В лабиринтах тёмного мира. Том 2 Северюхин Олег
– А во что мы превращаемся? – вставил свои пять копеек Корепан. – У нас вся братва на воле и на киче рогом на всех прет, причем на воле рога выросли меньше, чем на зоне. Все вертухаи в панике, их просто невозможно отличить от зеков, своди всех в баню и потом не разберешься, кто кум, кто мужик, а кто вертухай.
– По информации с мест, – мрачно сказал Мент, – восемьдесят шесть процентов населения заражены и испытывают потрясение от превращений. Мне кажется, что мы должны задействовать все средства массовой информации, чтобы доказать, что все происходящее с нами – это норма, а все оставшиеся в прежнем виде люди – это грешники и носители неправильных генов, отклонение от нормы. Все иконы нужно перерисовать, всех художников бросить на внесение дополнений в картины всех музеев. Копыт там всяких, рогов разной формы и щетины.
– Да как же мы у Рембрандта всем героям будем рога пририсовывать? – возмутился Чекист.
– Ну, с Рембрандтом проще всего, у него там все как настоящие черти выглядят, – сказал Мент, – сложнее будет с портретами власть предержащих и олигархов. Как бы они не взбрыкнули.
– Не взбрыкнут, – сказал Банкир, – иначе они к своим банковским ячейкам и счетам доступа иметь не будут. Хуже будет с попами. Звонил мне местный архиепископ, говорит, что это кара Божья и начало нового Армагеддона. Приглашал в Успенский собор помолиться. Куда мы туда с копытами, хвостами да рогами пойдем.
– Хвостами? – переспросили участники совещания, лихорадочно сунув лапу в штаны и ощупывая отмершие было рудименты на пути перехода от обезьяны к человеку.
– Да, – сказал сокрушенно Чекист, первым закончив обследование своего организма, – лучше бы нам все-таки быть обезьянами, а не теми, во что мы превратились. Уж лучше жить на планете обезьян, чем в сплошном Аду. А как там в старом центре?
– Там действительно настоящий Ад, – сказал Мент, – правительство перешло на закрытый режим работы. Министерство иностранных дел прекратило прием и контакты с иностранными дипломатами. Сотрудники наших посольств и учреждений оказались зараженными и самолетами МЧС эвакуируются на родину во избежание создания нежелательного имиджа нашей страны. Выходцы из Билбордии и из СССР тоже заболели неизвестным синдромом.
– А они-то почему? – спросил Банкир.
– Советский синдром оказался сильнее, чем мы предполагали. Несмотря на гражданство тех стран, выходцы с нашей родины не избавились от синдрома победителей и ненависти к тем, кто не молятся на них за прошедшую победу, а поэтому и они стали такими же как мы, с рогами и копытами, – сказал Чекист. – Наши аналитики делают вывод о том, что либералы, национал-предатели и пятая колонная не подвержены общему синдрому. Как заговоренные. Вот это еще раз доказывает, что они настоящие враги и предатели, иначе они были таким же, как и мы.
– Как рейтинги у руководителей? – спросил Мент.
– Выше, чем обычно, – сказал Чекист, – отмечается высочайшее единение руководящего звена и народа, объединенного общей бедой. Все телевизионные каналы переходят на круглосуточное вещание программ «Воскресный вечер с кисельными соловьями», к этой же программе приурочены показы новых мод и обмен опытом житья в новых условиях. Уличные корреспонденты будут снимать избиения пятой колонны, которые не пожелали присоединиться к абсолютному большинству и тем самым бросили вызов новому гражданскому обществу. Раньше его не было, а сейчас стало. То есть – появилось. На кого мы пальцем покажем, того наше гражданское общество и уничтожит. Кстати, в Северной Корее тоже много наших сторонников, они перестали жрать собак и перешли на обыкновенные помои. Таких отщепенцев, как наши либералы, у них остались единицы, и они скоро исчезнут как вид.
– Что будем делать с президентскими выборами? – спросил Банкир. – Что на том верху думают по этому поводу?
– Черт его знает, как там у них, – сказал Мент, – ходят разговоры, что Сам-то передумал и будет выдвигаться в президенты без всяких преемников. Говорит, что сила есть – ума не надо.
– А со столицей как? – не унимался Банкир. – А с вашими назначениями, тоже все коню под хвост?
– Пока ничего не понятно, – сказал Чекист. – Замы наши на два фронта работают, разговаривают как целки, типа я тоже хочу, но до свадьбы не дам. Сволочи, чуть что, сдадут с потрохами.
– А как наш кандидат в президенты? – снова спросил Банкир.
– Пытается проводить свою кампанию, – усмехнулся Мент. – У нас же сам знаешь, когда сверху команда поступает, то помещения не готовы, то электричество пропадает, то население не оповещено.
– А сам-то он как, я имею в виду по внешности? – уточнил Банкир.
– Такой же как всегда, человек человеком, и помощник его такой же, и в штабе у них всего два поросенка оказалось, – сказал Мент.
– А что мы будем делать в этой ситуации? – спросил Корепан. – Братва наша сильно ненавидит этих человеков, может, их того и в кусты забросить?
– Головой думать нужно, – сказал Чекист. – Любая болезнь лечится. В Германии при Гитлере почти сто процентов населения были такими же, как и мы, а ведь всю Германию вылечили. В Германии только наши выходцы покрылись щетиной и щелкают копытами по вымытым с мылом тротуарам. Как бы не получилось с ними по-песоцкому.
– Как это по-песоцкому? – не понял Корепан, хотя всегда гордился своим развитым интеллектом.
– Был такой певец Песоцкий Владимир, – напомнил Чекист, – власть его шибко не жаловала, да и сегодня не очень-то и жалует, а многие вообще забыли о нем. Так вот, в одной его песне про нас были такие слова: «Но Леший поганил своими ногами и их попросили оттель». Как бы и наших выходцев с рогами и копытами не попросили вернуться на историческую родину. Поставят альтернативу: либо будьте как все люди, либо нахрен цу хаузе.
– Слушайте, – начал сердиться Банкир, – я вас спрашиваю, что мы будем делать в ситуации с кандидатом в президенты, а вы тут про выходцев из Билбордии за границей. Да хрен с ними, пусть живут сами по себе, а мы о себе должны думать. Как нам быть с избирательной кампанией?
Все на какое-то время замолчали. Нельзя сказать, что здесь собрались соучастники или подельники по какому-то делу, чуть что сразу побегут докладывать своим кураторам, а те на самый верх. Легче самим сразу доложить кураторам.
– Я считаю, что у нас есть возможность получить иммунитет к синдрому, если мы окажем ему поддержку, – сказал Чекист.
– Думаю, что его нужно поддержать, – согласился Мент.
– Правильно, – сказал Банкир.
– А кого его? – не понял Корепан.
– Кого нужно, того и поддержим, – хором сказали трое.
«Сидней Морнинг Геральд»
Билбордяне заразили весь мир. Социализм, коммунизм, управляемая демократия и сегодняшняя полная чертовщина представляют угрозу для всего цивилизованного мира. Призываем все страны Запада сплотиться единым фронтом против билбордянской экспансии. На земле должен быть Эдем, а не Инферно.
«Блеттер фюр дойче унд интернационале политик»
Билбордия идет по пройденному Германией пути. Этот путь в тупик. Абсолютное большинство выходцев из СССР страдают синдромом перерождения личности. Такие же симптомы у членов радикальных и националистических группировок, исповедующих идеи национал-социализма, что указывает на родственность личностей, подверженных заболеванию. Профессор Карл-Фридрих фон Адлерштейн на страницах журнала «Ярбух фюр психоаналитик унд психопатологик» высказал предположение о соматическом характере синдрома. Опровергая восточную мудрость о том, что сколько ни говори слово халва, во рту не станет сладко, я уверенно заявляю, что если человек будет хрюкать, то он обязательно прекратится в свинью как по внутренне-психологическим, так и по внешним признакам. Регресс быстрее достижим, чем прогресс. Если обезьяну поместить в человеческие условия, то и через десять лет обезьяна останется обезьяной. Если цивилизованного поместить в обезьяньи условия, то менее чем через год он станет настоящей обезьяной, развив необходимые для выживания навыки и забыв язык для общения. Ему хватит нескольких рычаний и кулаки для аргументации своих требований. Так что, билбордянским господам нужно в первую очередь проверить на психическое состояние тех, кто вырвался вперед по пути развития в признаках, описанных Данте Алигьери в своем удивительном путешествии на ту сторону.
«Азербайджанские известия»
Азербайджан оказался нетронутым мировым поветрием, идущим вразрез с исламом. Мы никогда не допустим, чтобы жители нашей благословенной страны ходили с пятачками на носу и пахли серой. Поэтому мы прочно перекрыли границу с Арменией, чтобы не допустить проникновения заразы оттуда. Вся Армения переродилась и это еще раз говорит о том, что мы с ними совершенно разные народы и отвоюем все те территории, которые обманом были отторгнуты от Азербайджана.
«Голос Армении»
По сообщениям наших источников из Азербайджана, их Вооруженные Силы поражены российским синдромом. Нетронутыми остались только те политические лидеры, которые призывают к мирному решению Карабахского вопроса. Мы не скрываем, что и у нас значительные потери, но наши парни готовы как черти воевать за Карабах.
Армянское радио спросили: есть ли жизнь в аду?
Армянское радио отвечает: в аду жизни нет, если все черти вылезли на поверхность и разошлись по всем странам, чтобы сделать нашу жизнь счастливым адом.
«Дэйли телеграф»
Великобритания с тревогой следит за событиями, происходящими в Билбордии и на внеочередной сессии Совета НАТО ею будет поставлен вопрос о создании санитарного кордона с Билбордией.
Ученый мир Великобритании, в котором достойное место занимают выходцы из Билбордии, считает, что изменение внешности билбордийских личностей и народа происходит вследствие психического воздействия на геном билбордянского человека, вызванной коммунистической пропагандой военного времени, запугивающей граждан скорым началом мировой войны с использование ядерного оружия и стремления всего мира уничтожить Билбордию как государство.
Опыты, проведенные на беглых олигархах и предпринимателях, показывают, что разъяснительная терапия, разоблачающая пропаганду центральных каналов билбордийского телевидения, благотворно воздействует на пациентов, у которых наметились улучшения в самочувствии и внешнем виде. Чем больше вменяемость обратившегося за помощью эмигранта, тем выше результат. Вместе с тем, предлагается неизлечимых пациентов, зараженных телевизионной пропагандой, депортировать в Билбордию, так как их присутствие в цивилизованном обществе оказывает сильное влияние и на других эмигрантов, находящихся в пограничном состоянии вражды к государству, в котором они проживают и которое хотели бы разрушить.
В связи с этим, ученые хотят отметить огромную заслугу билбордийской пропаганды в выявлении групп людей по принципу who is who.
«Ахмадия Интернешнл»
Во имя Аллаха милостивого и милосердного! Неумеренное потребление свинины привело к тому, что очень многие гяуры превратились в то, что они потребляли. И все это потому, что Аллах не разрешал потреблять свинину. Баранину и говядину нам разрешено потреблять, и поэтому мы не превратились в коров и баранов. На все воля Аллаха. Но и некоторые правоверные, которых мы считали такими, превратились в тех, кого мы уже называем гяурами. Наши дэвы совсем не такие. Большого роста, сильные, глупые и с небольшими рожками. А эти маленького роста, умные и с большими рогами. И центр их в новообразовании, созданном эмрикаи для уничтожения западной цивилизации в арабском мире. Молитесь, правоверные, и вы обретете спасение во имя Аллаха, милостивого и милосердного.
«Коль Исраэль»
Семя, посеянное большевизмом, вылезло наружу. Безбожие, согласно учениям Маркса и Энгельса, не оставляет пустым это пространство, оно заполняется отрицательной субстанцией – чертовщиной, и чем больше безбожия, тем больше чертовщины. Но как быть, если даже священники отмечены рогами и копытами? Нужно возвращаться к единственному Богу, которому служит народ израилев.
Благословен Ты, Господь, Бог наш, Царь вселенной, накладывающий узы на мои глаза и дремоту – на веки мои. Да будет воля Твоя, Господь, Бог мой и Бог отцов моих, чтобы Ты уложил меня в мире и поднял меня для мира, и пусть не тревожат меня ни мысли мои, ни дурные сны, ни помыслы дурные, и да будет ложе мое непорочным пред Тобою. И озари глаза мои, чтобы мне не уснуть смертным сном, ибо Ты озаряешь тьму глазного зрачка. Благословен Ты, Господь, озаряющий весь мир славой Своей.
Слушай, Израиль! Господь – Бог наш, Господь один!
«Казахстанская правда»
Билбордский синдром раскол на три части казахстанское общество. Казахи, билбордяне и инфицированные казахи, противостоящие всем остальным. Медики и парапсихологи свободного Казахстана установили, что у незараженных людей отсутствуют явные признаки ксенофобии и оголтелого национализма, чего в избытке у инфицированных. Наш мудрый президент принял решение освободить от всех должностей инфицированных представителей бывшего единым казахстанского общества и отправить на работы с ежедневным слушанием лекций по истории Казахстана и изучения трудов нашего любимого руководителя. Ксенофобия и вражда к другим народам – это не наша идея, – сказал Он.
«Жэньминь жибао»
Руководство нашей горячо любимой партии с гордостью сообщает о том, что поддерживаемые ею традиционные китайские мудрости обрели осязаемую и материальную форму: все янгуйцзы (заморские черти) стали чертями в полном смысле этого слова, благодаря своему внутреннему содержанию и психологии. Если человек крикнет сто раз, что он черт, он и будет этим чертом. Yi bai ci – yi ge shi (и бай цы – и га ши) – сто слов – одно дело. Если граждане всего мира воспримут заветы Великого кормчего, то у них отпадут рога и копыта и они могут включиться в строительство земного коммунизма. Партия и правительство заявляют, что они могут снабдить цитатниками Великого кормчего два миллиарда человек, желательно глав семей, тогда цитатников хватит на восемь миллиардов человек, заготовленных благодаря мудрым предвидениям Великого кормчего.
«Вашингтон пост»
Билбордский синдром является продолжением холодной войны, начатой Стулиным после Второй мировой войны. Созданная им система социализма угрожала Западу экспортом идей социализма в Западную Европу. Многочисленная Красная Армия с танковыми группировками стояла во всех странах Восточной Европы, сердито урча моторами и угрожая неожиданным броском в Испанию и Португалию. В 1948 страны Запада подписали Брюссельский оборонительный пакт, который в 1949 году оформился как НАТО. Народы оккупированных советскими войсками стран выступали против коммунистических режимов и нужны были силы для подавления общего недовольства. Поэтому, через шесть лет в 1955 году СССР собрал армии всех союзников в Европе и создал Организацию Варшавского Договора, которая уже в 1956 году участвовала в подавлении мятежа в Венгрии. Затем была Польша, Восточная Германия, Чехословакия. А затем распался СССР. Билбордия стала преемником исчезнувшего государства и сразу почувствовала боль от того, что советская оккупация была ярмом, а весь социализм держался на коммунистических штыках. Билбордии нечем похвалиться, кроме Победы в 1945 году, которая была достигнута при активной помощи Запада, о чем в Билбордии давно забыли. Злоба и ксенофобия вызвали к жизни самые низменные чувства населения страны, никогда не жившей свободно и постоянно находившейся под монголо-татарским игом или в рабстве у билбордийских дворян и помещиков. Если Билбордия сменит тон официальной пропаганды, то этот синдром пройдет, и Билбордия вернется в число цивилизованных стран, не угрожая никому ядерной войной.
«Либерасьон»
Билбордийский синдром особо опасен как большой Франции, так и для маленьких Испании и Португалии, которые являются нашими добрыми соседями. Хотя и мы иногда живем с ними как Билбордия и Краина, но мы все являемся членами Европейского Союза и наши разногласия не мешают нам жить и не являются основанием для того, чтобы Испания аннексировала Португалию или Португалия не вторглась в Испанию для захвата тех областей, которые по духу являются португальскими. Но даже и в этой ситуации мы остаемся людьми, не подверженными никаким синдромом. А вот представители Билбордии, купившие недвижимость в наших странах и заболевшие билбордянским синдромом, превратили прекрасные виллы и квартиры в настоящие свинарники и наши правительства намерены предпринять решительные меры санитарного и профилактического порядка для ликвидации заразы на Пиренейском полуострове.
«Токио Симбун»
Билбордский синдром – это наказание Билбордии за нечестное отношение билбордян к Японии. Во второй мировой войне Япония не воевала с Билбордией, несмотря на то, что Билбордия была союзником Америки и Англии, воевавшими с Японией. Все пять лет действовал принцип: враг моего врага не мой враг, а в 1945 году, Билбордия без объявления войны вероломно напала на Японию и захватила японские территории. Если Билбордия отдаст Японии захваченные острова, то билбордский синдром исчезнем и вместо пятачков у билбордян будут маленькие и красивые носы по-японски.
Старая столица, Центризбирком
– Уважаемый господин президент, – сказала секретарь комиссии, собственноручно заполняя заявление о желании выставить кандидатуру на выборах, – почему вы хотите подать заявление и стать президентом?
В зале повисла тишина, были слышны только электронные клацанья цифровых фотоаппаратов корреспондентов, а видеокамеры работают бесшумно.
– Потому что я так хочу, – сказал кандидат, ожидавший вопроса о том, каким документом обосновано его выдвижение на третий конституционный цикл и сжимая в руках постановление Конституционного суда о том, что если президент не доделал дела по исполнению Конституции, то он может выдвинуться на следующий цикл, чтобы обеспечить соблюдение Конституции в отношении государства. Но обошлось без всяких дурацких заявлений и объявлений. Управляемая демократия тем и хороша, что все средства массовой информации хорошо управляемы и поддерживают все начинания человека, который им платит. И что еще хорошо? Все выглядят одинаково, как и положено носителям русского синдрома. Нет ни одного предателя с розовой кожей и выбритым личиком, морщащимся от запаха серы и сапожного крема, от которого блестят и размягчаются копыта.
– Очень хорошо, – сказала секретарь и поставила печать на заявление.
Стоящий рядом председатель Избиркома с членами комиссии на камеру провели экстренное заседание избиркома и голосованием руками утвердили протокол голосования по выдаче удостоверения кандидата действующему президенту.
Поставив подпись и печать на заранее заготовленный документ в сафьяновых корочках, председатель Центризбиркома торжественно вручил его действующему кандидату.
Все бурно зааплодировали, а корреспонденты все бурно снимали и комментировали примерно так же, как если бы они вели репортаж с футбольного матча.
– Какие задачи вы ставите на следующий президентский срок? – спросил лысый телеведущий одного из центральных государственных телеканалов.
– Задачи грандиозные, – сказал кандидат и улыбнулся. – А им сами не противно играть эту мерзкую роль? – подумал он. – Мне вообще противно находиться здесь и играть роль какого-то кандидата. Можно было все принести ко мне в кабинет и провести протокольную съемку, все равно никакой разницы. А все из-за этого электората. Остались единственные выборы в стране, где нужно юлить хвостом перед народом. И так восемьдесят девять процентов поддерживают меня, так зачем колебать воздух на выборах. Пусть этим занимаются спойлеры, а у меня дел выше крыши. Говорят, что поймали и откармливают щуку весом в пятьдесят килограммов. Вот мы ее и поймаем на потеху публике. Это будет лучше всякой пропаганды. Я – отец нации и меня должны видеть не на митингах, а в действии. Я стреляю, я прыгаю, я летаю, я на морском дне, я в кругу глав государств, а все остальное – шелуха для оппозиции, если она сможет протолкнуться сквозь созданную систему фильтров, через которую комар не пролезет, не то что какой-нибудь Алексей Харизматиков. По нему тюрьма плачет, а не пост в государстве.
Старая столица. Резиденция, узкое совещание
– Что делать будем? – спросил президент.
– А чего делать? – переспросил старый товарищ. – Что делали, то и делать будем.
– Ты на себя в зеркало смотрел? – спросил президент. – С такой рожей и рогами в нормальное общество не пускают. Ты что на завтрак ел?
– Как обычно, – сказал старый товарищ, – салат из зелени и кофе. А на обед я обычно смешиваю первое и второе и заливаю всё компотом. Отличная штука получается, сытно, быстро и калорийно?
– И давно ты так обедаешь? – спросил президент. – И кто еще так обедает? – президент строго обвел всех взглядом. – Может вам еще ушаты персональные заказать?
– А что же нам делать? – спросил второй старый друг. – У нас и семьи стали превращаться в таких же, как и мы. Как говорят, муж да жена – одна сатана, муж с женою бранится, да под одну шубу ложится, а детки из-под шубы и вылезают такие же, как и мы.
– Что говорят ученые? – задал общий вопрос президент.
– Какие они ученые, – с презрением сказал глава администрации, – они с ошибками пишут, а в науке полные профаны. Все нормальные ученые давно в заграничных центрах работают, нашу славу чужим отдают. Сами же знаете, кто у нас наукой руководит.
– Хватит чепуху молоть! – вскипел президент. – Что они говорят?
– Говорят, что это все психология, – сказал глава администрации, – какая-то психосоматика.
– Не какая-то, а влияние психологии конкретной личности на заболевание тела конкретного человека, это не эпидемия, – сказал президент. – Дальше?
– Дальше? – переспросил глава администрации. – Говорят, что среди заболевших только плохие люди, на которых клейма ставить некуда. У нормальных людей нет никаких симптомов заболевания.
– Получается, что это на нас клейма ставить некуда? – спросил президент? – Так, давайте каяться, кто и в чем замешан? С кого начнем?
А почему с меня? – вдруг заговорил ближний помощник. – Как что, так сразу на меня. Я вообще человек хороший. Кошек вот люблю, пейзажики фотографирую, в социальных сетях я свой человек и у меня друзей миллионы. Так что, я самый лучший, а смотрите, что со мной делается, – и он наклонил голову, чтобы показать черную и редкую щетину.
– Сиди, тебя никто не спрашивает, – сказал президент. – Я сам ваши грехи хорошо знаю и не вижу в них ничего такого, чтобы что-то выделяло вас из всех. Вы такие же, как и все, и не хуже, и не лучше. Но вот откуда у нас такая соматика? А?
– А, может, нам перестройку устроить, как Горби? – предложил средний помощник по промышленности и торговле. Человек он был ушлый, работал инженером на ста десяти рублях, а как стал дружбаном, так фортуна к нему и поперла. И к его жене тоже. За год стали миллиардёрами.
– А что, это мысль, – подхватил глава администрации. – Как, мужики, а? И перестройку сделать главным лейтмотивом избирательной кампании.
– Что, ножки у моего стула подпилить хотите? – сурово спросил президент. – При перестройке нужно указать на козла отпущения, а кто им был последние четверть века? Вы что, забыли, что президентом хочу быть я?
– Никак нет, не забыли, – по-военному сказал глава администрации. – Сосредоточимся на той разрухе, которая была при вашем приходе к власти, и на грандиозных задачах, которые нужно решить в ближайшие двенадцать лет при двух ваших последующих президентских сроках. Главное – нарисовать светлое будущее. Низкие налоги. Свобода предпринимательства. Демократические выборы. Многопартийность, Сексуальная революция. Судебная реформа. Разделение властей. Свобода информации.
– Ты что, с ума сошел? – перебил его президент. – Да тебя за такие речи гнать нужно погнаной метлой отсюда.
– Так ведь это же слова, – стал оправдываться глава администрации. – Кто же будет всё это делать? Никто, мы не дураки под собой сук пилить. А за двенадцать лет мало ли что может произойти.
– Тааак, – угрожающе протянул президент, – за двенадцать лет либо ишак сдохнет, либо всенародно избранный того?
– А другого выхода нет, – вдруг оживился ближний помощник. – Либо революция, либо перестройка. И за эти двенадцать лет нам нужно исчезнуть так, чтобы никто нас не нашел.
– А ты чего разошелся? – осадил его президент. – Тебе придется садиться в мое кресло и защищать нас грудью дол тех пор пока усидишь хотя бы до первого срока, и не вздумай отказываться от второго срока, если даже я тебя сильно попрошу. Понял меня?
– Понял, – сказал ближний помощник и поник головой, соображая, чем это для него аукнется в будущем.
– Итак, – подвел итого президент, – объявляем вторую перестройку. Никакого сухого закона. Цены на водку нужно снизить на треть и увеличить ее производство, чтобы не было убыли в бюджете. Для среднего класса организовать производство собственного виски, чтобы всякие там белые лошади и баллантайны под ногами у нас не путались. Соберите корреспондентов президентского пула для моего заявления.
Через час все средства массовой информации взахлеб рассказывали, что горячо любимый президент, имеющий поддержку восьмидесяти девять процентов населения страны объявил о своем выдвижении на следующий президентский срок и о намерении провести вторую перестройку сразу после избрания на высший пост в стране. Да здравствуют низкие налоги, свобода предпринимательства, демократические выборы, многопартийность, сексуальная революция, судебная реформа, разделение властей, свобода информации.
Избирательный штаб Северцева
– Это ты меня втянул в эту аферу с выборами, – запальчиво говорил Андрей Северцев развалившемуся в кресле Велле Зеге Вульфу. – Ты запутал все это дело со столицей, назначением министров силовых ведомств и, по сути говоря, сдавшая дела старая власть начла играть мускулами, вызывая нас на бой, забрав себе все оружие. Я получаюсь даже не спойлер, а мальчик для битья, который решил сесть не в свои сани. Тебе что, порезвился, повеселился и полетел куда-нибудь на тараканью планету посмотреть, что и как. А нам здесь, на Земле, жить и еще нужно что-то созидать. А что могут создать люди, у которых вся сущность выражается в рогах и копытах, да в запахе серы. Что они могут создать? Кроме ада кромешного они ничего не создадут.
– Чего ты, собственно говоря, разволновался? – как-то устало сказал Вульф. Обильный обед расслаблял и тянул немного вздремнуть, а не размышлять над проблемами бытия. – Наша задача – не махать руками. Пусть машут руками они. Необходимые подписи мы собрали. Все они сброшюрованы в книги и переплетены в кожаные переплёты с золотым тиснением. Золотым. Люди гибнут за металл, – пропел он. – И все подписи действительные. Все до единой и, если кто-то в Избиркоме попробует не принять их, он горько пожалеет о содеянном.
– Да что ты в конце концов делаешь с нашей планетой, с моей страной? – закричал Северцев.
– С планетой я ничего не делаю, – сказал Вульф, – а вот вашу страну неплохо было бы проучить, чтобы выдавить из каждого гражданина вашего рабскую жидкость, которая скопилась в них в достаточном количестве. Пусть поймут, что и они люди, что они свободные люди.
– И как ты это планируешь сделать? – спросил кандидат в президенты. – Сделать? Сделать? Сделать?
Внезапно гул стих. Я огляделся вокруг и увидел, что мы одни в кабинете. Я за столом. Велле Зеге Вульф – в кресле. Было такое ощущение, что я на все это смотрел со стороны и видел довольно безрадостную картину. Какой-то заполошный кандидат и спокойный советник, задумавший какую-то каверзу. Лишь бы все это обошлось без кровопролития.
В дверь постучали. Вошла секретарша с подносом и принесла нам кофе и какао. Какао – мне.
– Вот ваше кофе, – сказала она Вульфу, подавая чашку.
– Не ваше кофе, а ваш кофе, – поправил ее мой советник по выборам.
– Хорошо, – сказала секретарша – ваш кофе, – и она повернулась ко мне. – А это ваш какао.
– Не ваш какао, – поправил я ее, – а ваше какао.
Девушка заплакала и молча ушла.
– Первое, что я сделаю, – сказал я, – проведу реформу русского языка. Средний род уберем вообще. Будет только мужской и женский. Весь средний род переведем в мужское достоинство. Кофе, какао, молоко, сено, окно, письмо, яблоко, море, фото, кольцо. Сразу исчезнет примерно двадцать правил на произношение и на письмо. Людям легче будет разговаривать на родном языке. У англичан вообще только ззэ и э. И немцы вслед за нами уберут свой дас, дэм, ди, дас. Либо проведем переговоры и договоримся о том, что слова среднего рода так и будут словами среднего рода без каких-либо исключений. У нас западное низкопоклонство никак изжить не могут. Немцы говорят дер кофе, он значит, и мы как обезьяне тоже говорим, что слово среднего рода будет мужским родом. Доколе? И это внесем первым пунктом программы. Хай поднимется неимоверный, академики там разные, филологи, писатели критику разведут, и спасибо им. Чем больше дерьма они будут говорить, тем больше народ простой за нас будет. Для народа кофе – оно, а не он, да и народ кофе не так шибко пьет, а если и пьет, то какой-нибудь растворимый из Индии или из Колумбии и обязательно пол-литровыми кружками. Они будут за нас однозначно.
Второе. Избирательная кампания будет простая. Проводим крестный ход во славу и процветание земли билбордянской. Колонной, с песнями, с крестами пойдем по городам. И представь себе, отсюда, из Билбордтауна на восемь сторон выйдут колонны с моими доверенными лицами. Рядом с ликами святых и мой лик со знаменем-программой. И каждому активисту плейеры с видеозаписями моих выступлений, и все бесплатно. Плейеры сейчас копейки стоят, а каждый активист может с сотню людей охватить, Плейеры нужно раздавать повсеместно людям старше восемнадцати лет, то есть избирателям, и настроить их так, чтобы кроме наших дисков не показывали ничего. На диске записать песню какую-нибудь, молитву, мою речь, рекламный ролик, мультик для детей, бурановских бабушек для пожилых и пойдет это все гулять по народу. За плейерами очереди стоять будут. Будут давки и драки до крови. Нахаляву и жид удавился. Это так, к слову пришлось. Возникнет вопрос – почему крестный ход? Почему я хочу прибегнуть к мракобесию для привлечения людей? Ответ простой. На креативный класс Билбордии нет никакой надежды. Они у нас как херувимы, хотят творить и мечтать, а все остальное кто-то другой за них сделает. Дядя, например. Креативщики начинают думать только тогда, когда оказываются в концлагере на валке леса. И даже тогда никто и ничего не делает. Или просто уезжают за границу и там пережидают трудные времена. Поэтому нам нужен активный элемент – церковники и уголовники.
По еврейскому вопросу. Будет введена отдельная уголовная статья за антисемитизм, который будет приравнен к преступлению против человечности по аналогии с гитлеровским фашизмом. И вообще, преступления на национальной почве будут рассматриваться намного жестче. Тут кое-кто говорит, что преступники не имеют национальности. Да, там, где каждый человек гражданин государства и говорит на одном языке, и подчиняется законам государства, а не обычаям и традициям, там о национальности речи нет. Во всех остальных случаях – должно рассматриваться как преступление на национальной почве. Это будет поддержано всеми, и билбордянами, и представителями других наций и народностей. Хватит возвеличивания одних наций перед другими. Арийцев не будет. Немецкий мультикультурализм можете засунуть в одно отверстие, если оно будет подходящим. Либо ты билбордянин, либо никто – вон отсюда и поганой метлой его по окаянной роже.
Третье. Свободный народ может свободно владеть оружием и защищать себя от преступников. Будет много криков, но те, кто за оружие, перекричат других.
Четвертое. Защита женщин и детей от домашнего насилия. Женщин защитить от харрасмента, то есть от насилия со стороны начальников.
Пятое. Бесплатно давать землю под строительство своего дома. Налоговые льготы производителям деревянных домов. Должна заработать одноэтажная Билбордия. Переселенцам и фермерам налоговые льготы. Каждая семья должная иметь возможность построить свой дом с усадьбой. В Билбордии столько земли, что ею можно наделить каждого жителя земли без ущерба для Билбордии. Мы будем Меккой и Мединой для всех страждущих во всем мире. Хочешь познать себя – едь а Билбордию. Хочешь проявить себя – едь в Билбордию. Билбордия – страна неограниченных возможностей. Но только для тех, кто признает законы Билбордии и руководствуется ими в повседневной жизни. Остальных – на тачку и на свалку истории. Олигархов к ногтю. Налоги девяносто процентов, но, если ты благотворитель, делишься с бедными – налоги могут быть снижены дол сорока пяти процентов. И ни билбордейки ни в ту или в другую сторону.
Это основное. Если растекаться по древу, рассказывать обо всем, то никто это слушать не будет. После пяти пунктов у человека рассеивается внимание, и он уже перестает чего-то соображать. Это как на митинге в период революции. Нужно назвать имя и адрес врага и бросить клич: Вперед! Бей! Грабь! Долой! И все побегут туда.
А сейчас самое главное. Действующий президент будет призывать к демократии, а мы будем призывать к величию и единству государства. Наша задача сделать так, чтобы к нам добровольно тянулись те республики, которые от нас отсоединились. А для этого нужно развить нашу экономику, уничтожить коррупцию и создать условия для привлечения инвестиций. Инвестор должен стать самым главным и охраняемым человеком в нашей стране. Остальное все приложится.
– Браво, – сказал Велле Зеге Вульф, – а я займусь материальным и психологическим оформлением твоего крестного хода. Кстати, как говорят у вас, шкуру неубитого медведя делить легче, скажи мне, а что ты сразу будешь делать, когда станешь президентом?
– Сначала нужно выиграть выборы, а потом, – я на какое-то время задумался, – потом я выпорю своего начальника охраны и пороть его будут его же подчиненные. Зато охрана у меня будет классная. Начальник будет серчать на подчиненных, а подчиненные будут бояться мести начальника, зато службу будут нести так, что ой-ей-ей. Никто не захочет поротым быть. Затем перепорю всех министров. Затем губернаторов. Одних – за дело, других – для профилактики. Затем начну пороть народ. Повсеместно. Чтобы он знал, что пришел хозяин земли билбордянской и он спуску не даст. А уж затем начну реформы.
– Ты что, с ума сошел? – удивился Вульф. – А ты не думаешь, что тебя на первой же порке власти лишат. Руки за спину и в суд.
– Дорогой ты мой, – я снисходительно засмеялся, – ничего-то ты не понимаешь в билбордянской душе. В ней вообще никто и ничего не понимает. Вот, говорят, что Достоевский был мастером по билбордянской душе. Никакой он не мастер. Он просто писака из чрева и написал то, о чем принято молчать из скромности. Если тебя дерет тятька или дядька, то это за дело и нужно благодарить за науку. Если тебя выдрал один раз чужестранец за то, что ты что-то плохо сделал, то это тоже наука, но иностранцу больше одного раза руку поднимать нельзя, а то погонят как Наполеона вилами и ухватами. А вот своим можно сколько угодно. Свой – это хан, который тебя накормит, напоит, спать положит и утром хребет тебе сломает либо на потеху, либо за провинность какую. И во всем круговая порука. Если наказывают, то коллективно. И все это в порядке вещей. Зато хана уважают больше и людишкам плохим хулиганничать не дают.
Вот, к примеру, нужно провести реформу в дорожном строительстве. Это одна из основных отраслей в Билбордии. Дороги. А рядом с дорогами дураки кормятся. Те, которые дураки, те поодиночке кормятся. Умные дураки организуются в банды и кормятся с дорог по-крупному, деньги крадут на этапе строительства и еще проезжающих путников грабят.
И вот, прихожу к ним, то да сё, сюсю-мусю, типа, нужно реформу провести и дороги хорошие сделать по международным расценкам.
Они мне все кланяются, якши, начальник, так и сделаем, приходи завтра. Это как у иранцев фардо – тоже завтра, только потом как-нибудь, лет через сто или через сто пятьдесят.
А я соберу все транспортное начальство, выпорю министра транспорта, да заодно и начальников департаментов и расскажу, что делать нужно. Все, что я буду говорить, дословно запишут в свои рабочие книги с золотым обрезом дорогущими ручками, на которые пенсионер сможет прожить целый год. С утра следующего дня по всей Билбордии в транспортной сфере будет порка начальников. Как цепная реакция при делении ядер урана. А особо ретивые всех бандитов дорожных либо на каторгу отправят, либо поставят в такие условия, что те сами на каторгу побегут как на престижный курорт. И начнется дорожное строительство, да такое, что иностранные кампании будут приезжать для обмена опытом. Главное – доходчиво объяснить и поставить задачи, сообразуясь с разными факторами. Гены человеческие нужно направить в ту сторону, в какую надо. И контролировать все это. И гены нового уже проявятся в потомстве через воспитание в семье. А это самое главное во всем мире. Как ребенок воспитан в семье, таким он и будет в самостоятельной жизни.
Или вот тебе еще пример. Идет война. Нужно идти в атаку. Приходит командир и говорит таким культурным голосом:
– Граждане, товарищи, мусью, сэры и пэры, ситизены и вольноотпущенники. Нужно нам противника выбить вон с той высотки. Не соблаговолите ли вы подняться в атаку и вперед.
И эти ситизены так вежливо тоже и ответят:
– А не хотите ли вы, мусью лейтенант, пойти в пешеходную эротическую прогулку в направлении вон той ямы, куда мы ходим отправлять свои естественные надобности.
Вот и вся сказочка. А представь себе, что прилетает лейтенант с револьвером:
– Мать-перемать, суки вы облезлые, приготовить винтовки, по моей команде вперед, кто замешкается на бруствере, того лично пристрелю, вперед!
Да еще револьвером по зубам тем, кто как бы не совсем уразумел, о чем речь идет. И все побежали вперед с винтовками наперевес с криками: Ура! Хурра! Урагша! Банзай! Валио! Аллах Акбар! Моритури те салютант! Алга! Бо сан! Полундра! А потом оставшиеся в живых будут говорить, что лейтенант у них мужик ого-го какой, ему бы фронтами командовать… Вот она вся душа. И так повсюду.
Если бы царь Питер тоже разводил сюсю-мусю, мы бы до сих пор щи лаптем хлебали. Если все делать в сторону улучшения жизни, то через пять президентских циклов по два срока Билбордию не узнать, если только билбордяне не изберут себе придурка, который снова потянет их к истокам общинности и лапотничества.
Кстати, ты заметил, сколько у нас в штабе человек стали парнокопытными?
Вошла успокоившаяся секретарша и доложила, что прибыли новые министр внутренних дел, директор службы безопасности, банкир и неизвестный человек.
Заседание теневого кабинета министров
Все происходило без помпы. Всем был подан кофе, мне было подано какао.
– Андрей Васильевич, – начал свою речь Банкир, – совещание наше неофициальное, если что, то мы все порознь и пришли сюда только для того, чтобы получить информацию о ваших намерениях на ближайшее время. Собственно говоря, из администрации действующего президента звонили по всем учреждениям Билбордтауна и намекали на то, что лучше поддержать реального президента, нежели того, кого неизвестно как назвали преемником и кандидатом на выборы. И с вами сделать ничего не могут, потому что информация прошла по всем внутренним и мировым каналам связи и средствам массовой информации. Вот и мы пришли сказать, что внутренне мы с вами, а внешне – с тем, кто нами правит. Нам тоже жить нужно. И что нужно от нас?
– Нам поступила информация, что вы готовите крестные ходы, – сказал министр внутренних дел, – Я отряжу вам сопровождение из полиционеров и не допущу никаких беспорядков.
– Я со своей стороны, – сказал директор службы безопасности, – подготовлю активистов, которые будут выступать в вашу поддержку и локализовать враждебные проявления их противостоящего лагеря. На моей совести будет и обеспечением вас информацией об их намерениях.
– Тоже самое вы будете делать и для штаба действующего президента? – спросил я.
Все трое согласно мотнули головой.
– А у вас какая позиция? – спросил я Корепана.
– Все будет зависеть от ваших планов в отношении организованной преступности, – сказал он.
– Получается, что если мы будем требовать строгого исполнения законов, защищать наших граждан и искоренять преступность, то вы объявите нам войну? – спросил я.
– А что? – с вызовом и вопросом на вопрос ответил Корепан. – В тюрьмах ежегодно сидит свыше одного миллиона человек. Вы садите людей по любому поводу и без повода, вычеркивая его из списков вашего общества. Они вам не нужны, и они пополняют наши ряды. Посчитайте, сколько человек было осуждено в годы правления всех ваших генсеков и президентов. И это все взрослые люди. Второе. Практически все ваши чиновники покупаются нами или являются родственниками отсидевших людей. Наши люди есть везде, во всех ваших властных структурах. Вы, кстати, подумайте, чьи приказы первыми выполнит ваша армия, – Корепан понял, что он перехлестнул, но закусил удила и понесся вперед. – Нам просто интересно посмотреть, как вы будете проводить свою кампанию, иначе бы мы выставили своего кандидата и получим все преференции, за которые заплатили.
– Вы говорите это так, как будто министр внутренних дел и директор службы безопасности находятся у вас на содержании, – сказал я. – Если это так, то борьбу с организованной преступностью мы начнем с них и мобилизуем всю страну на борьбу с преступностью, как с агентом мирового империализма, который бросил всех билбордянских преступников на разрушение нашей страны. Поверьте мне, девяносто процентов преступного элемента будут на нашей стороне, и мы не будем садить людей в тюрьму за украденную морковку или порцию мороженого. С вами будут бороться как с власовцами и разноцветными атаманами, грабившими страну. Потеря от вас будет небольшая. Мы не позволим вам быть ночным дозором, властью черной ночи. Либо вы будете легализовыать свои доходы и становиться нормальными бизнесменами, либо вас не будет в списке граждан нашей страны. Не пройдет и десяти лет, как преступления будут чем-то постыдным и воры и бандиты будут огорожены красными флажками от общества.
– А ты не много на себя берешь, Корепан? – зловеще сказал министр внутренних дел. – Мы проведем действительную аттестацию всего личного состава и у нас не будет ни одного полиционера, который будет крышевать вас. А служба безопасности поддержит нас, не так ли? – он обернулся к директору службы безопасности.
– Естественно, – сказал тот.
– Вы меня просто не так поняли, – как-то неуверенно стал говорить Корепан. Зря он так сказал, думал, что умнее всех и забрался на высоту, дающую право на самостоятельный голос. – Мы тоже за власть, мы вкладываем деньги в экономику и сдерживаем уличную преступность. Мы тоже часть государственной машины, только нелегальная.
– Если вы часть государственной машины, – сказал я, – то на вас ложится задача по предотвращению карманных краж и грабежей участников крестного хода с нашей стороны. Вместе с полимилицией.
– Понял, так и сделаем, – сказал Корепан.
На том совещание и закончилось.
Крестный ход
Крестный ход был как крестный ход. Опущу всю организационную работу, но она достаточно большая и любой крестный ход не стихийное событие, а хорошо подготовленной мероприятие.
Крестные хода проводятся по определенной причине, чтобы попросить у Господа Бога чего-то нужного в данный исторический момент, как правило, исцеления или дождя в засуху. Использовать крестный ход для агитации за кандидата в президенты начал я. Приоритет, так сказать, мой.
Восемь групп вышли из Билбордтауна со священниками с хоругвями и с молитвами. За городом их ждали автобусы, на которых они поехали по сельским населенным пунктам области. И так было во всех восьмидесяти девяти губерниях. Всего было задействовано порядка десяти тысяч человек и две сотни автобусов с наглядной агитацией, техническими средствами и подготовленными агитаторами. Сами посчитайте, нужны были огромные деньги, и они появились в виде пожертвований от добрых людей. Почему добрые люди не боялись делать пожертвования? Потому что не боялись и видели перспективу в смене власти, да и мы не афишировали наших спонсоров, благодарность будет потом, когда могущие помочь, но не помогавшие, будут кусать локти от злости на себя. Да и пусть злятся, все теплые места будут розданы тем, кто не боялся попросить их.
У нас не было другого выхода. Все средства массовой информации сосредоточились на агитации за действующего президента, а для нашего штаба был организован полный отлуп по всем направлениям. Как обычно, у кого власть, у того и средства информации. Если стану президентом, то в первый же месяц организую приватизацию всех информационных каналов.
На день раньше нас были организованы крестные ходы в пользу нашего главного конкурента. Информаторы сообщили о нашем ноу-хау, сверху была дана команда и вот вам добросовестная конкуренция на деле.
Нужно отдать должное, что подготовка этих мероприятий прошла мимо силовых ведомств, я имею в виду министра внутренних дел и директора службы безопасности. Вернее, ничего не прошло мимо, прошло только мимо Билбордтауна. Все их подчиненные работали напрямую, минуя главных начальников. Есть над чем поработать после выборов, а я почему-то был уверен, что одержу победу в любом случае. Просто потому, что Велле Зеге Вульф никогда не получал такой откровенный нах.
Неизвестно по какой причине, но по маршруту правительственных крестных ходов были дожди и грозы, ломались машины, крестоходники дрожали от холода и страха, когда ночью около них выли голодные волки, то в наших крестных ходах светило солнце и высыхали дороги, а мы появлялись словно луч света в темном царстве и нас встречали с хлебом и солью, а также чарочкой на серебряном подносе.
Их встречи были обязаловками, а наши встречи – праздниками и весть о них разлеталась по всем селам и поселкам и нас уже ждали, потому что доверенные лица делали чудеса, обращаясь к небу и вызывая небольшие подарки для потенциальных избирателей.
Один раз крестный ход наших конкурентов был прямо засыпан деньгопадом из однодолларовых бумажек. Все хватали эти доллары и распихивали по карманам. Денег было очень много и по звонкам с митинга стали прибегать люди из близлежащих поселков. Кто мог, бежал бегом, моторизованные приезжали на велосипедах, мотоциклах и автомашинах. Запасливые брали собой картофельные корзины, чтобы набить их доверху зелеными гринами. Устроители крестного хода были крайне удивлены и в них проснулась вера в Бога, хотя и Бес наживы тоже не дремал, они тоже активно собирали деньги. Но вдруг среди сборщиков денег раздался одинокий вой, потом к вою присоединилось еще несколько голосов, и вся оборудованная площадка для митинга одновременно закричала и заматерилась мужскими и женскими голосами. На купюрах вместо портрета американского президента красовалась физиономия нашего конкурента с американской улыбкой. Твою мать. Раздосадованные люди бросились с кулаками на организаторов хода и произошла короткая, но ожесточенная стычка, закончившаяся побегом агитаторов, которые были вообщем-то согласны с избивавшими их людьми, потому что и они сами участвовали в набивании карманов никому не нужными бумажками.
Периодически на митингах конкурентов появлялись неразлучные Гномов Калигула с балалайкой и Адольф Козлов с матерными частушками. Все, что говорилось до этого, забывалось начисто и начинался перепляс и пересып матерных частушек. Потом Адольф Козлов начинал скакать, разбрасывая везде золотые какашки и люди бросались собирать их, с боем добывая себе все больше и больше. И откуда у такого маленького козлика столько какашек, когда потом каждый участник митинга выворачивал дома на стол пригоршню этого дерьма.
Что они думали и рассказывали друзьям о кандидате, нам не было известно, но общий тон этих разговоров мы знали, а рейтинги конкурентов так резво поползли вниз, что купленные рейтинговые агентства не могли выправить положение дутыми для заказчика цифрами.
А сейчас представьте себе, как руководитель хода по просьбе собравшихся вздымал руки вверх и просил благодати для тех, кто будет голосовать за меня. И вдруг с ясного неба неизвестно откуда начинали подать денежные бумажки в бордах и долларах (как правило, однодолларовые купюры, их много), но зато очень большая экономия избирательных расходов и рекламная продукция в виде помад, флакончиков духов, пачек сигарет, микробутылочек с коньяком и водкой как в Аэрофлоте, календариков с моей физиономией. Четыре мужика четырьмя бумажками по одному доллару могли купить хорошую бутылку водки и посидеть, поговорить по душам, обдумывая, где в следующий раз будет встреча с кандидатом, чтобы подхватить побольше волшебных бумажек, при помощи которых они могут отвести душу от всех трудностей, свалившихся на нашу страну.
Это и было концовкой избирательной встречи. Доходило дело и до стычек между избирателями, особенно за право обладания микробутылочками. Стоило кому схватить пару бутылочек, как друзья его восстанавливали справедливость по Божьим заветам.
Самый высший иерарх церкви не разрешал своим служителям на параллельных нашим крестных ходах обращать руки к небу и являть чудо, но под нажимом дал разрешение. При первых же попытках на людей падали разноцветные дожди, полчища майских жуков спускались вниз и с громким жужжанием устремлялись в огороды пожирать все, что уже было в состоянии полуготовности на грядках и растениях. С отчаянными криками люди бросались в свои подсобные хозяйства спасать урожай, славословя обиходными выражениями приехавших представителей и самого кандидата.
А через два часа приезжаем мы. На улице уже солнечно, мы все в белых фраках, джаз-банд играет «У моей бабушки есть одна маленькая штучка», детям бесплатное мороженое, мужикам по стопарику хорошей водки, а бабам по бокалу вина. Всё в одноразовых пластиковых бокалах и рюмках с цветными портретами кандидата, которые остаются в семьях на долгую память. Буквально через несколько минут вся сельская площадь начинает приплясывать и припевать:
- К нам приехал, к нам приехал,
- Андрей Васильич дорогой….
И тут ведущий кричит:
– От имени Андрей Васильевича наш любимый Господь и Спаситель дарует вам благодать, – и вздымает руки вверх.
И тут на людей начинает сыпаться манна небесная в виде уже вышеописанного набора. На площади оживление и неразбериха, а когда все подарки были разобраны, то нас и след простыл, однако у людей осталась приятная память и знание, за кого им нужно голосовать на предстоящих выборах.
И вот так, без всяких газет, журналов, телевидения и интернета наша избирательная кампания набирала обороты, и слава о наших крестных ходах далеко обгоняла нас, а люди и местные священники с помощью святой воды и матов отгоняли наших конкурентов. ожидая нас.
Наши рейтинги росли как на дрожжах в теплый день в дачном туалете и когда невозможно подогнать ассенизаторскую машину для восстановления бывшего статус-кво. И тогда против меня был применен последний и безотказный козырь моего конкурента.
Тюрьма
Мою дверь начали пилить в пять часов тридцать минут летнего утра. Я лежал в постели и слушал, как ломаются режущие элементы у «болгарок». Всех сотрудников спецслужб можно смело называть болгарами, потому что у каждого из них в столе лежат по десятку запасных режущих кругов для этого безотказного инструмента, который никак не научатся делать в нашей стране.
Ровно в шесть часов утра моя новенькая немецкая дверь распахнулась и в квартиру влетело шестьдесят два человека в черных одеждах, а масках, с самыми современными автоматами, мотками веревок через плечо, с десятком прикрепленных к бронежилетами гранат оборонительного действия с радиусом поражения в двести метров, а масках и шлемах, как у космонавтов, но только черного цвета, у каждого по пять раций и все орут на разных языках и все наставили на меня и мою жену автоматы в готовности стрелять до посинения.
Теснота в помещении была настолько высокая, что два следователя, которые возглавляли это действо никак не могли пробиться, чтобы объявить о проведении у меня обыска в подозрении совершения какого-то ужасного преступления или в том, что я очень похож на человека, который совершил это ужасное преступление.
Для любой страны, кроме нескольких африканских, арест кандидата на пост президента событие чрезвычайное, но только не для нашей страны.
Обвинение было абсурдное, но у меня изъяли все ценности, немногочисленные украшения жены, все письменные материалы, мои погоны и медали. До орденов за службу я не сподобился. Причем, следователь сорвался на визг, предъявляя понятым – моим соседям мои воинские атрибуты – смотрите, какой личиной он прикрывался и что они найдут подлинных владельцем наград и погон полковника пограничных войск.
– А чего его искать, – хмуро сказала хозяйка соседней квартиры, – он сюда из армии полковником и приехал, и все соседи его за глаза полковником называют, потому что он полковник и не чета таким как вы.
Следователь носился по квартире и пинал все, что ему под ногу подвернется. Мне его даже было жалко, приказали арестовать ни к чему не причастного человека, а он и не знает, что предпринять. И внутри него беснуются и дерутся два человека: подлец и честный человек. И, как правило, подлец побеждает. Арестован первый невиновный – орден и звездочка на погоны. Второй – еще орден и звездочка. Потом сто, двести, триста, четыреста, пятьсот арестованных и расстрелянных жертв и у человека глаза светятся от удовольствия. И вокруг его помощники с горящими глазами, горячим сердцем, воспаленными мозгами и дочиста вымытыми в крови руками. Все готовы уничтожить друг друга, да только вот нет времени на очистку тюрем и заполнение их новым контингентом. Все-таки на все это нужно время. И так продолжается до тех пор, пока не сдохнет тиран. Все ждут его смерти и когда она приближается, никто и пальцем не пошевелит, чтобы отогнать ее. Все с вожделением наблюдают агонию некогда страшного человека. А потом наступает время покаяния. Все начинают стучать себе коленкой в грудь и говорить, что время было такое, если бы я отказался расстреливать, то расстреляли бы меня, а у меня, семья, дети, мамочка вот больная, к постели прикованная. Помилуйте, люди добрые, я хороший. Вот я первом классе был в костюме зайчика у елки пеню распевал: «В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла», не расстреливайте меня, господа-товарищи. А его никто и не собирался расстреливать, а он всё канючит и канючит. Его как бы прощают, а он воспитывает подобного себе вертухая и исполнителя несправедливых приговоров.
В СИЗО номер один города Билбордтауна меня препроводили обычным порядком. Привезли, передали дежурному с решением об аресте как особо опасного преступника. По этому случаю вызвали и начальника СИЗО, пожилого подполковника, на старости лет защитившего диссертацию по истории и теории тюремного дела в Билбордтаунской области.
– Ба, Андрей Васильевич, – широко улыбнулся он и разведя руки как для объятий, но спохватился и пожал мне руку. Во времена свободы мне приходилось встречаться с ним по общественным делам, и он мне даже подарил свою диссертацию с дарственной надписью. – Какими судьбами? А, впрочем, судьбы у нас всех одинаковы, мы только меняемся местами, сегодня ты по одну сторону решетки, а завтра я или они, и только надзиратели все время загружены одной и той же работой. Сами понимаете, работа у нас тяжелая. Царь Питер, царствие ему небесное, говаривал, бывало:
– Тюрьма – есть ремесло окаянное, и для скорбного дела сего потребны люди твердые, добрые и веселые. И в нашем следственном изоляторе такие люди и служат. Сами понимаете, что мы принимаем на себя основную роль в перевоспитании лиц, переступивших закон. И мы же закладываем основу психолого-педагогического воздействия на нарушителей и именно здесь начинается истинное раскаяние в совершенном преступлении. Только у нас человек попадает в систему воспитательного воздействия, единую для всех учреждений исполнения наказаний. Тайный советник и Астраханский губернатор В. Н Татищев слово тюрьма описал следующим образом:
– Тюрьма – есть слово не славянское, прежде называлось порубь, погреб. Темница, по-немецки «тюрьме», «башня» по-татарски, по-славянски «вежа» и «стрельница». Первые тюрьмы появились в Европе в шестнадцатом веке. А в Билбордии первые тюрьмы появились в Борде и Питерсбурге в начале восемнадцатого века. Так что не мы были родоначальниками тюремного дела.
Мы прохаживались с начальником по коридорам как старые знакомые под удивленные взгляды следователя, привезшего меня сюда.
Спохватившись, начальник посмотрел документы о моем задержании и дал команду определить меня в общую камеру, так как СИЗО было переполнено.
Перед посадкой сделали опись вещей и дали расписаться в том, что у меня ничего нет.
– Счастливо, Андрей Васильевич, – попрощался со мной начальник СИЗО, – люди в камере сидят солидные, в законе, думаю, что найдете с ними общий язык.
– Вот, бляха-муха, и сбылась билбордянская пословица: от сумы и от тюрьмы не зарекайся, – подумал я и шагнул в камеру.
Камерные отношения
– Здравствуйте, люди добрые, – сказал я, войдя в камеру. – Зовут меня Андрей, фамилия моя Северцев, статья 58-я, десять прим, я кандидат в президенты нашей страны. Дозвольте приземлиться на вашем аэродроме на неопределенное время.
Пауза несколько затянулась. Семь человек сидели за столом, на котором стоял алюминиевый чайник и восемь алюминиевых кружек, и внимательно смотрели на меня. Оценивали, кто это и как с ним вести.
Это был и экзамен для меня, согнусь ли я под взглядами и буду ли шестерить перед новыми соседями, потому что сидели не новички, а действительно люди авторитетные в уголовно-тюремных делах.
Пауза стала затягиваться на неприличный промежуток времени. Нужно что-то делать. Я увидел свободную койку на втором ярусе, подошел к ней и положил свои туалетные принадлежности и стал заправлять подушку и то, что можно было назвать простыней под одеяло солдатского образца 1914 года. Раз у людей нет желания разговаривать, то и не нужно к ним лезть со своими разговорами. Хотя и в тюрьме соблюдаются некоторые элементы вежливости при поступлении новых постояльцев: либо здороваются, либо нападают кодлой, чтобы показать, кто здесь хозяин. А здесь все хозяева и никто не решается взять верховодство. Как говорят, если пьянку нельзя предотвратить, то ее нужно возглавить, то и я подошел к столу, сел на свободное место и сказал:
Читать бесплатно другие книги:
