Часовой Армагеддона Щеглов Сергей

Глава 13

Бог глядит, что дело плохо,

и кричит: «Пусти! Пусти!»

Валентин облизнул губы, неопределенно хмыкнул и сунул шкатулку за пояс.

Не сговариваясь, Бранбо, Талион и даже Хаям отступили на шаг. Валентин оглядел их испуганные физиономии и пожал плечами:

— Действительно, талисман, — сказал он как можно небрежнее. — Я бы даже сказал, очень подходящий для нашего дела талисман.

— Так ты и на самом деле пришелец? — спросил Талион. Валентин кивнул.

— Ха! Что я говорил?! — Хаям хлопнул в ладоши. — Мой приятель Фалер это вам не кто-нибудь! Жаль, у нас нет ни одного Великого талисмана!

— Не жаль, — пробормотал Бранбо, по-прежнему трясясь от страха. — Совсем не жаль.

— Наверное, в книгах говорится, что шкатулка приносит смерть? — сообразил Валентин. — В общем, это не совсем так. Мы используем ее по-другому.

— Это как еще — по-другому? — буркнул Бранбо.

— Шкатулка сделает нас неуязвимыми, даже от ударов Серого, — пояснил Валентин. — Под ее прикрытием мы беспрепятственно опустимся на вершину Анхарда и спокойно пройдем в гости к Серому. Возможно, нам даже не понадобится никого убивать.

Бранбо с сомнением покачал головой.

— А дальше? — спросил Талион. — Что ты сделаешь с перемещающимися залами? Что, если Серый не захочет принять нас?

Валентин усмехнулся:

— Захочет. Даже он должен понимать, что такое Шкатулка Пандоры.

Талион приоткрыл рот. Замысел Валентина открылся ему во всей беспощадной простоте.

— Жаль, что я не пришелец! — воскликнул Хаям. — Все равно, клянусь Емаем, я должен увидеть все своими глазами! Ведь талисману все равно, сколько человек защищать?

Валентин развел руками:

— Ну, раз уж ты просишь… по старой дружбе…

— Отлично! — просиял Хаям. — Бедняжка Нинель! Проспит все самое интересное!

— Она уже видела все это несколько раз, — прервал его Талион. — Не будем более тратить время на пустые разговоры; пора исполнить наш долг.

Хаям заметно поскучнел и подошел к Бранбо. Толкнув его в бок, он вполголоса попросил:

— Слушай, дай и мне какой-нибудь амулет! Все-таки в бой идем.

— Не дам, — отрезал Бранбо с неожиданной решительностью. — Еще убьешь кого-нибудь!

Хаям скорчил недовольную гримасу и отошел в сторону, где и встал, скрестив руки на груди. Валентин еще раз обменялся ощущениями со Шкатулкой — да, она могла защитить куда большее количество людей и драконов, чем он мог ей предложить. Значит, можно отправляться.

— Максим, — распорядился Валентин напоследок. — Эти местные ученики… они в состоянии приготовить обед?

— Трое из них специализируются на кулинарной магии, — без тени улыбки ответил Максим. — В котором часу и на сколько персон?

— Серого кормить не будем, — решил Валентин. — На семерых. Через два часа. Ну и… — Валентин опустил глаза. — Если мы не вернемся, хотя бы допейте все вино в замке. Чтоб не досталось врагу.

Максим кивнул, ничего не ответив. Валентин почувствовал себя не в своей тарелке — вроде бы все правильно, тальменов нужно остановить, да и Мануэля бросать нельзя — но все-таки… Ведь рискую-то я не только своей персоной, если что, всем достанется. Может быть, все-таки слетать в Эбо?

Валентин покачал головой. Не успеть. Не долететь — объяснить. Ланда ведь тоже догадывается, что произойдет в Ампере — и что толку? Принц не будет вмешиваться без полной уверенности, а наши, из Управления… Валентин махнул рукой. На их месте я бы считал точно так же: ну, будет Т-буря, ну так запишем параметры, снимем Т-диаграммы! Нам же лучше! А что там пол-Побережья накроется, так это еще бабушка надвое сказала.

Валентина пробрал озноб. Неожиданно он сообразил, что происходящее на Побережье значит для него несколько больше, чем раньше. Это больше не был интересный фильм в жанре «фэнтези»; получив в неожиданное наследство целый замок, Валентин не желал его терять. Но ведь дома-то все осталось по-прежнему!

— Поехали, — сказал Валентин Талиону.

Талион вновь открыл проход. Селингари, уже привыкший к сегодняшним разъездам, мгновенно погасил пламя. Валентин первым ступил на борт своего дракона; Талион, Бранбо и Хаям молча последовали за ним.

Спустя минуту все четверо уже летели над зеленым морем Онгерского леса, на юго-запад, к новой столице Фарингии — Амперу Великому.

Валентин еще раз сосредоточился на своих ощущениях. Сейчас, перед самым финальным боем, получив трехминутную передышку, он смог наконец ощутить, как далеко от обычной рутинной работы занесла его нелегкая. Впрочем, все еще можно повернуть назад, подумал Валентин. Кто я такой, чтобы решать судьбу целой страны?

Валентин покачал головой. Нет. Слишком поздно, я никогда не прощу себе отступления. Даже если в Ампере вместо вселенской катастрофы случится всего лишь еще одна Гельвеция. Непохоже, чтобы кто-то кроме меня смог остановить тальменов. Быть может, мне так на роду написано — спасать мирное население от талисманных бурь.

Лес разорвался на мелкие клочья, внизу замелькали прямоугольники возделанных полей, а на далеком с такой высоты горизонте появилась и стала стремительно приближаться Черная Башня — Анхард.

Ампер лежал в ее тени, как дорогой ковер у ног владыки. Отсюда, с десяти, а то и более километров, Анхард выглядел троном, на который Серый взошел, чтобы править всем миром. Казалось бы, чего проще, с могучим-то талисманом? Но вот уже несколько лет вся мощь талисмана была направлена против собственной же страны, у которой пришлось отнять даже ее мертвецов. Валентин покачал головой — каким же идиотом надо быть, чтобы продолжать упорствовать в заблуждении, будто власть основывается на силе. А впрочем, и на Земле всегда хватало охотников посидеть на штыках; долговечность такого правления определяется выдубленностью задницы. У Серого, надо полагать, с этим все в порядке.

— Прямо на крышу? — нервно спросил Хаям. Валентин хлопнул себя по лбу. Отсюда уже видны были черные точки кружащих у Башни самрухаров — гигантских птиц, способных нести на себе не только человека, но и гигантский, заряженный заколдованной стрелой самострел. Еще немного, и дракон влетел бы в это облако безо всякой защиты…

Валентин вытащил шкатулку. Дрожь мягко охватила правую руку. Ну, подруга, давай. До самого вечера, на меня, моих друзей и этого дракона, полную защиту от всего, что только можно себе представить. Сможешь?

Шкатулка засветилась зеленым, шарики затряслись в своих гнездах. Один из них мягко выскользнул наружу, издав чмокающий звук. Валентин наблюдал за Шкатулкой с напряженным вниманием; если что-то пойдет не так, еще не поздно дать деру. Тогда путь один — домой, в Эбо.

Валентин почти хотел, чтобы у Шкатулки ничего не получилось.

Шарик повис в воздухе, затем стал расти, одновременно становясь все более прозрачным и бесплотным. Когда его едва видимая поверхность коснулась лица Валентина, он почувствовал лишь легкое дуновение холодного воздуха — и больше ничего. А затем шарик раздулся за пределы дракона, и исчез, оставив лишь приятное ощущение безопасности, сродни тому, которое испытываешь в компьютерных игрушках.

Сработала, подумал Валентин с облегчением. Что ж я, дурак, на тысячу лет защиты не попросил? Впрочем, еще успею.

Размышления Валентина прервал Хаям:

— Отличный залп! — вскричал он, указывая вперед.

Валентин посмотрел на Анхард и увидел, что самрухары выстроились в образцовый боевой порядок — полусферу из доброй сотни птиц, центром которой являлся Селингари. И от каждой из птиц к огненному дракону летела маленькая — издалека — стрела, несущая мгновенную смерть всему живому. Ну, Шкатулка, подумал Валентин, то-то будет прикол…

Додумать он не успел. Дракон слегка дрогнул, словно поежился, и стрелы, мелькнув перед самым носом, пропали начисто. Будто их и не было, поразился Валентин и оглянулся назад — оп-па! Промахнулись?! Все?!

Стрелы улетали вдаль, пройдя, мимо — а если уж быть совсем точным, то прямо сквозь дракона, защищенного легендарным талисманом. Улетая, они казались совершенно безобидными, и даже облачка взрывов, усеявшие землю там, где они наконец прервали полет, выглядели маленькими и несерьезными.

А Селингари все так же летел вперед, не снижая скорости. Самрухары сумели перестроиться в новую фигуру атаки. Теперь они окружили дракона со всех сторон и дали второй залп.

На этот раз Селингари дрожал несколько секунд. Валентин почти ощутил, как сквозь него пролетает чуждая магия — но для глаз все выглядело как обычно: стрелы приближались, терялись из виду и снова появлялись, но уже с другой стороны, там, откуда в свою очередь стреляли другие крылатые всадники.

Валентин невольно вскрикнул, когда первая стрела попала в цель.

Еще мгновение назад самрухар, раскинув крылья в планирующем полете, скользил вперед за безнадежно обогнавшим его Селингари — и вдруг пролетавшая мимо стрела расцвела искрящимся облаком взрыва. В тот же миг самрухар из черного стал алым, крылья его распались на бурые лохмотья; самрухар завис в воздухе уже не птицей, а бесформенной массой перьев, костей и сухожилий, слепленных вместе кровавой слизью — и начал медленно падать вниз, оставив за собой облако черных перьев.

А ведь стрела разорвалась метрах в двадцати от него, подумал Валентин. По спине пробежал холодок — сунься мы сюда без Шкатулки…

— Они перебили друг друга, — изумленно произнес Талион. — Шкатулка знает секрет победы без боя!

Валентин огляделся, и ему стало совсем худо. Ни одного — он повертел головой, чувствуя, как озноб пробивает его до костей — нет, ни одного из сотен самрухаров не осталось в воздухе! Только редкие облачка перьев да темные точки, падающие к земле.

И ведь это только начало, первая линия обороны. Валентин затряс головой — проклятье, кого же Серый ждал в гости, раз так вооружил охрану?

Селингари беспрепятственно подлетел к башне и опустился на ее плоскую крышу, подозрительно напоминавшую ровную поверхность Ганагана.

Восемь молний ударили одновременно, заставив Валентина зажмуриться.

Открывать глаза он не спешил. Все было слишком очевидно.

— Никого не осталось, — прокомментировал Бранбо. — Хозяин знал, что делал, когда запретил мне исследовать эту шкатулку.

Валентин открыл глаза. Молнии, исторгнутые магическими конденсаторами, или, по местному, Хрустальными Глазами, очистили поверхность крыши от всего, что там находилось. Местами еще дымились какие-то подозрительные влажные пятна, но в целом вокруг было так же безлюдно, как совсем недавно — в Ганагане.

Сами Хрустальные Глаза, оплавленные, покрытые копотью, уже вряд ли способны были повторить совершенную глупость.

Валентин посмотрел на своих соратников, те в свою очередь посмотрели на него. Ну, что теперь?!

Валентин вспомнил, что должен делать командир: не оставлять солдатам ни минуты свободного времени. А то еще думать начнут.

— Талион, — сказал он строго, — ты должен знать, как войти в Башню.

— Вход перед нами, — ответил Талион, указывая на темный провал, находившийся метрах в тридцати слева курсу. — Но Серый в любое мгновение может закрыть его навсегда.

— Для этого он сначала должен узнать, что мы пришли, а когда он это узнает, он сам выскочит нам навстречу, — возразил Валентин, делая шаг вперед. Селингари распахнул проход. Валентин замер, ошарашенный пахнувшим в лицо жаром. Солнце, немилосердно палившее с неба, раскалило черный камень крыши. Воздух дрожал, живо напомнив Валентину родные Жгучие Пески. Ну и погодка, подумал он, обливаясь потом; а ведь только десять утра!

Еще минуту назад Валентин собирался просто подождать Серого на крыше Анхарда; но сейчас ему захотелось совершать великие подвиги в более прохладном месте.

— За мной! — скомандовал Валентин, быстрым шагом направляясь к провалу.

Парадный вход — он же и выход — Анхарда больше всего походил на амфитеатр, утопленный в километровой толще Башни. На месте сцены зиял уходивший вниз на сотни метров вентиляционный колодец, откуда веяло заветной прохладой; оттуда же, в шесть рядов, ощетинившись самострелами, поднималась по широкой винтовой галерее бесконечная череда Воителей. Валентин попытался проследить, откуда вытекает эта красно-белая людская река, но горизонтальные галереи были скрыты многочисленными колоннадами, навесами и прочими украшениями, делавшими каждый этаж колодца непохожим на все остальные.

Командир передового отряда заметил непрошеных гостей, и издал вопль — то ли «товсь», то ли «пли». Валентин отшатнулся — туча стрел полетела, казалось, прямо в него. Мгновением позже стрелы исчезли, не причинив его небольшому отряду никакого вреда.

Валентин пожал плечами и несколько нервно двинулся вниз по винтовой галерее. Талион, Хаям и Бранбо шли следом, вперед никто не забегал.

Воители успели дать еще три залпа; потом, сообразив, что это бесполезно, подались назад. Офицер завопил что-то совсем непонятное; Валентину показалось, что он пытается воодушевить стрелков на рукопашный бой.

Такой момент грешно было упускать. Валентин собрался с силами, поднял левую руку и медленно согнул средний и безымянный пальцы. Не успел он довести знак до конца, как невидимый вихрь ударил по столпившейся внизу солдатне, сбросив в колодец офицера и еще десяток стоявших рядом, повалил большую часть передового отряда. Валентин невольно покосился на Талиона; тот кивнул и сунул руку за пазуху.

Снизу вновь полетели стрелы; затем группа наиболее отчаянных Воителей бросилась вперед, кто с копьями, а кто с тонкими, похожими на самурайские, мечами. Валентин, не сбавляя темпа, шагал им навстречу, держа уже сложенный знак наготове.

На что они надеются, думал он, глядя в искаженные лица бегущих навстречу. Потные, грязные, в легких парадных кольчугах, понятия не имеющие о правильной тактике боя в закрытых помещениях — нелепые жертвы досадного совпадения. Вот один из солдат — пузатый великан, минимум на голову выше Валентина, — остановился, поднатужился и с воплем метнул копье. Валентин проследил его траекторию — великан попал куда целился, копье вошло прямо в грудь Талиона и исчезло из виду, чтобы мгновением спустя зазвенеть далеко позади эльфа.

Талион слегка наклонил голову и вскинул руку. Облако серого тумана окутало нападавших, и они повалились на землю, натыкаясь на копья и мечи своих же товарищей. Валентин поморщился — он шел, не останавливаясь, и сейчас нога зацепилась за торчащую из чьей-то спины стрелу. Снизу стреляли куда попало, и поражали своих. Воители, как же…

Талион еще раз вскинул руку. Новый вихрь пронесся по рядам защитников, еще более сильный, чем первый, послышались крики боли и ужаса — сотня первых солдат оказалась отброшена шагов на сорок, на копья задних рядов. Внизу нарастала паника, которую некому было предотвратить.

Видимо, надо добавить, подумал Валентин. Если они побегут, жертв будет куда меньше.

Он шире развел указательный палец и мизинец, конфигурируя подходящую частоту. Толпа внизу — уже не войско, а именно толпа — застыла в ожидании удара, заклинание уже действовало, вселяя страх в сердца самых отважных. Валентин зачерпнул еще энергии — после пальбы Талиона вокруг ее было хоть отбавляй — и ударил.

Это была обычная «коза», усиленная инфразвуковыми обертонами. Валентин взял широко, не мелочась, боль и затемняющий сознание ужас охватил почти всех, попавших в сектор обстрела — больше половины войска, кому-то могло показаться, что колдун поджег его одежду, кто-то ощутил летящий прямо в него смертоносный вихрь, у кого-то просто опорожнился кишечник. Заклинание оставляло простор для фантазии. Валентин опустил руку и двинулся дальше, с любопытством ожидая, что же будет дальше.

На то, чтобы принять решение, повернуться и побежать, Воителям потребовалось некоторое время. Валентин мог бы при желании дотянуться до спин последних бегущих. В отличие от чистого поля, спасаться бегством на винтовой галерее было совсем непросто. Глядя на царившую внизу давку, Валентин покачал головой. Серый явно не тренировал свою гвардию в самом важном маневре — отступлении.

Ужас катился шагах в тридцати впереди Валентина. Никто уже и не думал стрелять, Воители наконец поняли, с кем столкнулись, и тут и там слышались вопли: «Маги! маги! Где Ваннор?!».

— Действительно, — Валентин покосился на Талиона, — а где же Ваннор?! Куда подевалось магическое прикрытие?!

— Ваннор никогда не нападает, не изучив противника, — ответил Талион, напряженно вглядываясь в темные глубины уходящего вниз колодца. — Ты уверен, что Шкатулка сможет защитить нас от магии так же легко, как от стрел и копий?

— Уверен, — махнул рукой Валентин. В душу его закралось сомнение: что, если Серый проигнорирует нападение? Где его искать в километровой-то башне?!

Огненный шар ударил сверху, неожиданно, резко, подобно вспыхнувшему лучу прожектора. Ударил, оплавляя камень, и растаял в воздухе, не причинив ни малейшего вреда. Валентин перевел дух. Разноцветные пятна все еще кружились перед глазами. Вот и Ваннор, понял он, а я-то думал, что мой фаербол в Ганагане получился чересчур большим.

Талион издал пронзительный вопль и припал на одно колено, выбросив вперед и вверх руку, точно поражая невидимого противника выпадом рапиры. Ранен он, что ли, подумал Валентин; хотя нет, скорее, это такая древняя эльфийская магия.

Сверху раздался громовой хохот, а затем колодец наполнил Голос. Именно Голос, с большой буквы, — точно усиленный невидимой акустикой, он заставил вибрировать грудную клетку и живот, и пробирал до костей.

— Вы достигли места своей смерти, — возвестил Голос, с которым трудно было спорить, так он гремел и перекатывался в тесном пространстве. — Талион, тебе никогда не стать гроссмейстером! Хаям, тебе лучше было бы оставаться Сказителем, для героя сказаний ты слишком смертен! Не стоит открывать сумку, Бранбо — там нет ничего, что может причинить мне вред! А ты, Фалер, хоть и не так прост, как пытался казаться все эти годы, сейчас на своей шкуре почувствуешь, какая пропасть лежит между гроссмейстером и магом-самоучкой!

Валентин покрутил головой, подстроил зрение: солнце освещало лишь узкий клин с одной из сторон колодца, а темный камень стен почти не отражал света, — и разглядел на галерее двумя пролетами выше маленького пузатого человечка, предусмотрительно прячущегося за колонной. Только что произнесенные им слова были ничем иным, как официальным вызовом на магическую дуэль; Валентин притормозил, разрываясь между необходимостью топать дальше и нестерпимым желанием увидеть наконец, как это происходит по всем правилам.

— Ваннор! — ударился в стены ответный голос, звучавший немногим тише — Валентин посмотрел на Талиона с уважением. — Ты не в силах причинить нам вреда, и потому дуэль с тобой покрыла бы нас позором…

Ну, не всех, не всех, не преминул отметить Валентин.

— А потому прошу тебя — уйди с миром, и не далее как вечером, под Скалой Отчаяния, я готов померяться с тобою силами один на один!

Ответом Талиону послужил уже знакомый хохот. Фаерболы посыпались как горох; Валентин заметил, что Хаям вздрагивает при каждой вспышке и уже едва передвигает ноги, втянув голову в плечи. Продвигаться дальше в таких условиях было достаточно неприятно.

Валентин остановился и повернулся в сторону Ваннора. Он уже прикинул, что тратить вторую монету на распоясавшегося мага будет слишком жирно, и решил снять его с галереи обыкновенной «перчаткой», слегка усиленной «липучкой» и «падучей». Однако и на этот раз его опередили.

— Откуда он взял, что там ничего нет? — пробормотал Бранбо, засовывая руку в свою заплечную котомку — для чего ему пришлось изогнуться в три погибели. — Вот, например, специально для любителей фаерболов!

В руке его мелькнула плоская коробочка, которую Бранбо тут же швырнул на пол с таким расчетом, чтобы она ударилась о камень как раз у самых перил. Из коробочки с хлопком вылетел белый порошок, испустивший клуб дыма, в который и врезался очередной ванноровский фаербол. Мгновением спустя сверху полыхнуло, да так, что предыдущие вспышки показались баловством.

Белый дым слегка развеялся, но продолжал прикрывать Валентин и его спутников. Посмотрев вверх, Валентин отметил, что от колонны, за которой прятался Ваннор, осталась только узкая оплавленная стойка, за которое не поместился бы и дистрофик. Самого гроссмейстера там, естественно, уже не было; и громовой голос не спешил доложить о его оценке мастерства незваных гостей.

Неужели мы его того, подумал Валентин. Пожал плечами — а, после разберемся, — и повернулся, чтобы идти дальше. Кстати, пора уже Обруч включать, должен же кто-то из Воителей знать, как попасть к Серому с докладом…

Ваннор стоял перед ним собственной персоной — маленький, кругленький, в еще дымящейся зеленой мантии, да точнее сказать, даже и не стоял, а висел в полуметре над полом, и нехорошо улыбался. И несло от него силой ничуть не меньшей, чем от Великого Черного. Валентин сглотнул, справляясь с внезапно подступившей тошнотой.

Конечно, сейчас, после всего пережитого, падать на колени и целовать ножки Ваннору Валентин не стал. Но ощущение собственного бессилия сделало ноги ватными, а язык — шершавым.

Ваннор цепко обежал глазами всю валентинову команду, и улыбка исчезла с его лица. Сообразил, что на нас ни одной подпалины нет, догадался Валентин. Сила силой, а со Шкатулкой шутки плохи. Вот только как же нам от него избавиться? Гроссмейстер все-таки.

Затея с усовершенствованной «перчаткой» теперь казалась Валентину детским лепетом. Тут нужно что-нибудь эдакое…

— Значит, говоришь, нет ничего? — прошипел Бранбо, снова засовывая руку в мешок. — А что ты на это скажешь?!

Ваннор сделал движение, очевидно, пытаясь помешать Бранбо, но рука его замерла на полпути. Валентин ощутил слева взрыв магической энергии, из-под плаща Талиона полыхнуло желтым. Как бы то ни было, Ваннор не успел. Бранбо беспрепятственно извлек из мешка очередную штуковину и бросил ее Ваннору — как будто зажигалку или открывашку для бутылок.

Валентин обмер. Эту штуковину он узнал сразу.

Граната Ф1, именуемая также лимонкой.

Взрыв ухнул мгновенно, не дав Валентину даже броситься на землю и закрыть голову руками — что, учитывая каменистый пол, вряд ли прошло бы бесследно для физиономии.

Пол под ногами закачался, воздух на мгновение потерял прозрачность. Но Шкатулка выручила и на этот раз — Валентин даже не оглох. Осколки, подобно молниям и стрелам, прошли сквозь него и его товарищей, не причинив им ни малейшего вреда.

Ваннору повезло меньше. Голова мага откатилась метров на двадцать вниз и уткнулась в перила, злобно вращая глазами; кровавое месиво из костей пополам с зеленой мантией забрызгало пол в радиусе нескольких метров; оторванная рука, валявшаяся у внешней стены галереи, шевельнула пальцами перед тем как рассыпаться в прах.

Это не Ф1, подумал Валентин, это черт знает что… Он попытался что-то сказать, но губы тряслись слишком сильно. Валентин даже протянул руку к нагрудному карману, нащупал заветную ампулу; потом сделал глубокий вдох — и только тут его отпустило. Не та подготовка для таких сюрпризов; зарядку надо по утрам делать… Что же еще есть у Бранбо в котомке?!

— То-то же, кретин! — буркнул Бранбо, потирая руки. — Пошли, он теперь себя до вечера не соберет.

Валентин поежился. Даже после этого Ваннор еще жил; его лицо корежили ужасные гримасы, а губы пытались выдавить какие-то слова. Гроссмейстерское звание давалось не столько за магические способности, сколько за способность выжить после чего угодно. Интересно, подумал Валентин, а если бы меня — гранатой? Ох, хорошо, что я не гроссмейстер!

— Бранбо, — сказал Валентин, — дайте-ка мне вашу сумку…

Бранбо скорчил недовольную гримасу, однако рюкзак снял и отдал. Внутри обнаружились еще три гранаты — Валентин не смог сдержать дрожь в руках — а также кусок полупрозрачной материи и разноцветная палочка, напоминающая карандаш.

— Что это? — спросил Валентин, указывая на последние предметы.

— Амулеты из Восточных пределов, — Бранбо вцепился в рюкзак со своей стороны и ощутимо потянул его на себя. — Против бестелесных противников — покрывало Алленора, а Жезл Четырех Лун — помогает повелевать камнями. Отдайте, все равно только я умею с ними обращаться!

— С ними — конечно, — кивнул Валентин, осторожно перегружая гранаты себе во второй, до сих пор пустовавший кошель. — А вот это я у вас заберу. Шкатулка на такие штуки не рассчитана…

Лицо Бранбо вытянулось. Кажется, почтенный завхоз только сейчас понял, какой опасности подвергался.

— Вообще, откуда у вас это?! — спросил Валентин, похлопав себя по надежно зашнурованному кошельку.

— Великий Черный, — смутился Бранбо. — Он вынес это с поля боя между Шертором и Гамбаррой…

Понятно, кивнул Валентин. Еще один отголосок той нелепой истории. Слава богу, дожди из танков выпадают на Панге не каждый день.

— Фалер, — послышался негромкий голос Талиона. — А вот и он сам!

Валентин повернулся, сосредоточив все усилия на том, чтобы не раскрыть рот.

Габриэль Серый Воитель, владыка половины мира, таки соизволил появиться перед ним собственной персоной. А Валентин, все еще держась одной рукой за сумку Бранбо, напрочь забыл, где же проклятый завхоз держит свой пресловутый таль-эллангрил.

Валентин невольно скосил глаза — нет, в сумке точно нема, и не должно быть — Бранбо постоянно держал таль-эллангрил в руках. Куда же он его засунул, когда гранату кидал?

Валентин наконец сообразил, что перед ним — сам Серый, и отпустил сумку. Бранбо обеими руками притянул ее к животу, будто Серый явился сюда с целью ограбления. Хаям буквально зашатался из стороны в сторону — то ли от страха, то ли от благоговения — но Валентин заметил, что с каждым шатанием сказитель приближается к Серому, заходя слева. Талион шагнул вперед и встал рядом с Валентином. Серый молча смотрел на Валентина; проследив направление его взгляда, Валентин уточнил: Серый смотрел на шкатулку. Вот уж не ожидал такой эрудиции от палача Ганагана…

— Вы хорошо подготовились, — кивнул Серый, закончив разглядывать Шкатулку. Он скрестил руки на груди и гордо вскинул голову. Внезапно поднявшийся ветерок отбросил за спину его длинные светлые волосы. Валентин отметил, что кровавые ошметки Ваннора исчезли с пола, равно как и голова неудачливого гроссмейстера. Серый работал со своим талисманом куда толковее Георга и Детмара вместе взятых. — Ну хорошо, я перед вами. Что дальше?

Валентин с трудом сдержал улыбку — абсолютно неуместную, но тем не менее… Я-то думал, что Бранбо, едва завидев Серого, пустит в ход таль-эллангрил; а теперь что? может, извиниться и уйти?

— Мануэль, — негромко сказал Талион, обращаясь скорее к Валентину, чем к Серому.

Ах да, Мануэль! Валентин едва не хлопнул себя по лбу.

— Ваши Воители, коллега Габриэль, — заговорил он неожиданным для самого себя приятельским тоном, — час назад арестовали и спрятали в Башне одного моего знакомого. Как видите, мы можем ощутимо испортить вам праздник, — Валентин указал на заваленные трупами террасы, — это ведь только так, разминка… — Валентин многозначительно похлопал по Шкатулке. — Может быть, вас заинтересует сделка? Мой приятель в обмен на тишину и спокойствие?

Серый криво усмехнулся:

— И только-то? Ты потратил один из шести шариков, чтобы спасти одного жалкого смертного? — Серый покачал головой, а потом вдруг посмотрел на Валентина с пониманием. — Этот Мануэль — пришелец?

Валентин машинально кивнул, уже сознавая, что совершает ошибку. Серый с самого начала принял приятельский тон; в отличие от Георга и Детмара, он говорил с Валентином и его командой как с равными. И это было плохо. Все, что Валентин знал о Сером, говорило — такого заносчивого и одержимого тальмена Панга еще не видывала. Его показная готовность к переговорам не могла быть ничем, кроме военной хитрости. Серый готовил какую-то ловушку, это было совершенно очевидно; но какую именно?!

Серый усмехнулся:

— И наверняка у тебя уже припасен для него талисман? — Он — Валентин чуть рот не раскрыл — еле заметно подмигнул левым глазом. — Ну что ж, сделка, — он сделал паузу, внимательно оглядев своих противников, — сделка меня заинтересует. Пойдемте в кабинет и обсудим детали.

Не дав Валентину опомниться, Серый раскрыл в ближайшей стене светящийся голубоватый портал и спокойно, в полной уверенности, что непрошеные гости тут же последуют за ним, скрылся за его туманной поверхностью.

Ловушка, подумал Валентин, вне всякого сомнения, ловушка. Но что делать? Стоять здесь столбом? Он решил, что другого выхода, кроме как последовать за Серым, у него просто нет.

— Бранбо, — начал было Валентин, желая выяснить судьбу таль-эллангрила. Бранбо скорчил рожу, означавшую «Молчи! Молчи!», и указал на Хаяма. Тот слегка распахнул полы своего кафтана, показав Валентину таль-эллангрил, каким-то образом закрепленный под одеждой на манер подмышечной кобуры.

Ага, так у них все схвачено, сообразил Валентин. Вон зачем Хаям подбирался к Серому; каких-то секунд не хватило. Ну, тогда вперед!

Валентин шагнул вперед и пересек голубую границу портала. В ту же секунду он замер. Одна нога здесь — другая там. Что, если Серый закроет портал сразу за мной?

Видимо, та же мысль пришла в голову и остальным. Осторожно отодвинув Валентина, мимо него внутрь скользнул Талион, за ним — Бранбо и Хаям. Валентин, постояв еще секунду и покачав головой — черт его знает, на что этот Серый способен! — шагнул в кабинет, искренне надеясь, что шагает именно туда.

Несомненно, при дворе Серого служил дизайнер-пришелец. Валентин оказался в просторном помещении, одновременно представлявшем собой комнату для переговоров, тренажерный зал, пляж с бассейном, кинотеатр, ресторан и стрельбище. Низкий круглый стол окружало шесть широких кресел; в прямоугольном бассейне, освещенном солнечными лучами, плескалась голубая вода; за бассейном из светло-желтого песка вырастал белый экран, а вокруг него, на освещенной полосе шириной в несколько метров, располагался десяток шезлонгов.

Серый сидел в одном из переговорных кресел; он уже успел сменить традиционную красно-белую парадную форму на панталоны, короткий камзол в обтяжку и белую кружевную рубашку. Ладно хоть шпагу не нацепил, подумалось Валентину; будто кто-то сомневается в его средневековом происхождении!

Валентин еще раз оглядел помещение — и облизнулся. Здесь находилось еще кое-что, чего он поначалу не рассмотрел. Точнее, еще кое-кто.

Во-первых, из-за одного из шезлонгов, повернутых к столику спиной, выставлялась изящная женская рука; с расслабленных пальцев свисали капельки воды. Матерчатая спинка шезлонга, провиснув под тяжестью невидимой девушки, ничуть не скрывала особенностей ее фигуры — Валентин обвел взглядом плавный изгиб от плеч по спине до самой талии и еще ниже — ни одной складки, ни одной выступающей застежки. Несомненно, девушка сидела в шезлонге совершенно обнаженной. Вот так всегда, подумал Валентин, когда я на работе.

Вторую девушку Валентин разглядел за спиной Габриэля, у сложного сооружения, ведущего свое происхождение от атлетических тренажеров. В серой короткой футболке, сливающейся с фоном, она на секунду выдвинулась из-за высокой прямоугольной стойки, буквально ослепив Валентина белизной своих ног. Мельком взглянув на гостей — Валентин не один производил подробный осмотр помещения — она встала на цыпочки, дотягиваясь до вершины тренажера. При этом футболка совершенно задралась, открывая нижнюю половину круглой попки — что-то звякнуло, падая на пол, и девушка тут наклонилась, разыскивая предмет, и опять же выставляя напоказ свои ноги, но на этот раз в профиль. Валентин тряхнул головой — один раз случайность, два раза — совпадение…

— Позвольте вас проводить? — услышал он приятный женский голос совсем рядом с собой. Валентин мигом повернулся — почти вплотную к нему стояли две — две! — похожие друг на друга, как близняшки, блондинки, одетые в одинаковые платья с длинной разрезной юбкой и совершенно открытыми плечами, одна — в черное, другая — в белое. И что окончательно добило Валентина — так это выступающие соски их полускрытых обтягивающей материей грудей, соски, торчащие почти на сантиметр.

— Да-да, — сказал Валентин почти истерически, — проводите.

Он был уничтожен. Только сейчас все безумие этой дурацкой затеи — отправиться к Серому безо всякой подготовки — стало ему полностью очевидно. Серый не просто превосходил всех мощью своего талисмана; он оказался бесподобным организатором и интриганом. Подготовить такую встречу за считанные минуты, прошедшие с появления Селингари над Ампером, мог только человек, искушенный во всех тонкостях политических игр. Валентин знал, что не в состоянии противопоставить ему ничего, кроме грубой силы.

Девушка в белом взяла его за руку — от этого мягкого, ласкающего прикосновения Валентина бросило в жар — и подвела к креслу, стоявшему как раз напротив Серого. Валентин сел, впервые обратив внимание на некоторые неудобства своего обтягивающего клоунского костюма. Девушка обворожительно улыбнулась:

— Еще несколько секунд! — и, резко повернувшись, отчего полоски ее юбки взметнулись в воздух, на миг приоткрыв все, что под ней находилось, отошла в сторону. Именно там, в нескольких шагах от стола, Валентин увидел полукруглую стойку, уставленную подносами со всевозможной снедью.

Все, подумал он. Сдаюсь. Будем пить и веселиться, а потом натравим Шкатулку на Георга с Детмаром. Может быть, Серый и палач, но в гостеприимстве ему не откажешь.

Валентин вздрогнул всем телом, последние мысли были слишком правильными, слишком логичными — и слишком играли на руку сидящему напротив Габриэлю. Защищает ли Шкатулка от магического внушения? Если даже могучие талисманы не сумели защитить Георга и Детмара?

Девушка в черном подвела к соседнему креслу Хаяма, глядя на него огромными, влажно блестящими глазами. Хаям выглядел как мартовский кот; Валентин понял, что таль-эллангрил окончательно снят с повестки дня.

Девушка в серой футболке наконец нашла на полу отвалившуюся деталь и издалека помахала Бранбо; тот немедленно двинулся прямиком к ней. Талион спокойно проследовал к своему креслу, но Валентин отметил два коротких взгляда, брошенных им направо, в сторону девушки, по-прежнему сидевшей в шезлонге.

На первый взгляд, констатировал Валентин, он нас сделал, как мальчиков. Но не хвались, на рать едучи.

— Мне кажется, — Валентин подбородком показал на шестое, явно пустовавшее кресло, — что Мануэлю самое время присоединиться к нашей компании. — Он снова положил руку на Шкатулку.

— Немного позже, — кивнул Серый. — Итак, мои условия: пришелец против шкатулки.

Валентин улыбнулся:

— Не слишком ли много за одного человека?

— За одного Избранного, — сказал Серый, глядя Валентину в глаза. Голос его звучал так уверенно, что Валентин засомневался: а что, если Мануэль и в самом деле… того?

— За одного Избранного — согласен, — ответил он дипломатично, но уже толком не осознавая, что именно говорит, — но я не уверен, что Мануэль — Избранный.

Серый пожал плечами:

— Я не верю, что вы пришли бы сюда за простым пришельцем.

Валентин сжал губы. Все верно. Для тальменов люди — расходный материал. Как эти девушки, например — Серый ни на одну из них даже не посмотрел. И раз я явился сюда со Шкатулкой Пандоры наперевес… Не верит и не поверит, разве что притворится.

Валентин покосился на Хаяма. Девушка в черном сидела рядом с ним, Хаям обнимал ее одной рукой за талию, кафтан его давно распахнулся вместе с рубашкой. Вторую руку сказитель положил девушке на колено и потихоньку задирал юбку. Валентин поморщился — таль-эллангрил висел у Хаяма под мышкой, выставленный теперь на всеобщее обозрение. Было ясно, что Хаям вряд ли успеет пустить его в ход. «Перчаткой» выдернуть? Слишком поздно, Серый наверняка видит то же, что и я…

Валентин перевел взгляд на Талиона. Увы — эльф, поддавшись общему настроению, пялился в сторону шезлонга, из-за которого теперь выставлялась уже не рука, а пара босых ножек и прядь черных волос. Эротическое шоу «после нас хоть потоп».

На Бранбо, пыхтящего где-то в зарослях тренажеров, Валентин и смотреть не стал. Ему стало ясно, что соратники Великого Черного попались в расставленную Серым ловушку: поверили, что здесь идут переговоры. Придется действовать в одиночку.

— У нас, землян двадцатого века, — произнес Валентин задумчиво, надеясь, что это хоть немного отвлечет Серого от того, что он сделает в следующий момент, — странные представления о чести. Мануэль нужен мне независимо от того, Избранный он или нет. Впрочем, в данном случае это не имеет особого значения…

Валентин не смог отказать себе в удовольствии поставить эту замаскированную точку. Еще произнося последние слова, он согнул указательный палец левой руки в крючок и потянулся магическим захватом к лежащему за пазухой у Хаяма таль-эллангрилу. Он почти зацепил его, когда внезапно осознал, что таль-эллангрила, который он видел все это время, больше нет.

В сузившемся внезапно поле зрения Валентин явственно увидел лицо Серого, который должен был находиться совсем в другом месте! Обнажив зубы в хищной улыбке, Серый указал пальцем на стол перед Валентином.

Валентин машинально — а может быть, под влиянием все той же гипнотической магии, — посмотрел вниз. Таль-эллангрил, до которого Валентин так и не смог дотянуться, оказался вдруг прямо перед его глазами, вместе с подносом, уставленным тарелочками с закусками и рюмками с разноцветными напитками. Внутри таль-эллангрила клубился притягательный белый туман, из которого выстреливали маленькие электрические искры.

Что же там такое, подумал Валентин, наклоняясь к таль-эллангрилу, забыв обо всем на свете. Пятиугольное отверстие в талисмане устремилось ему навстречу, распахнувшись от горизонта до горизонта; Валентин увидел далеко внизу светло-зеленые квадраты полей, расчерканные коричневыми нитками дорог, висящие над ними мощные кучевые облака, которых не увидишь на Панге, и синее, чисто земное небо — как мог я забыть его цвет?!

Валентин вцепился в подлокотник кресла и раскрыв глаза уставился в иллюминатор. Самолет закладывал вираж над Демидовском, Валентин узнал знакомый изгиб реки Тойвы, петлями уходящей к горизонту, и бесформенное пятно разросшегося на ее берегах родного города.

Земля, подумал Валентин, невольно вцепляясь одной рукой в запястье второй. Земля, я не сплю!

Таль-эллангрил возвращает на Землю!

Он откинулся в кресле самолета, вдохнул полной грудью и тут же закашлялся, борясь с мгновенно подступившей тошнотой. Воняющий синтетикой воздух самолета показался Валентину отравляющим газом. Десять лет в райских садах Эбо сделали свое дело; Валентин сжал кулаки, чихнул и прикрыл глаза.

Земля!

У Валентина засвербило в носу; изо рта его вырвались странные звуки — то ли смех, то ли приглушенные рыдания. Он и сам не знал, что именно.

Земля. Значит, на Панге я уже умер.

Валентин обхватил голову руками и тихо застонал.

Глава 14

Научи нас видеть Тебя

за каждой бедой!

Боль огненной иглой вонзилась в запястье.

Опасность, рефлекторно подумал Валентин. Какого черта, я же умер!

Боль вторично пронзила руку, побежала вверх по предплечью — острая, бросающая в пот, обессиливающая. Валентин зажмурился, пережидая приступ.

Боль отпустила, чтобы секунду спустя вернуться — теперь она докатилась до сердца.

Максим, едва не взвыл Валентин. Убью гада! Он дернулся всем телом, устраиваясь в кресле поудобней. В кресле?! Какое там!