Выдающийся ум. Мыслить как Шерлок Холмс Конникова Мария

Итог похожей истории для Кэрол Дуэк оказался прямо противоположным. Когда она училась в шестом классе – по случайному совпадению, тоже в Бруклине, – ей, как и остальным ученикам, дали тест на IQ. А затем учительница сделала то, что сегодня вызвало бы немало вопросов, а в те времена встречалось нередко: рассадила учеников по количеству набранных баллов. Самые «умные» ученики были усажены поближе к учителю, а те, кому не так повезло, – дальше от него. Этот порядок был неизменным, и тем ученикам, которые показали невысокие результаты, е разрешали даже выполнять такие обычные классные обязанности, как стирать с доски или нести флаг на школьных собраниях. Им постоянно напоминали, что их IQ не на должном уровне.

Самой Дуэк повезло: ей досталось первое место. Она набрала больше всех баллов в классе. Но в происходящем было что-то неправильное. Дуэк знала: достанься ей другой тест, она оказалась бы менее умной. Неужели все так просто – надо лишь набрать определенное количество баллов, чтобы твой интеллект был признан высоким?

Много лет спустя Вальтер Мишел и Кэрол Дуэк встретились в Колумбийском университете. (На момент написания этих строк Мишел по-прежнему работал там, а Дуэк перебралась в Стэнфорд.) Оба стали видными исследователями в области социальной и личностной психологии (несмотря на то что Мишел на 16 лет старше), оба приписывают последующее развитие своей карьеры тому давнему тестированию и желанию исследовать такие якобы неизменные вещи, как личностные черты и интеллект, которые можно оценить с помощью простого теста и по его результатам предопределить будущее человека.

Несложно догадаться, как Дуэк пришла к вершине академических достижений. Ведь она была самой умной в классе. А как же Мишел? Как мог человек, который в классе Дуэк очутился бы на самой последней парте, стать одним из выдающихся психологов ХХ в., автором знаменитого «эксперимента со сладостями», исследующего силу воли, а также основателем принципиально нового подхода к изучению свойств личности и их оценки? Что-то здесь не так, и причина кроется не в интеллекте Мишела или в его заоблачной карьере.

Шерлок Холмс – охотник. Ему известно, что для его мастерства не существует чрезмерных трудностей – в сущности, чем сложнее задача, тем лучше. Возможно, этим отношением в основном и объясняется его успех, а также в значительной мере неудачи Ватсона, который пытается следовать по его стопам. Вспомним сцену из «Случая в интернате», когда Ватсон уже не надеется понять, что случилось с пропавшим учеником и преподавателем.

«Я теряюсь», – говорит он Холмсу.

Но Холмс ничего не желает слышать.

«Полно, полно, мы разгадывали и более трудные загадки».

Или возьмем ответ Холмса Ватсону, когда последний заявляет, что шифр недоступен пониманию человека.

Холмс отвечает: «Возможно, есть моменты, которые ускользнули от вашего макиавеллиевского интеллекта». Но позиция Ватсона ничуть не способствует делу. «Предлагаю рассмотреть проблему в свете чистого разума», – наставляет его Холмс и, естественно, расшифровывает записку.

В каком-то смысле Ватсон сам заставил себя сдаться, еще не успев приняться за дело. Объявив, что он теряется, назвав нечто недоступным пониманию человека, он мысленно отгораживается от возможности успеха. Оказывается, именно эта установка имеет решающее значение, и она гораздо менее осязаема и измерима, чем баллы теста.

На протяжении долгих лет Кэрол Дуэк пыталась понять, что отделяет «полно, полно» Холмса от ватсоновского «я теряюсь», успех Вальтера Мишела от его диагностированного IQ. В своих исследованиях она исходила из двух основных предположений: IQ не может быть единственным способом измерения интеллекта, само понятие интеллекта включает в себя не только очевидные и измеримые компоненты.

Согласно Дуэк, есть две основные концепции интеллекта: концепция наращивания и концепция неизменности. Если вы сторонник первой, то наделяете интеллект свойством «текучести». Упорнее работая, больше изучая, находя себе лучшее применение, мы становимся умнее. Другими словами, эта теория отвергает представления о том, что есть вещи, которые человек просто не в состоянии понять. Ее сторонники считают, что первоначальное количество баллов, набранное при тестировании IQ Вальтером Мишелом, – не только не повод для разочарования: оно не имеет никакого отношения к его реальным способностям и последующим результатам.

В то же время сторонники концепции неизменности верят, что интеллект – постоянная величина. Сколько бы стараний мы ни прилагали, мы навсегда останемся настолько же умными (или глупыми), как прежде. Все зависит от первоначального везения. Такой позиции придерживалась учительница в шестом классе Дуэк и в подготовительном классе Мишела. Это означает, что если ты попал на заднюю парту, то так на ней и останешься. И ничего уже не поделать. Извини, приятель, так легла карта.

В ходе своих исследований Дуэк неоднократно сталкивалась с примечательной особенностью: результаты человека, особенно его реакция на неудачи, главным образом зависят от того, какого из этих подходов он придерживается. Сторонник концепции наращивания интеллекта воспринимает фиаско как возможность для самообучения, а сторонник концепции неизменности – как свой досадный личный изъян, который никак не устранить. В итоге если первый выносит из эксперимента некий опыт, применимый в дальнейших ситуациях, то второй с большей вероятностью полностью списывает его со счетов. Так, по сути дела, наши представления о мире и о себе могут изменить то, как мы учимся и что знаем.

В недавнем исследовании группа психологов решила выяснить, объясняется ли такая разница в реакции простыми поведенческими особенностями или же уходит корнями глубже, на уровень мозговой деятельности. Ученые измеряли ассоциирующийся с реакцией вызванный потенциал (ВП) – электрические нейронные сигналы, возникающие в результате внутренних или внешних событий в мозге студентов колледжа, принимающих участие в простом эксперименте. Студенту показывали ряд из пяти букв и просили быстро назвать среднюю. Буквы могли быть одинаковыми, к примеру МММММ, или разными, например ММNММ.

Точность результатов была в целом высока, примерно 91%, однако специфические параметры задания выбрали так, чтобы каждый участник сделал ряд ошибок. Но главное заключалось в том, как участники и, в сущности, их мозг реагировали на ошибки. Те, кто придерживался концепции наращивания (то есть верил, что интеллект текуч), после первых пробных действий демонстрировали лучшие результаты, чем сторонники концепции неизменнности (то есть те, кто считал интеллект постоянной величиной). Более того, установка на наращивание увеличивала положительные колебания ВП при действиях методом проб и ошибок в отличие от метода исправлений. И чем выше становилась амплитуда положительных колебаний ВП в случае ошибки при действиях методом проб и ошибок, тем точнее оказывались действия после ошибок.

Что же это означает? Судя по данным, установка на рост и развитие, то есть убежденность в том, что интеллект можно повысить, способствует более адаптивной реакции на ошибки – не только на поведенческом, но и на нейронном уровне. Чем больше сам человек верит в возможность совершенствования, тем выше амплитуда сигналов мозга, отражающая осознанное внимание, уделяемое ошибкам. А чем сильнее нейронный сигнал, тем лучше последующие результаты. Такое опосредованное воздействие указывает на то, что сторонники концепции наращивания интеллекта действительно обладают лучшими системами наблюдения за собой и самоконтроля на самом базовом, нейронном уровне: их мозг тщательнее наблюдает за собственными, самостоятельно допущенными ошибками и соответствующим образом корректирует поведение человека. То есть речь идет об усиленном внимании к собственным ошибкам в реальном времени, выявлению ошибок по мере их совершения и немедленному исправлению.

Наш мозг безгранично восприимчив к установке своего обладателя. И не только при обучении. Даже такое абстрактное убеждение, как вера в свободу воли, может изменить реакцию нашего мозга (если мы не верим в эту свободу, наш мозг действует более вяло). И общие теории, и специфические механизмы дают нам уникальную возможность влиять на работу нашего разума, на наше поведение, на поступки и на взаимодействие всего вышеназванного. Если мы считаем себя способными к учебе, она удается нам. А если мы думаем, что обречены на провал, то именно на такой результат и обрекаем себя, и не только на поведенческом, но и на самом фундаментальном, нейронном уровне.

Но склад ума не предопределен, интеллект не заложен с рождения и не является неизменным. Мы можем учиться, можем совершенствоваться, менять првычные нам взгляды на мир. Возьмем стандартный негативный фактор, пример, в котором представления окружающих о нас – реальные или мнимые – в свою очередь влияют на то, как мы действуем, и прежде всего оказывают воздействие на том же подсознательном уровне. Положение маркированного члена группы (например, единственной женщины в мужском коллективе) может усилить чувство неловкости и негативно отразиться на результатах. Необходимость указывать свою этническую или половую принадлежность перед выполнением теста оказывает негативное влияние на набор баллов по математике женщинами и на общее количество баллов – представителями меньшинств. (Так, указание этнической принадлежности во время теста GRE, который сдают при поступлении в аспирантуру, заметно снижает результаты чернокожих студентов.) Женщины-азиатки лучше справляются с заданиями по математике, когда акцент делается на их расовой принадлежности, и хуже – когда на половой. Мужчины-европеоиды показывают более низкие результаты в тех видах спорта, в которых, по их мнению, результаты зависят от врожденных способностей, а негроиды – когда им говорят, что результаты зависят от спортивного интеллекта. Это явление называется «стандартный негативный фактор».

Однако помочь может простое вмешательство. Женщины, которым приводят в пример других женщин, преуспевающих в сфере науки и техники, не испытывают влияния негативного фактора при выполнении тестов по математике. Студенты колледжей, ознакомленные с теорией Дуэк о наращивании интеллекта, получают более высокие отметки и лучше укладываются в учебный процесс к концу семестра. В одном исследовании у принадлежащих к этническим меньшинствам студентов, которые писали сочинения о значении для них какой-нибудь самоочевидной ценности (например, отношений в семье или музыки) три-пять раз в течение учебного года, средний академический балл за два года вырос на 0,24 пункта по сравнению с теми, кто писал о нейтральных предметах, а у низкорезультативных афроамериканцев наметилось улучшение в среднем на 0,41 пункта. Более того, расходы на дополнительные занятия с отстающими снизились с 18 до 5%.

Каких установок вы обычно придерживаетесь, когда речь заходит о вас лично? Если вы не осознаёте, что они у вас есть, то вряд ли что-нибудь сможете предпринять, чтобы побороть их влияние, когда оно оборачивается против вас (как в случае с негативными факторами, снижающими результативность), и пользоваться их преимуществами, когда они играют вам на руку (как бывает, если задействовать стандартные факторы с позитивными ассоциациями). В значительной мере мы есть то, во что мы верим.

Когда Ватсон объявляет, что сдается, он видит «мир неизменности» – «черное» или «белое», «знаю» или «не знаю», – а если доктор сталкивается с тем, что кажется ему слишком трудным, то даже не пытается решить задачу, чтобы не опозориться. Холмса окружает «мир наращивания»: пока не попытаешься, не узнаешь. Каждое испытание – возможность научиться чему-нибудь новому, раздвинуть умственные горизонты, улучшить свои способности, дополнить свой «чердак» новыми инструментами для будущего использования. Если «чердак» Ватсона статичен, то холмсовский динамичен.

Наш мозг никогда не перестает создавать новые связи и отсекать те, которые не используются. Такие связи будут непрерывно крепнуть в тех областях, в которых мы укрепляем их, – подобно мышцам, о которых мы упоминали на первых страницах книги, нейронные связи крепнут по мере использования и атрофируются от бездействия. Благодаря тренировке мы можем добиться таких рекордов, о которых прежде и подумать не смели.

Как можно усомниться в способности мозга развиваться, особенно в сфере мышления, если ему под силу наделять всевозможными талантами людей, которые и предположить не могли, что обладают ими? Возьмем, к примеру, художника Офея. Впервые он начал рисовать, когда был физиком средних лет, а до этого не рисовал ни дня. Он даже не знал точно, научился рисовать или нет. Но оказалось, что научился, и вскоре уже устраивал персональные выставки и продавал свои произведения коллекционерам всего мира.

Разумеется, Офей – нетипичный пример. Он не простой физик, а лауреат Нобелевской премии Ричард Фейнман, демонстрирующий удивительный талант почти во всех областях, которыми занимался. Фейнман выбрал себе псевдоним «Офей», чтобы его живопись ценили как таковую, а не за его лавры физика. Однако известно и множество других подобных случаев. Если вклад Фейнмана в физику уникален, то продемонстрированная им способность мозга меняться, причем радикально и в достаточно зрелом возрасте, присуща далеко не ему одному.

Анна Мэри Робертсон-Мозес, более известная как Бабушка Мозес, начала рисовать, когда ей исполнилось семьдесят пять лет. Ее дар художника сравнивали с талантом Питера Брейгеля. В 2006 г. картина Бабушки Мозес «Варка кленового сиропа» (Sugaring Off) была продана за 1,2 млн долларов.

Вацлав Гавел был драматургом и писателем, пока не стал ключевой фигурой чешского оппозиционного движения, а затем, в возрасте 53 лет, – первым посткоммунистическим президентом Чехословакии.

Ричард Адамс опубликовал «Корабельный холм» (Watership Down) лишь в 52 года. Он вообще никогда не считал себя писателем. Эта книга была распродана тиражом более 50 млн экземпляров (и продолжает продаваться), а родилась она из сказок, которые Адамс рассказывал дочерям.

Гарланд Дэвид Сандерс, более известный как «Полковник» Сандерс, основал компанию Kentucky Fried Chicken (KFC), когда ему было 65 лет, однако успел стать одним из самых преуспевающих бизнесменов своего поколения.

Шведский стрелок Оскар Сван впервые победил на Олимпийских играх в 1908 г., когда ему было шестьдесят лет. Он завоевал две золотые и одну бронзовую медаль, а в возрасте 72 лет стал самым возрастным олимпийцем и обладателем олимпийских медалей в истории, после того как на играх 1920 г. удостоился бронзовой медали. Этот список можно продолжать долго, примеры разнообразны, достижения относятся к всевозможным областям деятельности.

Да, существуют и холмсы, наделенные даром ясного мышления с ранних лет, – им незачем резко меняться и начинать развиваться в новом направлении после многолетнего следования вредным привычкам. Но не стоит забывать, что даже Шерлоку Холмсу приходилось тренироваться, даже он не был «холмсом с рождения». Ничто не дается даром, само по себе. Ради достижений надо трудиться. Но при правильном распределении внимания все получится. Человеческий мозг – удивительная штука.

Оказывается, уроки Холмса можно применять практически в любой области. Главное – какое отношение, какие установки, привычки мышления и отношение к миру мы культивируем в себе. А чем конкретно мы при этом занимаемся, не так уж важно.

Если бы вам понадобилось вынести из этой книги всего один урок, ему следовало бы стать таким: самый могущественный разум – тихий и мирный. Он всегда в настоящем, он вдумчив и внимателен к своим мыслям и состояниям. Он нечасто переходит в режим многозадачности, а если и делает это, то с конкретной целью.

Мысль требует четкого изложения. В недавней статье в New York Times говорилось о том, что в последнее время люди все чаще присаживаются на корточки, набивая текстовые сообщения, или сидят в припаркованных автомобилях – посылают эсэмэски, электронные письма, сообщения в Twitter и т.п., – вместо того чтобы отправиться дальше и освободить место на стоянке. Эта практика способна довести до белого каления людей, ждущих места на парковке, вместе с тем она свидетельствует о распространении понимания: вести машину и одновременно делать еще что-нибудь – не лучшая затея. «Пора уничтожить многозадачность», – вопиет заголовок популярного блога «99%».

Зашумленность нашего мира можно назвать ограничивающим фактором, причиной, по которой мы не в состоянии достичь свойственного Шерлоку Холмсу присутствия разума – ведь ему не досаждали постоянно СМИ, новые технологии, бешеный ритм нынешней жизни. Ему было гораздо легче. Однако мы можем воспринять происходящее как вызов, чтобы попробовать улучшить результаты Холмса. Показать, что это не столь важно: мы все равно сможем стать такими же вдумчивыми, как он, если тольк приложим усилия. А чем больше усилия, тем выше достижения, тем ощутимее изменение привычек, переход от бездумности ко вдумчивости.

Те же достижения техники мы можем воспринять как неожиданное преимущество, о котором Холмс мог только мечтать. Только вдумайтесь: одно недавнее исследование показало, что когда люди ориентированы на пользование компьютерами или когда они рассчитывают на доступ к информации в будущем, они в меньшей степени способны вспомнить эту информацию. Однако – и это главное – они гораздо лучше запоминают, где (и как) найти информацию в дальнейшем.

В цифровую эпоху наш «мозговой чердак» уже не подчиняется таким же ограничениям, как «чердаки» Холмса и Ватсона. По сути дела, мы виртуально расширили свое хранилище способом, немыслимым во времена Конан Дойла. И это дополнение открывает заманчивые возможности. Теперь мы можем складировать «хлам», способный пригодиться в будущем, и точно знать, как получить доступ к нему, если возникнет такая необходимость. Даже если мы не уверены, заслуживает ли тот или иной объект места на «чердаке», нам незачем выбрасывать его. Все, что от нас требуется, – помнить, что мы сохранили его на будущее. Но к этой возможности прилагается и необходимость действовать осмотрительно. У нас может возникнуть соблазн хранить за пределами «мозгового чердака» то, чему место именно в нем, вдобавок процесс сортировки (что сохранить, что выбросить) неуклонно усложняется.

У Холмса была своя картотека. У нас есть Google. Есть Wikipedia. Есть книги, статьи, рассказы, начиная с давних времен и вплоть до наших дней, полностью доступные нам. У нас имеется своя цифровая картотека.

Но не стоит рассчитывать, что мы сможем обращаться к ней всякий раз, когда нам понадобится сделать выбор. Или надеяться запомнить всю информацию, поступающую к нам, – в сущности, нам это и не нужно. Вместо этого мы должны научиться организовывать свой «чердак» лучше, чем когда-либо. В этом случае пределы наших возможностей раздвинутся беспрецедентным образом. Но если мы позволим себе увязнуть в трясине поступающей информации, если будем отправлять на хранение несущественную вместо той, которая наилучшим образом подходит для хранилища с ограниченным пространством, которое всегда при нас, в нашей голове, – наступление цифровой эпохи может обернуться не плюсом, а минусом.

Наш мир меняется. Теперь в нашем распоряжении столько ресурсов, сколько Холмс и представить себе не мог. Рамки нашего «мозгового чердака» сместились и раздвинулись. Значительно увеличилась область возможного. Наша задача – стремиться осознать эти перемены и пользоваться их преимуществами – вместо того чтобы позволять им пользоваться нами. Все сводится к той же идее внимания, присутствия в настоящем, вдумчивости, установки и мотивации, которая сопровождает нас по жизни.

Нам никогда не стать совершенными. Но мы можем применить вдумчивый подход к своим несовершенствам и таким образом в долгосрочной перспективе превратиться в более способных мыслителей.

«Любопытно, как мозг сам себя контролирует», – восклицает Холмс в рассказе «Шерлок Холмс при смерти» (The Adventure of the Dying Detective). Поистине это так и будет так всегда. Но мы, возможно, со временем сумеем лучше понять этот процесс и внести в него свой вклад.

Благодарности

Созданию этой книги способствовало столько замечательных людей, что заслуженные благодарности, адресованные им, могли бы занять как минимум еще одну главу – мне не всегда удается изъясняться кратко. Я чрезвычайно признательна всем, кто направлял и поддерживал меня на всем протяжении работы, – моим родным и дорогим друзьям. Я люблю вас всех, без вас я бы даже не начала, не то что не закончила эту книгу. Спасибо всем ученым, исследователям, знатокам Шерлока Холмса, которые направляли меня по этому пути, – огромное спасибо за вашу неустанную помощь и безграничный опыт.

Мне хотелось бы особо поблагодарить Стивена Пинкера, самого чудесного наставника и друга, какого я только могу представить, который бескорыстно делился со мной временем и мудростью в течение почти десяти лет (хотя наверняка нашел бы занятия поинтереснее). Его книги – причина, по которой я решила изучать психологию, а его поддержка – причина, по которой я не бросила ее. И Ричарда Панека, следившего за моим проектом с момента его зарождения и до завершающих этапов: советы и неутомимая помощь Ричарда помогли мне сдвинуть проект с места (и продолжать движение). Я благодарна Кэтрин Ваз, которая с самого начала поверила в мой текст и долгие годы оставалась неизменным источником ободрения и вдохновения. И Лесли Клингер, чей первоначальный интерес к моей работе о Холмсе и беспрецедентные познания о мире дома 221В по Бейкер-стрит стали важным компонентом успеха этого предприятия.

Не устаю восхищаться моим потрясающим агентом, Сетом Фишменом, – мне повезло, что он оказался рядом. Спасибо остальным сотрудникам Gernert Company, в особенности Ребекке Гарднер и Уиллу Робертсу. Благодаря моим чудесным редакторам, Кевину Дафтену и Венди Вулф, моя рукопись практически из ничего превратилась в пригодную для предъявления миру меньше чем за год – никогда бы не подумала, что такое возможно. Я благодарна также остальным сотрудникам издательства Viking/Penguin, особенно Ень Чен, Патрисии Николеску, Веронике Виндхольц и Бритни Росс. Спасибо Нику Дэвису за внимательное редактирование и всем сотрудникам Canongate за веру в этот проект.

Эта книга началась как серия статей на форуме Big Think и в журнале Scientific American. Огромное спасибо вам, Питер Хопкинс, Виктория Браун, все сотрудники Big Think, а также Бора Живкович и все сотрудники Scientific American, – за то, что предоставили мне возможность развивать эти идеи так, как я считала нужным.

Я могу перечислить еще многих людей, щедро даривших проекту свое время, поддержку и ободрение, но есть несколько человек, которым я хотела бы выразить признательность отдельно: Вальтер Мишел, Элизабет Гринспен, Линдсей Фей, все прекрасные дамы из ASH, все сотрудники кафедры психологии Колумбийского университета, Чарли Роуз, Харви Мансфилд, Дженни 8. Ли, Сандра Апсон, Мэг Уолитцер, Мередит Каффел, Элисон Лорентцен, Амелия Лестер, Лесли Джеймисон, Шон Отто, Скотт Хьюэлер, Майкл Дирда, Шара Заваль и Джоанна Ливайн.

И наконец, спасибо моему мужу Джефу, благодаря которому свершилось все упомянутое. Я люблю тебя, мне невероятно повезло, что ты есть в моей жизни.

Дополнительное чтение

В разделах «Читать дальше о Шерлоке Холмсе» в конце каждой главы указаны произведения из следующих источников:

Conan Doyle, Arthur. (2009). The Adventures of Sherlock Holmes. Penguin Books: New York.

Conan Doyle, Arthur. (2001). The Hound of the Baskervilles. Penguin Classics: London.

Conan Doyle, Arthur. (2011). The Memoirs of Sherlock Holmes. Penguin Books: New York.

Conan Doyle, Arthur. (2001). Sign of Four. Penguin Classics: London.

Conan Doyle, Arthur. (2001). A Study in Scarlet. Penguin Classics: London.

Кроме того, информацию я черпала из множества статей и книг. Подробный список источников можно увидеть на моем сайте www.mariakonnikova.com. Далее приведены некоторые наиболее значительные источники материалов для каждой главы. В них не включены все использованные исследования и не упомянуты все психологи, работы которых помогли сформулировать текст данной книги, – скорее, это некоторые ключевые публикации и ученые в каждой области.

Вступление

Тем, кто заинтересовался подробной историей понятия вдумчивости и ее роли, рекомендую классический труд Эллен Лангер (Ellen Langer, Mindfulness). Кроме того, Лангер опубликовала новую редакцию своей первой работы «Против часовой стрелки: осознанное здоровье и сила возможности» (Counterclockwise: Mindful Health and the Power of Possibility).

Мало где найдется более подробное обсуждение разума, его эволюции и природных возможностей, чем в книге Стивена Пинкера «Чистая доска, или Как работает ум» (Steven Pinker, The Blank Slate and How the Mind Works).

Глава 1. Научный метод мышления

Рассказывая историю Шерлока Холмса и предысторию произведений Конан Дойла, а также биографию последнего, я опиралась главным образом на несколько источников: «Новый комментированный Шерлок Холмс» Лесли Клингер (Leslie Klinger, The New Annotated Sherlock Holmes), «Человек, который создал Шерлока Холмса» Эндрю Лайсетта (Andrew Lycett, The Man Who Created Sherlock Holmes) и «Артур Конан Дойл: жизнь в письмах» Джона Лелленерга, Дэниела Сташауэра и Чарльза Фоули (John Lellenerg, Daniel Stashower, Charles Foleys, Arthur Conan Doyle: A Life in Letters). Две последние книги – кладезь информации о жизни Конан Дойла, первая – лучший единый источник по предыстории и различным толкованиям канонических рассказов о Холмсе.

Желающим познакомиться с психологической наукой прежних времен рекомендую классический текст Уильяма Джеймса «Принципы психологии» (William James, The Principles of Psychology). Анализ научного метода и его истории смотрите в книге Томаса Кана «Структура научных революций» (Thomas Kuhn, The Structure of Scientific Revolutions). Во многом разговор о мотивации, обучении и опыте основан на данных исследований Энджелы Дакуорт, Эллен Уиннер – авторов книги «Одаренные дети: мифы и реальность» (Gifted Children: Myths and Realities) – и К. Андерса Эрикссона (автора «Дороги к совершенству», The Road to Excellence). Кроме того, эта глава обязана своим появлением труду Дэниела Гилберта.

Глава 2. «Мозговой чердак»: что это такое и что там хранится?

Один из лучших обзоров исследований памяти – «В поисках памяти» Эрика Кандела (Eric Kandel, In Search of Memory). Кроме того, превосходны «Семь грехов памяти» Дэниела Шактера (Daniel Schacter, The Seven Sins of Memory).

Джон Барг по-прежнему остается главным авторитетом по праймингу и его влиянию на поведение. Источником вдохновения для этой главы послужила работа Соломона Аша и Александра Тодорова, а также совместное исследование Норберта Шварца и Джералда Клора. Обзор исследований по ИАТ предоставляет лаборатория Мазарина Банаджи.

Глава 3. Заполнение «чердака»: сила наблюдательности Основополагающий труд по фоновой работе мозга, состоянию покоя, естественной внутренней деятельности и распределению внимания проведен Маркусом Райхле. Анализ внимания, слепоты невнимания и того, как нас сбивают с толку наши органы чувств, рекомендую в книге Кристофера Чабриса и Дэниела Саймона «Невидимая горилла» (Christopher Chabris, Daniel Simon, The Invisible Gorilla). Для более глубокого представления о встроенных когнитивных предубеждениях мозга адресую к книге «Мышление быстрое и медленное» Дэниела Канемана (Daniel Kahneman, Thinking, Fast and Slow). Коррекционная модель наблюдения позаимствована из работы Дэниела Гилберта.

Глава 4. Изучение «чердака»: в чем ценность творческих способностей и воображения Самая недавняя работа о природе креативности, воображения и интуиции – «Вообрази» Джоны Лерера (Jonah Lehrer, Imagine). Рекомендую также книги Михая Чиксентмихайи «Творчество: поток и психология открытия и изобретения» и «Поток: психология оптимального опыта» (Mihaly Csikszentmihalyi, Creativity: Flow and the Psychology of Discovery and Invention; Flow: The Psychology of Optimal Experience). Разговор о дистанции и ее роли в творческом процессе смотрите в работе Якова Тропа и Этана Кросса. В целом глава обязана своим существованием книгам Ричарда Фейнмана и Альберта Эйнштейна.

Глава 5. Ориентация на «чердаке»: дедукция на основании фактов

На мои представления о разрыве связи между объективной реальностью и субъективным опытом и интерпретацией оказала заметное влияние работа Ричарда Нисбетта и Тимоти Уилсона, в том числе сенсационная статья 1977 г. «Понять больше, чем нам известно» (Richard Nisbett, Timothy Wilson, Telling more than we can know). Превосходный обзор их работы можно найти в книге Уилсона «Незнакомые самим себе» (Wilson, Strangers to Ourselves), а новый взгляд предлагает Дэвид Иглмен в книге «Инкогнито: тайная жизнь мозга» (David Eagleman, Incognito: The Secret Lives of the Brain).

Первую работу о пациентах с разделенными полушариями мозга опубликовали Роджер Сперри и Майкл Газзанига. Желающим подробнее узнать о смысле этого явления рекомендую труд Газзаниги «Кто главный? Свобода воли и наука о мозге» (Michael Gazzaniga, Who’s in Charge? Free Will and the Science of the Brain).

Источники дискуссии о том, как предубеждения могут повлиять на наши выводы, – опять-таки «Мышление быстрое и медленное» Дэниела Канемана (Daniel Kahneman, Thinking, Fast and Slow). Книга Элизабет Лофтус и Кэтрин Кетчам «Свидетель защиты» (Elizabeth Loftus, Katherine Ketcham, Witness for the Defence) – превосходная отправная точка для тех, кто хочет больше узнать о трудностях объективного восприятия, последующего вспоминания и дедукции.

Глава 6. Техобслуживание «чердака»: обучение – непрерывный процесс При рассмотрении способности мозга к обучению я вновь отсылаю вас к работам Дэниела Шахтера, в том числе к его книге «Поиски памяти» (Daniel Schachter, Searching for Memory). В «Силе привычки» Чарльза Дуигга (Charkes Duhigg, The Power of Habit) предлагается детальное описание процесса формирования привычки, ее изменения, а также объяснение, почему привычки настолько живучи. Подробнее о зарождении чрезмерной самоуверенности смотрите книгу Джозефа Халлинана «Почему мы делаем ошибки» (Joseph Hallinan, Why We Make Mistakes) и Кэрол Тэврис «Кто-то ошибается (но не я)» (Carol Tavris, Mistakes Were Made (But Not by Me)). Немало работ о склонности к чрезмерной самоуверенности и об иллюзии контроля принадлежат Эллен Лангер (см. Вступление).

Глава 7. Функциональный «чердак»: обобщение Эта глава – обзор данной книги в целом, и хотя в ней упомянут ряд исследований, конкретных рекомендаций по дополнительному чтению не предлагается.

Глава 8. Мы всего лишь люди

Подробности, касающиеся Конан Дойла, спиритуализма и эльфов из Коттингли, можно узнать из источников о жизни автора, список которых приведен для главы 1. Интересующимся историей спиритуализма рекомендую «Воля к вере и другие очерки популярной философии» (William James, The Will to Believe and Other Essays in Popular Philosophy).

Книга «Праведный разум» Джонатана Хейдта (Jonathan Haidt, The Righteous Mind) – это размышление о том, как трудно бросить вызов собственным убеждениям.

Фотографии: все фотографии, кроме с. 260 и 263, – Creative Commons, фотографии на с. 260 и 263 любезно предоставлены автором.

Примечания

1

Словами «вдумчивость» или «вдумчивый подход» здесь и далее переводится термин mindfulness, в русскоязычной литературе он переводится по-разному, в том числе словами «осознанность» и «психическая вовлеченность». – Прим. пер.

2

Для российского читателя образ гениального сыщика раз и навсегда связан с обликом Василия Ливанова. – Прим. ред.

3

В большинстве существующих русских переводов этого отрывка упоминаний об астрономах нет. – Прим. пер.

4

Здесь и далее цитаты из «Знака четырех» приведены в переводе М. Литвиновой. – Прим. пер.

5

В интернете можно самостоятельно пройти тест IAT на сайте Имплицитного проекта Гарвардского университета, implicit.harvard.edu.

6

Здесь и далее цитаты из «Медных буков» приведены в переводе Н. Емельяниковой. – Прим. пер.

7

Здесь и далее цитаты из «Собаки Баскервилей» приведены в переводе Н. Волжиной. – Прим. пер.

8

Здесь и далее цитаты из рассказа «Случай в интернате» приведены в переводе Н. Волжиной. – Прим. пер.

9

Здесь и далее цитаты из «Приключений клерка» приведены в переводе Н. Колпакова. – Прим. пер.

10

Здесь и далее цитаты из рассказа «Подрядчик из Норвуда» приведены в переводе Ю. Жуковой. – Прим. пер.

11

Перевод Б. Пастернака.

12

Здесь и далее цитаты из рассказа «Чертежи Брюса-Партингтона» приведены в переводе Н. Дехтеревой. – Прим. пер.

13

Можно предложить аналогичную задачу с русскими словами: ВИЛКА БЕГ ВОРОТ. А теперь попробуйте придумать единственное слово, которое можно добавить к каждому из перечисленных, чтобы образовать новое слово. В данном случае правильный ответ – слово «раз» (развилка, разбег, разворот), и найти его можно либо увидев сразу, либо просмотрев список возможных слов-кандидатов («да-вилка»? Но к двум другим словам это «да» не подходит. «Солнце-ворот»? То же самое для двух других слов, и т. п.). – Прим. пер.

14

Здесь и далее цитаты из «Долины страха» приведены в переводе И. Бернштейн. – Прим. пер.

15

Перевод А. Бершадского. – Прим. пер.

16

Перевод Е. Тер-Оганяна. – Прим. пер.

17

Строго говоря, дедукцию Холмса с точки зрения логики следовало бы именовать индукцией. Во всех случаях упоминаний дедукции или дедуктивного метода подразумевается дедукция в «холмсовском» смысле, а не в смысле формальной логики. – Прим. авт.

18

Здесь и далее цитаты из «Убийства в Эбби-Грэйндж» приведены в переводе Л. Борового. – Прим. пер.

19

Здесь и далее цитаты из рассказа «Алое кольцо» приведены в переводе Э. Бер. – Прим. пер.

20

Здесь и далее цитаты из рассказа «Человек на четвереньках» приведены в переводе М. Кон. – Прим. пер.

21

Здесь и далее цитаты из рассказа «Желтое лицо» приведены в переводе Н. Вольпин. – Прим. пер.

22

Здесь и далее цитаты из рассказа «История жилички под вуалью» приведены в переводе Н. Галь. – Прим. пер.

23

Хронология событий биографии Холмса и раскрытых им дел взята из книги Лесли Клингер «Новый комментированный Шерлок Холмс» ( Leslie Klinger . The New Annotated Sherlock Holmes. NY: W. W. Norton&Company, Inc. 2004). – Прим. авт.

24

Здесь и далее цитаты из «Дьяволовой ноги» приведены в переводе А. Ильф. – Прим. пер.

25

Здесь и далее цитаты из «Камня Мазарини» приведены в переводе А. Поливановой. – Прим. пер.

26

Здесь и далее цитаты из «Голубого карбункула» приведены в переводе М. и Н. Чуковских. – Прим. пер.

27

Здесь и далее цитаты из «Исчезновения леди Фрэнсис Карфакс» приведены в переводе Ю. Жуковой. – Прим. пер.