Честь бойца Стрельцов Иван

Глава 12. Спасение утопающих…

Чтобы обезопасить себя от случайностей, налетчики выехали не на «Волге», а на «Жигулях» Прапора. Бодун оказался прав, говоря, что милицейской прыти хватит на одни сутки. Действительно, во второй половине дня город жил обычной жизнью, и ничто не напоминало о вчерашнем ограблении века.

Машину оставили за два двора до дома Палыча. Прапор остался в «Жигулях», остальные не спеша двинулись в сторону серой пятиэтажки. Брошенный район, служивший ночью жильем для множества бомжей, днем пустовал. Пройдя через дворы, налетчики остановились у подъезда. Сэнсэй достал из кармана пистолет и тихо произнес:

– А если у деда нас ждет засада?

– Тогда сделаем так, – ответил Бодун, расстегивая «молнию» на куртке, откуда выглянул ствол автомата. – Ты идешь вперед, а Пистон сзади, прикрывает тыл, а мы с Гномом, в случае чего, поддержим автоматным огнем.

– Можем и гранату швырнуть, – усмехнулся Гном, продемонстрировав «РГ». Граната в его лапище смотрелась, как грецкий орех.

– Прямо как какие-то террористы, – раздраженно проговорил Сэнсэй. – Почти в центре Москвы с оружием ходим.

– А броневики взрывать в центре Москвы – это можно? – огрызнулся Гном, пряча гранату.

– Хорош собачиться, пошли, – сказал Бодун, открывая дверь. В подъезд вошли, как договаривались: первым Сэнсэй, за ним Бодун, последним мягко ступал Пистон. Юноша уже привык к мысли о случившемся и сейчас, держа оружие наготове, чувствовал себя Джеймсом Бондом.

В подъезде ничего не случилось. Было тихо, лишь где-то под крышей коты выясняли отношения. Шипение и душераздирающий визг, как сверло бормашины, наматывали и без того натянутые как струны нервы. Медленно делая шаг за шагом по грязной бетонной лестнице, налетчики приближались к двери Дмитрия Палыча.

Наконец они поднялись на лестничную клетку, Бодун и Гном встали немного поодаль от двери, так, чтобы лестничные пролеты и двери соседских квартир держать под прицелом автоматов.

Сэнсэй медленно выдохнул и, прислонившись к стене, постучал стволом пистолета в дверь. Прошла минута, другая. Никто не ответил, Сэнсэй вопросительно посмотрел на Гнома.

– Стучи еще, – сказал тот.

– Громче стучи, – добавил Бодун.

Сэнсэй изо всей силы забарабанил в дверь рукояткой пистолета. Громкий звук эхом пронесся по этажам, на чердаке испуганно притихли драчливые коты. Налетчики недоуменно переглянулись.

– Еще, – кивнул Бодун, держа автомат у живота.

Снова рукоятка «макарова» врезалась в дверной косяк.

– Иду, – наконец донеслось из-за двери. Щелчком открылся замок, в проеме стоял Палыч, одетый в брезентовый фартук поверх повседневной одежды, в защитных очках, держа в руках хитроумную отмычку. Увидев незваных гостей, старик нисколько не удивился, даже улыбнулся.

– А, это вы, – произнес он, поглаживая пальцем изгибы отмычки.

Налетчики, ошарашенные таким приемом, не смогли произнести ни слова.

– Дед, ты один дома? – спросил Сэнсэй, не зная, что делать с зажатым в руке пистолетом.

– А кому здесь быть? – удивленно проговорил Палыч.

Гном одним прыжком проскочил лестничную площадку и, ухватив старика левой рукой за рубаху, оторвал того от пола и втащил его в таком положении в большую комнату. Следом за Гномом в квартиру ворвались Бодун и Пистон. Последним зашел Сэнсэй, закрыв за собой дверь.

– Ну что, старый хрен, вляпался ты по самые не горюй, – прорычал Гном, все еще держа старика на весу.

– Сявка ты мокрожопая, – прохрипел затянутый собственной рубахой Дмитрий Палыч, – это ваша благодарность за мой хлеб-соль, за то, что пустил к себе жить.

– Жить, – взревел Гном, еще выше подняв тщедушное тело старика. – Да твой племянник, этот гребаный француз, подставил нас под ограбление и еще навесил на нас три трупа, сука.

– Какой француз, какой племянник? – закатывая глаза, простонал Палыч.

– Ансель, вот какой, – ответил Гном.

Тем временем другие налетчики обыскали квартиру старика и убедились, что он был один.

– Опусти дедушку, – сказал Бодун, пряча под куртку автомат. Гном разжал руку, и старик едва не рухнул на пол. Держась за ворот рубахи, он гортанно закашлялся.

– Это кто, Сашка Зубов – Ансель? – Наконец Дмитрий Павлович смог восстановить дыхание.

– Ну, – неуверенно подтвердил Гном, чувствуя какой-то подвох. – Он же из Франции приехал?

– Какой Франции, – кряхтя, рассмеялся старик. – Он пару месяцев назад как из зоны откинулся.

– И давно он там сидел? – спросил Сэнсэй.

– Да я уже десять лет как с нар последний раз соскочил, а Зуб и со мной чалился несколько лет, до этого он в «крытой» сидел. Сел за мокруху, был отчаянным и неглупым, за это его опытные воры и держали возле себя, учили воровскому ремеслу.

– А как же все его рассказы о легионе? – Пистон ошеломленно сидел на диване, свесив руки вдоль тела, короткоствольный «ПМ» лежал рядом, поблескивая вороненой сталью.

– Умный он, черт, этого не отнять. А книг сколько перечитал. Библиотека у нас была большая, так что рассказать мог хоть про Иностранный легион, хоть про римских центурионов. И все достоверно.

– Значит, Ансель – никакой не Ансель, а урка обычный. – Бодун потянулся за сигаретами.

– Урка он, конечно, урка, но не обычный. Я бы сказал, талантливый вор.

– А как же он на тебя вышел, дед? – спросил Гном, присаживаясь на край стола.

– Да как? Ясное дело, через братву. Я хоть и завязал с «большим спортом», но кое-чем братве помогаю. Вот Зуб появился у меня, говорит, так, мол, и так, Палыч, приюти команду гастролеров на пару дней. Естественно, отстегнул мне за это. А я что, пусть живут люди, коль надо, все веселей. Правда, спросил: после дела тоже у меня отсидитесь? Нет, говорит, гастролеры поедут к себе на родину. Ну, поедут и поедут, любопытство в нашем обществе не поощряется.

– Ясно, – кивнул Бодун, дымя сигаретой.

– Хоть на чем он вас подставил? – спросил старик, стараясь придать своему голосу бесстрастность.

– Ограбление броневика в Румяном переулке, слышал? – сказал Гном, скривив физиономию в иронической ухмылке.

– Твою мать! – вырвалось непроизвольно у деда. – В новостях говорили, что это ограбление века. Десять «лимонов» зелени, даже на Западе рот разевают. Только вот трупы портят дело.

– Да не было, блин, никаких трупов. Эта падла, твой Ансель, их потом наделал. Нас подставил, сука.

Гном взял недокуренную сигарету изо рта Бодуна и глубоко затянулся.

– А как насчет лавэ? – старик явно горел любопытством.

– Если не считать мелочи для затравки, остальное резаные газеты.

– Вот попадалово, – искренне расстроился Палыч.

– Да, Палыч, попадалово, и не только для нас, – кивнул Бодун.

– На что ты намекаешь? – Глаза старого медвежатника подозрительно сузились.

– По всем законам детективного жанра, после того как нас подставили, следовало нас урыть, чтобы скрыть следы. А так как номер с ликвидацией не прошел, в этом случае ваш черед, дедушка.

– То есть?

– Мы ведь лохи периферийные, что знаем? Что французский легионер нас нанял. А вот вы, Дмитрий Павлович, много знаете, а потому зажились на этом свете.

– Да ну тебя, – усмехнулся старик. – Да Зуб ни в жизнь не решится на меня лапу поднять. Ему ее с корнем вырвут и сожрать заставят. Вот так вот.

– Ну-ну, посмотрим, – улыбнулся Бодун.

– Посмот… – Палыч не успел договорить, как во входную дверь негромко постучали.

– Для вскрытия броневика налетчики применили устаревшие ручные армейские противотанковые гранаты кумулятивного действия «РКГ-3», – заглянув в свой блокнот, доложил эксперт-пиротехник, невысокий плотный мужчина с узким лицом и большими, слегка выпуклыми глазами. – В общем, поражает другое. Налетчикам удалось поставить заряды с математической точностью.

– Владислав, ты считаешь, это работа крутых профи? – спросил Сергей Атеев. Капитану предстояло распутать ограбление века.

– Не исключено, – пожал плечами эксперт. – Но не обязательно. Если иметь все параметры броневика, то можно на компьютере рассчитать и размещение зарядов. Кто бы это ни был, ясно одно: у налетчиков был свой человек в банке. Без наводчика тут не обошлось.

– Это все? – Сергей перевел взгляд на сидящего в стороне Донцова, тот отрицательно покачал головой.

– У меня все, – ответил эксперт, закрывая свой блокнот. Капитан Атеев пожал ему руку и проводил до дверей. Вернувшись на свое место, сказал:

– Вот и получается, все версии подходят с этим налетом. Хочешь, чеченский след, а хочешь, расшалились юные вундеркинды.

– Так уж и вундеркинды, – усмехнулся Донцов. – Слышал, что сейчас творится? Все газеты и телеканалы визжат об ограблении века. Дума собирается посвятить этому одно из своих заседаний.

– Ну, эти всегда ищут, чем помочь, кому делать не хрена, – буркнул Сергей. Достав из сейфа папку, он протянул ее Донцову: – Результат баллистической экспертизы подтвердился: несмотря на множество автоматных гильз, инкассаторы застрелены из пистолета «вальтер».

– То есть просто пристрелили.

– Вот, вот. Только вопрос зачем, валюту ведь изъяли.

– А если кто-то из инкассаторов – наводчик? – возвращая папку, предположил Донцов.

– И что? Грохнули, чтоб не делиться?

– Или обрубить концы.

– Концы, концы, – повторил, как эхо, Атеев. – В общем, сейчас мои ребята проверяют на «дохлость» погибших и ищут свидетелей в районе Румяного переулка. Но там глухо.

– Ну и что мы за прошедшие сутки нарыли? Давай, коллега, будем суммировать, – предложил Олег.

– Мы имеем отчеты пиротехнической и баллистической экспертиз. Но это пока нам много не дает, – начал перечислять убойщик.

– Как насчет наружного наблюдения?

– Взяли под жесткий колпак все руководство банка и сам офис, – проговорил задумчиво Атеев. – Кстати, президент банка Еремушин сегодня утром встречался с неизвестным мужчиной на частной квартире. И если отбросить однополые сексуальные отношения, то становится очень занятно.

– Фотки есть?

– Должны быть уже, – ответил капитан, снимая трубку телефона. – Фотолаборатория, как дела с утренними фотографиями от наружки? Уже готовы? Хорошо, жду.

– Так что насчет встречи? – Донцов всерьез заинтересовался новой информацией.

– В общем, Вениамин Альбертович сработал очень чисто: утром в обычное время он вышел из своего дома, но вместо того чтобы ехать в банк, отправился на Фрунзенскую набережную, где и произошла встреча. Естественно, наши к такому повороту не были готовы. Подслушать их разговоры не получилось, только снимки сделали.

В дверь постучали, вошла полноватая молоденькая девушка с нашивками младшего сержанта. Протянув Атееву конверт, так же безмолвно удалилась.

Сергей Атеев передал конверт Донцову. Тот разложил снимки перед собой на столе. На первых трех – президент банка Еремушин в сопровождении крепыша, они входят в подъезд дома, поднимаются на третий этаж, входят в квартиру.

– Любопытно, – задумчиво произнес Донцов. – Респектабельный господин Еремушин не стесняется общаться с уголовником Олегом Сусловым по кличке Валет. Интересно, как пресса на это отреагирует.

– Прессу это не заинтересует, Суслов числится в банке как эксперт по безопасности.

– Даже так? Что ж, посмотрим, кто этот третий мистер Х.

Мужчина на фотографии был запечатлен в момент выхода из дома. Высокий, худой, с затравленным взглядом. Это лицо Донцов видел впервые.

– Что о нем удалось узнать? – спросил майор.

– Да ничего. Он оторвался от «топтунов» у метро. В общем-то, они должны были следить за Еремушиным, а это так, побочно.

– Хорошо, пусть будет так, – согласился майор, потом взял снимок с незнакомцем, еще раз внимательно посмотрел на него. – Интересно, кто же этот тип?

– Может, заезжий исполнитель какой, а может, и крутой частный детектив. Сейчас их развелось как собак нерезаных.

– Возможно, хотя сомнительно, – кивнул Донцов, снова взглянув на фото. – Придется его проверить по картотеке ГУБОПа.

– Вот, вот, – согласился Сергей, – надо искать. Начальство давит, Генпрокуратура подсадила твоего знакомого Савина. Все материалы идут к нему на стол, следак должен по ним составить отчет для английской страховой компании. Вот времена наступили, работаем на агентство Пинкертона.

– Не кипятись, – усмехнулся Донцов, – Володя Савин толковый следак, тем более на нем сейчас замкнулись все западные связи по делу «Глобал Инвест».

– Ладно, будем рыть, что есть, – недовольно буркнул Атеев, собирая разложенные перед ним фотографии. Донцов встал со своего места, одернул пиджак:

– Ну что ж, поеду в управление.

На столе Атеева зазвонил телефон, тот быстро снял трубку:

– Да, слушаю. Нашли «ремонтную», уверены, что это та самая машина? Нашли спецовки, это не доказательство… Ах, вот так. Ладно, попытайтесь отыскать какие-то отпечатки.

Положив трубку на аппарат, Атеев сказал:

– Мои ребята отыскали машину, в кузове среди брошенной одежды оказалась пломба от инкассаторской сумки. Пломба с логотипом банка «Глобал Инвест».

Стук в дверь прекратился, но кто-то настойчиво стал ковыряться в замке.

– Живо в мастерскую, – скомандовал Сэнсэй.

Пока налетчики с Палычем прятались в мастерской, Сэнсэй быстро прошел в коридор и спрятался у входной двери под вешалкой.

Наконец замок щелкнул, и дверь со скрипом отворилась. В коридор проскользнули две долговязые тени, в руках у них были пистолеты с навинченными на ствол глушителями.

– Эй, есть кто живой? – крикнул первый.

– Никого нет, – ответил за хозяина второй. – Я же говорил, Макс, что старика придется ждать, а ты тачку у подъезда поставил. Дед, чего доброго, перехезает и не придет.

– Не гони волну, Беня, – успокоил напарника Макс. – Старик, если даже увидит машину, ничего не заподозрит. К нему часто приезжает братва, кто за инструментом, кто на консультацию. Ладно, Беня, закрой дверь.

Беня захлопнул дверь и медленно двинулся вслед за Максом. Сэнсэй вынырнул из-под вешалки и бесшумно направился за ними.

Войдя в большую комнату, Макс замер и стал осматриваться по сторонам, за его спиной стоял напарник, поэтому опасность могла грозить только спереди.

Обстановка в квартире была допотопной, что вызвало на лице киллера ухмылку, он уже хотел что-то сказать напарнику, но увидел отражение на полированной поверхности серванта.

– Черт, – выругался Макс. Вскинув пистолет, он дважды выстрелил через дверь в мастерскую. Сэнсэй двигался за убийцами бесшумной тенью, собираясь обезоружить их, как только оба войдут в комнаты. Беня, прикрывавший Макса сзади, замер в дверном проеме.

Выстрелов Сергей не услышал, лишь звонко дернулась ствольная коробка «макарова», выбрасывая гильзы, и с грохотом обрушилось разбитое дверное стекло. Выбирать не приходилось, Сэнсэй приблизился к Бене и нанес удар ногой в голову бандита. Острый носок ботинка точно воткнулся в висок, бандит обмяк, но рухнуть не успел, Сэнсэй левой рукой ухватил его за ворот кожаной куртки, правой ухватил кисть, сжимающую пистолет, и направил оружие в спину другого стрелка. Макс мгновенно почувствовал перемену у себя в тылу. Резко развернувшись, он не целясь дважды выстрелил. Пули ударили Беню в грудь, а пуля, выпущенная из его пистолета, угодила Максу в лоб. Полутораметровое расстояние между стрелками не оставляло шанса на промах.

Переступив через трупы убийц, Сергей негромко произнес:

– Как вы там, живы?

Первым из мастерской вышел Бодун с искривленной физиономией, держась за левую сторону груди.

– Кажется, меня зацепило, – буркнул он. – Пуля отрекошетила от стояка и прошла через меня.

Он запустил руку под полу куртки, потом зло выругался:

– Мать твою! – В руке Бодуна оказалась плоская фляга из нержавейки, пуля прошла ее насквозь, оставив два отверстия, из которых вытекали последние капли коньяка. Бодун со злостью швырнул флягу за диван. Вслед за ним вышли Гном, Пистон и Палыч.

Старик глядел на убитых киллеров невидящими глазами, его спина по-старчески сутулилась, а руки мелко дрожали.

– Ну что, убедился? – с усмешкой спросил Бодун, глядя на поникшего Палыча.

– Какая сволочь, – наконец проговорил старик, он уже полностью владел собой. – За мое добро мне же и… Ладно, ты еще, сучонок, пожалеешь, что вообще вышел из-за колючки.

– Ну, это в будущем, дедушка, – сказал Бодун, – а сейчас тебе надо где-то спрятаться, а то за этими стрелками придут другие, и уже им достанется твой скальп. Есть, Палыч, где отсидеться? Для большей безопасности можешь взять нас с собой.

– А ты змей, – теперь наступила очередь старика улыбаться. – Хотите лечь на дно, а где, не знаете? Так?

– Так, – кивнул Бодун, потом подмигнул: – Но в данном случае это взаимовыгодное сотрудничество.

Пока шли переговоры, Сэнсэй обыскал трупы. В кармане Макса отыскалась связка ключей.

Пистон стоял позади всех. Сделав шаг в сторону Бодуна, он наклонился к полу и провел пальцем. Кожа окрасилась кровью.

– Бодун, ты ранен.

– Я – нет, – отмахнулся бывший телохранитель.

– Тогда кто?

Все посмотрели на Гнома. Верзила стоял с белым как мел лицом и держался рукой за правый бок, сквозь пальцы его сочилась алая кровь.

– Что же ты молчал? – возмутился Сэнсэй, глядя на гиганта.

– А что, здесь лазарет? – недовольно буркнул Гном, но Пистон уже снимал с него куртку и джемпер. Старик достал из бельевого шкафа чистую простыню и разорвал ее на несколько узких полос. Тут же стал перевязывать живот Гному.

– Дед, нужен врач. У тебя есть? – спросил Бодун, когда тот закончил перевязку.

– Есть один коновал у меня, – кивнул старик. – С того света людей доставал, это ранение для него пустяк. У него и отсидимся, а там решим, как с этим выблядком поступим.

– Едем с Палычем, – подвел Бодун итог переговоров.

– Только я сперва свой инструмент прихвачу, мало ли что. – Старый медвежатник оставался верен себе.

– Слышь, Бодун, – обратился к нему Сэнсэй, – бандюки оставили перед домом машину, надо бы ее отогнать, чтобы не отсвечивала.

– Давай ты ее отгони, – сказал Бодун, – а мы пока здесь приберем. Встречаемся у дедова коновала, идет?

– Идет, – согласился Сэнсэй, передавая Бодуну свой «ПМ».

Тачкой Макса оказалась не новая, но вполне приличная «БМВ» темно-синего цвета. Машина была без какой-либо сигнализации. Хозяин «бумера», относя себя к бандитской касте, считал ее излишеством.

Двигатель заработал сразу, негромко и ровно. Сэнсэй дал машине прогреться, а затем плавно тронул ее с места. «Бумер» выкатился со двора и, быстро набрав скорость, влился в уличный поток.

Легкая в управлении машина доставляла Сергею удовольствие, он всегда хотел иметь такую машину, сочетающую в себе комфорт, мощь и скорость. Но эта мечта умерла вместе с большим спортом.

С каждой минутой «бумер» уносился все дальше и дальше от дома старого медвежатника. Машину нужно было спрятать как можно дальше, чтобы еще больше запутать сложившуюся ситуацию.

Помотавшись по городу, Сэнсэй наконец загнал машину в переулок в районе Сокольников. Переулок был узкий, темный, с одной стороны подпертый длинной кирпичной стеной, а с другой кустами сирени.

Погасив габаритные огни, Сэнсэй носовым платком протер рулевое колесо. Забрав ключи, выбрался наружу, но далеко уйти не успел.

– Стоять, – раздался за спиной зычный голос.

Сэнсэй замер. Потом медленно повернул голову. В лицо ударил свет фонаря, через который проглядывались силуэты двух милиционеров.

– Машину тут ставить не положено, – сказал грузный с автоматом на плече.

– Да я на минутку, мне товарищу надо пару слов сказать, – буркнул Сэнсэй.

– Для тебя что, законы не писаны, орел? – наигранно возмутился второй милиционер, молодой младший сержант, гордый тем, что наделен властью над обывателями.

– Ну, мужики, всего на минутку и… – Сурмин шагнул в сторону ближайшего дома.

– Мужики, – хмыкнул младший сержант.

– Куда лыжи навострил? – рявкнул старшина, заметив движение задержанного. Куцый ствол автомата сместился в его направлении. – А ну, документы?

Не хотелось Сэнсэю их бить, но другого выхода не было. Незаметно он перенес тяжесть тела на левую ногу, освободив правую для удара. Но атаковать не успел, за спиной милиционеров блеснули разноцветные огни мигалки, к ним приближался патрульный «УАЗ».

– Документы, – старшина сделал шаг вперед.

Сэнсэй похлопал себя по карманам, будто ища документы, потом изобразил на лице растерянность.

– Вот, блин, забыл. Ребята, выскочил на минутку и… черт, влип.

– Точно влип, – оскалился младший сержант, он тоже приблизился к задержанному и втянул воздух носом: – Вроде трезвый.

– Трезвый, трезвый, – подтвердил старшина, – но в отделение все равно придется проехать.

– Машину мою отгоните. – Сэнсэй, стараясь быть естественным, вытащил из кармана джинсов ключи, протянул старшине.

– Отгоним, – пообещал тот. – А тебе придется проехать в другом авто.

Задержанного запихнули в «обезьянник», пропахший потом, табаком и тяжелым перегаром. Зарычав по-звериному, «УАЗ» рывком тронулся, следом пристроилась «БМВ».

Откинувшись на рифленую стенку кузова, Сэнсэй прикрыл глаза. Мысли его путались, в мозгу была сумятица.

«Так влипнуть мог только я, – в отчаянии размышлял Сергей. – Нас ищут по всей Москве, а я сам дался им в руки. Теперь остается ждать, когда с меня шкуру спустят. Какая глупость».

В районном отделении было пусто. Свободные от нарядов милиционеры разошлись по домам.

Старшина ввел в холл Сэнсэя и, указав на него дежурному по РОВД, сказал:

– Вот, взяли без документов, на машине. На нее тоже нет бумаг. Что будем делать?

Дежурный капитан с воспаленными от бессонницы глазами вяло махнул рукой.

– Давай его в КПЗ, утром разберемся, а заодно и оформим.

Появившийся сержант с повязкой «помощник дежурного» затолкал задержанного за решетку камеры предварительного заключения.

Глава 13. Старики-разбойники

Абрам Самуилович Урис за свои семьдесят лет прошелся по разным дорогам судьбы. Родился в зажиточной семье врачей. Детство и школьные годы прошли в розовом цвете. Закончил школу с золотой медалью, после чего поступил в медицинский институт. Карьера врача-гинеколога не стала столь блестящей, как у отца. В двадцать пять лет Абрам получил свой первый срок за подпольные аборты. Для еврейской семьи это было горе, но молодой врач на зоне как нельзя кстати. За пять лет заключенный Урис получил богатую медицинскую практику.

Освободившись, тридцатилетний Абрам на воле провел немногим больше года, вновь сев за укрывательство преступников и скупку краденого. Это уже был для семьи позор, но жажда легких денег была сильнее родовых традиций.

Еще трижды Абрам Самуилович садился за скупку краденого и укрывательство, продолжая свою медицинскую практику в местах не столь отдаленных. За успешное лечение урок Абрам Урис носил почетное прозвище Лазарет.

В шестьдесят три года, освободившись после пятой отсидки, Лазарет подал документы для выезда на историческую родину. Власти Израиля, изучив «послужной список» будущего репатрианта, вежливо отказали.

Не видя другого выхода, Абрам Самуилович продал свою пятикомнатную квартиру на старом Арбате и перебрался за город, уйдя в тень от криминальных дел, поддерживая отношения лишь со своим старинным приятелем, медвежатником Ключом. Встречи их были редкими и бессистемными. То Лескин заезжал в дачный поселок Дрозды, то Абрам Самуилович посещал Москву и тогда наведывался к старинному другу.

Неожиданное появление Ключа и в этот раз не вызвало недовольства Уриса. Высокий, сутуловатый старик в рабочем комбинезоне окапывал на зиму яблони, когда возле его дома остановились видавшие виды «Жигули», старик даже не посмотрел в их сторону.

– Эй, Мичурин, принимай гостей, – донесся из салона машины скрипучий голос медвежатника. – Открывай ворота.

Урис не спеша воткнул в землю лопату, надел на черенок рукавицы и медленно пошел к воротам. Когда «Жигули» въехали во двор, Ключ, выбравшись наружу, обнял за плечи хозяина.

– Нужна твоя профессиональная помощь, Лазарет, это первое, – негромко произнес Ключ. – Второе – примешь меня с ребятами на жительство?

– Милости прошу, – Абрам Самуилович кивнул в направлении небольшого одноэтажного дома из серого силикатного кирпича.

– Выгружайся, ребята, – скомандовал Лескин. Его спутники не заставили себя просить дважды. Все дверцы «Жигулей» раскрылись, и наружу выбралось четверо парней.

Бледного как мел Гнома, держащегося за простреленный бок, подхватил Прапор. Бодун захватил сумку со сложенным в нее арсеналом, Пистон обвешался сумками с разложенными по ним частями компьютера.

Лазарет с усмешкой взглянул на незваных гостей, очень похожих на команду мародеров, потом сказал:

– Ведите раненого в столовую, только не забудьте снять обувь.

Когда молодые люди зашли в дом, Лазарет перевел взгляд на Лескина.

– Дима, где ты нашел эту свору диких гопников? Я думал, что такие уже перевелись в нынешнее время.