Крот. Сага о криминале Мережко Виктор
– И еще одно. Существенное, – вступил в разговор Вован. – Курить не рекомендуется. Спиртное исключается категорически. Первый нетрезвый случай наказывается лишением зарплаты, второй – мордобоем. Третий… после третьего случая человека просто нет. Его, как вы понимаете, изгоняют. Навсегда.
– Кто хозяин? – поинтересовался Санек. – Под кем будем стоять?
– Пока что хозяина у вас два – Кузьма и я, Вован! Вот и стоять будете под нами. Еще вопросы будут? – Он выдержал паузу, поднял руки. – Вопросов нет, значит, свободны!
Когда парни покинули зал, остались пятеро – Кузьма, Вован, Вадим, Санек и Костя.
– Улетаем сегодня в полночь, – сообщил Вадим гостям.
– Мы улетаем, проблемы остаются. Так? – вопросительно посмотрел на него Кузьма.
– Проблемы мы решим сегодня вечером. А для зачистки на пару дней задержится Санек.
– Намечен базар с Михалычем?
– В первую очередь. Должок ведь надо отдать. Думаю, после сегодняшнего разговора проблем у нашей братвы не будет.
– Где будет базар? – нахмурился Вован.
– Есть одно местечко. Дискотека. Михалыч любит покрасоваться там перед молодыми телками. Сам, козлина, старый, а телок молоденьких очень уважает.
Вечер был теплый, безветренный, располагающий к отдыху и веселью. Гремела и сверкала дискотека в заводском доме культуры. Молодежи при входе почти не было, все уже внутри помещения. Лишь в сторонке, в неосвещенном уголочке, маячили два паренька с коротко остриженными волосами.
К дискотеке подкатил широченный «линкольн» Михалыча в сопровождении навороченного джипа. Они бесцеремонно подплыли к самому входу в дискотеку, и в тот момент, когда машины еще не остановились, к «линкольну» быстрой тенью бросился один из пареньков, положил на багажник автомобиля темный сверток и тут же понесся прочь.
Люди в джипе заметили этот маневр, из него выпрыгнули сразу два охранника, один из них заорал:
– Михалыч! Осторожно!
И в тот же миг раздался оглушительный взрыв.
Самолет был заполнен почти под завязку.
В салоне царил привычный спокойный, сонный полумрак. Кузьма и Вован сидели в первом салоне, а вся остальная братва вместе с Вадимом дремала во втором.
По салону проплыла та же самая стюардесса, с которой они летели сюда, узнала Сергея, приветливо улыбнулась:
– Уже домой?
Он тоже узнал ее и тоже улыбнулся:
– А может, из дома?
– Домой… – покрутила головой стюардесса. – По лицу видно… Все успели сделать?
– Вроде все.
– Ну и слава богу… – Она двинулась дальше.
Вован проснулся, вытаращился вначале на приятеля, затем на девушку.
– Эй! – махнул он ей рукой. – Можно вас?
Стюардесса несколько удивилась бесцеремонному окрику, тем не менее вернулась.
– Телефончик можно?
– Вам? Вам нельзя.
– А ему?
– Ему? Если попросит, я подумаю.
– Я уже прошу, – улыбнулся Кузьма.
– Хорошо, я оставлю.
Девушка ушла, Вован проследил за нею, цокнул языком:
– Хорошая телка. Класс!
Отчет о командировке в зауральский город принимал Кипа.
Сам Кипа и Вован сидели в небольшом уютном кабинете, попивали кофе. Кипа, забросив ноги на стол, слушал. Вован держался скромно.
– Ну? – вальяжно поинтересовался Кипа. – Так и чего?
– Мужик настоящий. Не гнилой. От блатных мы мотали так круто, прямо как в американском боевике… – Вован от удовольствия и воспоминаний рассмеялся.
– Значит, вас там блатные прижали?
– Хотели. Но Кузьма оказался круче, чем эти долбаные синяки.
– Команду нормальную привезли?
– Классную! Пацаны что надо. В цирке зверей и то меньше дрессируют.
– Значит, Кузьма был как бы главный в поездке?
– С ходу! – заявил Вован чуть ли не с радостью. – Можно подумать, что он знает братву с детства.
– А может, и знает?
– Чего? – не врубился Вован.
– Ворона-кума, – щелкнул его по лбу Кипа. – Я так понимаю, что на Кузьму можно положиться?
Братан растерянно посмотрел на него.
– Без понятия…
– Вот те на! – вытаращил глаза Кипа. – То, едрена в корень, с блатными как в американском боевике, то вообще чуть не самый главный, и тут на тебе – не знаешь. Ты уж за свои слова отвечай, для какого хрена и был послан в поездку.
– Не знаю… Вроде братишка что надо, а вот на все сто сказать не могу. Клянусь, не знаю.
«Земляк» по имени Николай сидел в глубоком удобном кресле, курил. Напротив него в точно таком же кресле расположился Сергей, жевал орешки, рассыпанные в тарелочке.
– Лидеры группировки, – рассказывал Кузьмичев, – вызывают доверие. Они еще не испорчены Москвой, деньгами, для них приезд сюда – начало новой и весьма перспективной жизни. Команду, которую они отобрали, можно характеризовать как единую, крепкую, дисциплинированную.
Николай кивнул, не сразу спросил:
– Кто вас сопровождал?
– Человек Часовщика. В происходящее особенно не вмешивался, но не отходил ни на шаг.
– Почему вы решили вмешаться в войну между блатными и спортсменами?
– Иначе я не смог бы вернуться в Москву. Как говорят японцы, потерял бы лицо.
– И жизнь, – усмехнулся Николай.
– Наверно, – согласился Кузьма. – Люди Вадима – после его отъезда – не имели бы контроля над городом. Надо было устранить уголовных лидеров.
– Что намерены делать с командой, которую привезли?
– Со временем она должна стать моей.
– А если не станет?
– Все зависит от меня. Постараюсь расположить и подчинить лидеров – Вадима и Санька, потом их люди станут моими.
– Кто из прибывших вам представляется наиболее интересным? Ценным?
Кузьмичев помолчал, взвешивая вопрос, не совсем уверенно развел руками.
– Думаю, Костя. Он – ликвидатор. Причем первоклассный. Я сумел убедиться. К тому же умен, молчалив, с точной рукой и глазом. Как ни странно, интеллигентен.
Николай помолчал, закуривая новую сигарету.
– Часовщик уверенно набирает обороты. – Сквозь дым сигареты он внимательно посмотрел на собеседника.
– Я еще не имею к нему доступа… – усмехнулся Кузьмичев.
– Он скоро начнет убирать конкурентов. Конкурентов сильных… Для этого и понадобились ему смертники из другого города.
– Есть необходимость его самого убрать?
– Пока нет. Думаю, с его помощью придется ликвидировать других, более слабых лидеров. Что же касается самого Часовщика, поживем – увидим.
Сергей уже готовился уйти, Николай остановил его, протянул снимок. На нем – Анна и Катюша. Идут по улице, улыбаются. Похоже, снимок был сделан совсем недавно.
Кузьмичев долго не мог отвести глаз от изображения, затем молча вернул фотографию Николаю и быстро покинул квартиру.
Кабинет Часовщика был по-настоящему роскошен. Антикварная мебель, дорогие картины, но больше всего поражала коллекция старинных часов. Может, именно от этой коллекции шла его кличка – Часовщик.
Он неторопливо расхаживал из угла в угол кабинета, о чем-то размышлял, прекрасно понимая, что собеседник сейчас следит за ним внимательно и напряженно. Остановился вдруг, в упор посмотрел на Кузьму.
– Говорят, ты проявил себя в поездке лучшим образом?
Тот пожал плечами.
– Тем, кто говорит, виднее.
– По крайней мере, я тебе почти доверяю.
Сергей благодарно склонил голову.
Часовщик остановился напротив него.
– Почему молчишь?
– А что я должен сказать?
– Поблагодарить.
Кузьма усмехнулся.
– По-моему, я это и проделал. Движением головы.
Часовщик хмыкнул и снова принялся вышагивать.
– Есть такой знаменитый ночной ресторан «Мандарин». Не слыхал?
– Я не москвич.
– Есть такой ресторан, – продолжил Часовщик. – Там не только хорошие деньги, но и сфера влияния. Во-первых, почти самый центр города. Во-вторых, собирается самая крутая публика. В-третьих, в помещении «Мандарина» куча свободных помещений, куда можно пустить арендаторов. В-четвертых, ресторан держат наши главные… хотел сказать, враги… конкуренты… из Центральной группировки. И, наконец, в-пятых, я не могу жить спокойно, когда бриллиант не на моей руке, а на чьей-то! А «Мандарин» – истинный бриллиант.
– Почему ж не взяли? – вскинул брови Кузьма.
Часовщик вдруг побелел от злости, подошел поближе.
– Ты что, идиот? Нет, ты идиот или прикидываешься? – Он готов был пнуть Сергея, но все-таки сдержался. – Ты! И козлы, которых ты привез. вы сделаете так, чтобы «Мандарин» стал моим! Не сделаете, я сам сделаю из вас мандарины! Запомни это, кем бы ты ни был – ментом, уголовником или идиотом! Запомни!
Кузьма поднялся, лицо его было так же бледным от возмущения.
– Запомни, ты… я тебе не мент и не идиот! И в следующий раз размозжу голову! Запомни!
Они стояли друг против друга, готовые вцепиться друг другу в глотки. Первым все-таки отступил Часовщик.
– Будешь со своими пацанами следить за хозяином «Мандарина». Отслеживать каждый шаг, каждую поездку, каждую встречу. И сообщать лично мне.
Столичная, наполненная бесконечными звуками: шумом машин, музыкой, дальними фейерверками, прыгающей рекламой бог знает каких заморских товаров и услуг – ночь.
Довольно потрепанная «девятка» стояла напротив монументального серого здания, в котором располагался «Мандарин». За рулем автомобиля сидел Сергей. Рядом с ним развалился Вадим, на заднем сиденье тихонько замер Санек.
«Мандарин» полыхал разноцветными рекламными огнями, у эстакады, ведущей наверх, к самому ресторану, сверкали отполированными боками крутые иномарки.
Кузьма держал довольно большую фотографию, на которой был изображен круглолицый блондинистый мужчина. Он достал из сумочки небольшой зеленый бинокль, навел его на главный вход «Мандарина».
Вадим стал смеяться.
– Зачем ночью бинокль-то?
– Посмотри, – протянул ему прибор Кузьма.
Тот приставил бинокль к глазам, восхищенно воскликнул:
– Вот, блин. Как днем! Что это?
– Прибор ночного видения. С такой штучкой мы господина Пантелеева не упустим.
Вадим передал бинокль Саньку. Тот от удовольствия и удивления щелкнул языком:
– Клево!
Кузьма забрал у них аппарат, навел на ресторанный вход, на входящих и выходящих гостей. Между делом спросил Вадима:
– Как устроились?
– Нормально. Приезжай, посмотришь… – ответил тот.
– Пацаны довольны?
– Еще бы!
– Где собираетесь?
– В спортзале. Каждый день за полчаса до тренировок.
– Спортзал нормальный?
– Вполне. Железок хватает, воздух вентилируется.
Вдруг Кузьма насторожился:
– Кажется, он…
Через прибор ночного видения можно было довольно отчетливо распознать личность, изображенную на фотографии.
Это был Пантелеев, хозяин «Мандарина».
Он в сопровождении охранника направлялся к шикарному «мерсу». Перед тем как сесть в салон, огляделся и нырнул на заднее место.
Автомобиль плавно тронулся с места.
– Вперед, – сам себе скомандовал Сергей и воткнул скорость.
Некоторое время они держались позади «мерса» на приличном расстоянии, не рискуя выдать себя.
– Догоним? – не то спросил, не то пожелал Вадим.
– Нельзя, – объяснил Кузьма. – Приближаться близко нельзя – максимум за две машины, иначе заметят хвост. Кроме того – предельная внимательность. На светофоры прежде всего! Отстать от него нельзя. Поэтому, видишь, мигает желтый, проскакивай на него вместе с клиентом. Иначе ищи-свищи.
– Он – кто? – подал голос Санек.
– Фиг его знает, – пожал плечами Кузьма. – Хозяин велел, мы выполняем.
– А хозяин у нас кто?
– У вас – я.
– А у тебя?
– Понятия не имею.
– Послушай, Кузьма, – серьезно произнес Вадим, – тебе бы пора с нами базарить не как со школяратами, а как с ровней. А то, клянусь, обидно. Сам же от этого проигрываешь.
Сергей повернулся к нему:
– Придет время, побазарим на равных. А сейчас давай следить за клиентом. Чтоб не ушел, часом.
«Мерс» тем временем подрулил к цветочному магазину, охранник выбежал из машины и скоро вернулся с большущим букетом роз.
– Наверняка бабе… – предположил Вадим.
– Жене, – поправил его Санек.
– Малыш! – щелкнул его по голове приятель. – Женам таких букетов не покупают! Точно для телки!
Они вновь двинулись следом за «мерсом», покинули центральную часть города и вскоре увидели, как тот завернул в узкую, плохо освещенную улочку.
– Вот здесь бы и шлепнуть, – заметил вдруг Санек. – Место самое подходящее.
– Гляди, накаркаешь, – нахмурился Вадим и снова повернулся к Кузьме: – Правда, кто он? Сильно крутой?
– Круче не бывает. Хозяин «Мандарина».
Оба парня издали протяжный свист восторга и удивления.
Из-за угла было видно, как из «мерса» вышел Пантелеев вместе с охранником, оба направились к одному из подъездов дома.
– Точно, к бабе, – удовлетворенно развел руками Санек. – К любовнице. Это часа на два, не меньше.
– Посидим, побазарим. Нам есть о чем, – посоветовал Кузьма. Достал из бардачка тетрадку, ручку, стал делать какие-то заметки.
– Что это? – заглянул в тетрадку Вадим.
– Фиксирую время и маршрут. Завтра все это хозяину на стол.
«Мерс» Пантелеева приглушенно светил подфарниками, вокруг все тихо и спокойно. Лишь поодаль какие-то мужики шумно выясняли отношения.
– Думаю, со временем понадобится Костина работа, – неожиданно заявил Санек.
Оба – и Кузьма и Вадим – одновременно повернулись к нему.
– С чего ты взял? – спросил Вадим.
– Так мне кажется. – Санек протяжно зевнул и мечтательно произнес: – В этом бы городе… в Москве… иметь свое дело, ни от кого не зависеть. Это было бы правильно. Окучить с десяток крутых фирм, доить их потихоньку и жить себе припеваючи.
– Хочется? – улыбнулся Кузьма.
– Очень. А на кой хрен служить дяде? Да еще башку свою подставлять? Может, побазарим на эту тему? А, братки?
– Не все сразу, – через паузу ответил Кузьма. – Может, когда-нибудь и побазарим.
…Пантелеев с охранником вышли из подъезда дома, когда часы на щитке «восьмерки» показывали уже три ночи.
– Вот так надо обслуживать женщин, – полусонно улыбнулся Санек. – А ты – полтора-два часа.
– Это ты – полтора-два. А я такой, что и всю ночь.
«Мерс» медленно и вальяжно тронулся, и через минуту за ним из-за угла выполз из своего укрытия «жигуль».
– Засечет, – предупредил Вадим.
– А мы подальше от него.
– А живет, интересно, где? Хаза, видать, еще та!
– И хаза у него еще та, и живет за городом, – засмеялся Кузьма. – Но провожать его до самого дома не будем. До кольцевой – и спать. А то и правда засечет.
Утром «восьмерка» снова стояла неподалеку от серого здания, в котором располагался «Мандарин». В машине все те же – Кузьма, Вадим, Санек. Молчали, наблюдали за входом в ресторан, за подъезжающими и отъзжающими машинами.
Вот наконец поодаль показался «мерс» Пантелеева, плавно двинулся к «Мандарину».
– Вроде наш? – узнал Вадим.
– Наш, родимый.
Пантелеев вместе с охранником покинул машину, поднялся по ступенькам, их встретили двое плотных мужчин. Поздоровались, коротко о чем-то перебросились, вместе ушли под громадную горящую даже днем вывеску. Кузьма достал маленький аккуратный фотоаппарат, снял Пантелеева и встретивших его людей, затем сделал соответствующие заметки в тетрадке.
Вадим засмеялся:
– Глянь на тебя – шпион.
Кузьма многозначительно посмотрел на пацанов, достал из бардачка два парика, косметический набор.
Парни вытаращились на него.
– Ты чего, правда голубой? А то Вован нам говорил.
– То, что говорил Вован, наплевать и забыть. А нам придется и парики напяливать, и макияж наводить. Иначе засекут и шлепнут… – Сергей кивнул на направляющихся к ним двух крепких охранников. – Вот как сейчас, например.
– Эй, парни! – постучал в окно один из охранников. – Чего здесь ошиваетесь?
Сергей опустил стекло.
– Ждем!
– Кого?
– Мало ли кого! Приятеля! В кабак забежал. А что, здесь стоять нельзя?
– Таким как вы нельзя! Давайте отсюда, пять минут – и чтоб духу вашего не было!
Охранники обошли вокруг «восьмерки», поприглядывались и ушли.
– Тачку менять, – подвел черту Вадим. – И внешность тоже. Иначе – пуля в лобешник. Еще ничего и не сделали, а уже шлепнуть могут.
Они покинули насиженное место, попетляли некоторое время по ближайшим переулкам и снова выехали к «Мандарину», но теперь уже с другой стороны. Припарковались так, чтобы был хорошо виден вход в ресторан, Кузьма снова достал фотоаппарат и стал фиксировать входящих и выходящих.
Затем они колесили по улицам Москвы, сидя на хвосте пантелеевского «мерса». Снимали хозяина входящим в какой-то банк, выходящим из монументального офиса, разговаривающим с крутыми людьми, обедающим на веранде дорогущего ресторана, снова возвращающимся в свой «Мандарин», сталкивающимся здесь с крепкими парнями, явно принадлежащими к какой-то группировке.
Вечером они остановились на «ленинградке», недалеко от Белорусского вокзала. Перед тем, как Вадим и Санек собрались покинуть машину, Кузьма распорядился:
– Соберите братву, ночью двинем в этот самый «Мандарин».
Глаза у парней полезли на лоб.
– Иди ты! – чуть не задохнулся от восторга Санек. – А кто приглашает?
– Я приглашаю. – Кузьма с удовольствием наблюдал за произведенным эффектом.
– Так, видать, жутко дорого.
– Нет базару, – пожал плечами Сергей. – Чего не сделаешь ради братков?!
– Клевый ты парень, Кузьма, – ударил его по руке Вадим. – Я с первого раза это понял.