Мастер Шидловский Дмитрий
Войдя в пространство между кормой и носом двух шведских кораблей, судно снова изрыгнуло огонь из обоих бортов. Было видно, что залп нанес кораблям страшные разрушения. Через несколько минут в это же пространство вошел их союзник, также дав залп обоими бортами. В это же время они совершили хитрый маневр, подошли к одному из противников и почти в упор дали залп из всех орудий. Страшный треск от ломающихся досок донесся со стороны врага. Он начал крениться и тонуть. Крики радости огласили палубу победителя.
— На абордаж! — зычно крикнул Дрейк, выхватывая саблю и указывая на наваливающийся с левого борта шведский фрегат.
— На абордаж! — взвыла команда.
— На абордаж! — крикнул Петр, выхватывая свою саблю.
Его охватила непонятная веселость. Размахивая клинком, он сделал шаг к трапу, ведущему со шканцев на палубу, и тут краем глаза заметил, что в его сторону, вращаясь, летит сбитый шведским ядром кусок реи. На мгновение время остановилось, а потом снова рвануло с места…
— А-а-а, — закричал Петр и присел, прикрыв голову руками.
— Что с тобой? — с тревогой спросила Марина, подбежав к нему и обхватив обеими руками за шею.
— Ничего, — пробормотал Петр, — извини, я очень устал.
— Да, конечно, иди ляг, поспи.
Заботливо поддерживая, она проводила его в комнату, подвела к расстеленной постели и принялась помогать снимать одежду.
— Поспи, отдохни, — бормотала она. — А потом я тебе такое расскажу, такое…
— Марина, я люблю тебя, — сказал Петр, обнимая жену за шею и целуя в губы.
— Я тоже люблю тебя, — сказала она, отвечая на поцелуй и помогая лечь.
— Мне кажется, я тебя десять лет не видел…
«А почему, собственно, десять лет?» — промелькнуло в сознании, прежде чем он провалился в сон.
Когда он проснулся, солнце уже заливало комнату. Ходики на стене показывали три часа. Марина, напевая что-то веселое, гладила белье. Сашенька угукала в манежике.
— Проснулся, — вскрикнула Марина и пританцовывающей походкой направилась к тумбочке. — А у меня для тебя сюрприз!
Она отодвинула один из ящиков, достала оттуда прямоугольник конверта и, сияя, как начищенный самовар, подсела на краешек кровати.
— Тебе письмо пришло, из Стокгольма. Тебе дают грант на исследования по теме «Взаимоотношения России и Швеции в период Ливонской войны тысяча пятьсот пятьдесят восьмого-тысяча пятьсот восемьдесят третьего годов». Будешь возглавлять группу шведских аспирантов. Приглашают переехать в Стокгольм, с семьей, — она сделала многозначительную паузу, — предоставляют жилье, и грант на период исследований пять тысяч шведских крон в неделю. Петенька, это же две тысячи долларов в месяц!
Она весело захихикала и бросилась Петру на грудь. Почувствовав радостное настроение матери, Сашенька тоже радостно захихикала и запрыгала в манежике.
— Господи, да неужели? — радостно вскрикнул Петр, обнимая жену.
Жизнь продолжалась…
Эпилог
Тяжело грохоча на стыках, трамвай въехал на Болшеохтинский мост. Июльское солнце палило нещадно. В этот час на улицах и в транспорте было мало народа — рабочий люд уже сидел в офисах и на предприятиях. Пенсионеры и домохозяйки еще не устремились по рынкам, магазинам и по другим своим делам.
В полупустом вагоне сидели Петр и Марина. Они ехали навестить Марининых родителей, живущих на Ржевке. За последние дни Марина развернула кипучую деятельность, готовясь к переезду в Стокгольм. Она ухитрилась перелопатить кучу информации о жизни в Скандинавских странах, рассчитала возможный бюджет грядущей жизни в стране викингов и ввела строжайший запрет на приобретение какой-либо одежды для семьи. По ее сведениям, в Швеции, приобретая вещи на распродажах, можно было существенно сэкономить. Марина ни в коей мере не намеривалась ограничиваться пребыванием в Стокгольме, сколь бы ни был прекрасен этот город. Необходимо было еще посетить Южную Швецию, Норвегию, Финляндию, Данию и, чем черт не шутит, может быть, в следующее лето, в отпуск, добраться до Парижа…
Говоря об этом, Марина мечтательно закатывала глаза. Цены на транспорт высоки, поэтому в планах стояла покупка старенького автомобильчика, а Петр решительной женской рукой был отправлен на курсы вождения.
Известие о том, что шведский язык является достаточно сложным, поначалу повергло супругов в уныние. Но потом выяснилось, что английский является там вторым государственным, и именно он станет рабочим языком группы, в которую приглашен Петр. И он же позволит км с Мариной без особых проблем объясняться с окружающими. Немедленно рабочий стол и тумбочка оказались завалены русско-английскими словарями, разговорниками и учебниками. Из небытия возникла старая Маринина подружка Рита, школьная преподавательница английского, которая по сходной цене согласилась давать уроки дважды в неделю. Английский Петр учил в школе, два года в Университете, сдавал кандидатский минимум в аспирантуре, но никогда не ощущал себя способным разговаривать. Неожиданно именно разговорный пошел у него достаточно легко. Хотя и не без проблем.
— Милый мой, — строго глядя поверх огромных очков, произносила Рита, — где же вы нахватались таких оборотов? Эдак в Англии говорили в веке шестнадцатом, в семнадцатом. Уж не по Шекспиру ли вы язык учили? Может, Фрэнсис Дрейк и понял бы вас прекрасно, но я советую учить современный вариант.
А действительно, где он нахватался такого? Шекспира в подлиннике никогда не читал, «тысячи» в Университете и аспирантуре всегда сдавал по газетным статьям…
По возвращении из неудавшейся экспедиции Петр все еще пребывал в некой прострации. Странные видения больше не беспокоили, хотя какое-то ощущение нереальности происходящего преследовало постоянно. Включившись в дикий ритм подготовки к переезду, он потихоньку начал оживать и, как говорила Марина, «размораживаться». Снова замелькали дни, заспешили события. ОВИР, консульство, оформление документов, уроки английского, уроки вождения. Жизнь продолжалась…
…Но сейчас, сидя в грохочущем трамвае, въезжавшем на правый берег Невы, он снова ощутил некое странное чувство, подобное тому, которое охватило его, когда перед зеркалом увидел картину неведомого морского сражения. Комок подкатил к горлу, легкие сдавило железным обручем. Заметив его странное состояние, Марина испуганно спросила:
— Что с тобой? Тебе плохо?
— Да, немного, — выдавил из себя Петр. — Давай выйдем.
Они вскочили и быстро вышли через открывшиеся на остановке двери. Петр прислонился лбом к зеленым доскам забора и начал часто дышать, стремясь перебороть непонятное волнение.
— Может, врача? — прильнула к нему Марина.
Успокоив дыхание, Петр повернулся спиной к забору, какими-то остекленевшими, чужими глазами посмотрел на громаду моста. Потом перевел взгляд на площадь, на коробки окружавших ее зданий и решительно произнес:
— Все не так.
— Что не так? — испугалась Марина.
— Здесь, — Петр топнул ногой об асфальт, — должен быть королевский замок. Там, — он указал рукой в сторону площади — Соборная площадь. Там проходят основные церемонии. Но кафедральный собор только строится — неподалеку от ратуши. Его закончат еще не скоро, в девятнадцатом веке. Если пройти мимо него и выйти из Старого города через Южные ворота, можно пройти к школе фехтования Басова…
— Петя, ты что? — обняла его Марина. — Тебе точно надо к врачу!
Будто неведомая пелена упала с глаз Петра. Он обмяк и, обессиленный, прислонился спиной к забору.
— Не надо врача, — произнес он. — Я просто устал. Это пройдет. Не волнуйся. Ну вот, трамвай ушел. Теперь, наверное, с полчаса ждать. Извини.
— Ничего, — Марина гладила его по голове, как маленького. — Ничего страшного. Может, еще троллейбус подойдет. Подождем.
— Нет, — вдруг решительно произнес Петр. — Пойдем отсюда. Хотя бы до Металлистов или до Среднеохтинского. Я здесь не могу. Сердце как-то сжимается. Будто я потерял здесь что-то очень важное.
Читать бесплатно другие книги:
