Улыбнись, мой ангел Фритти Барбара

15

Дженна вместе с Лекси вышла на городскую площадь. Ощущение собственной связи с Розой Литлтон заставило ее по-иному взглянуть на город. Если ее подозрения верны и ее мать действительно дочь Розы, то Бухта Ангелов – это место, где выросла и жила ее бабушка. Именно здесь жила бы и ее мать, если бы ее не отдали в приемную семью.

Ей по-прежнему не давал покоя вопрос, знала ли мать тайну своего рождения. Впрочем, ответ на этот вопрос может подождать. Главное для нее – обезопасить себя от Брэда. Потом у нее наверняка появится возможность поговорить с отцом и другими родственниками, которые смогут дополнить картину. А пока…

Она обвела глазами площадь. Работа над лоскутными одеялами шла полным ходом. Здесь были установлены пять больших рам. Вокруг каждой сидела группа женщин, трудясь над своим одеялом. Одна из подружек подозвала Лекси к детскому столу. Дженна заметила Кару Линч. Та приветственно помахала ей рукой, приглашая присоединиться к их группе.

Не успела она подойти и поздороваться, как ей тотчас уступили место, чтобы она могла сесть рядом с Карой.

– Наверно, я зря занимаю чужое место, – быстро произнесла Дженна. – Я ни разу не шила лоскутных одеял.

– Значит, научишься, ведь это просто, – сказала Кара и протянула ей иголку с ниткой. – Давай начнем с самого простого. Видишь иголочное ушко? В него нужно вдеть нитку.

– Ну, уж это я умею, – улыбнулась Дженна. В свое время Келли прошла через увлечение вышивкой. Иногда она даже позволяла ей взять в руки пяльцы и сделать несколько стежков.

– Отлично, – похвалила Кара и улыбнулась. – Так дальше и делай. Потом я покажу тебе следующий шаг.

– Не хочу портить такую красоту, – сказала Дженна. – Ведь эти одеяла шьются на продажу, верно?

– Да, верно. Каждый год к празднику города мы воссоздаем старый образец одеяла. Мы также шьем пять других моделей наших традиционных одеял и продаем их по всему миру.

– Потому мне и следует уступить место той, кто знает, как это делается. – Дженна уже приготовилась встать, но Кара положила ей руку на плечо и улыбнулась.

– Одеяла – это только повод, мы встречаемся не просто ради них. Это старая традиция. Она помогает нам почувствовать нашу общность, соединить прошлое и будущее.

Слова Кары эхом отозвались в сердце Дженны, напомнив ей о той связи, которую она никогда даже не предполагала найти и которая внезапно давала о себе знать на каждом шагу.

Семья Кары вела свою историю с момента кораблекрушения. Дженне было боязно подумать, что ее семья могла иметь столь же глубокие корни. Более того, в числе ее предков была главная фигура всей этой истории, малышка Габриэлла.

Взгляд Дженны переместился в центр одеяла, на квадрат белой ткани, символизировавший детский чепчик, затем на знаменитую родинку в виде крыла ангела, – свидетельство чудесного спасения. Неужели Келли знала эту легенду? Неужели она верила, что Бухта Ангелов станет надежным пристанищем для нее и Лекси? Безумная мысль, но ее никак нельзя сбрасывать со счетов, особенно сейчас, когда она сама начинает верить в то, что ее корни – здесь, в этом городе. Более того, она имеет прямое отношение к этому одеялу с его узором из цветных лоскутков, которые есть не что иное, как связующее звено между теми, кто спасся во время того кораблекрушения, и историей, которая еще ждет своего рассказчика.

– С тобой все в порядке, Дженна? – участливо спросила Кара. – Ты как будто о чем-то задумалась.

– Просто я вспомнила историю Бухты Ангелов. Сама я всегда жила в большом городе, где люди не знают даже своих соседей. Для меня так непривычно, что вы все связаны друг с другом и теми, кто жил здесь до вас, и как это воплотилось вот в таком лоскутном одеяле.

Она предпочла промолчать о собственной связи с этим городом. Пока она живет здесь под чужим именем, людям лучше не знать о том, что она внучка Розы Литлтон.

Кара улыбнулась.

– Похоже, Дженна, ты уже прикипела сердцем к нашему городу. Одеяло магически действуют на любого, кто садится его шить. Оно затягивает тебя в свой мир и не отпускает. Так что не удивляйся, если в один прекрасный день ты начнешь шить свое лоскутное одеяло и больше не захочешь бросить это занятие. Оно войдет в твои плоть и кровь.

– Это верно, дорогая, – вступила в разговор сидевшая рядом с Дженной женщина постарше. – Помню, как я приехала в Бухту Ангелов сорок два года назад. Тогда мне было двадцать. До этого я и стежка в своей жизни не сделала, но влюбилась в это дело. – Ее морщинистое лицо озарилось улыбкой. – Я – Долорес Каннингем.

– А еще она влюбилась в Престона Каннингема, – сообщила сидевшая напротив другая пожилая женщина.

– Долорес решила произвести впечатление на мать Престона, сшив лоскутное одеяло. Она упорно трудилась, и в конце концов у нее получилось. Кстати, меня зовут Маргарет Хилл. Друзья называют меня Мэгги.

– Да, так оно и было, – сообщила Дженне Долорес. – Сначала я не понравилась матери Престона. Она решила, что я гордячка из большого города, задумавшая обольстить ее сына. Но я завоевала ее доверие своим одеялом. Убедила ее, что намерена жить здесь и с радостью стану частью их семьи. На следующий день Престон попросил меня стать его женой, и я согласилась.

– Правда, через три года они с ним развелись, – снова вмешалась в разговор Мэгги. – Ты всегда пропускаешь эту подробность, Долорес.

– Верно, но я до сих пор обожаю шить лоскутные одеяла, – усмехнулась Долорес и лукаво посмотрела на Дженну. – Мужчины приходят и уходят, а одеяла остаются. Я так всегда говорю.

Слушая разговор двух пожилых женщин, Дженна подумала о том, что они наверняка знали Розу Литлтон. Интересно, какие отношения у них были с ее бабушкой? Ей ужасно захотелось расспросить их, выведать как можно больше.

Нет, лучше не стоит. Скажи она им, что Роза ее бабушка, как она привлечет к себе излишнее внимание.

И она сосредоточилась на иголке. Наконец ей удалось вставить в нее нитку, и она подняла руку, ощущая себя этаким триумфатором.

– Надеюсь, ты не заставишь меня ею воспользоваться? – спросила она у Кары.

– А ты как думала? Сейчас ты сошьешь вместе переднюю и заднюю стороны одеяла.

Дженна скептически на нее посмотрела.

– Ты уверена?

Кара рассмеялась.

– Это совсем не сложно. Воткни иголку вот здесь, затем снова вытащи ее – вот так, – показала Кара. – А теперь попробуй ты.

Дженна сделала так, как показала ей Кара, стараясь, чтобы стежки выходили аккуратными. Ничего, она тоже когда-нибудь этому научится. Она продолжила работу, надеясь, что ничего не испортит.

– Не беспокойся, все будет хорошо, – улыбнулась ей Кара. – О боже! Зачем так крепко сжимать иглу, у тебя даже пальцы побелели.

Дженна подняла голову и посмотрела на Кару.

– Это от чрезмерного усердия.

– Не переживай. Лоскутные одеяла не обязательно выходят идеальными, – сказала Кара. – Но шьют их с любовью.

– Но ведь эти пойдут на продажу. Покупатель ожидает идеального качества. Если его не будет, он потребует вернуть ему деньги.

– Ручная работа не бывает идеальной на сто процентов. Может, это звучит глупо и как-то старомодно, но моя бабушка внушила мне, что каждый стежок – это личный след человека, а само одеяло – часть истории, ее маленький кусочек, что передается от поколения к поколению. Те, кто покупают наши одеяла, знают, что они ручной работы, что они сшиты живыми людьми, а не бездушными машинами.

Дженна так и не смогла понять, почему идеальное качество для этих женщин – не главное. Лично для нее совершенство было главной целью всей ее жизни. Она по десять часов в день истязала себя за роялем, пытаясь добиться идеального исполнения.

Причем делалось это не столько ради нее самой, сколько ради отца, ради преподавателей, затем ради слушателей и музыкальных критиков. То, что стремиться к совершенству вовсе не обязательно, было для нее в новинку. Тем не менее она вняла совету Кары и перестала напрягать пальцы.

– Уже лучше, – похвалила ее Кара.

– Спасибо. Ты терпеливая учительница, – отозвалась Дженна. – Думаю, что ты будешь непревзойденной матерью.

Лицо Кары осветилось улыбкой.

– Я тоже надеюсь. Прошлой ночью мне стало немного страшно – показалось, будто начались схватки. В тот момент я поняла, насколько мне хочется, чтобы малыш родился здоровым.

С этими словами она положила руку на свой огромный живот и нежно его погладила.

– То есть тревога оказалась ложной и с тобой все в порядке? – искренне поинтересовалась Дженна.

– Шарлотта… доктор Адамс сказала, что все нормально. Малыш отлично развивается, сердцебиение стабильное, так что все хорошо. Наверно, просто были боли в животе. – Кара замолчала, на минуту мечтательно задумавшись, затем заговорила снова: – У тебя когда-нибудь было такое чувство, когда все идет хорошо, будто все изменится к худшему, потому что ты считаешь себя несчастливой?

– Я думаю, что в том, что ты нервничаешь, нет ничего необычного при беременности, – ответила Дженна.

– А ты нервничала, когда носила Лекси?

Дженне ужасно не хотелось говорить ей неправду. Люди в Бухте Ангелов такие милые, такие участливые и такие щедрые на дружбу.

– Мы всегда беспокоимся за детей, даже когда с ними все в порядке. Даже когда они еще не появились на свет. Слушай, я точно все делаю верно? – спросила она, кивком указав на очередной стежок.

– Да, все отлично. Спасибо за моральную поддержку. Мне самой досадно, что я, как ненормальная, начинаю всего бояться. В последнее время мне в голову лезет всякая чертовщина. Глупо, конечно. Не представляю даже, как это Колин меня терпит. Но он замечательный. Он прекрасный человек. Я знаю, он будет отличным отцом. – Кара покачала головой и усмехнулась. – Это все гормоны виноваты, как ты считаешь?

– Наверное, – согласилась Дженна. Правда, оглядев площадь, она не смогла избавиться от неприятных мыслей. В городе сейчас так много приезжих. Если кто-то следит за ней, то она этого просто не заметит. С другой стороны, в толпе даже безопасней. Никто не причинит вреда ни ей, ни Лекси, когда рядом будут женщины, шьющие лоскутные одеяла. Опасаться по-настоящему стоит лишь дома, когда, кроме нее и Лекси, там никого нет.

Она знала: Рид был прав в том, что нельзя прятаться до бесконечности. Рано или поздно Брэд найдет их, и она должна быть готова дать ему отпор. Что будет нелегко, ведь он отец Лекси. В глазах закона он ни в чем не виновен, он косвенная жертва страшного преступления. Ее же обвинят не только в похищении ребенка, но и, возможно, в убийстве сестры.

Брэду ничего не стоит нарисовать картину вражды двух сестер, заявить, что это она, Дженна, пришла в их дом и убила Келли. Как ей опровергнуть такое обвинение? Она почти ничего не знала о жизни сестры. Ей нужно узнать больше. Хочется надеяться, что с помощью Рида она найдет нужные ей факты, чтобы без боязни вступить в бой.

Рид посмотрел на экран компьютера. Оттуда на него смотрело лицо Келли Уинтерс. Ему показалось, будто он видит перед собой Лекси. Мать и дочь были поразительно похожи. Дженне следовало бы это учесть, пускаясь в бега. Почему бы не перекрасить волосы девочки в каштановый цвет? Это помогло бы добиться сходства с ней самой. Вспомнив, как Лекси с гордостью заявила, что похожа на свою маму, Рид подумал, что Дженна пока не заменила для нее мать.

Он прошелся по онлайн-архивам всех газет и информационных порталов, сообщавших о смерти Келли Уинтерс, жены полицейского Брэда Уинтерса. Так в его распоряжении оказались кое-какие новые факты. В пятницу 12 апреля в четыре часа дня Брэд Уинтерс пришел домой с работы и обнаружил, что в доме побывали грабители, а его мертвая жена лежит на полу кухни.

Она скончалась, получив несколько ножевых ран. По словам Уинтерса, его дочери Каролины дома не было – ее отправили на уик-энд к родственникам в штат Мэн. Так что, к счастью, в тот роковой час, когда убили ее мать, девочки в доме не было.

Итак, Лекси на самом деле зовут Каролиной. А Дженна – не кто иная, как Джульетта Харрисон, пианистка с именем, выступавшая практически со всеми прославленными оркестрами мира. Ее отец Дэмьен Харрисон был известным дирижером. В то время, когда было совершено убийство, и дочь, и отец якобы находились в Лондоне. Однако в нескольких газетах высказывалось предположение, что Джульетта была доставлена в клинику после передозировки наркотиков, от которой она упала в обморок прямо на сцене перед началом концерта в Вене.

Это заставило Рида задуматься. Дженна ни разу не обмолвилась, что когда-то принимала наркотики, лишь коротко упомянула про какой-то кризис своей исполнительской карьеры. Нет, дело явно не в наркотиках. Должно быть какое-то другое объяснение.

Он снова переключил внимание с Дженны на Брэда Уинтерса. Он нашел несколько фотографий Брэда, и в их числе и ту, что была сделана за три недели до убийства. Одна местная женщина заявила, что Уинтерс герой, потому что однажды, даже не будучи на дежурстве, спас ее машину от угона.

Хотя Брэд частично закрыл лицо рукой, словно защищался от фотографов, Рид разглядел, что это сильный, крупный мужчина спортивного телосложения с квадратным хмурым лицом и короткой армейской стрижкой. Важнее всего было то, что он герой. Нет ничего удивительного, что Келли не сомневалась: никто не поверит, будто он избивает жену.

Но ограничивалось ли дело только побоями? Рид уже пытался искать сведения, касавшиеся биографии Брэда Уинтерса, но нашел лишь несколько скупых фактов. Похоже, о нем никто толком не знал, пока он не пришел служить в полицию. Но больше всего Рида тревожило то, что Брэд не стал поднимать шум из-за исчезновения Лекси. Он знал, что ни у каких родственников она не гостила. Если убийца он, то грабители – его выдумка. Но почему не заявить о пропаже дочери? Ответ напрашивался единственный: Брэд не хотел, чтобы Лекси нашли.

Или Брэд знал, что Лекси находится с Дженной, или ему известно, что дочь видела, как он убил ее мать, и он не хотел, чтобы ее допросили в полиции. Или и то, и другое.

Рид достал телефон и позвонил Питу. Это, конечно, рискованно, но Питу можно доверять. Кроме того, ему нужен посредник, который добыл бы для него нужную информацию.

– Мак-Эвой слушает, – ответил Пит. – Ты мне лучше скажи, как дела с обещанной статьей.

– Она почти готова. Я только что взял интервью у наших юных видеорежиссеров.

– Отлично. Наконец-то есть какой-то сдвиг. Ты потому и звонишь?

– Нет, мне нужна твоя услуга.

Пит тяжело вздохнул.

– Я ее тебе уже оказал. Раздобыл тебе заказ на статью.

– Мне нужна информация о копе из Массачусетса по имени Брэд Уинтерс и о расследовании убийства, которое произошло в его доме примерно два месяца назад. Его жена Келли Уинтерс была убита якобы при ограблении дома.

– Что конкретно тебе нужно?

– Любая информация. Я подумал, что ты мог бы расспросить Стэна, – ответил Рид, имея в виду частного детектива, услугами которого они пользовались уже много лет. – Только не говори ему, что эти сведения для меня.

– Убийство, Рид? Мне казалось, ты отошел от подобного рода сенсаций.

– Кто, как не ты, звал меня вернуться в старую игру? – напомнил ему Рид.

– Почему ты не хочешь сам позвонить Стэну?

– Не хочу, чтобы через него вышли на меня.

– Хорошо. Посмотрю, что смогу для тебя сделать, – ответил Пит. – Но деньги для Стэна я возьму из твоего гонорара. Кстати, это как-то связано с женщиной?

– Сразу с двумя.

– Понятно. Как это я сразу не догадался.

– У меня все под контролем, – заверил собеседника Рид.

– Я это слышал и раньше.

– Просто достань для меня информацию. И… Она нужна мне была еще вчера.

– Конечно, как же иначе. Давай договоримся – ты мне статью про ангелов, я тебе информацию.

– Получишь свою статью про ангелов, не беспокойся.

С этими словами Рид закончил разговор. Теперь его мысли занимал исключительно этот чертов Брэд Уинтерс.

– Потрясающий дом! – воскликнула Рейчел, когда они вышли из машины.

– Я бы сказал, сгоревший, – возразил Джо, не разделяя ее восторга, и последовал за ней по заросшей травой тропинке. Он сам предложил ей прокатиться по побережью. Хотел показать, как быстро здесь растут новые дома, надеясь пробудить в ней интерес к рынку недвижимости в Бухте Ангелов. В его планы не входило демонстрировать ей бывший дом Рамзеев, но Рейчел заметила и пожелала поближе разглядеть его, точнее, то, что от него осталось.

– Ты только посмотри, какой отсюда открывается вид, – сказала Рейчел с восхищением, какого Джо не слышал от нее уже много лет. – Представь себе перспективы. Ты знаешь, что еще?.. – Она повернулась к нему. Ее глаза лучились радостью. – Превосходное место для киносъемок. Марку оно понравится.

– Кто такой Марк?

– Мой знакомый кинопродюсер. Он ищет недвижимость на побережье для своего очередного фильма ужасов.

– Где ты с ним познакомилась? – спросил Джо.

Рейчел беспечно махнула рукой.

– В прошлом году я продала ему дом. Он дружит с Эйданом, с которым мы играем в смешанной паре.

– Что-то я не припомню никакого Эйдана.

– Не удивительно. Он вступил в клуб после твоего отъезда.

Она так и сказала «твоего», а не «нашего», что не ускользнуло от Джо. Все ясно: Рейчел до сих пор не привыкла к тому, что и ее муж, и их брак переместились севернее и теперь находятся в четырех часах езды от Лос-Анджелеса. Впрочем, в данный момент у них мирные отношения, и ему не хочется раскачивать лодку.

– Так что случилось с этим домом? – спросила Рейчел.

– Поджог. Шесть месяцев назад. В доме предположительно водились привидения. Четырнадцать лет назад в подвале был найден труп. С тех пор каждый раз, когда кто-то пытался отремонтировать дом или сделать к нему пристройку, происходило что-то странное.

– Вот это да! – отозвалась Рейчел. – Наверное, в каждом маленьком городе есть дом с привидениями. Что еще ты мне тут покажешь?

– На сегодня это последний дом. Мне пора на службу. Ты должна прийти на пляж сегодня вечером.

– И сидеть там одна, пока ты будешь на дежурстве? – спросила Рейчел. – Не слишком веселое занятие.

– Ты будешь не одна. Я познакомлю тебя с людьми.

– Представить даже не могу, о чем можно говорить с местными жителями.

Увидев выражение ее лица, Джо улыбнулся.

– Рейчел, это не Марс. Люди здесь ничем не отличаются от тех, кто живет в четырех часах езды к югу отсюда. Хотя, если честно, Лос-Анджелес и впрямь представляется мне другой планетой.

– Джо, почему ты попросил меня приехать сюда на этот уик-энд, если ты собрался весь вечер быть на службе?

– Я буду дома к полуночи. Завтра в нашем распоряжении целый день. Отоспимся вволю. – Он подошел к ней ближе и обнял. – Мы можем провести весь день в постели. Я скучал по тебе.

– А я по тебе, – призналась Рейчел.

Джон удивился ее словам.

– Правда?

– Я люблю тебя, Джо. Но ты превращаешься в незнакомого человека.

– Познакомься со мной еще раз.

– А я? Ты хочешь познакомиться со мной? Ведь я тоже изменилась, если ты этого еще не заметил.

– Конечно, заметил.

– И тебе не нравится то, что ты видишь?

Это был явно вопрос с подтекстом.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, – осторожно подбирая слова, заговорил Джо. – Ты довольна своей карьерой. Я это вижу. Но ведь здесь ты можешь заниматься тем же самым. Возможно, я проявляю наивность, ожидая, что ради меня ты откажешься от привычной жизни. Но и я готов на компромиссы. Я поселился в доме, который купили для нас твои родители, хотя это против моих принципов.

– Это был щедрый подарок. По идее, ты должен быть благодарен моим родителям за то, что у них нашлись средства на покупку для нас дома.

– Я и был благодарен. Извини, не хочу снова возвращаться к этой теме. – Джо поцеловал ее в губы, но она отстранилась. – В чем дело?

Рейчел как-то нерешительно посмотрела на него и, немного помолчав, сказала:

– Тебя не удивляет то, что я так ни разу и не забеременела?

– О чем ты говоришь? – осторожно спросил Джо.

– Возможно, нам не суждено было иметь детей или же вообще быть вместе.

Джо с головой накрыла волна страха. Не дай бог Рейчел перейдет черту, через которую они оба старались не переступать. Не дай бог она скажет что-то такое, о чем потом сама пожалеет, или что-то такое, чему он не сможет дать отпор.

– Нет. Никакой причины нет. Мы должны быть вместе, – наконец произнес он. – Я люблю тебя с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать.

Рейчел печально улыбнулась.

– Но я уже не пятнадцатилетняя девчонка, а ты не пятнадцатилетний мальчишка. Я действительно опасаюсь того, что мы переросли друг друга.

– Будь ты действительно в этом уверена, ты не приехала бы сюда.

Джо надеялся, что это именно так.

– Я здесь потому, что, наверное, не готова расстаться с тобой.

У Джо отлегло от сердца.

– Я тоже.

Он снова захотел поцеловать ее, но испугался, что ощутит холод ее губ.

– Ну, хорошо. – Она сделала глубокий вдох и шумно выдохнула. – Пожалуй, я пойду на праздник и познакомлюсь с твоими друзьями. Мы снова будем семейной парой.

Ему хотелось верить, что она все еще с ним. Но, несмотря на все ее слова, он не мог избавиться от чувства, что она медленно ускользает от него.

16

Шарлотта постоянно ловила на себе чужие взгляды, как будто шагала рядом со знаменитостью. Почувствовав, что девушка готова броситься в бегство, она взяла руку Энни в свою. Они прошли всего несколько кварталов. Люди даже не притворялись, что говорят о чем-то другом, а в упор разглядывали их, когда они проходили мимо.

– Самое главное, поскорее дойти до дома, – сказала Шарлотта – Как только все увидят, что с тобой все в порядке, они тотчас переключатся на кого-то другого.

– Не думаю, что им интересно знать, все ли со мной в порядке. Они сплетничают о том, кто отец моего ребенка.

Энни впервые сама заговорила об отце малыша. Шарлотта поспешила воспользоваться этой возможностью.

– Ты хочешь рассказать мне о нем?

Энни покачала головой.

– Я не могу сказать, кто он такой.

– Я знаю, ты сказала, что он не сделал тебе больно, что он не принуждал тебя силой, но если он продолжает давить на тебя, запугивать, он не имеет права это делать.

– Он хороший человек. Он любил меня. По крайней мере, мне так казалось, – медленно произнесла Энни. – Я не хочу, чтобы из-за меня у него были неприятности.

– Он в курсе твоей беременности?

Энни резко остановилась.

– Я не хочу возвращаться в дом вашей матери.

– Энни, ты должна ему сказать. Он тоже несет ответственность за ребенка. Ты не обязана брать эту ношу целиком и полностью на свои плечи. Ты как минимум имеешь право на финансовую поддержку с его стороны. Если он такой хороший и добрый, возможно, ты его недооцениваешь. Вдруг он сам захочет тебе помочь? – говоря эти слова, Шарлотта ощутила себя предательницей.

Когда-то она сама оказалась в том же положении, что и Энни. И не сделала ничего из того, что предлагала девушке сейчас.

– Извини, – поспешила она загладить свою бестактность. – Я не должна указывать, что тебе делать. Ты взрослый человек. Это твой ребенок и твоя жизнь. Пойми, я лишь хочу тебе помочь.

– Я благодарна вам. Просто я не могу сказать, кто он такой.

– Ну, хорошо. Я дойду с тобой до твоего дома. Просто я подумала, что тебе неплохо немного отдохнуть от моей матери.

– Ваша мать хорошая женщина, но уж слишком печальная. Я видела, как она до этого плакала у себя в комнате.

Шарлотта ни разу не видела мать плачущей, хотя ночью из ее спальни доносились приглушенные рыдания. Мать не любила выставлять напоказ свои чувства – ни перед детьми, ни перед знакомыми.

– Она очень любила моего отца.

Энни кивнула.

– Она рассказала мне, как познакомилась с ним на катке. Нарочно притворилась, будто не умеет кататься, чтобы он подержал ее за руку. – Энни улыбнулась. – Но потом выяснилось, что он тоже не умеет кататься, и они вместе упали на лед. Их взгляды встретились, и в этот миг она поняла, что выйдет за него замуж. И за все годы, что они прожили вместе, она так и не сказала ему, что умела кататься.

Шарлотта в изумлении посмотрела на Энни. Мать ни разу не рассказывала ей историю про каток. Или рассказывала? И она сама ее не слушала?

Она давно уже научилась пропускать мимо ушей критические замечания матери. Возможно, она заодно пропустила мимо ушей и многое другое.

– Вам не обязательно идти вместе со мной, – сказала Энни. – Я знаю обратную дорогу. А вы идите к костру. Со мной ничего не случится.

С этими словами она развернулась, чтобы уйти. Шарлотта же на минуту задумалась: а хочется ли ей идти к костру?