Кремлевский туз Леонов Николай
Что он имел в виду под этим «развернулся», было не очень понятно, но на простецкой физиономии Крячко в этот момент нарисовалось такое мечтательное выражение, такое желание окунуться в атмосферу странствий, двинуться навстречу соленому ветру, что не оставалось никаких сомнений – «развернуться» здесь означало морской термин и ничего более.
– Знаешь, Стас, – с сомнением ответил тогда Гуров. – Все это, конечно, заманчиво, но меня смущают конкретные обстоятельства этого дела. Не хочется обвинять коллег, да и не слишком хорошо знаю я эту работу, но мне кажется, что тут они прошлепали. Самый важный момент упустили. С кем объект вступал в контакт, даже в общих чертах непонятно. Из-за этого и я оказался теперь в идиотском положении. То есть ситуация такая, как в сказке, – поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что… А если найденный у Кузмина доллар вообще не имеет никакого отношения к предстоящему круизу? Как говорится, в огороде бузина…
– А чего ты расстраиваешься? – снисходительно заметил Крячко. – Я же тебе говорю, это все не главное. Главное, что впереди тебя ждет волшебное путешествие. Представляешь себе, свежий бриз, брызги на палубе, девушки вокруг бассейна, как шоколадки! Вот если бы я…
Примерно в таком духе они беседовали до самого отъезда и по дороге в аэропорт тоже. Гурову так и не удалось настроить друга на деловой лад, чтобы обсудить предстоящую миссию. Возможно, это было связано с тем, что Крячко считал себя в данном случае абсолютно посторонним и в соответствии с этим рассматривал миссию в чисто романтическом ключе.
Гуров же, чем ближе становился день отплытия, все более терял свои первоначальные иллюзии и начинал нервничать из-за недостаточной подготовки операции. Положение усугублялось еще и тем, что по прибытии в Новороссийск он так и не вступил в контакт ни с кем из прочих участников акции, хотя о своем появлении здесь незамедлительно сообщил начальству. Судя по всему, соратники майора Ковальчука и кудрявого француза запаздывали или не сочли нужным связаться с Гуровым.
Подобное отношение выводило Гурова из себя. И это при том, что внешне он должен был сохранять полнейшее спокойствие, разыгрывая роль состоятельного холостяка, эдакого стареющего плейбоя. Но выхода не было. Пообещав себе в последующем высказать своим необязательным коллегам все, что наболело, Гуров целиком сосредоточился на приятных обязанностях уходящего в море отпускника.
Здесь у него, как и следовало ожидать, никаких трудностей не возникло – таможню и посадку Гуров прошел легко, как нож масло. Документы, которыми его снабдили, – на имя некоего Антона Сергеевича Крупенина – были безупречны. В связи с этим Гурова посетили довольно грустные мысли о том, насколько изменились времена и как низко опустилась планка для людей, склонных к преступной деятельности. То, что раньше можно было раздобыть лишь ценой неимоверных усилий или же вообще было практически недоступно – как, например, документы на подлинных бланках, – теперь становилось обыденным явлением. Границы преступного и законопослушного миров неудержимо размывались. Слишком часто те, кто должен был стоять на страже закона, вдруг начинали понимать, какие неоценимые выгоды может принести им ответственный пост, если не принимать эту ответственность слишком всерьез. В таких условиях усилия правоохранительных органов зачастую напоминали действия человека, таскающего в решете воду.
При всех своих сомнениях Гуров все-таки был уверен, что относительно Германа Кузмина Интерпол не ошибся и его приезд в Россию не пустой каприз. Но кто и почему заинтересован в его присутствии здесь – было покрыто мраком. Где-то когда-то через третьих лиц произошла встреча неких структур с представителями зловещей Организации, занимающейся выполнением заказных убийств, и родилась идея, которая должна была реализоваться именно сейчас, на этом корабле, с помощью профессионального заморского киллера с русской фамилией Кузмин. В чем суть этой идеи, предстояло разобраться Гурову, и у него все более крепло ощущение, что ошибиться в этом вопросе он не имеет права.
Поднявшись на борт «Гермеса», он не сразу направился разыскивать свою каюту, а некоторое время постоял на палубе, рассеянно-равнодушным взглядом рассматривая пассажиров и провожающих. На самом деле равнодушие его было скорее напускным – Гурова чертовски интересовало, с кем его собирается столкнуть судьба. Другое дело, что мимолетный наплыв незнакомых лиц давал мало пищи для размышлений – более тщательный анализ ждал его впереди.
Публика, как и ожидалось, выглядела довольно неоднородной, несмотря на очевидные притязания каждого относить себя к так называемой элите. Были здесь и удачливые бизнесмены, чьи имена еще совсем недавно фигурировали в криминальных сводках, и манерные представители шоу-бизнеса, и раскованные более обычного иностранцы, которые рассматривали путешествие на русском теплоходе как опасное и чисто мужское приключение, вроде охоты на крокодилов. Были здесь, разумеется, и обычные люди – обычные в том смысле, что свои две недели отдыха они заслужили несомненными талантами и упорным трудом, который никакого отношения не имел ни к валютным аферам, ни к сомнительным банкротствам, ни к прочим схемам, по которым теперь так легко и охотно делаются деньги.
Гуров понимал, как неосмотрительно доверяться первому поверхностному впечатлению, но пока он даже теоретически не решался выбрать из многоликой праздничной толпы никого, кто бы мог претендовать на роль жертвы международного киллера. Было странно думать, что кому-то понадобилось выходить на след сверхзасекреченной Организации, чтобы убрать конкурента с соседней автозаправки или даже продюсера девичьей поп-группы, каких-нибудь «Загорелых» или «Сверкающих». При всем уважении к этим почтенным профессиям Гуров не мог расценивать подобную идею иначе как стрельбу из пушки по воробьям. Если что-то здесь и затевалось, то наверняка ради птицы более высокого полета. Но пока Гуров такой не видел. Это ничего не значило – нужно было терпеливо ждать. Возможно, уже сегодня появится человек со второй половинкой доллара и сам все объяснит.
Правда, на этот счет у Гурова имелись некоторые сомнения. Тайну своей миссии Герман Кузмин унес в могилу, и все выводы строились далее на одних предположениях. Майор Ковальчук выстраивал такую цепочку – «Гермес», пароль, задание. Но, возможно, встреча Кузмина с владельцем половины доллара была запланирована где-то в другом месте, так же, как и последующее задание могло предусматривать, что оно будет выполнено в той же самой Москве, а круиз на «Гермесе» – просто вариант отхода. Подобная схема вполне могла иметь место, хотя в душе Гуров был вынужден признать, что выглядит она не очень изящно, даже тяжеловато, и гипотеза Ковальчука гораздо ближе к реальности.
Поток пассажиров, всходящих по трапу, постепенно иссякал, так и не дав никакой конкретной пищи для размышлений, и Гуров, разочарованно вздохнув, отправился искать свою каюту.
Его высокая, атлетическая фигура, облаченная в недавно купленный светлый пиджак, привлекла внимание двух молодящихся дам, восторженно щебечущих у борта. Одна из них, пышная блондинка, бросив кокетливый взгляд в сторону Гурова, тут же закатила глаза к небу и объявила подруге нарочито громким голосом, что до самого конца путешествия не будет вылезать из бассейна. Этим самым она как бы давала намек, где ее искать в случае необходимости. Гуров сделал вид, что ничего не слышал.
Каюта ему понравилась. Правда, на его взгляд, она все-таки была тесновата и в силу этого не дотягивала до повышенной комфортности, которую обещал майор Ковальчук, но в целом оставляла приятное впечатление. Панели из темного дерева, латунные ручки, бордовая ткань – прекрасный уголок для человека, мечтающего как следует отоспаться.
Гуров сбросил пиджак, расслабил галстук и прилег на койку. Иллюминатор был закрыт, и звуки из порта почти не долетали сюда. Где-то в углу неназойливо шумел кондиционер. «Вот, значит, как! – усмехнулся Гуров. – Хочешь свежего морского воздуха – открой иллюминатор, а лень – включи кондиционер. Если у них здесь все в порядке с водой и принято заказывать обед в каюту, то на палубу можно вообще не выходить. Забиться по-медвежьи в берлогу и выспаться хоть раз в жизни как полагается! Только ради одного этого стоило выбраться в море…»
Гуров еще раз усмехнулся своим мечтам и как бы в противовес им тут же рывком поднялся на кровати. Сейчас приму душ, решил он, и на разведку. Нужно облазить весь корабль. В конце концов, профессионал Герман, скорее всего, именно так и поступил бы.
Он встал и мельком посмотрел в иллюминатор. Залитый солнцем причал привлек его внимание. На краю причала остановились три больших темно-серых автомобиля, и оттуда, демонстрируя некоторую торопливость, вышли люди. Кажется, дальше они направились прямиком к теплоходу, но иллюминатор не позволял проследить их действия в подробностях. Забыв про душ, Гуров поспешил на палубу.
Ошибки не было – по трапу поднимались запоздавшие пассажиры. Их было человек двадцать, и шли они как бы разрозненными группами, но, вне всякого сомнения, все это была одна компания – если в данном случае можно было употребить столь необязательный термин.
Определенно это не могло называться легкомысленным словом «компания» – про себя Гуров предпочел до поры именовать эту группу пассажиров «некоей структурой». Опытный глаз без особого труда отмечал все признаки иерархии среди поднимающихся по трапу людей. Несомненно, они не старались этого афишировать, но такая модель поведения давно въелась в их плоть и кровь, и, наверное, иначе себя вести они попросту уже не могли.
Взгляд Гурова даже вычленил из толпы фигуру того, кто, по всей видимости, являлся здесь главным – крупного телосложения мужчину, светловолосого, с волевым, несколько обрюзгшим лицом. Он был одет в просторные кремовые брюки и белую рубашку с закатанными рукавами – никакого намека на официальность, но по многим приметам становилось ясно, что этот человек привык командовать и принимать решения. Это запечатлелось у него и в осанке, и во взгляде и тоже давно стало второй натурой. Поэтому ему не слишком хорошо удавалось изображать из себя простого отдыхающего, хотя он старался изо всех сил – похлопывал по плечам своих спутников и громко хохотал, запрокидывая крупную голову.
Смутило Гурова и то обстоятельство, что вся «компания» – для удобства он все-таки именно так решил про себя именовать этих пассажиров – состояла исключительно из мужчин. Несомненно, все они знали друг друга, но на одноклассников, решивших устроить затяжной мальчишник, никак не походили. Даже несмотря на свою намеренно легкомысленную одежду – некоторые из мужчин, например, были в шортах. Однако Гурову легче было представить любого из них в строгом темном костюме – в коридорах, выстеленных алыми ковровыми дорожками.
Впрочем, несколько человек именно так и выглядели. По ширине их плеч и колючему настороженному взгляду, которым они успевали неустанно обшаривать одновременно палубу, трап и даже причал, Гуров угадал телохранителей. Наверняка под неуместными в такую жару пиджаками было что-нибудь многозарядное. Однако ни у одного из ответственных корабельных чинов, отиравшихся у трапа, не возникло ни малейшего желания провести досмотр подозрительных пиджаков. Видимо, этот щекотливый нюанс был как-то обговорен заранее.
Как и вопрос с багажом. Гуров обратил внимание, что багажа у «компании» практически не было. Значит, он был погружен каким-то иным путем – и, возможно, еще когда Гуров только вылетал из Москвы.
Остальные пассажиры, которые еще не успели или не пожелали рассосаться по каютам, тоже наблюдали за новенькими с большим любопытством. Всех волновал вопрос, с кем придется делить замкнутое корабельное пространство в течение ближайших двух недель. Причины у всех были свои – кто-то надеялся на мимолетный роман, кто-то на хороших партнеров по преферансу, кто-то на нужные знакомства, – но Гурову почему-то казалось, что припоздавшие пассажиры не собираются в этом плане оправдывать ничьих надежд и намерены совершать путешествие, надежно укрывшись за стеклянной галереей класса «люкс», куда простым смертным вход будет, скорее всего, деликатно, но категорически запрещен.
Предположения Гурова полностью оправдались – вся компания, практически не затратив времени на прохождение формальностей у трапа, немедленно скрылась в направлении палубы для избранных, и внимание остальных пассажиров тотчас же переключилось на более интересные вещи – на панораму города в лучах полуденного солнца, на парящих над волнами чаек, на белые паруса яхт, исчезающие в синеве, – предвкушение волнующих приключений охватило всех без исключения.
Гуров же думал в этот момент совсем о другом. Все мысли его вертелись теперь вокруг необычной «компании». Кто они такие – Гуров не знал, но понимал, что наконец-то в поле его зрения появился некто, претендующий на роль, которую едва ли можно назвать почетной, но трагичной – наверняка. Этот светловолосый мужик в белой рубашке с закатанными рукавами явно не маленькая шишка, и он вполне мог заинтересовать киллера. То есть не киллера, конечно, – эту публику вряд ли интересует что-то, кроме денег, – а тех, кто этого киллера нанял. Хотя в конечном итоге и у этих людей основным мотивом поступков чаще всего являются деньги.
Но кто он – банкир, чиновник, нефтяной магнат? Наверняка об этом осведомлена корабельная верхушка – капитан-то уж наверняка. Но вряд ли он согласится беседовать на эту тему с неизвестным ему полковником Гуровым, который к тому же присутствует здесь не под своей фамилией. Вот где стоило бы подсуетиться Интерполу.
Но до сих пор ни майор Ковальчук, ни его соратники никак себя не проявили, и Гуров опасался, что в дальнейшем подобная тенденция сохранится. Видимо, на первых порах формально поддержав усилия Интерпола, министр благоразумно устранился от последующего вмешательства, посчитав, что подчиненные сами во всем разберутся. Если же вся затея окажется ложной тревогой, в этом случае ему тоже не о чем будет беспокоиться.
Последние пассажиры давно исчезли в недрах класса «люкс». Видимо, они и в самом деле были последними – уже был убран трап, и команда теплохода незаметно рассосалась по своим местам – судно готовилось к отходу. Среди пассажиров, стоявших на палубе, радостное напряжение достигло предела – каждому хотелось запечатлеть в памяти все моменты волнующего события.
Однако Гуров поймал себя на мысли, что общий порыв нисколько не захватывает его. Теперь он полностью сосредоточился на головоломке, в которой и сам являлся некоторым образом составной частью. Ему захотелось хорошенько поразмышлять над всем этим, укрывшись в тишине каюты. Да и пестрая толпа, на манер птичьей стаи осадившая бортовые поручни, откровенно говоря, начинала слегка раздражать его.
Гуров понимал, что эти люди нисколько не виноваты в его плохом настроении – просто за много лет он совершенно разучился отдыхать. И все тайные мечтания насчет экзотического путешествия на борту «Гермеса» – не более чем мираж: при ближайшем соприкосновении с действительностью он развеялся как дым. Был корабль, на котором, возможно, находились преступники, и тут же находились их вероятные жертвы, – следовало как можно скорее определить и тех, и других. За вычетом некоторых малосущественных особенностей – таких, как чайки, море и белый теплоход, – это была работа как работа, требующая анализа, поиска, терпения и риска.
И еще Гурову позарез нужны были контакты и информация – без них он был обречен тыкаться здесь как слепой котенок. Если люди из Интерпола каким-то образом умудрились вовремя не попасть на теплоход, то оставался гипотетический владелец половинки доллара – появись он, и действия Гурова наконец обрели бы долгожданный смысл. Без этого предстоящие двухнедельные скитания по морям начинали казаться Гурову настоящей пыткой. Ему было даже немного стыдно, но он уже начинал скучать по душной Москве, по Марии, по Стасу и даже по своему безликому и совсем не комфортабельному кабинету.
Посмеиваясь над собой и укоризненно покачивая головой, Гуров ушел с палубы и по внутреннему коридору добрался до своей каюты.
Сейчас здесь было тихо – вся основная жизнь переместилась наверх, где светило солнце. Полы, выстеленные мягким лиловым покрытием, глушили шаги, и Гуров невольно подумал, что в случае необходимости и при наличии соответствующей ловкости здесь можно подобраться к человеку совершенно незаметно.
Когда он доставал из кармана ключ от каюты, внутренности теплохода будто вздрогнули и неуловимо завибрировали – похоже, наконец-то включились мощные двигатели в машинном отделении. «Поплыли, кажется!» – вполголоса произнес Гуров.
И в этот момент за его спиной какой-то нежный, но довольно задиристый голосок проговорил скороговоркой:
– Привет! А вы здесь живете? Почти соседи! Может, познакомимся?
Глава 4
Гуров резко обернулся и увидел в трех шагах от себя субтильное, но самоуверенное существо, одетое в оранжевые шорты и белый топик, обтягивающий довольно впечатляющих размеров грудь, в силу чего существо безошибочно следовало отнести к прекрасному полу. Если бы не эта бросающаяся в глаза деталь, все прочее не трактовалось бы столь однозначно. Пожалуй, при неважном освещении эту молодую женщину вполне можно было принять за подростка – худые плечи, короткие русые вихры, голенастые ноги, загорелая до кофейного оттенка кожа – эдакий отвязанный любитель пляжного волейбола.
Но гордо выпяченная, да и, надо признать, достаточно красивая грудь снимала все сомнения. Перед Гуровым стояла юная женщина, самое большее лет двадцати шести – двадцати семи. По возрасту она вполне годилась ему в дочери – из тех, что называют поздними, – но в ее зеленоватых нахальных глазах светился совсем не детский интерес, и это моментально насторожило Гурова.
Он оставил ключ в замочной скважине, внимательно оглядел незнакомку с головы до ног и, почтительно кивнув, сказал без улыбки:
– Наверное, познакомиться будет нелишне, особенно если мы и в самом деле почти соседи. К вашим услугам – Крупенин Антон Сергеевич.
В глазах женщины запрыгали озорные искорки, и она, сморщив курносый нос, уничтожающе фыркнула:
– Боже, какая скука! Антон Сергеевич! Только наши люди умеют оставаться всегда и везде большими начальниками – даже в бане… Вы, наверное, большой начальник, правда?
Гуров чуть поднял брови и спокойно ответил:
– Не скажу, что я такой уж большой начальник, тем более на этом корабле. Здесь я просто пассажир и на большее не претендую. Просто я, наверное, сильно отстал от жизни и что-то упустил в изменении форм этикета. В наше время, когда знакомились, называли свое полное имя, и это происходило, как правило, взаимно. Сейчас же, я вижу, знакомство заключается в том, что вы задаете мне бесконечные вопросы и безжалостно комментируете ответы.
Женщина посмотрела на него с каким-то даже испугом и уже смущенно пробормотала:
– Вы чего, обиделись? Ну, простите, я не хотела… Я вообще-то правда задаю много вопросов. У меня профессия такая – журналистка. Некоторые говорят «журналюга». Неблагозвучно, правда? Я предпочитаю «папарацци» – означает примерно то же, а звучит не в пример благороднее. Короче, я работаю в одной толстой газете. Может, читали – Арина Пятакова? Это я. Можете звать меня просто Ариной – терпеть не могу отчеств! Глупые они какие-то, вы не находите?
– Не нахожу, – сказал Гуров. – А газет я, извините, не читаю. Глупые они какие-то.
Арина одобрительно засмеялась, но посмотрела на него с некоторым сожалением:
– Мне такие мужчины, как вы, и нравятся и не нравятся. В вас сразу чувствуется порода – видно, что вы мужчина на все сто, хоть и не первой свежести. Но зато вы – ну, которые с седыми висками, – капризны и обидчивы, как примадонны. Запросто с вами уже и не поговорить.
– Позвольте заметить, Арина, – перебил ее Гуров. – Критику я люблю с детства, но исключительно конструктивную. Может быть, я и не соответствую вашим нормам общения, но ведь я – вы должны это признать – на это общение и не набивался. Вы сами предложили познакомиться.
– Предложила, – вздохнула Арина. – Да вы не берите в голову! Я к вам не в претензии. Просто привычка – размышляю вслух. Чувствуйте себя совершенно свободно. Хотите, чтобы вас звали Сергеевичем, – я так и буду вас звать. И вообще, давайте не будем ссориться! Вы не поверите, как вам на этом пароходе будет одиноко! Все вам только и будут морочить голову и постараются содрать с вас три шкуры. Я же знаю эту публику как облупленную! Хотите, заключим альянс?
– Что за альянс? – с любопытством спросил Гуров.
Женщина махнула тонкой загорелой рукой и пояснила:
– Предлагаю вам свои услуги. – И тут же, усмехнувшись, добавила: – Всего лишь в качестве гида, не бойтесь! Гида, консультанта, ангела-хранителя – называйте как хотите.
Теперь пришел черед усмехнуться Гурову. Эта пигалица набивается ему в консультанты и даже в ангелы-хранители!
– Вы считаете, что сам я не в состоянии совершить морскую прогулку? – спросил он с иронией. – А ведь только что сами определили меня в настоящие мужчины… И потом, вам-то какая от этого выгода, Арина?
Женщина наклонила голову набок и почти естественно ответила:
– Одно другому не мешает. Все равно вы ничего здесь не знаете. Поэтому вас запросто любой ловкач обведет вокруг пальца. А насчет моей выгоды… Значит, есть выгода, раз я здесь, уж это-то вы могли бы сообразить. Переработались?
– В каком смысле? – поинтересовался Гуров, сразу делаясь совершенно серьезным.
– Ну, где вы там у себя работаете большим начальником? – нетерпеливо махнула рукой Арина. Этот жест, кажется, вообще был для нее типичным. – А где вы, кстати, работаете, Антон?
На лице у Гурова и тут не дрогнул ни один мускул, хотя настойчивое игнорирование Ариной его отчества Гурову откровенно не нравилось.
– А почему вы так уверены, что я тут ничего не знаю? – спросил он. – Да и что тут нужно знать особенного? Плыви себе и плыви. Трехразовое питание, комфортабельная каюта.
Арина снисходительно тряхнула вихрастой головой и сказала:
– Ну, во-первых, то, что вы здесь новичок, видно за версту – вы же весь какой-то бледно-серый, будто весь год просидели в офисе или, еще хуже, в погребе каком-нибудь… В круизах вы бываете редко, а скорее всего, вообще в первый раз выбрались – угадала? А знать тут надо многое – если вы, конечно, не намерены путешествовать лохом. Тут всякие соблазны, сами понимаете – аферисты, женщины…
– Да, женщины, – сказал Гуров. – Это я уже заметил.
– Ну, я так и знала! – обиженно надула губы Арина. – Хочешь помочь человеку и, как всегда, оказываешься в дураках.
– Нет, я ничего такого не имел в виду, – успокаивающе заметил Гуров. – Я очень благодарен вам за помощь и уверен, что вами движут самые добрые намерения. Только смею вас заверить, что решительно не собираюсь ввязываться ни в какие аферы. Пожалуй, большей частью буду валяться в каюте. Разве что выберусь иногда поплескаться в бассейне. Поэтому не стоит вам за меня волноваться, честное слово.
– Надо понимать, что вы отказываетесь заключать предложенный альянс? – в лоб спросила Арина. – Ничего себе положеньице! Вы и в самом деле выставили меня полной дурой!
– Ну зачем вы так? – улыбнулся Гуров. – Просто не хочется называть наши отношения таким грозным словом, как альянс. По-моему, будет достаточно, если мы будем с вами добрыми приятелями, вы не согласны?
Арина посмотрела на него с сожалением.
– Честно говоря, я ожидала от вас большего, Антон Сергеевич! – с издевательской вежливостью ответила она. – Во всяком случае, воображение у вас не слишком богатое, верно? Привыкли довольствоваться домашними заготовками, рисковать не любите.
– Вы же сами меня предупреждали насчет риска, Арина! – хмуря брови, напомнил Гуров. – Насчет опасностей, подстерегающих меня на каждом шагу.
Арина разочарованно махнула рукой.
– Нужно знать, когда и где рисковать, – туманно заключила она. – Странно, что такой человек, как вы, в этом не разбирается.
– Что же поделаешь, – развел руками Гуров. – Что выросло, то выросло. Во всем разбираться невозможно. Наверное, я слишком узкий специалист. Сожалею.
– А, кстати, кем вы работаете? – с неприкрытым любопытством спросила Арина – у Гурова даже появилось ощущение, что где-то рядом включился диктофон.
Он секунду подумал и сказал абсолютно серьезно:
– Я дрессировщик. Укрощаю диких животных.
Глаза женщины округлились.
– Правда? – потрясенно выпалила она. – Да это же просто находка! Теперь я от вас не отстану, как бы вы ни старались. Мужественный укротитель среди волн! Это же прямо «Полосатый рейс» получается! Мы должны это хорошенько обдумать. В конце концов, вам ведь тоже нужна реклама!
«Вот дернул черт за язык! Шестой десяток разменял, а ума не нажил!» – с досадой подумал Гуров, а вслух сказал:
– Да, рекламы мне только и не хватает…
– Значит, договорились? – обрадованно подхватила Арина. – Конечно, как я сразу не догадалась – у таких людей, как вы, на первом месте всегда стоит профессиональный интерес… На это вас и нужно брать!
– Вот тут вы правы, – кисло сказал Гуров. – Только давайте перенесем наши дебаты на более поздний срок. Откровенно говоря, у меня сейчас одна мечта – хорошенько выспаться. Переутомился я что-то за последние сутки.
– Понимаю, – скептически сказала Арина. – Ну что же, как надумаете, заходите без церемоний. У меня тридцатая каюта – совсем рядом.
– Обязательно воспользуюсь вашим любезным приглашением, – вежливо произнес Гуров и взялся за ключ, торчавший в двери.
Арина загадочно посмотрела на него и сказала разочарованно:
– Я-то ожидала, что вы ответите мне взаимным приглашением.
– Я не могу так сразу, – серьезно сказал Гуров. – Наверное, слишком старомоден, извините…
Журналистка, не двинувшись с места, наблюдала, как он открывает дверь и скрывается в каюте. В какое-то мгновение Гурову показалось, что она сейчас же последует за ним, невзирая ни на какие условности. Но обошлось.
Он быстро запер дверь каюты и глубоко вздохнул. Итак, первые сюрпризы уже начались. Кто эта странная женщина? Скучающая искательница приключений – или она все-таки имеет отношение к его делу? Может быть, его уже исподволь прощупывают? Может быть, насчет его персоны возникли какие-то сомнения? Все это следовало хорошенько обдумать.
Гуров подозрительно огляделся. Теперь ему казалось, что в интерьере каюты что-то неуловимо изменилось – какие-то мелочи: чуть сдвинут стул, задернута штора на иллюминаторе. У Гурова возникло ощущение, что он в помещении не один.
Едва он об этом подумал, как неслышно отворилась дверь ванной комнаты и на ее пороге возник широкоплечий сумрачный мужчина, скуластый, черноглазый и нарочито небритый. На нем был белый костюм – такие вышли из моды года четыре назад.
– Гуров, – уверенно заключил незваный гость и полез в карман.
– Моя фамилия Крупенин, – холодно сказал Гуров. – Вы ошиблись каютой.
– Да ладно, – небрежно сказал мужчина, доставая из кармана удостоверение. – Мне показывали вашу фотку – один к одному. И вообще, я не мог ошибиться каютой – я от Ковальчука, как вы догадываетесь. Подполковник Баранов. Можете по имени-отчеству – Владимир Анатольевич.
– Как вы сюда попали? – не слишком приветливо спросил Гуров. – Дверь была заперта.
Подполковник снисходительно усмехнулся.
– Ну, от вас я такого замечания не ожидал, Лев Иванович! – сказал он. – Может, вам неприятно, что я тут рылся? Так я ничего не трогал – сидел все время в ванной. Надо же все обсудить – вот я и решил, что так будет удобнее.
– А если бы я сгоряча проломил вам чем-нибудь голову? – спросил Гуров.
– Исключено, – важно изрек Баранов. – Я все-таки мастер спорта по самбо. Между прочим, считаю, что этот вид борьбы по-прежнему даст сто очков вперед любому карате.
– Между прочим, я тоже так считаю, – сказал Гуров. – Поэтому с вашей стороны это было не слишком осмотрительно.
– Ничего страшного, – усмехнулся подполковник. – Отбился бы как-нибудь… Но шутки в сторону – с кем вы сейчас разговаривали в коридоре?
– Понятия не имею, – признался Гуров. – Какая-то скучающая журналистка. Во всяком случае, она именно так представилась. Полагаю, вы лучше меня осведомлены о составе пассажиров. Ваш Ковальчук заверял, что моя роль будет здесь совсем скромной – я что-то вроде подсадной утки.
– Может, присядем? – по-свойски предложил Баранов и тут же уселся на кровать. – У нас с вами совсем мало времени. Нельзя, чтобы нас застали вместе. И эта журналистка тут совсем некстати. Должен признать, что вы слишком неосторожны, Лев Иванович!
– Знаете что, подполковник? – сердито заметил Гуров. – Если у нас мало времени, давайте не будем его терять! Не размазывайте кашу по тарелке, а переходите к делу. Вы не из моего отдела кадров, чтобы давать мне характеристики. Мне ваш стиль работы тоже не по душе.
– Вы слишком эмоциональны, – важно заметил Баранов. – Это может повредить делу. Но вы правы. Давайте о главном. Вот вам наши выкладки по составу пассажиров на этом судне. Обратите особое внимание на список пассажиров класса «люкс». Видимо, предмет наших изысканий находится именно там. К сожалению, наша информация далеко не полна. На то есть объективные причины…
– Я понимаю, дефицит времени и прочее, – усмехнулся Гуров.
– Вы зря смеетесь, – с упреком сказал Баранов. – Не все нам доступно. Наше общество стало более открытым – соответственно, более закрытой стала информация о нем. Таковы неизбежные издержки демократии. Вот посудите сами. В классе «люкс» у нас числятся господин Выхин Роман Павлович – нефть и алюминий. С ним любовница и человек пятнадцать разнообразной челяди. Это раз. Теперь далее – Стоковский Борис Львович, глава некоего информационного холдинга. Ну, всякие предвыборные технологии, вы представляете… Там крутятся бешеные деньги и сплетаются противоположные интересы. Он с семьей – жена, два малолетних сына – плюс парочка секретарей. Представляете, да? И у того, и у другого наверняка миллион врагов и друзей – неизвестно, что хуже… – Он тонко улыбнулся. – Вам могут заказать кого-то из них, я полагаю… И знаете, что я думаю? Заказчик должен быть где-то рядом с жертвой! – торжествующе объявил он.
– Не спорю, – сказал Гуров. – А почему вы ничего не упомянули о той большой группе, которая в последний момент села на теплоход? Там был мужчина – светловолосый, весьма представительный – кажется, он у них главный. Кто это такой?
Баранов казался немного смущенным.
– Честно говоря, я и сам теряюсь в догадках, – признался он. – Об этой группе нам не давали информации. Не понимаю, в чем тут дело, но ни туристическое агентство, ни пограничная служба… Для меня это тоже явилось сюрпризом. Я намерен сделать снимки и в ближайшем порту по специальной связи отправить их в центр. Уже в течение суток мы будем в Ялте.
– Мы останавливаемся в Ялте? – удивился Гуров.
– Ненадолго, – уточнил Баранов. – Главное, чтобы удалось сделать снимки. Боюсь, это будет непросто.
– А если вам обратиться непосредственно к руководству корабля?
– Исключено, – мрачно сказал Баранов. – У меня инструкции. Руководство корабля не должно догадываться о нашем присутствии. К нему нет полного доверия. Возможна утечка информации.
– Таким образом, мы опять вернулись к своему разбитому корыту, – заключил Гуров. – Чтобы не было утечки информации, мы попросту отказались от ее поисков.
– Напротив, мы ее постоянно ищем, – назидательно заметил Баранов. – Собираем по крупицам. Но, по-видимому, о главном мы узнаем, только когда с вами выйдут на контакт.
– Я почему-то так и подумал, – сказал Гуров. – Спасибо за помощь.
– Напрасно иронизируете, – с укором произнес Баранов. – Без нас вам не справиться. Вы просто не имеете опыта в работе с подобной публикой.
– Кто-то мне сегодня уже говорил что-то подобное, – наморщил лоб Гуров. – Ах, ну да! Эта самая журналисточка! Она тоже беспокоилась, что одному мне не справиться. Грешным делом, в первую минуту я подумал, что она из ваших…
Баранов нахмурился.
– Надо еще проверить, кто это такая! – с угрозой сказал он. – Как, говорите, ее фамилия?
– Еще не говорил, – ответил Гуров. – А назвалась она Ариной Пятаковой. Из тридцатой каюты. Не читали ее опусов, случайно?
– Из тридцатой, это плохо! – сокрушенно сказал Баранов. – Это вы будете у нее постоянно на глазах. Нам нужно до предела ограничить контакты. Не старайтесь меня искать, договорились? Лишь в самом крайнем случае. Моя каюта сто пятнадцатая. Но это только если вы узнаете, кто, кого и зачем. До тех пор сидите тихо, как мышь – возможны всякие провокации и проверки. Заказчики, видимо, многим рискуют и захотят подстраховаться. А теперь я исчезаю. Посмотрите, нет ли кого в коридоре?
Гуров послушно встал, выглянул в коридор. Освещенная мягким светом плафонов, убегала вдаль лиловая дорожка. Где-то в глубине судна гудели машины.
– Путь свободен, – сказал Гуров.
Баранов выскользнул за дверь с завидной ловкостью и сразу пошел прочь небрежной покачивающейся походкой. Белый костюм был ему очень к лицу. Гуров посмотрел ему вслед, убедился, что никто за ними не наблюдает, и вернулся в каюту.
Глава 5
Раздосадованный неопределенностью, которая, судя по всему, приобретала фатальный характер, – а отчасти и необъяснимой самоуверенностью подполковника Баранова, Гуров некоторое время поразмышлял в одиночестве, пытаясь скорректировать план своих последующих действий. Примерно тот же самый план, что он уже давным-давно составлял по требованию генерала Орлова. Время никак не повлияло на суть этого плана. Сколько ни ломал Гуров над ним голову, а выходило одно – нужно сидеть и ждать, и более ничего.
Возможно, кого-то могла удовлетворить восхитительная простота этого плана, дав возможность целиком переключиться на приятные стороны своего положения, но Гуров теперь мечтал совсем о другом. Он понял, что никакого покоя ему теперь не будет и все двухнедельное путешествие превратится в одну бесконечную засаду с непредсказуемым результатом.
Удрученный такой перспективой, Гуров и в самом деле решил для начала хорошенько вздремнуть, ради чего, повесив на дверь соответствующую табличку, завалился, не раздеваясь, на кровать и уснул крепким сном праведника. Видимо, сказались нервотрепка, переезды и акклиматизация – он проспал часа четыре, а это случалось с ним не так часто.
Когда Гуров проснулся, его ожидало два не слишком приятных сюрприза. Вначале он ничего не заметил, кроме легкого покачивания судна да равномерного шума двигателей. Потом Гуров сообразил, что к этим, уже ставшим привычными звукам примешивается еще один – монотонный и усыпляющий. Гуров рывком поднялся на ноги, откинул шторку на иллюминаторе.
Снаружи вовсю хлестал дождь. И небо, и море были затянуты серой пеленой. На стекле иллюминатора с пулеметной скоростью вспыхивали дождевые отметины. На палубе не было ни души.
– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – пробормотал себе под нос Гуров и вдруг сообразил, что он проспал обед.
Это расстроило его даже больше, чем испортившаяся погода. Несомненно, на судне можно было утолить голод и в неурочное время, но это означало лишний расход, а командировочные, которыми его снабдили, вовсе не отличались той царской щедростью, на которую намекал генерал Орлов.
Хорошенько все взвесив, Гуров пришел к выводу, что вполне сможет потерпеть до ужина, который был уже совсем не за горами. А чтобы скрасить ожидание, он решил посетить, например, бар и подбодрить себя глотком чего-нибудь покрепче. Кроме того, в баре всегда можно разжиться какой-нибудь информацией – в дополнение к тому куцему списку пассажиров, что предоставил ему Баранов.
Гуров рассеянно пролистал список. В нем значилось не более ста двадцати человек – наверняка сюда не вошли те, кто путешествовал третьим классом, и, разумеется, отсутствовали те, кто вызывал у Гурова наибольший интерес. Любопытно, как им удалось сохранить такую секретность? Само собой это не могло получиться. Выходит, «компания» действительно состоит из людей серьезных, обладающих действенными рычагами влияния. И все-таки сотрудники Интерпола могли бы действовать в данном случае порасторопнее. Гуров считал, что подготовлено все из рук вон плохо. Пожалуй, он даже склонялся к мысли, что ни майора Ковальчука, ни подполковника Баранова, ни тем более министра по-настоящему не волновало прибытие мистера Кузмина на нашу землю. Они действовали вполне формально. Что ж, в каком-то смысле их можно понять – такого добра тут и своего хватает. Всерьез заботы французишек, годами ходивших вокруг этого Кузмина, никто здесь не воспринял – сунули для очистки совести на этот чертов теплоход Гурова, благо, что билет получился бесплатный, и на этом успокоились.
Придя к такому выводу, Гуров постановил, что в таком случае и ему беспокоиться особенно не о чем. Он принял душ, побрился и, разобрав свои вещи, облачился в светлые брюки и темный пиджак с медными пуговицами. Галстуком решил на этот раз пренебречь – он подумал, что не стоит выглядеть чересчур консервативно. Журналистка Арина наверняка бы это не одобрила.
Подумав об этой женщине, Гуров слегка встревожился. Вдруг он снова столкнется с ней во время своих блужданий по теплоходу? Это было бы сейчас совсем некстати. Как сказал подполковник, возможны всякие проверки и провокации – Гурову сейчас выгоднее казаться одиноким и сосредоточенным. Даже мимолетные знакомства могут разрушить этот образ одинокого самурая.
Стараясь как можно меньше шуметь, Гуров запер дверь своей тридцать шестой каюты, на цыпочках миновал каюту под номером тридцать и отправился искать ближайший бар, стараясь до тех пор не попадаться никому на глаза.
Бар ему удалось найти без труда. Наверняка на корабле имелся не один такой уютный уголок, но, видимо, из-за непогоды в посетителях недостатка не ощущалось. Все столики уже были заняты, и Гурову пришлось пристроиться у стойки.
Такая позиция предполагала довольно тесное соседство, потому что здесь уже скопилось значительное количество лиц мужского пола, которые предпочитали, чтобы напитки находились у них под рукой. Гуров все же старался держаться особняком, потому что его соседи большей частью выглядели уже заметно разгоряченными и готовыми на все.
Впрочем, никто из них пока не обращал внимания на Гурова. У стойки велись какие-то свои разговоры – судя по обрывкам, темы касались в основном денег и женщин. Гуров по привычке заказал себе «Смирновской» и, получив желаемое, спокойно принялся осматривать полутемный зал.
Читать бесплатно другие книги:
