Совсем другая тень Ромов Анатолий

Проверка

Азизов и Вадим Павлович сидели в условленной по предварительному договору квартире, уединившись в небольшой комнате. На столе перед ними стояло блюдо с только что испеченным и уже разрезанным хачапури, кофейник и две крохотные чашки.

Вадима Павловича Азизов видел третий раз в жизни. Впервые они встретились два месяца назад, дважды: сначала для общего знакомства, потом для точного уговора. Кроме того, несколько раз переговорили по телефону, в том числе вчера и позавчера. Вчера, при их последнем телефонном разговоре, Вадим Павлович, уточнив детали, пообещал приехать в Сухуми сегодня днем, чтобы вместе с Азизовым встретить «товар». Первую часть обещания Вадим Павлович выполнил, явившись сюда около двух часов назад. Теперь они вместе ждали «товар», приканчивая третий кофейник.

От еды Вадим Павлович отказался. Что касается Азизова, он страдал тяжелой формой сахарного диабета, поэтому ел много и часто. Азизову только что исполнилось пятьдесят пять. Он был толстеньким коротышкой, круглоголовым, с полуседой шевелюрой и иссиня-черными восточными глазами навыкате. В жизни Азизова давно уже интересовало только «дело». Да еще, пожалуй, еда. Поскольку умение разбираться в людях тоже входило в «дело», сейчас, при третьей встрече, Азизов перебирал все, что помогло бы выявить истинную суть Вадима Павловича. Да, постепенно он приходил к выводу: похоже, это блатняк[3]. И совсем не исключено, что не просто блатняк, а вор в законе. Хотя и выглядит мирнее мирного: лет под шестьдесят, лысоватый, обрюзгший, с постоянно опущенными подслеповатыми глазами. Впрочем, внешность Вадима Павловича Азизова особенно не интересовала. После первой встречи с этим человеком Азизов убедился: ему можно доверять. Вадим Павлович знал тех, с кем он имел дело раньше. При этом знал многое о нем самом. Но главное, «дело», которое они с Вадимом Павловичем обговорили, его вполне устраивало. И сейчас это дело должно подойти к концу. Должно, подумал Азизов. Это еще не значит, что оно на самом деле подойдет к концу.

Посмотрел на гостя:

– Может, все же кусочек хачапури?

Вадим Павлович покачал головой:

– Не хочу. Вы ешьте.

– Ну, смотрите, – Азизов взял кусок хачапури, теплого, истекающего маслом. Помешал ложечкой кофе, сделал глоток, и в это время зазвонил телефон. Азизов сделал еще один глоток, снял трубку:

– Слушаю?

– Роберт Арутюнович, это я… Ашот.

Азизов хорошо знал голос говорившего, это был один из самых верных его подручных. Отлично понял Азизов и причину заминки, настоящее имя Ашота было Дереник. Но для Вадима Павловича и его людей Дереник должен был стать Ашотом.

Азизов положил хачапури. Сказал:

– Да, Ашот, слушаю. Что там?

– Вроде, они приехали. Стоят там, где договорились.

– Точно они?

– Вроде. Стоят на условленном месте. Ну, а там… Я ведь не знаю, какой должен быть номер.

– А у этих какой?

– Московский. Шестьдесят шесть пятнадцать.

– Подожди, не вешай трубку… – Посмотрел на Вадима Павловича: – Какой у них номер?

Вадим Павлович усмехнулся:

– Что, приехали?

– Кажется, да.

– Номер прицепной фуры шестьдесят шесть пятнадцать. Эм-ша. Спросите, сколько там человек. И как выглядят.

– Сейчас… Ашотик, сколько людей в кабине?

– Двое. Обоим лет под тридцать, один блондин, волосы длинные, второй потемней, лысоват.

– Понятно. – Азизов опять посмотрел на Вадима Павловича: – Номер, какой вы сказали. В кабине сидят двое. Обоим лет под тридцать, один блондин, второй потемней. Лысоватый. Они?

Вадим Павлович помолчал, изучая пол. Шевельнулся:

– Они. Но сделаем, как договаривались. Не будем спешить. Надо на них посмотреть.

– Понял. – Бросил в трубку: – Ашотик, приезжай за нами. Хорошо?

– Хорошо. Буду через пять минут.

Вместе с Вадимом Павловичем Азизов вышел на улицу. Через пять минут они сели в затормозившую у тротуара белую девятку. За рулем сидел смуглый крепыш, мускулистый торс обтягивала синяя футболка.

Крепыш обернулся к Вадиму Павловичу:

– Здравствуйте. Меня зовут Ашот.

Глаз Вадим Павлович так и не поднял, только что-то буркнул. Азизов, поймав быстрый взгляд Ашота, тихо, как в пустоту, сказал:

– Ашот, ты Гизо звонил?

– Он ждет. Едем туда?

– Едем.

Ашот мягко тронул ручку скорости. Через несколько минут белая девятка въехала на улицу Чачкалия со стороны моря. Остановилась у углового дома, того самого, с другой стороны которого стоял трейлер.

Азизов кивнул:

– Приехали. Нам сюда.

Азизов вышел из машины первым, за ним Вадим Павлович и последним Ашот. Тройка двинулась к калитке, оказавшейся открытой. За ней стоял хозяин, человек лет сорока.

– Здравствуйте, гости дорогие, здравствуйте. Роберт Арутюнович, вы знаете, куда. Проходите.

Все трое поднялись по узорной деревянной лестнице, вошли в дом, прошли коридором мимо нескольких комнат и остановились наконец в небольшом помещении. Из-за зашторенных окон в помещении было темно, но, судя по всему, это была спальня.

Азизов посмотрел на Вадима Павловича, предупредил:

– Учтите, окно прямо перед машиной.

Вадим Павлович осторожно отогнул край шторы. Кабина стоящего у тротуара трейлера оказалась совсем близко. Вгляделся – оба водителя сидят, закинув головы на спинку сиденья. Лица выражают примерно одно и то же: бесстрастное ожидание с легкой примесью настороженности.

– Они? – спросил Азизов.

– Они. – Вадим Павлович прикрыл штору. – Действуем, как договорились. Условия помните?

– Разумеется. Они не узнают, что вы здесь. Мы поедем сейчас к Ашоту. А Ашот подвезет их минут через десять к своему гаражу. У него гараж рядом с домом. Из окна виден. В общем все, как и договаривались. Устроит?

– Устроит.

– Ашот, из кабины пусть не выходят. Понял?

– Поезжайте, Роберт Арутюнович. Я их привезу.

Сдача товара

Шитик посмотрел на часы. Пока все нормально, они ждут не больше получаса. Хотя, конечно, лучше если бы Ашот пришел как можно скорее. Если до восьми вечера он не появится, придется искать стоянку. Это не так просто в незнакомом городе. Разумеется, вдвоем они не пропадут. Клюй парень ушлый. Он же, Шитик, готов ждать хоть несколько дней, лишь бы все кончилось по уговору. «Готов ждать, – повторил Шитик про себя. – Готов ждать». Полез в карман за «Столичными» и увидел идущего к трейлеру человека в синей футболке. Откуда он появился, Шитик не заметил. Клюй напрягся, переглянувшись с Шитиком.

Подойдя к трейлеру, человек встал на ступеньку. Сказал в окно:

– Ребята, здравствуйте. Меня зовут Ашот. Вы случаем не Юра и Женя?

Шитик просчитал все еще раз. Смуглое лицо было таким, каким и должно быть лицо Ашота. Оно приветливо улыбалось, но глаза были стальными. Синяя майка. Ашот. Знает их имена. Совпадает все до точки. Процедил:

– Допустим. Что дальше?

– Дальше? Можно в кабину? Я покажу дорогу.

Клюй посмотрел на Шитика и молча открыл дверцу. Наверняка он тоже просчитал все до конца. Подвинулся, уступая место Ашоту.

Ашот, усевшись, хлопнул дверцей. Скомандовал:

– Ребятки, вперед. Пока прямо. Там я покажу.

Тронув ручку скорости, Шитик засомневался. Может, это никакой не Ашот, а самый настоящий полуцвет[4]? И они едут сейчас прямиком в контору[5]? Покосился. Нет, вроде непохоже. Да и потом за ним и Клюем стоит Крыж. А это значит, что все должно быть в полном порядке. И вообще – свое дело они сделали. Взяли груз. И довезли. Об остальном пусть думают другие.

– Стоп, – скомандовал вдруг Ашот.

Нажав на тормоз, Шитик вопросительно посмотрел на него.

– Ребятки, вам придется постоять здесь, пока стемнеет, – объяснил Ашот.

– Постоять, так постоять, – сказал Шитик. – Только покажи, где поблизости туалет. Мы еле терпим. И хорошо бы пожрать чего-нибудь. И попить.

Спрыгнув, Ашот кивнул:

– Идемте.

Проводив их в туалет на ближайшем участке, Ашот подождал их возвращения, а затем куда-то исчез. Скоро вернулся с графином, наполненным желтоватой жидкостью, лавашом и кругом сулугуни:

– Сок, хлеб и сыр. Хватит до вечера?

– Хватит.

Пришел Ашот, как только начало темнеть. Сев в кабину, сказал:

– Теперь, братки, только вперед. Теперь уж точно с концами.

По указанию Ашота Шитик повернул сначала налево, потом направо, потом снова налево. Ни названий улиц, ни примет пути нарочно не запоминал – в любом случае ни к чему. Если их замели, ничего, кроме зоны, их уже не ждет. Если же все в порядке, они с Клюем найдут потом сто проводников. Да и вообще, передвигаться будут только на тачках.

Повинуясь коротким указаниям, Шитик продолжал крутить баранку. Наконец Ашот сказал:

– Стоп, приехали. – Подождал, пока Шитик затормозит. – Подать назад сможете? К этому гаражу?

На небольшом пустыре, со всех сторон окруженном домами, стоял гаражный блок. Освещенные переносной лампой ворота крайнего гаража были открыты, гараж был пуст. Ясно, для товара. Шитик прикинул: подогнать машину к гаражу будет не просто, места для разворота такой махины маловато.

– Проедете? – спросил Ашот.

– Постараюсь.

– Постарайтесь. – Ашот спрыгнул на землю. – Давайте помаленьку. Я посигналю. И уговор: пока не разгрузим, из кабины не выходить. Хорошо?

– Нам выходить и не нужно. – Шитик начал маневры. Поглядывая то в боковое зеркало, то на Ашота, довольно скоро придвинул заднюю стенку точно к гаражу. Вот Ашот махнул руками: стоп! Дернув ручку тормоза, Шитик увидел двое, выйдя из гаража, начали открывать задние двери. Откинулся на сиденье. Подумал: «Все. Выгрузка скоро закончится. И наступит расчет». На секунду шевельнулось: «Наступит ли?» Успокоил себя: «Наступит». Товар сдан, от расчета не отвертеться. Покосился на Клюя. Тот спросил:

– Не кинут[6]?

– Смеешься. Как они нас кинут?

– Скажем, завалят[7]?

– Пусть попробуют.

Клюй почесал в затылке, согласился:

– Д-да. Завалить нас не просто. Ладно, подождем.

Довольно долго оба сидели молча, прислушиваясь к звукам разгрузки. Наконец в кабину заглянул Ашот:

– Как, ребятки? Можно к вам?

Клюй пожал плечами. Шитик кивнул:

– Почему нельзя. Залезайте.

Усевшись на сиденье, Ашот тронул Клюя за плечо:

– Молодцы. Товар – высший класс. – Убрал руку. – Слушайте, может, заодно сдадите и бандуру?

– Какую еще бандуру? – спросил Шитик.

– Трейлер? Вам он ни к чему, а нам пригодится. За ценой не постоим.

Шитик поймал настороженный взгляд Клюя. Покачал головой, ответил:

– Не пойдет.

– Почему?

– Потому что товар ваш. А трейлер… С трейлером мы сами знаем, что делать.

– Зря.

– Может, и зря.

– Смотрите, мое дело предложить.

– Смотрим, – сказал Шитик. – Как там, долго еще?

– Да нет. С полчасика и закончим. Лады?

– Лады. Давайте скорей.

Ашот кивнул и спрыгнул на землю.

Завершение сделки

Теперь Азизов и Вадим Павлович сидели в одной из комнат дома Ашота. Свет не горел, и оба видели только силуэты друг друга. На столе стоял неизменный кофейник с кофе и две чашки. Лишь на блюде вместо хачапури лежало теперь домашнее печенье. Из окна комнаты были хорошо видны освещенные ворота гаража, куда выгружался товар, и задняя часть трейлера. Споро мелькали фигуры людей, освобождавших прицеп от груза.

Наконец Азизов встал, задернул шторы, включил настольную лампу, сказал:

– Закончили.

– Как будто, – согласился Вадим Павлович.

– Подождем, сейчас придет Ашот.

Они ждали около минуты. Вошел Ашот, доложил:

– Роберт Арутюнович, принято.

– Проверил?

– Проверил. Как договаривались, пятьсот тысяч. Товар в порядке. Вот только… – Цокнул языком. – Я все насчет трейлера. Зачем добру пропадать? Сдайте его нам, заплатим, сколько скажете. И клянусь, не засветим.

Вадим Павлович поднял глаза:

– Засветите, не засветите, не разговор. Тачка должна исчезнуть. Все. Вопросов нет.

Азизов взял чашечку, посмотрел в пространство. Поставил чашечку на место.

– Исчезнуть, так исчезнуть. Понял, Ашот?

– Понял.

– Чемодан здесь?

– Здесь.

– Давай.

Ашот подошел к стоящему в углу дивану, приподнял сиденье, ловким движением достал и поставил на стол средних размеров чемодан.

Чемодан был обычным: из черной искусственной кожи, с двумя ремнями-застежками. Вздохнув, Ашот посмотрел на Азизова. Тот сделал знак подождать. Спросил, обращаясь к Вадиму Павловичу:

– Договор прежний? Полтора рубля за пачку? Все правильно?

Каждый в комнате, в том числе и Вадим Павлович, прекрасно знал: даже если Азизов будет продавать пачки по госцене, то есть по два пятьдесят, навар все равно будет большим. Но лицо Вадима Павловича по-прежнему ничего не выражало. Он даже как-то скучно сказал:

– Правильно.

– Значит, мы даем вам семьсот пятьдесят штук[8]. За пятьсот упаковок.

– Точно.

– Ашотик, открой.

Ашот отстегнул ремни. Откинул крышку. Чемодан был доверху набит банкнотами в банковской оклейке. Но нет, на Вадима Павловича банковские наклейки никакого впечатления не произвели. Он потер шею:

– Я посчитаю. Подождете?

– Конечно.

Деньги Вадим Павлович считал аккуратно и буднично, шевеля губами и поплевывая на пальцы. Изредка он делал пометки на оклейках старенькой шариковой ручкой. Закончив, отделил ровно пятьдесят тысяч. Остальные семьсот снова уложил в чемодан, пачка к пачке. Закрыл крышку, затянул ремни. Тихо сказал:

– Все правильно. Семьсот пятьдесят штук. Поезд во сколько отходит? На Москву?

Ашот достал из бумажника два билета:

– Вот ваши два билета. СВ, как просили. Поезд – в двадцать двадцать пять. Два на утренний для ваших ребят тоже есть. Я им сейчас отдам. Двойной номер для них в гостинице я сделал. До шести утра.

– Понятно. – Вадим Павлович пожевал губами. – Я должен что-нибудь за услуги? И за чемодан?

Азизов покачал головой:

– Чемодан и услуги входят в расчет. Сейчас Ашот рассчитается с водителями. И отвезет вас к поезду.

Вадим Павлович полез во внутренний карман пиджака. Достал сторублевую бумажку, протянул Ашоту:

– Все же в должниках ходить не люблю. Возьмите. За услуги.

Ашот посмотрел на Азизова. Тот отвел глаза:

– Ашот, я бы взял. Отказываться неудобно.

– Конечно. – Ашот взял сотенную, сложил в несколько раз. Спрятал в карман. – Спасибо. Я рассчитаюсь с ребятами и мигом.

Взял с дивана пустую спортивную сумку, сгреб в нее пятьдесят тысяч и вышел.

Расчет

Ашот появился из темноты неожиданно. Открыл дверцу, рывком поднялся в кабину, сел. Положил на колени спортивную сумку, спросил:

– Место, куда бабки складывать, есть? А ребята?

Шитик и Клюй переглянулись.

– Найдем. – Шитик достал свою сумку, открыл. Клюй достал свою, тоже открыл.

Ашот дернул молнию:

– Считаем. Кто первый?

Шитик усмехнулся:

– Насчет этого все равно. Кореш ближе, давай с него.

Ашот начал передавать пачки Клюю из рук в руки. Клюй не спешил, внимательно перелистывая каждую пачку. С кидалами[9] он был знаком, что такое кукла[10], тоже знал.

Передав последнюю пачку, Ашот сказал:

– Все точно? Двадцать пять?

– Точно. – Клюй закрыл сумку. Ашот так же, не спеша, рассчитался с Шитиком. Первые пачки Шитик просматривал, но уже с пятой начал складывать в сумку, не проверяя. По всему было ясно: фармазонства[11] не будет. Не те дела, товар попал клиенту в жилу. Впрочем, с Кряжем так и должно было быть. Он слышал от всех, кто имел дело с Кряжем: он не залетает.

Передав все деньги, Ашот достал бумажник, протянул два билета:

– Два СВ, на утренний поезд. Для вас оставлен двойной номер в гостинице «Тбилиси». Подойдете к дежурной, ее зовут Клара, скажете: от Ашота. Она все сделает. Потом… я слышал, вам нужны шабашники?

– Нужны, – ответил Шитик.

– Сейчас. – Ашот высунулся из кабины, негромко позвал: – Володя, подойди. – Кивнул на подошедшего худощавого человека. – Это Володя, он все знает и все сделает. Володя, по-моему, эта шабашня тоже в «Тбилиси»? А?

Володя кивнул. Ашот спрыгнул на землю, уступая ему место. Поднял руку:

– Все, ребята. Мы в расчете, я вас не видел, вы меня не знаете. Адью.

Володя, усевшись рядом с Клюем, хлопнул дверцей. Сказал:

– Если в гостиницу «Тбилиси», нам прямо.

Шитик убрал тормоз, включил мотор. Осторожно поехал вперед, выбираясь из узкого переулка.

Отъезд

Остановив белую девятку перед железнодорожным вокзалом, Ашот посмотрел на Вадима Павловича:

– Посадка уже началась. Вещи у вас еще есть? Или только чемодан?

– Только чемодан. Пойду. Счастливо оставаться.

– Проводить?

– Не нужно. Доберусь сам. – Взяв с заднего сиденья чемодан, Вадим Павлович вышел. Ашот дождался, когда он скроется в вокзальных дверях, и уехал, резко развернув машину.

На перроне, подойдя к вагону СВ, Вадим Павлович остановился около проводника, протянул два билета. Подождал, пока тот их посмотрит, и добавил бумажку в десять рублей. Сказал внушительно:

– Я старый человек и люблю покой. Поэтому купил два билета. Постарайтесь, чтобы ко мне не стучали. Хорошо?

Тертый с виду проводник улыбнулся:

– Какой разговор. – Вложил билеты в «гнезда» своей папки. Спрятал десятку. – Чай после отхода подать?

– Если крепкий, выпью.

– Крепкий, а как же. Специально заварю. Заходите, устраивайтесь. Отправимся, я сделаю чай и постучу.

Войдя в купе, Вадим Павлович закрыл за собой дверь, спрятал чемодан под сиденье. Посидев немного, протянул руку и выдвинул дверной стопор.

Через десять минут поезд «Сухуми – Москва» отошел от перрона.

Договор с шабашниками