Темный ритуал Пономаренко Сергей
С недавних пор Дмитрий стал коллекционером, скупал антиквариат, а предпочтение отдавал старинному серебру и оружию. Тогда же он решил обратить внимание на полотна известных художников, создать собственную художественную галерею. Центральное место в ней займут портреты жены, и он не поскупится, закажет их художнику с мировым именем. Ведь произведения искусства — это самое прибыльное вложение свободных денежных средств, а молодость и красота скоротечны.
— Признайся, Дима, безумная идея отправиться в Судан принадлежит Виталию? — поинтересовалась Лера, присев за столик.
— Прошлым летом Виталий целый месяц путешествовал по Африке, и я решил, что будет неплохо и нам побывать в тех местах. Надоело толкаться на асфальте в толпе туристов, разглядывая общеизвестные древние руины. Порой хочется почувствовать себя первооткрывателем и оказаться вне суеты. В песках пустыни есть разрушенные временем города, где само время остановилось. Представь: только ты и я, а вокруг желтые пески. Мы не побываем в Южном Судане, как это сделал Виталий, — это неразумно и опасно, нам и Северного Судана хватит за глаза. Три дня — это совсем недолго.
— Все же страшно — мы едем в иной мир, чуждый и непонятный. Вчера почитала перед сном про Судан в Интернете и поняла, почему основные туристические потоки его минуют, а едут туда любители экстрима. Если бы я узнала это раньше, то обязательно отговорила бы тебя от этой нелепой затеи.
— Судя по восторженным рассказам Виталия, там полно экзотики, народ гостеприимный. В общем, есть на что посмотреть. У тебя было право выбора: охота на львов в ЮАР или ознакомление с пирамидами Судана. — Дмитрий лукаво улыбнулся.
— Из двух зол, как мне тогда показалось, я выбрала меньшее. Какой там дружелюбный народ, если Судан занимает третье место в мире по «миролюбивости» после Афганистана и Сомали? До сих пор там идет гражданская война. Возможно, охота на львов менее опасное мероприятие.
— Война там давно закончилась, время от времени возникают межэтнические конфликты, но где они возможны, туда мы не поедем. Если не хочешь ехать в Судан, любимая, давай проведем пару дней в Египте и вместе с гостями сядем на яхту. Все в наших руках, и мы поступим, как ты пожелаешь.
— Не будем ничего менять, любимый. Я капризничаю из-за того, что поездка туда опасна. Но с тобой мне не страшно!
Официант принес заказанные блюда, выглядящие красочно, аппетитно пахнущие, и аккуратно расставил их на столе. Зазвонил мобильный Дмитрия.
— У нас дождь, — пожаловался Виталий, — а у вас — солнце! Я знаю!
— Каждому свое. Не ной, через пару дней у тебя будет возможность отогреть свои косточки в тропиках.
— Это сколько же времени надо ждать и мучиться?! — тяжко вздохнул Виталий.
— Ты сделал перекличку гостей — все будут?
— Почти. Логовские колеблются: Муся капризничает, а Денис у нее под каблуком.
— Ну и черт с ними. Не забудь забрать с собой на яхту мой багаж. Водитель Володя в курсе, что и где нужно взять. Горничные тоже знают.
— Задал ты мне задачу. Ты же знаешь, как я люблю возиться с вещами. Возьму с собой Стаса, пусть ими занимается. Привезет багаж в порт, а потом отошлю его обратно.
— Барином ты стал, Виталик, без референта никуда. Хорошо, пусть Стас едет с тобой. Отсылать не спеши, я подумаю, может, он пригодится на яхте. Чем-нибудь его загрузим.
— Лера рядом?
— Где же ей быть?
— Респект ей от меня! В аэропорту вас будет ожидать Махмуд, он был гидом у меня. С ним проблем у вас там не будет. Завидую — пустыня вначале страшит, а потом в нее влюбляешься!
Дмитрий подмигнул Лере:
— Тебе привет от Виталика.
Включив громкую связь, он спросил:
— Ты приедешь с Ольгой?
— Мы с ней сегодня окончательно разошлись. Как в море корабли…
— Не дури!
— Надоели ее выкаблучивания и капризы. Позавчера вечером с ней поцапался, посоветовал ей своих тараканов выпасать без моего участия. Ольга обиделась, ушла ночевать в гостевую комнату. Ночь я практически не спал, мучаясь мыслью: «Почему я должен в собственном доме терпеть ее капризы?» Понятно, это не поспособствовало улучшению настроения. Утром она заявляет: «Или принимай меня такой, какая я есть, или принимай таблетки, чтобы принимать меня такой, какая я есть!» Естественно, отвечаю, что ни она, ни таблетки мне не нужны, и требую, чтобы к моему приходу вечером в квартире не осталось ее вещей. В обед Ольга попыталась пойти на мировую, мол, была не в себе, но я ее отшил. Наслушался от нее гадостей: обвинила меня в жлобстве и скупердяйстве! Вечером не обнаружил дома ни ее, ни ее вещей, и у меня камень с души свалился. Димон, ведь я прав?
— Ольга, как и все женщины, имеет свои причуды, и если они тебя достали, то вы правильно сделали, что расстались. Но если ты ищешь идеальную женщину, то не забывай, что сам не идеален, — вклинилась в разговор Лера.
— Мне кажется, ты скорее ищешь объект для развлечений, а не спутницу жизни, — поддержал супругу Дмитрий.
— Одно другому не мешает, — хохотнув, сказал Виталий. — Никак не могу сделать правильный выбор — блондинки в постели томно вздыхают, брюнетки стонут, а шатенки молчат как рыбы и лишь таращат на рыбака глаза. Одним словом, молодожены, отдыхайте, ночью слишком не напрягайтесь, иначе все красоты пройдут мимо вашего сонного невнимания.
— Иди ты в баню! — притворно рассердился Дмитрий и отключился.
— Виталий — неисправимый бабник! — резюмировала Лера. — Я так и думала, что у него роман с Ольгой быстро закончится. Мне кажется, что он никогда не обзаведется семьей, детьми.
— Он уже раз был женат, но продержался всего несколько месяцев. Личные проблемы Виталика нас не касаются, а вот если заказанные горячие блюда остынут, то это станет нашей проблемой. — Дмитрий рассмеялся и выкрикнул крылатую фразу из старой кинокомедии: — Официант, царице два раза почки!
Затем махнул рукой спешащему к их столику официанту — мол, тот им не нужен. Посмеиваясь, молодожены приступили к обеду.
2
Большинство пассажиров, летящих в Хартум, составляли степенные арабы. Из европейцев были трое активно жестикулирующих при разговоре итальянцев, супружеская пара флегматичных немцев и вдрызг пьяный поляк, который, усевшись в кресло рядом с Дмитрием, мгновенно заснул еще до того, как самолет оторвался от земли. Во время полета Дмитрий возился с электронным переводчиком, запоминая общеупотребительные слова на арабском. Валерия в очередной раз просматривала глянцевый журнал, словно ей в скором времени предстояло сдать по содержавшимся в нем материалам экзамен. Время тянулось, и Дмитрий, устав от абракадабры незнакомых слов, незаметно для себя уснул.
— Дима, просыпайся, мы идем на посадку! — ворвался в полудрему голос Леры, и он открыл глаза.
Самолет, идя на снижение, уже вышел из облаков. Лера прилипла к иллюминатору, разглядывая густую беспорядочную россыпь спичечных коробочек светло-коричневого цвета на желто-песочном фоне. По мере снижения коробочки превращались в двух-и трехэтажные дома, стали видны улицы и масса автомобилей, которые напоминали мелких букашек, снующих и стоящих неподвижно.
— С высоты город производит неприглядное впечатление, — высказалась Лера.
Зазвучал низкий мужской голос на арабском языке, и зажглась табличка на английском, сообщив о необходимости пристегнуть ремни. Авиалайнер плыл в воздухе, казалось, чуть не касаясь крыш домов.
— Похоже, аэропорт, расположен в черте города. Ощущение, что сядем среди домов, — комментировала вслух Лера. — В чьем-то дворе. Этот городишко — забытая Богом дыра.
— Население «городишки» Хартума около двух миллионов.
— Не хило! И не подумала бы. Дима, глянь, до жилых домов отсюда рукой подать — вот их жителям удовольствие жить под рев моторов!
Самолет вздрогнул, нащупав колесами посадочную полосу, мягко покатился, и салон наполнил густой гул двигателей.
— Ой-йо-йо! Посмотри, что это такое? — встревожилась Лера.
Недалеко от посадочной полосы виднелись за баррикадой из мешков с песком счетверенный зенитный пулемет и боевой расчет из четырех солдат, которые, несмотря на жару, были в касках.
— Это — для нашей безопасности.
— Словно мы приехали не на отдых, а в прифронтовую зону. Что еще нас ожидает при высадке?
Опасения Леры оказались напрасными. Зал аэропорта был просторным, светлым, суперсовременным, с красиво оформленным интерьером, блистал стеклом и металлом. Таможенники в светлой форме, в фуражках, дотошно проверили багаж, особо выделяя европейцев, и не напрасно — у итальянцев обнаружили несколько бутылок с алкоголем, и, несмотря на бурное, громкое возмущение этих пассажиров, их куда-то увели. Людей в зале ожидания было немного. Основную массу составляли арабы, как в европейской одежде, так и в традиционных длинных белых одеяниях до пят, с чалмами или колпаками на головах. Белокожих европейцев можно было сосчитать на пальцах. На выходе из таможенного контроля Дмитрий увидел курчавого шоколаднолицего коренастого араба лет тридцати пяти, одетого в широкие брюки кораллового цвета, салатовую тенниску, держащего табличку «Pogodin», и направился к нему, помахав рукой.
— Ас-саляму алейкум! Ахлян уа сахлян! — поздоровался араб и, сложив руки на груди, слегка поклонился. Затем перешел на ломаный английский: — Меня зовут Махмуд, я буду вашим водителем и гидом. Сейчас отвезу вас в гостиницу.
— Уа-алейкум ас-салям! — Дмитрий щегольнул выученным арабским выражением, но, видимо, что-то было не так, поскольку на губах араба промелькнула ироничная улыбка. «У тебя английский тоже не совершенен», — мысленно парировал Дмитрий.
— Как вы долетели? Все было хорошо?
— Ашкурука, хасанан, — упрямо совершенствовался в языке Дмитрий.
Осмотревшись, он увидел под арабской вязью надпись на английском — «Банк», указал рукой в ту сторону и перешел на английский:
— Я хотел бы обменять валюту на местные деньги.
— Не рекомендовал бы я здесь менять деньги, тут в три раза ниже курс, чем у менял на базаре. Гостиница у вас оплачена, а завтра я помогу провести обмен на рынке.
— Разве здесь не безопаснее это сделать?
— Со мной можете не волноваться и быть уверенными в своей безопасности, — многозначительно и твердо произнес Махмуд.
— Виталий сказал, что тебе можно доверять. Ладно, последуем твоему совету.
Махмуд ухватил за ручку чемодан на колесиках и бодро направился к автоматическим стеклянным дверям.
Хартум встретил прибывших пассажиров изнуряющей жарой, неожиданной для вечернего времени. Тут было значительно жарче, чем в Каире. Ко всему, в тяжелом раскаленном воздухе явственно ощущался вкус пыли и песка, заскрипевшего на зубах.
— О боже! — вскрикнула Лера, напуганная открывшимся зрелищем.
Небольшую площадь перед зданием аэропорта запрудила толпа черноликих арабов в белых длинных подпоясанных балахонах, на головах у них были такого же цвета колпаки. Часть этих людей в монотонном ритме пела: «Лай-ла, лай-ла, лай-ла, лай-ла…», при этом делая туловищем полуобороты то вправо, то влево. К ним присоединялись и некоторые прохожие, в том числе и в европейской одежде. Некоторые «балахонщики» то и дело без видимой причины перемещались с места на место, и от этого толпа находилась в неком круговороте. «Броуновское движение», — мысленно охарактеризовал увиденное Дмитрий. Певцы, находившиеся в середине толпы, выстроились в две шеренги, лицом друг к другу, и под бесконечное «лай-ла» стали кланяться друг другу в разных вариациях.
— Лера, это скорее забавно. — Дмитрий усмехнулся, взяв жену под руку.
— Дервиши из суфийского ордена, они прибыли из провинции на Джуму, — пояснил Махмуд.
— Джума — это праздник? — заинтересовалась Лера.
— Джума не праздник. У нас, мусульман, есть два праздника: Рамадан Байрам и Ид аль-адха. К празднику у нас другое отношение, чем у вас, христиан. Для каждого мусульманина праздник — это возможность преумножить добрые деяния, которые в Судный день будут сопоставлены с плохими деяниями. Праздники дают нам, мусульманам, стимул для более усердного служения Аллаху. Джума — это пятница, лучший день недели. В Священном хадисе сказано: «Суббота дарована иудеям, воскресенье — христианам, а пятница — мусульманам. В этот день им ниспосылается благодать и все доброе».
— Понятно, это выходной день, — кивнул Дмитрий.
— Джума не только выходной день, — отрицательно покачал головой Махмуд. — Джума начинается в четверг после захода солнца и продолжается всю ночь и день пятницы до захода солнца. Грешить в Джуму недопустимо.
— Понятно, что непонятно, — вздохнула Лера. — Восток — дело тонкое.
— Мы находимся в мусульманской стране, где главенствуют над всеми законами законы шариата, — кивнул Дмитрий. — И это далеко не Турция и даже не Египет.
Пройдя мимо толпы дервишей, они миновали небольшой фонтан, брызжущий множеством тонких хрустальных струй, аллею из развесистых финиковых пальм, вышли к автостоянке. Позади остались ярко освещенные эллипсовидные стеклянные конструкции здания аэропорта в стиле модерн. По идеальному дорожному полотну автобана, неожиданному для страны, занимающей последние строчки в мировых рейтингах по уровню жизни и благосостоянию ее жителей, проносились всевозможные марки автомобилей и неторопливо катились вездесущие тук-туки.
Махмуд гостеприимно пригласил их присесть в мощный внедорожник-кубик «Ленд Ровер Дефендер 90» песочного цвета, распахнув заднюю дверь.
— Красавец! — восхитился Дмитрий и, не удержавшись, пальцем постучал по капоту автомобиля. — По песку хорошо идет?
— Должен не подвести. Взял в аренду, у меня гораздо скромнее. От автомобиля в пустыне зависит жизнь пассажиров.
Последние слова Махмуда заставили Леру вздрогнуть. Дмитрий успокаивающе обнял жену за плечи. Они устроились на заднем сиденье, наслаждаясь спасительной и умиротворяющей прохладой кондиционированного салона. Лера прижалась к Дмитрию. Махмуд, улыбаясь, повернулся к ним перед тем, как тронуться.
— Я сделаю небольшой круг — полюбуетесь вечерним Хартумом. Обстановка в городе спокойная, но желательно вечером вам одним не выходить за пределы гостиницы.
— Как-то не вяжется. Тут спокойно, или лучше гостиницу не покидать?
— Альхамдулиллях, мир и спокойствие. Народ у нас гостеприимный, радушный, можете зайти в любой дом, и вас встретят как желанного гостя, накормят, дадут ночлег. Хотя большинство жителей живут небогато. Но, как говорится, среди Божьего стада всегда найдется плохая овца. Поэтому не рекомендую искать приключений в ночном городе, для вас незнакомом.
— Как только мы вышли из аэровокзала, сразу ощутили отличие от Египта, — сказал Дмитрий. — Тут нет назойливой толпы водителей и продавцов, предлагающих свои услуги и товары.
— Куш, Нубия — таковы древние названия Судана — всегда соперничали и соперничают с Египтом. Одно время наша страна находилась во власти египетских фараонов, затем наши фараоны владели Египтом, позднее турки, а впоследствии англичане завладели Египтом и нашей страной. Мы добились независимости не так давно, всего пять десятилетий тому назад.
— Я не особенно люблю историю, меня больше интересуют красивые места, где можно сфотографироваться на память, — призналась Лера.
— У нас очень много красивых и колоритных мест, которые вам понравятся.
Казалось, сумерки только начинались, но вдруг настала ночь. Лера и Дмитрий смотрели через окошко автомобиля на проплывающие мимо неприглядные невысокие жилые дома и шикарные виллы, сверкающие разноцветными огнями увеселительные заведения, гостиницы, мечети с минаретами.
— Что это за оригинальное сооружение? Мечеть? — заинтересовалась Лера, указав на большое здание, словно составленное из кубиков разной высоты, на каждом из которых находился огромный купол.
— Почти, — рассмеялся Махмуд. — Это наш телецентр.
Автомобиль выехал на набережную, дома здесь были богаче, в основном роскошные виллы, утопающие в зелени пальм и других деревьев. Махмуд пояснил:
— Мы едем вдоль Голубого Нила. Полное название города — Рас аль Хартум, что переводится как «кончик слоновьего хобота». Если посмотреть на город с высоты, то он полностью соответствует своему названию, вытянувшись узким мысом в месте соединения Голубого Нила и Белого Нила в единый Великий Нил. Гостиница «Коринфия Хартум», куда мы едем, — одна из самых лучших гостиниц. Надеюсь, она вас впечатлит.
— Судан рисовался в моем воображении как страна сплошных желтых песков, — признался Дмитрий.
— Песка у нас вдоволь, достаточно немного отъехать от Нила вглубь страны. Пустыня имеет разные обличия, там не один песок.
К гостинице вело четырехполосное шоссе, по две полосы в каждом направлении, на разделительной полосе выстроились в ряд, словно шеренга солдат, развесистые пальмы одной высоты. Тротуары утопали в зелени разнообразных деревьев и хорошо освещались уличными фонарями.
Впереди показалось изящное белое двухэтажное здание с колоннами в арабском стиле, на которые опиралась огромная веранда. Прилегающая территория пестрела множеством знаков, запрещающих остановку. Над парадным входом на четырех флагштоках, установленных по обе стороны от портика входа, важно повисли несколько флагов, среди них государственный флаг Судана с красной полосой.
— Это старинный отель «Гранд холидей вилла». В нем останавливались королева Елизавета II и сэр Уинстон Черчилль. Сюда крайне непросто попасть, даже людям с большими деньгами, — уважительно произнес Махмуд. — И мы уже подъезжаем к вашей гостинице, как по мне, она не хуже.
Дмитрий и Лера невольно залюбовались ярко освещенным высотным зданием необычной яйцеобразной формы, расчерченным продольными синими и белыми полосами этажей.
— В народе эта гостиница называется «Яйцо Арафата».
— Ха-ха! — развеселился Дмитрий. — С чем это связано?
— Так говорят. Почему — одному Аллаху известно! — ушел от ответа Махмуд. — Желаете вначале поужинать, а затем пройти в номер?
— Мне не совсем хорошо, я хочу поскорее лечь в постель, — усталым голосом произнесла Лера.
— Для вас забронирован самый лучший номер, вы будете довольны. Ужин можете заказать прямо в номер.
— Любимая, что тебя беспокоит? — разволновался Дмитрий.
— Очень устала — мы в дороге почти целый день. Тут так жарко! Думаю, что и с местной кухней мне надо быть осторожнее! — нервно произнесла Лера.
Мужчины поняли, что женщина желает спокойствия, и сохраняли молчание до гостиницы.
Вестибюль гостиницы подарил спасительную прохладу, а журчание воды в небольшом фонтане подействовало успокаивающе. Получив на ресепшен ключи, Дмитрий попрощался с Махмудом, предупредив, что тот должен приехать за ними не раньше десяти утра.
В номере оказалось даже прохладнее, чем в вестибюле, и на Леру это подействовало благотворно. Гостиничный номер особого впечатления на Дмитрия не произвел, останавливался он и в более роскошных номерах, особенно во время поездки в Дубай. Две комнаты с мягкой, удобной и дорогой мебелью, огромными окнами во всю стену, из которых открывался вид на темную ленту реки, лишь в некоторых местах подсвеченную огнями на противоположном берегу. Лера быстро разделась и торопливо прошла в ванную комнату.
Мрак ночи окутывал опаленные страстью тела, трепещущие от недавних сладостных ощущений. Дмитрий, прижавшись ухом к груди Леры, зачарованно слушал, как часто у нее бьется сердце, словно рвется к нему. Еще минуту назад они были единым целым, задыхались от наслаждения, переживая сладостный шторм, яростно бушевавший, рвущий тела и души, пока не соединились в крике-вздохе, и тогда они вместе отправились в гавань успокоения и сопереживания: «Что это, если не любовь?»
Зрение восстановилось, сознание просветлело, и Дмитрий заметил капельки крови — в состоянии эйфории Лера расцарапала ему грудь.
— Извини… Больше не буду… — повинилась Лера и, словно желая загладить вину, стала слизывать кровь. — Она солоноватая и удивительно вкусная! — радостно поделилась своими ощущениями.
— Мне было очень-очень хорошо! — Дмитрий крепко прижал Леру к себе. Ему приятно было ощущать себя сильным и мужественным, а свою любимую — слабой, нуждающейся в его защите и заботе.
— Любимый, ты бесподобен! — Лера еще сильнее прижалась к Дмитрию, убаюкивая теплом своего тела.
Постепенно глубокий сон овладел ими.
3
Звонкое пение муэдзинов, приглашающих правоверных на молитву, разнеслось над сонным городом, с которого медленно сползал темный покров ночи.
— Разбудить в пять часов утра! — взглянув на часы, возмутился Дмитрий, перевернулся на другой бок и тут же заснул неспокойным сном.
Странные, постоянно сменяющиеся видения то и дело возникали в дремлющем подсознании и тут же исчезали из памяти, оставляя после себя тяжесть в голове.
— Вставай, дорогой, мы сюда приехали не отсыпаться, а за впечатлениями. — В сумбурный сон Дмитрия ворвался бодрый голос Леры.
Встретив его взгляд, она счастливо улыбнулась, тряхнула мокрыми волосами, и микроскопические капельки воды приятно освежили ему лицо. Он почувствовал дразнящий, сладковато-терпкий запах, исходящий от тела Леры, напомнивший ему что-то очень знакомое, но связанное с далеким прошлым. Легкий халатик не скрывал нагого тела жены, оно возбуждало и манило. Дмитрий попытался привлечь Леру к себе, но она ловко увернулась и соскочила с постели.
— Ты приняла душ?! Так рано и без меня?!
— Посмотри в окно, соня! Солнце уже на небе, а ты в постели!
— Я бегу в душ! — Дмитрий посмотрел на свой «Ролекс» и томно произнес: — У нас куча времени до прихода Махмуда — может, немного поваляемся? Продолжим ночной дебош?
— Даже не думай! — Лера отступила на пару шагов, увеличив расстояние между ними. — Позвони Махмуду, пусть приедет раньше. Времени не так много, как тебе кажется, — надо еще позавтракать. Я пока не настроена на местную еду. Хочу чего-нибудь легкого и неострого.
— Закажу на завтрак овощные салаты и сыр, пусть принесут в номер. Подойдет, любимая?
— Не забудь фреш из манго и кофе.
Когда Дмитрий и Лера спустились после завтрака вниз, в фойе их уже ожидал улыбающийся Махмуд.
— Салям! Как отдохнули? Все ли было хорошо? Гостиничный номер вам понравился?
— Все нормально, только на молитву у вас зовут очень рано.
— Молитва — это святое! — Махмуд тут же сложил ладони на уровне груди, словно собрался молиться. — Если вы достаточно отдохнули, то я вам сегодня покажу достопримечательности Хартума и Омдурмана. Завтра рано утром выедем к пирамидам в Мероэ, дорога туда неблизкая. Переночуем в Кариме и дальше отправимся в Порт-Судан, куда должна прибыть ваша яхта. У вас будут другие пожелания?
— Вполне доверяем тебе, Махмуд. Надеемся, что наше путешествие будет интересным и пройдет без осложнений.
— Тогда прошу в автомобиль. Прокатимся по городу. Собственно, это конгломерат из трех близстоящих городов: Хартума, Северного Хартума и Омдурмана. По ходу я буду рассказывать, что знаю. Если пожелаете, можем прихватить с собой профессионального гида, у меня есть такой на примете. Он неплохо знает английский и будет жужжать, словно кондиционер при пятидесяти градусах жары.
— Неужели здесь бывает так жарко? — испугалась Лера.
— Бывает, но летом. Сейчас по европейскому календарю август, у вас лето, но у нас это время считается осенью. Днем температура бывает чуть больше тридцати, в пустыне не намного жарче.
— О боже! — вздохнула Лера.
— Не волнуйтесь, мэм, кондиционер в автомобиле работает исправно. Предлагаю вам посетить наш Этнографический музей, там очень много интересного. Туда перевезли древние усыпальницы с мест, которые были затоплены при строительстве Асуанской плотины. Там имеются древние христианские церкви, ведь север нашей страны до X века был христианским.
— Махмуд, а кондиционер в музее есть? — поинтересовался Дмитрий.
— Самые интересные экспонаты, церкви и усыпальницы, находятся под стеклянными саркофагами.
— Осмотр займет много времени? — Лера нахмурилась.
— При желании за пару часов можно успеть обойти музей.
— Дима, у меня нет настроения бродить по музею. Достаточно будет и того, что мы увидим в пустыне.
— Махмуд, обойдемся без музея, — согласился с женой Дмитрий.
— Как вам будет угодно, — согласно кивнул Махмуд.
— Мне хотелось бы приобрести по-настоящему оригинальный африканский сувенир, не ширпотреб, — сказала Лера.
— Мэм, я не понял значения вашего последнего слова.
— Лера имеет в виду, что сувенир должен быть уникальным, и в то же время, глянув на него, каждый должен понять, что он именно из Африки. Сам понимаешь, денег на него я не пожалею.
— Как вам будет угодно. Наш путь лежит через мост в Омдурман, там находится самый большой рынок страны, и вы сможете найти и купить все, что только пожелает ваша душа и что будет угодно Аллаху.
— Отлично! — обрадовалась Лера.
— И тут без шопинга не обойдется! — вздохнул Дмитрий, поправляя на плече ремень фотоаппарата.
— Должен вас предупредить: у нас не везде можно фотографировать, хотя я уже приобрел разрешения на фотографирование, — извиняющимся тоном произнес Махмуд. — Запрещено снимать административные здания, дворец президента, аэропорт, военную технику, солдат…
— Я в курсе. Виталий рассказал, как за фотографирование президентского дворца полиция его арестовала и чуть не сделала шпионом, — кивнул Дмитрий. — Где нельзя фотографировать, Махмуд, будешь предупреждать. Меня интересует местный колорит, экзотика, а не административные здания.
Махмуд повел Дмитрия и Леру в парк, расположенный рядом с гостиницей, чтобы показать, где сливаются воды более узкого и стремительного Голубого Нила с широким и ленивым Белым Нилом, превращаясь в Великий Нил, который устремляется к Средиземному морю. Даже цвет воды сливающихся рек отличался: вода в Белом Ниле была более блеклая, с сероватым оттенком. Непосредственное место слияния было заметно по дрожанию поверхности воды от смешивания разных течений и по полоске пены.
Когда они сели в автомобиль, ощутив долгожданную прохладу в салоне благодаря работающему кондиционеру, Махмуд сделал большой круг, проехав через центральную часть города с широкими прямыми улицами, мимо Дворца республики, университета, Большой мечети, и не стал углубляться в старую часть города с узкими улицами и одноэтажными домами. Они переехали Нил через мост, стоящий на каменных «быках», сверху дополнительно укрепленный металлическими опорами, словно собранный из гигантского конструктора. Дмитрию он напомнил железнодорожный мост через Днепр, но этот был грубее, выглядел неуклюжим.
При общей схожести с Хартумом Омдурман отличался от ближайшего соседа. Улицы тут были не прямыми, а извилистыми, даже в центре, а дома попроще, грязнее, некоторые улочки буквально утопали в горах мусора. Встречалось больше, чем на той стороне Нила, жителей в национальных белых одеяниях, с негроидными чертами лица. Жители Судана, как арабы, так и представители других народностей, среди которых преобладали нубийцы, были весьма флегматичны, что выгодно отличало их от египтян. В каждом из них, вне зависимости от того, как они были одеты, к какому социальному слою принадлежали, ощущались внутреннее достоинство и основательность.
Махмуд повез Дмитрия и Валерию к мавзолею Махди, напоминавшему мечеть с объемным куполом, затем они отправились пешком в дом-музей халифов — Белт Аль-Халифа. Согласно местным законам, внутрь не могли попасть иноверцы, но Махмуд невероятным образом договорился со служителями и провел их в дом. Внешнее и внутреннее убранство резиденции халифов не оставляло сомнений в скромности и даже бедности былых могущественных властителей этой страны. Особенно поразило узкое и жесткое ложе халифа. От экскурсии к остаткам форта Махди и мечети Хамеда Ала Ниела, где постоянно танцуют дервиши, суфийские последователи шейха Намду Ниила, Лера категорически отказалась, заявив, что танцами дервишей налюбовалась сразу по прилету накануне.
Махмуд, все так же вежливо улыбаясь, предложил отправиться на рынок и получил горячую поддержку Леры, сразу забывшей о жаре, донимавшей ее. Дмитрий только вздохнул, поняв, что рынок станет конечным пунктом их путешествия на сегодня, а если оно продолжится, то это будет шопинг в местных престижных магазинах.
Рынок поражал огромными размерами, обилием овощей и фруктов, восточных сладостей и пряностей, разнообразием расцветок палаток и обилием мусора. Дмитрий хотел купить у уличного торговца сахарный тростник, но Лера категорически воспротивилась: «Еще не хватало, чтобы ты тут слег с дизентерией. Ты же видишь, какая тут антисанитария!» Поразило собранное в одном месте множество кувшинчиков с водой, укрепленных за ручку на длинной палке, предназначенных для омовения перед молитвой — намазом.
В части рынка, где торговали одеждой, оказались вездесущие многочисленные китайцы.
— Словно на Троещинском рынке! — заметила Лера.
Махмуд провел их к ларькам, небольшим магазинчикам, где торговали антиквариатом и браконьерской добычей. В Судане официально запрещено охотиться на крокодилов, слонов, носорогов, но тут было бесчисленное множество изделий из их кожи, бивней. Высушенные крокодильи шкуры любых размеров висели охапками. Витрины ломились от сумочек из кожи добытых браконьерским способом животных, статуэток, подсвечников, пепельниц, сувенирных изделий из слоновой кости и носорожьих рогов. По желанию покупателя уличные мастера могли при нем вырезать какое-либо сувенирное изделие из слоновой кости или черного дерева. Но больше всего Леру привлекли лавки, где торговали изящными изделиями из серебра и другими драгоценностями. Прошло совсем немного времени, а Дмитрий и Махмуд уже были нагружены разнообразными покупками, Лера же только входила во вкус шопинга.
— Вон классные сувениры! — И Лера молниеносно устремилась к небольшой лавке, где внутри, кроме продавца весьма солидных габаритов, мог бы с трудом разместиться лишь совсем худенький покупатель.
Все остальное пространство было заполнено товаром: пучками трав, бусами из черного дерева, бубнами, ужасными ликами масок, разнообразными уродливыми фигурками. Огромный, толстый продавец с негроидными чертами лица, небольшой неопрятной курчавой бородкой, в сдвинутой к уху темно-синей феске на блестящей лысой голове, дремал, разморенный жарой, несмотря на то что над ним кружил рой мух.
Внимание Леры привлекла полуметровая фигурка уродливого божества с головой льва и телом змеи, стоящая на подставке в глубине помещения. Лера наклонилась, изогнулась над столиком с выложенными фигурками животных, сделав усилие, дотянулась до нее. Схватив фигурку правой рукой, потянула на себя. Идол оказался на удивление тяжелым, словно залитый свинцом, она, не удержав, выронила его, и тот, зашелестев, зарылся львиной головой в песок.
Раздался ужасный вопль — проснувшийся торговец гневно размахивал руками, и Лера, пятясь, выбралась из лавки. Торговец последовал за ней, его черное, лоснящееся жиром лицо кривилось в ярости, казалось, еще мгновение — и он набросится с кулаками на молодую женщину. Дмитрий и Махмуд поспешили ей на помощь, став стеной между нею и торговцем. Тот продолжал гневно кричать, рядом стали останавливаться любопытные.
— Что произошло? Почему он так взбесился? — стоя вполоборота к Махмуду, поинтересовался у жены Дмитрий, не спуская глаз с разгневанного торгаша.
Тот указывал внутрь лавки, продолжал орать.
— Хотела посмотреть статуэтку, но не удержала и уронила, — жалобно пояснила Лера. — Но с ней ничего не произошло — она упала на песок.
— Пусть успокоится жирный! — обратился Дмитрий к Махмуду, у которого на лице читались растерянность и даже страх. — Я куплю у него эту статуэтку! Сколько он хочет?
— Это бог нубийцев Апедемак. Прикосновение женщины осквернило и оскорбило его, и теперь ужасные беды падут на голову Ахмеда, этого торговца, вас и ее. — Махмуд, насупившись, указал на Леру.
— Сколько денег надо, чтобы божество сменило гнев на милость и утихомирилось?
Махмуд покачал головой:
— Вы не понимаете серьезности проблемы. Это магическая лавка, и все предметы в ней имеют магическую силу. Фигура Апедемака выполнена руками сахира — жреца этого древнего культа. — Было ясно, что Махмуд в самом деле напуган происшедшим. — Это очень сильный колдун, а эта фигура была сделана под заказ для нунамгу.
— Что такое нунамгу?
— Это темная сила, ее призывают, когда требуется, чтобы врага настигла неотвратимая мучительная смерть. Теперь Апедемак разгневан прикосновением нечистой женщины и может обрушить свой гнев на любого. — Махмуд словно поперхнулся, закашлялся и чуть тише произнес: — И даже на меня… Аллах субхаана ву таалэ, надеюсь, не допустит этого! Гнев Апедемака падет на того, кто первым прикоснется к нему. — Махмуд с нескрываемым страхом посмотрел вглубь лавки.
— Всего и делов? — презрительно бросил Дмитрий, отодвинув жирного торговца, зашел внутрь и поднял тяжелую статуэтку левой рукой. Весила она по меньшей мере килограммов пятнадцать. Затем другой рукой он достал из кармана брюк бумажник и, наугад вытащив несколько стодолларовых купюр, протянул торговцу: — Столько хватит?
Жирный торговец с неожиданной прытью отскочил назад, словно Дмитрий протягивал не деньги, а змею, и замахал руками, что-то быстро говоря. Махмуд перевел:
— Ахмеду не надо денег! Он надеется, что уговорит сахира Идриса отвести от него беду и Аллах будет к нему милостив. Ахмед сказал: берите статую бога Апедемака и уходите!
— Это что-то новенькое, — пробурчал Дмитрий. — Надо же, от денег отказался! Неужели в этом идоле и в самом деле скрыто нечто ужасное?
Жирный торговец что-то злобно прорычал и начал закрывать лавчонку.
— Идемте! Нам лучше поскорее отсюда уйти, — произнес встревоженный Махмуд. — Ахмед сказал, что ни ему, ни нам не нужно вмешательство полиции.
Дмитрий снова протянул деньги толстяку и обратился к Махмуду:
— Скажи ему, что эти деньги я ему дарю. Это подарок!
Толстяк, выслушав Махмуда, минуту поколебался, затем все же протянул руку, взял деньги. Поспешно закрыв лавку, он быстрым шагом пошел прочь.
Отойдя от лавки на пару десятков шагов, Дмитрий поинтересовался у Махмуда:
— Что мне теперь с этим чучелом делать? Может, выбросить?
У Махмуда испуганно забегали глаза, и он предостерег своих спутников:
— Даже избавившись от статуи Апедемака, вы не избежите опасности, угрожающей вам, и только ее усугубите. Лучше всего обратиться к сахиру, чтобы он помог умилостивить Апедемака.
— Реально найти тут колдуна?
— Фигуру Апедемака изготовил жрец по имени Идрис, так сказал Ахмед, и нейтрализовать нунамгу может он или очень сильный колдун. У нубийцев колдунов называют акие, обычно они живут в пустыне и не привязаны к конкретному месту. Я попробую что-нибудь предпринять. Возвращаемся к автомобилю?
— Лера, ты будешь еще делать покупки?
— После этого спектакля на рынке я вряд ли буду тут что-либо покупать. Вдруг снова дотронусь до чего-нибудь запретного для женщины. Мне уже ничего не хочется! Такое ощущение, что оказалась в дремучем Средневековье! Дима, давай вернемся в гостиницу!
— Махмуд, едем назад. Отдохнем перед завтрашней поездкой.
— Как вам будет угодно. А я займусь поисками акие, чтобы снять чары. Проследите, чтобы мэм больше не дотрагивалась до Апедемака. Аллах мааком! — Махмуд указал на статуэтку, которая до смерти надоела Дмитрию, и он бы с удовольствием зашвырнул ее, такую тяжелую, в ближайшую мусорную кучу, которых тут было предостаточно.
На обратном пути Махмуд стал рассказывать историю Судана.
— Более четырех тысяч лет тому назад на этой земле было могущественное царство Керма, соперничавшее с Египтом. Затем царство Керма покорилось воинственному Египту. Здесь возникло царство Куш, население которого поклонялось египетским богам, соблюдало традиции этой страны, было ее вассалом, хотя то и дело восставало против египтян. Некоторые библеисты считают, что пророк Моисей после бегства из Египта проживал в царстве Куш, как описывается в апокрифической Книге Яшера. А затем все изменилось: чернокожие цари Куша покорили Египет, стали его фараонами и на протяжении столетия правили из Напаты, в то время столицы Нубии. Когда Египет снова вошел в силу, нубийцам пришлось перенести столицу в Мероэ, а затем и дальше — в Нага.
— Махмуд, мне не до истории, — раздраженно сказал Дмитрий, нежно обнимая за плечи притихшую Леру. — Лучше расскажи об африканских колдунах и колдовстве.
— Сихр, колдовство, изменяет истинную сущность вещи с помощью заклинаний, магических ритуалов, может вызвать болезни и смерть, разлучить мужа и жену и способно на многое другое. Колдуну в этом помогают шайтаны и другие темные силы, а противодействует колдовству чтение аятов из Корана, но вы ведь неверные… Прошу простить меня за оговорку, я хотел сказать, что вы другой веры.
— Махмуд, ты думаешь, я не знаю, что такое колдовство и чем занимаются колдуны? Меня интересуют колдуны Судана, ваши, местные. Как я слышал, в исламских странах колдунов преследуют, а в Саудовской Аравии им даже рубят головы. Лично я не верю в действенность колдовства, считаю колдунов шарлатанами!
— Аузу билляхи мин аш шайтани раджим! — испуганно воскликнул Махмуд. — Не говори так. В Судане многие занимаются черной магией и колдовством, но головы им не рубят, а только штрафуют! Особенно сильные колдуны в Южном Судане, и это женщины. Пусть образумит неразумных Аллах!
— Ты сам, Махмуд, сталкивался с колдовством? Знаешь случаи, когда колдун своими заговорами реально причинил человеку вред?
— Моего несчастного друга Халиля заколдовала саахра, колдунья из Южного Судана. Он ни на что не был способен со своими женами, не мог любить их, пока была жива та саахра. — Махмуд сделал многозначительную паузу. — Колдунья умерла, но и после смерти его не оставила. Халиль не надолго ее пережил. Надеюсь, Аллах открыл перед ним райские врата! Аллах субхана ва тааля!
Дмитрий был поражен. До этих пор Махмуд казался ему человеком вполне современным и лишенным предрассудков. Дмитрий ощутил, как прижавшуюся к нему Леру начала бить крупная дрожь.
— Нубийские акие могут одним злым взглядом, аеин-эль-хассид, останавливать кровь в жилах, биение сердца, высушивать внутренности и сводить с ума.
— Достаточно, Махмуд! — резко оборвал его Дмитрий. — Ты своими рассказами смертельно напугал мою жену. Останови машину!