Взятка. Победит ли коррупция Россию? Филиппова Елена

Незаконные сделки

Давая взятку, вы можете столкнуться и с откровенным мошенничеством. Это я говорю в напутствие всем желающим улучшить свою жизнь самым простым способом.

Взяточник, который расписывал вам прекрасные картины вашего будущего, часто обыкновенный мошенник, маскирующийся под высокопоставленное лицо. Нередко он даже не скрывает, что сам не «лицо», а он выступает только в качестве посредника.

Самые простые схемы обмана объяснила мне Нина Петренко.

Все хотят решить свои проблемы побыстрее и попроще, вот и появляются вдруг некие влиятельные люди, решившие взять на себя бремя ваших забот. Как правило, такие мошенники выглядят очень представительно, внушают доверие, демонстрируют даже свои «документы». И так очаровывают они граждан, что те даже после обмана, когда все сроки вышли, верят, что с «хорошим человеком просто случилась беда». Потому и пропал бесследно. А схемы примитивнейшие.

Вам могут сказать, что для улаживания вопроса сначала нужно провентилировать почву, и стоит такая вентиляция определенную сумму. Как только вы дали деньги на вентиляцию, вы сели на крючок. Теперь вам будут называться разные суммы, в зависимости от сложности вопроса. Например, мошенник может заявить, что, прежде чем идти к «самому», нужно сделать презенты подчиненным. И вы заплатите налог на подарки «окружению самого». Затем может потребоваться значительный взнос заму начальника, а если у того несколько замов — значит, нескольким замам. И, наконец, после периода ожидания, вам будет сообщено, что «сам» согласился, он хочет получить некую сумму.

Один ловкий мошенник представлялся обманутым гражданам сотрудником канцелярии губернатора, о себе он говорил, что имеет прямой доступ к «телу». «Представителю губернатора» верили и соглашались на его условия. Ловкий товарищ делал вид, что проблема очень трудна, требует много усилий, за что и получал вознаграждения. Одновременно он «работал» с десятком предпринимателей. Получив от всех доверчивых граждан последнюю взяточную сумму «самому», мошенник исчез. Так и не нашли, хотя его искало частное сыскное агентство. Растаял как утренний туман.

Другая схема еще проще. Прослышав про ваши беды, вам сразу предлагают внести необходимую сумму, чтобы уладить вопрос. Обычно это делает незнакомый вам человек, который ловко наводит вас на мысль о взятке, заговорив с вами в кафе, театре, на презентации какой-то фирмы, то есть при большом стечении народа. Он смеется над вашей проблемой, предлагает, чтобы вы подъехали к приемной чиновника с деньгами и в определенное время. Когда вы подходите к зданию, он идет вам навстречу и просит подождать немного у входа, пока завизирует все бумаги. И уходит. Уходит навсегда с вашей взяткой.

Бывает и третий вариант, когда за дело берется конкретный человек, которого вы знаете. Обычно он занимает невысокую должность в том учреждении, куда вы намерены внести свою мзду. Этот мошенник предложит вам решить проблему, но всей суммы не возьмет. Он будет брать частями, объясняя, что постепенно подкупает необходимых лиц, а когда дойдет дело до самого важного, скажет, что чиновник неподкупен, сделка не удалась. И вернуть свои деньги вы тоже никогда не сможете. И взыскать через суд тоже не сможете, потому что ваши действия подпадают под статью о даче взятки должностному лицу. А наш закон рассматривает взяткодателя не как потерпевшего, а как такого же преступника. Дача взятки предполагает ответственность гражданина перед законом в виде лишения свободы сроком до 8 лет.

Страхом быть арестованным за дачу взятки и пользуются мошенники.

Причем в качестве мошенника может выступать и нужный вам чиновник.

Однажды моя знакомая, стоявшая на городской очереди, узнала, что ее квартиру можно признать непригодной для проживания, тогда ее место в очереди изменится в лучшую сторону. С неделю она ходила взволнованная и с горящими глазами, живописуя всем радужные перспективы. Она свою жилплощадь вымерила рулеткой буквально до сантиметра, и эти сантиметры убеждали, что жилье никаким санитарным нормам не соответствует. Но чиновники, к которым она побежала со своим открытием, явно не хотели пересматривать статус жилплощади. Есть один показатель — уровень пола относительно улицы, и если этот уровень ниже положенного, то вполне реально добиться признания жилья непригодным для проживания, потому что тогда оно считается полуподвальным помещением. Вот за этот факт и зацепилась женщина. Чиновники несколько месяцев отказывали ей в назначении экспертной комиссии, надеясь, что она устанет добиваться справедливости и оставит их в покое.

— Вам асфальт клали под окном? — спрашивали они.

— Клали, — соглашалась она.

— И не один ведь раз клали?

— Не один.

— Вот уровень с улицы у вас и приподнялся за счет асфальта, — сообщали они, уверенные, что разговор окончен.

— Но ведь сейчас у нас там вообще никакого асфальта не лежит, — восклицала женщина. — Как в прошлом году канаву рыли, так и нет у нас асфальта!

— Значит, землю горбиком поднасыпали, когда ровняли, — убеждали ее.

— Там не горбиком, там ямкой, — вздыхала она.

— Горбиком, — отвечали чиновники.

— Вот пришлите комиссию, пусть комиссия и смотрит, — требовала просительница. — А по моим промерам наш пол намного ниже уровня.

Наконец комиссия пришла. Померили уровень пола, составили акт и пообещали, что когда решение примут, обязательно сообщат. Но после хождения по чиновникам моя знакомая в это уже не верила. И она решила «купить» правильное решение. Поэтому записалась на прием к более высокому чиновнику и сразу спросила, сколько такой документ может стоить. Чиновник сделал озабоченное и задумчивое лицо, прочитал ей целую лекцию о том, что признание жилплощади непригодной для проживания дает только специальная комиссия и нужно иметь очень серьезные недостатки, чтобы жилье получило такой статус. Женщина тут же сообщила, что комиссия уже была, а она пришла специально, чтобы удостовериться в правильности решения этой комиссии. Чиновник еще больше задумался, но сумму назвал. Тут же эта сумма оказалась у него на столе вместе с «формой 7» и «формой 9». Чиновник пообещал, что дело он возьмет на контроль и комиссия постарается признать жилье непригодным в течение месяца. Но когда через месяц решение было принято, оказалось, что уровень пола в акте даже выше улицы почти на полтора сантиметра!

В отчаянии владелица злополучного жилища бросилась к «своему» чиновнику. Тут-то и выяснилось, что тот переведен в другое ведомство, а в день, когда обещал проследить за «правильным решением», уже знал, что через неделю будет трудиться на новом месте! Так она получила несправедливое решение и потеряла довольно ощутимую сумму денег. Как практически нереально добиться повторной комиссии, так же нереально и привлечь чиновника к ответственности за получение взятки. Ведь, если разобраться, эту взятку у нее никто не вымогал, она сама предложила деньги, и в таком случае по закону она считается виновной.

— Тебе надо было договориться с руководителем самой комиссии, — потом говорили друзья, — и проследить, что записывают они в своем акте.

— Я следила, — вздыхала она, — следила, и в акте были совсем другие цифры.

— Зря ты не отблагодарила комиссию, тогда бы цифры сохранились, — объяснили ей. — А то побежала к начальству, не знаешь ты субординации.

— Зря, — согласилась она, заливаясь слезами. — Но я ж думала, что начальник и за взятку.

Но после драки кулаками не машут.

Как берут

Как пишет Перцов, между взяточником и взяткодателем всегда разыгрывается своего рода спектакль, потому что один хочет взять побольше, а другой дать поменьше. И побеждает тот, кто оказывается терпеливее, хитрее и опытнее. Сам процесс работы с «клиентом» он предлагает выражать в военных терминах. Выбивание взятки автор сравнивает с захватом вражеской крепости. Крепость — это кошельки и доходы просителей. Для их завоевания есть два пути: можно смело атаковать противника, а можно взять крепость измором. Какой способ разумнее — это можно решить только исходя из конкретного дела и конкретного просителя. Но вот на что требуется обратить внимание.

«Первою обязанностью поставьте себе, занимая какое-либо место в службе, узнать, сколь сильное влияние может иметь на вас начальник и в какой степени зависит от вас подчиненный. Сообразите, во всех ли подробностях закон начертал круг ваших действий. Законы не всегда предусматривают тот путь, который пролагают себе, мимо их, пронырство и искательность. Прочтите, рассмотрите, перечитайте все, что печатано и писано по вашей части, и если вам удастся сквозь всех преград и очертаний закона найти хотя малейший повод действовать по собственному вашему произволу, то уже заранее приветствую быстрые ваши успехи на поприще взяток. Что делает полководец, обозрев местоположение? Старается добыть языков для разведания сил неприятеля.

Не теряйте ни времени, ни случая разведывать, кто таковы ваши просители: богаты ли они? умны ли? сведущи ли в тяжебной Энциклопедии? Кто их поверенные и совещатели? Имеют ли связи и покровительство? Опытный глаз тотчас видит, к какому сорту принадлежит первый попавшийся навстречу человек. Платье, поступь, приемы и образ разговора обличают всякого против его воли, несмотря иногда на желание казать себя в другом виде. Есть еще одно внешнее средство: станет ли подозревать проситель, что, приехав к вам на квартиру для объяснения по секрету, он оставляет в передней, вместе с шубой или шинелью, ключ ко многим своим секретам — слугу, к которому подсядет ваш слуга: известно, что слуги сводят знакомство, начиная бранить своих господ и калякать о них были и небылицы; в то время, когда вы в кабинете своем принимаете барина с видом суровым, с видом хладнокровного равнодушия, не показывая ни малейшего желания принять его в другой раз и не сделав ему даже обычного вопроса, с кем имеете честь говорить, в то самое время в передней вам уже делаются известны все его причуды, все чуть заметные подробности житья, бытья.

Если же вы ожидаете просителя за канцелярским столом в присутственной камере, где поневоле должно быть под маской Аристида, то обещайте наперед сторожу или швейцару на водку, и он повторит роль вашего слуги: между сим классом людей слова „на водку“ имеют то же значение, как между нами слово „благодарность". Вот вам и языки, столь нужные в военное время!»

Когда разведка проведена и о просителе все известно, можно выбирать и правильную тактику. Самая лучшая тактика, по Перцову, такова:

«Принимайте вид озабоченного делами человека; слушайте рассеянно, отвечайте нехотя; когда проситель примется изъяснять вам обстоятельства своего дела, со всею говорливостью больного в рассказах, как началась болезнь и чем его лечили, сделайте самую неприязненную мину, если можно, гримасу, уставьте на него мутные глаза и повторяйте ежеминутно отрывистым голосом: „Да-с, да-с!“ — до тех пор, пока проситель не догадается, что вам некогда, и не откланяется до другого свободного времени. Он явится опять, примите его так же; он явится в третий, пятый, десятый раз, не изменяйте пред ним физиономии до той самой минуты, когда он прошепчет, что будет вам благодарен.

Итак, будьте суровы с просителем до той самой минуты, когда он прошепчет, что будет вам благодарен: тогда да оживятся вдруг все черты лица вашего, да просветлеет взор, и грубый голос да смягчится плавностию и чувством речи; отвечайте доброму просителю, что имеете много занятий, что дело его еще далеко от очереди, что вам некогда было рассмотреть оного, и заключите сии фразы советом: почаще наведываться. Но помните правило поседевшей на взятках опытности, что просители, намекнув о благодарности, нередко думают сим простым словом возбудить в вас деятельность, а по решении дела теряют память о своих обещаниях.

Если после первого совета вашего наведываться кто-либо снова предстанет пред вас с пустыми речами и пустыми руками — накажите его прежнею суровостью: да прочитает он в каждой морщине лица вашего вражду, неумолимую вражду. Поверьте, взгляд исподлобья и грубое обращение… так и говорят сердцу о злоупотреблениях, которых более всего трепещет даже и невинный, уверенный в чистоте и правоте своего дела. Умейте вести себя так, чтобы проситель при первом взгляде получал о вас понятие как о великом дельце.

В старину подьячие достигали сей цели, испестрив вокруг себя пол брызгами с пера и кучами песку, марая себе пальцы и даже лицо чернилами: это в тогдашнее время называлось „маскироваться дельцом“. Ныне же употребляется другой способ: письменный ваш стол — в месте ли служения, в домашнем ли кабинете — должен быть завален, загроможден бумагами так, чтобы самая огромная чернильница казалась среди сих развалин неприметною в такой мере, как будка при колокольне Ивана Великого. Конечно, ни в каком присутственном месте недостанет текущих бумаг, если каждый делец вздумает строить из них батареи для просителей, или в таком случае должны будут опустеть архивы: но военная хитрость, военная хитрость! Лишь бы лежали вокруг вас кипы бумаги, а какой? До этого нет нужды!»

Как писал Перцов, этот способ хорош для высокого лица, но кроме крупных чиновников есть и множество мелких.

«Но из сего не следует заключать, чтобы так называемые канцелярские чиновники находились вне возможности отличаться в искусстве брать взятки: только средства их зависят столь много от их личных способностей и столь мало от их назначения в службе, что изложить оные в систематическом порядке выше моих сил и самого предмета. Взяточники из канцелярских чиновников суть партизаны между нами».

Есть еще один чудесный способ создать себе славу неподкупного чиновника ивтоже время кормиться взятками. Вот каков этот способ.

«Поставьте себе правилом решать всякое дело по сущей справедливости и по точному смыслу законов — не пугайтесь. В таком случае, когда не явится к справкам ни одного из участвующих в деле лиц: тут ожидать взятки уже нельзя; вы теряете вес в кармане, но зато приобретаете вес в мнении ваших сослуживцев, умея выставить им на вид свое беспристрастие, хотя и случайное.

Если в деле участвуют многие лица и каждое из них предложит вам свою благодарность, возьмите от того, кто даст больше, а прочих с гневом, с шумом проводите за дверь. Быть может, вы принуждены будете решить дело несправедливо, но что за важность? Кто сочтет себя обиженным, тому широка и просторна дорога апелляций; важность в том, что только один будет знать закулисную пружину вашей совести, а прочие протрубят всюду о вашем бескорыстии, вашей честности, ими на себе испытанных. Или в подобном случае возьмите с двоих: во-первых, с того, кто даст больше, а во-вторых, с того, на чьей стороне по-видимому справедливость. Тогда уже дело надобно кончить так, чтобы они оба остались равно удовлетворенными, хотя бы чрез то между ими двумя возникла новая тяжба, а настоящее дело более запуталось ко вреду прочих просителей: тем славнее! Вы открыли новое обстоятельство! Вы дали иной ход огромной кипе измаранной бумаги! Если, приняв залог благодарности, вы не успеете исполнить требование просителя и дело окончится не в его пользу, возвратите давшему все взятое в целости и сохранности. Сим способом вы отстраните от себя многие неприятности, даже избежите упрека собственной подьяческой совести…»

В целом наши чиновники от века девятнадцатого недалеко ушли. Как тогда они не боялись никаких комиссий по борьбе со взяточничеством и указов разных императоров и императриц, так и сегодня глубоко убеждены в своей безнаказанности, а очередной указ очередного президента воспринимается только как колыхание воды в болоте. Поколышется да успокоится. А мы. мы вынуждены идти к ним на поклон; точно так же, как в XIX веке, ждать, пока освободится «сам», смиренно опускать глаза в его кабинете, слушать его «мудрые» речи и дрожать, что сейчас он возьмет и откажет да еще и властям сдаст.

Как дают

Каждый ли человек способен дать взятку? Александра Сизова говорит, что здесь существуют свои психологические особенности.

Александра Сизова считает, что не каждый человек может дать взятку. Взять — проще. Некоторые не берут только из страха. А вот давать. Тут срабатывает слишком много правил морали. Прежде всего, человек понимает, что его действие абсолютно противозаконно. Если чиновник намекнул, что нужна взятка, тогда есть хотя бы оправдание: у меня вымогали взятку. Если проситель выступает инициатором (а многие чиновники именно этого и ждут — так можно слупить подороже), то он чувствует себя преступником.

Вторая проблема связана с боязнью оскорбить, обидеть или унизить честного человека (а вдруг он не берет?). Но даже если обе проблемы человек предпочитает не рассматривать, есть еще и третья: психологическая готовность дать взятку без эмоционального сбоя. Что это означает на практике? Очень просто. Взятку может давать только человек с сильной и устойчивой психикой. У труса будут дрожать руки, как будто он что-то украл. У невротика может дойти до припадка. Невоздержанный субъект со взрывной психикой не сумеет быть достаточно мягким и лояльным. Так что в любой фирме, где требуется масса подписей на бумаги и согласования, есть специалист по даче взяток. Это человек со стабильной психикой и ограниченным моральным кодексом, то есть взятка для него не преступление и не повод, чтобы испытывать унижение. В чем-то такие люди примитивны, зато они специалисты по даче взяток. У каждого из них свои секреты. Но, как гласит известное выражение, нет тех, кто не берет взятки, есть те, кто не умеет их давать.

Человек, который хочет, чтобы взятку от него взяли, не должен паниковать, нервничать. Он прежде всего должен быть спокоен и весел. Поэтому стоит вспомнить о чем-то хорошем, расслабиться. Способов дачи взятки много. Но все они построены на одном из трех простых вариантов.

Вариант первый. Один на один с начальником. Проситель заранее записывается на прием к начальнику, если очередь живая — покорно сидит, не пытаясь пробиться вперед. Этого не любят. Оказавшись в кабинете чиновника, от которого зависит его будущее, он ведет себя очень корректно и очень спокойно. Говорит только по существу, без лишних эмоций. Не расписывает свое положение или достоинства своего проекта. Тупо предлагает чиновнику самому ознакомиться с бумагами. Тот обязательно скажет, что бумаги не в порядке. Тогда спокойным голосом, без всякого волнения, проситель предлагает ему исправить бумаги — за гонорар. Сумма этого гонорара (то есть взятки) должна быть процентов на десять выше принятой в учреждении таксы. Чиновник охотно «исправит» бумаги. И минут за пятнадцать проблема будет решена.

Если проситель доходит до «самого», то кроме открытого предложения сотрудничества есть несколько очень простых приемов.

1. Незаметно уронить деньги, а потом всплеснуть руками: мол, а у вас тут денежка на полу лежит, богатым будете! Можно поулыбаться вместе найденной денежке. Если чиновник неподкупный, то он откажется. Но тогда проситель может срочно пошарить в своем бумажнике и сообщить, что это, наверно, его купюра случайно выпала, или, если почувствует опасность, — что кто-то ее до него обронил.

2. Второй прием предполагает, что человек отловил нужного чиновника не на его родной территории, а в ресторане (и любом другом месте отдыха). Тогда он пробует заговорить с чиновником под любым предлогом, и только потом с шутками спрашивает, в какую сумму тот мог бы оценить свою услугу.

3. Кроме двух изложенных вариантов есть третий прием — договоренность о сумме взятки через посредника. Правда, когда взяткодатель действует через посредника или через цепочку «нужных людей», он может получить не тот результат, который хочет. Здесь действует эффект испорченного телефона. И тогда вполне возможно вместо лицензии на продажу алкогольной продукции получить разрешение на кастрацию собак по всей Российской Федерации.

Вариант второй. Иногда до начальника нужно пробираться через канцелярию. Как рассказывает один такой толкач, «чаще всего происходит именно так: я попадаю не к начальнику, а к исполнителям, которые сидят по три-пять человек в одном кабинете. Опять же действую по отработанной схеме, но с погрешностью на творчество. Когда я захожу в комнату, то громко здороваюсь и обязательно произношу что-то вроде: „Кто же вас, милые раскрасавицы, заточил в это подземелье? Потом подхожу к своему исполнителю и достаточно громко говорю, что принес два экземпляра договора, которые, прежде чем нести к их шефу-душегубу, было бы неплохо просмотреть.

В первый экземпляр договора я предусмотрительно вкладываю 20 долларов. Этой суммы вполне достаточно любому исполнителю в любой организации (иногда хватает и 10–20 гривен). Барышня просматривает мои бумаги, аккуратно извлекает свой гонорар и честно предлагает свою помощь, чтобы подправить какие-то огрехи. Потом я прошу ее занести документ и еще одну копию к шефу. При слове „копия“ очень важно выразительно посмотреть в глаза исполнителю, ведь именно во втором экземпляре лежит гонорар для шефа. Исполнитель уходит и через пять минут возвращает мне готовые бумаги. Главное — ничего не бояться. Нужно вести себя очень уверенно, тогда теряться начинает чиновник. Это психологический ход: раз я спокоен и уверен, значит, ничего плохого не происходит. Поэтому чиновнику проще и быстрее взять мои „бумаги“, чем поднимать шум.

Знаете, как определить, взял чиновник взятку или нет? После того как исполнитель открыл „свой“ экземпляр документа и увидел там 20 долларов, нужно в уме посчитать до десяти. Если за этот промежуток времени он не вернет вам бумаги, значит, от взятки он уже не откажется. Потому что именно за десять секунд он уже мысленно потратил деньги. Если документы возвращают неподписанными, важно демонстративно, не смущаясь и не краснея, забрать деньги и сказать, что они попали сюда случайно, мол, выпали из другого отделения папки». Но такое, как хвалился толкач, бывает крайне редко.

Третий вариант. Если человек оказывается на приеме у начальника, который отказывается подписать бумаги даже за деньги (может, хотел взять подороже), он может просто посмотреть на рабочий коллектив и сказать спокойным тоном, но довольно громко и четко, что никогда не дает взяток и считает людей, которые берут взятки, преступниками, а кроме того, если у него будут вымогать взятку или даже дадут хоть небольшой намек, он знаете, по каким телефонам звонить, и тогда взяточнику не поздоровится. Хорошо также назвать организации, которые заняты выявлением взяточников. Как правило, страх чиновника потерять кресло из-за какой-то ерунды гораздо сильнее, чем желание ободрать клиента как липку. Но так давить можно лишь в одном случае: если проситель знает, что документы составлены правильно.

Четвертый способ. Проситель выбирает день, когда намечается праздник или только что был какой-то важный праздник, и приходит на прием с пакетиком, где собрана всякая всячина по случаю праздника — шампанское, конфеты и т. п. Редко кто устоит перед искушением принять подарок, да и поздравление выглядит вполне искренним. Такие дары обычно тоже ускоряют решение проблем.

Пятый способ. Если чиновник достался просителю «по знакомству», что предполагает более тесные отношения, то в зависимости от проблемы он может использовать обеды в ресторане, баню-сауну, а после решения проблемы — гонорар. Ни ресторан, ни банька денежного вложения не заменяют.

Шестой способ. Старые связи. Это самый легкий путь решить проблему, если у просителя есть кто-то из бывших сослуживцев, друзей детства, школьных товарищей, достигших высокого поста. Можно «неожиданно» встретить его на улице и припомнить счастливые годы, проведенные вместе. А когда все припомнится и чиновник проникнется воспоминаниями, проситель может ненавязчиво «вспомнить» о своей проблеме. Обычно после вечера воспоминаний и клятв в верности чиновники бывают сговорчивые.

Вымогательство и шантаж

Но нередко человеку даже не приходится думать о том, чтобы дать взятку. Ему откровенно говорят, что это необходимо сделать, называют конкретную сумму. Как же действовать в таком случае?

Иногда взяток не ждут, их просто вымогают, — поясняет Нина Петренко, — а если вы желаете доказывать правоту с указом президента в руках, то вас начинают шантажировать. Всем известно, что Москва далеко, а от сумы да от тюрьмы… Поэтому, если вас постигла такая беда и от исхода дела зависят и жизнь, и финансы, и будущее вашей семьи, то прежде всего не паникуйте. Действовать надо решительно, но осторожно. Прежде всего вам нужен компромат, то есть подтверждающие вашу историю сведения о вымогателе.

И тут на помощь придут маленький диктофон, скрытая видеокамера. Но все это должно быть очень невелико по размерам и бесшумно. Если диктофон начнет скрипеть при записи, то, как сами понимаете, ваша операция провалена. Очень неплохо работают для этой цели мобильники с встроенным диктофоном. Обычно в разговорах по сотовому телефону взяточник гораздо свободнее себя ведет, может открыто называть вещи своими именами. А вам необходимо, чтобы взяточник сам сказал, что желает получить с вас взятку, назвал сумму этой взятки и место передачи денег. Или чтобы прозвучал хотя бы один из этих трех пунктов!

Вымогатели хитры. Поэтому, если вы решили собрать компромат, будьте готовы, что при разговоре сумма взятки может и вовсе не прозвучать: чиновник ее напишет на салфетке, бумажке и тут же уничтожит. Поэтому вы должны уметь так направлять разговор, чтобы сумма прозвучала. Написал на бумажке, а вы воскликните: «Так за услугу вы хотите (например) 3000 долларов?» Если снова напишет, повторите вопрос: «Три тысячи и ни баксом меньше?» Заставьте его на слова ответить все же словами. А диктофон эти слова запишет.

Вымогатель обычно уверен в своей безнаказанности. У него все схвачено и все куплено. Поэтому ждать помощи от милиции, прокуратуры и других надзорных и правоохранительных органов смысла не имеет. Это в крупных городах вы можете идти в органы правосудия; если не дано отмашки на самом высоком уровне, вами будут заниматься. А вдали от центра вы можете обратиться только к тем людям, в честности и неподкупности которых абсолютно уверены. И печать в далеком от Москвы городе, если он еще и невелик, тоже куплена. Вот к кому можете обращаться, так к правозащитникам.

Вымогательство — это статья серьезнее, чем взяточничество. За вымогательство взяток при Грозном четвертовали. Да и сегодня вымогатель может получить весьма приличный срок.

Простое вымогательство — это когда с вас требуют значительную сумму и угрожают применить к вам противоправные действия. Если же вам говорят, что вы обязаны выплатить энную сумму, и демонстрируют вам компрометирующие вас документы или снимки, записи, видеоматериал, удерживают силой ваших близких, — это шантаж. Статьи вполне весомые.

В нашем законодательстве должностное вымогательство — наиболее туманная область права. Критерием опасности должностного вымогательства является важность поставленных под угрозу ценностей, но, как сегодня принято считать, можно рассматривать вымогательство как неправомерные действия должностного лица, исходя из оценки его действий, а также как прямое нарушение прав и интересов потерпевшего. То есть, переводя на бытовой язык: вымогатель не только нарушает свои должностные полномочия, он еще нарушает права того человека, от которого требует мзды. В старину у вымогателя было хорошее название — лихоимец.

Если для взяточничества характерно участие двух лиц в своего рода диалоге, то есть взяткодатель является соучастником преступления, то в случае вымогательства такого согласия между «связанными одной веревкой» людьми нет. Веревка, которая привязывает к вымогателю потерпевшего, — это страх. Поэтому должностное вымогательство подпадает как под статью о взяточничестве, так и под статью об имущественном вымогательстве. Запомните: если вы вынуждены были дать взятку под угрозой, если у вас ее вымогали или вас шантажировали, то вы не можете нести за свои действия никакой юридической ответственности. Поэтому, если вы понимаете, что выхода нет, собирайте свой компромат, давайте взятку и. обращайтесь в те правоохранительные органы и к тем честным людям, которые смогут вывести вымогателя и рэкетира на чистую воду.

Подкуп

Кроме шантажа с вымогательством, частым спутником взятки является подкуп.

Как правило, по этим статьям, объясняет Нина Петренко, идет взяткодатель, а не взяточник. Подкупом (посулом) считают взятку, которая была дана до начала должностным лицом противоправных действий в пользу взяткодателя. Статья 1 Конвенции о борьбе с подкупом иностранных должностных лиц при заключении международных коммерческих сделок, принятая в 1997 году, гласит, что подкупом считается «намеренное предложение, обещание или вручение любого неправомерного финансового или другого вознаграждения, непосредственно или через посредников, иностранному государственному должностному лицу, для этого должностного лица или для третьей стороны, с тем, чтобы это должностное лицо совершило или воздержалось от совершения действий, связанных с исполнением своих служебных обязанностей, с целью получения или сохранения коммерческого или иного неправомерного преимущества при ведении международной коммерческой деятельности».

Статья 201 УК РФ относится к коммерческому подкупу и предполагает лишение должностного лица свободы за предоставление преимущественных прав другому лицу в решении каких-то вопросов. Статья 309 УК РФ:

«Подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу» — наказывает служителей

Фемиды за принуждение свидетелей или обвиняемых к даче заведомо ложных показаний.

Подкуп должностного лица должен иметь две ответственные стороны: во-первых, это лицо, которое совершает подкуп, а во-вторых, это чиновник, который совершает противоправные действия, отрабатывая такой подкуп.

Как показали известные события, такие должностные нарушения могут привести к самым тяжелым последствиям. За смехотворный подкуп на злосчастный рейс прошли террористки. За смехотворную сумму еще не так давно можно было свободно проехать буквально через все блокпосты Чечни. Подкупить можно практически любого чиновника, и он нарушит свою должностную инструкцию.

Я не советую подкупать ни милицию, ни судей. Во-первых, часто это попросту не нужно, а еще чаще, и при сложившейся сегодня системе загонной охоты, когда ведомства стараются «сдать» побольше взяточников, — небезопасно. Напомню некоторые дела. Житель Карелии был вызван на дознание в связи с совершенным преступлением. Он этого преступления не совершал, но так испугался, что, посоветовавшись с другом, решил дать взятку следователю, о чем и поставил того в известность. Следователь сообщил прокурору, прокурор поднял на ноги милицию. Результат: двадцатидвух летний парень вместе с другом, которого тут же определили в сообщники, отправится на пару лет в колонию общего режима. А что касается вызова на допрос, следователь отправил это дело в архив, потому как выяснил, что молодой человек к преступлению непричастен.

Трое молодых людей в Центральной России совершили грабеж. Поскольку милиция отреагировала быстро, они скрылись с места преступления, не успев ни вынести чужое добро, ни забрать вещдоки (рюкзак, где находились квитанции на оплату коммунальных услуг). Вместо того чтобы пуститься в бега, эта троица нанесла визит оперативнику, руководившему осмотром пострадавшего магазина, и попыталась предложить отступного, если рюкзак с документами будет возвращен хозяину. Оперативник попался честный, так что троица была тут же арестована.

Не менее пикантный случай произошел и в Алтайском крае. Там осенью 2003 года при попытке сбыта опия была задержана местная цыганка. Женщину тут же взяли в разработку, оперативники провели обыск на ее квартире и обнаружили целый склад наркотических веществ. Естественно, владелица квартиры была немедленно арестована и помещена в камеру предварительного заключения. Тем же вечером ее родственница позвонила в

Управление Госнаркоконтроля и попросила о встрече. В кабинете следователя она намекнула, что в случае прекращения уголовного дела тот в накладе не останется. Мало того, отважная посетительница предложила ему. плодотворное сотрудничество в будущем. По ее словам, если попавшуюся на сбыте наркотиков цыганку отпустят, все цыгане будут платить Госнаркоконтролю проценты с проданных ими наркотиков!

Следователь на какое-то время онемел. Затем он предложил посетительнице назначить время и место встречи, где будет передан выкуп за освобождение торговки. Там-то цыганка и была повязана при передаче 50000 рублей. Задержанной цыганке присудили впоследствии два года лишения свободы условно, учитывая возраст — 65 лет — и состояние здоровья.

Бойтесь подкупа, предупреждает Нина Петренко, часто подкуп — это средство «ухода» человека с его должности. Достаточно устроить вам инсценировку с подкупом и всеми вытекающими последствиями, как вы уйдете сами. и освободите место для нужного человека. Не менее часто подкуп — это средство давления на слишком «правильного» чиновника. Когда он понимает, что «замазан», то вынужден выполнять ценные указания заинтересованных лиц. Он попадает в зависимость. Старайтесь не ловиться на подкуп. Как, впрочем, и не нужно никого подкупать. Один довольно высокий милицейский чин, встревоженный борьбой с «оборотнями», мне признавался, что всякий раз после ухода посетителя буквально обыскивает кабинет. Он прекрасно знает, что при помощи подброшенных данайских даров очень просто разрушить карьеру человека. Его начальника, на место которого он был назначен, «ушли» при помощи «забытой» в кабинете сумочки с золотым колечком, имеющим дарственную гравировку. Ничто его не спасло. Одно колечко — ив «оборотни». А человек он был сравнительно неподкупный.

От младых ногтей

В современном мире нет такого изощренного разнообразия способов дачи взяток, как в прошлые века. Никто не станет доставлять нужному чиновнику возок красной рыбы или же давать для всего чиновничьего братства благотворительные обеды. Зато сфера мздоимства невероятно расширилась. Вряд ли полтора века назад кому-нибудь пришло бы в голову давать взятку за то, чтобы купить билет на поезд. Тогда и поезда-то были в новинку, и билеты были недешевы, и никаких очередей в кассы не наблюдалось даже в самое напряженное летнее время. Давать взятку за прием в вуз тоже никакого смысла не имело: обучение считалось платным, а бесплатные места (казенный кошт) выделялись крайне скудно и только особо одаренным молодым людям. А уж домоуправ-мздоимец или электрик-мздоимец — это вообще нонсенс! Эти персонажи получали не взятку, а чаевые, что было хорошим придатком к их жалованию. И если домоуправ своей функции не выполнял, то с ним безжалостно расставались. Наши дедушки и бабушки вряд ли могли себе вообразить, что их внукам придется бороться с ЖЭКами, университетами или железной дорогой. Вот уж они удивились бы и попросту не поняли наших проблем.

К сожалению, в нашей реальности взяточничество охватывает все сферы жизни — от рождения и до смерти. И наши дети с самых малых лет узнают, что есть путь законный, но он обычно ни к чему хорошему не приводит, а есть путь особый, который может разрешить все проблемы. Меня всегда занимало, как же в их маленьких головках складывается представление о взятке, ведь не с молоком же матери оно всасывается в кровь! В детстве я была ошарашена рассказом своей одноклассницы о том, что ее папа дал взятку «большому дяде» и получил бесплатно новую квартиру. Если дал взятку, рассуждала я, это уже не бесплатно, а если квартиру дают всегда бесплатно, то зачем за нее платить «большому дяде»? Мысли меня терзали, так что я ничего лучшего не нашла, чем обратиться за разъяснениями к учительнице. Почему-то она смутилась и произнесла замечательную фразу: «Ты этого не поймешь».

Когда у меня и моих друзей появились свои дети, оказалось, что иногда эта фраза готова сорваться с языка, потому что правильный ответ найти невозможно.

Однажды сынишка моей подруги вернулся из детского сада с крайним недоумением в глазах. Весь вечер он о чем-то напряженно думал, а потом изрек:

— Ма, если на день рождения дарят тортик, нужно с другими поделиться?

— Конечно, сынок, — ответила не почувствовавшая подвоха подруга.

— Когда у нас в группе дни рождения, мы честно делим тортик? — продолжало чадо.

— Конечно, сынок, — сказала подруга, — чтобы всем досталось по кусочку!

— А почему Лиза Иванна съела весь торт сама? — спросил борец с несправедливостью, и в глазах у него засверкали слезы.

Подруга чуть не воскликнула, что неправильно она это сделала, и тут осознала, что речь-то идет о воспитательнице старшей группы Елизавете Ивановне, на тортик и коньячок для которой спешно скидывалась вся родительская компания.

— Все съела и ни с кем не поделилась, — рыдало дитя. — Больши-ими кусками ела, мы в щелочку подглядывали.

— Знаешь, — потом говорила мне подруга, — я представила себе эту сцену: вся старшая группа по очереди прикладывается глазом к замочной скважине, чтобы поглядеть, как Елизавета Ивановна жрет свой торт, запивая коньяком. Мне плохо стало! Мы ей утром подарок вручили, дети даже песенку для нее исполнили, и все так в ладоши хлопали, и так радовались! И как мне объяснить теперь, что это персональный торт с персональным коньяком? Плата, так сказать, за наши возможные опоздания и нарушения? Знали бы, так купили бы два торта — один для деток, другой — для нее.

— А чего ты ожидала? — удивилась я.

— Как чего?! — возмутилась подруга. — Мы думали, что торт хотя бы она разделит с детьми. Ей что, нашего конверта с деньгами мало показалось? Не понимаю, как мне ребенку объяснить, что есть торты для всех, а есть для избранных? Не могу же я ему сказать, что Елизавета Ивановна свою законную взятку съела?

В другой раз этот любознательный мальчик поставил в тупик меня. Я жаловалась его маме, что никак не могу вытребовать нужный мне документ, потому что чиновница ссылается на какое-то постановление, гласящее, что мне его иметь не положено, а в другом присутственном месте именно этот «секретный» документ положить на стол и требуют. Подруга стала спешно искать телефон знакомого юриста, чтобы получить консультацию. Ребенок все это слушал-слушал, а затем спокойно так заявил:

— Теть Лена, а вы ей суньте.

— Что... сунуть? — сразу не сообразила я.

— Что-нибудь суньте, — охотно пояснил он. — Борькин папа так и говорит: «Если справку не дают, нужно что-нибудь сунуть.»

Я пообещала подумать, подруга с расширенными глазами прекратила поиски своего юриста, и мы срочно перевели разговор на предстоящие праздники.

Когда дитя подросло и пошло в школу, проблем прибавилось. Причем речь шла даже не о презентах учителям, это как бы мимо детских глаз проходило. А вот отношения внутри детского коллектива внушали моей подруге ужас.

— Знаешь, — рассказывала она с содроганием, — я только что узнала, что мой дурак платит взятки, чтоб его не лупцевали! Он уже месяц платит!

— Кому?!

— Второгоднику по фамилии Брякин. Ну, ты понимаешь, мой мелкий, к тому же он боится пальцы поранить, так всем и сообщает, что их нельзя портить, потому что они музыкальные, и вот парочка крупных парней стала его систематически лупцевать. И все по пальцам стараются бить, чтобы тот ревел. А этот Брякин к моему как-то подходит и предлагает: мол, будешь мне платить, они тебя не тронут, потому что я сильный. Мой думал-думал и стал просить у меня десятку на булочку. Я как дура и давала. А вчера он подходит и просит двадцатку. Я отказываю, потому что две сладких булочки — это перебор. И он заливается слезами: «Что же я Брякину теперь скажу, он же ждет.» Кое-как удалось понять, что десятки на булочки шли Брякину за услуги телохранителя, по пятьдесят рублей в неделю то есть, и этот Брякин не только моего дурака обслуживал, а еще двух мальчиков. Одного из них перевели в другую школу, вот Брякин и решил поднять цену.

— И дала ты ему двадцатку?

— И десятки не дала! И вообще сказала, что вымогателям платить нельзя.

— Он понял?

— Нет, конечно, ушел в школу зареванный.

— И его побили?

— Нет! — подруга вздохнула и возвела глаза к потолку. — Брякин согласился на выполнение домашних заданий. А мой со вздохом сказал: «Не хотела давать на булочку, теперь мне за двоих придется работать».

— Н-да, — вот и все, что могла я ответить.

Конечно, в таком юном возрасте это всего лишь «игры во взятки». Однако когда одному нашему знакомому мальчику светила неаттестация за седьмой класс (восемь двоек), он решил проблему в меру собственного понимания. Занятия в школе уже закончились, учителя подводили годовые итоги, и вот в коридоре школы появился наш Борис. В руках у Бориса была коробка с тортом. Увидев причину своей беды, завуча школы, он рванул прямо к ней: «Вот, это вам». И, не дав опомниться, быстро сделал ноги. «Вернись», — кричала вслед завуч, но только эхо было ей ответом. Не пропадать же торту? Учителя после тяжелого дня быстро сообразили чаек, вскрыли коробку и стали употреблять продукт по назначению, периодически поминая, что, может быть, Боря и не совсем потерян для обучения и можно бы его перетащить в следующий класс, если, конечно, он даст слово не прогуливать уроки. И вот за таким продуктивным разговором они дошли до конца торта. Тут-то вдруг и обнаружилось, что под тортом лежит стыдливо скомканная сотенная бумажка (дело было еще до кризиса 1998 года)! Наш Боря в свои юные годы дал настоящую денежную взятку. Сколько смог, столько и дал. И. ему выставили в качестве годовых оценок полновесные тройки. Совесть, успокоенная тортом с деньгами, почила в бозе.

Так когда же детям становится понятно, что решать проблемы можно при помощи взятки? Что им дает понимание — наблюдательность или родительский опыт, который они перенимают незаметно для самих родителей? Обычно считается, что впервые об этом явлении они узнают дома, а потом уже применяют полученные знания на собственной практике.

Немного не так, объяснила мне психолог Александра Сизова. Работают оба фактора: как наблюдательность ребенка, так и необходимость ощущения комфорта в коллективе. Ваш первый пример с тортом показывает, как можно уже с очень юного возраста заложить понимание, что мир устроен несправедливо, что взрослые играют не по правилам. Но сам по себе такой случай в памяти ребенка не оставит большого следа, если поступить разумно и не акцентировать на нем особого внимания. Съела и съела, очень проголодалась. Ни в коем случае нельзя объяснять, что этот торт — взятка. Самый простой выход, когда ребенок болезненно реагирует на несправедливость, — это решить проблему за счет восстановления справедливости. То есть просто купить ему пирожное или торт, а еще сделать так, чтобы этот торт получили все обделенные дети. Если мы вовремя замещаем вызвавший огорчение элемент, то ребенок осознает, что справедливость восстановлена.

Если хотите, чтобы ребенок не знал про взятки, то никогда об этом при нем даже не упоминайте. До какого-то времени, пока он не столкнется с реальным миром, он будет достаточно защищен. Но это возможно только тогда, когда ребенок достаточно мал. Потом он все равно увидит, что проблемы могут решаться двояко. Наше общество таково, что просто не оставляет ему шанса с этим не столкнуться.

И действительно, первые проблемы начинаются в школе. Если у детсадовцев разница в возрасте буквально в пару лет, то в школе идет разброс в десятилетие. И младшие копируют поведение старших, а старшие уже прекрасно понимают, что такое взятка, в каких случаях ее можно дать, и у них существует своего рода такса на разные услуги. Понимаете ли, нельзя отделить младших от старших, они все равно будут контактировать. Поэтому ребенок столкнется с вымогательством, воровством, несправедливостью. Да, очень многое ребенок приносит в детский коллектив из дома. Он видит, как ведут себя родители в том или ином случае, как они решают свои проблемы, он чутко ловит их слова и часто старается копировать их поведение. Но многое ребенок открывает для себя сам. Допустим, плохой ученик может шантажировать хорошего и требовать от него выполнения домашних заданий, если тот слабее физически. Или же — как этот Брякин — продавать свою силу за деньги. Но и слабый ребенок может продавать свои услуги, если он в чем-то лучше и умнее других!

Сталкиваясь с конкретными ситуациями, ребенок учится взаимодействовать с другими людьми. Так складывается шкала, ценностей ребенка, так определяется уровень его притязаний, его самооценка. Свои достоинства он будет использовать, недостатки скрывать или восполнять в союзе с другим ребенком. К тому же в школу прочно вошли рыночные отношения, все покупается и все продается. Дети знают, что можно приобрести готовые сочинения, готовые решения задач. И труда прикладывать не нужно — просто идете в магазин и покупаете. Списываете и получаете свою пятерку. Все предельно просто. Заплатил — получил. Они проецируют свой опыт и на другие области жизни, а приглядываясь к родителям, видят, что ивих мире работает то же правило: нельзя по закону, но можно за деньги. Это не хорошо и не плохо, это реальность. Бороться с реальностью — очень глупое занятие.

А если говорить о взяточничестве, то психологически это самый легкий и простой путь для большинства людей. Но нужно делать разницу между дающими взятку и берущими взятку. Дающие взятку вынуждены так поступать, потому что они попадают в стрессовую ситуацию, которая может тянуться до бесконечности. Наше государство так устроено, что вынуждает людей жить в стрессе. Причем одна ситуация сменяется другой, другая — третьей. И так до бесконечности. Люди устают бороться, они живут от надежды к краху. И когда они понимают, что есть путь, который избавит их от этого мучения раз и навсегда, они идут на нарушение закона. Поскольку у нас такие ситуации словно специально тиражируются, то закон нарушают все. Те, у кого проблемы незначительные, нарушают его в меньшей мере. Те, у кого серьезные проблемы, — в большей. Я думаю, нет ни одного человека, который бы не использовал взятку. Просто он может не воспринимать свои действия как дачу взятки, но суть от этого ведь не меняется.

А вот с психологией взяточника сложнее. Это психология, которая формируется системой. Если человек не имеет ровно никакой власти или информации, то он ничего не может дать. Если он ничего не может дать, то ему платить не за что, то есть это люди, которые так и будут жить на одну зарплату. Взяточничество появляется тогда, когда у человека есть некий товар, который можно продать. Обязательное условие: такой человек имеет право принимать решение. Например, если ему приказано выдать Иванову 300 рублей 16-го числа, а Петрову — 500 рублей 17-го, то у него нет права выбора. А если он может выдавать те же деньги по своему усмотрению или вообще имеет права лишить Иванова этих 300 рублей, то перед ним возникает соблазн.

Очень большое значение имеет возможность манипулировать людьми, особенно если так делают все. Подчиненные всегда копируют стиль поведения начальника. Если начальник взяток не берет и увольняет сотрудников при возникновении малейшего подозрения в их моральной нечистоплотности, то в его коллективе не будет взяточников. Но, как сами знаете, это редкость, это практически нереальная ситуация.

Как происходит процесс вливания взяточников в коллектив? Просто. Сначала человек видит, что его сослуживцы имеют больше, чем могут получить в виде зарплаты, и это вызывает зависть. Потом он понимает, что если грамотно наладить работу, то и он вполне способен использовать свое служебное положение. Так постепенно он втягивается, аппетиты растут, соблазнов все больше и больше. А если человек честен и привык исполнять закон, то его просто провоцируют. В коллективе взяточников честных людей нет. Их либо увольняют, либо вынуждают брать взятки. Один раз испробовав такое легкое получение денег или нематериальных благ, остановиться очень трудно. Один раз нарушив закон, человек попадает в капкан, теперь у других есть на него компромат, то есть теперь на него можно оказывать психологическое давление, и он будет играть по правилам, принятым в этом коллективе. Вот почему в западных компаниях выясняют, где человек прежде работал. Например, в «Макдональдс» не берут тех, кто хоть недолго проработал в русских торговых фирмах: понятно, что человек будет и в этой компании трудиться по тем правилам, к которым привык. И, знаете ли, у них нет ни взяточничества, ни воровства, ни мошенничества!

Но почему вообще вся страна оказалась повязана системой взяток?

Проблема, считает Нина Петренко, в невнятности нашего законодательства. Когда законы трактуются только как карательные или запретительные, то чиновники склонны любые действия людей рассматривать под этим углом. Если бы работало правило: что не запрещено — то разрешено, жить было бы гораздо проще и взяток стало бы меньше. Для наших чиновников запретительные законы — подарок судьбы. И тут я могу привести пример совсем не из юридической практики.

Как-то я беседовала с одним священником, и он мне жаловался, что прихожане постоянно доводят его до инфаркта. «Они, — говорил он с печалью, — бегут ко мне по всяким пустякам. „Батюшка, дайте благословение на покупку зимних сапожек!“, „Батюшка, дайте благословение на ремонт кухни!“, „Батюшка, дайте благословение на подключение Интернета!“ Я им много раз объяснял, что в таких бытовых вопросах не нужно никакого благословения, но тщетно. Та женщина, которая испрашивала его для покупки сапожек, больше с этим вопросом не обращается, но стоит ей попасть в другую бытовую ситуацию, опять бежит за благословением: „Батюшка, мне тут сыну нужно велосипед купить…“ И так все время! Мне становится страшно. Люди они все хорошие, добрые, но без указки ничего сделать не могут.»

Вот и чиновники наши таковы же, без указки — никуда. Для них не законы нужно писать, а циркуляры с перечислением, что разрешено, потому что если этого черным по белому не прописано, они будут толковать, что действие запрещено. Хорошо, если у просителя хороший адвокат, который быстро сошлется на те или иные статьи. А если нет адвоката или есть, но плохой, который тоже смотрит только в сторону запрещения? Тогда чиновник говорит: законом не дозволено, хотя закон по этому вопросу вообще никакого указания не дает! К тому же есть лазейка в законодательстве, когда одни законы противоречат другим, потому что кроме самих законодательных актов есть еще и разные решения, постановления, разъяснения и прочие бумаги для служебного пользования. Если ими умело пользоваться, то чиновник может запретить вам все что захочет, и он это сделает, чтобы потом разрешить за отдельную приплату, то есть за взятку.

Эта неразбериха — хорошее топливо для получения мзды. Другой важный пункт — неповоротливость бюрократической машины. Чиновники работают крайне медленно, а это происходит из-за необходимости массы согласований, когда они никому не нужны, лишних действий, лишних документов, отсутствия взаимодействия между разными структурами и т. п.

В результате для какого-то пустякового дела человеку приходится собирать сотни справок с ограниченным сроком действия. Пока оформил последнюю, устарела первая. Это страшная глупость. Справки человек должен получать автоматически и в течение нескольких часов, причем — все. Тогда не будет соблазна брать за эту работу дополнительные деньги. Самое разумное — это дать людям возможность получать документы из централизованного источника. Например, если чиновнику нужно подписать какое-то решение, то пусть он войдет в электронную систему, откроет дело на этого гражданина, просмотрит необходимые файлы и завизирует свое постановление согласно закону.

Третья проблема заключается в том, что часто приходится добиваться тех действий, которые чиновник должен совершать по первому требованию. Как правило, это касается сферы обслуживания и социального обеспечения. Например, если в подъезде сломана дверь, то не жильцы обязаны бегать с бумагами по инстанциям, а организация, которая отвечает за состояние дома, должна произвести ремонт и в кратчайшие сроки. Если нужно проводить перерасчет пенсии, то не пенсионер должен обивать пороги, а чиновники совершать перерасчет автоматически, без проволочек и нарушений.

Четвертая проблема — безответственность чиновников. Да-да, наши чиновники не несут по закону ни уголовной, ни административной, ни даже политической ответственности за выполнение своих функций. Контроля за работой чиновников, особенно высших, тоже никакого. Не то что простой человек с улицы, даже депутаты не могут их контролировать! Вот они и чувствуют себя в своих министерствах и ведомствах полными хозяевами. Если достигли успехов, главный чиновник приписывает все заслуги своему чуткому руководству. Если потерпели неудачу — делают вид, что климатические условия виноваты. Они, эти условия, в нашей стране всегда виноваты, если чиновники совершают должностные преступления.

Пятая проблема — круговая порука. Ее формированию, кстати, очень помогло создание вертикали власти. Теперь взяточникам стало еще проще. Если высокому начальству необходимо что-то «утрясти», он просто спускает указание в более низкие инстанции, потому что обладает полнотой власти, которая прежде и не снилась. Так что с упрочением этой вертикали мы получаем и упрочение мздоимства, какие бы кампании для борьбы с ним не велись. А когда все типы власти — законодательная, исполнительная и судебная — собраны в единый кулак, это дает широкий простор для взяточничества и вообще экономических преступлений.

Как с этим бороться? Наверное, не так, как предлагается. Было у нас время, когда взяток практически не брали и не давали, страшное время — сталинская эпоха. Не брали потому, что боялись пойти под расстрел, а не давали по той же причине, ведь вся страна была окутана системой доносительства. Если мы хотим так бороться со взятками, то следующий этап развития государства — диктатура и тоталитаризм. И я против формируемой на государственном уровне системы стукачества, это к хорошим результатам не приводит, потому что на каком-то этапе за доносительство начинают платить, а что же это такое, как не государственная взятка? Это еще больше развращает людей. Единственная возможность борьбы — это снять факторы, которые дают возможность злоупотребления служебным положением. Сделайте оформление документов практически автоматическим, без участия в нем людей, — и взяток не станет. Сделайте законы более внятными — и брать тоже будет не за что. Перестаньте заниматься коррупцией на самом верху, перестаньте грабить свой народ — и народ не станет платить чиновникам. Отдельные нарушения, конечно, будут. Не станет самой системы.

И где же вы видите коррупцию?

Стоп, а что же такое коррупция? Это взяточничество или что-то гораздо большее? Увы, система круговой поруки как раз и создает климат для взаимодействия мздоимцев всех мастей. В юридической литературе принято такое определение коррупции: использование государственными, муниципальными или иными публичными служащими (в том числе депутатами и судьями) либо служащими коммерческих или иных организаций (в том числе международных) своего статуса для незаконного получения каких-либо преимуществ (имущества, прав на него, услуг или льгот, в том числе неимущественного характера) либо предоставление последним таких преимуществ. Или, говоря проще: подкупаемость и продажность государственных чиновников, должностных лиц, общественных и политических деятелей, лоббирование групповых интересов, проведение выгодных для чиновников законов.

Коррупция — это сращение всех типов власти с финансовыми потоками, то есть это экономика плюс право, плюс политика. Естественно, при таком удачном стечении обстоятельств появляются два лагеря: те, кто берет, и те, кто вынужден давать. Берут те, кто имеет власть, а дают, соответственно, все остальные. И чем более высокий пост занимает чиновник, тем большие доходы стекаются в его взяточный карман. Недавно проводился опрос среди выборочных групп населения, и вот его результаты. Наиболее коррумпированным институтом страны россияне считают правоохранительные органы, на втором месте стоит милиция, на третьем — политические партии, за ними — парламент, следом — судебная власть. Слова «наиболее коррумпированные институты» для простого человека обозначают очень простое понятие: без взяток там не живут, без хищений — тоже. Все устроено просто и разумно. для взяточника.

Относительно проведенной в стране реорганизации аппарата мнение экспертов было практически однозначным: ничего хорошего это не может дать. По новому курсу ведомства разделили на три «этажа» власти: министерства, находящиеся на верхнем, должны заниматься разработкой стратегических планов, комитеты (средний этаж) должны заниматься контролем за выполнением этих планов, а агентства (нижний этаж) должны заниматься конкретной работой с клиентами. Экономист А. Шохин справедливо заметил, что теперь вместо прежней системы, именуемой «матрешкой», придется кормить трехглавого змея коррупции и платить сразу по трем адресам. Но самое неприятное в новововведениях то, что фактически произошло уничтожение системы разделения властей, как раз то, о чем говорила мне Нина Петренко, а это может привести только к усилению коррупции. Чиновники сразу все просекли и стали брать точно так же, как и раньше, только теперь — больше. С падающего доллара они тут же перешли на более стабильный евро. Беда!

Что же делать? Может, создать Комитет по борьбе с коррупцией?

Владимир Римский, заведующий отделом социологии фонда ИНДЕМ, говорит:

«Если со взятками будут бороться только чиновники, такой комитет обязательно появится. И в этом случае его появление, скорее всего, приведет к резкому усилению коррупции. Представьте: некие чиновные лица решают, кто является коррупционером, а кто нет. Самое простое — договориться с этими лицами о том, чтобы они использовали свои полномочия избирательно. Меня не трогай, а конкурента убери. У нас коррупция постоянно используется таким образом в конкурентной борьбе. Хорошая зарплата ничего не гарантирует. Даже небольшой процент от коррупционной сделки позволяет обеспечить взяточника и его семью на десятилетия вперед. Никакими повышениями окладов чиновников эту ситуацию исправить невозможно. Коррупция — это системная проблема, и эффективно бороться с ней можно только системно, по всему фронту возможных ее проявлений».

В докладе Б. Немцова и В. Милова, опубликованном 7 февраля 2008 года на сайте grani.ru, говорится:

«По уровню воровства среди чиновников мы официально признаны одной из самых худших стран в мире. В мировом рейтинге уровня коррупции Transparency International. мы опустились на 143-ю позицию. Дальше некуда. Наши соседи — Гамбия, Индонезия, Того, Ангола, Гвинея-Бисау. В этом рейтинге мы намного отстаем от таких стран, как Замбия (123-е место), Украина (118-е), Египет (105-е), Грузия (79-е), Южная Африка (43-е). Еще в 2000 году мы находились „всего“ на 82-м месте, а теперь дошли до самого дна. По оценкам фонда ИНДЕМ, объем коррупционных сделок в России вырос с менее 40 млрд долларов в год в 2001 г. до более 300 млрд долларов (!). Взятки и чиновничий рэкет стали повсеместной практикой в России».[13]

«Так посадить всех взяточников!» — воскликнет нетерпеливый читатель. Если взят курс на борьбу с коррупцией, так бороться до последнего взяточника! Э, если бы все так легко! Немцов, например, открыто обвинил власть в том, что к ней, то есть власти, приходят люди из самой коррупционной системы, и потому у них есть стимул бороться с мелким взяточничеством, но не трогать крупного.

Авторы доклада предлагают такой путь борьбы с этой гидрой многоглавой — коррупцией:

«Нам нужно, чтобы к власти пришли люди с чистыми руками, за спиной которых нет никаких коррупционных скандалов и сомнительных связей. Нам нужно резко уменьшить власть чиновников над страной, сократить их полномочия, чтобы убрать почву из-под ног коррупционеров и воров во власти. Государство должно избавиться от несвойственных ему функций контроля над предприятиями и их денежными потоками. Необходимо возродить практику открытой и честной приватизации, которая начала формироваться в 1997–2002 годах.

Сроки пребывания конкретных чиновников у власти должны быть ограничены на всех уровнях. Это необходимо для того, чтобы люди не „врастали“ в альянсы с предпринимательскими структурами, а их преемники получали возможность гласно расследовать деятельность предшественников. Необходимо ограничить срок пребывания на высших властных должностях на всех уровнях — федеральном, региональном, местном. <.>

Нужно принять законы о лоббизме, конфликтах интересов, запрете для чиновников и связанных с ними лиц на занятия бизнесом. Нужна пожизненная дисквалификация чиновников, уличенных в коррупции, — им должно быть пожизненно запрещено занимать государственные должности.

Нам необходимы обновленные правоохранительные органы, прежде всего те, которые заняты расследованием коррупционных дел. России необходима независимая Федеральная служба расследований, в которой не было бы места лицам, связанным с потенциальными коррупционерами и замешанным в покровительстве обвиняемым по громким уголовным делам.

<.> Общество должно получить возможность открыто обсуждать темы коррупции во власти и требовать уголовного преследования коррумпированных чиновников. Журналисты должны получить возможность свободно проводить расследования коррупционных скандалов.

Важнейшим условием для борьбы с коррупцией является наличие в России независимых судов».[14]

Слова, слова. Поможет ли стране избавиться от коррупции рецепт Немцова? Не знаю. Взяточники и не такие рецепты переживали. Посадить взяточника-преподавателя проблемы не составляет. Он ведь стоит внизу «табели о рангах» нашего современного отечества! Но поймать на взятке крупного чиновника совсем не просто. Многие взятки искусно камуфлируются и выглядят как добровольные пожертвования. Только когда чиновник сдуру берет «меченые» деньги, можно предъявить ему обвинение. И то, даже после такого обвинения он может уйти от ответственности. А почему?

А потому, говорит Нина Петренко, что наш независимый суд на самом деле чрезвычайно зависим от власти. И если судье намекнули, что чиновник необходим государству, то судья обязательно учтет этот совет в приговоре. А многие дела вообще до суда не доходят. И предпочитают наиболее зарвавшихся чиновников подводить под другие статьи, где вину доказать проще. Ведь кроме пресловутой 290-й (взяточничество), существует еще масса экономических статей: например, 174-я — легализация денежных средств или иного имущества, приобретенных незаконным путем; 286-я — превышение должностных полномочий; 198-я — уклонение физического лица от уплаты налога; 160-я — присвоение или растрата: 195-я и 196-я — неправомерные действия при банкротстве или преднамеренное банкротство: 159-я — мошенничество. Но и в этом случае крупный чиновник садится только в том случае, если его «сдали». И бывает это редко.

Неутешительный диагноз

Коррупция в стране настолько пролезла во все дыры, что выводы фонда ИНДЕМ могут просто шокировать. Я решила привести цитаты из публикации «Новой Газеты» под названием «Дело о $400 млрд».[15] Автором приводящего в шок документа является главный борец с коррупцией в России — ученый и политик Георгий Сатаров. А доклад, так переполошивший высших чиновников, называется «Диагностика российской коррупции: социологический анализ». За безобидным названием скрывается кестлеровская сверкающая тьма нашего отечественного порока. Выводы доклада предельно ясны: за 12 лет реформ страна потеряла 400 миллиардов долларов, причем 300 миллиардов ушли на зарубежные счета коррупционеров. Никакого удвоения ВВП или даже стабильного экономического роста России не видать как своих ушей. Бороться с коррупцией надо, но посадки, то есть меры репрессивные, вместо положительного эффекта дадут резко отрицательный.

«Основу советской коррупции, — писала „Новая Газета“, — составляла тотальная распределительная система в условиях постоянного дефицита товаров и услуг. Поэтому основными сферами коррупции были материальнотехническое снабжение, капиталовложения, составление планов и отчетность об их выполнении, сопровождавшаяся всеобщими приписками. С одной стороны, эта система коррупции была социальной болезнью, развращающей сознание общества, с другой стороны, планово-распределительная система в экономике не могла бы вообще функционировать без этой „смазки“. На бытовом уровне постоянный дефицит и распределительная система привели к созданию всеобщей системы подношений. Небольшие взятки, „благодарность" воспринимались массовым сознанием практически как норма».

А в 70-е и 80-е годы вокруг «кормушек» образовался слой криминалитета, и чиновники охотно пошли с ним на контакт. Так родился «гангстерский социализм». Молодое поколение этого не помнит, люди, которым сейчас лет по сорок, — помнят превосходно. Но в ту эпоху чиновники не решались «брать» с таким размахом и такой наглостью, как сегодня. Их сдерживала партийная дисциплина и следование «табели о рангах». Ведь, попадая в номенклатуру, чиновник собирался оставаться в ней на протяжении всей своей жизни. А за жизнь можно было немало «прихватить», если стричь граждан нашей необъятной родины в разумных пределах. Наиболее зарвавшихся «уходили», впрочем, тихо и без всякого скандала. Поэтому не было широкомасштабных дел, они появились только на сломе эпох, когда это использовалось для «зачистки территории». Механизмы контроля государства над бизнесом остались, и по большому счету возможность такого контроля и позволяет совершаться крупным коррупционным сделкам. Как сообщается в докладе:

«Самое страшное, что аппарат сохранил право выстраивать все это. Специальными решениями создается система, при которой нельзя не красть, и ты всегда подвешиваешься на крючок».

Но сегодня и сами сделки стали масштабнее, и аппетиты чиновников гораздо больше, и система поборов намного циничнее. Например, должностями торговали и раньше, но это делалось в глубочайшей тайне и не всегда за деньги. А теперь расценки на «хорошие должности» никакой тайны не составляют: кресло директора унитарного предприятия стоит от 500 тысяч до 1 миллиона долларов.

Стимулами для всплеска коррупционных процессов стали такие факты нашей истории, как создание совместных предприятий, ослабление контроля за экспортом, приватизация и теневая банковская деятельность. Постепенно вокруг власти образовался чиновничий слой, готовый функционировать только ради наживы. Нормальные люди, которые в него попадали, либо вынуждены были уходить, либо пережевывались системой. Поэтому вместо демократии мы и получили именно то, что получили. А получили мы стаю чиновников, готовых урывать сколько возможно и желательно в рекордные сроки, потому что никто из них не знает, сколько дней, недель, месяцев или лет сможет удержаться у власти.

Разные должности в нашем государстве покупаются по рыночным ценам. В докладе говорится: