то сказать. Она тряслась от страха.

– Внизу, – выдавила она из себя, – кто-то внизу.

Он напрягся, но ответил с притворной небрежностью:

– Кто-нибудь из слуг.

– В два часа ночи? – прошипела Джессика, начиная злиться. И тут только она почувствовала, что он голый и что полы ее халата разлетелись в стороны, когда он бросил ее на кровать и подмял под себя. Сглотнув слюну, она попыталась встать.

– И с карманным фонарем? Он быстро скатился с нее.

– Где?

– В гостиной.

Запахнув халат, Джессика притворилась совершенно равнодушной. Ничего особенного не произошло. Кому не случалось ошибиться спросонья. Она видела его силуэт. Слейд натягивал джинсы.

– Ты же не собираешься спуститься туда?

– А для чего же ты тогда ворвалась ко мне? – отрезал Слейд. Он открыл комод и вынул револьвер.

– Нет, я совсем ни о чем таком не думала. Полиция. – Поискав выключатель, она зажгла лампу. – Нам надо позвонить в полицию.

Но слова застряли у нее в горле, когда она увидела в его руке оружие. Ужас охватил ее.

– Где ты это взял?!

– Оставайся на месте.

Он был уже около двери, когда она с трудом вытащила из постели онемевшее тело.

– Нет! Тебе нельзя туда с оружием, Слейд, послушай…

Но сильно и больно тряхнув Джессику за плечи, он заставил ее замереть. Взгляд его был холоден и непроницаем.

– Оставайся здесь! – приказал он еще раз и закрыл дверь прямо перед ней.

Слишком потрясенная, чтобы ослушаться, Джессика смотрела на дверь. «Господи, что происходит? – Она прижала ладони к щекам. – Это безумие. Кто-то ночью рыскает в гостиной». Слейд так умело держал свой огромный, безобразный револьвер, словно родился с ним в руке. Нервы у нее были взвинчены, и она стала быстро ходить взад-вперед. «Слишком тихо, – подумала она, сплетая и расплетая пальцы. – Слишком тихо и спокойно. Нет, это невыносимо».

Слейд как раз заканчивал быстрый, но тщательный обход первого этажа. Звук скрипнувшей половицы заставил его волчком повернуться и оказаться лицом к лицу с Джессикой. Та, пошатнувшись, прижалась к стене под наведенным на нее дулом.

– Проклятие! – Он опустил револьвер. – Я же велел тебе оставаться наверху. – Джессика с изумлением поняла, что у Слейда приемы такие же, какие она сотни раз видела в тех эпизодах «Новостей», где действовала полиция. Она снова начала дрожать.

– Я не смогла. Он ушел?

– Похоже на это.

Схватив Джессику за руку, Слейд втащил ее в гостиную.

– Будь здесь. Я хочу посмотреть снаружи. Джессика села в кресло и стала ждать. Было темно, лишь неверный, бледный свет луны бросал колышущиеся тени в окно. Она испуганно свернулась клубочком в кресле и обхватила себя руками. «Страх, – подумала она, – нечто, с чем я редко имела дело. И сейчас не очень хорошо справляюсь». Закрыв на минуту глаза, Джессика заставила себя сделать несколько глубоких вдохов. Перестав дрожать, она смогла немного сосредоточиться. Зачем писателю револьвер? Почему он не вызвал полицию? Вдруг у нее возникло странное подозрение, но Джессика отогнала его прочь. Это же смешно… Не так ли?

Когда через десять минут Слейд вернулся в гостиную, она не встала ему навстречу. Видимо, он стукнул по выключателю, и комната озарилась ярким светом.

– Никого, – сказал он, хотя она ни о чем не спрашивала. – Никаких следов вторжения.

– Я видела его! – негодующе ответила она.

– А я разве говорю, что ты не видела? – Он снова скрылся, не дав ей времени что-то выкрикнуть.

Он появился непонятно откуда.

– А что ты видела? – И, спросив, он начал заново, еще тщательней, осматривать комнату.

Нет, ее подозрение совсем не смешно, поняла Джессика и вся напряглась. Все совершенно очевидно. Ему это не в новинку. И револьвер этот Слейд не раз использовал.

– Кто ты?

Слейд, присев на корточки перед баром, усмехнулся ледяным ноткам в ее голосе. «Нет, хрусталь на месте». Он не повернулся.

– Ты знаешь, кто я, Джесс.

– Ты не писатель.

– Представь, именно писатель.

– Да? В каком звании? Сержант, лейтенант? – напрямик спросила она.

Он взял графин с бренди и налил себе в высокий стакан. Слейд был совершенно хладнокровен. Он подошел к Джессике и протянул ей стакан.

– Сержант. Выпей-ка.

Она в упор посмотрела на Слейда.

– Иди ты к черту.

Он пожал плечами и сел рядом. Джессика ощутила какое-то мертвенное спокойствие и еще тупую боль от понимания, что ее предали.

– Я желаю, чтобы вы немедленно убрались из моего дома. Но прежде чем вы удалитесь, – спокойно продолжала она, – я хотела бы услышать, почему вы приехали. Ведь вас прислал дядя Чарли, не так ли? Это был приказ комиссара полиции?

Последняя фраза была полна хорошо рассчитанного презрения.

Слейд молчал, раздумывая, насколько он может быть откровенен, чтобы ее любопытство было удовлетворено. Джессика побледнела, но на этот раз не от страха. Она была вне себя от ярости.

– Прекрасно. – Не отрывая от него взгляда, она встала. – Тогда я сама позвоню вашему шефу. Можете упаковывать свою машинку и револьвер, сержант.

Да, надо рассказать все, подумал Слейд, и ему захотелось курить.

– Садитесь, Джесс. – А так как она не собиралась повиноваться, он толкнул ее обратно в кресло. – Заткнитесь и слушайте, – посоветовал он, так как она уже раскрыла рот, собираясь закричать.

– Ваш магазин находится под подозрением в связи с крупной операцией по ввозу контрабанды. Есть мнение, что украденные ценности могут быть спрятаны в импортируемых вам вещах и направляются какому-то сообщнику по эту сторону океана. Сообщник, очевидно, должен покупать вполне определенную вещь.

Джессика уже не пыталась что-то сказать. Она смотрела на Слейда как на сумасшедшего.

– Интерполу нужно взять главаря, а не мелких подручных, которые уже под наблюдением. Однажды он уже ускользнул. Не хочется упустить его снова. Вы, ваш магазин, ваши служащие – за всеми будут следить, пока не удастся его поймать или наблюдение не приведет еще к кому-то. А пока комиссар полиции хотел быть уверен в вашей личной безопасности.

– Не верю ни единому вашему слову.

Но голос у нее дрогнул. Слейд сунул руки в карманы.

– Моя информация исходит от комиссара полиции.

– Но это смешно. – Теперь она говорила более уверенно и даже чуть-чуть пренебрежительно. – Вы полагаете, что такие дела могли происходить в моем магазине без моего ведома? Она потянулась за бренди, но поймала взгляд Слейда, и ее рука застыла, а потом бессильно опустилась.

– Понимаю, – сказала она тихо. Больно сжалось сердце. Она прижала руку к груди, а потом протянула ее к Слейду. – У вас с собой наручники, сержант?

– Перестаньте, Джесс.

Но Слейд не мог вынести ее взгляда, отвернулся и зашагал по гостиной.

– Я же сказал, что комиссар полиции заботится о твоей личной безопасности.

– В ваше задание входило увлечь меня, чтобы воспользоваться потом моей откровенностью? – Он круто обернулся. Джессика вскочила на ноги вне себя от ярости. – А заниматься со мной любовью тоже входит в ваши служебные обязанности?

– Я не занимался с тобой любовью, – разозлившись, он схватил ее за отвороты халата, почти сбив с ног. – И я бы ни за что не согласился на это задание, знай заранее, что ты из меня будешь веревки вить каждый раз, как я на тебя посмотрю. Федеральное бюро считает тебя не замазанной. И неужели ты не понимаешь, что это только делает твое положение еще опаснее?

– А как я могу что-либо понимать, когда мне ничего не рассказывают, – бросила она в ответ, – что мне может угрожать? Ерунда какая-то, ей-богу.

– Это не игра, Джесс, и не передача по телевизору. – Он в отчаянии встряхнул ее за отвороты. – На прошлой неделе в Лондоне был убит наш агент. Он слишком близко подошел к разгадке, почти выяснив, кто дергает за веревочки. В его последнем донесении сообщалось, что контрабанда на этот раз – бриллианты стоимостью в двести пятьдесят миллионов долларов.

– А ко мне это какое имеет отношение?! – Джессика вырвалась из его рук. – Если они в бюро считают, что эти бриллианты спрятаны в посылаемых мне вещах, так пусть приедут. Пусть разберут всю мебель на составные части.

– И упустят главаря.

– А откуда ты знаешь, что это не я? – Теперь ее мучила отчаянная головная боль. Джессика устало потерла виски. – Я же управляю магазином.

Он смотрел на ее тонкие пальцы, потирающие больное место.

– Не одна.

Она замерла на месте. Потом очень медленно опустила руку.

– Дэвид и Майкл? – прошептала она. Недоверчивость уступила место злости. – Нет, я тебе не позволю их обвинять.

– Никто никого пока не обвиняет.

– Нет, ты за нами шпионишь.

– И мне это не нравится в той же степени, что и тебе.

– Тогда зачем ты здесь торчишь?

Презрительный тон Джессики привел его в ярость, ему даже захотелось ее придушить. Но вместо этого он медленно, жестоко сказал:

– Только потому, что комиссар полиции не желает, чтобы его крестнице перерезали глотку.

Она побледнела, как смерть, но взгляда не отвела.

– И кто же это сделает? Дэвид, Майкл? Даже ты можешь понять, насколько это нелепо.

– Ты удивишься, если узнаешь, на что способен человек, лишь бы уцелеть самому, – мрачно ответил он. – А уж в этом деле замешаны люди, которые относятся к тебе как к вполне устранимому препятствию.

Джессика отказывалась верить и даже слушать все это, иначе с ней начнется сейчас истерика. «Будь рассудительна, – приказала она себе, – будь логична». Она взяла стакан с бренди и изрядно глотнула, прежде чем ответить.

– Но если ты работаешь в полиции, ты не имеешь никакого права здесь жить.

– Комиссар думает подтвердить мои права. На ее щеках проступила краска. Слейд немного успокоился. Она выносливее, чем можно предположить по хрупкому сложению.

– Во всяком случае, здесь я присутствую не для того, чтобы ловить мошенников, а, представьте, совершенно официально.

– И для чего же вы здесь?

– Следить, чтобы ты не попала в беду.

– Дядя Чарли должен был бы предупредить меня.

Слейд слегка пожал плечами и огляделся:

– Да, наверное. Но, боюсь, это принесло бы только лишние осложнения. А то и вовсе провал всей операции. – Слейд хмуро провел рукой по голой груди. – По-твоему, в гостиной что-нибудь не на месте?

Джессика проследила его взгляд.

– Нет. Да этот человек, наверное, пробыл здесь не очень долго. Ты печатал до часу. Он, очевидно, решил подождать, пока всюду погасят свет, прежде чем пробраться в дом.

Слейд хотел было напомнить ей, что в дом никто не пробирался, но подумал: если ей легче думать, что это чужой, пусть так думает, спокойнее будет спать. Кстати, комната Дэвида была расположена в восточном крыле здания на первом этаже.

– Мне нужно доложить, а ты иди спать.

– Нет. – Не желая признаваться, что боится идти наверх одна, Джессика опять взяла стакан с бренди. – Я подожду.

Она уселась поудобнее, а Слейд отправился в холл звонить. Джессика намеренно не прислушивалась, да и разговор был такой тихий, что ей пришлось бы сильно напрягать слух, возымей она это желание. В ее магазине. Боже, как это могло получиться, что именно ее магазин оказался запутанным в таком совершенно невероятном деле? Нарочно не придумаешь – международная контрабанда драгоценностей!! И если бы это все не было так страшно, Джессика бы рассмеялась.

Майкл и Дэвид. Она резко мотнула головой и закрыла глаза. Нет, вот в их причастность она никогда не поверит. Где-то они там, в полиции или ФБР, допустили ошибку и скоро в этом убедятся.

А в гостиной был просто вор. Вот и все. Недаром Бетси все время бубнила насчет охранной сигнализации. И вдруг Джессика очень ярко представила себе Слейда с револьвером в руке. Она никак не могла отделаться от этого устрашающего образа.

Когда Слейд вернулся, Джессика сидела очень тихо, закрыв глаза. Под ними залегли тени. От того, что он сейчас услышал по телефону, эти тени не исчезнут, и, наверное, тут поможет лишь хороший, крепкий сон.

– Пойдем, – сказал он отрывисто, стараясь не смягчиться под ее тревожным взглядом. – Ты устала. Иди наверх и прими таблетку, если не сможешь уснуть. А завтра ты не поедешь в магазин.

– Но я должна, – начала Джессика.

– Отныне ты должна делать то, что тебе говорят, – поправил он ее. – Здесь ты будешь в большей безопасности. Начиная с этого момента, ты не выйдешь без меня из дома. Спорить бесполезно.

Взяв ее за руку, он помог ей подняться на ноги.

– С этого момента у тебя нет выбора. Ты должна мне доверять.

Она доверяла. Джессика поняла, что во всем этом тумане, путанице событий одно лишь это и ясно. Самое первое впечатление от встречи с ним, когда она буквально налетела на него, сбегая по лестнице, не обмануло. С ним она в безопасности.

– Не очень-то приятно было узнать, что ты коп, – пробормотала она.

– Да. Я и сам от этого не в восторге. Ступай в постель, Джесс. – Он выпустил ее руку из своей. Они стояли уже у двери ее спальни. Но, прежде чем он сделал шаг, чтобы уйти, она вцепилась в него с неожиданной силой.

– Слейд… – Ей очень не хотелось говорить это, просить его. Она даже себе не желала признаваться, что в ужасе от перспективы остаться одной. – Я… – Она отвела глаза в сторону и заглянула во тьму комнаты. – Ты не можешь остаться со мной?

Она облизнула пересохшие губы.

– Я хочу сказать – у меня на ночь. Бледная, кроткая, беззащитная, она взглянула на него снизу вверх. Кровь застучала у него в висках. Он ответил прямо и холодно, пытаясь защититься:

– Когда я ложусь в постель с женщиной, я стараюсь уделить ей все мое внимание. Сейчас, однако, у меня нет для этого времени.

Джессику охватило чувство страха и возбуждения одновременно.

– Но я не прошу тебя заниматься со мной любовью, просто не оставляй меня одну.

Он позволил себе оглядеть ее с ног до головы. Воплощенный соблазн – изящество фигуры, мягкие линии, серо-голубой шелк.

– Ты думаешь, что я проведу с тобой ночь и не возьму тебя?

– Нет, я так не думаю, – быстро и тихо ответила Джессика.

Возбуждение перешло в неудержимую страсть. Быстрым движением, с расчетом испугать, Слейд прижал ее к двери.

– Ты, леди, с такими, как я, еще не зналась. – Под ладонью словно обезумевший забился пульс, но глаза ее.., янтарные глаза смотрели без страха. А он уже мучительно желал ее, так мучительно, что все другие соображения отступали.

– Я ведь не отношусь к числу ваших вежливых клубменов, Джесс, – сказал он угрожающе. – Ты не знаешь, где мне приходилось бывать и что приходилось делать. Я могу показать тебе такие штуки, что твои поклонники французской любви покажутся рядом со мной бойскаутами. Если я решу, что хочу тебя, ты от меня не убежишь.

Джессика почти не слышала его слов – так гулко билось у нее сердце. Желание отуманило глаза.

– А кто из нас собирается бежать, Слейд? – Руки у нее отяжелели, но она подняла их и медленно провела ими по его голой спине. Он оцепенел. Она в ответ прижалась к нему всем телом.

– Будь ты проклята, Джесс. – И, простонав, он припал к ее губам в грубом, ранящем поцелуе.

Джессике стало больно, однако она не отшатнулась. Вот этого ей и хотелось, безумной страсти, которая вспыхивает при первом же прикосновении. Поцелуй нельзя было назвать любовным. То было не благоговейное слияние уст, ласковое касание языков. Нет, то было безумие, и Джессика без секундного колебания распростилась со здравым смыслом. Пусть научит ее всему, что знает сам.

Он сорвал с нее халат. О, какая мягкая плоть, гораздо мягче и нежнее, чем он представлял, а кожа, как шелк, так и скользит под пальцами. Он повел ладонями по всем изгибам обольстительного тела. Она дрожала все сильнее. Он провел рукой по ее животу вниз, проникая пальцами в самый центр ее существа. Слейд выругался про себя. Черт, теперь он не сможет остановиться. Он хотел грубо опрокинуть ее и уйти, спасая ее.., спасая себя от неодолимого, неуправляемого влечения. Но вот она, теплая, влажная и мягкая, как воск, в его объятиях, и он не в силах отказаться от такого подарка судьбы. В воздухе стоял аромат ее тела, сводящий с ума. Слейд тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения, но она прижалась губами к его шее и хрипло прошептала его имя.

Как он очутился с ней в постели, Слейд не помнил, не помнил – тащил ли он за собой ее или принес на руках. Джессика, словно в бреду, отвечала на его поцелуи. Он не дал ей возможности опомниться. Ее захватил и унес с собой ураган – бешеный натиск и зримая тьма страсти. Она услышала его громкое, прерывистое дыхание. А затем почувствовала, как он прокладывает зигзагообразный путь от ее шеи к ложбинке на груди мелкими, похожими на укусы поцелуями. Она выгнулась дугой, полная желания, но он продолжал свой путь, и язык его блуждал уже по ее животу. Почти обезумев, она зарылась руками в его волосы. Сейчас все кончится, и ей хотелось удержать мучительное наслаждение еще и еще на краю этой бездны.

Он снова жадно потянулся к ее груди, ввергал Джессику то в жар, то в холод такими же быстрыми, мелкими поцелуями, как раньше. Вот он слегка прикусил нежную плоть груди, а кончиками пальцев очертил круг вокруг второй. Она хотела убрать наконец последнюю преграду между их телами и нетерпеливо дернула ремень его джинсов. Слейд ловко увернулся от ее ищущих рук. Нет уж, он не допустит, чтобы все кончилось слишком быстро. Он догадывался, что она страстная женщина, умело скрывающая это достоинство. Но никак не ожидал такого неистового накала. Она была необыкновенно чутка, она угадывала желания и повиновалась малейшему намеку, она щедро отдавала то, что все это время таилось и накапливалось. И он хотел взять от нее все, что она могла дать, загнать ее и себя, дойти до последней черты.

Влажный мускусный запах исходил от ее кожи. Тело у нее было тонкое, худощавое, почти хрупкое и в то же время женственно округлое, соблазнительно мягкое, и он не мог от него оторваться. Ему все хотелось снова и снова трогать и пробовать эту плоть на вкус. Когда он исступленно стал целовать ее живот, она застонала от ожидания. Между частыми вздохами-всхлипами она пробормотала его имя. Но когда он вкусил тайны ее плоти, мир перестал существовать, а Слейд словно гнал ее от вершины к вершине, потому что, изголодавшаяся, она, казалось, никак не может утолить голод. Они сплелись в один влажный, потный клубок, сгорающий от желания. Теперь джинсы Слейда слетели как бы сами собой, и ничто уже не мешало завершению их неистового поединка.

Задыхаясь, они взяли последний барьер и упали обессиленные, потрясенные мощью происшедшего между ними.

Джессику сотрясала дрожь. Все ее тело ныло от боли. Слейд, замерев, лежал рядом. «Что это было? – как в тумане, подумала она. – Мы любили или сражались?» Но что бы то ни было, такого в ее жизни еще никогда не случалось и, она это твердо знала, никогда не повторится ни с кем другим.

Она преодолела все свои внутренние страхи и запреты, да он просто смел их, как вихрь сметает песок с горячих камней. Есть ли еще такой, как он? Такой сильный, страстный и.., грубый? Нет, для нее никто, кроме него, теперь не существует. Джессика прижалась к Слейду. Никогда не было ничего подобного и не будет. Только он. Она отдала ему сердце – и задолго до того, как они очутились в постели.

"О, я люблю тебя, – подумала она, – кто бы и кем бы ты ни был. И если я не хочу тебя потерять, я тебе ничего об этом не скажу, иначе неминуемо потеряю». Закрыв глаза, Джессика положила голову на его плечо. «Ведь ты уже недоумеваешь, – мысленно сказала она Слейду, – как же ты настолько перестал себя контролировать, что уложил меня в постель? И уже гадаешь, как бы снова не повторить того же. Но я тебя не собираюсь отпускать, – она провела рукой по его груди. – Ты от меня не уйдешь, Слейд, сопротивляйся сколько хочешь». И, привстав, она стала целовать его плечи и шею.

– Джесс… – Слейд поднял руку, чтобы ее остановить. Стоит ей только прикоснуться, и он уже теряет способность что-нибудь соображать. А если он хочет выбраться из этих зыбучих песков, которые затягивают его с такой быстротой, он должен сохранять ясность мысли.

Но Джессика только поцеловала кончики пальцев, которые хотели ее остановить.

– Обними меня, – прошептала она, – я хочу чувствовать твои руки.

Слейд из последних сил пытался устоять перед этим глухим голосом и мягкими губами, которые неустанно сводили его с ума.

– Джессика, это не правильно.

– А я не хочу поступать правильно, Слейд, – перебила она его. И легла так, что ее губы оказались как раз над его ртом. – Не говори, не надо сегодня ни о чем говорить.

Проведя пальцами по его бедру, она с удовлетворением отметила, как он невольно вздрогнул.

– Я тебя хочу, – и она тронула языком его губы. Стук его сердца отдавался в ее груди. – И ты меня хочешь. Вот и все, о чем сегодня стоит говорить.

Он мог разглядеть в темноте облако ее волос, лунного цвета щеку. Он видел янтарный отблеск ее глаз. А потом она прижалась губами к его рту и целиком завладела им.