Навигатор счастья Рой Олег
А потом все резко закончилось. Мне врезали под дых, выбив из легких весь воздух, словно прокололи воздушный шарик, и оставив лишь обжигающую боль, а затем сунули в лицо что-то холодное.
– Все, парень, шутки закончились, – произнес вблизи моего лица хрипловатый голос, в ноздри раздражающе ударил запах пива. – Давай, что там у тебя. И даже не думай рыпаться, глазик себе выколешь. Бывают несчастные случаи.
Моя сумка плавно перекочевала в руки напарника того, кто был с ножом.
И в это время в подъезд вдруг хлынул свет, залаяла собака.
Повезло. Мне повезло уже во второй раз за этот день.
Секундной заминки моих преследователей оказалось достаточно, чтобы изменить ситуацию в мою пользу. Двинув вооруженному ножом в пах, я вывернулся из-под его нетвердого от боли удара, вырвал сумку и кинулся на улицу мимо ошалевшего от происходящего собачника и рвущейся с поводка, заходящейся лаем здоровенной кавказской овчарки.
Трудно описать, какое чувство бушевало в тот момент в моей груди. Я не знал, что триумф бывает так сладок.
Тем временем очухавшиеся преследователи побежали за мной, но поздно. Еще секунда – и я вскочил в машину и дал по газам. Один из парней – лопоухий – надо же, все те же лица, – пытался перегородить дорогу, но я вырулил, ювелирно оттолкнув его капотом в сторону.
Раньше подобные штуки не могли присниться мне даже в диком и страшном сне, но теперь я проделывал их с удивительной легкостью. Впрочем, никакого особого вреда нападающему я не нанес – в зеркале заднего вида было отлично видно, как он поднимается с асфальта, размахивая руками и, очевидно, отчаянно матерясь.
Но мне не было до этого никакого дела. Машина набирала скорость, а эйфория отчаянно будоражила кровь. Уже позже, паркуясь на платной подземной стоянке в центре, я понял, что щеку мне-таки порезали, а одежда на груди пропиталась уже высохшей кровью.
«А мне даже идет», – решил я, глядя в зеркало. Порез словно сделал меня старше и увереннее… Хотя, возможно, такой эффект давало новое выражение лица и глаз. Даже я заметил, что смотрю теперь немного по-другому. Готов спорить, в институтской группе меня бы не сразу узнали.
Довольный своим новым образом, я обменял часть денег, снял неплохой номер – на одну ночь, раз уж вести кочевой образ жизни, не стоит задерживаться надолго нигде.
Затем позволил себе пошиковать – купил новые хорошие джинсы, несколько футболок и куртку, которые гораздо лучше прежних соответствовали моему статусу независимого и вполне обеспеченного человека. В цифровой гипермаркет я вошел уже вполне солидным клиентом. Правда, с заклеенной лейкопластырем щекой – но мало ли, может, я имею странную привычку бриться опасными бритвами. В гипермаркете я приобрел новый телефон и симку – так надежней. А в довершение всего выбрал маленький нетбук. Флешка, которая была в пакете вместе с пистолетом, все еще ждала своего часа.
Теперь, в лучших традициях шпионских боевиков, надлежало уничтожить старый аппарат. Так я и сделал, разбив его и утопив в Москве-реке. Но прежде сделал с него последний звонок – домой.
– Влад? Ты где? Мы тебя потеряли! – ответил встревоженный мамин голос.
На миг на меня повеяло покоем уютного дома, запахом борща и гераней на окне, линолеума и нагретой солнцем пыли… Даже подколки Кристи казались теперь по-домашнему милыми.
– Мам, со мной все в порядке, я уехал на несколько дней из Москвы. Не волнуйтесь, – ответил я, вздыхая и отгоняя ладонью мешающий сделать следующий шаг образ.
– Влад! Во что ты ввязался?! – закричала мама. – Где ты? Что происходит?
Ответить на эти вопросы я не мог – прежде всего, для безопасности своей семьи. Лучше просто исчезнуть с их горизонта. А поэтому я нажал отбой, переломил симку и отправил аппарат в реку.
Ну вот, как говорится, концы в воду.
Моя прежняя жизнь закончена. Что ждет впереди – абсолютно неизвестно. Но я, по крайней мере, сделал шаг.
К концу дня, запершись в номере с комфортабельными кожаными креслами, я подумал, что у меня на сегодняшний момент целых два повода для оптимизма.
Первый – я еще жив.
Второй – в кои-то веки начал жить не в воображении, а в реальности. Наконец я хотя бы что-то делаю.
А еще я вспомнил о ребятах, с которыми познакомился вчера. (Только подумать, это произошло совсем недавно, а не в прошлом веке, как могло бы показаться из-за насыщенности событий.) Интересно, как они?.. Надеюсь, у Юли нет проблем из-за похищенного мною пропуска и у ребят все вообще нормально.
На это имелась надежда – до тех пор, конечно, пока я держусь от них подальше и не вовлекаю их в свои неприятности. А я именно так и собираюсь поступать в дальнейшем. Надо бы постараться забыть о них настолько, чтобы не вспоминать даже во снах… Интересно, как работает эта штука – навигатор сновидений…
Но эту мысль я не додумал, поскольку открыл флешку.
В окно заглядывала тень уходящего лета. Вечер выдался теплым, почти по-летнему. Бывает как раз такой момент бархатной осени, когда хочется нажать на паузу и задержать последнее, а потому особенно нежное и хрупкое тепло, еще хотя бы ненадолго.
В такие дни приятно гулять по парку, жадно вдыхая в себя пахнущий перезрелыми яблоками воздух, любоваться пестрыми, словно акварельными, деревьями, всем существом впитывая мягкие солнечные лучи, а мысли текут неторопливо и размеренно, словно подчиняясь влиянию неги, разлитой вокруг.
Поэтому Юле потребовалось отвернуться от окна, чтобы собраться.
– Мне не нравится то, что вы даже не подумали взять меня с собой! – произнесла девушка с упреком. – Как будто я лишняя в вашей компании.
Олег и Алиса смущенно переглянулись.
– Ты не понимаешь, это был бы бессмысленный риск. Тот человек мог бы… – начал Олег.
– Я не спрашиваю, что он мог, – прервала его Юля, чувствуя, как поднимается раздражение из-за непонятливости друзей. – Почему вы можете рисковать собой, а меня держите в стороне… как какую-нибудь фарфоровую куклу? Я тоже кое-что могу!
– Юль, – Волков встал и успокаивающе положил руку ей на плечо. – Мы не сомневаемся в твоих способностях. Ты нам очень нужна. Но зачем же рисковать зря?..
– Затем, что из-за меня вы впутались в это дело! – от руки Олега шло тепло, и хотелось позволить друзьям убедить себя… да хоть в чем угодно, но Юля вспомнила Влада – резкого, похожего на нахохлившуюся птицу, и разозлилась. – Я хочу действовать наравне с вами. Мы одна команда. Так что не забывайте, пожалуйста, об этом.
– Ладно, – Волков широко, обезоруживающе улыбнулся и приобнял Юлю. – Мы действительно команда и именно поэтому собрались здесь, чтобы решить, что делать дальше. Дело пахнет очень скверно, – он выпустил Юлю и обернулся к Алисе.
– Я согласна, – кивнула та. – Весьма скверно. Мне кажется, мы не справимся сами. Надо бы посоветоваться с кем-то… из академии…
– С Кришем? – спросила Юля. Она прекрасно помнила, как Криш, чтобы захватить демона, позволил ей оставаться в опасной ситуации. Красавчик Криш был ей не слишком симпатичен, и Юля, в отличие от Олега, который не позволял себе говорить о Крише, возможно, боясь подозрений в соперничестве, могла высказывать все, что думает.
– Нет, – щеки у Алисы слегка порозовели. – Может, с профессором Мельниковым? Ты сама говорила, что он очень адекватный.
Юля кивнула. Действительно, кто, если не Мельников, специалист по моделированию всяких сложных ситуаций, поможет в их случае. Не стоит переоценивать свои силы и пренебрегать возможностью посоветоваться с кем-то более знающим и уж наверняка обладающим большим опытом.
– Нет, – вмешался Волков и решительно помотал головой, словно закрепляя собственные слова, а еще добавил: – Ни в коем случае.
– Почему? – обе девушки задали вопрос одновременно.
Отвечать Олег не стал. Вместо этого вывел из спячки экран ноутбука и открыл файл. На экране появилась всего одна надпись: Pro bono publico.
Разумеется, Юля прекрасно знала, что это означает. Точно такая же надпись, дополненная изображением Святого Грааля, красовалась на официальных бумагах и мозолила глаза на плече парадной формы академии, надеваемой в особо торжественных случаях. «Ради общего блага» – таков девиз академии инициатов.
Для студентов академии этот девиз не представляет никакой тайны, но совершенно непонятно, каким образом он влияет на возникшую ситуацию и должен помешать обсуждению чудовищной игры с профессором Мельниковым.
– Я не понимаю, – Алиса тоже с удивлением посмотрела на Олега.
– Сейчас объясню, – он криво улыбнулся. – Этот файл я перекинул к себе с ноутбука Бориса – того человека, с которым мы с Алисой встречались сегодня.
Юля потерла виски. Происходящее буквально не укладывалось в голове.
– То есть ты хочешь сказать, что инициаты имеют отношение к этой игре? – проговорила вслух Алиса то, что сама Юля так и не решилась произнести.
Волков молча кивнул.
Это был крах. Все трое только слегка коснулись организации инициатов, но прекрасно понимали, что такие люди не привыкли шутить. Есть ли силы у трех студентов-недоучек противостоять целой организации? Бред, бред и еще раз бред.
Но что же делать?
Может, притвориться, будто ничего не произошло, учиться себе дальше – посещать лекции, участвовать в экстремальных семинарах и позволять вылепить из себя все, что их наставникам будет угодно. Несомненно, это самый легкий путь, вызывающий наименьшее внешнее сопротивление.
То, что Юля знала об инициатах, вполне подтверждало мысль, что они могут пожертвовать чем-то или кем-то ненужным ради каких-то важных, на их взгляд, глобальных целей. Тем же Борисом. Или Владом. Простыми людьми, не обладающими особенными способностями, а посему не интересными организации. Что для инициатов простые люди? Может, просто песок? Отряхнул от него руки – и иди себе дальше, стремись к своим высоким и благородным, без сомнения, целям.
Все трое молчали, избегая смотреть даже друг на друга.
Открывшийся факт был слишком неприятен.
А вдруг все это ошибка? Или простое совпадение? Мало ли кто использует крылатую латинскую фразу? Почему обязательно инициаты?
Юля до боли закусила губу. Именно по тому, как не хотелось принимать реальность, худшие предположения должны оказаться правдой.
Помощи искать негде. Они остались наедине с опасностью, многократно превосходящей их силы.
Вот это факт.
Девушка покосилась на Олега. Тот что-то сосредоточенно искал, сидя за компьютером. Спрашивать о том, как Волков собирается поступить, не было необходимости. И так ясно, что, как бы ни пошло дело, он не струсит. Кто угодно, только не Олег.
– Я кое-что нашел про тетю Влада. Помните, он говорил, что именно тетя втянула его в игру. – Олег оглянулся на обеих девушек. – Попробуем потянуть за эту ниточку.
Алиса кивнула. Кажется, она тоже ни секунды не сомневалась в том, как именно следует поступать. Юле стало стыдно за собственную слабость. Неужели она слабое звено в их компании?! Как хорошо, что никто из друзей не читает мыслей и не понял ее трусливых сомнений.
9. Смертельная ловушка
«Если смотришь эту запись, я проиграла, – тетя Вика хмыкнула и повертела, как всегда, взлохмаченной головой. – Так бы сказали в каком-нибудь дурацком фильме. Но здесь, слышишь, Влад, – она доверительно нагнулась к камере так, что на первом плане оказался нос и накрашенные ярко-морковным губы, – хорошие ставки, и я ни о чем не жалею. Мы с тобой прищучим этих гадов».
Тетя была настолько такой же, как всегда, что у меня защипало глаза. Она не унывала и не сдавалась ни при каких обстоятельствах. И даже смерть оказалась над ней не властна. Я не сомневался, что она все еще в игре и действительно поможет мне со всем разобраться. Мы победим – вместе с ней, вопреки всему. Еще не нашелся тот человек, который мог бы ее переиграть.
«Я кое-что для тебя оставила, – продолжала тем временем тетя Вика, хитро глядя на меня с экрана новенького нетбука. – Это ценнее денег. Ну, Влад, ты уже догадался?»
Когда я был маленьким, тетя Вика часто играла со мной в шарады, настолки и прочие игры, поэтому манера ее изложения вовсе не удивила меня.
– Информация, – ответил я, жадно наклонившись к экрану.
Это то, что я искал с самого начала.
Конечно, деньги важны хотя бы для того, чтобы обеспечить некий уровень комфорта и упростить жизнь. Без денег все становилось на порядок сложнее, любая мелочь. Но информация всегда казалась мне основной ценностью. Чтобы прищучить тех гадов, которые стояли за игрой и на которых намекала тетя, без информации не обойтись.
«Молодец! – перечерченные множеством вертикальных морщинок морковные губы растянулись в довольной улыбке. – Я уверена, что воспитала тебя правильно, что бы там ни думала на этот счет моя сестрица. Итак, Влад, найди информацию. Ищи в своем детстве и старых страхах. Он есть у курильщика. Удачи, я в тебя верю, мальчик!»
Запись закончилась. Больше на флешке ничего не было.
Я встал и принялся ходить по комнате, подошел к окну. Передо мной, словно лампочки в новогодней гирлянде, сияли огни Москвы – окна, фонари, фары машин. Город никогда не спал, как гигантский муравейник, он постоянно находился в движении.
За окном выл холодный осенний ветер, злобствуя, что не может до меня добраться. Мне было уютно и тепло. В номере горел мягкий свет, на столике перед глубоким кожаным креслом стояла тарелка с фруктами и мясом, рядом бокал вина – мой сегодняшний ужин. Роскошь, как ни посмотри.
Отвернувшись от окна, я прислонился затылком к холодному стеклу и задумался.
Тетя загадала очередную шараду. Ответ лежит в моем детстве и страхах. Гм… широко сказано. В детстве я боялся чего угодно. Темноты, высоты, спрятавшихся под кроватью чудовищ. Тетя Вика возилась со мной, частенько водила гулять в парк, рассказывала что-то, учила преодолевать страхи…
Я нахмурился и попытался сосредоточиться, чувствуя, что нахожусь где-то поблизости от разгадки.
Он есть у курильщика. Интересно, что? Кашель? Может, огонь?
Однажды я сжег мамино платье, считая, что оно отдаляет ее от меня. Мама любила это платье и часто надевала, когда отправлялась в театр с подругами, она была завзятой театралкой.
Но как огонь соотносится с той информацией, которую хотела передать мне тетя? Не стоит забывать эту версию, стоит поискать другую.
Вернувшись в кресло, я откинулся на спинку, с наслаждением ощутив, как хорошо оно приспособлено под мое тело, глотнул вина, закрыл глаза и погрузился в воспоминания.
После того случая с платьем меня очень ругали, а тетя Вика сказала, что просто нужно проводить со мной больше времени.
Папа даже поссорился с ней тогда.
А тетя Вика стала приходить за мной почти ежедневно.
Сначала мы шли гулять. Причем гуляли мы совсем не так, как обычно гуляют взрослые с детьми, когда только и слышится: «Туда не лезь!», «Сюда не ходи!» У нас как раз была совершенно другая, можно сказать, противоположная ситуация.
– Ну и что ты за мной ходишь, как привязанный? – сердилась тетя. – Видишь дерево? Я бы на него на твоем месте обязательно залезла.
Лезть на дерево мне не очень хотелось, но не хотелось и огорчать тетю Вику – единственную взрослую, испытывающую ко мне интерес. Я ужасно боялся, что рано или поздно тетя тоже во мне разочаруется и перестанет обращать внимание. Поэтому приходилось лезть…
Потом мы шли в кафе, и тетя обязательно покупала мне что-нибудь совершенно не полезное, на родительский взгляд, но от этого еще более вкусное – восхитительное мороженое, политое карамелью; творожное колечко – воздушное, почти невесомое; кусочек торта, украшенный смешной марципановой фигуркой… Если было холодно, мы сидели в кафе, и я, прижавшись лбом к стеклу, глазел на улицу. Как красиво смотреть на струи дождя или летящий в свете фонарей снег из теплого, уютного помещения.
Я открыл глаза, взял с тарелки крупную ягоду клубники и надкусил, жадно глотая сок, хлынувший мне на язык. Ягода казалась безвкусной, совсем не такой, как в моем детстве… или это особенность настоящего – быть всегда хуже прошлого, проигрывать ему при любом сравнении.
Бросив недоеденную клубнику, скорее декоративную, чем вкусную, я снова откинулся на спинку кресла.
Тетя Вика зашифровала свое послание из боязни, что оно попадет в чужие руки. Однако она ничуть не сомневалась в том, что я способен его разгадать. Ответ заключается в чем-то личном, в том, что очень хорошо знали и я, и она.
Может, дело в том случае, когда я на одной из прогулок свалился-таки с ветки и разбил себе лоб о камень? Упал я тогда очень неудачно, рассек какой-то сосуд. Ранка всего ничего, а кровь ливанула фонтаном. Тетя тогда очень испугалась, а мне, кажется, даже больно не было. Мы кое-как уняли кровь и, не сговариваясь, не стали посвящать в это маму и папу. Вряд ли им понравилось бы это происшествие… хотя, если уж совсем честно, наверное, больше всего я боялся, что оно не произведет на них никакого впечатления и я лишний раз получу доказательства собственной ненужности и незначительности.
– Ты слишком боишься, Влад, – говорила тетя Вика. – Нужно бояться, это нормально. Только глупые люди ничего не боятся. Бойся, но умей преодолеть свой страх.
Чтобы отучить меня от боязни высоты, тетя водила меня в один дом. Мы поднимались на двадцать четвертый этаж на скоростном лифте, от которого слегка кружилась голова, а затем она выводила меня на маленький балкончик. Сказать, что мне было страшно – это еще ничего не сказать. Перила вдруг начинали казаться хрупкими и ненадежными, а ветер обманчиво ластился, словно уговаривал довериться ему, оттолкнуться и взлететь… Мне было страшно, но тетя Вика всегда стояла рядом и держала меня за руку. Она-то, кажется, ничего не боялась.
Это точно… И умерла она, кстати, как раз упав с высотки…
Упав с высотки… Высота… Высотка… Небоскреб…
Я до боли сжал руками виски, словно боялся, что крутящаяся поблизости мысль выскочит из головы и растает струйкой табачного дыма.
Ну, конечно, что есть у курильщика? Небоскреб. Не так давно на упреки мамы по поводу курения тетя Вика рассказала анекдот про то, как журналист спрашивает стоящего у роскошного небоскреба курильщика, как давно тот курит, сколько раз в день и какую марку сигарет. А получив ответ, заявляет, что на деньги, потраченные на сигареты, курильщик смог бы купить целый небоскреб. «А вы курите?» – спросил в ответ тот человек у корреспондента. «Нет», – ответил тот, слегка растерявшись от такого поворота. «А небоскреб у вас есть?» – продолжил допрос курильщик, на что, конечно, последовало новое «нет». «А у меня есть. Это мой небоскреб», – завершил свою речь мужчина.
Как же я сразу не вспомнил этот анекдот?!
Итак, правильный ответ: небоскреб, высотка. Это точно.
Улики спрятаны в каком-то высоком здании, чем-либо примечательном для меня.
В волнении я вскочил на ноги и быстро заходил по комнате, показавшейся вдруг очень маленькой и узкой.
Ну конечно, тетя имела в виду не просто высотку, а именно ту, где ее убили. Возможно, именно поэтому она оказалась в тот злосчастный день на крыше. Идиот! Я с силой хлопнул себя по лбу. Надо было начинать с осмотра места гибели тети Вики. Любой герой детективного романа поступил бы именно так, и только такой разиня, как я, едва не пропустил все на свете.
Мой путь лежит на крышу, это ясно, как дважды два, и даже яснее.
На решетчатой двери висел навесной опломбированный замок с плохо оттиснутой синей печатью. Разумеется, такая мелочь уже не могла меня остановить. Предвидя подобный поворот событий, я заглянул в магазин и купил несколько инструментов.
Подпиливая замок, я размышлял над превратностями жизни. Вот уж поистине никогда не угадаешь, что случится с тобой завтра.
Все дело не отняло слишком много времени, и вот я, уже взобравшись по металлической приставной лестнице, поднял люк и оказался на крыше. В лицо сразу ударил ветер. Здесь было гораздо ветренее, чем внизу. Волосы лезли в глаза, забивались в рот. Где-то подо мной лежал огромный город. Если смотреть на него сверху, он походил на сказочную страну и подмигивал мне огнями, напоминая о старом страхе.
А страх никуда не делся, он просто затаился, как хищник в засаде, чтобы теперь наброситься на меня. Каждый шаг давался с трудом.
Именно здесь была тетя Вика в день своей смерти. Мне казалось, я вижу ее невысокую сухощавую фигуру. Тетя машет мне рукой и пытается что-то сказать, но из-за ветра ее слова не долетают до меня, их относит в сторону.
Что здесь произошло на самом деле? Знать бы…
Я огляделся. Непонятные козырьки, антенны… и ни одного указателя: «То, что вы ищете, вот там». Придется изучить место подробнее. Я думал, что готов к этому, но думал так на земле, а здесь все стало совершенно иным. Ветер, как нарочно, толкал меня в спину, проверяя на прочность, а ноги казались деревянными и совершенно не приспособленными для передвижения.
Подойдя к одному из козырьков, я с облегчением опустился на колени и принялся искать что-то вроде тайника. Ничего. То же самое ждало меня у следующего козырька. Неужели поиски тщетны?
Куда же тетя спрятала материалы?.. Ответ уже был у меня в голове, но я не хотел его воспринимать, ведь если мои предположения верны, придется подойти к бордюру, к самому краю, встать лицом к лицу с пустотой.
– Ты слишком боишься, Влад. Только глупые люди ничего не боятся. Бойся, но умей преодолеть свой страх, – теперь я отчетливо услышал голос тети Вики и даже оглянулся, обрадованный и удивленный.
Но нет, ее, разумеется, рядом не было. Никаких голосов – только заунывный вой ветра, похожий на древнее заклинание.
Нужно медленно досчитать до десяти, делая на каждый счет вдох или выдох, а потом идти – ничего плохого со мной не случится.
Я так и поступил. У самого края крыши голова закружилась, я пошатнулся, и новый порыв ветра ударил в спину с такой силой, будто действительно хотел скинуть меня вниз, к далекой цепочке огоньков на охраняемой стоянке у подножия.
Пришлось присесть на корточки и, зажмурившись, опять считать. Этой дыхательной гимнастике меня, кстати, тоже научила тетя Вика. Так получилось, что многое в моей жизни связано именно с ней, а потому я просто обязан предпринять все, что возможно, чтобы ее смерть не оказалась напрасной и неотомщенной.
При мысли о тете страх отступил, как побитая собака. Тетя Вика была такой – ее боялся даже страх. Парадоксально, правда?..
Собравшись, я стал ощупывать бордюр, медленно продвигаясь по периметру крыши и стараясь не смотреть вниз. Высота и пугала, и манила, а где-то в глубине подсознания жила безумная мысль: интересно, а что ощущает человек при падении? Что он чувствует, о чем успевает подумать, пока летит вниз? Что будет, если раскинуть руки и шагнуть на бордюр?.. Может, ветер подхватит меня, и за спиной развернутся широкие перистые крылья?
И тут мои оледеневшие на стылом осеннем ветру пальцы нащупали трещину. И не просто трещину – в этом месте отходил большой кусок штукатурки, а под ним, кажется, что-то было. Нашел?.. Сердце глухо бахнуло в груди.
Штукатурка ломалась под пальцами, забивалась под ногти, впивалась неожиданно острыми краями в кожу, но я уже не обращал на это внимание. В щели и вправду оказался небольшой шершавый конверт. Подсветив фонариком, я разглядел на нем всего одну букву «В». «В» – значит Владу, то есть мне. Тетя Вика любила вместо имени использовать буквы. Буквы, цифры, символы, шарады… Она играла всегда, просто последняя игра оказалась слишком опасной.
Но теперь конверт был у меня в руках. Вот оно – доказательство. В этом тонком конверте явно скрывается нечто важное, то, ради чего стоило рискнуть и преодолеть свой страх. На миг я замер, удерживая хрупкое ощущение интриги. Сейчас, пока конверт еще не открыт и по-прежнему скрывает свою тайну, чувствуешь особое волнение. Иногда предчувствие гораздо лучше свершившегося события. Событие, каким бы прекрасным оно ни было, остается в прошлом, а предчувствие, предвкушение устремлено в будущее. Оно полно обещаний.
А сейчас…
Я, словно лаская, провел пальцем по грубой бумаге конверта.
– А теперь не шевелись, – послышался голос.
Я вздрогнул: надо же было настолько увлечься, чтобы не заметить появления на крыше троих парней. Тех самых, что преследовали меня еще вчера.
– Думаешь, самый умный? – лопоухий расхохотался. – Да ты сам привел нас, куда нужно. Ну что я говорил: достаточно проследить за этим лохом, и мы получим все на блюдечке с голубой каемочкой! Гони косарь, Толян.
– Сначала щенка прищучь, – отозвался второй парень в низко надвинутой шапке.
Воспользовавшись их диалогом, я попытался отступить, но третий, молчаливый громила, преследовавший меня на джипе, уже направил мне в живот пистолет.
А мой пистолет – тот, который передала мне тетя, так и остался лежать в гостинице, под подушкой. Я решил обойтись в этой короткой экспедиции без него, и, как оказалось, очень зря.
– Давай сюда, – потребовал громила, протягивая ко мне свободную руку.
Чувство обиды кольнуло в живот, судорогой пробежало по горлу. Еще пару минут назад я казался себе триумфатором и великим героем, а теперь мне сдается, что мое место в ясельной группе детского сада – только там, среди маленьких наивных детей, я не буду выглядеть столь чудовищно глупо, как сейчас.
Ветер толкнул меня в бок почти дружески, словно подначивая на неожиданный шаг. Как там меня учили выбивать из руки оружие?.. Пора бы и опробовать…
И я рискнул. Сунуть конверт в карман было делом мгновения, а потом я крутанулся. Бабахнул выстрел. Действительно бабахнул, едва не разорвав мне барабанные перепонки. Лоб обожгло горячим воздухом. На долю секунды мне показалось, что я оглох и ослеп, но только на долю секунды, потому что дальше я уже вмазал верзиле под ребра с такой силой, что тот нелепо согнулся.
Лопоухий бросился мне наперерез и двинул ногой в скулу. Я упал и покатился по крыше. Тип в шапочке подбежал ко мне и попытался ударить ногой в живот. Но мое тело, принадлежащее словно бы уже не мне, помимо сознания проявило неожиданную резвость. Не знаю, каким чудом я схватил парня за ногу и опрокинул.
– Стой, придурок! Застрелю! – верзила уже вполне пришел в себя и снова целился в меня из пистолета, а лопоухий извлек из рукава длинный, хищно блеснувший нож.
– Урою гада, – отплевываясь, пообещал парень в шапочке, тяжело поднимаясь на ноги.
Кажется, обложили.
– Так вам нужен конверт? Сразу бы так и сказали! – крикнул я, испытывая чувство дежавю, однако надеясь выгадать хотя бы долю секунды.
И не зря.
Помощь пришла совершенно неожиданно. Она выскользнула из люка так ловко, словно всю жизнь занималась цирковыми представлениями, и наставила на парней пистолет. Кстати, за последний день я видел столько оружия, сколько не видел за всю свою жизнь, если не считать, конечно, голливудских боевиков, где герои имеют обыкновение врываться в тщательно охраняемое здание, имея под плащом полный боекомплект.
– Ствол бросил! – крикнула девчонка. Кстати, я понял, что это именно девчонка, только по голосу. В полутьме и не разберешь, кто это, тем более с современной андрогинной модой – джинсы, куртка, кроссовки, короткая стрижка – то ли парень, то ли девица.
Громила медленно повернулся на голос и тут же глухо выругался и выронил пистолет, с грохотом покатившийся по крыше – девушка шутить не любила и без колебаний влепила пулю в кисть его руки.
Глядя на них, я понял, что реальность машет мне платочком из проплывающего мимо вагона поезда. Такое чувство, будто оказался на съемках боевика, где все знают свои роли, а ты отчего-то не успел подготовиться, не прочитал сценарий и теперь чувствуешь, что непременно опозоришься.
– Выследила? – с ненавистью процедил лопоухий сквозь зубы.
– А вы думали, он один лох? – девушка засмеялась, но было видно, что она ничуть не расслабилась и прекрасно контролирует ситуацию. – Настоящие лохи – это вы. Вроде не первый день в игре, могли чему-нибудь научиться. Хотя, конечно, не всем дано.
– Ну ты же у нас звезда звездовна! – подал реплику парень в шапочке и вдруг упал на крышу, в падении умудрившись выхватить пистолет и выстрелить в девушку.
К счастью, она успела дернуться, и пуля, очевидно, нацеленная в грудь, попала в плечо. Девушка тоже выстрелила, но промазала.
– Убейте эту сучку! – взвизгнул громила, баюкающий раненую руку.
– Даже не сомневайся, – отозвался лопоухий и ударил девушку, сбив ее с ног.
Ее пистолет отлетел к люку и упал вниз. Одной единицей боевого оружия меньше, хотя и сейчас на пацифистов эта компания отнюдь не походила.
Тем временем оба дружка подскочили к лежащей и принялись методично бить тяжелыми ботинками.
Все трое забыли обо мне, сочтя слишком незначительным, не принимая всерьез. Девушка еще пыталась уворачиваться и сопротивлялась, но, очевидно, теряла силы, истекая кровью.
Смотреть на это я уже не мог. В этот миг управление моим телом словно взял некто другой, более опытный и умелый, чем я. Прежде всего я подхватил все еще валяющийся пистолет громилы. У него оказалась разворочена ручка, но других вариантов не имелось. Одним ударом я выбил оружие у парня в шапке и ногой пихнул его пистолет подальше, вне зоны досягаемости.
– В сторону! – заорал я, наводя на парней свое оружие.
Они отпрянули, оставив девушку в покое.
– Нож положи перед собой и медленно, чтобы я видел, – проговорил я почерпнутую из каких-то третьесортных боевиков фразу.
Лопоухий нагнулся.
– Эй, а у него мой пистолет, – вдруг заявил громила, – не видели, как его разворотило? Парень блефует, он не сможет выстрелить.
Я попытался нажать на курок, но пистолет действительно не стрелял.
– Пулю заклинило. А могло бы вообще разорвать, – усмехнулся его дружок в шапочке.
Они переглянулись и двинулись ко мне.
Обратить на себя внимание мне удалось. В целом, я даже добился того, чего хотел – отвлек их от девушки и переключил на себя. И тут мне пришлось действительно сложно. Пришлось отбиваться сразу от обоих. К счастью, громила, самый большой и опасный из них, был ранен и только шипел, ругался и давал друзьям советы, на мой взгляд, скорее их путающие, чем помогающие. Но все равно как-то быстро стало понятно, что долго я не продержусь – возьмут измором.
Так и произошло. То ли зная, то ли интуитивно почуяв своим волчьим нюхом мое слабое место, они стали теснить меня к бордюру, огораживающему крышу, и вскоре я оказался на самом краю. Огни неспящего города подмигнули мне, словно намекая на скорую встречу. Хотел, мол, испытать, что такое полет, – отлично, скоро тебе представится такая возможность.
И все равно я собой гордился. Я дрался, и дрался неплохо, умудряясь пока что более-менее успешно, но отбиваться от превосходящего и более опытного противника. Если уж говорить открыто, то я превзошел себя. Тетя Вика гордилась бы мною.
Но какая злая ирония судьбы!
Может быть, она тоже сражалась на этом же месте, стараясь продать свою жизнь подороже. Жаль, что мне так и не удалось отомстить за нее и сделать что-то по-настоящему нужное и хорошее в этой не слишком долгой и отчаянно бесполезной жизни. И все же я не трус. Что там говорили викинги про тех, кто умирает в сражении?.. Это будет славная смерть, хотя мама, конечно, будет плакать, а отец молча отвернется, разозлившись, что я опять подвел семью и умудрился все испортить. А сестра… скажет что-то ироничное в своем духе, что-то вроде: «Наконец наш Влад смог подняться на высоту. Жаль только, что он тут же с нее свалился. Я же говорила, что он совсем такой же, как чокнутая тетя Вика!» И, кстати, как ни смешно, невольно окажется права.
Все эти мысли проносились у меня в голове, в то время как тело продолжало работу. Да-да, именно на работу – однообразную и скучную работу – происходящее и было похоже более всего. Отразить удар, повернуться, нанести удар, уйти из-под удара, отразить удар… Я действовал, как заведенный, как робот, выполняющий одну и ту же программу. Без единого шанса на успех, без тени надежды.
Но тут ситуация вдруг волшебным образом изменилась.
10. Вера
У ведущей на чердак двери лежал пистолет.
– «Макаров», – пробормотал Олег Волков, поднимая оружие. – Похоже, мы вовремя.
Дверь была взломана, а бумажка со слепым оттиском синей печати разорвана.
– Там что-то происходит, я слышу, – шепнула Алиса. – Мне кажется, ты совершенно прав, мы просто на редкость вовремя.
На крыше шел бой.
У самого края, спиной к заграждению и в опасной близости от расцвеченной огнями темной бездны, отчаянно дрался Влад. Похоже, неприятности ходили за ним буквально по пятам. Но, надо признать, держался он стойко – один против двоих, и неподалеку стоял еще третий, отчего-то не принимающий участия в драке.
Юля невольно залюбовалась отточенностью движений Влада. Он изменился буквально за сутки и держался отлично, ловко уворачиваясь от ударов.
Пока она наблюдала за боем, Олег и Алиса прошли вперед, едва не наткнувшись в темноте на лежащую на крыше девушку.
Та зашипела и попыталась отползти.
– Она ранена, – услышала Юля взволнованный Алисин голос.
– Если хотите помочь, помогите сначала ему, – хрипло прошептала девушка, кивнув в сторону дерущихся. – Он долго не продержится. Со мной все нормально.
И упала на спину, тяжело дыша.
– Юля, помоги ей. Мы справимся, – коротко скомандовал Олег.
Красицкая кивнула и нагнулась над лежащей:
– Ты ранена?
Кажется, девушка была примерно их возраста. Хотя в темноте нормально разглядеть ее могла одна Алиса Панова со своим кошачьим зрением.
– Вы в игре? – вместо ответа задала вопрос незнакомка.
Юля вздрогнула. Слово «игра» уже вызывало устойчивую негативную реакцию, от него ощутимо воняло неприятностями. Очень крупными неприятностями…
– Мы не участвуем в игре, – ответила она и слегка раздраженно повторила вопрос: – Вы ранены?
– Да, в плечо…
Футболка под кожаной курткой и в самом деле оказалась залита кровью.
Юля осторожно стащила с девушки куртку. Держалась незнакомка неплохо, обойдясь лишь стоном. К счастью, пуля не засела в руке и не затронула кость, но, тем не менее, требовалось срочно принять меры. Юля затянула жгут, чтобы остановить обильное кровотечение, и сосредоточилась, поднеся руки к ране. От нее к пальцам словно потянулись тонкие красные нити. Нити боли. Сразу затошнило, а голова закружилась, но Красицкая, сцепив зубы, продолжала, проникшись еще большим уважением к пострадавшей.
Юля и не заметила, как пошел дождь. Сосредоточившись на раненой, она в один момент вдруг обнаружила, что, оказывается, насквозь промокла и абсолютно обессилела. А раненая смотрит на нее, поблескивая в темноте глазами.
– Кто вы? – спросила она, когда поняла, что Юля обратила на нее внимание. – Что вы сделали? Как вы это смогли?
– Сейчас вызову «Скорую», – Юля не стала отвечать на вопросы.
– Нет, не надо, – поспешно возразила девушка. – Мне уже лучше. Не хотите, не рассказывайте ничего.
Юля пожала плечами и с тревогой огляделась. Пока она занималась незнакомкой, бой закончился, а парни, которые дрались с Владом, исчезли, словно их и не было.
Читать бесплатно другие книги:
