Джек Ричер, или Гость Чайлд Ли
– И все равно расскажите. Для протокола.
– А наш разговор протоколируется?
– Можете не сомневаться.
– И вы еще не зачитали мои права?
– В протоколе будет указано, что мы первым делом сообщили вам все ваши права.
Ричер никак не отреагировал.
– Расскажите нам про Эми Каллан, – снова сказал Дирфилд.
– Она обратилась ко мне с проблемой, с которой столкнулась в своей части.
– Что это была за проблема?
– Сексуальное домогательство.
– Вы отнеслись к Каллан с сочувствием?
– Да.
– Почему?
– Потому что я никогда не подвергался насилию из-за своего пола. Не понимаю, почему в случае с Каллан все должно было быть иначе.
– И что вы сделали?
– Арестовал офицера, которого она обвинила.
– А что вы сделали потом?
– Ничего. Я был полицейским, а не следователем. Я передал дело в военную прокуратуру.
– И чем все закончилось?
– Офицер выиграл процесс. Эми Каллан пришлось уйти из армии.
– Но карьера офицера все равно была разрушена.
– Да, – ответил Ричер.
– И как вы к этому отнеслись?
– Со смешанным чувством. Насколько мне было известно, это был хороший парень. Но в конце концов я поверил не ему, а Каллан. На мой взгляд, он был виновен. Так что, наверное, я был рад, когда он уволился. С другой стороны, все вышло очень некрасиво. Вердикт «невиновен» не должен рушить карьеру.
– Значит, вам было его жалко?
– Нет, мне было жалко Каллан. И мне было жалко армию. История получилась очень неприятная. В итоге оказались загублены две карьеры, хотя можно было бы обойтись одной.
– А что насчет Каролины Кук?
– С Кук дело обстояло иначе.
– То есть?
– Другое время, другое место. Это случилось за границей. Каролина Кук была в близких отношениях с одним полковником. Это продолжалось около года. На мой взгляд, все было по обоюдному согласию. Кук подняла шум позже, когда не получила повышения.
– И в чем же тут отличие?
– В том, что одно никак не было связано с другим. Тот полковник трахал Кук потому, что она сама была рада этому, а повышения она не получила потому, что недостаточно хорошо справлялась со своей работой. Эти две вещи между собой никак не связаны.
– Быть может, Кук считала, что полковник должен был расплатиться с ней за год любовных утех.
– В таком случае речь могла идти только о нарушении договорных обязательств. Все равно как если бы клиент надул проститутку. Но сексуальные домогательства тут ни при чем.
– Значит, вы не предприняли никаких мер?
Ричер покачал головой.
– Нет, я арестовал полковника, поскольку к этому времени порядки изменились. Сексуальные отношения между начальником и подчиненным были объявлены вне закона.
– И?
– Полковника с позором уволили, жена его бросила, и он покончил с собой. Но Кук тоже пришлось расстаться с армией.
– А что сталось с вами?
– Я получил перевод из штаб-квартиры НАТО.
– Почему? Вы были разочарованы таким оборотом дела?
– Нет, я понадобился в другом месте.
– Кому? Почему именно вы?
– Потому что я был хорошим следователем. В Бельгии я напрасно терял время. В Бельгии ничего не происходит.
– После этого вам часто приходилось встречаться со случаями сексуальных домогательств?
– Естественно. Это стало очень распространенным явлением.
– И у многих хороших парней из-за этого оказались поломаны карьеры? – спросила Ламарр.
Ричер повернулся к ней.
– Были и такие. По сути дела, началась охота на ведьм. На мой взгляд, большинство дел были обоснованными, но под горячую руку попадали и невиновные. Нормальные человеческие отношения двух людей вдруг оказывались противозаконными. Просто потому, что изменились правила. Среди невиновных жертв были в основном мужчины. Но встречались и женщины.
– В общем, это был настоящий бардак, да? – сказал Блейк. – И началось все с таких надоедливых женщин, как Каллан и Кук?
Ричер промолчал. Козо забарабанил пальцами по столу.
– Я все-таки хочу вернуться к вашим отношениям с Петросяном.
Ричер развернулся к нему.
– Никаких отношений с Петросяном у меня нет. Я никогда не слышал ни о каких Петросянах.
Дирфилд зевнул и посмотрел на часы. Сдвинув очки на лоб, он протер глаза кулаками.
– Уже полночь, вы знаете? – сказал он.
– Вы обращались с Каллан и Кук вежливо? – снова заговорил Блейк.
Прищурившись, Ричер бросил взгляд против света на Козо, затем снова повернулся к Блейку. Яркий желтый свет сверху отражался от красноватой полировки и делал его одутловатое лицо багровым.
– Да, я обращался с ними вежливо.
– Вы встречались с ними после того, как передали их дела прокурору?
– Наверное, раза два-три, мимоходом.
– Они вам доверяли?
Ричер пожал плечами.
– Думаю, да. Моя работа состояла в том, чтобы заставить их поверить мне. Мне нужно было вытягивать из них самые интимные подробности.
– Вам часто приходилось разбирать подобные дела?
– Они исчислялись сотнями. Думаю, пара десятков прошло через меня, пока не создали специальное подразделение.
– Назовите еще какую-нибудь женщину, чье дело вы разбирали.
Пожав плечами, Ричер мысленно перебрал свои кабинеты в жарких странах, в холодных странах, с большими письменными столами, с маленькими письменными столами, за окном кабинета солнце, за окном кабинета тучи, а перед столом оскорбленные и разъяренные женщины, рассказывающие подробности того, что с ними произошло.
– Ну, например, Рита Симека, – наконец сказал он.
Блейк переглянулся с Ламарр; та нагнулась и достала из чемоданчика толстую папку. Положила ее на стол. Блейк взял папку и стал ее листать. Провел пухлым пальцем по длинному списку и кивнул.
– Хорошо. И что произошло с мисс Симекой?
– С лейтенантом Симекой, – поправил Ричер. – Это было в Форт-Брэгге, штат Джорджия. Ребята назвали случившееся неудачной шуткой, она назвала это групповым изнасилованием.
– И чем все кончилось?
– Симека выиграла дело. Трое человек отправились за решетку, а потом были с позором уволены.
– А что стало с лейтенантом Симекой?
Ричер в который раз пожал плечами.
– Сначала она была вполне довольна исходом дела. Чувствовала себя отмщенной. Затем пришла к выводу, что армейская служба для нее безнадежно испорчена, и уволилась.
– Где она сейчас?
– Понятия не имею.
– Предположим, вы с ней где-нибудь встретитесь. Например, приедете в какой-то город и увидите ее в магазине или ресторане. Как она отреагирует?
– Вот уж не знаю. Наверное, поздоровается. Возможно, мы немного поболтаем, где-нибудь посидим.
– Она будет рада вас видеть?
– Думаю, да.
– Потому что она запомнила вас как хорошего парня?
Ричер кивнул.
– Ей пришлось пройти через ад. И я имею в виду не только то, что с ней случилось, но и судебный процесс. Так что следователю приходится устанавливать особую связь с потерпевшим. Он должен быть ему другом и опорой.
– Значит, жертвы становились вашими друзьями?
– Да, если я делал все правильно.
– Как вы думаете, что произойдет, если вы постучитесь домой к лейтенанту Симеке?
– Я не знаю, где она живет.
– Предположим, вы это узнаете. Она вас впустит?
– Не знаю.
– Она вас узнает?
– Скорее всего.
– И вспомнит, что вы друг?
– Думаю, да.
– Итак, если вы постучите к ней в дом, она вас впустит, верно? Откроет дверь, увидит своего старого друга, впустит вас к себе и угостит кофе или еще чем-нибудь. Поговорит с вами о старых временах.
– Возможно, – сказал Ричер. – Вероятно.
Блейк удовлетворенно замолчал. Ламарр тронула его за руку, он наклонился к ней и выслушал то, что она нашептала ему на ухо. Кивнув, Блейк повернулся к Дирфилду и в свою очередь принялся нашептывать ему на ухо. Дирфилд взглянул на Козо. При этом трое агентов из Квантико откинулись назад – едва заметное движение, которое, однако, красноречиво говорило: «Отлично, мы заинтересованы». Козо встревоженно посмотрел на Дирфилда. Тот подался вперед, уставившись сквозь стекла очков прямо на Ричера.
– Ситуация очень затруднительная.
Ричер ничего не ответил. Молча сидел и ждал.
– Что именно произошло в ресторане? – спросил Дирфилд.
– Ничего.
Дирфилд покачал головой.
– Вы находились под наблюдением. Мои люди вот уже неделю следили за вами. Сегодня вечером к ним присоединились специальные агенты Пултон и Ламарр. Они все видели.
Ричер удивленно уставился на него.
– Вы следили за мной целую неделю?
– Если точнее, восемь дней, – ответил Дирфилд.
– Почему?
– К этому мы вернемся позже.
Словно очнувшись, Ламарр снова нагнулась к своему чемоданчику. Достала еще одну папку. Раскрыла ее и вынула несколько листов бумаги. Четыре или пять, сколотые вместе. Покрытые убористым машинописным текстом. Одарив Ричера ледяной улыбкой, Ламарр перевернула листы и подтолкнула их по столу. Попав в струю воздуха из кондиционера, листы рассыпались. Скрепка зацепилась за дерево, и листы остановились прямо перед Ричером. В них он именовался «объектом». Это был подробный перечень всех мест, где он побывал, и всего того, чем он занимался в течение последних восьми суток. С точностью до секунды. С точностью до мельчайшей детали. Оторвавшись от листов, Ричер посмотрел в улыбающееся лицо Ламарр.
– Что ж, судя по всему, ФБР прекрасно умеет вести слежку, – сказал он. – Я ничего не заметил.
Наступило молчание.
– Так что же произошло в ресторане? – снова спросил Дирфилд.
Ричер ответил не сразу. «Искренность – лучшая стратегия», – наконец решил он. Обдумал свои слова. Сглотнул комок в горле. Кивнул в сторону Блейка, Ламарр и Пултона.
– Полагаю, эти крючкотворы назовут это «превышением необходимых мер». Я совершил маленькое преступление, чтобы помешать совершиться большому.
– Вы действовали один? – спросил Козо.
Ричер кивнул.
– Да, один.
– Тогда что означает фраза: «Не лезьте на нашу территорию»?
– Я хотел, чтобы мое предупреждение выглядело убедительно. Мне было нужно, чтобы этот Петросян – кем бы он ни был, черт побери! – отнесся к нему серьезно. Чтобы он решил, что столкнулся с другой организацией.
Перегнувшись через стол, Дирфилд забрал протокол о наружном наблюдении. Развернул и начал листать.
– Здесь указано, что у Ричера не было никаких контактов ни с кем, кроме мисс Джоди Джейкоб. Она не имеет никакого отношения к рэкету. Что насчет телефонных звонков?
– Вы прослушивали мой телефон? – спросил Ричер.
– Мы и в вашем мусоре копались, – заверил его Дирфилд.
– С телефоном тоже все чисто, – сказал Пултон. – Ричер разговаривал только с мисс Джейкоб. Он ведет очень замкнутый образ жизни.
– Это так, Ричер? – спросил Дирфилд. – Вы ведете замкнутый образ жизни?
– Как правило, – подтвердил Ричер.
– Значит, вы действовали в одиночку, – заключил Дирфилд. – Просто обеспокоенный гражданин. Ни личных контактов с гангстерами, ни инструкций по телефону. – Он вопросительно посмотрел на Козо. – Джеймс, ты удовлетворен?
Тот нехотя сказал:
– Полагаю, у меня нет выбора.
– Значит, обеспокоенный гражданин, да, Ричер? – спросил Дирфилд.
Ричер молча кивнул.
– Вы можете это доказать? – продолжал Дирфилд.
Ричер пожал плечами.
– Я мог бы забрать оружие. Если бы я был связан с преступностью, я бы обязательно так поступил. Но я этого не сделал.
– Да, вы бросили пистолеты в мусорный контейнер.
– Но предварительно вывел их из строя.
– Забив грязью механизм. Зачем вы это сделали?
– Чтобы если их и нашли, то все равно не смогли бы использовать.
– Обеспокоенный гражданин, – понимающе заметил Дирфилд. – Вы увидели несправедливость и решили ее исправить.
– Ну да, – согласился Ричер.
– Кто-то же должен этим заниматься.
– Наверное.
– Вы терпеть не можете несправедливость.
– В общем, да.
– И вы видите разницу между добром и злом.
– Надеюсь.
– Вам не нужно вмешательство компетентных органов, потому что вы сами принимаете решение.
– Обычно.
– Вас полностью устраивает ваш личный моральный кодекс.
– Наверное.
Наступило молчание. Дирфилд долго смотрел Ричеру в лицо.
– Так почему же вы забрали деньги? – наконец спросил он.
Ричер пожал плечами.
– Наверное, боевая добыча. Трофей.
Дирфилд кивнул.
– Часть кодекса?
– Вроде того.
– Вы ведете игру по своим правилам?
– Обычно.
– Вы не возьмете ни цента у пожилой дамы, но нет ничего плохого в том, чтобы отобрать деньги у пары плохих ребят.
– Наверное.
– Личный кодекс.
Ричер снова пожал плечами. Ничего не сказал. Молчание затягивалось.
– Вы что-нибудь знаете о построении психологического портрета преступника? – вдруг спросил Дирфилд.
Ричер ответил не сразу.
– Только то, что читал в газетах.
– Это наука, – заговорил Блейк. – Мы много лет работали над этим в Квантико. В настоящий момент специальный агент Ламарр является нашим ведущим экспертом в этом вопросе. Специальный агент Пултон ей помогает.
– Мы изучаем места преступлений, – сказала Ламарр. – Изучаем скрытые психологические признаки, определяем, какие черты характера может иметь преступник.
– Изучаем жертвы, – подхватил Пултон. – Пытаемся предположить, перед кем они были особенно беззащитны.
– Что за преступники? – спросил Ричер. – Какие места преступлений?
– Сукин сын! – выругалась Ламарр.
– Эми Каллан и Каролина Кук, – сказал Блейк. – Обе стали жертвами убийств.
Ричер молча уставился на него.
– Каллан была первой, – продолжал Блейк. – Очень характерные обстоятельства, но одно убийство – это всего лишь одно убийство. Затем была убита Кук. Те же самые обстоятельства. То есть преступления приобрели серийный характер.
– Мы стали искать связь между жертвами, – сказал Пултон. – И найти ее оказалось несложно. Обе служили в армии, обе судились из-за сексуальных домогательств, обеим пришлось уволиться.
– В обоих случаях преступления были спланированы безукоризненно, – сказала Ламарр. – Возможно, это указывает на армейскую организованность. Никаких следов. Никаких улик. Преступник определенно был человек очень доскональный, и определенно он был знаком со следовательской практикой. Возможно, он сам опытный следователь.
– В обоих случаях никаких следов насильственного проникновения в жилище, – сказал Пултон. – Жертвы впускали убийцу в дом, не задавая вопросов.
– То есть они обе его знали, – подытожил Блейк.
– Обе ему доверяли, – сказал Пултон.
– К ним в гости заглянул друг, – сказала Ламарр.
В комнате наступила тишина.
– Вот кем он был, – снова заговорил Блейк. – Гостем. Человеком, которого жертвы воспринимали как друга. С которым их что-то связывало.
– Друг приходит в гости, – сказал Пултон. – Звонит в дверь, ему открывают и говорят: «Привет, как я рада снова видеть тебя».
– Он заходит в дом, – сказала Ламарр. – Все так просто.
В комнате опять наступила тишина.
– Мы исследовали преступления с точки зрения психологии, – снова заговорила Ламарр. – Чем эти женщины так провинились, что у кого-то возникло желание с ними расправиться? Поэтому мы стали искать военного, который хотел уладить старые счеты. Возможно, человека, приходящего в бешенство от одной мысли, что какие-то склочные девки разбивают карьеры отличным солдатам, после чего все равно бросают армию. Похотливые стервы доводят отличных мужиков до самоубийства.
– Мы стали искать человека с четкими представлениями о добре и зле, – подхватил Пултон. – Человека, имеющего личный моральный кодекс и считающего допустимым самостоятельно исправлять несправедливость. Человека, который готов действовать сам, не привлекая компетентные органы, понимаете?
– Человека, которого знали обе жертвы, – добавил Блейк. – Которого они знали настолько хорошо, что впустили к себе в дом, не задавая вопросов.
– Человека, умеющего быстро принимать решения, – сказала Ламарр. – Который, задумавшись всего на секунду, отправляется покупать машинку для распечатки ценников и тюбик клея, чтобы решить неожиданно возникшую маленькую проблему.
Опять наступила тишина.
– Армия пропустила Каллан и Кук через свои компьютеры, – вновь заговорила Ламарр. – Вы были совершенно правы, они не знали друг друга. У них было очень немного общих знакомых. Практически не было вообще. Но одним из этих общих знакомых были вы.
– Хотите узнать один любопытный факт? – сказал Блейк. – В свое время серийные убийцы предпочитали ездить на «фольксвагенах-жуках». Практически все. Это не поддавалось объяснению. Затем они перешли на минивэны. А теперь на джипы, большие, полноприводные, совсем как у вас. Это чертовски надежный показатель.
Нагнувшись к Дирфилду, Ламарр забрала лежащие перед ним листы и постучала по ним пальцем.
– Они ведут замкнутый образ жизни. Общаются максимум с одним человеком. Живут за счет других, родственников или друзей, как правило женщин. Они не занимаются тем, чем занимаются нормальные люди. Почти не говорят по телефону. Они очень молчаливы и скрытны.
– Они хорошо разбираются в работе правоохранительных органов, – сказал Пултон. – Прекрасно знают законы, в первую очередь все малоизвестные судебные решения, которые помогают им защищать свои права.
Снова тишина.
– Составление психологического портрета преступника, – наконец сказал Блейк. – Это точная наука. В большинстве штатов она считается достаточным основанием для выдачи ордера на арест.