Знаки дороги Желязны Роджер

7

Тимьин Тин работал в монастырском саду, выпалывая сорняки и при этом извиняясь перед каждым стеблем. Трудился он с большим рвением. Это был человек невысокого роста, с обритой головой, отчего еще труднее было определить его возраст. На нем был свободный халат, складки которого трепал время от времени прохладный ветерок с заснеженных вершин.

Движения Тимьин Тина были легки и точны. Он редко смотрел на горы – слишком хорошо их знал. Когда к нему приблизился собрат-монах, Тин мгновенно почувствовал присутствие постороннего, но не поднял головы, пока пришедший не остановился в начале грядки, на которой работал Тимьин.

– Тебя зовут, – объявил монах.

Тимьин Тин кивнул.

– До свидания, друзья мои, – сказал он растениям и пошел к сараю, чтобы очистить инструменты от земли и сложить их.

– Сад выглядит прекрасно, – сказал второй монах.

– Да.

– Мне кажется, тебя зовут на встречу с посетителями.

– Да? Я слышал звук гонга, возвестившего о прибытии путников. Но я не видел, кто это был.

– Их зовут Сандок и Тоба. Они тебе известны?

– Нет.

Оба монаха направились к главному зданию, задержавшись ненадолго перед изваянием Будды. Потом двинулись к келье, расположенной в самом дальнем конце. Посланец вошел первым, исполнив соответствующий ритуал, и обратился к настоятелю монастыря, старому морщинистому человеку:

– Он пришел, досточтимый.

Пятясь к дверям, монах-посланец бросил быстрый взгляд на двух незнакомцев, сидевших на циновках и пивших чай.

– Можешь войти, – сказал он садовнику, покидая келью.

Тимьин Тин вошел.

– Вы посылали за мной, уважаемый, – проговорил он.

Прежде, чем ответить, настоятель несколько секунд всматривался в него.

– Эти господа хотели бы, чтобы ты сопровождал их в путешествии, – наконец произнес он.

– Именно я, высокочтимый? Многие братья знают местность намного лучше, чем я.

– Об этом мне известно. Но нашим гостям, кажется, нужен не просто проводник. Я оставлю вас одних, чтобы вы прояснили дело.

С этими словами настоятель поднялся и вышел из кельи, унося свою переметную суму, в которой что-то позвякивало и постукивало.

Оба незнакомца поднялись с циновок, когда Тимьин Тин повернулся к ним.

– Меня зовут Тоба, – сказал бородатый мужчина с очень темной кожей. Он был мощного сложения и на голову выше Тимьин Тина. – Моего товарища зовут Сандок. – Он указал на высоченного медноволосого человека с белой кожей и голубыми глазами. – Он владеет местным диалектом средневекового китайского не так хорошо, как я, поэтому я буду говорить за нас обоих. Кто ты, Тимьин Тин?

– Я не понимаю вас, – ответил монах. – Я – тот, кто стоит перед вами.

Тоба засмеялся. Секунду спустя засмеялся Сандок.

– Прошу извинить нас, – сказал Тоба, – но кем ты был до того, как попал сюда? Где ты жил? Чем занимался?

Монах развел руками:

– Я не помню.

– Здесь ты работаешь в саду. Тебе это нравится?

– Да, очень.

Тоба покачал головой:

– Как пал великий некогда… – сказал он. – Ты думаешь?..

Сандок вдруг шагнул вперед, его кулак рванулся к голове монаха.

Тимьин Тин, казалось, только чуть-чуть шевельнулся, но кулак Сандока прошел мимо цели. Пальцы левой руки монаха лишь коснулись пролетающего мимо локтя, а туловище слегка повернулось. Правая рука Тина исчезла за спиной Сандока, и тот перелетел через всю комнату, врезался с треском в стену и потерял сознание.

Когда глаза Сандока вновь обрели способность видеть мир, монах стоял у дверей кельи, наблюдая за ним.

– Зачем вы напали на меня? – спросил Тимьин Тин.

– Это была только проверка, – выдохнул Тоба. – Теперь все позади – ты ее прошел. У вас здесь обучают таким приемам?

– Некоторым, – ответил монах. – Но я знал многие… раньше.

– Расскажи мне про это «раньше». Когда это было? Где?

Тимьин Тин покачал головой:

– Я не знаю.

– Другая жизнь, наверное.

– Наверное.

– Ведь вы тут верите в такие вещи – перевоплощение после смерти и так далее, правда?

– Да.

Тоба поднялся на ноги. В другом конце комнаты постанывал Сандок, пытаясь пошевелиться.

– Мы не желаем тебе ничего дурного, – сказал Тоба. – Совсем наоборот. Ты должен сопровождать нас в путешествии. Это очень важно. Ваш настоятель дал согласие.

– Куда мы направляемся?

– Названия этих мест пока тебе еще ничего не скажут.

– Что я должен буду делать в тех местах?

– Сейчас ты этого тоже не поймешь. Твое иное «я» – более ранее воплощение – оно бы поняло. Ты задумывался над тем, что это был за человек?

– Задумывался.

– Мы восстановим твою память!

– Каким образом я был ее лишен?

– Путем тонких вмешательств в химические и нейрофизиологические процессы, суть которых ты все равно не поймешь. Видишь, даже эти слова кажутся тебе бессмысленными.

– Вы знаете, кем я был раньше?

– Да.

– Тогда расскажите мне.

– Будет лучше, если ты сам это поймешь. Мы поможем тебе.

– Каким образом?

– Сделаем тебе серию уколов… Ты еще не знаешь, что такое РНК, но мы введем в тебя твою собственную РНК из образцов, взятых для перекройки твоей личности.

– Это вещество вернет мне знание о моем раннем «я»?

– Мы так считаем. Сандок – очень искусный врач. Он займется этой процедурой.

– Я не знаю…

– Чего именно?

– Я не знаю, следует ли мне познакомиться с этим человеком, с моим прежним «я». Вдруг он мне не понравится.

Сандок, который все же сумел подняться на ноги и теперь потирал ушибленную голову, усмехнулся.

А Тоба сказал:

– Я могу открыть тебе секрет: первое изменение твоей личности произошло против твоей воли.

– Кому понадобилось превращать меня в другого человека?

– Узнать это ты можешь только одним путем. Если согласишься идти с нами. Что ты на это скажешь?

Тимьин Тин пересек комнату и налил себе чашку чая. Потом сел на циновку, посмотрел на чашку. Отпил глоток.

Сандок и Тоба тоже уселись на циновку.

– Да, это пугает, – сказал наконец Тоба, медленно подбирая слова, чтобы правильно оформить свою мысль. – Велика… неуверенность. Ты уже довольно хорошо приспособился к здешней жизни, а тут приходим мы и предлагаем все переменить, и не говорим, что получится в конце. Это не наша вина. В нынешнем своем обличье ты не сможешь понять то, что мы бы тебе сказали. Мы просим тебя принять в дар твое собственное прошлое, потому что нам нужно поговорить с тем человеком, которым ты был когда-то. Возможно, он не захотел бы иметь с нами дело. Тогда, естественно, ты будешь свободен и сможешь вернуться сюда, если пожелаешь. Но свой дар мы уже не сможем принять обратно.

– Самопознание – вот чего я жажду, – сказал Тимьин Тин. – И восстановление памяти о прошлых воплощениях – важный шаг по этому пути. Потому я должен был бы сказать «да» немедленно. Но я давно размышлял на эту тему. Предположим, я получу полное знание о прошлом воплощении. Не отдельные сведения, а полное знание. Предположим, тот человек не только не понравится мне, но и окажется более сильной индивидуальностью. И вместо того, чтобы впитаться в мое существование, он впитает меня. Что тогда? Разве это не будет поворотом Великого Колеса в обратную сторону? Принимая знания из источника, что не понятен мне, не подвергаю ли я себя такой опасности?

Ни один из гостей не ответил ему, а он отпил еще глоток.

– Я спрашиваю вас – почему? – снова заговорил Тимьин Тин. – Разве кто-нибудь может ответить человеку на этот вопрос?

– Да, – сказал Тоба, – вопрос справедливый. И я, конечно, не могу на него ответить. Но ведь одно из твоих будущих воплощений, в которые ты веришь, может задаться таким же вопросом касательно тебя сегодняшнего. Что ты об этом скажешь?

– Очень хорошо, – внезапно рассмеялся монах. – «Я» человека всегда стремится быть центром вещей, так?

– Вот именно.

Тимьин допил свою чашку и, когда поднял глаза, собеседники заметили, что в лице его произошла перемена. Трудно было объяснить, каким образом это получилось, но в его легкой полуулыбке, в слегка прищуренных глазах ясно читались теперь дерзость, храбрость и безрассудство.

– Я готов принять это знание, – объявил он. – Можете начинать.

– Вероятно, это займет несколько дней, – осторожно сказал Тоба. – Потребуется целая серия процедур.

– Тогда начнем первую, – сказал Тимьин Тин. – Что я должен делать?

Сандок взглянул на Тобу. Тот кивнул.

– Хорошо, начнем сейчас, – сказал Сандок. Он поднялся и прошел в угол кельи, где были сложены их вещи. – Когда ты сможешь выступить с нами в поход? – спросил он.

– У меня мало вещей, – ответил монах. – Мне только бы покончить с этим делом. Я мигом соберу их, и мы отправимся.

– Хорошо, – произнес Сандок, открывая коробку, в которой лежали шприц и несколько ампул. – Хорошо…

В ту ночь они остановились на отдых в горах, высоко над монастырем. Найдя удобный склон, закрывающий их от ветра, они развели небольшой костер. Мелкие снежинки кружили над ним, словно души, спешащие превратиться в пар и возвратиться на небеса перевоплощенными – так думал Тимьин Тин, сидевший у огня еще долго после того, как его спутники улеглись спать.

Утром он сказал Тобе:

– Я видел непонятный сон.

– Что именно?

– Мне снилось, будто я вижу несколько человек внутри незнакомого мне движущегося экипажа. Я находился в здании, откуда следил за ними. Когда экипаж остановился и люди начали выходить, я направил на них оружие – трубку с ручкой и маленьким рычажком – и нажал на рычажок. Люди были убиты. Мог ли этот сон относиться к моей прошлой жизни?

– Не могу сказать с уверенностью, – ответил Тоба, упаковывая вещи. – Возможно. Пока тебе не стоит слишком критически относится к подобным вещам. Пусть куски картины сами по себе займут свои места.

Тимьин Тину сделали укол перед тем, как они покинули место стоянки, и еще один – вечером, после многочасового перехода по горным тропам.

– Я чувствую, что со мной происходит нечто, – сказал он. – Сегодня мои мысли несколько раз странно путались.

– Каким именно образом?

– Слова… Образы…

Сандок пододвинулся к нему.

– Какие образы?

Тимьин Тин покачал головой:

– Слишком неуловимые, мимолетные. Я не могу их воссоздать.

– А слова?

– Слова на незнакомом языке, хотя они казались привычными. Я тоже не могу вспомнить ни одного из них.

– Думаю, что это добрый знак, – сказал Сандок. – Лечение начинает оказывать действие. Сегодня опять тебя могут посетить странные сны. Пусть они тебя не беспокоят. Лучше просто запоминать и наблюдать…

В тот вечер Тимьин Тин не стал предаваться медитации.

На следующий день в его поведении появилось что-то новое. Когда Тоба задал вопрос насчет снов, он ответил просто:

– Отрывки.

– Отрывки? Какие именно?

– Не могу вспомнить. Ничего особенного. Ну, будем делать утренний укол, а?

– Ты сказал это не по китайски, ты заметил?

Глаза Тимьин Тина расширились. Он посмотрел в сторону. Посмотрел вниз, на свои ноги. Потом снова посмотрел на Тобу.

– Нет, – сказал он. – Это само собой получилось. – Его глаза наполнились слезами. – Что со мной происходит? Кто победит во мне?

– В конечном итоге победишь ты, потому что вернешь потерянное.

– Но, может быть… – Внезапно на его лице появилось новое выражение. Глаза сузились, линии скул смягчились, тень улыбки тронула уголки губ. – Конечно, я вам благодарен за все. Далеко ли нам еще?

– Это трудно объяснить, – сказал Тоба. – Но мы должны покинуть горы через три дня. Еще через неделю мы доберемся до главного пути, по которому отправимся дальше. Это будет уже легко. Но окончательное решение зависит от того, что нам скажут на последней остановке на большом пути. Позволь сделать тебе укол, и мы двинемся дальше.

– Очень хорошо…

Вечером и на следующий день Тимьин Тин ничего не рассказывал о воспоминаниях, которые, возможно, открывались ему. На вопросы отвечал неопределенно. Сандок и Тоба не слишком настаивали.

На другой день, после полудня, когда они медленно спускались по тропе к подножию горы, Тимьин Тин поравнялся с Тобой и потянул его за рукав.

– За нами следят, – прошептал он. – Продолжайте ехать, как будто вы ничего не заметили. Я нагоню вас позже.

– Подожди, – сказал Тоба. – Я не хочу, чтобы ты рисковал. У нас есть оружие особого рода, о котором ты даже не имеешь представления. Мы… – Он замолчал, потому что на устах маленького монаха заиграла улыбка.

– Неужели? – спросил Тимьин Тин. – Вы в этом совершенно уверены? Нет, опасаюсь, что ваше огневое оружие не поможет, если сверху обрушится туча стрел. Как я уже сказал, я догоню вас попозже.

Он спрыгнул с лошади и исчез в скалах, среди которых пролегала тропа.

– Что будем делать? – сказал Тоба.

– То, что сказано: поедем дальше, – ответил Сандок. – Этот парень знает, что говорит.

– Но ум его далеко не в нормальном состоянии.

– Он явно вспомнил гораздо больше, чем сказал нам. Мы должны ему доверять. В конце концов, у нас нет иного выбора.

Они продолжали спускаться.

Прошел почти час. В ущелье дул ветер, и цокот подкованных лошадиных копыт эхом отзывался от скалистых стен. Тоба дважды порывался вернуться и поискать их подопечного, и дважды Сандок отговаривал его. Оба хмурились и сутулились несколько больше обычного.

– Если мы его потеряем, – сказал Тоба, – нас по головке не погладят.

– Мы его не потеряем, – отвечал Сандок, но в голосе его не слышалось уверенности.

Они продолжали путь по склону, когда какой-то предмет упал на тропу впереди, неподалеку от них. Он отскочил от земли и покатился, словно это был круглый камень. Потом стало заметно, что на нем есть волосы. Чуть позже сверху упало туловище. И почти тут же на тропу рухнули два нерасчлененных тела.

Тоба и Сандок натянули поводья, и тут справа над их головами раздался зычный крик. Подняв головы, они заметили Тимьин Тина на вершине скалы. Он помахал им саблей, бросил ее на землю, и начал спускаться по крутому склону.

– Я же говорю, что мы его не потеряли, – сказал Сандок.

Когда маленький монах оказался на тропе и подошел к ним, Тоба нахмурился:

– Ты подвергал себя напрасному риску. Ты ведь не знаешь, какое у нас есть оружие. Мы могли бы помочь тебе. Трое против одного – не слишком уж удобное соотношение…

Тимьин Тин чуть усмехнулся.

– Их было семеро, – ответил он, – но только трое стояли у самого края. Да я и не рисковал понапрасну, а ваше оружие могло только помешать.

Сандок тихо свистнул. Тоба покачал головой.

– Мы беспокоились. Как не велика твоя отвага, твой ум еще не вернулся в нормальное состояние.