Возвращение Беттакки Лидия

Глава 4

Ночной лагерь путники разбили в пяти-шести часах езды от Северных гор. Пока Кир разводил костер, Маркус и Лила расседлывали лошадей и продолжали делиться мнениями о своем суровом, немногословном друге. Маркусу нравилась эта энергичная, бойкая девушка. Когда она говорила, он делал вид, что внимательно слушает, а на самом деле любовался ее густыми смоляными кудрями, большими глазами, то вспыхивавшими, как огоньки, то мерцающими, как звезды на ночном небе, ямочками на щеках, появлявшимися, когда Лила улыбалась, пухлыми алыми губами и круглым детским подбородком, придававшим ей невыразимое очарование.

Сердце же Лилы разрывалось на две неравные части. Кира она знала давно, пусть и не очень хорошо, но все-таки когда-то они были неразлучны. Дня четыре. Потом этот вечно чем-то недовольный пятнадцатилетний парень, вооруженный мечом, с которым уже тогда очень хорошо управлялся, сбагрил ее этим медлительным, пустоголовым жрицам Богини Света, а сам преспокойно отправился воевать. Но он несколько раз, включая и сегодняшний день, спасал ей жизнь. И потом, разве хоть одна девушка устояла бы перед этим сильным, суровым мужчиной с такими глубокими и сумрачными глазами? Поэтому-то и разрывалось сердце Лилы на две части, ведь и Маркус ей тоже нравился. Он, конечно, совсем не был похож на Кира: невысокий, не очень-то мускулистый, и глаза у него были голубые, веселые. Но он открыто хотел подружиться с ней, не пытался от нее избавиться, не кричал на нее, и потом, он жил довольно интересной жизнью: ушел из дома не в двенадцать лет, как Кир, а в семнадцать, отправился в Мариджан и начал чистить карманы жителей столицы, за что неоднократно попадал в руки стражников. Правда, в тюрьме он был только один раз и то недолго: в день тринадцатилетия принцессы Шалеты всех заключенных, исключая убийц и государственных изменников, выпустили на свободу. Человек шесть-семь, не более. Поначалу Лиле показалось, что Маркус – обычный карманник, но когда он начал рассказывать о своей жизни в Гильдии воров, о том, как он, чтобы доказать свое мастерство, выкрал из Башни Магов драгоценный манускрипт заклинателей демонов и едва-едва вырвался из когтей смерти, она поняла, что жизнь бывает интересной у самых разных людей. К тому же Маркус очень симпатичный, призналась себе Лила, поневоле краснея.

– Наговорились? – поинтересовался Кир, с треском бросая наземь собранный хворост. – Я что, нанимался все за вас делать?

Болтуны пристыженно замолкли и отправились к огню готовить ужин. Кир покачал головой и взглянул на темневшую вдали громаду Северных гор. Все повторяется, сказал ему два года назад старый прорицатель, вручая предводителю Черной Армии магический талисман – Монету Созвездий. Кир криво улыбнулся.

– Время – это прямая, Кир, а жизнь – круг. Такой же, как эта монета.

– К чему все эти разговоры, старец?

– В твоей жизни настанет миг, когда тебе придется оглянуться на свое прошлое и понять его. Лишь тогда ты сможешь БЫТЬ в настоящем и без страха смотреть в будущее. Возьми этот талисман. Он поможет тебе.

– Как эта монета сможет мне помочь? И в чем?

– Прошлое всегда возвращается, Кир. Никогда не забывай этого.

Почему этот старик всегда оказывался прав? Этот вопрос Кир задавал себе не один раз, но никогда не мог найти ответа. Но все, о чем предупреждал старик, сбывалось. Вот и сейчас Кир смотрит в свое прошлое и пытается понять, как жить дальше. И стоит ли вообще жить. А впереди еще более тяжкое испытание: взглянуть в глаза предка и посметь вернуть ему меч, что в древности спасал мир, а сейчас едва не утопил его в крови. Кир вздрогнул. Прохладный ночной ветер показался ему ледяным, как на родине его матери, в Нордмире.

– Кир, – позвал его Маркус, – все готово.

Ночью Кир неожиданно проснулся. Чувство опасности знакомо кольнуло в висок, рука сама собой потянулась к мечу. Полулежа, воин быстро, не двинув ни единым членом, огляделся. Среди барханов промелькнули три тени, устремившиеся за спины спящих путников. Взгляд Кира метнулся им вслед, словно уцепившись за силуэты незнакомцев, левая рука быстро и бесшумно вытянула из ножен тяжелый охотничий нож.

Тени разделились. Одна заскользила в сторону Кира, две другие – к Маркусу и Лиле; воин заметил, что каждый из ночных убийц вооружен двумя короткими, чуть изогнутыми мечами катта, которыми обычно пользовались наемные убийцы из Хуаинлинна.

Миг – и Кир был на ногах с обнаженным мечом в одной руке и ножом – в другой. Из его глотки вырвался яростный боевой клич, нож вылетел из руки и метнулся в сторону убийцы-одиночки, а сам Кир кувырком бросился под ноги тем двоим, что собирались прирезать Лилу и Маркуса.

Последние подскочили, разбуженные криком своего воинственного спутника. Увидев выросшие перед ним фигуры наемных убийц, Маркус выхватил саблю и, вскакивая на ноги, крикнул:

– Лила, прячься!

Проверить, послушалась девушка или нет, ему не удалось: наемники молча бросились на него, вращая мечами перед собой. Парень вскинул саблю и принял клинком атаку одного из противников. Второй неожиданно получил сильный удар кулаком в солнечное сплетение и, задохнувшись, отпрянул. Кир с разворота ударил его ногой в челюсть и, опрокинув нападавшего на землю, вонзил меч в его грудь. Древний клинок с хрустом вошел в плоть, убийца захрипел и мгновенно испустил дух. Кир рывком высвободил меч и повернулся к своему первоначальному противнику, кружившему вокруг поля битвы. Нож, который метнул в него Кир, лежал на траве.

Маркус едва успевал отражать молниеносные, похожие на атаки змеи удары изогнутых клинков катта. Парень, безусловно, умел защитить себя, но не с мечом в руках и не от такого опытного и хладнокровного противника, как этот проклятый ночной убийца. Маркус обливался потом, но пока успешно парировал удары коротких мечей, хотя и знал, что еще пара минут, и супостат его окончательно вымотает. Бывший вор сделал шаг назад, споткнулся о верблюжий череп, крепко завязший в песке, и упал на спину. Сабля вылетела из его руки, и Маркус остался безоружным всецело во власти наемного убийцы. Тот торжествующе расхохотался и приготовился нанести быстрый и точный удар.

Толстая пожелтевшая кость с треском ударила наемника в лоб, тот шарахнулся назад, покачнулся и завалился на спину, точно пьяный крестьянин после дружеской попойки.

Маркус быстро поднялся, подобрал саблю и огляделся в поисках неизвестного спасителя. Им оказалась бледная, как покойник, Лила. Парень облегченно улыбнулся и подмигнул девушке.

Клинки с лязгом сталкивались друг с другом, высекая снопы искр. Катта мелькали, как серые молнии, пытаясь пробить защиту Кира, но тщетно: двуручный меч, испачканный кровью, словно превратился в непробиваемый щит и отражал все удары легких восточных клинков. Глаза бывшего предводителя Черной Армии встретились с узкими раскосыми глазами ночного убийцы. В зрачках противника Кир вдруг увидел непонятные алые отблески. Воин взревел и со всей яростью обрушил клинки на его голову. Древний меч громко заскрежетал о мечи убийцы, Кир отвел его руки в сторону и ударил ногой по почкам. Убийца выронил мечи и отпрыгнул в сторону. Скрытое под маской лицо осталось непроницаемым, но в глазах блеснуло что-то странное, он издал дикий крик и безжизненно рухнул на землю.

– Копье Дангара! – вырвалось у Кира, опустившегося перед мертвецом на колени и сорвавшего с него маску. Это действительно был уроженец Хуаинлинна, которых делайцы для краткости называли просто «шихчины», по имени первого правителя этого народа. Рот наемника был окровавлен, глаза закатились так, что видны были одни белки. Кир нажал на челюсти трупа и открыл ему рот.

– Очень изобретательно, – пробормотал он.

Маркус и Лила подошли поближе.

– Что там, Кир? – полюбопытствовал первый.

Кир вытер меч об одежду шихчина и сунул его в ножны.

– Он откусил себе кончик языка, – сказал он, – и умер от боли и обильного кровотечения. Я слышал о таких трюках, но не думал, что это правда.

– Зачем? – с исказившимся от отвращения лицом простонал Маркус.

– Чтобы мы не задавали вопросов. Вернее, чтобы не отвечать на них.

Друзья на некоторое время приумолкли, потом Лила встрепенулась:

– Кир, по-моему, этот парень еще жив, – сказала она, указывая на жертву найденной в песке кости. Кир быстро подошел к зашевелившемуся шихчину, стянул с него маску и сдавил горло пленника.

– Кто тебя послал? – спросил он.

Убийца молчал и лишь злобно вращал глазами. Кир повторил вопрос на его родном языке, но шихчин по-прежнему не желал отвечать.

– Ладно, приятель, – ласково сказал Кир, отпуская горло пленника. – Пока можешь помолчать. Я думаю, переломанные в нескольких местах руки и ноги развяжут тебе язык.

На лице шихчина сверкнула улыбка, Кир громко выругался и хотел разжать челюсти пленника, но опоздал: тело его изогнулось в агонии, по подбородку потекла кровь, и через мгновение все было кончено.

– Проклятие! – сплюнул Кир. – Надо же было мне упомянуть про язык!

Трупы оттащили подальше и забросали песком. Кир велел спутникам досматривать сны, а сам остался за часового. Взглянув на угрюмое лицо друга, Маркус пожал плечами и хотел было уйти, как вдруг увидел, что и без того не очень веселое лицо Кира прямо на глазах становится все мрачнее и мрачнее.

– Что случилось? – негромко, чтобы не услышала Лила, спросил он.

Кир повернул голову.

– Что-то мне это все не нравится, – сказал он. – Сначала ее пытаются сжечь как ведьму, потом кто-то подсылает к нам наемных убийц… Думаю, утром с ней нужно будет серьезно поговорить.

– Ага. С применением дыбы, раскаленного железа и молотка для расплющивания пальцев. Между прочим, с чего ты взял, что убийц подослали к ней? Ведь это мы ввязались в историю с Анхом.

– Знаешь, иди-ка ты лучше к Лиле, ей, по-моему, не спится, – посоветовал Кир, пихая приятеля в бок.

Маркус хрюкнул и отошел к костру. Лила приподнялась и с тревогой посмотрела на него.

– Что случилось? – спросила она.

Молодой человек улыбнулся и, улегшись рядом с ней на одеяло, сказал:

– Ничего. Так, мужские разговоры.

Лила придвинулась к нему поближе и взяла за руку.

– Если не хочешь, можешь не рассказывать, – прошептала она, едва не касаясь губами его уха.

Маркус улыбнулся.

– Когда-нибудь, – ответил он, закрывая глаза.

До рассвета оставалось примерно часа два, когда Кир, по-прежнему стоявший на часах, услышал какой-то странный звук. Обернувшись, он сделал несколько шагов вперед и всмотрелся в темноту. Это был не шепот ветра с барханами, но это не походило и на шаги ночного зверя. Значит, это мог быть только человек. Кир выхватил меч из ножен и бесшумно пошел на звук. Если бы Кир был рысью, он бы застыл на месте с поднятой лапой и навострил уши, но он был обычным человеком, поэтому он выставил клинок перед собой и оглушительно свистнул. Всякий зверь немедленно бы выдал себя, но тот, кто прятался среди барханов, остался на месте и не издал ни звука. Кир осмотрелся, взглянул на спящих спутников и, не увидев никого подозрительного, шагнул в темноту.

Огромная волосатая туша словно выросла из песка. Кир успел заметить только оскаленную пасть с крупными желтыми клыками и маленькие, налитые кровью глаза, когда чудовище ударом длинной, перевитой канатами мускулов лапы выбило из его руки меч и вонзило когти в плечо. Через мгновение Кир уже лежал на земле и пытался отвести от своего горла клыкастую пасть гигантской лесной обезьяны. Зверюга вонзила когти еще глубже в плоть воина, оглашая воздух утробным рыком, и рванула лапу вниз, раздирая мясо на груди ничтожного человечка, осмеливавшегося бороться за свою жизнь. Кир закричал, но не ослабил хватки, не позволяя клыкам приближаться к своему горлу. Боль разливалась по всему его телу, кровь хлестала из живописно развороченной раны, но мышцы рук словно окаменели: уперев кисти в подбородок обезьяны, он удерживал ее пасть на безопасном расстоянии. Монстр заревел и погрузил когти в бок молодого воина. Кир стиснул зубы и что есть силы боднул ее головой в сплющенный нос. Обезьяна дернула головой от внезапной боли, и Кир врезал ей кулаком в горло. Чудовище захлебнулось собственным ревом и, вскочив на короткие кривые ноги, сдавило здоровенными лапищами ребра своего дерзкого противника. Кир ощутил во рту металлический вкус крови и, хрипло застонав, хлопнул раскрытыми ладонями по ушам обезьяны. Та взвизгнула и разжала хватку, Кир упал на колени, выхватил из ножен охотничий нож и, прыжком оказавшись перед самым носом чудовища, всадил тяжелый клинок по самую рукоятку в брюхо зверя.

Исполненный боли и ненависти рев смертельно раненной обезьяны наконец-то разбудил крепко спавших Лилу и Маркуса.

– О боги, что это?! – вскрикнула Лила.

– Где Кир? – Маркус подхватил саблю и ринулся туда, откуда доносились звуки борьбы. Лила устремилась за ним.

Обезьяна махнула лапой в попытке достать противника когтями, но Кир ловко увернулся и полоснул ножом по толстой шкуре зверя. Чудовищный монстр отдернул раненую конечность и заворчал, словно случившееся его несказанно обидело.

Кир слабел. Кровь текла из четырех багровых полос на его груди и раны на боку, каждый мускул дрожал от огромного напряжения, а нож уже начинал предательски приплясывать в пальцах. И зверь, похоже, понял это. Кир готов был поклясться, что на страшной морде мелькнуло какое-то подобие улыбки. Обезьяна оскалилась и с громким рычанием бросилась на бледного от потери крови воина. Собрав последние силы, Кир нырнул под вытянутые лапы и ударил окровавленным ножом в грудь чудовища, чуть влево от середины. Обезьяна издала мучительный вопль и, навалившись всем телом на теряющего сознание воина, погрузила клыки в его и без того изуродованное плечо. Два окровавленных тела рухнули на траву, и Кир не смог даже застонать, когда тяжелая туша лесной твари вновь прижала его к холодному, влажному от крови песку.

– Кир! – воскликнул Маркус, подбегая к тихо рычавшей обезьяне. – О Амира, что это?!

Обезьяна неожиданно раскрыла пасть и протяжно завыла, когда перед ней оказалась Лила. Кир повернул голову и увидел, что в маленьких, глубоко посаженных глазах зверя мелькнул красный огонек.

– Копье Дангара… – прошептал он и потерял сознание.

Лила завизжала. Маркус поднял саблю над головой и хотел было отсечь обезьяне голову, но понял, что чудовище мертво. Нож Кира сделал свое дело.

– Лила, иди сюда, – позвал он, кладя саблю на землю, – нужно стащить с него эту тварь…

Даже вдвоем они едва-едва сдвинули коченеющую обезьяну со своего друга. Кир был без сознания, из уголка его рта стекала струйка темной крови, он с трудом дышал, с хрипом втягивая воздух в легкие. Маркус и Лила вцепились в густую шерсть мертвой твари и со стоном потянули ее на себя, но бесполезно: труп был слишком тяжел.

– Что же делать?.. – прошептала Лила. – Она раздавит его!

– Придется разрубить обезьяну, – с отвращением произнес Маркус, берясь за саблю. – Надеюсь, у меня хватит сил…

Превосходный эстимальский клинок с хрустом вошел в спину мертвой обезьяны и намертво застрял в позвоночнике. Маркус побледнел, дернул саблю к себе и разразился проклятиями.

– Не выходит, – процедил он сквозь зубы. – Сабля застряла…

– Как же быть? – прошептала Лила. – Кир может умереть…

– Все зависит только от тебя, девочка, – раздался за ее спиной чей-то голос. Маркус и Лила обернулись. Перед ними стоял мужчина, от шеи до самой земли укутанный в превосходный бархатный плащ пурпурного цвета. Это был высокий, подтянутый, широкоплечий человек, похожий на древнего короля или высшего мага какого-нибудь процветающего культа. В его серых, словно вырезанных из яшмы глазах бегали странные искорки, напоминавшие горячие угли.

– Кто ты? – спросил Маркус, глядя на незнакомца.

Тот снисходительно улыбнулся:

– Спроси об этом свою подругу.

Маркус быстро, словно его ужалила пчела, обернулся и воззрился на Лилу. Девушка отпрянула, сомкнув пальцы на ладанке.

– Уходи… – прошептала она, ненавидящими глазами глядя на пришельца. – Я не отдам его тебе…

– А я думаю, что отдашь, – заверил ее тот, – иначе твоему другу придется долго и мучительно умирать.

– Что все это значит, Лила? – спросил Маркус. – Объясни!

Девушка отступила, по-прежнему держа руку на ладанке и молча глядя на придавленного тяжелым трупом обезьяны Кира. В ее больших черных глазах застыл страх.

– Ну же, Лилиана, не тяни время, – нетерпеливо сказал незнакомец, распахивая плащ, под которым оказался большой платиновый медальон в виде шара, схваченного драконьей лапой. – Отдай мне Глаз Дракона.

– Глаз Дракона? Да что, во имя Амиры, здесь происходит? – закричал Маркус, совершенно ничего не понимая.

Чужак приблизился к девушке и почти ласково сказал:

– Если ты не отдашь мне камень, твой друг умрет. Пока еще есть шанс спасти его, девочка.

– Я… Но…

– Камень!

Лила зажмурилась и еще крепче сжала в руке ладанку.

– Нет… Нет! НЕТ! – что есть сил закричала она, срывая ладанку с шеи и поднимая ее над головой. – Убирайся туда, откуда пришел!!!

Кожаный мешочек в ее руке вспыхнул рубиновым светом. Алые лучи словно прорезали ее руку, хлынув между пальцев, и осветили багрянцем полянку и деревья вокруг. Труп обезьяны мгновенно растаял, словно его и не было, а незнакомец взревел, прикрыв глаза рукой, выкрикнул заклинание и исчез. Только в воздухе раздался его угрожающий голос:

– Я вернусь за тобой, Лилиана!

Глава 5

Ночь была теплой. Шпили Мариджана, столицы Делаи, тускло поблескивали в лунном свете, словно спали вместе со всем городом. Похожие на луковицы купола лениво отражали холодный свет луны, отчего вокруг них образовался бледно-золотой ореол. Устало повисший золотой флаг с терновым венком в середине походил на змею, обвившую шпиль Королевской башни. Царила тишина, изредка нарушаемая хлопаньем крыльев одинокой совы, которая не могла найти себе ужин и летала над спящим городом в бесплодных поисках пищи.

Принцесса Шалета спала на роскошном ложе, утопая в пуховой перине. Луна светила прямо в окно, и юная владычица небольшого южного королевства, не просыпаясь, отворачивала лицо от светлой полосы, но не проходило и минуты, как ее голова снова попадала под луч света.

Шалете было всего семнадцать, но ранняя смерть отца, короля Димира, и тяжелая болезнь матери, не дававшая королеве Аише подняться с постели, заставили девушку надеть корону и взять в свои руки бразды правления. Несмотря на малые размеры и мирные отношения со всеми соседями, королевство все равно доставляло много хлопот юной принцессе. Распри купцов, интриги королевских советников, ссоры жрецов – все это тяжким грузом легло на хрупкие плечи семнадцатилетней властительницы, но она старалась изо всех сил быть достойной правительницей, и народ приветствовал ее попытки облегчить жизнь простолюдинов.

У резных дверей, запертых изнутри тяжелыми железными засовами, стояли два стражника. Один нахально спал, надвинув на глаза островерхий шлем, а второй ревностно нес ночную стражу, защищая принцессу от полчищ врагов, которые снились ему на протяжении всей ночи, и тихонько похрапывал в курчавую бороду.

Начальник стражи свирепо взглянул на спящих стражей, дернул себя за ус и от души заехал латной перчаткой по уху одному из них. Тот встрепенулся, выставил перед собой алебарду и получил удар по носу. Второй стражник проснулся и приготовился заорать что-то вроде «стой, каналья!», но так же, как и первый, оказался на полу.

– Вы что себе позволяете?! – еле удерживаясь от крика, яростно прошипел начальник стражи. – Спите на посту? Да я вас обоих на дыбу отправлю, негодяи!

Стражи хором забормотали какие-то извинения, утирая рукавицами разбитые носы, но напрасно: начальник отдал приказ одному из сопровождавших его гвардейцев препроводить нерадивых солдат в темницу и всыпать обоим по десять палок, а на их место поставил двух бравых молодцев из личной королевской охраны.

Когда провинившихся увели, начальник стражи, которого звали Хашум, спустился вниз, продолжая обход. На лестнице он встретил Нинура, главного советника принцессы Шалеты.

– Мой господин, – поклонился он.

Нинур жестом велел ему задержаться.

– Во дворце все спокойно? – спросил он высоким голосом аристократа.

Хашум вновь поклонился.

– Да, мой господин. Двое стражей заснули на посту, но я вовремя обнаружил это.

– Принцессу должны охранять денно и нощно, – многозначительно глядя на него, сказал Нинур.

«Как будто я этого сам не знаю! – внутренне скривился начальник стражи. – Строит из себя…»

– И вот еще что, – продолжил Нинур, – на днях должен прибыть человек по имени Мегар. Как только он появится, немедленно препроводи его ко мне.

Хашум в третий раз поклонился и продолжил обход.

Кир пришел в себя, когда над горизонтом показался край солнечного диска, глубоко вздохнул и тут же едва не застонал он нестерпимой боли в груди, плечах и правом боку. Перед глазами все поплыло. Коснувшись ран, Кир обнаружил, что кто-то их уже смазал лечебным маслом, которое носил с собой Маркус.

Скосив глаза, Кир увидел неподалеку Лилу и Маркуса. Они о чем-то яростно спорили.

– Расскажи, что все это значит! – требовал Маркус. – Это ведь из-за тебя Кира едва не сожрала проклятая обезьяна! И шихчинов наверняка послал этот тип, чтобы избавиться от тебя.

Лила молчала, держа руку на ладанке и глядя себе под ноги. Маркус взял ее пальцами за подбородок и вздернул голову вверх.

– Что такое Глаз Дракона? – спросил он. – Рассказывай!

«Глаз Дракона? – ошеломленно подумал Кир. – Что это?» Он хотел было приподняться, но от усилия в груди вновь вспыхнула боль, и он со стоном опустился на одеяло.

Лила первой заметила, что он очнулся, и бросилась к нему.

– Кир, как ты? – чуть не плача, она схватила его руку и прижалась к ней щекой. – Прости меня, пожалуйста, это все из-за меня!

Маркус опустился рядом с приятелем на колени.

– Живой? – стараясь придать своему голосу побольше солдатской циничности, спросил он.

Кир кивнул.

– Да уж не помру.

– Мне так стыдно, Кир, – всхлипывала Лила. – Если бы не я, ничего бы не произошло…

– Так, – произнес Кир, отнимая у нее руку. – Что это за история с Глазом Дракона?

– Точно, – поддакнул Маркус, устраиваясь поудобнее рядом с ним. – Рассказывай, Лила.

Девушка вздохнула, вытерла слезы и, в последний раз хлюпнув носом, начала свою историю:

– Вообще-то это началось еще тогда, когда ты меня спихнул жрицам Амиры. Мне было страшно скучно в храме среди этих строгих, глуповатых, помешанных на добродетели теток, поэтому уже через три месяца я убежала и отправилась в Минэй, чтобы найти тебя, но не сумела. Стражники у королевского дворца сказали, что все наемные солдаты отправлены на войну с Амалией. Я сразу же решила, что ты погибнешь, поплакала немножко и решила вернуться в Делаю. По пути назад я вновь наткнулась на святилище Зандара, а поскольку это произошло к ночи, и спать мне было негде, я устроилась на ночлег внутри храма. Ночью мне приснился сон: огромный алый дракон летит по затянутому серыми тучами небу, изрыгая из ужасной пасти пламя. И вдруг этот дракон повернул голову и посмотрел мне прямо в глаза. Ох, меня и сейчас дрожь пробирает, когда я вспоминаю его взгляд! Его единственный глаз был красным, словно закатное солнце, зрачок был вертикальным, как у кошки, и походил на глубокую, бездонную трещину в алой земле… Он затягивал меня, звал за собой, завораживал, как змея завораживает свою жертву… Когда я уже была готова пойти за ним туда, куда он меня позовет, дракон вдруг выпустил из ноздрей густой, черный дым, открыл пасть и сказал… Даже не сказал, его голос, густой, тяжелый, нечеловеческий, прозвучал прямо в моей голове. Его слова, наверное, навсегда врезались в мою память… Он сказал: «Будь со мной, и обретешь силу, которая изменит мир!»

Я сначала очень испугалась, закричала от страха и проснулась, разбуженная собственным криком. В храме было тихо, душно и темно. Кроме меня там никого больше не было. Больше я заснуть не смогла, поэтому быстро собралась и ушла из этого страшного места.

В общем, следующие четыре года я жила в Лимаране, ну, в том городе на границе Урдисана и Делаи, который потом разрушила Черная Армия. Этот дракон иногда снился мне по ночам, но с каждым разом все реже и реже. В конце концов, я и думать забыла о той ночи в храме Зандара и жила спокойно и достаточно счастливо. У меня даже появился постоянный парень… И вот однажды в Лимаране появился странствующий маг по имени Шанагара. Он показывал замечательные фокусы, добывал огонь щелчком пальцев, излечивал порезы и ссадины одним прикосновением, превращал кусочки белого шелка в голубей… Я была просто потрясена. После вечернего выступления я подошла к нему и попросила научить меня этим фокусам. Он засмеялся и сказал, что фокусы – это обман, хоть и безвредный. «Если ты чувствуешь себя достойной, – сказал он, – я научу тебя истинной магии, и все эти трюки будут казаться тебе смешными и наивными». Ну, могла я устоять перед таким предложением? Шанагара поселился в Лимаране и стал учить меня колдовству. Сначала он заставлял меня читать толстенные мудреные фолианты древних мудрецов, учил готовить снадобья, мази всякие, а потом дал мне маленький платиновый медальон. Правда, он назвал этот металл каким-то чудным словом «клаиновый», но я ничего не поняла и не придала этому значения. Медальон мне очень приглянулся: он был выплавлен в виде драконьей лапы, сжимающей шар. Шанагара сказал, что это – символ покровителя истинных магов, чье имя я узнаю, когда пройду испытание в башне Кхорамайш-Нуаш. Я неделю училась выговаривать это название, но так и не выяснила, что оно означает.

Короче говоря, училась я добросовестно, выполняла все задания, что давал мне наставник, а иногда, если его не было поблизости, я пыталась читать его колдовскую книгу. Я не понимала ни слова из того, что там было написано, однако, каким-то образом умудрялась кое-что запоминать… Потом, когда Шанагара перестал надолго отлучаться из дома, мне пришлось прекратить эти «тайные занятия».

В конце года Шанагара пришел ко мне и сказал, что пора отправляться в путь. «Пришло время тебе познать истинную магию!» – торжественно сказал он, протягивая мне огромный фиолетовый балахон, который налез бы, наверное, и на слона. Я его надела, и мы покинули Лимаран. И очень вовремя! Через три месяца я узнала, что эта страшная Черная Армия уничтожила город вместе со всеми его жителями! Но мы с Шанагарой к тому времени были далеко… Так вот, он три дня вел меня по пустыне, а я, дура, даже не догадывалась, куда мы идем. Представить себе не могла, куда меня ведет этот негодяй! Через три дня я пришла в ужас: мы оказались перед полуразрушенным храмом Зандара! Я хотела убежать, но было поздно. Шанагара пришел в ярость. Он схватил меня за руку, притянул к себе и закричал: «Ты принадлежишь моему повелителю! Племя истинных магов возродится, и мы с тобой станем первыми среди них!» Сперва я испугалась до истерики, но потом решила сделать вид, что смирилась со своей судьбой. Мы переночевали в этом храме, и мне снова приснился дракон. Он повис в воздухе, но, хотя крылья его были раскрыты, он не парил, а просто висел посреди небес. Облака быстро бежали по небу, а он оставался на месте и смотрел на меня своим ужасным глазом, который вновь затягивал меня в бездну зрачка… Дракон ничего не говорил, он просто смотрел, и от этого мне было еще страшнее… Но проснуться, как тогда, в первый раз, я не смогла. Представляете себе, целую ночь огромный крылатый ящер неотрывно смотрел на меня, ничего не говоря… Ужас какой-то.

Утром мне было очень плохо: тошнило, голова ужасно кружилась. Но Шанагара был неумолим. «Тебе плохо? – спросил он, чуть улыбаясь. – Тогда покажи, чему ты научилась». Я развела небольшой костер, сожгла в нем шкурку крысы, истолкла пепел с сухим оленьим мхом, смешала все это с затхлой болотной водой, которую мне одолжил Шанагара, и выпила. Противно. Это была не магия, а обыкновенная медицина, просто нужно было точно знать пропорции… Впрочем, вам это неинтересно.

Мне стало лучше, и Шанагара снова потащил меня через пустыню. Мы шли очень долго, больше недели, и однажды утром он завязал мне глаза и начал говорить заклинание. Я сразу же начала внимательно слушать и запоминать каждое слово, но пассов, что он делал, я не видела. Потом Шанагара снял повязку с моих глаз, и я увидела, что мы стоим посреди пустыни перед высокой черной башней, сложенной из огромных обсидиановых глыб. Это и была башня Кхорамайш-Нуаш.

Мы вошли внутрь через огромные ворота. «Завтра утром ты должна быть готова к испытанию, – сказал Шанагара. – А сейчас отдохни».

«А что меня ждет?» – спросила я. Шанагара не ответил. Двое слуг подошли ко мне, взяли под руки и повели по длинному, темному коридору в приготовленную для меня комнату. Я поняла, что лучше всего мне хорошенько выспаться, поэтому быстро приготовила сонное зелье, выпила его и заснула. В ту ночь сны мне не снились.

Шанагара разбудил меня еще до рассвета. Он вошел в комнату и бросил мне какой-то сверток. «Надень это, – приказал он. – Сегодня ты пройдешь испытание».

В свертке оказался фиолетовый плащ, украшенный по краям серебристой тесьмой, и сумка со всеми свитками, что мы успели составить за годы учебы. Я быстро надела все эти вещички и отправилась вслед за Шанагарой.

Он привел меня в огромный круглый зал, походивший на амфитеатр. В центре было что-то вроде арены, а вокруг нее на каменных скамьях, похожих на ступени большой лестницы, сидели люди, одетые в такие же, как и я, фиолетовые хламиды. Передо мной напротив входа была ложа, в которой сидели, как я потом узнала, три главных волшебника. Их называли Советом Магов.

Шанагара вывел меня на середину арены и провозгласил: «Великий Совет Магов! Я привел вам эту девственницу, чтобы вы испытали ее. Четыре года я обучал ее магии, ибо отметил ее сам Зандар, Повелитель Тьмы, своим благоволением. Она готова принять смерть или получить Жезл Мага. Согласны ли вы испытать ее?»

Маги, сидевшие на ступенях, долго шушукались, тыча в мою сторону руками и чудными посохами, потом один из тех троих, что были в ложе, высокий долгобородый старец с длинным обсидиановым посохом в руке встал во весь рост и гулким, низким голосом, от которого у меня кожа покрылась мурашками, произнес: «Назови свое имя, ты, что дерзнула узнать истинную Магию». Я назвалась. Маг воздел посох над головой и крикнул: «Докажи, что ты достойна Истинной Магии, Лилиана!»

И вдруг все, что окружало меня, исчезло. Ну, то есть я увидела, что стою посреди абсолютно пустого места, где нет ничего, кроме темноты и твердого пола под моими ногами.

«Ты должна доказать свою силу!» – услышала я голос Шанагары, а потом все стихло.

Поскольку стоять в темноте мне не очень хотелось, я достала из сумки пук «огненной травы», прошептала заклинание и зажгла факел, который тут же сотворила из веточки тиса. Ну, у меня много чего в сумке есть… В общем, с живым светом в руке мне стало как-то спокойнее. Посветив вокруг, я увидела прямо перед собой длинный коридор, темный и сырой. Отступать было некуда, поэтому я, помолившись всем богам сразу, пошла вперед.

В туннеле было очень тихо. Я слышала только собственные шаги и потрескивание пламени на конце факела. Сами знаете, как тишина влияет на слух. Через полчаса я уже начала слышать чьи-то голоса, шаги, покашливание… И вдруг из-за поворота выскочила гигантская крыса с такими длинными зубами, что я чуть с ума не сошла от страха. Зверюга бросилась на меня, рыча, как заправский лев, с явным намерением мной пообедать. Но тут случилось нечто странное. Я даже запаниковать как следует не успела, как вдруг в моей памяти само собой всплыло заклинание Огненного Дыхания, ну, вроде того, что выпускают из пасти драконы. Я быстро прочла его, бросила в пламя факела щепотку порошка из чешуи маргенского ящера и что есть силы дунула на огонь. Заклинание сработало как надо: струя оранжевого огня мигом запалила шерсть этой крысы, зверюга завопила, как мартовский кот, и бросилась бежать со всех ног.

В общем, твари, подобные этой крысе, выскакивали из разных щелей каждые четверть часа, и вскоре я настолько к этому привыкла, что хладнокровно, как опытная колдунья, громила их самыми простыми заклятиями. Продолжалось это около двух часов. Я устала, как собака. И вдруг туннель кончился, и я вышла в просторный зал, круглый, что твоя монета, и совершенно пустой. Там не было ничего, даже темноты, но откуда-то я знала, что это именно зал, что где-то есть стены и потолок… Стояла полная, глухая тишина, которую нарушало лишь мое собственное дыхание.

Потоптавшись пару минут на месте, я решила передохнуть. Сотворив из пары комочков сухого мха хворост, я развела костер и прилегла рядом, подложив под голову сумку. Но отдохнуть мне не дали. Я услышала чьи-то осторожные шаги и вскочила на ноги.

«Кто здесь? – крикнула я. – Покажись!»

Из темноты вышел какой-то человек, облаченный в доспехи из черной кожи. Посветив горящей веткой в его сторону, я увидела, что это…

– Ну? Кто? – подтолкнул Лилу Маркус.

Девушка покраснела, потом решительно тряхнула головой и сказала:

– Это был ты, Кир.

Брови молодого воина приподнялись.