Сказочник Клименко Анна
– Оставь, Дар-Теен, – устало сказал элеан, – ты пришел в наш Храм, и будешь играть по нашим правилам. Жрица ждет только тебя, а она… – он кивнул в сторону Андоли, – она и так все уже знает.
Глаза девушки округлились, она подалась всем телом к Дар-Теену.
– Да что ты… Что ты несешь? Дар-Теен, я… Честное слово!.. Я не понимаю, совсем не понимаю…
– Она не лжет, – Тарнэ покачал головой, отчего блеснула на солнце лазуритовая бусина, – она думает, что не знает. Но от этого ничего не меняется. Жрица будет говорить только с тобой, Дар-Теен.
Ийлур хмуро кивнул.
– Хорошо. Андоли, подожди меня. И если хоть волосок упадет с ее головы, Тарнэ…
– Не угрожай мне, воин, – медовым голосом пропел элеан, – тебе ли не знать, сколько раз мне приходилось умирать и вновь возвращаться?
Дар-Теен только передернул плечами и пошел вперед, к резной скамеечке. Женщина с книгой на коленях так и не шевельнулась, только невесть откуда взявшийся ветер растревожил смоляные пряди на ее плечах.
«Полно, да живая ли она?» – усомнился ийлур, – «а вдруг Тарнэ спятил?»
Но когда он остановился, вдыхая смесь ароматов жасмина и липового цвета, жрица Дракона медленно подняла глаза – огромные, необычного янтарного цвета – и указала на место рядом с собой.
– Я ждала тебя, ийлур.
– С каких пор? – буркнул Дар-Теен.
О, конечно же, следовало говорить учтиво, кланяясь через слово, но в ийлура словно дух Бездны вселился. Ему до смерти надоело быть разменной монетой, пешкой в чужих играх – будь то игра метхе Альбруса или даже самого Дракона. Внезапно захотелось, чтобы все оставили в покое, и чтобы никогда, никогда не было того, что уже случилось…
Красивое, словно изваянное из мрамора лицо Верховной жрицы даже не дрогнуло. Она попросту пропустила невольную грубость мимо ушей, она была выше жалких дрязг неразумных смертных.
– Я ждала тебя здесь, в этом времени, как раз с тех пор, как ты провалился в прокол флюктуации.
– Что?!!
– Садись, – жестко приказала ийлура и похлопала ладонью о гладкую поверхность скамьи.
Дар-Теену не оставалось ничего иного, как подчиниться. Он только взглянул осторожно туда, где стояли у распахнутых дверей Тарнэ и Андоли. Похоже, элеаны все-таки нашли общий язык, Тарнэ что-то излагал, а девушка внимательно слушала.
«Не забыть бы потом узнать, что он ей такого понарассказывал», – отметил про себя Дар-Теен.
И повернулся к жрице, готовясь терпеливо выслушать все, что бы та ни сказала.
– Итак, – жидкий янтарь в ее глазах всколыхнулся, – ты здесь, Дар-Теен, а это значит, что Эртинойс, возможно, получит еще один шанс остаться таким, каким был до пришествия народа серкт. То, что я сейчас делаю… Это запрещено. И цена будет высокой, но я готова ее платить. Я слишком любила старый Эртинойс, и наверное… слишком долго жила на свете, чтобы бояться расплаты.
Она умолкла, но, не отрываясь, глядела на Дар-Теена. Расплавленный янтарь обволакивал сознание, усыпляя бдительность и нашептывая – покорись, усни здесь навеки…
«Какую силу она призывает-то?» – ийлуру вдруг захотелось вздремнуть. Здесь и сейчас, немедленно, позабыв обо всем на свете – только бы спать, и спать…
Он завел руки за спину и незаметно ущипнул себя за предплечье. Злая, едкая боль обожгла сознание – и стало немного легче. Ийлура же, словно поняв состояние Дар-Теена, быстро опустила глаза, сцепила на коленях пальцы.
– Я не хочу причинять тебе вред, Дар-Теен. Но порой не могу контролировать данную мне силу.
Они помолчали, затем ийлур спросил:
– За что тебе придется платить, жрица Дракона?
– Я подложила тебе записку о ключе, я отправила Тарнэ на верную смерть, только для того, чтобы оставить тебе сообщение. Я даже перенесла нас с Тарнэ в несуществующее для Эртинойса время, только чтобы дождаться тебя и указать верный путь. Дракон не прощает вмешательств подобного рода, и я понесу наказание, но не в этом дело. То, что ты сюда пришел, многое меняет – и, возможно, в одном из времен я буду такой же… обычной, живой Верховной жрицей. И, право же, мне очень хочется поверить в это. А теперь слушай меня внимательно, Дар-Теен…
Он непонимающе мотнул головой.
– При всем почтении, жрица Дракона, я так и не понял – если ты обладаешь таким могуществом, почему ты сама все не исправила? Ведь вся моя сила не более, чем сила мошки перед твоей властью. Так почему?..
– Ты не понимаешь, – впервые слабая улыбка тронула ее губы, – исправить историю может лишь тот, кто ее творит. Да, я вмешалась, направляя тебя, и заплачу за это собственной жизнью… Собственной жизнью в этом времени.
– Так, значит, я творил эту историю? – картинно изумился ийлур, – прости, уважаемая жрица, но меня даже не было там!
– Ты должен был остаться там и погибнуть, – она вздохнула и захлопнула книгу, что лежала на коленях, – если бы ты погиб от покрывала Шейниры Альбруса, то все пошло бы не так, как пошло.
– А как должно было пойти? – не унимался Дар-Теен.
– Я не знаю, – равнодушно ответила ийлура, глядя на собственные колени, скрытые под белизной одеяния, – никто не знает. Но ты не погиб, Эристо-Вет и темная жрица Нитар-Лисс благополучно выбрались из Лабиринта Сумерек и разошлись. Каждая занялась своим делом, в то время как святыня элеанов была осквернена, и об этом скоро стало известно. Началась война… И был всего один благоприятный момент для ее завершения, но его безнадежно испортила все та же Нитар-Лисс по приказу Элхаджа. Может быть, если ты вернешься…
– Вернуться, чтобы погибнуть? – Дар-Теен пожал плечами, – доводы должны быть очень убедительными, чтобы я это сделал.
– Понимаю. Но я даже не предлагаю тебе возвращаться под покрывало Шейниры, ийлур, – теперь в голосе жрицы звучала нотка легкого презрения к слабости смертных, – тебе достаточно вернуться и спасти наследника Северного Престола, которого убила Нитар-Лисс. Кстати, ключ, который тебе нужно найти, у нее. Прежде это был меч…
– Черный убийца?
– Именно. Имен-но, ийлур. То, что держали в руках и ты, и синх Элхадж, позже приняло форму кристалла. И в том мире и времени, где правят серкт, ключ находится на шее Нитар-Лисс, которая, в свою очередь, живет в джунглях чуть севернее озера-Ямы. Ее нетрудно будет найти, Дар-Теен. Я бы даже предположила – жрица сама найдет тебя в джунглях.
Вновь повисла тревожная тишина. Дар-Теен воспользовался передышкой, бросил взгляд в сторону Андоли – элеаны по-прежнему мирно беседовали.
«Ну-ну, что же ты ей рассказываешь, Тарнэ?»
– Ты меня не слушаешь, – просочился в сознание спокойный голос Верховной жрицы, – возьми ключ у Нитар-Лисс и отправляйся к Пирамиде. Ключа будет достаточно, чтобы войти туда и достигнуть Врат… Настоящее Эртинойса в твоих руках, и мне бы очень хотелось… – тут она поморщилась, словно от надоедливой зубной боли, – мне бы очень хотелось, Дар-Теен, чтобы моя смерть здесь не была зряшней, понимаешь? Ведь я сделала все, что было в моих силах. Я сделала слишком много, гораздо больше, чем позволяется наделенным властью!
Ийлур кивнул.
– Да. Я все понял, жрица. Но у меня остался только один вопрос: что такого в этом наследнике Северного Престола?
Ийлура вскинула на него глаза – огромные, зовущие, чарующие… По ее совершенному лицу прошлась судорога, словно рябью подернулось зеркало лесного озерца.
– Он возлюбленное дитя Фэнтара Пресветлого, – медленно произнесла она, – и с ним сила Света.
– Угу. Сила Света… – он побарабанил пальцами о край скамьи, – а эта… Как ее там – Нитар-Лисс? Почему она жива? Ведь серкт убили ийлуров?
– Она осталась жива только потому, что ключ обладает огромной жизненной силой, – последовал немедленный ответ.
– Так ведь она не захочет мне отдать его… наверное… – буркнул Дар-Теен.
– Она с радостью отдаст его тебе, – заверила жрица, – а теперь иди. Наше время истекает, Дар-Теен, и мы скоро исчезнем, как и это… несуществующее время.
– Спасибо.
– Нет, погоди, – жрица напряженно морщила лоб, как будто что-то вспоминая.
Затем впервые на ее совершенном, словно изваянном из мрамора лице, отразилась тень вины.
– Я кое-что забыла, Дар-Теен. Карта!
Только что ее ладонь была пуста – и вот уже пальцы нервно мнут свернутый в трубочку листок.
– Что за карта? – ийлур с любопытством уставился на пожелтевшую и истрепанную бумагу.
– Здесь отмечено расположение пирамиды, – рассеянно ответила жрица, – забирай и иди…
Ее голос быстро слабел. Ощущения были такие же, как в кольце храмовых стен – как будто кто-то торопливо пил звуки.
– Иди же, – шершавая трубочка незаметно перекочевала в руку Дар-Теену.
– Прощай, жрица.
Он поднялся и пошел, не оборачиваясь, прочь, но на полпути вспомнил, что так и не спросил – откуда жрица знает про флюктуацию? Если ей известно это, значит, она может знать и то, как именно он туда попал. Может быть, даже то, кто столь тщательно вырезал кусок воспоминаний о том, что было до флюктуации.
Имя! Ему было нужно узнать имя этой твари, и тогда…
Дар-Теен обернулся, но скамья уже опустела, и было непонятно, то ли Верховная жрица уже понесла упомянутое ей наказание, то ли попросту удалилась.
Кто-то схватил его за руку, это оказалась бескрылая элеана.
– Бежим отсюда, скорее, – побелевшими губами шепнула она, – тот элеан… он исчез, растворился прямо в воздухе…
– Значит, их время закончилось, – пробормотал ийлур, – конечно, пойдем отсюда.
– К выходу? – она умоляюще заглядывала в глаза, словно маленькая, пригревшаяся у костра собачонка.
– Куда-нибудь, – Дар-Теен пожал плечами, – наверное, здесь нет разницы, куда идти.
… А время и вправду истекло.
Таял сад, растворялись, словно кусок сахара в кипятке, липы и жасмин, да и угрюмые стены Храма делались прозрачными, как будто сотканными из тумана. Первой не выдержала Андоли, вскинула на ийлура перепуганные глазищи.
– Бежим?
И они припустили изо всех сил.
Ведь даже дураку ясно – не стоит задерживаться в Храме, который вот-вот исчезнет.
Чувство было такое, как будто бежали по толстой пуховой перине. И стояла жуткая, густая как студень тишина, Дар-Теен не слышал даже собственного хриплого дыхания. Мелькали, проносились мимо серые коридоры, призрачные залы, за которыми собирались в стаю черные мошки. Страшный рой облепил снаружи стены, и пил, алчно высасывал остатки света и красок.
Все же они успели – задыхаясь, выскочить за пределы первого кольца стен. Храм таял, но на его месте, в прорехах материи, уже просвечивали очертания того, настоящего Храма Великого Дракона.
Глава 10. Узник и жрец
Даже самые грязные, самые черные ругательства, известные Шеверту, казались невинными цветочками по сравнению с тем, что он чувствовал в отношении Андоли.
Горечь поражения, разбитые надежды, обратившиеся в пыль мечты о новом, свободном Эртинойсе, глухая, неистребимая ненависть к предателю – и тупой, животный ужас перед жрецами серкт. Все это переполняло Шеверта, сводя с ума, подкатываясь тошнотой к судорожно стиснутым зубам, нещадно кусая раскаленной иглой мигрени.
«Боги, почему я не умер еще там? Почему мне не дали уйти к Покровителям?» – кэльчу казалось, что так он думает. На самом же деле он выл, рыдал, выкрикивая почти бессвязные слова. И бился бы головой о стену – если бы не слишком короткая цепочка, прочно соединившая его с ввинченной в пол бронзовой ножкой кровати.
Шеверт искренне верил, что лучше его сердцу было бы разорваться там, на полу проклятой спальни, чем продолжать, судорожно сжимаясь, гнать кровь по сосудам. Потому что – Покровители! – что может быть ужаснее, чем вновь попасть к серкт? Без оружия и без надежды на спасение?
… Потом безумие отступило. Осталась глухая тоска, усталость да ледяная, расчетливая ненависть к бескрылой элеане.
Выходит, девчонка все задумала еще раньше? А если знала, что Царицу нельзя убить, почему не предупредила?
И Шеверт, вконец сломленный и обессиленный, заплакал.
Он рыдал, размазывая по щекам слезы. Оплакивая свои погибшие мечты и тех, кто погиб ради этих сладких грез. Проклиная не столько Андоли, сколько собственную доверчивость. Шеверт плакал от страха, ведь на самом деле даже отважные воины чего-нибудь да боятся, а он, Шеверт, был всего лишь маленьким кэльчу, который любил сочинять сказки и который чудом вырвался из рук черных жрецов серкт… Вырвался – чтобы вновь оказаться в плену.
Потом, когда не осталось и слез, Шеверт без сил упал рядом с кроватью и заснул… А проснулся оттого, что кто-то настойчиво тряс его за плечо. И этот кто-то – кровь толчком отлила от сердца – был облачен в черный бархат.
Жрец!
… Он был так близко, что Шеверт ощутил исходящий от врага запах – сложная смесь едкого дыма, кровавой горечи и розового масла… Близко… И можно было рассмотреть и гладко выбритый бледно-золотистый подбородок, и упрямо сжатые губы, и даже тонкую черную прядь, клинышком упавшую на щеку.
А его руки?
Шеверту привиделось, как эти тонкие, изящные пальцы уверенно сжимают ланцет – и тянутся, тянутся к его, Шеверта, сонной артерии.
«А теперь произведем измерение количества крови в предложенном образце.»
Сознание помутилось. Покровители! Чей же это вопль? Как будто сотня раскаленных гвоздей засела в груди, не вдохнуть и не выдохнуть…
Он дернулся изо всех сил, при этом пнув серкт в затянутую черным бархатом грудь. Едва ли соображая, что делает, рванулся прочь – и забился в угол. Стуча зубами, он с ужасом взирал на медленно, очень медленно поднимающуюся фигуру… Ну, что? Сейчас жрец потащит его в подвалы, и снова начнутся нескочнаемые… Как их там называли? Ах, да. Эксперименты…
– Ты ведешь себя очень невежливо, – как сквозь одеяло, донесся голос серкт. Говорил жрец на Общем, причем недурственно.
Шеверт незаметно подергал цепочку – но с таким же успехом он мог пробивать головой стену – «Помогите, Покровители Эртинойса… Помогите хотя бы не сойти с ума! Или… или наоборот – лучше не помнить себя, чтобы не помнить ничего».
– Невежливо по отношению к тому, кто отвел от тебя карающую длань Царицы, – недовольно закончил серкт и стряхнул за спину капюшон.
– Посмотри на меня, карлик, и не бойся. Я не буду делать с тобой ничего дурного.
«Карлик», – повторил про себя Шеверт, – «я для него карлик… но ведь он прав?»
Жрец оказался молодым и бледнокожим. Черные, как омуты, глаза смотрели внимательно и незлобливо. Наверное, и в самом деле у него на уме не было ничего плохого…
«Ох, ну конечно! Разве можно верить жрецу серкт? Разве можно верить хоть кому-нибудь, принадлежащему этому проклятому народу? Сейчас он спокоен и миролюбив, а через час воткнет тебе в спину нож и не поморщится. Ни капельки… »
Жрец, словно ощутив мысли и страх Шеверта, нетерпеливо передернул плечами.
– Не бойся меня, – быстро повторил он, – но… у меня не так уж и много времени.
– Что тебе нужно? – сипло мяукнул из своего угла Шеверт, напряженно следя за приближающимся жрецом.
Тот шел, как рысь – мягко, неслышно. Для полного сходства только ушей с кисточками не хватало.
– Мне нужно, чтобы ты пошел со мной сейчас, – ухмыльнулся серкт, – но прежде я хочу услышать ответ на один вопрос.
Кэльчу моргнул при виде мятго куска пергамента, на которой неверной рукой, словно писал ребенок, было нацарапана фраза на старом наречии кэльчу.
– Можешь сказать, что здесь написано?
Шеверт отчаянно замотал головой, одновременно втягивая ее в плечи. Ему показалось, что серкт сейчас начнет его бить – жалкого и забившегося в угол зверька.
И в то же самое время кто-то сильный и мужественный насмехался над Шеветом – ах, кэльчу, кэльчу. Не много нужно было, чтобы тебя сломить! Тебя и пальцем еще не тронули,а ты уже сдался… Разве должно так поступать?
– А ты лжешь, карлик. В твоем мешке я нашел книгу, и то, что было написано там, очень сильно напоминало мне эти письмена.
От страшных черных глаз было невозможно ничего утаить, и кэльчу сдался.
– Я… я не знаю… тут… – он бросил осторожный взгляд на каракули, – здесь чепуха какая-то…
– Что такое «чепуха»? – холодно поинтересовался серкт.
Видимо, его Общий был не настолько идеален.
– Бессмыслица, – уточнил Шеверт, – непонятно, для чего это и почему.
– Хорошо. И все же я по-прежнему хочу знать, что именно здесь написано.
– Путь к Вратам откроет тот, кто ключ с собою принесет, – кэльчу сжался в комочек, ожидая жреческого гнева.
Но тот лишь хмыкнул.
– Значит, вот как! Ключа было бы достаточно и для того, чтобы войти в пирамиду? Неплохие новости. Слушай меня, карлик… Я сниму с тебя цепь, и ты пойдешь за мной. У нас слишком мало времени… Но до того, как ты получишь… хм… свободу, мне придется кое-что с тобой проделать.
Шеверт обреченно уставился на жреческую мантию, гадая, какие муки придумал коварный ум врага.
… Несколько мгновений ничего не происходило, а потом вдруг темные воды хлынули в сознание Шеверта. Страшные, замешанные на крови воды – и схлынули также быстро. Жрец отвернулся, быстро вытер пот, выступивший на лбу.
– Теперь, мой драгоценный, ты не можешь отойти от меня дальше, чем на два десятка шагов. Если соберешься бежать, не издохнешь, конечно, но будет очень, очень больно. Я понятно выражаюсь? Если захочешь меня убить… Тоже будет очень больно. Так, что и жить расхочется. Это, я надеюсь, тоже понятно.
Онемев от изумления, Шеверт кивнул.
Покровители, да что же это такое? Зачем все это?!!
И кэльчу невольно повторил вслух этот вопрос.
– Зачем? – серкт достал из кармана связку ключей и наклонился к бронзовой ножке кровати, – мы отправляемся в путешествие, карлик. Ты и я.
– Но зачем? Зачем я тебе? – чуть было не завопил Шеверт.
Он начинал сильно сомневаться в душевном здравии этого серкт… Да и себя самого.
– Я буду краток, – серкт покачал головой, – ты мне нужен для того, чтобы, угрожая твоей жизни, я расстроил планы бескрылой элеаны. Да, да, той самой, не нужно на меня так смотреть. Она улизнула из Дворца вместе с ийлуром, и я имею веские основания полагать, что намерения ее не самые светлые. Поэтому… Я беру тебя с собой, и мы отправляемся их искать. До того, как девочка совершит задуманное.
Шеверт не поверил собственным ушам. Час от часу не легче! Теперь Андоли – да проклянут Покровители само ее имя – умчалась с северянином, замышляя очередную мерзость. А этот жрец хочет ее искать.
– Но… – Шеверт непонимающе смотрел на то, как изящные пальцы серкт справились с замком, – зачем я нужен?
– Я же сказал, – буркнул серкт, – я поменяю тебя на ийлура.
Шеверт только руками развел.
– А почему ты думаешь, что она согласится?
– Согласится, – холодно ответил жрец, – я в этом уверен.
Кэльчу вздрогнул, когда руки врага коснулись его лодыжки.
«А что, задушить его сейчас цепью – и ходу, в Лабиринт!» – мелькнула хорошая, здравая мысль.
И Шеверта скрутило чудовищной, дикой судорогой – из глаз брызнули слезы.
– Я же предупреждал, – заметил серкт, – будешь себя хорошо вести, отпущу на все четыре стороны. Но сейчас нужно остановить Андоли. Она, бедняга, действует по наущению Царицы, а это может дурно закончиться…
– Для кого? – прохрипел Шеверт, медленно приходя в себя.
– Для всех. И для тебя в том числе, – осклабился жрец.
Шеверт едва поспевал за размашисто шагающим жрецом, которого звали Хофру. Интересное такое имечко, непривычное для слуха кэльчу. В имени этом звучала опасность – туманна и неясная, словно болотень, притаившийся под зеленой ряской. Ищешь его в одном месте, а он выскочит именно там, где его не ждали...
«Странно все это», – думал Шеверт, рыся по темным и пустым коридорам чужого храма и стараясь не отставать от жреца. Дело было даже не в тех двадцати шагах, отмеривших для Шеверта круг жизни, кэльчу спиной чувствовал, как нечто грозно и неумолимо таращится ему меж лопаток. Но стоило обернуться – и вновь только темно-серые, цвета графита, камни, пустые коридоры, арки, сложенные из больших кусков яшмы цвета свернувшейся крови.
«Это потому, что я в храме чужих богов», – наконец решил Шеверт, – «я сам чужой для них, и потому им не очень-то нравится мое присутствие...»
Хофру остановился так внезапно, что погруженный в размышления Шеверт едва не врезался ему в спину. Жрец стоял перед низенькой и потертой дверью, на которой из-за сырости кое-где зеленели пятна плесени. До кэльчу донеслось тихое бормотание жреца, на языке серкт, затем Хофру принялся перебирать связку ключей, подбирая нужный.
– Что мы здесь делаем? – несмело поинтересовался Шеверт.
Хофру насмешливо глянул на него, провернул ключ в замочной скважине, и только затем сподобился ответить.
– Мы же собираемся искать твоего приятеля? Как по-твоему я должен угадать, куда они подались с элеаной?
Дверь отворилась с душераздирающим скрипом – впрочем, как и полагалось отворяться низкой и заплесневелой двери. Внутри был кромешный мрак, но Хофру и тут не растерялся: нырнул в карман и выудил...
– Это же мое! – возмутился кэльчу.
– Оно было твоим ровно до тех пор, пока ты не попался, – хмыкнул жрец, вертя в пальцах светящийся череп скалозуба, – должен заметить, удобная штука.
– Верни хотя бы книгу, – попросил Шеверт.
– Зачем она тебе?
Хофру был уже в комнате, которая оказалась чем-то вроде кладовой: грубые, неструганные полки до самого потолка. Большей частью они пустовали, лишь кое-где светлели новенькие деревянные ящики.
– Мне... – Шеверт поймал себя на том, что едва не сморозил глупость, признавшись в том, как ему становится хорошо рядом с найденной книгой легенд.
– Ну, смелее же, – Хофру уверенно двинулся вглубь, – если ты скажешь, зачем тебе книга, то, быть может, я ее верну. Разумеется, в обмен на сведения, где карлики вроде тебя хранят свои книги.
– Она мне очень дорога, – сконфуженно пробубнил Шеверт, не зная, что бы еще придумать.
Жрец тут же съязвил:
– Подарок возлюбленной?
– Да, подарок...
Хофру ничего не ответил. Он положил череп скалозуба на пустующую полку, снял с другой аккуратный ящичек длиной в локоть и такой же ширины. Молча поднял крышку, отложил в сторону – и тут же буркнул что-то на языке серкт. Тон не оставлял сомнения в том, что Хофру от души выругался.
Шеверт осторожно заглянул в ящик: там, в соломе, лежал хрустальный шар размером с голову младенца. Обычный, на первый взгляд, шар – но при этом Хофру вел себя так, словно что-то было неправильным.
– Кто-то взял второй искатель, – наконец изволил пояснить жрец, – мне интересно, кому он мог понадобиться именно сейчас. Неужели?.. – и умолк, задумчиво гладя чистую поверхность шара.
Затем, не переставая хмуриться, жрец все-таки достал «искатель» и принялся заматывать его в чистую тряпку.
– Все, уходим отсюда, – глухо сказал он, направляясь к выходу, – у нас слишком мало времени.
– Угу, – покорно кивнул Шеверт и поплелся вслед за жрецом.
...Через некоторое время они оказались в личных покоях Хофру.
Шеверту было предложено посидеть на стуле и не мешать, «пока не будет проведен ритуал инициации искателя». Кэльчу сел и принялся глазеть по сторонам, время от времени косясь на жреца. Хофру расстелил на полу циновку, положил шар, и сам уселся рядом на согнутые ноги, смешно вытянув руки вперед.
– Не мешай, – повторил он сквозь зубы и прикрыл глаза.
Шеверту стало совсем тоскливо. Казалось бы, что плохого в том, что ты спокойно сидишь на стуле? Никто тебя не пытает, никто не кормит отравой. Но отчего-то сердце Шеверта неспокойно трепетало в груди, и там же, под ребрами, ледяным шариком перекатывалось дурное предчувствие.
Кэльчу вздохнул еще раз и попытался отвлечь себя, исследуя келью жреца.
Конечно, высокую и просторную комнату можно было назвать «кельей» с большой натяжкой. К тому же, невзирая на простоту обстановки – кровать, стол, стул и шкаф, набитый книгами – здесь витал неуловимый дух роскоши. Может быть, все дело в том, что канделябр с оплывшими свечами загадочно блестел старым золотом, спинка стула поражала воображение искусной резьбой, а покрывало, которым была застелена кровать, пестрело шелковой вышивкой?
Шеверт вытянул шею, чтобы, не вставая со стула, разглядеть содержимое письменного стола. Разумеется, первое, что бросилось в глаза, и была его книга. Нет, даже не так – милая, дорогая книжечка... Кэльчу опасливо покосился на Хофру: тот застыл в одной позе и, кажется, даже дышать перестал.
«Но если я возьму книгу сейчас, он может обозлиться и вовсе отобрать ее», – мудро заключил Шеверт и заставил себя смотреть в окно, которое выходило во внутренний двор храма.
«И что это за существа такие, эти серкт?» – уныло думал Шеверт, – «зачем они пришли в Эртинойс? Неужели прочих земель им было мало?»
– Вот и все, – прошелестел голос Хофру.
Он ловко поднялся с колен, внезапно пошатнулся, но успел опереться о стол.
– Иди, забери свою книгу. Но я возвращаю ее тебе в обмен на откровенность.
Шеверта не нужно было просить дважды: он метнулся к столу, схватил свое сокровище и прижал к груди. По пальцам, сквозь одежду потекло приятное тепло – «Покровители! Да что же такого в ней, простой книге-то?!!»
– Расскажи мне об этом ийлуре, – приказал Хофру, – я хочу знать, не было ли в нем чего странного, не отличался ли он от прочих ийлуров... И вообще, ты не считаешь, что странно видеть его живым и невредимым сейчас, когда башня Могущества вобрала в себя жизни всех ийлуров этих земель?
Жрец подхватил хрустальный шар, искатель, сунул его в мешочек из замши, а его, в свою очередь – в большой дорожный мешок с лямками. Туда же последовали маленькие свертки – Хофру собирался в дорогу.
– Не слышу твоих ответов, карлик.
– Меня зовут Шеверт, – поправил кэльчу. Вот ведь странно! За возвращение книги легенд он даже был готов простить Хофру то, что он был серкт, то есть врагом.
– Мне все равно, как тебя зовут.
Шеверт погладил мягкий переплет, задумчиво помотрел на то, как Хофру прилаживает ножны к поясу.
– Я не знаю, что тебе рассказать об ийлуре. Но мы нашли его в Гнилых топях, он был ранен... И почему-то страшно удивился, когда узнал о... о вас.
– Вот как, – обронил Хофру, пристегивая ножны с тяжелым охотничьим ножом.
– Словно он не знал о вашем появлении. Но, Хофру, мне не совсем понятно – отчего вы так цепляетесь за северянина? В нем, конечно, есть нечто странное, но я все равно не понимаю...
Вместо того, чтобы ответить, жрец пристально взглянул на кэльчу.
– Идем, Шеверт. Надеюсь, ты не боишься летать?
– Что хочет сделать с ним элеана? – кэльчу упрямо наклонил голову, словно собираясь боднуть своего собеседника.
– Она наверняка захочет его убить, – с улыбкой сообщил Хофру, – и отобрать ключ.
– Ключ?!! Так вот оно что...
– Что? – ухмыляющаяся физиономия серкт вдруг придвинулась. Омуты глаз затягивали, перемалывая волю в труху.
– Что тебе известно о Ключе? – тихо спросил жрец.
Шеверт попытался оторваться от страшных глаз – не получилось. Гиблые омуты не отпускали, стоялая вода просачивалась внутрь, грозя затопить рассудок.
И кэльчу испугался. Снова. Но это было... так похоже на то, что пришлось пережить в подземельях Дворца! Так похоже на холодные и темные объятия смерти, которая внимательно и изучающе заглядывала в душу... На сердце сомкнулись раскаленные тиски, и воздуха стало слишком мало, чтобы дышать...
– Прекрати! Не смей! – взорвался Хофру.
Шеверт ощущал, как изящные, но очень сильные руки жреца подхватили его под мышки, уложили на пол.
– Успокойся, сейчас же!
Шеверт попытался вздохнуть – и вспомнил о том, что рядом не было спасительных веточек хибиса, которые он привык жевать.
Читать бесплатно другие книги:
