Шопоголик среди звезд Кинселла Софи

Глава 3

Наутро голова у меня по-прежнему идет кругом – настолько невероятно случившееся вчера. Неужели это все взаправду? Неужели я действительно встретила Лоис Келлертон?

Когда я вернулась в «Рывок!», пропажу еще не обнаружили. На миг мне стало страшно: чего доброго, обвинят в воровстве. К счастью, занявшийся происшествием сотрудник включил запись с камеры наблюдения – там отчетливо было видно, как худющая девчонка в серой толстовке с капюшоном кладет носки в сумку и выходит. Я сидела как на иголках, едва сдерживаясь, чтобы не закричать: «Вы что, не видите, кто это? Разуйте глаза!»

Но я, конечно, промолчала. Я ведь дала обещание. И потом, мне все равно не поверили бы. На этой записи лица вообще не разглядеть.

Потом мы посмотрели кусок, где я гонюсь за воровкой. Что сказать… Никогда больше не куплю утягивающий спортивный комбинезон. Чуть не умерла от стыда, когда увидела свою необъятную задницу в блестящей лайкре.

Ну да ладно. Зато всех очень впечатлил мой поступок (и ничего, что потом их куда больше увлек горячий спор, цеплять ли на носки магнитную защиту).

По моей версии, «таинственная девушка» выронила украденное на бегу, но саму ее догнать мне не удалось. Не зная, как в таком случае объяснить происхождение пятидесяти долларов, я просто притворилась, будто нашла купюру на полу. А потом, оставив данные для полиции, поспешила в гостиницу, где наконец срезала с себя жуткий комбинезон. (Взамен купила в «Гэпе» шорты с футболкой.)

Лоис Келлертон… Лоис Келлертон! Узнай кто, умрет на месте (Сьюз так точно). Но я никому не говорила. Когда вчера вечером мы с Люком наконец сели ужинать, он начал расспрашивать про запланированные для просмотра дома – не могла же я проговориться, что столько проторчала на Родео-драйв… и потом, я дала обещание. Я поклялась, что никому не проболтаюсь, и я держу слово. А сегодня вчерашнее происшествие и вовсе кажется бредовым сном.

Встряхнув головой, я прогоняю видение. Сейчас у меня других забот хватает. Я на Беверли-бульваре у входа в «Далавеар», в витрине которого манекены в «элегантно-комфортных» платьях и брючных костюмах угощаются чаем на искусственной лужайке.

До встречи с Дэнни еще минут двадцать; я специально приехала пораньше, чтобы освежить в памяти ассортимент и размещение в залах. В магазине приятно пахнет розами, фоном играет Фрэнк Синатра. Мило у них тут, хоть пиджаки и отличаются друг от друга разве что пуговицами.

Я прохожу через зал разрозненных предметов гардероба, через обувной, бельевой – и оказываюсь в отделе вечерней одежды. Тут в основном длинные корсетные платья кричащих цветов вроде малинового и барвинково-голубого. Царство пышных розеток на талии и на плечах, расшитых бисером лифов, шнуровки и вшитого утягивающего белья. От одного взгляда мне становится плохо – особенно при воспоминании о собственных мучениях с утягивающим комбинезоном. Есть в мире вещи, которые просто не стоят такой возни.

Я уже собираюсь вытащить телефон и отправить эсэмэску Дэнни, когда рядом слышится шелест, и из примерочной к большому зеркалу выходит девочка лет пятнадцати. Образцом стиля и ухоженности ее не назовешь: темно-рыжее каре пушится и топорщится, ногти обгрызены, брови можно было бы слегка подщипать. Но самое страшное не это, а нефритово-зеленое шуршащее платье без бретелей, которое ее словно съедает, и в придачу к нему – жуткий шифоновый палантин. Девочка неуверенно смотрится в зеркало и поддергивает лиф, который ей явно не по размеру. Боже, я этого не вынесу! Что она здесь делает? Это не подростковый магазин.

– Здравствуй! – тороплюсь я к ней. – Ого! Очень даже… мило. Нарядно и… торжественно.

– Это на выпускной, – мрачно вздыхает девочка.

– Ясно. Здорово! – Я выдерживаю паузу. – Знаешь, в «Урбан аутфиттерс» есть очень симпатичные платья. То есть «Далавеар», конечно, прекрасный выбор, но в твоем возрасте…

– Придется брать тут. – Девочка смотрит на меня несчастным взглядом. – У мамы купоны отсюда. Заявила, что на мое платье ни цента не потратит – либо так, либо никак.

– Понятно.

– Консультант сказала, что к моему цвету волос лучше зеленый, – безнадежно добавляет девочка. – Она ушла туфли подыскивать.

– Зеленый – это… мило. – Я скрещиваю пальцы за спиной. – Броско.

– Да нет, можете не утешать. Я вижу, что ужасно, – расстроенно ссутуливается девочка.

– Нет! – разубеждаю я поспешно. – Просто… оно тебе великовато… и пышновато… – Я одергиваю шифоновые оборки, втайне мечтая откромсать их ножницами все до единой. Зачем превращать подростка в рождественскую хлопушку? Нужно что-то простое и изящное, вроде…

И тут меня осеняет.

– Жди здесь! – командую я и бегу обратно в секцию белья. У меня уходит секунд двадцать, чтобы набрать там шелковых и кружевных комбинаций, «граций» и «атласных комбидресов с лифом на косточках». Все в черном.

– Где вы это достали? – Глаза девочки загораются при виде охапки, с которой я возвращаюсь в отдел вечернего платья.

– В другой секции, – уклончиво отвечаю я. – Меряй! Все самого маленького размера. Меня, кстати, Бекки зовут.

– Анита. – Девочка улыбается, обнажая громоздкие брекеты.

Пока она шуршит за шторой, я подыскиваю аксессуары – черный расшитый бусинами кушак и лаконичный темно-розовый клатч.

– Ну, как вам? – Анита робко показывается из примерочной.

Ее не узнать. Кружевная комбинация словно уменьшила ее на три размера, а ноги удлинила до бесконечности. Черное кружево оттеняет молочную кожу, и даже куцее каре смотрится интереснее.

– Потрясающе! Сейчас, только прическу сообразим… – Я быстро смачиваю руки водой из бутылки для посетителей, приглаживаю каре, превращая его в озорную шапочку, перехватываю талию кушаком и вручаю Аните розовый клатч. – Вот! – с гордостью объявляю я. – Выглядишь потрясающе. Ну-ка, выпрями спину. Посмотри в зеркало. Просто сногсшибательно!

Еще туфли на каблуке – и хоть сейчас на обложку! Со счастливым вздохом я смотрю, как расправляются Анитины плечи и загораются глаза. Боже, как я люблю кого-нибудь нарядить!

– Вот, я нашла ваш размер… – возвещает звонкий голос за спиной. К Аните торопится женщина лет шестидесяти с парой туфель в руках. Я ее видела, когда приходила на собеседование. Как же ее зовут, Рода?.. Ага, на бейдже написано – Рона.

– Ой! – Она с изумленным смешком смотрит на девочку. – А куда подевалось платье?

Девочка в растерянности косится на меня, и я понимаю, что пора вмешаться.

– Здравствуйте, Рона! Я Бекки, мы уже встречались, скоро я буду здесь работать. Решила помочь Аните с нарядом. Правда ведь, отличное получилось платье?

– Боже мой! – Приклеенная улыбка даже не дрогнула, но глаза мечут в меня молнии. – Как изобретательно. Анита, милочка, покажитесь-ка лучше еще разок в том зеленом.

– Нет, – упрямится Анита. – Я возьму это. Оно мне нравится.

Она исчезает за шторой.

– Все в порядке, – вполголоса говорю я Роне. – Зеленое можно больше не мерить. Ей в нем плохо. Слишком велико. И не по возрасту. Но тут меня вдруг осенило – и вуаля!

– Дело не в этом, – ощетинивается Рона. – Вы представляете, какая комиссия полагается за вечернее платье? А за комбинацию?

– Да какая разница! – возмущенно отмахиваюсь я. – Главное, что девочке в ней лучше!

– Зеленое наверняка смотрелось красивее. Комбинация, как можно! – Рона хмурится осуждающе. – На выпускной. В комбинации!

Я прикусываю язык. Свои истинные мысли лучше не озвучивать.

– Знаете, нам все равно работать вместе, так что… предлагаю каждой остаться при своем мнении.

Я примирительно протягиваю руку, однако пожать ее Рона не успевает, потому что кто-то с громким возгласом обнимает меня со спины.

– Бекки!

– Дэнни! – Обернувшись, я окунаюсь в сияние голубых глаз, жирно обведенных черным. – Ого! Какой ты… ньюромантичный.

Дэнни, даром что ведет самый нездоровый на свете образ жизни, не толстеет ни на грамм и не стареет ни на день. Сегодня его выкрашенные в черный волосы уложены в пышный кок, в одном ухе болтается серьга, а узкие джинсы заправлены в «казаки».

– У меня все готово! Рекомендацию составил. Выучил в самолете. Кому рассказывать? Вам? – Он с полупоклоном обращается к Роне. – Меня зовут Дэнни Ковитц – да, тот самый, спасибо! – я прибыл, чтобы рекомендовать Ребекку Брендон в качестве непревзойденного персонального закупщика.

– Стой! – Я розовею от смущения. – Не здесь. Нам нужно найти Гейл, мою будущую начальницу.

– А, – с невозмутимым видом кивает Дэнни. – Ну, ладно.

Тем временем из примерочной появляется Анита и идет к Роне.

– Все, я беру черное кружевное. И розовый клатч с кушаком.

– Конечно, милая, – недовольно поджимает губы Рона. – Как скажете. А не хотите еще вот этот чудесный розовый палантин? Идеально сочетается с черным кружевом. – Она раскидывает на прилавке розовый тюль, расшитый громадными белыми звездами. Анита украдкой косится на меня, я незаметно качаю головой.

– Нет, спасибо! – решительно отказывается Анита. Рона с подозрением оглядывается, но я стою с невинной улыбкой.

– Пойду поищу Гейл. До скорой встречи, Рона! Анита, удачи на выпускном!

Я удаляюсь вместе с Дэнни, в порыве чувств обнимая его за плечи.

– Спасибо, что прилетел. Ты просто герой!

– Знаю, – самодовольно кивает он.

– Как я буду по тебе скучать, когда ты уедешь в Гренландию! Ты не мог куда-нибудь поближе отправиться?

– С палаткой в горы? – презрительно фыркает Дэнни. – Постоять денек без ночевки?

– Почему нет? Мы все равно тебя спонсировали бы…

– Бекки, ты не понимаешь. – Дэнни серьезнеет. – Мне это нужно. Я должен преодолеть себя, выложиться до предела. У меня великолепный инструктор, Дидерик, он сам ходил в гренландскую экспедицию. Он говорит, это совершенно мистический опыт. Мистический!

– Ну да. Мистический, – пожимаю я плечами.

– Кто это все покупает? – Дэнни, кажется, только теперь заметил стойки с одеждой.

– Э-э… много кто. Модные, стильные… м-м, любящие шик…

– Шик? – Дэнни смотрит на меня в притворном ужасе. – Шик?!

– Тс-с-с! Моя начальница!

Мы входим в отдел персонального шопинга, где меня должна встретить Гейл – она уже там, беспокойно озирается. Наверное, записала меня в пропавшие без вести. Гейл где-то за сорок, она очень милая – даже красивая, только волосы, пожалуй, длинноваты, – и мне действительно хочется с ней работать.

– Здравствуйте! – машу я рукой.

– Ребекка. – Она выдыхает облегченно. – Я уже собралась вам звонить. Мне так неловко. Простите, пожалуйста, очень нехорошо вышло…

Сейчас она скажет, что Дэнни до сих пор не прислал рекомендацию.

– Нет-нет, все в порядке, – поспешно уверяю я. – Он здесь! Дэнни, это Гейл, моя начальница. – Я подталкиваю его локтем. – Можешь начинать.

– Простите? – Гейл смотрит на нас в замешательстве.

– Это Дэнни Ковитц. Прилетел специально ради моей рекомендации. Давай, Дэнни! – Я киваю, и Дэнни набирает воздуха в грудь.

– Меня зовут Дэнни Ковитц – да, тот самый, спасибо! – и я прибыл, чтобы рекомендовать Ребекку Брендон в качестве непревзойденного персонального закупщика. Из чудовища она сделает принца. Из Золушки – принцессу. Из… – Запнувшись, Дэнни вытаскивает листок бумаги и сверяется с текстом. – Да! Любой провал она превращает в триумф. Не только модный триумф – жизненный триумф. – Он делает шаг к совершенно ошарашенной Гейл. – Вам не обойтись без Ребекки. Когда ее попытались уволить на прошлом месте, магазин чуть не остался без покупателей. Да, Бекки?

– Ну-у… – Я смущенно пожимаю плечами. Мне слегка тревожно. Такой лавины комплиментов я от Дэнни не ожидала.

– Вероятно, до вас доходили странные слухи о Ребекке. – Дэнни переворачивает страницу. – Да, как-то раз она и вправду умышленно заковала клиентку в платье. Но у нее имелись на то все основания. – Он в сердцах ударяет по листу. – Да, она действительно маскировала доставляемые на дом вещи под бытовую химию. Но она делала это ради клиенток. Да, она назначила два свадебных торжества на один день и никому не сказала, даже своему жениху… – Он вчитывается в неразборчивые строки.

– Дэнни, хватит! – вполголоса бормочу я. К чему все это припоминать?

– Почему она так поступила, не знаю, – констатирует Дэнни. – Этот пункт опустим. Главное, что Ребекка – истинное сокровище для любого отдела персонального шопинга, и любой магазин почтет за честь зачислить ее в штат. Спасибо! – с учтивым кивком заканчивает он. – Я с радостью отвечу на любые вопросы, кроме касающихся моей личной жизни, программы ухода за собой и тяжбы с моим бывшим представителем. На этот счет у меня имеется «ЧаВо». – Порывшись в другом кармане, он разворачивает три листка цвета лайма, озаглавленные «История Дэнни Ковитца», и вручает их Гейл.

– Ребекка… – в ступоре бормочет та.

– Я не собиралась делать две свадьбы, – оправдываюсь я. – Оно само собой так вышло.

– Нет-нет, дело совсем не в этом. Просто… Ох, какой кошмар. – Гейл зажмуривается. – Катастрофа.

– Где катастрофа? – У меня появляется нехорошее предчувствие.

– Ребекка… – Гейл наконец смотрит мне в глаза. – Мы не можем вас взять.

– Что?

– Мне только что звонил руководитель отдела. Он сделал кое-какие подсчеты, и нас, видимо, ждут сокращения. – Гейл смущенно ежится. – Боюсь, брать персонального закупщика на замену декретнице для нас сейчас непозволительная роскошь. Придется обойтись одной Роной. Я бы с радостью вас взяла, честное слово. – Она переводит взгляд с меня на Дэнни. – Но у нас… все так сложно.

– Ничего, – дрогнувшим от такого неожиданного поворота голосом говорю я. – Я понимаю.

– Простите. Я не сомневаюсь, что вы бы стали украшением нашего отдела.

Вид у нее такой несчастный, что я невольно проникаюсь сочувствием. Паршивое занятие – увольнять сотрудников.

– Что поделать, такова жизнь, – нарочито бодро утешаю я. – Спасибо за предоставленную возможность. Может, мне еще удастся у вас поработать, когда все наладится!

– Может быть. Спасибо за понимание. Извините, пойду еще нескольких человек огорчу. – Она пожимает мне руку и уходит.

Мы с Дэнни озадаченно смотрим друг на друга.

– Облом, – наконец произносит Дэнни.

– Да уж, – тяжело вздыхаю я. – Но за рекомендацию спасибо. Давай я тебя хоть обедом угощу?

Два часа, что проходят до отъезда Дэнни в аэропорт, мы отрываемся по полной. Сперва ранний обед с коктейлями, потом прогулка по магазинам за солнцезащитным кремом, и все это время мы хохочем так, что у меня живот начинает болеть. Но едва проводив взглядом такси, увозящее Дэнни по Беверли-бульвару, я чувствую, как тяжелеет на сердце от досады. Работы не будет. А я так на нее рассчитывала. Не ради занятости, не ради денег – просто чтобы не сидеть дома. Чтобы с кем-то общаться.

Ладно. Ничего страшного. Что-нибудь придумаю. В Лос-Анджелесе столько магазинов, наверняка где-то есть вакансии. Нужно продолжать поиски, держать руку на пульсе, смотреть в оба…

– Эй, леди! Осторожнее!

Ой. Задумалась о том, что нужно смотреть в оба, и не заметила огромный кран, раскорячившийся прямо посреди тротуара. Человек в наушниках с микрофоном направляет всех в обход, а чуть дальше явно происходит какая-то возня. Я подхожу поближе. Блики, прожекторы на стойках… Ого! Операторская тележка! Что-то снимают!

Мне нужно возвращаться в гостиницу и готовиться к Десятимильному забегу, но не могу же я просто взять и уйти. Хоть я и не первый раз в Лос-Анджелесе, на съемки я пока не попадала. И я как на крыльях лечу на свет софитов.

Часть улицы огорожена металлическими барьерами, парень в джинсовой куртке и в гарнитуре с наушниками вежливо выпроваживает прохожих на противоположный тротуар. Я неохотно повинуюсь, не сводя глаз с происходящего за барьерами. Двое мужчин в джинсах восседают в режиссерских креслах, какой-то здоровяк ворочает камеру, пара девушек в наушниках с деловым видом суетятся на площадке. Меня пронзает зависть. Как же это круто – участвовать в съемках… Я за всю жизнь снималась только раз, в телепередаче, давала советы по инвестиции пенсий. (Когда-то я была финансовым журналистом. И весь рабочий день обсуждала банковские счета. Мне до сих пор порой снятся тревожные сны, будто я снова устроилась на эту должность, меня пригласили на передачу, а я не помню, что такое процентная ставка.)

Чуть в стороне от остальных на площадке стоит женщина – судя по стройной фигуре и яркому макияжу, актриса. Лицо, впрочем, незнакомое. Я уже собираюсь снять ее на телефон и отправить снимок Сьюз с подписью «Кто это?» – но тут к ней подходит другая женщина, постарше, в джинсах и черной куртке. Из-под бордовой кепки с козырьком льются длинные косы, на ногах крутейшие сапоги на каблуке.

Остальные зеваки показывают друг другу на актрису, однако мой взгляд прикован к женщине с косами. Я ее знаю. Я читала ее интервью. Это стилистка Ненита Дитц. В руках у нее прозрачный пакет с полосатым, явно винтажным пальто, которое она осторожно достает и надевает на актрису. Потом, окинув результат критическим взглядом и что-то поправив, добавляет бусы. Я смотрю во все глаза, и мысли мои принимают совершенно новый оборот. Вот бы мне такую работу! Участвовать в съемках, подбирать костюмы для актеров и наряжать звезд… Пора оставить персональный шопинг в прошлом и метить выше! Это ведь как раз по мне. Я люблю вещи, люблю кино, я переезжаю в Лос-Анджелес… Как я раньше не додумалась?

Ненита Дитц тем временем по очереди примеряет актрисе разные солнечные очки. Я завороженно ловлю каждое ее движение. Она потрясающая! Это она придумала надевать сапоги с вечерними платьями. А сейчас она запускает собственную линию нижнего белья. Я всегда мечтала создавать нижнее белье!

Но как же мне прорваться в эту сферу? Как становятся именитыми голливудскими стилистами? Или хотя бы заурядными голливудскими стилистами? Как к ним подступиться? Я здесь пока никого не знаю, у меня ни работы, ни съемочного опыта…

С противоположного тротуара доносится: «Тишина на площадке!», потом «Камера!», потом «ПРОШУ ТИШИНЫ!» Я восхищенно смотрю, как актриса скрещивает руки на груди и поднимает голову. «Снято!»

Снято? Это все?

И снова на площадке начинается суета, а я ищу глазами Нениту Дитц, но не нахожу. На меня напирают сзади. В конце концов я заставляю себя уйти, однако в голове уже крутится калейдоскоп мысленных картинок. Темный кинозал. Мое имя на экране белыми буквами.

ГАРДЕРОБ МИСС ХЭТЭУЭЙ СФОРМИРОВАН

ЛИЧНО РЕБЕККОЙ БРЕНДОН.

КОСТЮМЫ МИСТЕРА ПИТТА ПОДОБРАНЫ

РЕБЕККОЙ БРЕНДОН.

ВЕЧЕРНИЕ ПЛАТЬЯ МИСС СЕЙМУР

ПРЕДЛОЖЕНЫ РЕБЕККОЙ БРЕНДОН.

И тут у меня наконец щелкает. Сейдж Сеймур. Конечно! Вот оно решение. Вот он ключ. Вот кто откроет мне двери.

Кофейня «Фреш-бин»

1764 Беверли-бульвар

Лос-Анджелес, CA 90210

ЗАМЕТКИ И МЫСЛИ

Тренды, которым можно положить начало:

– платья из шотландки с кислотными аксессуарами из ПВХ;

– пальто из искусственного меха, перехваченные тремя разными ремнями (Да! Фирменный образ!);

– розовые волосы и потертый обтрепанный полосатый пиджак;

– цеплять броши со стразами на резиновые сапоги;

– гетры для рук из обрезанных джинсовых штанин;

– носить по две дизайнерские сумочки одновременно (Да! Сейчас же и начну!);

– джинсы под тюлевую юбку в пол;

– непарные туфли для придания загадочного, слегка сумасбродного вида (или рискую загреметь в психушку???);

– букетик из свежих орхидей за поясом в качестве бутоньерки;

– браслет из свежих орхидей;

– NB: Купить орхидеи.

Глава 4

В три часа дня, стоя в толпе бегунов, я расписываю в уме план своей будущей карьеры. Главное – встретиться с Сейдж Сеймур, завязать разговор о вещах, предложить стилистическую консультацию перед очередным появлением на публике – и все, дело в шляпе. Связи – это пропуск, а какой пропуск может быть лучше Сейдж Сеймур? И когда лучше знакомиться с ней, как не сейчас? Я ведь в ее команде! У меня имеется прекрасный повод начать беседу, а уж увести разговор в сторону тенденций на красной дорожке, пока мы будем бежать плечом к плечу, мне труда не составит. Сейдж что-то не показывается; я шарю глазами в толпе и готовлюсь взяться за дело, как только ее увижу.

По сигналу колокола бегуны подвигаются ближе к старту. Выпитые на пару с Дэнни коктейли дают о себе знать, и у меня закрадывается подозрение, что последний «Рассвет в Малибу» был лишним… Ну да ладно. Подожду всплеска эндорфинов.

Вообще, этот Десятимильный забег – зрелище впечатляющее. Трасса начинается на стадионе «Доджер», проходит по бульвару Сансет и по Голливудскому бульвару. Как сказано в приветственном буклете, «на маршруте встречается немало голливудских достопримечательностей» – и это просто чудесно, буду любоваться видами на бегу! Я уже зарегистрировалась – народу тут просто тьма, я такого и представить не могла. Куда ни посмотри, везде бегуны – разминаются, разогреваются и покрепче завязывают шнурки. Из динамиков гремит музыка, сквозь облака пробивается солнце, в воздухе витает запах солнцезащитного крема. И я – полноправная участница этой феерии! Я стою в первой группе, шагах в десяти от огромной металлической арки, обозначающей старт, на груди у меня номер «сто восемьдесят четыре», а в кроссовке специальный чип. Но самое замечательное – это потрясающая командная бейсболка, дожидавшаяся меня в отеле. Ярко-бирюзовая, с белой надписью «КОМАНДА СЕЙДЖ». Чувствую себя олимпийской спортсменкой!

Я в очередной раз обвожу взглядом толпу, выискивая такие же бирюзовые бейсболки с «КОМАНДОЙ СЕЙДЖ», но в тесноте почти ничего не разглядеть. Ничего, где-то же она должна быть. Найду, когда побежим.

Нагибаясь к ноге, я невольно перехватываю взгляд разминающейся рядом жилистой темнокожей девушки. При виде моей бейсболки глаза ее расширяются.

– Вы в команде Сейдж Сеймур?

– Да, – небрежно бросаю я. – Я с Сейдж. Будем бежать рядом, болтать и… ну всякое такое.

– Ух ты! Вы, наверное, профи. И какое время рассчитываете показать?

– Ну… – Я откашливаюсь. – Наверное, что-то около…

Понятия не имею. Десять миль. За сколько я пробегу десять миль? Я и одну-то милю не знаю, за сколько пробегу.

– Надеюсь побить личный рекорд, – наконец отвечаю я.

– Понятно. – Девушка поочередно тянет руки за голову. – А какая у вас стратегия на забег?

Найти Сейдж Сеймур, поговорить об одежде, выманить приглашение в гости.

– Просто… бежать, – пожимаю я плечами. – До конца. Ну, вы понимаете. Как можно быстрее.

Девушка смотрит на меня в замешательстве, потом заливается смехом.

– А вы юмористка!

Бегуны теснятся еще плотнее. Их тут, наверное, не меньше тысячи, толчее ни конца ни края. Я пружиню на носках в своих новеньких высокотехнологичных кроссовках, и меня, несмотря на недосып после перелета, охватывает ликование. Я здесь! Я бегу знаменитый лос-анджелесский марафон! Еще одно доказательство, что при желании возможно все. Я уже собираюсь сфотографироваться и послать снимок Сьюз, но телефон вдруг звонит у меня в руках. Это мама. Она всегда звонит на ночь – сообщить, что Минни уложили и все в порядке.

– Привет! – радостно восклицаю я. – Угадай, где я сейчас?

– На красной дорожке! – оживляется мама.

Мама в каждом нашем разговоре спрашивает, попала ли я на красную дорожку. А я, признаться честно, не то что не попала, я пока ни одной в глаза не видела. Мало того, в прошлый наш прилет у Люка было приглашение на премьеру – и мы туда не просто не пошли, он мне вообще ничего не сказал, пока не стало поздно куда-то собираться. На премьеру!

Поэтому я и не обольщаюсь, что Люк поможет мне пробиться. У него совершенно иной взгляд на Лос-Анджелес. Сплошные совещания и невозможность расстаться с «Блэкберри» ни на секунду – то есть, как обычно, работа, работа, работа. Он считает, что в Лос-Анджелесе подходящий для него режим труда. Режим. Труда. Кто едет в Лос-Анджелес за режимом?!

– Нет, я бегу благотворительный марафон. С Сейдж!

– Ты с Сейдж Сеймур? – ахает мама. – Ого!