Долина Граумарк. Темные времена Руссбюльт Штефан

26 Нельф

Сладкий аромат леса постепенно слабел, вместо него появился кислый затхлый запах, похожий на запах намокшего трубочного табака. Высоких елей и массивных дубов, росших в сердце леса, здесь уже тоже не было, вместо этого повсюду виднелись группы покосившихся от ветра берез.

— Ну, что я говорил? Они ведут нас в болото, — сказал Нельф, обращаясь к своему брату Тисло. — Судя по всему, ты должен мне новую тыквенную трубку.

Тисло только слегка обернулся к нему и бросил на Нельфа раздраженный взгляд. Вместе с остальными сорока пленниками, которых выгнали из повозок, полурослики шли гуськом по узкой лесной тропке. Всех связали одной веревкой, которая проходила от последнего человека между ногами следующего, затем была несколько раз обернута вокруг запястья и опять шла к следующему. Нужно было быть чертовски осторожным, чтобы не упасть, поскольку в противном случае ты тянул за собой в грязь тех, кто идет спереди и сзади. Или у тебя подкашивались ноги, потому что падал кто-то другой. Однако если за спиной у тебя, как у Нельфа и Тисло, очень толстый, вечно плотоядно усмехающийся купец, а перед тобой плотного телосложения гном, то оставалось только всей компанией шлепаться на землю, хочется тебе этого или нет.

— И что тебе не дает покоя это болото, — произнес Тисло. — Можно подумать, у тебя связаны с ним какие-то детские воспоминания. Кроме того, я не могу достать тебе тыквенную трубку. По крайней мере, в ближайшей перспективе.

— Если бы я был размером с заборную жердь, я бы тоже боялся болота, — заявил шедший за спиной Нельфа купец.

— Лучше молчите и идите себе дальше! — проревел один из гномов-стражников, шедший рядом с пленниками. — Иначе мы позатыкаем вам рты и свяжем ноги.

Бородач побежал вперед, как поступал всегда, когда настроение у него падало до нуля, и погнал вперед мула, который возглавлял кавалькаду пленников.

— Если ты прав и гномы ведут нас в болото, мне интересно, как это связано со словами Доримбура, который хочет организовать свою шахту. Торф добывают из земли, но для этого не нужно рыть глубокие шахты, — прошептал Тисло.

— Уголь, мой маленький друг, — произнес торговец за спиной у Нельфа. — Им нужен уголь для кузниц. Черное золото состоит из торфа, формировавшегося сотни лет, который теперь лежит без воздуха в болоте.

Нельф задумался над тем, что сказал торговец, но почему-то смысла в этом не увидел. То небольшое количество угля, которое нужно было гномам, они производили из древесины в собственных углевыжигательных печах. Он сам видел горы угля у подножия гор, и ему не показалось, что гномам не хватает топлива для горнов. Кроме того, бородачи Серого порубежья специализировались на добыче золота, серебра и драгоценных камней. Поэтому потребность в угле для кузниц была очень низкой.

Прошло еще добрых три часа, прежде чем Нельф немного подобрался к решению загадки. К этому моменту они дошли до опушки уже в третий раз. Но к сожалению, кавалькада снова не попала в то место, которое разведчики назвали безопасным. На этот раз они промахнулись почти на целую милю. Неудача привела гномов в бешенство. К привычному для них дурному настроению добавились угрозы, а еще и пинки с ударами, которые они щедро раздавали пленникам. Это повторялось каждый раз, когда приходилось разворачиваться и искать новую дорогу через лес, якобы ведущую их к нужному месту. Те, мимо кого стражник проходил, чтобы прицепиться к кому-нибудь другому, радовались. Нельф и Тисло перепали тычок в бок и пинок под зад. И наконец маленькая армия гномов со своими пленниками достигла цели.

Перед ними расположилось глубокое ущелье, проходившее параллельно раскинувшемуся за ним болоту. Однако Нельф сразу решил для себя, что лучше он еще раз обойдет Скрюченный лес, а потом еще раз в другую сторону, чем снова окажется там, где он сейчас находился. Кавалькада стояла на длинном скалистом плато, где собрались уже сотни гномов. Ветер доносил ужасный запах болотного газа. Без защиты деревьев сразу стало немного холоднее, а убогий скалистый пейзаж обещал множество ушибов, царапин и даже переломов.

Как и предполагал Нельф, перед ними были болота Северного порубежья. В шутку эти места называли эльфийскими торфяниками. Здесь находилась огромная заболоченная область, состоявшая из расположенной ниже долины, которая на юге и востоке переходила в верховое болото на двух длинных грядах холмов — настоящая родина эльфов Серого порубежья.

Болотистая местность была усеяна мелкими трясинами и озерцами, до краев наполненными темно-бурой водой или вонючей жижей, из которой поднимались и лопались пузырьки. Между ними через болото тянулась цепочка низких плотин, дававшая любому знавшему эти места существу возможность надежного прохода. Для всех остальных болото представляло собой смертоносный лабиринт. Тропы были ненадежны. То, что было похоже на твердую почву, иногда оказывалось просто корочкой из засохшей травы. Повсюду торчали корни корявых болотных берез, которые, казалось, так и норовят поймать тебя за ногу. Один неосторожный шаг без спасительной руки неподалеку чаще всего означал верную смерть.

Все это было не очень весело, если тебя тащат в качестве пленника ради неведомо чего, но настоящая проблема находилась между ними и болотом: вдоль лесной опушки тянулось длинное ущелье. Естественная граница между Скрюченным лесом и Верхними Топями была глубокой, холодной и негостеприимной. Было вполне возможно обойти ущелье и таким образом попасть к болоту, но, судя по всему, гномов интересовало собственно само ущелье.

— Надеяться, что они сами попрыгают вниз, как лемминги, наверное, слишком смело, да? — шепотом поинтересовался у брата Нельф.

— Мне было бы достаточно, если бы они не побросали туда нас, — признался Тисло. — Интересно, что там вообще можно увидеть?

Сзади к двум полуросликам подошел толстый купец. Это далось ему с трудом, поскольку пленники все еще были связаны.

— Уголь! Говорю же я вам, гномы пришли сюда ради черного золота.

И вдруг Нельф понял, откуда пошла поговорка: торговец продаст тебе веру за правду, глупец — ложь. Но даже если это так, каким образом гномы собираются добывать уголь? И, что еще важнее: как они собираются производить его, перевозить, отправлять в горы?

Пока ответа на эти вопросы не было, зато Нельф сразу сообразил, почему гномы сгрудились на краю плато, глядя вниз. В качестве подъемника, с помощью которого можно было попасть в ущелье и в который помещалось от шести до восьми гномов, служила железная клеть. Она висела на грузовой балке толщиной с корабельную мачту. Подъемный механизм, судя по всему, находился где-то внизу, в ущелье. После того, как в клеть забралась первая партия гномов, толкотня на плато усилилась. Все стремились попасть на подъемник как можно скорее, но в таком темпе должен был пройти целый день, прежде чем все спустятся. Судя по всему, гномам надоело довольствоваться скудным рационом и запивать его несвежим пивом.

Доримбур и Томдрин, стоя впереди, решали, кто сядет в подъемник следующим. Кроме того, они раздавали амуницию, которую нужно было спустить вниз.

Нельф услышал, как двое гномов говорили о том, что внизу готово много еды и выпивки, и их хватит, чтобы прокормить войско на протяжении целого года. Полурослик сомневался, что еда внизу будет сильно отличаться от той, которую давали в дороге. Но он осознал, что эту миссию, какой бы она ни была, готовили очень долго. А это означало, что существовал некий хитроумный гномский план и что эта акция устроена не под влиянием мимолетной прихоти, обреченной на провал. Что в свою очередь означало, что у них с братом шансы выжить значительно возрастают.

Нельф и Тисло приготовились ждать долго. Скорее всего, пленники вместе со своими стражами будут последними, кому будет позволено спуститься вниз на подъемнике. Гномы, судя по всему, считали так же, поскольку согнали всех в кучу и расставили стражу, чтобы никому не пришло в голову попытаться бежать. Полурослики сели на холодную землю, скрестив ноги. В такой позе было не так холодно и гораздо меньше дергали те, к кому они были привязаны веревкой. Устроившись поудобнее, братья поделились друг с другом припрятанными запасами. Один из гномов даже бросил им краюху хлеба и полный бурдюк воды.

— Мне это уже не понадобится, — рассмеялся он. — Там, внизу, меня ждет свежее пиво и пара кусков роскошной свинины. Такая, знаете, с корочкой, порезанная кубиками, она так чудесно похрустывает, когда кусаешь его…

Нельф не спорил. Он не возражал никогда, если это хоть как-то могло улучшить настроение гнома. Не потому, что он был таким добродушным, нет, причина была всего одна: он предпочитал погрызенный хлеб пинкам под зад.

Едва полурослики уселись и принялись передавать друг другу бурдюк с водой, как послышались первые взволнованные крики.

— Интересно, что это там происходит? — поинтересовался тут же подскочивший Тисло, но вынужден был снова сесть, когда понял, что за гномами все равно ничего не увидит.

— Наверное, спорят из-за того, кто поедет следующим, — произнес Нельф.

— Нет, там подъемник где-то застрял, — пояснил толстый торговец. — Один из гномов забрался на балку и дергает за веревку, как ненормальный. А остальные его подбадривают.

Вдруг толпа возликовала.

— Наверное, уже отцепил, — прокомментировал Нельф, вопросительно поглядев на торговца. Однако тот ответил не сразу, прищурился так, что глаза превратились в узкие черточки, сжал губы, нерешительно покачал головой.

— О да, отцепил, — проворчал он. — Да так удачно, что улетел в пропасть вместе с канатом.

Прошло почти два часа, прежде чем подъемник починили, а канат снова перебросили через большую кованую катушку.

Все это время по просьбе Нельфа торговец комментировал происходящее на плато.

— Ну, теперь можно наконец-то продолжать, — простонал он, усевшись на землю рядом с двумя полуросликами.

Но спокойствие продолжалось недолго. Вскоре явились двое тяжело вооруженных гномов и окинули пленников взглядом.

— Ты, ты и ты — пойдете с нами! — приказали они, отвешивая торговцу пинка. Нельфу и Тисло досталось по щелбану. Как им еще было пояснить, кого именно они имеют в виду.

Вообще-то Нельф собирался больше пинков во время путешествия не получать, поэтому тут же вскочил на ноги. Тисло решил так же.

— Я не такой сильный, как кажется, — заявил торговец. — Лучше возьмите кого-нибудь покрепче, чем я, — после этого заявления его шлепнули одетой в латную рукавицу рукой.

— Ты именно тот, кто нужен, — проворчал гном. — Нам нужна парочка жирных свиней, которых будет не жалко. Так что ты нам, кажется, отлично подойдешь.

Судя по всему, торговцу больше тумаков получать не хотелось. Он поднялся, словно ленивая корова, поправил сползшие с задницы штаны. Нельф с отвращением отвернулся.

— Если я так необходим, глупо было бы не помочь, — фыркнул торговец.

Освободив пленников от пут, гномы повели их через толпу мрачных бородачей к краю плато, где их уже ждали Доримбур и Томдрин. Еще двое стражников привели к подъемнику мужчину и двух женщин.

— Чудесно! — воскликнул Доримбур. — Мужественные добровольцы, готовые без колебаний доверить свою жизнь искусству гномов. Вот это я понимаю — пример для подражания. Если вы меня не разочаруете, я подумаю над тем, чтобы скостить ваш срок на год.

Их по одному загнали в подъемник. Первым шел Нельф. Проходя мимо Доримбура, он неуверенно поинтересовался:

— А что нужно сделать, чтобы не разочаровать вас?

— Добраться до дна ущелья целыми и невредимыми, — рассмеялся Доримбур. А затем показал пальцем вниз. Нельф осторожно наклонился и тут же понял, что гном имеет в виду. Канат был «починен» — примерно на середине завязан на узел.

— Хорошая работа, — прошептал Нельф, снова заставив Доримбура расхохотаться.

Следующим шел Тисло. Он прошел мимо гнома бочком, как побитая собака. Затем был торговец, он встал перед предводителем гномов и упер руки в несуществующие бока.

— Мне осталось торчать у вас всего полгода, — заявил он. — Как видите, для меня это путешествие не особенно привлекательно. Может быть, стоит взять кого-нибудь другого, кто сумеет лучше оценить ваше великодушное предложение.

Доримбур поглядел на него даже с некоторой долей сочувствия.

— Говоришь, еще всего полгода?

Торговец усердно закивал.

— Ну ладно, тогда тебе нужно проделать целым и невредимым всего лишь половину пути вниз — и будешь свободен.

Нельф не мог сказать, что больше задело торговца — подобная отповедь на его предложение или хохот гномов. Как бы там ни было, протискиваясь в клеть через маленькую дверцу, он был весь в поту и бледен, как смерть.

— Радуйся, — подбодрил его Нельф. — Когда мы доберемся вниз, ты будешь свободным человеком.

Торговец не отреагировал. Он не мигая глядел на скалу.

В клетку по одному входили другие пленники. Все старались не смотреть вниз, изо всех сил таращась в какую-то точку прямо перед собой. И только Нельф и Тисло временами поглядывали вниз, под ноги.

— Я бы сказал, тысяча футов, — заявил Нельф.

— А может, и того больше, — прокомментировал Тисло. — Но какая разница-то.

— Опасно будет, когда узел пойдет через катушку. Вполне может быть, что он соскользнет с нее или вообще развяжется.

— Вы не могли бы заткнуться? — зашипел мужчина, которого привели другие стражники в сопровождении женщины. — Вы же видите, что моя спутница боится.

Нельф не понял этого возмущения. Они ведь просто рассуждали о том, что может произойти, только и всего. Если бы остальные дали себе труд хоть немного поинтересоваться ситуацией, вместо того чтобы сидеть и дрожать, то осознали бы, что спуск будет просто немного неровным, только и всего. Гномы в подъемниках разбираются, а качество их работы известно на весь мир. Они не станут идти на новые жертвы. Но для того чтобы избежать ссоры, он решил выполнить столь неприятным тоном произнесенную просьбу.

Едва захлопнулась решетчатая дверь, как клеть поехала вниз. Люди почти сразу же схватились за железные прутья подъемника, и Нельф заметил, насколько сильно побелели костяшки их пальцев. Одна из женщин с отвращением убрала руку, глядя на кровавые пятна на ладонях.

— Гномская кровь, — пояснил Тисло. Судя по всему, он надеялся, что тем самым успокоит женщину, но в награду ему достался лишь злобный взгляд ее спутника. Вообще-то Нельф с удовольствием обратил бы их внимание и на множество сломанных и на скорую руку починенных прутьев, чтобы никто не порезался, но решил воздержаться. Они с братом сели, просунули ноги через прутья решетки и принялись болтать ногами.

Спуск вниз оказался очень спокойным. Настолько спокойным, что мужчина сумел заставить себя улыбнуться своим спутницам. Но судя по всему, женщины не чувствовали себя в достаточной безопасности для того, чтобы ответить на его улыбку.

Тем временем толстый купец потел с такой силой, что дежурившие внизу гномы, которые должны были встретить их в ущелье, должно быть, подумали, что идет дождь.

Сквозь прутья пола клети Нельф смотрел на приближавшееся дно ущелья. Внизу собралось по меньшей мере двести гномов. Некоторые с надеждой глядели наверх, предвкушая, что повезет посмотреть, как будут падать пленники. Другие стояли вокруг трех костров, на которых жарили свиней, кое-кто поудобнее устроился с кружкой на скалах. А еще несколько на южной стороне ущелья таскали амуницию через врата штольни, ведущей под землю.

Вдруг клеть слегка дрогнула и остановилась. Все снова вцепились руками в прутья с такой силой, словно пытались выжать из них воду.

— Узел, — напомнил остальным Тисло.

Мужчина снова бросил на него злобный взгляд и сердито покачал головой.

Когда клеть несколько раз приподнимали вверх и снова опускали, толстого купца стошнило. В конце концов узел преодолел катушку, и спуск продолжился. Чем ниже опускался подъемник, тем больше улучшалось настроение в клети, тем меньше интереса оставалось во взглядах, устремленных на них со дна ущелья.

Когда клеть коснулась земли, на них уже практически никто не смотрел. Только два гнома-стражника подскочили к двери, распахнули ее и вытащили пленников наружу.

— Возьмите себе поесть и попить, — рыкнул один из них. — Вам нужно набраться сил, иначе вы и трех дней в этом аду не продержитесь.

Нельфу и Тисло было совершенно неинтересно, что такого в этой шахте. Выяснить это можно было довольно быстро. Сейчас главное было наесться от пуза и залить в себя пива столько, сколько влезет, пока гномы еще в настроении.

Это состояние продлилось ровно полчаса. Нельф как раз приговорил вторую кружку пива, когда один из стражников грубо схватил его за плечо.

— Ну все, малыш, хватит лентяйничать. Принимайся за работу. Помоги своему другу загрузить мулов, а потом отведите их в штольню. Стражник в шахте покажет вам, куда дальше.

Он показал на Тисло, который складывал хлеб, копченую ветчину и сыр в корзины, притороченные к бокам мула. Нельф тут же бросился выполнять указания.

— Было бы здорово еще разок побаловать себя едой, вкус которой чувствуется только тогда, когда жуешь ее без всякой спешки, — пожаловался он брату.

— Если бы он застукал тебя за тем, как ты вливаешь в себя его пиво, у тебя возникли бы большие проблемы с жеванием, — ответил Тисло, показав пальцем на клеть, которая везла с плато следующую партию гномов.

Нельфу потребовался лишь один взгляд, чтобы понять, о ком говорит брат. Рыжая борода со вплетенными кожаными ремешками и широкие сверкающие браслеты с рубинами были видны даже снизу.

— Доримбур.

Подъемник еще не опустился, а Доримбур уже пнул дверцу клети и спрыгнул на землю.

— Бронин Рудолом, ты куда запропастился? — заревел он. — За тобой должок: восемь лучших людей и внятные объяснения, — сжимая в руках молот, Доримбур носился по лагерю, сопя от ярости.

— Я здесь, Доримбур Штольногорд, — откликнулся гном откуда-то из темноты штольни. — Не ори так или тебя уже выбрали королем Серого порубежья? Если нет, то лучше придержи язык.

Бронин вышел из тени, тоже вооруженный боевым молотом. Сттью он ничем не уступал Доримбуру. Мышцы на руках говорили о том, что он не только всю жизнь отдавал приказы, да и сейчас не гнушался работы. Однако был он намного старше своего собеседника. Борода и волосы, аккуратно заплетенные в манере гномов, были седыми.

Они пошли друг на друга, сошлись, закипая от ярости.

— Нужно было использовать для подъемника цепь, все было бы совершенно иначе.

— Нужно было не перегружать клеть, — ответил Бронин. — Ты же видел, что канат проходит через блок.

— И сколько мы должны были сидеть там, наверху? Еще неделю? На подъемнике должна быть цепь.

— Цепь в две тысячи футов длиной, — добавил Бронин. — Ты себе ее представляешь? Гуськом пойдем, как ты сюда своих людей привел?

— Если бы ты не сидел в этой дыре со своими людьми, а разослал разведчиков, расставил бы стражу, как договаривались, мы были бы здесь еще вчера, да и не пришлось бы пробираться в одиночку.

— Моя задача — прокладывать штольню, а это и без того достаточно тяжело с учетом местности. Я не могу позволить себе быть еще и нянькой для парочки сорвиголов.

— Тебе все тяжело, — фыркнул Доримбур. — Ты стар и слаб для задач, которые перед тобой поставили, уже не справляешься с ними. Так что лучше всего убирайся домой, к жене, будешь там греть ноги у камина и пить человеческое пиво, если уже не переносишь настоящих пиров.

Бронин сплюнул на землю и отвернулся. Доримбур сделал то же самое и прошел несколько шагов по направлению к своим людям.

— Знаешь, Доримбур, ты тоже станешь слишком стар, если так решит Леонис, — дрожащим голосом произнес Бронин. — Желаю тебе к тому моменту найти себе жену, которая будет заботиться о тебе, чтобы не пришлось против воли спаивать девушек, а потом портить — или это были мальчики?

Глаза Доримбура вспыхнули, как шахтерская лампа в темной штольне. Он плавно развернулся, поднял молот и бросился на Бронина.

Старый сторож шахты ожидал нападения. В последний миг он обернулся, поднял молот и блокировал атаку Доримбура. Молоты сцепились друг с другом, древки затрещали. Доримбур ударил противника локтем в подбородок и, когда старик запрокинул голову, добавил по лбу. Оба попятились, сделали несколько шагов назад. Доримбур снова атаковал. Один удар следовал за другим. Бронину пришлось обороняться. Сильные удары постепенно заставляли его отступать. Страж штольни уступал натиску более молодого противника. Было видно, что с каждым ударом руки его тяжелеют, а сам он пошатывается. Постепенно Бронин оказался прижат спиной к скале. Доримбур провел обманный выпад, нацеленный в бедро, поднял оружие и нанес удар по голове. Старый гном едва успел выставить древко своего оружия на пути обрушивающегося на него молота. От силы удара древко переломилось, как гнилой шест. Железная часть молота упала в бурую пыль, а Бронин из последних сил вцепился в то, что у него осталось.

— Ты победил, Доримбур, — натужно прохрипел он. — Но не стоит считать…

Доримбур развернулся вокруг своей оси и изо всех сил ударил Бронина молотом в грудь. Изо рта стража брызнула кровь, окрашивая седую бороду и уголки губ в алый цвет. Старый гном рухнул, как подкошенный.

Доримбур сорвал с его головы кожаную шапочку и ударил лежащего по голове занесенным боевым молотом.

— Вот теперь я победил, — прорычал он. — И я давно уже ничего не считаю.

27 Мило

— Необязательно это будет правдой просто потому, что так написано в книжке, — проворчал сидевший в углу Дорн, отправляя себе в рот кусок хлеба, вырезанный из середины заплесневевшей буханки.

Мило, Дорн, Сенета и писарчук почти целый день сидели в подвале дома сапожника. Дорн видел, как регориане забрали мастерового и увели на допрос. Поскольку, когда его уводили, в дверях дома не стояли ругающаяся женщина или плачущие дети, он предположил, что сапожник одинок. И оказался прав.

Мило рассказал своим высоким спутникам о происшествии в подвале. С этого момента Сенета стала словно одержима книгой, которую Мило с удовольствием ей передал, поскольку все равно не знал языка, на котором она была написана. Сенета читала ее и по кусочку переводила остальным. Пространные описания, перечисления дат и списки имен она опускала. На вкус Дорна она все равно оставляла слишком много подробностей, об этом он заявлял во всеуслышание, но Сенета не могла насытиться книгой.

Когда она перевела абзац о варварах-безбожниках на востоке, Мило спросил ее, почему она так углубляется в книгу и что надеется найти. Ее ответ оказался еще более странным, чем если бы она сказала, что книга пахнет цветками апельсина.

— Глем из библиотеки и карлики так же интересуются запретными книгами, как и Дорн. С той лишь маленькой разницей, что наемникам можно заплатить, чтобы у них пробудился интерес. С этими существами это не сработает.

Мило хотел расспросить поподробнее, но она уже углубилась в следующий абзац.

Она не выпускала из рук книгу всю ночь. В какой-то момент перестала переводить для остальных. Продолжив читать про себя, она делала пометки на каких-то важных местах.

Мило это было только на руку. После пережитого в библиотеке сон ему был просто необходим.

Утром Сенета сжато передала суть прочитанного. То, что она рассказала, казалось ошибочным и странным. Автор книги, имя которого нигде не было указано, судя по всему, считал, что все боги состоят в родстве. Он зашел еще дальше, осмеливаясь утверждать, что это одна семья: отец, мать, два сына и дочь.

Далее пересказывался миф о сотворении. Вначале Мать была одна. Она властвовала над жизнью и смертью. Она создала мир и жизнь в нем. Однако творение быстро надоело ей. Ей было мало наблюдать за тем, как возникает и исчезает новая жизнь. Она взяла себе мужа и сделала его владыкой войны и мира. И мире разразились войны. Крупные народы напали на мелкие, взяли их в рабство или перебили. В мире воцарилось право сильного. Жизнь того, кто не мог защититься или попросить защиты у сильной общины, не стоила и ломаного гроша.

Но что за войны без героических деяний, без те, кто превозмогает себя, без тех, кто готов рискнуть и совершить что-то невозможное?

Мать захотела иметь ребенка. Ему она хотела отдать власть над разумом. С помощью этого дитяти народы должны были научиться развиваться, устранилось бы разделение просто на слабых и сильных. Она возлагала надежды на изобретательность, хитрость и коварство.

Но даже в жизни бога бывают неожиданности. Вместо одного ребенка у матери родились двое. Близнецы! Два мальчика, как две капли воды похожих друг на друга. Первому она поручила мудрость, второго сделала повелителем наваждения. Так братья разделили между собой свет и тень одной и той же божественной силы.

Все случилось так, как и надеялась мать. Различные народы стали развиваться в разных областях. Успех ждал не только сильных, но и тех, кто искусен в переговорах, наделен творческим даром и умеет применить нужную тактику.

Мать была почти довольна своим творением. Лишь немногое огорчало ее — малое разнообразие. Ей хотелось, чтобы в мире было множество самых разных существ, которые отличались бы внешне, были сильны и слабы в разных областях.

И родила мать еще одно дитя, дочь, и сделала ее богиней привлекательности и уродства.

Благодаря ее влиянию жизнь на протяжении веков приняла новые формы. Многим было отведено не более десяти лет, другие проживали по нескольку столетий, и лишь немногим удавалось найти для себя прочное место в мире. К их числу принадлежали люди, гномы, эльфы и полурослики, а также множество разных народов зеленых орд.

Историей возникновения божественной семьи собственно книга и заканчивалась. Однако на последней странице автор подчеркнул, что этот рассказ является лишь частью другого, который он читал у эльфов Серого порубежья. Только там можно обрести всю мудрость знания о мире богов, записанную на коре белокорых деревьев.

Когда Сенета закрыла книгу и вернула ее Мило, они просидели почти целый час, не сказав ни слова. Затем Мило вдруг вскочил, запахнул плащ, набросил на плечи рюкзак.

«Значит, Младший — это бог», — размышлял Мило. Жаль, что в тексте ничего не сказано об агнце. Но он был уверен в том, что нужная информация отыщется у эльфов.

— Что ты делаешь? — поинтересовался Дорн.