Подиум судьбы Юлина Юлия

– Да, я вас очень хорошо понимаю. Многие благотворительные фонды декларируют, что они будут делать с вашими деньгами, они рассказывают, как, например, помогают детским домам. Но, отдавая деньги в подобные фонды, благотворители часто сокрушаются, что у них никогда нет уверенности, что их средства действительно направлены именно на те нужды, на которые заявляли. Вы когда-нибудь видели финансовые отчеты благотворительных фондов?

– Нет.

– И я нет. И у меня тоже нет уверенности, что все взносы, которые они получают, не пошли на содержание персонала этого фонда, на их зарплаты и административные расходы фонда.

– Вот именно! Я же бизнесмен и понимаю, что в каждом предприятии заложена норма прибыли. И мне сложно поверить в наличие предприятий или фондов, где нет прибыли. Кстати, меня зовут Рустам.

– Очень приятно. – Я улыбнулась. – Меня вы уже знаете.

Так Рустам с недавних пор стал моим спутником. Это произошло случайно – мне было опять грустно, и я тосковала дома в одиночестве. От него пришла эсэмэска с предложением встретиться и поговорить о делах. Я согласилась. Мы немного поговорили о Партнерстве и о том, чем он может быть полезен. А потом перешли к разговору об интересах и увлечениях, и оказалось, что у нас много общих знакомых.

Мы перешли на «ты» и теперь чуть ли не каждый вечер проводим в большой компании таких же одиноких людей. Я не стала ему рассказывать про свои неприятности в личной жизни, я просто сказала: «Покажи, как ты живешь!»

И он показал.

Громкая музыка превратилась в постоянный фон… и толпы малознакомых людей стали моими спутниками… Одинокие терзания обернулись веселыми бессонными ночами. Нас вежливо стремятся запечатлеть клубные фотографы, везде встречают приятные хостес, и у нас всегда лучший столик в любом клубе.

Я с трудом могу вспомнить имена постоянных членов тусовки, особенно девочек – они слишком часто меняются, а те, что задерживаются подольше, – с ними происходит странная метаморфоза. Они кажутся уже такими старожилами этих столиков, что посетители расценивают их как обязательный интерьер помещения.

– Идут в комплекте с забронированным столиком! – пошутил Рустам, пояснив мне, почему увядающая женщина Оксана с большими силиконовыми губами уже не первый раз случайно оказывается в нашей компании.

– Ты ее знаешь?

– Конечно, ее все знают, уже много лет знакомы.

– А чем она занимается? – спросила я.

– Ничем. Тусовщица.

– Как это?

– Да так, потом расскажу! – ответил Рустам.

Загремела музыка, и мы влились в ритм очередной клубной ночи.

На самом деле тусовщики – это отдельная и по-своему интересная каста людей. Забавно, но чем они занимаются и что делают днем – неизвестно.

Жизнь тусовщиков начинается вечерами и продолжается всю ночь. Я бы сравнила их в этом с вампирами, но больше с классическими вампирами их, кажется, ничего не объединяет. Они пьют алкоголь, а не кровь. Они нарочито общительны и на короткой ноге со всеми знаменитостями. Отличительной чертой тусовщицы или тусовщика служат фирменные чмоканья со всеми, кто встречается им на этой закрытой вечеринке.

Примечательно, что тусовщики – это люди, которые встречаются только на тусовках, благотворительных вечерах, презентациях и разных открытиях. Они всегда появляются на днях рождения и юбилеях, которые проводит кто-нибудь в стиле фуршета в клубах.

Не знаю почему, но тусовщики считают себя дико крутыми. Они передают информацию о предстоящих мероприятиях по сарафанному радио, а особо продвинутые даже расписывают в календарь светские события. Они не нуждаются в пригласительных билетах и попадают на любые закрытые вечеринки. Я не знаю точно, как это происходит, но похоже, что они настолько уверены в своей крутости и уникальности, что секьюрити просто пропускают их.

На самом деле тусовщики ничего собой не представляют.

И даже ни у кого не возникнет мысли разговаривать с ними о глубоких вещах, философствовать или спрашивать жизненные советы.

Однако их главный навык – умение создать видимость.

Видимость наличия денег, интеллекта, эрудиции и популярности. Для этого много не надо.

Чтобы создать видимость наличия денег, надо просто что-то публично потратить или иметь пару-тройку брендовых сумочек.

Чтобы создать видимость эрудиции и интеллекта, просто следует заучить несколько незаезженных, проверенных временем имен писателей, музыкантов и политиков.

А чтобы создать видимость популярности, надо со всеми чмокаться и делать вид, что вы знакомы с детства, просто лучшие друзья, особенно с теми, кого показывают по телевизору.

Мне порой кажется, что громкая музыка создана специально для того, чтобы комфортнее было не общаться.

Стандартный диалог двух тусовщиков выглядит так:

«Прекрасно выглядишь, давно тебя не видела, вчера мы объездили двенадцать клубов, такое было, ты не представляешь!»

«Да я была позавчера в этих местах. Надо сказать, что ребята сдают позицию. А вчера на открытии нереально крутого места, только для избранных, вот там что было!»

Как сказал Рустам, «тусовщики – это лучшие друзья, каждого из которых я вижу в первый раз».

В принципе, проводить ночи напролет в клубах – это весело. Есть ощущение, что ты не одинок.

Есть чувство, что у тебя полно друзей. Есть приятная компания и музыка.

Тут можно ни с кем не разговаривать и не уметь танцевать. Можно стоять с бокалом и колыхаться немного в ритм.

У этой музыки нет мелодии, у нее есть только ритм. Она вводит в транс. И алкоголь закрепляет этот эффект.

И самое главное, ты улетаешь от всех проблем, от горестей, которые беспокоили тебя днем. Ночь стирает воспоминания и притупляет боль.

Таблетки я не употребляю, хотя многие в нашей компании это делают. Говорят, от них нет похмелья, и сил хватает на двое суток. Но мне не надо столько сил. А похмелье меня и так не мучает.

Но временами накатывает какая-то особая тоска… и хочется убежать или уехать куда-нибудь подальше от Москвы… чтобы капитально сменить обстановку!

Совсем!

…Теперь я в Монако – лежу на палубе шикарной яхты и загораю. Сейчас утро. Все еще спят после вчерашнего. Мы тут уже третьи сутки!

Конечно, вся основная тусовка здесь была в мае, прошла «Формула», и много людей съехались сюда со всей Европы – и из России, естественно. «Но сейчас тоже неплохо! – думала я. – Тусовки продолжаются, море прекрасное. Красота, да и только!»

Как я оказалась в Монако на яхте? Да как обычно, мы с Рустамом и частью наших прилетели сюда совершенно случайно. Уже было почти утро, как вдруг у Рустама звонит телефон:

– Алло, дорогой! Привет! Сколько лет, сколько зим! Где? О-о-о-о, завидую! А у нас тут мерзкая погода, ну ты знаешь московское лето. Да. Ага. Да. А почему нет? Да я тебе говорю, спорим?! Да прилечу! Да хоть сейчас! Да я – не я, если не прилечу. Ну все, готовь яхту!

– Кто это? – спросила я.

– Алиска, у тебя есть планы на следующую неделю?

– He-а! Сейчас же лето, учеба закончилась, – ответила я, допивая уже четвертый мохито.

– В Монако была?

– Нет.

– А хочешь?

– Очень!

– Вставай, поехали!

Рустам подскочил и со словами «Счет, пожалуйста» начал поспешно собираться.

– Народ, я только что разговаривал со своим старинным другом, он в Монако на своей яхте, скучает в одиночестве. Кто хочет составить ему компанию?

– Я!

– И я!

Все хотели. Но шенгенская виза была не у всех, так что поехали еще трое.

Вот так я оказалась здесь. Олигархический друг Рустама оказался очень приятным мужчиной под пятьдесят, и звали его классически – Иван. Мы каждый вечер на закате садимся с ним на палубе и разговариваем. Он рассказывает мне разные истории о девяностых и начале двухтысячных, или нулевых, как их чаще называют. Но он говорит, что ему нули не нравятся. Вообще! Ни в каком качестве! Вот так.

Он ко мне не пристает и ведет себя очень галантно. Сказал, что я напоминаю ему дочь от первого брака, с которой он не общается уже много лет. Ее мама, его бывшая жена, сбежала от Ивана с каким-то американским денди (так он выразился), захватив с собой дочурку. Иван тогда еще был обычным инженером-газодобытчиком.

Я узнала немало подробностей о том времени, когда была еще маленькая, о девяностых! Некоторые истории я знаю и от папы, но Иван повествовал спокойно и неторопливо очень страшные вещи… Конечно, родители мне немного рассказывали о том времени, но от рассказов Ивана у меня мурашки побежали по коже.

Многих друзей и партнеров Ивана убили. В то время в России было не безопасно. Особенно в Москве.

«По мотивам этих историй нужно написать отдельную книгу», – решила я и сказала об этом Ивану, когда он спросил меня, чем бы я хотела заниматься в будущем. Иван не пьет спиртного, не курит, ведет здоровый образ жизни и встает очень рано. Поэтому завтракаем обычно мы тоже вместе, пока все остальные отсыпаются.

– Ты хочешь написать книгу? – спросил меня Иван.

– Да, хочу.

Я надкусила круассан с нежной творожной начинкой – и мелкие крошки посыпались во все стороны.

– И о чем она будет? – не обратив внимания на фейерверк из крошек, опять спросил Иван.

– О жизни девушки, которая ищет себя.

– Ты хочешь быть писательницей?

– Не знаю пока…

– Зачем же ты хочешь написать книгу?

– Я же говорю, я хочу написать книгу о девушке, которая ищет себя. Может быть, к концу книги она поймет, чего хочет! – ответила я.

Иван неторопливо отпил чай из своей чашки и сказал:

– Уверен, у тебя получится. Дашь автограф?

– Издеваешься?

– Нет. Я же бизнесмен, думаю, твой первый автограф потом можно будет неплохо продать.

Я засмеялась:

– Моя мама пишет стихи. А я – так, десять процентов от ее таланта.

– Что тренируется, то развивается! – сказал Иван многозначительно.

Интересная мысль: способность писать тоже можно тренировать…

Я взяла салфетку и расписалась.

Всю неделю мы провели у берегов Лазурного побережья. Монако, Ницца, Канны, Сен-Тропе… Жить на такой прекрасной большой яхте все равно что в пятизвездочном отеле – внимательный персонал, первоклассные повара, огромные каюты с большими кроватями. Мне казалось, будто я на «Титанике», не иначе. Хорошо, что яхта не тонула!

Иногда мы брали пару кабриолетов и ездили в клубы. Иван оказался очень гостеприимным хозяином, а в клубах и казино его все знали.

…Все наши захотели в клуб, а мы с Иваном пошли в казино. Так вот, Иван показал мне рулетку, покер и блек-джек. Покеру и блек-джеку он научил меня накануне, мы весь день на яхте играли. Так что я знаю правила и вообще-то неплохо играю. Иногда я обыгрываю Ивана. В эти моменты он говорит: «Ученик превзошел своего учителя» – и громко смеется.

В это невозможно поверить – я обожаю казино! Я обожаю рулетку! Сама не знаю почему, я никогда раньше не была в казино.

– Так, вот тебе фишки – пойдем играть! – сказал Иван, протянув целую горсть фишек.

– Это настоящие? – разглядывала я.

– Конечно!

– Я не могу, это ж огромные деньги! – смотрела я на цифры, написанные на фишках.

– Сущая мелочь, – отмахнулся Иван.

– Нет, не мелочь, я не буду играть на твои деньги!

– Тогда я все проиграю! – сказал Иван.

– Ну проигрывай. Главное, что не я проиграю.

– Серьезно, Алиса, отдыхаем же! Я все равно эти деньги могу потратить за один день. Или ты хочешь меня обидеть?

– Не хочу, но… – попыталась я продолжить, но Иван меня оборвал:

– Так, если ты хотела в казино, значит, играй. А нет, так пойдем отсюда. Пойду отдам фишки вон той блондинке! – Он кивнул в сторону одинокой долговязой девушки, скучающей возле одного из игральных столов.

– Нет уж! Давай свои фишки! Еще чего не хватало… Но выигрыш твой будет.

– Какой тебе тогда интерес играть? – удивился Иван. – Давай хотя бы пополам.

– Хорошо.

Я немного поиграла в покер, потом в блек-джек.

Выиграв совсем чуть-чуть на блек-джеке, я весь выигрыш спустила в покер. Через пару часов, затаив дыхание, подсчитала свои фишки и поняла, что осталась ровно при тех же деньгах, которые дал мне Иван.

«Ну что ж, зато не проиграла чужие деньги!» – подумала я.

– Пойдем в рулетку! – потащил меня Иван.

Мы уселись возле стола.

– Что будете пить? – спросила как будто из-под стола выросшая официантка.

– Бокал вина даме, а мне виски! – ответил за нас обоих Иван.

И понеслось. Я не заметила, как выпила один бокал, потом второй, потом третий… Хорошо еще, что это особенные бокалы, в них наливают не слишком много… но все-таки наливают… Правда, почувствовала я это не сразу…

Рулетка оказалась безумно увлекательной игрой на интуицию.

Сначала у меня стало получаться угадывать цвета – красное и черное. Я попадала безошибочно. Мне это показалось не таким сложным – цвета сами всплывали у меня перед глазами, как только крупье кидал шарик. К тому же Иван научил меня одному способу, благодаря которому точно не проиграешь. Главное, чтобы был приличный запас фишек.

Это очень просто: если поставил на красное или на черное и ошибся, то следующую ставку надо удвоить и поставить на этот же цвет. Если опять ошибся, то удвоить и повторить. Повторять до тех пор, пока этот цвет не сработает. Как только цвет выпал, считай, ты вернул все свои проигранные деньги, можно менять стратегию ставок!

Но на красном-черном много не выиграешь. Поэтому я перешла на трехсекторальные ставки (честно говоря, я не знаю, как они называются, а для себя назвала их именно так). Обычно эти ставки умножаются на три – в случае выигрыша. Чтобы понять, какой сегмент из трех выпадет, я дала им свои цвета: фиолетовый, оранжевый и синий. Так я понимала, из какого сектора выпадет число. Конечно, пару раз я сделала неправильную ставку, пока настраивалась. Но потом цвета стали проявляться безошибочно.

Через полчаса я уже сидела с внушительными стопками фишек. Иван заметил мое везение и стал подначивать: призывал увеличивать ставки. А сам, я заметила, начал ставить на числа из того же сектора, на который я делала ставки. Так что наши фишки потихоньку увеличились в несколько раз!

Пока мы играли, распорядитель казино несколько раз сменил крупье за нашим столом.

– Они уже нервничают… – сказал Иван, потягивая виски.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что так много выигрывать нельзя, – ответил Иван.

– Это же казино – кому как повезет! – отмахнулась я.

– Э нет. Выигрывает только казино! – усмехнулся Иван.

– Как это?

– Все в казино сделано так, чтобы ты не ушла, пока у тебя остались деньги. Здесь нет часов. Нет окон. Здесь дают бесплатный алкоголь и не дают еды. А выходы, кстати, так устроены, что их не видно. Здесь окошко кассы для получения денег такое маленькое, что оно едва заметно. Здесь специальный запах и музыка.

– Да? Ну надо же, хитрые какие! – подмигнула я, делая ставку на первую треть поля. Я сдвинула туда все фишки!

– А ты как думала! – засмеялся Иван, повторив мой жест, поставив все свои фишки, кроме одной.

Шарик крутился, как назло, очень долго.

– Почему ты оставил одну фишку?

– Примета у меня такая, я никогда не проигрываю полностью. Эту фишку я обналичу в любом случае, даже если вся ставка сгорит.

Шарик все крутился.

– Ясно, интересная логика…

– Уверена, что выпадет цифра от 1 до 12? – спросил Иван.

– Не знаю. Уверена, что будет фиолетовый. А фиолетовый цвет означает первую треть поля.

Мы замерли в ожидании цифры на табло.

– Иессс! Одиннадцать черное! – подпрыгнула из-за стола и запрыгала на месте. – Иееесс, мои амур крупье!!! Молодец!

Крупье как-то напряженно выдал нам с Иваном горы фишек, скрупулезно подсчитав наш выигрыш.

Сзади опять выросла официантка с бокалами вина. Мне показалось или они были больше по размеру?

– Ну, Алиска, ну даешь! – Иван принял вальяжную позу и хохотал, как Санта-Клаус.

– Никогда не слышала, чтобы ты так смеялся! – Я тоже засмеялась в ответ.

– Хо-хо-хооо! – не останавливался Иван.

Все вокруг аплодировали и, как мне показалось, настойчиво призывали испытать удачу еще раз – и продолжить игру.

– Ну что, еще ставку? – спросил Иван.

– Не, поехали спать.

– Что, серьезно?

– А что, мы неплохо, должно быть, заработали!

– Хорошо, пойдем проверим.

В кассе нам пришлось долго ждать, пока все фишки пересчитают и найдут нужную сумму денег. Оказалось, мы с Иваном выиграли около трехсот тысяч евро!

– Отлично! – смеялась я, пытаясь справиться с небывалым случаем – когда у тебя слишком много денег.

– Теперь ты можешь дарить подарки, не дожидаясь Нового года! – констатировал Иван.

– О да! Считай это моей расплатой за твое гостеприимство! Держи! – Я протянула ему все пачки.

– Договорились. Но здесь, учти, – половина твоя! – Иван вернул мне несколько денежных пачек.

– Послушай, серьезно, я не могу их взять, – сказала я. – Это огромные деньги!

– Бери-бери! Я не хочу быть у тебя в долгу, – настаивал Иван.

Но я была непреклонна:

– Нет, правда. Это слишком много! – Я передвинула стопку денег обратно к Ивану.

– Уговор есть уговор! – Иван опять передвинул стопку денег ко мне.

– Не могу! Пожалуйста, не надо, давай все останется у тебя! – Я в очередной раз передвинула деньги ему.

– Хорошо, сдаюсь. Возьми хоть сколько-нибудь! – предложил Иван.

Я взяла несколько купюр из одной пачки, на глаз. Иван вытащил еще часть и доложил их ко мне.

– Вам пакет понадобится? – доброжелательно спросила кассирша по-русски, дождавшись окончания наших дебатов.

– Да, пожалуйста, будьте так любезны! – ответил Иван.

– Куда потратишь «огромный» свой выигрыш? – спросил он за нашим традиционным завтраком на палубе яхты.

– Вот не знаю пока. Хочу с умом ими распорядиться… – заявила я.

– С умом? Тебе немного за двадцать лет, самое время делать глупости! А ты думаешь о том, как потратить пару-тройку тысяч евро с умом. Ты потом будешь жалеть, поняла? Очень жалеть!

– Да почему?

– Да потому что тебе нечего будет вспомнить в моем возрасте! Вот я все делал с умом. Посмотри на меня, у меня все есть. Я богат. У меня столько власти, что я могу решать многое, очень многое! Ты даже не можешь себе представить, что…

А вспомнить нечего. Ничего, кроме бизнеса, дел, встреч, переговоров. Работа, работа, работа! Не то чтобы я не люблю то, что делаю. Нет, это не так. Я люблю свое дело и, конечно, получаю удовольствие от сделок, переговоров и бизнеса. Но у меня столько денег, что я их никогда не смогу потратить. А романтических воспоминаний нет! Понимаешь, нет!

У меня ведь нет ни семьи, ни толком детей. Даже собаки нет!

Я всегда поступал «по уму». И что? Кому от этого хорошо?

– Ну я подумывала сделать что-то для нашего Некоммерческого партнерства «Окружающая среда»… – попыталась оправдаться я, прикрывшись благим делом.

– Чушь – и это твое экологическое общество! Благие дела должны жить на энергии и эмоциях людей, а не на деньги спонсоров. Если благотворительные дела живут на спонсорские средства, то это все профанация. И если ваше Партнерство загнется без спонсорских вливаний, значит, оно просто нежизнеспособно!

– У нас почти нет спонсоров, мы все делаем сами! – сказала я обиженно. И подумала – можно ли считать спонсорами Партнерства волонтеров и всех, кто нам так или иначе помогает?

– Вот так и продолжайте! – ответил Иван. – Подумай о чем-то другом, подумай о своей мечте! О том, куда ты пустишь эти деньги, о чем-то необычном, романтичном, желанном для тебя. Только для тебя одной. Поняла?

– Поняла.

Сегодня мы улетели из Монако на Ибицу. Иван полетел с нами. Я сейчас сижу в самолете, рядом с ним в бизнес-классе. Я сама купила себе билет в бизнес-класс! Приятное ощущение, для меня новое и не совсем привычное.

За все это время я ни разу не вспомнила про Сережу и Олю. Какое счастье! Я сейчас вообще-то счастлива! Вокруг меня хорошие люди, которых мне подарила судьба. В сумочке у меня около пятнадцати тысяч евро, которые греют душу и дают какое-то ощущение безопасности. Вот это да, не ожидала! Оказывается, не только родители и мужья могут дать это чувство. Но и наличность в сумочке. Пусть и мизерная с точки зрения Ивана.

– Иван, почему ты так ко мне относишься? – спросила я задремавшего в соседнем кресле Ивана.

– Как «так»? – не открывая глаз, спросил он.

– Ну так хорошо. Мы, считай, знакомы пару недель. Я приехала к тебе с какой-то бешеной тусовкой, просто девчонка-тусовщица. Мне казалось, с такими особо не церемонятся, общаются, чтобы повеселиться, и все.

Иван открыл глаза и посмотрел на меня. У него был усталый взгляд.

– Во-первых, это не так. Среди тусовщиц, как ты выразилась, есть интересные люди, их немного, но они есть. Во-вторых, сразу было видно, что ты не пустышка. Помнишь, с какими словами ты переступила порог моей яхты?

– Не совсем…

– Ты сказала: «Ух ты, это что, ранний Гойя?!» – и пронеслась мимо меня в кают-компанию.

– Только это был не ранний Гойя… – ответила я смущенно.

– Да не важно. Сто процентов девушек первым делом знаешь что просчитывают? Они вычисляют владельца яхты и начинают флиртовать.

– Меня интересовал только Гойя! – засмеялась я.

– Твоя искренность – вот что подкупает. Искренность и естественность. Многие хотят быть кем-то. Строят из себя что-то или кого-то. Манерничают. Выражают то, что не могут выразить по определению. Девушки даже не представляют, насколько они могут быть очаровательны, если они хоть на секунду расслабятся и будут сами собой. Но вот беда – собой быть очень сложно.

Казалось бы, что может быть проще? Ничего не надо придумывать, никаких образов, жестов и взглядов. Но на самом деле собой быть сложно…

– Потому что мы не знаем себя, мы не знаем, какая она – эта «самость», – договорила я фразу за Ивана. – Но мы видим, какой нам надо быть, чтобы…

– Вот это меня и подкупило. Ты – настоящая. – Он посмотрел на меня многозначительно, а потом откинул спинку кресла и закрыл глаза.

– Понятно… – Я проследила за его жестом и открыла блокнот. – Так и запишем…

Он засмеялся с закрытыми глазами:

– Начала писать книгу? Молодец.

Я тоже рассмеялась.

Весь полет я думала об этом. А еще о том, как мне использовать выигранные деньги, руководствуясь советом Ивана…

…Ну не знаю, кажется, клубы уже надоели. Проснулась рано, все наши еще в царстве Морфея. Я вышла на берег. Еще солнце не печет и песок прохладный. Села на береговой линии.

«Сколько можно? Надо улетать, – подумала я. – Надо честно себе признаться, все это только для того, чтобы избежать боли. Забыться. Но от себя не убежать…»

Все это не мое…

Мне казалось, что вечеринки, веселье, огромное количество людей и поездки унесут меня от боли. Все это время я не отдавала себе отчета в том, что мне страшно оставаться одной. Потому что наедине с собой углубляешься в себя, в свои чувства и эту боль. Но боль испытывать не хочется.

Приехав в аэропорт, не смогла себя заставить взять билет домой. Долго изучала табло вылетов и вместо Москвы отправилась в Мадрид, тем более лететь туда пару часов. Раз уж я осмелилась побыть наедине с собой, то пусть это будет рядом с искусством. Тем более великие гении искусства часто испытывали глубочайшие депрессии. Так что не мне жаловаться… В Барахасе взяла такси и приехала в отель «Ритц» неподалеку от Мадридской фондовой биржи. Разместилась в знакомом номере – роскошь, антиквариат! Но мне было все равно. Собралась и пошла в музей Прадо, он совсем рядом, хотелось все-таки посмотреть на картины Гойи в оригиналах.

Хотя, конечно, не весь Гойя там оригинален. Например, «Мрачные картины» – это копии фресок Гойи, выполненные уже после его смерти. Вокруг знаменитых картин «Маха обнаженная» и «Маха одетая», как всегда, толпились туристы. Было много японцев и почему-то никого из России. Меня это устроило – не хотелось видеть соотечественников. Какая-то пустота внутри.

Я надолго остановилась перед картиной «Шабаш ведьм». В ней весь Гойя. На лицах – зависть, злоба, подлость, интриганство… Все эти уроды – это не только Испания времен Гойи, это наша современность. Это те люди, с кем мы общаемся, работаем, живем и дышим одним воздухом… Дальше я подошла к картине «Сатурн, пожирающий своего сына». Да, действительность пожирает нас, а мы этого даже не замечаем… Честно говоря, не следила за временем. Очень удивилась, когда служитель подошел ко мне и сказал: «Сеньорита, извините, музей закрывается, вам чем-нибудь помочь?» Он повторил это по-французски и по-английски. Тут до меня дошло. Я извинилась и направилась к выходу.

Был вечер. В центре Мадрида было полно гуляющих веселых людей. Я не могла на них смотреть, устала и хотела есть. Зашла в китайский ресторанчик на аллее Прадо. Ничего не поняла в меню, но что-то отметила. Решила, что попробую – не умру. Мне, конечно, не принесли утку по-пекински, но суп и лапша оказались вполне сносными. Неожиданно официант-китаец, забирая деньги, на чистом русском языке спросил меня участливо: «Девушка, вы одна в Мадриде, у вас все в порядке?» Я удивилась, поблагодарила и сказала, что у меня все в порядке. Он посмотрел как-то недоверчиво, а потом сказал: «Вам лучше вернуться домой».