Ведь я еще жива Гармаш-Роффе Татьяна
– Простите, Игорь, что я вскрыла ваше письмо. Но вы произвели на меня такое хорошее впечатление… Мне захотелось узнать побольше о ваших отношениях с Криской. Признаться, не ожидала, что ваше письмо такое… Такое личное. Простите еще раз великодушно материнское любопытство. Но, может, это к лучшему, потому что оно меня тронуло… И я обрадовалась, что у моей дочери есть такой бойф… Такой друг.
Ее глаза увлажнились. «Такая чувствительная женщина?» – удивился Игорь. Или Крис была раньше настолько несчастлива, если ее мама едва не плачет при мысли, что наконец-то у дочери появился нормальный парень, который ее любит?
А в том, что Игорь ее любит, после прочитанного ею письма усомниться никак невозможно.
– Я что-то не о том говорю, извините меня. Просто я подумала, что будет неправильно, если вы поссоритесь… Вы в письме предполагаете, что она вас разлюбила, но это совсем не так, уверяю вас! – Она легонько провела пальцами по глазам. – У меня тушь… Аллергия на тушь. Извините.
Она слишком часто извинялась, мама Кристины. Конечно, это могло быть проявлением ее характера, сентиментального, но Игорю показалось, что это потому, что она говорит неправду. И тушь тут ни при чем, это были самые настоящие слезы! Вот почему следующую фразу он воспринял с некоторым недоверием.
– Я скажу вам, что случилось. Кристина срочно уехала в Англию… – проговорила Анастасия Марковна, покончив с ресницами. – У нее там тяжело заболела подруга, и Кристина сильно переживает… Она поехала, чтобы поддержать подругу морально, понимаете? Поэтому она просила никому ничего не говорить, чтобы ее не беспокоили звонками…
Она помолчала и добавила:
– Ведь поддерживать кого-то морально – это требует многих сил, вы согласны?
Игорь кивнул. Он никогда никого не поддерживал морально в тяжелой болезни, не довелось, но вполне мог себе это представить.
Только он Анастасии Марковне не верил. Что-то витало в воздухе неправдивое. Над этим следовало подумать, но не сейчас, потом. Пока же он решил не припирать маму Кристины к стенке – все равно правды не скажет…
Он сделал вид, что принял рассказ о Лондоне за чистую монету. И дальше разговор потек в русле вполне доверительного обмена информацией. К примеру, Игорь без труда получил московский адрес Кристины, в очень милом местечке в центре. Взамен последовал вопрос:
– А она… Дочь вам не дала свой адрес? При таких… э-э… близких отношениях, как у вас?
– Нет.
– Но почему?!
– Я могу только гадать, – ответил Игорь. – Но, похоже, она не хотела выходить из роли официантки…
– Официантки???
– Ну да.
– Я не понимаю… Вы хотите сказать, что моя дочь работает официанткой!
– Ну да. Вы не в курсе?
– Зачем ей? У нее есть все, она ни в чем не нуждается!
– Признаться, я не знал, что она… Что вы… В общем, что Крис располагает средствами… Мне она только сказала, что собирается исследовать менталитет человека при его переходе от скромного существования к большим деньгам… Что это станет темой ее диссертации и книги, для которой она уже собрала довольно большой материал наблюдений… Это хоть правда, что она собирается диссертацию и книгу писать?
– Правда! Мне она тоже говорила. Но что она пошла работать… в ресторан… официанткой! Это ведь какая трудная работа: весь вечер на ногах!!! Игорь, я не понимаю, зачем ей?!
И вот тогда Игорь рассказал Анастасии Марковне, как он сам скрывал свое социальное положение, свои финансовые возможности…
– Надо же, точно как Криска! – растрогалась Анастасия Марковна. – Она давно мне заявила, что, наглядевшись на мой опыт… Знаете, я ведь выиграла деньги в лото… Ну, неважно. Она решила, что никто не должен догадываться, что она богатая невеста! Просто поразительно, Игорь, как вы и она пришли независимо друг от друга к одному и тому же решению!
– Кристина поэтому выбрала такую тему для своей диссертации и книги?
– Разумеется. Игорь, послушайте меня. Я скажу самую большую на свете банальность: у вас родственные души. Вы созданы друг для друга!
– Я тоже так думал…
– Нет, не говорите в прошедшем времени, прошу вас! Верьте моей девочке, Игорь! Она… Она любит вас, я уверена!
– Отчего же, – иронично спросил Игорь, – она даже не рассказала вам, матери, о моем существовании? Как вы можете быть уверены?
– А так! Это моя дочь. И я ее знаю. Просто оставайтесь с ней, Игорь… Что бы ни случилось!
Игоря больно полоснула ее последняя фраза. «Что бы ни случилось». А что же случилось? О чем недоговаривает Анастасия Марковна?!
Но спрашивать не имело смысла: не скажет.
Они вскоре расстались – с заверениями Крискиной мамы, что она непременно передаст дочери насчет Игоря и, при ближайшей же возможности, – его письмо. И что дочь будет, конечно же, неимоверно ему рада…
Игорь простился с Анастасией Марковной со смешанными чувствами. Что-то было правдой, а что-то явной ложью. Но что и в каком месте их разговора?!
Насчет Лондона, конечно.
Не могла Кристина ему об этом не сказать! Не тем она была человеком, и отношения у них сложились не те! Они созванивались и встречались регулярно, и всегда предупреждали друг друга, если накладка, если встреча отменяется. Не могла она не предупредить Игоря о поездке к больной подруге!
Однако зачем было Анастасии Марковне специально встречаться с Игорем, если это неправда? Тем более что Игорь чувствовал, что она действительно очень тепло отнеслась к нему.
Выходило, что подозрения Игоря были справедливыми – Крис завела себе другого.
Но тогда зачем матери было уверять Игоря, что Крис будет рада его весточке? Если она знает, что Крис ушла к другому?
Можно, конечно, предположить такое: Анастасии Марковне тот, другой, не нравится, а Игорь понравился. И у нее появилась надежда, что дочь одумается и вернется к Игорю. Поэтому она ее покрывает и сочинила про Англию.
Но она ничего не знала до сих пор об Игоре, и с какой стати Крис рассказала бы маме о другом мужчине?
В таком случае отъезд в Англию и больная подруга – правда?
Ничего не понятно.
Только Игорь в это не поверил. Вот и все.
К тому же кто-то был в доме на Рублевке, за занавеской.
Кто?
Кристина?
– …А потом, Алексей Андреевич, сразу после этой встречи в спорткомплексе я съездил на квартиру Кристины, по тому адресу, что мне дала ее мама. И понял, что она там не была уже несколько дней.
– Каким образом?
– В ее почтовом ящике скопилась всякая всячина – она уже вылезала из щели… Я его вскрыл.
– Последнюю дату заметил?
– Конечно. Ее нет дома уже пять дней!
– Молодец. Что ты предпринял дальше?
– Я решил следить за Анастасией Марковной. Если она знает, где обитает ее дочь, то она с ней должна непременно встретиться! Хотя бы для того, чтобы передать ей мое письмо! Если, конечно, Кристина не уехала и в самом деле в Англию – с любовником…
– Она могла прочитать его дочери по телефону, Игорь.
– Нет, Алексей Андреевич, нет! Такие письма по телефону не читают! И Анастасия Марковна не стала бы, я уверен! Или я ничего не понимаю в людях!
Очень возможно, что Игорь в силу своего юного возраста как раз ничего и не понимает в людях…
Но Кис спорить не стал.
X
…Я добилась своего: мама не вышла замуж ни за кого из этих жуков! Она благодаря мне научилась со временем видеть их насквозь!
Позже, став взрослой, я много раз спрашивала себя, правильно ли я сделала, так воинственно разогнав маминых ухажеров? Может, мной руководил подростковый максимализм? Может, если бы мама вышла замуж за одного из этих прохиндеев, она бы стала счастлива? Он, на поводке ее денег, играл бы роль любящего мужа…
Нет! Подобная мысль меня оскорбляла. Мама все равно через какое-то время поняла бы, что ее обманывают! И осталась бы с мерзким осадком на душе да изрядно истощившимся счетом…
Я правильно сделала, что от расчетливых женихов маму уберегла!
От брака уберегла, но…
Как-то невзначай я услышала мамин разговор с подругой, той самой, из Германии. К слову, после выигрыша в лото мама ей подарила деньги на квартиру, которую подруга мечтала купить, – миллион марок почти. Вот какая у меня мама!
Да, так они по телефону разговаривали.
– …Что во мне такого, что мужчины меня не любят? – говорила мама. – Я же не дурнушка, и характер у меня хороший… Или я чего-то не понимаю? Что во мне отталкивает мужчин?
Не знаю, что ответила ей подруга, но когда мама положила трубку, я не выдержала.
– Мам, ты самая лучшая из женщин! Это не в тебе проблема, а в них, в мужчинах!
– Криска, что ты понимаешь в мужчинах? – усмехнулась она.
– А что, я уже большая! Мне шестнадцать, между прочим! Да и что в них понимать, в мужчинах? Ты только посмотри на них: они хотят поживиться повсюду, где получится, потому что мы живем в такое время, когда всем страшно хочется разбогатеть, а удается только единицам! Да и то какой ценой, мам? Ты же знаешь, вокруг сплошной криминал. Как же за таких замуж выходить? Таким и руки не подашь, верно?
– Верно-то верно, Криска… А ты и вправду уже большая, надо же! Была дите дитем, и вдруг нате вам, выросла! Я и не заметила когда… Даже не верится, что я говорю с собственным ребенком о мужчинах! И ребенок этот к тому же учит меня жизни, с ума сойти!
Мама засмеялась. Я обожаю ее смех, тихий и мелодичный. Иногда я нарочно ее смешила, только бы послушать, как она смеется!
– А что такого-то? Разве я что-нибудь неправильно сказала? – надулась я. Не по-настоящему, так, для вида.
– Правильно, Криска. Но только где других взять?
«Не надо было на Рублевку переселяться!» – хотела проворчать я, но удержалась. Мама любила наш дом как ненормальная. Будто он был ее младшим ребенком или братиком, которого зовут Дом.
И потом, я вдруг подумала, что те, которые раньше не женились из-за нашей бедности, и те, которые теперь хотят жениться из-за богатства, – это все одни и те же люди.
– Нигде, – буркнула я. – Знаешь, уж лучше завести себе альфонса, который будет честно спать с тобой за деньги, чем человека, который станет тебе врать о любви ради денег…
Мама тогда возмутилась и отругала меня за «циничные слова».
Но вскоре она сделала именно то, что я ей советовала: завела себе молодого любовника. Он не пел ей в уши никаких возвышенных слов, он просто отрабатывал свое содержание. Он делил с мамой постель и сопровождал ее в свет. И, что самое неожиданное, он к ней действительно очень тепло относился.
Особенно мне понравилось, что он не заглядывался на меня, хотя по возрасту куда больше подходил в «женихи» мне, уже семнадцатилетней девице, чем моей тридцатипятилетней маме. Но он себя вел очень корректно. Как отличный служащий, преданный своему работодателю.
Здесь все было честно. Никто никому не врал. Никто не пытался выдать расчет за любовь. Наверное, поэтому они потихоньку стали дружить. За дружеские чувства Вите – так его звали – никто не платил, за них он ничего больше не мог поиметь сверх того, что имел, – и потому им можно было верить.
Мне кажется, что это были самые счастливые мамины годы. Она расцвела, стала очень красивой, какой и должна быть счастливая женщина.
Как ни странно, но «в свете» маму не только никто не осудил, но, напротив, к ней начали относиться теплее, словно приняли в свой клан. Оказывается, молодые любовники вошли тогда в моду, стали чуть ли не знаком успешности женщины! Правда, их заводили дамы постарше, но все равно мама «попала в обойму». Вот цирк.
Четыре года спустя Витя попросил его отпустить. Сказал, что влюбился… Все обошлось без сцен. Мама отпустила его легко и весело и вскоре завела себе нового любовника, а с Витей они остались друзьями, до сих пор перезваниваются!
Разумеется, мне не хотелось бы оказаться на месте мамы. Несмотря ни на что, я верила в любовь. Я говорила себе, что не все свихнулись на деньгах и что любовь – это свойство человеческой природы… Если она, природа, конечно, не испорчена.
Поэтому я тогда твердо решила: свою любовь стану искать в другом месте, в другой среде. И главное, ни один из моих поклонников не узнает о том, что я богата, пока я не буду уверена в его чувствах!
…Мое сознание, свободно парящее во сне, снова зацепилось крылом за реальность. Морг. Тьма. Холод.
Уместившаяся рядом со мной смерть липла к моему телу, дотянувшись уже примерно до середины. Еще немножко, и она покроет своим резиновым одеялом мое сердце. И тогда все, конец.
Я попыталась напрячь одурманенный мозг. Я не хочу умирать!!! Нужно найти какой-то выход, какое-то решение! Стучать в стенки? Но тут или никого нет, или если есть, то именно тот тип, который меня поместил в камеру холодильника! Если бы уже наступило утро, если бы тут появились другие работники (а какие вообще в морге бывают работники?), то они бы уже услышали стук от моих непроизвольных движений во сне. И уже бы открыли ящик, уже бы ахнули, уже бы меня спасли!
Значит, ночь еще не закончилась… Но я должна, просто обязана дожить до утра! Сюда придет какая-нибудь уборщица, какой-нибудь санитар… И услышит, как я стучу!
Главное – дожить! А для этого нужно согреться!
Но как? Снотворное все еще владело моим мозгом, неохотно выпуская его из плена по миллиметру, но холод загонял просыпающееся сознание обратно, в коматозный сон. Я чувствовала: если снова погружусь в него, то уже никогда не проснусь!
Атомы, вселенные, живущие во мне, дайте мне энергию ваших солнц! Подарите мне их тепло, согрейте меня!
Аууу! Вы меня слышите?
Нет. Они не могут меня слышать, потому что я с ними в столь разных измерениях, что голос мой до них не доносится. По отношению к ним я что-то вроде космического разума, чье существование или не-существование пытаются доказать микроскопические ученые микроскопических планет…
Читать бесплатно другие книги:
