Разведывательно-диверсионная группа. «Док» Негривода Андрей

22 августа 1985 г. Афганистан. Хребет Шингар.

«…Держись, Док!..»

— Док! Давай ко мне!

Лейтенант Николаев только-только вернулся из штаба отряда в расположение своего взвода и тут же вызвал своего «замка», который проводил с бойцами занятие по рукопашному бою.

— Есть! — крикнул Мишка в ответ.

Он перепоручил разведчиков своему сэмпаю, пареньку, который довольно основательно занимался карате еще до армии в школе, а сам бросился в канцелярию.

— Что во взводе?

«Будет дело! — подумал Док. — Не дают передыху „душарики“ — два дня как вернулись и опять в „поиск“ уйдем…»

Миша заранее знал, что прав, потому что именно эта фраза лейтенанта «Что во взводе?» уже стала символичной — он, может, не понимая и не осознавая этого, всегда произносил ее перед тем, как его взвод должен был выйти на очередное задание…

— Все в норме, командир!

И этот ответ Дока тоже уже успел стать символичным…

— Отлично, Док! — Лейтенант был очень возбужден. — Тогда садись и слушай задачу!

Николаев походил немного по крохотной комнатке ротной канцелярии, а потом уселся на краешек стола:

— Уходим в «поиск», Миха!

— Что-то зачастили с поисками наши командиры, Леша, — ответил Док. — Людей совсем истрепали. Только-только после недельного выхода вернулись, и опять…

— Приказ Крота…

— Надолго уходим?

— Как и в прошлый раз… Предварительно на сутки, но как оно повернется, никто не знает, так что…

— Ясно. Значит, опять на неделю?

— Если все сложится, то суток на двое… Банда Хармамада что-то совсем разгулялась… Но, кажется, теперь уже стало известно, где у них основное логово…

— Есть новые данные, Леша?

Этот вопрос Миши был совсем не праздным!..

Полевой командир, «генерал» Хармамад…

Этот бородатый и очень непримиримый «товарищ», правая рука Раббани, очень здорово и с завидным постоянством портил кровь советским войскам, совершая раз за разом свои вылазки из гор на дороги. Его отряд, который базировался отдельными независимыми группами по нескольким горным аулам и кишлакам, насчитывал около тысячи (!) прекрасно вооруженных боевиков, и поэтому поле деятельности Хармамада было очень обширным! Он появлялся и на шоссе Кандагар — Даулатабад — Шинданд, и на грунтовке, ведущей к городу Фарах, это на востоке, ближе к иранской границе, а на западе его боевики выходили на шоссе Калат — Кандагар и иногда добирались даже до окрестностей Газни!.. В общем, активничал Хармамад очень здорово, постреливая раз за разом по колоннам и нападая на заставы и блокпосты советских войск и ЦАРАНДОЯ…

За ним, конечно же, охотились… В основном «Газнийский» отряд спецназа ГРУ, потому что считалось, что «генерал» имеет основную базу и штаб где-то в районе между горами Шейхангар и хребтом Мазар, а это была зона ответственности 177-го отряда, но…

Правда, одно время считалось, что Хармамад обитает в злополучном и печально известном горном массиве Луркох, а за этот участок отвечал уже отряд «Лашкаргахский»… И опять возникало это слово: «Но»…

Где точно была основная база этого башибузука, толком никто так и не знал — все те сведения, которые получали особисты от пленных моджахедов, были крайне скупы и очень противоречивы. Ясно было только одно — «генерал» ведет кочевой образ жизни, постоянно перемещается и нигде больше суток не задерживается. Он хоть и верный воин Аллаха, которому «сладко» и почетно умереть за веру с оружием в руках, но жить ему все же хочется! Да еще и не просто жить, а быть «большим баем» и легендарной личностью, перед которой преклоняются простые дехкане… А для этого ему приходилось скакать по степям и горным отрогам, как тому волку, которого ноги не только кормят, а еще и сохраняют ему эту самую сладкую и такую поганую жизнь…

Вот и в последний свой боевой выход взвод Дока выходил почти так же «на ура!», имея неподтвержденные сведения от особистов о том, что «генерал» Хармамад должен остановиться на пару-тройку дней в кишлаке Хаджи-Алам-Калай, возвращаясь после очередного набега на шоссе Кандагар — Шинданд. И пройти он должен был со своим отрядом через перевал Фадж…

Взвод пролежал в засаде пять суток, только… «генерал» со своим отрядом непримиримых так и не появился…

То ли почувствовал, что идет прямо в западню, то ли его предупредили о засаде многочисленные местные соглядатаи, то ли и вовсе эти сведения были заведомой «дезой»… Как оно там было на самом деле, теперь не знал никто, но разведчики вернулись в «Лошкаревку»[16] ни с чем, напрасно потратив силы и физические, и душевные…

А за сутки до них в отряд из «свободного полета» вернулась еще одна разведгруппа — группа по добыче «языков», которой командовал капитан Жамлиханов.

И вот теперь предстоял новый «поход за головой Хармамада».

— Есть проверенные сведения, Док, о том, где на самом деле обитает этот гаденыш со всеми своими нукерами!

— В прошлый выход, Леша, мы тоже шли с проверенными сведениями. Только не получилось ни хрена…

— На этот раз, думаю, все будет в порядке — пленного «лошарика» сам Рашид и допрашивал! Так что…

Капитан Рашид Жамлиханов был их командиром роты.

Очень «цельный» офицер, таких побольше бы в армию и еще больше в спецназ!.. Спортсмен и умница, это он был основным тренером отряда по рукопашному бою до того момента, как в его составе не объявился сержант Мишка Парубец. Но, кроме всего прочего, капитан был еще и прекрасным командиром и очень хорошим человеком! Опытным и умным! И бойцы разведроты в капитане, что называется, души не чаяли!..

— Притащили «болтуна»?

— А как же! Ты же знаешь, что Рашид, если сам идет в «поиск», то никогда без «языка» назад не возвращается… И сведения, которые добывает от них Рашид, всегда достоверные…

— Экспресс-допрос не отходя от кассы, значит? — спросил Док.

— А иначе, по-хорошему, с этими шакалами не получается… Жаль только, что не всегда удается такие вот допросы проводить, иначе мы бы уже не только Хармамаду ласты завернули, но и Раббани, да и всем остальным!..

Эта уверенность лейтенанта опиралась не просто на веру в своего командира, а еще и на собственный, пусть пока еще и не очень большой за пять месяцев, но все же боевой опыт!..

Все довольно просто, если знать тонкости…

Разведчики, идущие в «поиск» именно за «языком», как правило, одни из самых лучших и опытных и прекрасно знающих свое дело… В каждом отряде спецназа, по примеру Джелалабадской десантно-штурмовой бригады, специально были созданы отдельные группы по захвату «языков», эдакий «спецназ спецназа». И для добывания сведений разведчики этих групп пользовались довольно изощренными приемами, для того чтобы плененный «язычок» на самом первом «экспресс-допросе», через три-четыре минуты после пленения, не стал быковать и качать права, а был насмерть напуганным и покладистым…

А как заставить моджахеда добровольно раскрыть рот и дать тебе полезную развединформацию, если для него умереть «от стали» в бою — высшее благо, потому что тогда он сразу же, напрямую, попадает в «Воинство Аллаха»? Да ты его хоть на куски режь, а он будет только молчать и улыбаться! Да еще и насмехаться над твоим бессилием: «Гяуру никогда не сломить воли правоверного!»

Только фигня все это!

Как говорят в Одессе: «Понт для приезжих!»

Для того чтобы твой «язык» запел, словно соловей по весне, нужно просто немного знать их традиции, немного почитать Коран и немного знать законы шариата. И он расколется перед тобой пополам, как гнилой орех, от темечка до самой задницы!..

Конечно! Особисты-контрразведчики в больших гарнизонах ни в коем случае не могли пользоваться такими методами, потому что на допросах пленных моджахедов, как правило, присутствовали и представители ЦАРАНДОЯ или ХАДа,[17] а они, понятное дело, тоже мусульмане… В общем в штабах, при стечении большого количества местного люда кощунствовать над религией особистам было не с руки, и они вели долгие, нудные и, как правило, бесполезные разговоры-уговоры…

А вот в поле… Там совсем другое дело!.. Там никто не помешает опытному разведчику-спецназовцу узнать то, что он узнать хочет! Только запоминать успевай!.. Порой рейдовые разведгруппы за пять минут «общения» с «духом» добывали больше информации, чем в штабах за долгие недели!..

А просто все!..

Коран говорит, что моджахед, умерший, как воин, от пули или кинжала, «от стали» то бишь, беспрепятственно попадает в небесное воинство Аллаха. Это почетная смерть… Потому что душа правоверного уходит к Аллаху через голову, то бишь через горло и рот… И ждет его тогда вечное блаженство в райских кущах среди сонма молодых полуголых девственниц, всегда готовых ублажать своего нового господина так, как ему того захочется…

Но есть и позорная для любого моджахеда смерть, когда его душа, ну, в смысле, вояки этого, выходит через задницу… Если моджахед утонул или же, к примеру, его повесили или попросту сломали шею… Горло его в этом случае не свободно, вот душа его и уходит к Всевышнему «черным ходом», вся измазавшись в дерьме. Грязная она тогда, и к Аллаху ее не допускают! Никогда!.. И мечется несчастная душа убиенного «духа» в потемках, не попадая в райские сады… И нет ему тогда покоя ни на земле, ни на небе…

Западло им вот так умирать! Все, что хочешь, отдаст за достойную правоверного мусульманина смерть. Или расскажет то, что от него хотят узнать.

Такие вот дела-секреты спецназовского ремесла…

— Понятно, — ответил Док лейтенанту. — Ну, и куда теперь?

Лейтенант разложил карту:

— Вот смотри… — Он взял остро отточенный карандаш и, используя его как указку, стал водить по карте. — Вот грунтовая дорога, ведущая от шоссе через степь Кигатудашт к горному хребту Шингар. Видишь?

— Тут километров тридцать, судя по карте…

— Если быть точным, Док, то двадцать семь до кишлака Льваргай… Дальше дорога ведет в горы… Еще одиннадцать километров горного серпантина до перевала, а за ним, на той стороне гряды, километрах в двух есть кишлак Дайлакор… — Лейтенант поднял на Мишку взгляд. — Вот это и есть наша искомая точка… В этом кишлаке, как оказалось, и затаборился «генерал»…

— Дайлакор, значит…

— Тот «язык», которого прихватила в «поиске» группа Рашида, оказался «лицом, приближенным к императору»… Они хапнули одного из командиров групп, который, ко всему прочему, оказался еще и дальним родственником самого Хармамада! Вот он и начирикал то, чего до сих пор не знали особисты из штаба бригады… Оказалось, что этот Дайлакор — «родовое гнездо» Хармамада, его родительский дом!..

— Кишлак большой?

— Родственник не умеет толком считать, поэтому говорит, что там много дувалов… Но особисты прикинули, что его «много» — это примерно домов пятьдесят…

— Значит, «духов», которые могут держать в руках автомат, там может оказаться рыл сто пятьдесят, а то и все двести, — проговорил Миша. — Хорошенький расклад… А почему не организуют войсковую операцию?

— Вот и я об этом ротного спросил, Док, — ответил лейтенант. — И капитан мне популярно пояснил… Дело в том, что на перевале Фадж мы ждали Хармамада «вхолостую». На Фадж он никогда не ходил и не ходит до сих пор… Просто кто-то ошибся… А может, та «добрая душа», что слила «контрикам» эту информашку, попросту не умеет читать карты… Да дело-то уже вовсе и не в этом… Так вот… Отряд «генерала» действительно возвращался после очередной вылазки, но через хребет он перемахнул в двадцати километрах западнее Фаджа, через другой перевал…

— К кишлаку Дайлакор, — догадался Док.

— Именно!.. Так вот!.. В кишлаке они задержатся не больше, чем на трое-четверо суток, и поползут дальше на северо-запад к хребту Мазар, через район источника Маджудчина, к кишлаку Шейхан… Там якобы намечается «большой военный совет» всех полевых командиров Раббани… Но это уже не наша забота — там будут шуровать пацаны из Газнийского отряда… Наша задача зачистить Хармамада, тогда Раббани потеряет едва ли не половину своего войска.

— Как это?

— «Язычок» Рашида начирикал еще одну интересную подробность… — Лейтенант как-то странно улыбнулся. — Нашего «генерала», как оказалось, не очень-то и любят… Зависть! Зависть-матушка!.. Один из тех пороков, которые губят любое дело… А нам это только на руку…

— Леша… — не выдержал заданной паузы Миша. — Ты, конечно, офицер и командир, только… Ты не нагонял бы зря лишней изжоги, а? Мне же еще пацанов к выходу готовить.

— Неинтересно с тобой, сержант… Никакой интриги, сплошная банальщина… Солдафон ты, Миша! Самый обычный солдафон!

— Просто мои пионерские костры в заднице уже давно отгорели, Леха… Я обычный приземленный практик, который хочет не только выжить в этой мясорубке сам, но еще и пацанов сохранить… Так что там с завистью, лейтенант?

— Ладно… Слушай, — Алексей закурил сигарету и продолжил: — Хармамад, как оказалось, самый обычный дехканин, который родился около сорока лет назад в простой и очень бедной семье… А приподнялся он в авторитете и стал «большим баем» только на войне с шурави… Он, оказывается, очень жадный товарищ и львиную долю того, что добывают его отряды, нападая и грабя наши колонны, забирает лично себе… А еще он очень кровожадный и мстительный! Просто крокодил какой-то… Его боятся все подряд! От родни до всех прочих боевиков!.. Он и подчинил-то себе всю эту толпу и заставил воевать с нами только за счет своей крайней жестокости! И еще… На него очень многие обижены!.. Так что, если нам удастся его зачистить, то все его бородатые боевички разбегутся по домам и будут сидеть рядом со своими женами по высокогорным аулам тихо, словно мыши под веником…

— А это около тысячи вооруженных рыл!.. — закончил мысль Миша.

— Теперь понятно?

— Понятно!.. Непонятно другое! Почему же все-таки не большая войсковая операция?

— Не успевают наши командиры — Хармамад в кишлаке уже сутки… И сколько он там еще пробудет, никто не знает… На подготовку операции уйдет несколько суток, а за это время…

— «Генерал» уйдет… — проговорил Миша. — Теперь ясно… Что еще, Ник?

— Условия там, Док, не самые благоприятные — кишлак находится на высоте примерно двух с половиной тысяч…

— И что? Мы и на три с половиной уже ходили!

— Оно-то так, только… Места там хоть и глухие, но дорога на перевал довольно хорошо укатана… Если проколемся на чем-то, то из соседних кишлаков к Дайлакору нам в тыл очень быстро могут подтянуться те «духи», которые живут по близлежащим окрестностям, и мы получим классические «клещи» — кишлаков там, хоть и маленьких, но вполне достаточно, чтобы набралось еще около сотни «духов»…

— Это кроме тех двух сотен, которые могут сидеть рядом с «генералом»…

— Именно так, сержант… И тогда нам может быть очень грустно…

Миша подумал несколько минут и спросил:

— М-да… Хреново может получиться… Нам и так по десятку «духов» на нос достается, а если к ним еще и подкрепление подскочит, тогда совсем уж некрасиво будет… А что сказал ротный?

— План в штабе такой… В район перевала идет звено «крокодилов»[18] и делает там большой шухер… Они будут утюжить немного подходы к перевалу минут двадцать… Но немного в стороне от основной цели. Так, словно у авиации есть какие-то сведения, но они не совсем точные, а «Карлсоны» о том, что это «деза», не догадываются… «Звуковая завеса», короче говоря… А там еще, глядишь, и пара десятков зазевавшихся «бородатых» попадут под раздачу пряников… Но это не главное! Главное другое — создать видимость атаки совершенно не того места, о котором мы знаем… Отвлечь внимание… Начальство уверено, что если этот авианалет пройдет так, как задумывается, то «духи» в Дайлакоре успокоятся, подумав, что авиация попросту не знает, куда и что надо бомбить… Наш взвод, Док, пойдет на двух «Ми-8»… Наши «Дяди Миши» пройдут немного в стороне от того места, которое будут обрабатывать «крокодилы», и мы подсядем в небольшой горной долинке перед перевалом, на полпути между ним и кишлаком Льваргай… Все нужно проделать так, чтобы «духи» ни о чем не догадались…

— Ясно… Загрузились, долетели до места, сели под шумок, выпрыгнули из «вертушки» и на рысях к перевалу… А там уже как сложится… Так?

— Так, Миша, все так…

— Ну, в общем, все ясно… Когда вылетаем?

— Сейчас 12.50, Док… — Лейтенант посмотрел на часы. — Взвод должен быть готов к выходу к 17.00… Работать будем ночью…

— Сделаем… — Док встал. — Ну что, командир? Пойду к пацанам?

— Давай, сержант… И вот еще что… Тройной боекомплект на каждого и сухпай на неделю — если Хармамада в кишлаке не окажется, то мы пойдем за ним по следам… Что затевает Раббани, не знает никто, но то, что он собирает этот «Большой Хурал», уже само по себе говорит о том, что он готовит какую-то крупномасштабную пакость! А «генерал» Хармамад со своими «бородатыми» — основная боевая сила Раббани!.. Его обязательно надо достать в этот раз, потому что неизвестно, где и когда и с какой целью это дерьмо всплывет в следующий раз!..

— Достанем!..

— И еще… Рашид предложил усилить взвод десятком людей из его группы…

— Не стоит, Ник… — Миша потер указательным пальцем нос. — Они, конечно, мужики опытные, дело свое знают, но во взводе они не притерлись… Пока сообразят, как взаимодействовать, можем получить раздрай… Лучше мы сами сработаем.

— Вот и я то же самое капитану ответил… Добро, сержант! — Алексей с силой хлопнул ладонью по столешнице. — Дуй к пацанам и готовь к выходу… У тебя есть четыре часа! Подумай о вооружении и о «карманной артиллерии» на всякий случай — может пригодиться… В 17.00 взвод должен быть на вертолетной площадке в полной «боевой»!

— Сделаем! — ответил Миша и вышел из канцелярии, оставляя лейтенанта наедине со своими мыслями…

20 августа, 18.10, кишлак Ингарак

…Две десантно-транспортные «вертушки» «Ми-8мт» с двумя десятками бойцов разведвзвода на борту вылетели из Лашкаргаха через двадцать минут после «крокодилов» в 17.50…

Операция началась на полчаса позже намеченного времени, для того чтобы разведчики высаживались уже в вечерних сумерках — самое проверенное время для работы спецназа, на стыке дня и ночи…

Сначала пилоты этих первых двух «горбатых»[19] должны были основательно потрудиться двадцать минут со своими скорострельными пушками и РСами,[20] загоняя «духов» во всевозможнейшие щели… А потом им на смену должна была прийти вторая пара «горбатых» и продолжить начатое, утюжа горные склоны еще минут пятнадцать-двадцать…

Это и была та самая «звуковая завеса» — вторая пара «крокодилов» сначала сопровождала в район высадки транспортные «вертушки» и лишь за несколько минут до точки высадки уходила левее, к тому месту, где трудились их товарищи. «Духи» должны были подумать, что это попросту вторая волна авиаудара, а не вертолеты сопровождения, и должны были пережидать эту волну в своих схронах, пока в трех километрах западнее, в крохотной горной долине высаживались разведчики.

Все, к счастью, именно так и получилось.

…Долина, на которой должны были высадиться спецназовцы, с высоты была похожа на маленькое зеленое круглое кофейное блюдце с кирпично-красной каймой — горы… Базальтовые горы хребта Шингар, освещенные заходящим солнцем, были неестественно красного цвета…

— Красиво… — проговорил задумчиво боец-пулеметчик взвода. — Только красота какая-то зловещая… Словно в ад прилетели…

Док посмотрел на этого парня:

— Да уж, Кот… Это точно — словно в ад прилетели… И нам по этой чертовой красоте еще и бегать придется да тех чертей, которые здесь живут, отлавливать… Так что не расслабляйся! Домой приедем, вот тогда и будем о красоте думать…

— Не боись, земеля! — улыбнулся парень. — Сработаем в лучшем виде!

— Хотелось бы…

…Рядовой Константин Белый с позывным Кот, которого друзья шутя называли Белый Кот, так же, как и Миша, был коренным москвичом. И он, прослужив в армии в общей сложности уже больше полутора лет, так же, как и Док, должен был уезжать на дембель уже осенью — «дедушка» Советской Армии…

В спецназ Кот попал благодаря своим спортивным достижениям — КМС[21] по пулевой стрельбе… Его поначалу, было дело, хотели направить служить в спортроту Московского военного округа, но парень отказался и попросился в боевые войска. Так он оказался в рязанском поселке Чучково, в бригаде спецназа ГРУ… В бригаде ему тут же попытались всучить снайперскую винтовку, но… Нет, Костя не отказывался, но, нежданно-негаданно для командиров да и для самого себя, показал такое виртуозное владением «ПКМ», что его армейская судьба тут же и была решена — пулеметчик!.. А потом, уже в Афгане, одним из самых первых в отряде, в апреле Кот был награжден медалью «За боевые заслуги».

С Мишкой они, понятное дело, подружились едва ли не с самого первого дня — земляки, спортсмены и почти ровесники, да и на «дембель» они собирались ехать вместе… А еще Кот очень заинтересовался карате и собирался после службы продолжать тренировки под началом Дока. А в виде аванса он обучал Мишку «правильной» стрельбе из всего того, что могло стрелять, начиная от автоматического пистолета Стечкина и заканчивая крупнокалиберным пулеметом «Утес»…

— Да не дергайся ты, Мишаня! — Кот хлопнул Дока по плечу. — В первый раз, что ли? Все нормально будет!..

— Может быть, может быть… — Мишка всматривался в приближавшуюся «зеленку» долины через круглый иллюминатор. — Только муторно что-то на душе, Кот… Гадко как-то, мерзко и паскудно…

— Проскочим…

Пулеметчик ответил с напускной веселостью, но было видно, что его тревожат те же мысли… Да и не его одного — лица еще восьми бойцов-разведчиков, сидевших на деревянных лавочках «вертушки», были похожи на лица каменных сфинксов…

…«Зеленка» долины выросла прямо перед глазами как-то неожиданно, хоть и наблюдал Док за ее приближением, не отрывая глаз. Он видел, как на небольшую зеленую площадку высыпались из первой «вертушки» бойцы, которыми командовал лейтенант, видел, как первый вертолет уступил место их машине, но… Все равно… Все произошло как-то неожиданно — вот они кружат над «зеленым с красной каемкой блюдцем», а вот вдруг это «блюдце» уже превратилось в место десантирования…

«…Ну!.. Давай нам бог удачи!..»

Он рывком сдвинул в сторону полутораметровую дверь вертолета и скомандовал, перекрикивая рев двигателей:

— К вертолету! Резко!..

Пятнадцать секунд, и вертолет, прижимая разведчиков к земле мощным потоком воздуха, взмыл в вечернее небо…

Двадцать разведчиков…

Они замерли на зеленой травке долины, стоя на одном колене, кольцом, ощетинившимся двадцатью стволами во все стороны света…

Щух-щух-щух-щух! — Все дальше и дальше уходили от долины транспортные «Дяди Миши». Щух-щух-щух-щух!

— Внимание! — проговорил вполголоса лейтенант через несколько минут, тогда, когда «вертушки» в небе превратились в черные точки. — Головной дозор — удаление двести! Боковые дозоры — удаление сто! Арьергард — удаление пятьдесят!.. Направление движения — перевал… Идем вдоль дороги — удаление триста метров! Начинаем движение!..

Восемь молчаливых разведчиков парами рассыпались с зеленой поляны — все уже давным-давно знали свои роли, поэтому лейтенанту и не требовалось ничего уточнять — здесь работали настоящие профессионалы…

Взвод шел к перевалу, прижимаясь к западной окраине «блюдца», и с каждым шагом этот путь становился все тяжелее и тяжелее…

Ночь в горах… Она наступает здесь стремительно и даже как-то внезапно. Вот только сейчас было светло, и солнце, зацепившееся за горный пик, освещало своими лучами долину… Но проходит всего несколько минут, и окружающая тебя картина меняется кардинально! Далекие отроги гор все еще раскрашены светом вечернего солнца в золотистые и оранжево-красные краски, так же, как и дальние, восточные окраины долины — там сейчас еще день. А вот здесь, у подножия гор, на западной окраине долины уже почти наступила ночь — здесь все окружающее уже утонуло в глубоких, вязких ночных сумерках…

И смотреть теперь разведчикам приходилось буквально во все глаза, чтобы, не дай бог, не нарваться на какого-нибудь случайного местного дехканина и подать вовремя сигнал опасности всем остальным, чтобы взвод залег и ни в коем случае не выдал своего присутствия. Здесь шла война, и здесь, в вотчине противника, были свои правила… И никто из этих пацанов не желал брать на душу лишний грех и лишнюю убиенную душу…

«Почему так?» — спросит человек, далекий от всех этих тонкостей…

Что ж… Я расскажу… Только…

Мой дорогой читатель сейчас, наверное, ужаснется, схватившись за голову, а цензура наверняка не пропустит эти строчки, но…

Таковы уж неписаные «правила» войны для разведчика-спецназовца, а вот уж эти-то люди не дадут соврать!..

Для пленных всегда и везде сохраняются их права, если они были пленены в открытом боестолкновении! Когда там всяческое «Ура!» да с шашками наголо в атаку и тому подобными вещами…

Хотя сами «духи» этих правил обычно не соблюдали, расценивая гяуров как грязных животных, и не просто убивали, а устраивали изуверские, показательные казни…

Кто-нибудь слышал, что такое «Красный Тюльпан»? Нет?..

Пленного сначала напичкивали наркотиками до умопомрачения, потом подвешивали на большом деревянном кресте, привязывая его за руки, и надрезали кожу под мышками и вокруг тела по груди и лопаткам… А потом эту кожу сдирали вниз, до пояса… Когда человек приходил в себя после наркотиков, то он либо умирал от болевого шока, либо сходил с ума… Бывали случаи, и довольно многочисленные, особенно вблизи крепости Герата, когда «духи» выставляли такие вот «Красные Тюльпаны» в зоне видимости советских гарнизонов, чтобы шурави знали, какая участь их ждет, попадись они по неосторожности в руки моджахедов…

Ну и где тут эти хваленые права человека? Кто их здесь, в Афгане, знает?

Хотя… Как бы это ни было странно, но вот как раз боевики-то о них и знали! И требовали, чтобы к ним относились в полном соответствии с положениями Венской конвенции о военнопленных! И нам приходилось эти положения соблюдать!..

М-да… Так вот!..

А для разведчиков-спецназовцев такой альтернативы не было! Не могли они, да просто не имели права брать пленных, которых во время задания нет никакой возможности тащить за собой, если оно, это задание, не предполагало захвата «языка»! И дело тут не в кровожадности, а в элементарном инстинкте самосохранения!.. Тут даже в «свободном поиске», проще говоря, совсем другие правила!..

Когда разведгруппа находится на враждебной территории, то любой, кто ее заметил, может рассказать об увиденном тем, кто тебя потом будет убивать… Здесь живут по законам шариата, один из которых гласит: «Помоги своему правоверному „брату“ бороться с гяурами и будешь прославлен, ибо свершишь дело, угодное Аллаху!» И тут уж не до детских игр в «Казаки-разбойники» и не до Венских конвенций, потому что убивать тебя здесь будут по-настоящему, от всего своего ненавидящего тебя сердца!!! Тут уж либо тебя, либо ты…

И никакие этические нормы морали здесь ни при чем! Жить-то каждый хочет! Даже «Терминатор»!.. И поэтому… Поэтому любой, кто оказался в ненужное время в ненужном месте, должен быть «зачищен наглухо»… И я мог бы привести массу примеров, когда в наших военных, воспитанных в рамках цивилизованных устоев и святости человеческой жизни, вскипало чувство вины, жалости и сострадания, и они оставляли «глазастых» связанными у себя за спиной, а потом… Потом вместо одного «местного» гибли десятки людей и их посмертно награждали званиями Героя… Да только кому нужны те «посмертные» награды? Тебе? Или, может, твоим родным?..

А все просто, как дважды два!

Когда в твоей стране идет война, а ты не солдат, то нечего шастать там, где не надо, а лучше сидеть дома, как мышь, и не высовывать свой любопытный нос на улицу! Тогда, глядишь, и выживешь… А иначе рискуешь лишиться своей сопливой сопатки! Вместе с головой, на которой она выросла…

Но как бы то ни было, а наши пацаны, которым довелось служить в спецназе, были воспитаны все же в рамках нормальной человеческой морали… И никакая война не могла заставить их «крошить в капусту» всех, кто попадался под руку! Не хотели они этого! Никогда!..

В общем… Разведчикам куда как приятнее было залечь в кустах и превратиться в камень или корягу и пролежать так несколько минут, а иногда и часов, если позволяло время, чем лезть на глаза местному жителю, а потом…

Ну, в общем, понятно…

Тем более что в вечерние часы настоящие «духи» по «зеленке» не шастали — боялись. Как правило, это были обычные пастухи. А кем были эти пастухи в стране, в которой вот уже столько лет шла война и взрослые мужчины добровольно или по принуждению становились моджахедами? Правильно! Древние старики или совсем еще сопливые мальчишки!.. И как на такого поднимется рука, хотя ты и знаешь, что уж он-то сомневаться не будет и обязательно «стуканет» о тебе местному баю!.. Вот где самая настоящая дилемма, до которой Гамлету с его маниакально-депрессивным «Быть или не быть?», как до Луны.

…Примерно часа через два такого вот черепашьего продвижения разведчики оказались метрах в трехстах от крайнего дувала маленького кишлачка Ингарак, и лейтенант подал знак залечь…

— Что, командир?

Док, уподобившись тени, неслышно приблизился к лейтенанту, и ни одна веточка не шелохнулась за то время, пока он пробирался через кусты.

— Кишлак… И в нем какие-то странные движения…

Мишка посмотрел на крайний дувал и понял, о чем говорил взводный… И то, что он увидел, действительно было странным… За те месяцы, которые он успел провоевать здесь, в Афгане, Док уже успел приобрести некоторый опыт, сходив в добрых два десятка боевых выходов, и уже знал некоторые тонкости афганского бытия…

Настоящий правоверный, так обязывает его Коран, все свои дела должен делать днем. И только днем!..

А дальше:

«Аллахо Акбар! Аллахо Акбар! Аллахо Акбар! Ауузу бил-ляяхи мина-шайтаани р-раджим! Бис-ми Лляяхи-Ррахмани-Ррахим!..»[22]

После вечернего намаза все дела прекращались!.. Ночью правоверный должен отдыхать от трудов и любить жену!..

Только вот сейчас что-то не складывалось! Не согласовывалось со Священной книгой…

В конце полудороги-полутропы, упиравшейся в кишлак, горел довольно большой костер, а около него в отблесках пламени были видны четыре вооруженные автоматами мужские фигуры… Причем это было совершенно не похоже на то, как ведут себя обычные афганцы: они не сидели вокруг костра, покуривая «косячки» с «афганкой», а довольно бодро прохаживались рядом, то и дело исчезая в темноте…

— Пост?

— И думается, не простой пост, сержант…

— Дальняя охрана перевала! — догадался Док. — Сколько тут до него?

— Не больше километра, Миша…

Лейтенант обернулся к Доку и еле слышно проговорил:

— Я вот о чем думаю… Не так как-то все!.. Ждут они чего-то…

— Или кого-то… — так же задумчиво ответил сержант. — Не стали бы «бородатые» просто так среди ночи слоняться… Что там «язык» нашему капитану наплел? Что Хармамад очень кровожадный крокодил? А не его ли они так боятся проспать, Ник?

— Скорее всего, так…

Лейтенант замолчал на долгих пять минут, пристально наблюдая за происходящим, а потом опять тихо проговорил:

— Есть у меня смутное подозрение, «замок», что нам сегодня не придется идти через перевал — Хармамад сам к нам придет…

— Что делаем?

— Время — 20.40… Если «генерал» и пойдет сегодня, то здесь он будет, мне кажется, не раньше 23.00… Если вообще пойдет…

— «Язычка» бы прихватить да и расспросить по-быстрому… — ответил Док задумчиво. — Может, и узнаем чего путного…

Лейтенант перевернулся на спину, посмотрел в небо и тихо сказал:

— Значит, так, Миша… Бери с собой пару человек, сержант, и пробегись-ка по дороге к перевалу… Осторожненько так пробегись!.. Если «недремлющее око» есть здесь, в кишлаке, то на перевале должно быть обязательно!.. Будет возможность — бери «дятла»… Только так, чтобы никто ничего не понял!.. Посмотри за охранничками для начала… Не думаю, что у них есть большое понятие о сменах часовых, но ожидать можно всего… Времени тебе на все про все — до 22.30, почти два часа… На связь выходи только в экстренном случае! Давай, действуй!..

…Тот километр, что отделял взвод спецназовцев от перевала, трое разведчиков во главе с Доком прошли в кромешной темноте минут за двадцать и наткнулись…

Да, это было именно то, оборудованное для поста наблюдения место…

Здесь кустов, дающих густую тень, уже не было, а только голые скалы, освещенные призрачным, мертвенно-бледным светом большой луны…

«Пост» был оборудован в виде пулеметного гнезда, сложенного из базальтовых валунов, на троих-четверых человек…

Это было классическое фортификационное сооружение, в котором при желании можно было продержаться не меньше часа, если иметь пулемет, конечно, сдерживая противника до подхода подкрепления…

Перевал представлял собой довольно узкую, метров тридцать, седловину с довольно крутыми склонами. И подняться по этим склонам, чтобы обойти перевал по гребню, без альпинистского снаряжения не было никакой возможности. По крайней мере, так казалось ночью…

А вот «гнездо» находилось метрах в пятнадцати над дорогой, на одном из склонов, и было сложено в виде полукольца с бойницами на скальном карнизе. И подняться к нему можно было по одной-единственной узкой тропинке…

Все это разведчики поняли, конечно же, не сразу…

Сначала, в тот момент, когда они уже были почти у самой седловины, Кот, который тоже был в этой тройке и шел впереди, припал к земле, укрылся за большим валуном и молча ткнул пальцем куда-то в склон. Присмотревшись, Мишка увидел то, что первым заметил его друг…

— Смотрим! — проговорил он беззвучно, одними губами.

Они прождали десять минут и наконец-то поняли, что в доте никого нет — ну не может человек, не прошедший специальную подготовку, пролежать без малейшего движения столько времени! А взяться такой подготовке у диких афганских горцев было попросту неоткуда!..

— Кот… — И опять это было произнесено почти беззвучно. — Сходи!