Вспомнить будущее Майко Илия

© Илия Майко, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

День Счастья

Аню разбудил яркий солнечный луч и голоса детей в соседней комнате.

– Лерка, не смеши меня! – возмущенно кричал Антон. – Я, наверно, получше тебя знаю математику!

– Будет десять! – упрямо повторяла дочь.

– Семь плюс два?! …Всё, мои силы и терпение на сегодня иссякли, – судя по звукам, Антон плюхнулся на диван и включил телевизор.

– …к двухсотлетию со Дня Победы, похоже, все крупные корпорации решили посоревноваться в щедрости, – раздался голос диктора. – А создатель циклоцентров Игорь Иджтинан даже выпустил дополнительную тысячу билетов в «Рай». Игорь, скажите, кому так повезёт?

– Всем, кто старше шестидесяти лет, больным и тем, кто убедительно докажет, что его обычная жизнь так тяжела, что в ней совершенно нет места радости, – раздался мягкий низкий голос, знакомый всей планете.

– Первые две категории всем известны. А с чего вдруг появилась третья?

– Каждый имеет право зациклить действительно счастливый день. А если человек беспросветно пашет по шестнадцать часов в сутки, а дома только грязь и разборки, то, я считаю, мы можем и должны помочь таким людям. Всего сутки в «Раю», и человек получит вечный День Счастья.

Зажмурившись, Аня зевнула и потянулась к мужу, но рука неожиданно упала на пустую подушку. Не открывая глаз, женщина провела ладонью по кровати, убеждаясь, что Кирилла нет. «И куда он ушел так рано?» – лениво подумала она и встала.

Подойдя к окну, Аня счастливо улыбнулась: утро выдалось небывало ясное и солнечное. Один из первых дней, когда весенняя слякоть, наконец, превращается в ещё такую маленькую, нежную, но сочную зелень. Надо же: вчера, на праздновании совершеннолетия Антона, целый день шёл ливень, испортив всей родне игры на улице. Не могло лето начаться на сутки пораньше!

Вдруг громкий треск, а затем крик дочери заставил её выбежать из спальни:

– Нет!! – заревела в голос Лера, – ты мою куклу сломал!!

– Лерка, ну ты что… – испуганно затараторил сын, явно неудачно вставший с дивана и ненароком раздавивший сокровище сестры. – Я починю её – ещё лучше станет! Обещаю…

Он присел на корточки, стараясь успокоить девушку. Будучи на два года старше брата, она по развитию едва тянула лет на семь: родовая травма.

Антон с надеждой посмотрел на вошедшую мать: истерики были опасны, и вся семья старалась оберегать больного ребенка от стрессов. Помощь не замедлила с реакцией:

– Солнышко, пойдем готовить завтрак? А Антон пока починит твою куклу, – Аня приобняла дочь, уводя в кухню. – Что ты хочешь? Может, ягодный пирог или пирожки с картошкой?

– Пирожки, – всхлипнула Лера, успокаиваясь и переключаясь на протянутый стакан сока.

– Вы не видели сегодня папу? – спросила Аня, набирая на стареньком экране продуктора «пирожки с картошкой – 6 штук», в очередной раз мысленно вздыхая: «Во всех нормальных домах уж лет пять как установлены модели, реагирующие на голос!».

– Нет, но он, кажется, оставил голограмму. Она на столе, – откликнулся из комнаты Антон.

– Так посмотри, – пожала плечами мать.

«Не хватает 3 чайных ложек муки», – замигал красным экран, и Аня, вздохнув, вытащила из шкафа пакетик и насыпала муку в верхний ящик продуктора. «Как же мне надоел этот древний полуавтомат! Если в ближайшие дни мы не купим новый – честное слово, я отказываюсь готовить!» – нахмурилась женщина, когда кнопка «пуск», наконец, сработала.

– Я пробовал, но предварительное сообщение – «Голограмма одноразовая. Соберите всю семью».

– М-да? – озадаченно спросила Аня, доставая из продуктора горячие пирожки и ставя на стол тарелку. – Лерочка, дуй, пожалуйста, – погладила она по голове дочь и вернулась в комнату к сыну, возившемуся с пострадавшей куклой. – Тогда надо позвать дедушку.

– Дедушка уже здесь! – раздался от входной двери раскатистый хрипловатый бас, а затем появился и сам его обладатель с вечной улыбкой на лице.

Лера в силу развития не понимала своего счастья, но Антон всегда чувствовал, как ему повезло: с детства он был едва ли не единственным в округе, у кого был дед. Теперь же, когда ему исполнилось восемнадцать, а сестре – двадцать, многие их ровесники уже попрощались и с родителями. А уж три поколения взрослых в одной семье – небывалое чудо.

– Дедушка! – не выпуская из руки пирожок, побежала к нему Лера.

– Доброе утро, дорогие мои Птички, – как всегда шутя, приветствовал семью по фамилии дед.

– Пап, ты очень вовремя, – чмокнула отца в щеку Аня. – Кирилл с утра ушел и оставил какое-то таинственное сообщение… – она закатила глаза.

– Я всегда вовремя! – по-военному вытянулся отец, – а Кирюха, наверно, послушался меня и пошел развлекаться с парочкой любовниц, – он со смешком потер руки. – Ну-ка, мне не терпится услышать подробности, включай давай.

Засмеявшись, Аня подошла к кристаллу, лежащему на столе, а её отец уселся между внуками.

– Не все такие любители погулять как ты, пап, – гордо сказала она, нажимая на гладкую поверхность камня. – Некоторые искренне любят своих жён.

– Голограмма одноразовая. Соберите всю семью, – пропел металлический голос.

– Собрали, – погромче ответила Аня, а то эти программы порой не разбирали речь.

Комната наполнилась радужным сиянием, и в центре возникла голографическая запись Кирилла. Судя по синим кругам под глазами, спать он и не ложился, однако просто светился счастьем.

– Дорогие мои, родные, любимые! Я не думал, что это случится так скоро, ведь только сегодня отметили Антошкино совершеннолетие, – речь отца семейства была несколько сбивчивой и возбуждённой. – Но ведь тут не угадаешь. Счастье – оно появляется неожиданно и так же легко исчезает.

– Нет… – прошептала, побледнев, Аня.

– Я, только собираясь засыпать, вдруг понял, что сегодня был идеальный день – мой День Счастья! Даже создавая его намеренно, я не мог бы придумать лучше. Ты прости меня, Анюта: я знаю, мы хотели зациклиться вместе, но, на самом деле, нам безумно сложно было бы сделать это: разбуди я тебя сейчас, ты наверняка сказала бы, что день рождения сына – это куча домашних хлопот, да ещё дождь зарядил, который я люблю, а ты терпеть не можешь… Так что вопрос был только в том, кто из нас сделает это первым. Случилось так, что повезло мне – ты уж прости меня за это.

Аня подошла к полупрозрачной проекции мужа, стараясь запомнить каждую чёрточку. В глазах женщины отражалась боль.

– Зато теперь у меня будет вечный праздник! – сиял её муж. – К тому же в какой ещё день собрались бы все родственники! Я буду их видеть каждый день. Вся семья рядом, веселье, игры, танцы, сладости – это ли не счастье? – Кирилл, казалось, светился от предвкушения новой жизни. – Дети, я люблю вас, заботьтесь друг о друге! Антон, береги Лерочку. Жаль, не могу обнять вас всех, дорогие мои. Впрочем, – он подмигнул, – обязательно обниму завтра… то есть сегодня, – он радостно засмеялся, – сегодня утром!

Он ещё раз улыбнулся, проекция исчезла, а камень на столе начал плавиться, пока не превратился в бесформенную массу.

Аня с трудом сделала спокойное лицо (ещё не хватало испугать детей!) и медленно развернулась к притихшей семье.

– Это нечестно! – закричал Антон, нарушая слегка напряжённую тишину. – Это должен был быть я! И завтра! А папа обещал присутствовать на моём концерте!

Дед закатил глаза и похлопал по плечу внука:

– Антошка, не говори глупостей! Никто не зацикливается во цвете лет. Да и какое у тебя может быть счастье сейчас? Молоко на губах не обсохло. Ты и не знаешь ещё, что такое счастье!

– В любом случае тебе не позволят, – вытянула из себя улыбку Аня, слегка дрожащей рукой выкидывая в мусорное ведро оплывший кристалл. – Правила для всех едины. Зациклиться может только тот, у кого есть дети, причем достигшие совершеннолетия.

– Но у меня не будет в жизни более счастливого дня, чем завтрашний! – отчаянно закричал парень. – Я пять лет шёл к этому! Исполнять собственную песню, на настоящей сцене, среди сотен тысяч зрителей… – он на мгновение зажмурился. – Да даже если утро и вечер будут полным кошмаром, мне нужен этот день! Это мой День Счастья, я точно знаю!

Мать и дед одновременно вздохнули: Антон не оставлял эту мысль весь последний месяц, как только его кандидатуру утвердили для завтрашнего концерта. А поступок Кирилла только подтолкнул парня.

– Тебе не позволят, – стараясь быть спокойной, подытожила Аня. – Пойдёмте завтракать.

– Иногда делают исключения! Я пойду в циклоцентр и попрошу!

– Папа больше не вернётся, да? – вдруг всхлипнула молчавшая до сих пор Лера, сжимая в объятиях только что реабилитированную куклу.

– Солнышко… – Аня старалась изо всех сил найти подходящие слова, – папа… он…

– Он жив, здоров, счастлив и даже находится среди нас, – буркнул Антон.

– Где? – вытаращив глаза, замотала головой Лера.

– Малыш, понимаешь, – присел напротив неё дед, взяв стул, – папа был так счастлив вчера, что решил остаться навсегда во вчерашнем дне. Так что, вероятно, в это время он помогает твоему брату распаковывать подарки, – улыбнулся старик.

Лера оторопело смотрела на ковёр. Она, конечно, слышала про циклоцентры и даже бывала там, просто никогда ещё они не касались её лично.

– Как дядя Боря в прошлом году? – наконец, спросила она.

– Точно, – мрачно кивнул Антон.

– Значит, он больше не вернётся? – слёзы опять появились в глазах и покатились по щекам. – Потому что был очень счастлив? …А если бы мы ужасно вели себя, он бы не исчез? – у Леры началась икота, что было явным признаком приближающейся истерики.

– Солнышко… – Аня села рядом и обняла её. – Но это же хорошо, что у папы был идеальный день. И сейчас он счастлив. Навечно. Мы должны радоваться за него. Однажды и нам так же повезёт, и мы последуем его примеру. – Она ободряюще улыбнулась дочери, но у той округлились глаза:

– Ты тоже исчезнешь?! – она схватила мать за руку.

– Нет, – Аня погладила по голове своего большого ребёнка. – Если я и исчезну, то только вместе с тобой. Обещаю. …А сейчас как насчет горячих пирожков? – улыбнувшись, она потянула всю семью на кухню.

Дети мрачно уселись за стол и задумчиво уставились в наполненные тарелки. Единственный, кто никогда не терял хорошего настроения, был дедушка. Он и сейчас что-то напевал себе под нос.

– А я ведь тоже попрощаться пришёл, – как бы невзначай сообщил он.

– Что?? – одновременно вырвалось у его дочери и внука, а Лера молча уставилась на деда, переваривая услышанное.

– Мне казалось, ты на дух не переносишь идею зацикливания, и такие, как ты, делают это лет в семьдесят, – пожала плечами Аня.

– Ну, так почти что и дорос, – улыбнулся дед. – Здоровее я не становлюсь, так лучше сделать это сейчас, а не когда из меня будет песок сыпаться. …Мне сегодня прислали билет в «Рай», – он достал из кармана куртки листовку и помахал перед носом притихшего семейства.

– Тебе же уже присылали когда-то, – нахмурил брови внук. – Я думал, этот шанс даётся каждому лишь однажды.

– Официально да, – дед задумчиво пожевал пирожок, – просто мало кто отказывается после этого от зацикливания. Ну, а таким «чудакам» лет через десять дают вторую попытку: вдруг, поумнели, – он засмеялся.

– А что такое «Рай»? – наконец, подала голос Лера. К счастью, похоже, на этот раз она не уловила, что дед тоже исчезает из их жизни.

– О, это потрясающее место, солнышко! – загорелись у него глаза. – Там роскошный дом, и сад, и целые сутки все исполняют любые твои желания! Ммм… – он довольно потёр руки в предвкушении.

– А ты не хочешь, как в прошлый раз, просто воспользоваться всем этим и вернуться домой? – с надеждой спросила его дочь.

– Анютка, ну посуди сама, когда ещё раз выпадет такой шанс… ещё лет через десять? Да я стану развалиной… какой уж тут День Счастья… – развёл руками дед. Он доел пирожок и поднялся, – поеду я, пожалуй. Если всё будет хорошо, то сегодня и зациклюсь. С утра увидел вас, потом – райские удовольствия… что может быть лучше… – он улыбнулся, поцеловав дочь и внучку.

А Антон остановил его прощания:

– Я провожу тебя, дедушка.

– Поехали! – согласно кивнул тот.

Они вышли из кухни. Аня тоскливо посмотрела им вслед, а Лера, так ничего и не поняв, привычно помахала рукой.

– Лерочка, пожалуйста, поешь, – наконец, обратила внимание Аня, что дочь не прикоснулась к еде. – Давай, доставь маме радость, – начала она её уговаривать, как маленькую.

– Радость?.. – замигала глазами девушка и резким движением смахнула тарелку на пол, а затем упрямо посмотрела на мать.

Та только развела руками:

– Лера…

Антон с дедом приземлились на флаере у ворот курортного городка под названием «Рай». Дед нажал на кнопку звонка и затем предъявил билет двум открывшим им красавицам.

– Добро пожаловать в «Рай»! – улыбнулись обе во всю ширь белоснежных улыбок.

Парень был здесь впервые, поэтому смотрел, не отрываясь, куда только мог дотянуться взгляд. Внутрь его не пустят, но и отсюда был виден потрясающей красоты сад. А дед уже довольно потирал руки:

– Так… хочу… – обе девушки навострили уши, ловя каждое его слово, – шоколадный торт! Для начала.

– Момент! – радостно засмеялась одна из них и, на минуту отлучившись, вернулась с роскошным куском торта.

– Ммм… – протянул он, проглатывая вкуснятину. – А ты, – он кивнул второй встречающей, – раздевайся!

Она с улыбкой стягивала одежду, а дед засмеялся, увидев вытянувшееся лицо внука:

– Что вытаращил глаза? Ты просто глупый мальчишка, если решил зациклиться, не получив всех удовольствий мира. …Ну, ладно, пойду я. Счастливо, дорогие мои Птички! – он обнял парня, и ушёл в прекрасный сад, прижимая к себе обнажённую красавицу и доедая шоколадный торт.

Ещё немного постояв у закрывшихся ворот, Антон поплёлся в ближайший циклоцентр. Можно было, конечно, полететь на флаере, но, честно говоря, хотелось прогуляться и подумать. Столько всего случилось! Сначала отец, потом дед… А ещё ведь надо подобрать верные слова, уговаривая зациклить его раньше срока.

Но вот и вожделенный купол центра. Зеркальные стены, казалось, отражают всё небо и солнце. При приближении человека двери открылись, пропуская парня внутрь. Антон прошёл в пустой зал – в это время суток здесь никого не бывало, все приходили ближе к ночи – и встал в центр очерченного круга.

– Прошу разрешения на зацикливание! – выкрикнул он.

– Назовите своё имя, фамилию и возраст, – бесстрастно отозвался металлический голос.

– Антон Птичка. Восемнадцать лет.

– Есть ли у Вас дети? – звучал классический допрос.

– Нет, – признался парень, помедлив. Впрочем, он знал, что обмануть сканирование невозможно.

– Зацикливание разрешено только лицам, имеющим совершеннолетних детей. Спасибо за обращение к центру! Будем рады видеть Вас через несколько лет.

– Но мне нужно сейчас! – отчаянно закричал парень, но тишина была ему ответом. – Эй, послушайте! Есть там кто живой? У меня завтра концерт всей моей жизни! Я обязан зациклить именно этот день! Пожалуйста!

Но никто не отвечал. Да и странно было бы ожидать от роботов ответа: они уже отключились, приняв по поводу него решение, и теперь активируются, только если в здание зайдёт кто-то другой.

В волнении парень мерил шагами зал. Он не может уйти ни с чем! Ведь здесь не только машины, ими должны управлять и люди! Конечно, они руководят множеством таких центров, и им не до каждого, кто решил с ними пообщаться, но он должен стать исключением!

Он вернулся в круг, посмотрел в огромный стеклянный глаз на потолке и вдруг, неожиданно даже для себя самого, пропел:

Песня была новой, и парень чуть не подпрыгнул от восторга, когда наваждение закончилось: он написал очередное творение вот так сходу, на лету! Такого вдохновения у него ещё не было.

А в центральной лаборатории в своём кабинете сидел сам глава и создатель циклоцентров – Игорь Иджтинан. Стена перед ним состояла из огромного голографического монитора, на котором попеременно показывались записи со всех камер наблюдения из центров по всей планете.

В этот час почти все центры были пусты. Потянувшись в огромном кресле, мужчина на секунду отвлёкся от своих бумаг, чтобы сменить песню. «Но так ли это? Быть может, до Счастья нам как до неба ещё расти…», – пел молодой голос.

«Эта отнюдь не лучшая. И вообще я её не записывал», – промелькнуло в голове. И тут он понял, что не включал сегодня музофон. «Что за чертовщина?» – Игорь похолодел, ища взглядом источник звука. «Ведь она из пятого альбома! Я точно помню. Да она лет через двенадцать будет написана, не раньше!».

Никто, кроме него, не мог бы вытащить её из будущего. И даже подслушать и скопировать любопытные подчинённые не смогли бы: защитное поле делало кабинет полностью звуконепроницаемым.

Поразмыслив, Игорь вошёл в привычный транс и переместился на пару минут в прошлое. Он сидел в том же кресле, только часы показывали чуть более раннее время. И секунд через двадцать мужчина вновь услышал так поразившую его песню и расхохотался: «Да она же у меня в голове!». Осталось найти кудесника, способного внушать мысли. Заинтригованный, Игорь вновь погрузился в транс, на этот раз с целью найти источник воздействия. Разумеется, он тут же нашёл его: молодой парень в одном из его центров отчаянно пытался привлечь к себе внимание.

Не медля ни секунды, глава корпорации нашёл среди камер нужную и увеличил на стене, внимательно рассматривая парня. «Вот это да! Птичка! Антон Птичка!» – почти с восторгом подумал он. «Не зря ходили о нём разные слухи…» Он покосился на музофон – маленький голубой кристалл. И, нажав на поверхность, скомандовал:

– Антон Птичка. Обложку пятого альбома.

Тут же над камнем появилась небольшая голографическая проекция: улыбающийся мужчина лет тридцати с гитарой в руках. А рядом размашистый автограф: «Игорю Иджтинану». Да, у него в зале, несомненно, был Птичка, одно что восемнадцатилетний.

– Что Вы хотите? – услышал, наконец, Антон долгожданный ответ. Мужской голос был не металлический, а, стало быть, это живой человек.

– Прошу разрешения на досрочное зацикливание! – радостно закричал парень.

– Судя по имеющимся данным, у Вас нет совершеннолетних детей. Это невозможно.

– Но ведь иногда разрешают! В виде исключения!

– Верно. Больным, увечным, тем, кто не собирается или не может иметь детей. Тем, кто явно не принесёт пользу обществу.

– Я совершенно не собираюсь иметь детей, и от меня не будет никакой пользы! – взмолился парень. – Я целыми днями сижу с гитарой, я даже никакой профессии учиться не собираюсь!

Игорь улыбнулся. Молодой Птичка его забавлял. Однако, бегло просмотрев его данные, мужчина посерьезнел: у парня была умственно отсталая сестра. Надо же, а он и не знал: музыкант никогда не говорил о ней на публике.

– Ваше ходатайство рассмотрено, и Вам отказано в досрочном зацикливании, – голос был неумолим, и Антон грустно опустил голову. – Но я прошу Вас передать своей сестре, Валерии Птичке, разрешение на досрочное зацикливание и билет в «Рай». Разговор закончен. Пожалуйста, покиньте помещение.

Из проёма в стене выскочило два листка.

Откинувшись в кресле, Игорь задумчиво смотрел, как парень понуро взял документы и побрёл прочь из зала. «Надо будет приглядывать за ним. Интересные способности», – подумал мужчина.

Тем временем Аня пришла на работу. Её волновали дети: Антон совсем помешался на идее зацикливания в день концерта, как будто уверен, что дня счастливее у него не будет, а Лера с утра словно специально делала всё, чтобы испортить матери настроение.

– Что? Явилась? – недовольно встретил её начальник. – Анна, график создан для всех, кроме тебя?

– Простите, Семён Викторович… – она вздохнула и отвела взгляд, вспомнив тяжёлое утро. – Муж зациклился, потом отец, ещё дети придумывают проблемы…

– Везёт же некоторым! – хмыкнул полненький мужичок. – И какой день он себе выбрал? – полюбопытствовал он. Последние десять лет он судорожно выбирал себе День Счастья, но никак не мог ни на чём остановиться.

– День рождения сына, – развела руками Аня. – Совершеннолетие нашего младшего. Даже подождать не мог, в первый же шанс и зациклился.

– А, может, это и правильно. Вот жду, жду чего-то…

– Сверхприбылей ты ждёшь, – донёсся из соседнего открытого кабинета язвительный голос его заместителя и брата. – Царь Кощей над златом чахнет…

Начальник хохотнул:

– Да. Эх, мечты… – он закатил глаза, но тут же вернулся к вопросам более земным: – Отчёт принесла? Мне сегодня отправлять его инвесторам.

Анна кивнула, открыла сумочку и похолодела: кристалл с записями был безнадёжно уничтожен.

– Ну, чего возишься? – недовольно буркнул шеф, и она протянула ему оплывший камень.

Он побледнел:

– Ради всего святого, скажи, что ты сделала копию!

Аня устало села на стул и помотала головой.

– Это определённо Лера, – она вздохнула. – Она целый день ломает всё, что мне хоть сколько-нибудь дорого.

– Чёрт! – Семён выругался и заходил по комнате, наматывая круги. Только что он потерял такую сумму, что в страшном сне не приснится. – Ты не можешь свою полоумную сдать в интернат, как все нормальные люди, или хотя бы копировать все важные документы?! – заорал он, и Аня вздрогнула, как от пощёчины. – Знаешь что, иди-ка ты отсюда, – вдруг почти успокоился он. – Мне все твои проблемы вот уже где. Расчет получишь в бухгалтерии.

Гордо подняв голову, Аня молча вышла из кабинета уже бывшего начальника. Но, оказавшись на улице, устало прислонилась к стене такого родного офисного здания. Сюда она пришла когда-то совсем девчонкой, поднималась от низов и дослужилась от руководителя отдела. Мимо проходили коллеги, здоровались, она старалась улыбнуться каждому, но в горле стоял ком.

Совершенно измотанная, женщина вернулась домой. Лера играла в гостиной с куклами, и Аня устало опустилась напротив неё на диван. Дочь улыбнулась ей, а потом, подумав, подбежала, села рядом и уткнулась лицом в колени:

– Мама, ты счастлива? Нет ведь, правда? У тебя не счастливый день?

– Совершенно не счастливый, – грустно улыбнулась Аня, погладив её по голове.

Лера радостно обняла её и убежала играть в соседнюю комнату.

Женщина откинула голову на спинку дивана и прикрыла глаза. Но отдохнуть не удалось: через несколько минут хлопнула входная дверь, и вошёл сын.

Антон, явно не в духе, мрачно бросил на стол две листовки:

– Все, кроме меня! Ну, просто все!

Мать подошла к столу и взглянула на документы: «Разрешение на досрочное зацикливание Валерии Птичке», «Билет в „Рай“ для Валерии Птички». Вздохнув, она погладила по голове сына:

– Однажды у тебя будет гораздо более счастливый день, чем завтрашний. И ты обрадуешься, что тебе отказали.

– Нет! – упрямо помотал головой парень, сжав кулаки. И, помолчав, добавил: – ты ведь не отдашь ей? – он кивнул на документы.

– Не сейчас, – мать со вздохом убрала их на верхнюю полку шкафа. – Но рано или поздно к нам придут из циклоцентра и поговорят с ней лично. – Она грустно улыбнулась: – может, и мне зациклиться, раз вы все так разом решили оставить меня?

– Нет!! – вдруг раздался от двери отчаянный вопль и плач. Лера смотрела на них несчастными глазами, размазывая по лицу слёзы и прижимая к себе любимую куклу.

– Лера, Лерочка, я пошутила, – сделала шаг по направлению к ней мать, но девушка с отчаянным воплем выбежала из дома. Аня и Антон, переглянувшись, помчались за ней.

Они не догнали её, а потом, вконец измученные, искали до темноты. Они уже медленно плелись от дома к дому, перебирая возможные варианты, когда Антона осенило:

– Крыша гипермаркета «Мировой»! Помнишь, в прошлом году она тоже туда убежала, когда я с ней поругался?

– Точно! – просияла Аня, и они помчались к высотке. Вид с крыши очень нравился Лере. Это место использовали даже как обзорную площадку города, приводили туда туристов, ну а Леру было отсюда просто не вытащить, и в любую прогулку она обязательно просилась сюда.

Девушка и правда была здесь. Она явно замёрзла, сидя на бетонном полу, но уходить не собиралась.

– Лера! – помчались к ней мать и брат, едва увидев.

– Нет! – она отбежала от них на край крыши и снова заплакала. – Вы все уйдёте, как папа, да?

– Нет, Лерочка, доченька, нет… – замотала головой Аня, медленно подходя и протягивая руку. – Я же сказала, что никогда не исчезну без тебя. Пожалуйста, пойдём домой.

На мгновение девушка посмотрела на них задумчивыми мокрыми глазами, даже сделала медленное движение рукой по направлению к матери, а потом вдруг с резким криком: «Нет!!» прыгнула с высотки вниз. Анин крик переглушили сирены флаеров, а Антон помчался по лестнице к выходу из здания.

Пошатываясь и сжавшись от переполнявшей боли, Аня медленно подошла к краю. Потом подняла валявшуюся рядом испачканную куклу и прижала к груди. Внизу лежало тело её несчастного ребёнка: мёртвое, конечно. С такой высоты не выживают. Она увидела расталкивающего толпу Антона, и, развернувшись, сделала пару шагов по направлению к люку. А потом вдруг рванулась вперёд, помчавшись по лестнице к выходу, не разбирая дороги.

Прохладный майский ветер коснулся лица. Почти у самых дверей толпились люди, восклицая и охая.

– Такая молодая, красивая! Жить бы и жить… – вздохнула какая-то женщина, стоявшая неподалёку.

На мгновение Аня остановилась, но тут же снова побежала, что есть сил, однако не к телу дочери.

– Мама! Мама! Да стой же! – Антон догнал её почти у здания ближайшего циклоцентра. – Что ты здесь делаешь? – он схватил её за плечи. – Мама, Лерку не вернёшь! Пожалуйста, не сходи с ума! – он отчаянно обнял мать, не зная, ни как утешить, ни как образумить.

– Я в порядке, Антошка, – неожиданно спокойно сказала она и даже улыбнулась, хотя в глазах и стояли слёзы. – А сейчас я пойду. – Она отстранилась и серьёзно посмотрела в глаза сыну. – Ты прости, что даже нормально попрощаться возможности нет: до полуночи всего пара минут осталось, надо успеть, – она кивнула на купол центра.

– Но зачем??! – Антон не мог найти подходящих слов. – Ведь ты не будешь помнить будущее, ты не спасёшь её! И сегодня определённо не самый твой счастливый день, мама!

– Ты так думаешь? – она грустно улыбнулась. – Я проснулась в уверенности, что лежу рядом с мужем, потом последний раз увидела его хотя бы на голограмме, и это последний день, в котором я могу быть рядом с обоими своими детьми, отцом и – это уже мелочи – но у меня даже была любимая работа. Да, Антошка, я определённо хочу зациклить именно этот день. – Она порывисто обняла сына и почти побежала в сторону входа в здание.

Антон остался стоять, словно парализованный, глотая слёзы и смотря вслед последнему остававшемуся у него родному человеку. А потом, словно очнувшись, помчался за ней:

– Мама! Мама, пожалуйста, не надо! – забежав в холл, он в отчаянии забил кулаками в двери зала, но тот уже был герметично закрыт, чтобы не мешать человеку зациклить самый счастливый для него день.

Аня уверенно ступила в очерченный на полу круг и посмотрела в стеклянный глаз на потолке:

– Прошу зацикливания! – выкрикнула она.

– Назовите своё имя, фамилию и возраст, – потребовал робот.

– Анна Птичка. Сорок лет.

– Есть ли у Вас дети?

– Да.

– Все ли они совершеннолетние?

– Да.

– Зацикливание разрешено. Счастливого Вам дня!

С потолка спустился радужный луч, обволакивая и вводя в транс. Почувствовав себя так, словно всё страшное позади, Аня блаженно закрыла глаза. «Завтра утром… ах, нет, сегодня утром!» – она улыбнулась, – «всё будет прекрасно». А затем она отключилась.

Антон колотил в дверь до тех пор, пока она, наконец, не открылась. Часть стены совершенно неожиданно разъехалась в стороны, и он кубарем влетел в пустой зал.

– Мама! – закричал он, чуть не плача и понимая, что всё закончилось. Он встал в центр круга и заорал, глядя в потолок: – Я требую встречи с Игорем Иджтинаном! Я требую вернуть мою семью! Эй, слышите, вы! Я не уйду отсюда, пока не встречусь с ним!

– Встречи с руководством возможны по особым причинам, – отчеканил металлический голос. – Назовите свои.

– Я лишился всех родных из-за него!

– Все зациклившиеся сами сделали свой выбор. У Вас типичная ситуация, руководство такими не занимается. Спасибо за обращение к центру!

Робот умолк, давая понять, что разговор окончен.

– Я не уйду отсюда! Ты понял? Я разобью всю эту лоханку железную, я буду колотить здесь всё, пока не поговорю с ним! – и чтобы не пустословить, парень тут же подошёл к монитору на стене и с размаху ударил по нему, но тут же запрыгал, потирая ушибленную руку, монитор же, как ни в чём не бывало, продолжал работу.

Неизвестно, чем бы закончилось это членовредительство, если бы в этот момент в зал не зашла девушка в серебристой форме сотрудников центра:

– Пожалуйста, пойдёмте со мной. У входа Вас ожидает флаер. Игорь Иджтинан встретится с Вами.

Глава корпорации и один из самых влиятельных людей на планете надел халат поверх пижамы и с лёгкой грустью ожидал своего гостя. Он уже лёг спать, когда в голове у него прозвучал отчаянный крик: «Я требую встречи с Игорем Иджтинаном!». В ситуации он разобрался довольно быстро, но что теперь сказать парню?..

Антон мельком зло взглянул на роскошный дом. От его страстного желания зациклиться не осталось и следа: это приносит только боль! Поднявшись за сопровождающей его девушкой по широкой мраморной лестнице, он почти ворвался в кабинет хозяина.

Мгновение они смотрели друг другу в глаза. Антон – глубоко дыша и едва сдерживая ненависть, Игорь – с любопытством и оттенком уважения: однажды этот пацан перевернёт мир музыки, и все власть имущие будут мечтать взять у него автограф.

Затем хозяин кабинета встал и подошёл к парню, собираясь поприветствовать гостя. Антон же бросился на него с кулаками:

– Я требую вернуть мою семью!!

Игорь мгновенно прижал мальчишку лицом к стенке:

– А ну-ка успокойся! Это был их выбор! Понимаешь?

Затем он усадил парня в кресло напротив и заставил выпить пару глотков вина. Они проговорили несколько часов, и, несмотря на слипающиеся глаза, Игорь думал: «Вот это да! Антон Птичка! В моём кабинете! Кстати, никак не удаётся встретиться, чтоб получить автограф на последний альбом… Попросить бы сейчас, да не поймёт», – мысленно усмехнулся он.

Антон сидел в некоторой прострации. Всю жизнь имя Игоря Иджтинана было для него и всех окружающих почти священным. А только что он хотел убить его, готовясь увидеть злодея под маской всемирного добродетеля. Но вот он сидит напротив одного из самых сильных мира сего, а тот выглядит как обычный человек, вырванный посреди ночи из постели.

– Я могу ещё чем-нибудь помочь тебе? – вежливо поинтересовался хозяин, когда гость выпил ещё глоток вина и почти пришёл в себя.

– Да! – с вызовом ответил, подумав, тот. – Объясните мне, как работает зацикливание.