Крот. Сага о криминале Мережко Виктор

Она плакала.

– Не хочу больше! Боюсь! – тычаясь лицом в плечо Сергея, причитала она. – Это же не жизнь, это вечный страх! Разве можно так жить?

К ним уже подрулила патрульная машина.

Офицер подошел, приложил руку к козырьку и первым делом попросил документы.

Аркадий достал все, что у него было, протянул офицеру.

Тот полистал, обошел вокруг машины. Поцокал языком, покачал головой.

– Раненых нет? Убитых тоже? Да-а, повезло, в рубашке родились.

Аркадий обиженно произнес:

– А может, повезло, что водитель у них такой?

– Может, и так. Но с вас все равно штраф за превышение скорости.

Аркадий застыл с открытым ртом.

– Как?

– Вот так. Дорожные правила надо соблюдать. Всем.

Впервые Часовщик пригласил Сергея на обед. Ресторан был серьезный, дорогой, и, кроме них двоих, здесь никого больше не было. На дверях висела табличка «Спецобслуживание».

– Вам стало жить опаснее, даже чем мне, – засмеялся хозяин. – Но странно, что эти горе-стрелки никого из вас даже не ранили.

– Вы жалеете об этом?

– Нет, удивляюсь. В таких ситуациях должны работать суперпрофессионалы. Например, такие как вы.

– Спасибо.

– Это не комплимент. Это констатация факта… – Часовщик подлил себе воды, с удовольствием выпил. – Мы можем говорить откровенно?

– Наверно.

– Наверно или можем?

– Наверно, можем.

– Понял. Что хотел от вас Грязнов?

Сергей, не переставая есть, пожал плечами:

– По-моему, ничего.

– Не верю, – возразил хозяин. – Такие люди никогда просто так ни с кем не встречаются. Я ведь знаю, о чем шел разговор.

– Если знаете, зачем спрашиваете?

– Хочу услышать от вас. Я ведь вам доверяю. Почти все доверяю. Он хотел перекупить вас?

– Зачем? – хмыкнул Кузьма.

– Он пригребает к рукам все, что более-менее ему кажется забавным.

– Меня, по крайней мере, он не пригреб.

– Будем надеяться. – Часовщик пощелкал пальцами, подзывая официанта, сказал ему: – Любезный, супчик слегка переперченный. В следующий раз прошу учитывать мои вкусы.

– Извините. Непременно, – откланялся тот.

Хозяин подумал о чем-то, прислонив палец к губам, как-то совсем по-детски посмотрел на Кузьму.

– Знаете, мне все время страшно жить.

– Почему? – удивился тот.

– Боюсь. Мне все время кажется, что меня убьют… разве можно так жить?

– Думаю, нельзя.

– А вы боитесь?

– Может, и боюсь, но я об этом не думаю.

– Счастливый человек. А я думаю. И днем думаю, и ночью.

– Зачем же вам такая жизнь?

– Не знаю. Наверно, по-другому уже не могу. Попал в колею. В азартную колею. А потом… потом, знаете, мне не дадут из нее выскочить. Или задушат, или посадят, или убьют. Может даже, вы убьете… – Он приблизил лицо почти вплотную к лицу Сергея, переспросил: – Вы убьете меня?

– За что? – не сразу спросил тот.

– Убьете. Ответ выдал вас. Непременно убьете. Но я все равно не выгоню вас и не… не подстрелю. Мне это не нужно. Потом, у меня ведь никого, кроме вас, нет. Сам не знаю, почему я к вам так привязался. Не знаю… – Часовщик помолчал какое-то время, вдруг лицо его стало злым и острым. – Но с «Мандарином» вы все равно работаете плохо. Мало денег они дают. Совсем мало! И если вы не будете приносить доход, я вас вышвырну. Знаете, что такое, когда вышвыривает Часовщик?! – Снова приблизил лицо, перешел на шепот: – У меня руки в крови. До самого локтя. И мне размазать вас по стенке не составляет никакого труда. Это я вам говорю. Я! И запомните это, Кузьма!

Зазвонил мобильный Кузьмы. Он бросил взгляд на Часовщика, сказал:

– Простите, – затем в трубку: – Слушаю.

Звонил Санек, голос был встревоженный.

– Кузьма, – кричал он, словно находился на другом конце земного шара. – Есть проблема! Я встречался с центральными, они говорят, что Гиря целиком подмял их под себя! Нам ничего там не светит!

– Поезжай к нему, разберись.

– Ездил. Он меня послал. Хорошо, что железку в лоб не всадил.

– Ты где сейчас?

– Дома! Спустился вниз, звоню из автомата!

– Через два часа на Таганке. У метро!

– Понял.

– Что-то серьезное? – с усмешкой спросил Часовщик.

– Нет, рабочий момент, – ответил Кузьма и налил себе воды.

Пока «мерс» был в починке, Кузьма ездил на одной из машин Часовщика – на изящной «ауди». Они подкатили на Таганскую площадь, издали увидели топчущегося возле входа в метро Санька.

Аркадий выскочил из машины, замахал ему рукой, тот заметил, заспешил навстречу.

Санек, уже поправившийся, впорхнул в автомобиль и, как только «ауди» тронулась, заговорил быстро, с ходу:

– Он сгреб меня за грудки и, как пса вонючего, вышвырнул. Я было на него, а он кулаком в лоб. Да кругом еще его бугаи ржут. Что оставалось делать?

– Сейчас разберемся. – От возмущения Кузьма гонял желваки на скулах. – Разберемся, и все будет как положено… – Повернулся к Аркадию, раздраженно сказал: – Побыстрее можешь, а то тащишься, как сонный?

– Не привык еще к машине.

– Значит, привыкай. А не то, к чертовой матери, выгоню.

В салоне от таких слов все сразу как-то притихли, и лишь Санек еле слышно протянул:

– О-о…

Это было то же самое кафе, где Сергей уже однажды встречался с Гирей. В этот раз вся братва осталась в машине. Кузьма покинул салон и двинулся ко входу.

Парни напряженно проследили за ним.

Гиря, как всегда, сидел в той же позе и в том окружении. При виде Кузьмы поднялся, заорал во всю глотку:

– А вот и мы приехали! Добро пожаловать, Кузьма!

Сергей подошел к столу, садиться не стал, в упор уставился на Гирю.

Тот улыбался.

– Фотографируешь, да?

– Мы ведь обо всем договорились, – сказал спокойно Сергей. – У нас ведь был базар, правда?

Гиря продолжал улыбаться:

– Базар – он ведь какой? Сегодня он есть, а завтра, глядишь, и нет базара. Переехал или вообще сгинул.

– Мы должны делиться!

– Ты что, гонишь мне предъяву? Так я тебя, крысеныша…

И тут случилось неожиданное. Сергей высоко подпрыгнул, с силой ударил Гирю в лицо ногой. Тот рухнул, как будто и не стоял вовсе.

Братва бросилась на Кузьму, он увернулся.

Его пытались ударить, он уворачивался, бил ногами, руками, головой и был совершенно неуязвим.

Когда дело было сделано и все лежали под столами, Сергей подошел к Гире, взял его за подбородок:

– Центральных вообще не трогаешь. Это теперь не твое! А сунешься, убью! Так и запомни!

Комплекс правительственных зданий находился недалеко от Красной площади, и найти именно тот подъезд, где работал Юрий Иванович, особого труда не составило.

«Ауди» въехала во двор административного здания по пропуску. Телохранителей попросили остаться в машине, самого же Сергея человек в форме провел внутрь здания.

С Юрием Ивановичем они разместились в небольшой комнатушке на пятом этаже, где, по всей видимости, тот работал.

– Излагайте, – с ходу предложил Юрий Иванович.

– Что?

– Все.

– Во-первых, я решил, что Маша должна жить у меня.

– Какая Маша? – не понял чиновник.

– Вы же сказали, рассказывайте все.

Он рассмеялся:

– Шутник, однако… Вы встречались с Грязновым. Впечатление?

– Хитрый. Осторожный.

– Предельно жестокий, – добавил Юрий Иванович. – Он что-нибудь предлагал вам?

– Перейти к нему.

– Не спешите. Сначала надо уйти от Часовщика.

– Этот тоже неожиданно разоткровенничался.

– Не может быть! – Чиновник даже откинулся на спинку стула. – Такого с ним не бывает.

– Случилось. И мне поначалу даже стало его жаль. Но потом…

– Не покупайтесь. Во время жалости он как раз и проглатывает людей. Надо суметь опередить его.

– Проглотить?

– Именно.

– Видимо, да… И все равно мне его жаль. Рука не поднимается.

Юрий Иванович грустно усмехнулся:

– А иного выхода нет. Чем дальше вы будете влезать в их шкуры, тем более их будет жалко.

– А что с его империей? Она ведь колоссальна.

– Да, успел наработать. И что самое главное, у него ведь ни детей, ни семьи.

– Как так?

– Такой человек. Все себе, все себе. Болезнь, наверное.

– Любопытно. Так что все же с его хозяйством? На кого придется перебрасывать, если вдруг случится?

– Решим. Было бы хозяйство, а подходящий человек найдется.

Санек и Колян проводили Кузьму до самой двери квартиры, подождали, когда закроется дверь, и только тогда стали спускаться на лифте вниз.

Маша встретила Сергея в фартуке, улыбчивая, домашняя.

– А я уже места не нахожу… – Поцеловала его в щеку, спросила: – Ужинать будешь?

– Нет. Я же из ресторанов не вылезаю.

– А я обижусь.

– Но я не могу есть.

– Я действительно обижусь.

– Хорошо, – согласился Сергей. – Только немного.

Маша положила в тарелку поджаренной картошки с мясом, предупредила:

– Я буду готовить постель, а ты чтобы все съел. Договорились?

– Конечно.

Маша ушла в большую комнату, раздвинула кровать, постелила сначала одеяло, бросила на него простыню, подушки.

Когда вернулась на кухню, увидела Сергея, сладко спящего за столом. К еде он так и не прикоснулся.

Маша осторожно помогла ему встать и так же осторожно повела в спальню.

На разработку плана «работы» над Часовщиком Кузьма позвал самых доверенных друзей – Санька, Леху и Костю. Собрались в квартире Кузьмы. На столе были традиционный чайник, сахар, сушки и даже шоколадный торт.

– Сегодня гуляем по-крупному, – засмеялся Санек, окинув взглядом стол. – Маша постаралась?

– Ну не я же, – улыбнулся Кузьма.

– А где сама?

– В полете. Будет завтра.

Сергей налил всем чаю, поставил тарелочки для торта. Сел, обвел взглядом собравшихся.

– Какие есть идеи?

– Завалить, – без раздумий предложил все тот же Санек, кивнув при этом на Костю.

Костя с долей иронии прикинул, отрицательно повертел головой.

– Не годится. Слишком заметный почерк, вычислят сразу. Потом он практически нигде не бывает. Очень трудно будет выследить.

– Какие еще предложения?

– А если отравить? – брякнул Леха. – Сейчас же полно всяких средств. В телефонную трубку подсыпать, и через неделю полный жмурик.

– Сам ты жмурик, – щелкнул его по носу Санек.

– Больше идей нет?

Присутствующие молчали.

– Тогда слушайте меня. Мы не станем его ни убивать, ни тем более травить.

– Задушим? – под общий смешок спросил Леха.

– Взорвем!

– Ну даешь, – хмыкнул Санек. – Кто ж тебя к его машине подпустит? Или ты хочешь шарахнуть его прямо в кабинете? Так там все секретарши полетят вверх тормашками.

– Никто никуда не полетит. Мы взорвем его, когда он будет выезжать из своего офиса.

– Как? – ничего не понял Леха. – Шарахнуть из гранатомета?

Кузьма снова щелкнул его по носу, объяснил:

– Припаркуем какую-нибудь машину с начинкой возле ворот и, когда хозяин станет выезжать, по радио взорвем эту машинку.

– Нереально, – повертел головой Санек.

– Почему?

– Как часто он бывает в офисе?

– Когда как.

– Вот именно. День будет стоять наша начиночка, второй. А потом прикатят менты – а чья, интересно, это стоит машинка? Глянули, раскурочили ее, а там полным-полно «галет». Вот и вся затея. Потом вообще фиг его достанешь!

– А может, в самолете его? Подговорить ту же самую Машу, чтобы пронесла в салон тротильчик, а там остается одна мелочь – послать сигнал да цепь замкнуть, – предложил Леха.

– Ты Машу не трожь, – вступился Санек. – За Машу тебе голову открутят. Не хватало еще и ее втягивать в наш гнилушник.

– Мне нравится машина с начинкой, – заметил почти все время молчавший Костя. – Единственно реальный вариант. А заманить его в офис проще простого. Кузьма и заманит. Сейчас уже надо начинать готовиться. И чтоб дальше этого круга информация не выходила. Иначе всем нам каюк!

Николай долго стоял у окна, смотрел вниз на густой автомобильный поток на Петровке, на снующих туда-сюда людей. Повернулся к Сергею:

– Непростая ситуация. Вы почти в тупике. И не выполнить нельзя, и выполнять жутковато.

– Я могу скрыться, – сказал Сергей.

– Куда?

– Вернусь к семье, и хоть на край света.

– Простите, детские рассуждения. Во-первых, для семьи вас больше нет. А во-вторых, вас отыщут и на краю света. Вы слишком далеко зашли в игру. И выход здесь один – продолжать играть.

– С кем? – Кузьма встал, заходил по комнате. – С Часовщиком? С Грязновым? С Виктором Сергеевичем? С Юрием Ивановичем? С кем? На ком мне остановиться?

– Часовщик вам совсем не попутчик.

– Грязнов?

– До поры до времени.

– А как быть с Юрием Ивановичем, который блюдет государственные интересы?

– Вот он если не конечная точка, то промежуточная. За ним действительно стоят государственные структуры, и он наиболее целесообразное лицо во всем этом пасьянсе.

Сергей рассмеялся:

– Смешно звучит – целесообразное лицо. А куда мне деваться от откровенного криминала – начиная с центральных и заканчивая всякими Гирями?

– Дорогой мой, вы знали, на что шли. В России действительно произошла Великая криминальная революция. А где революция, там война, там кровь, там убийства, там жертвы. И, простите за высокий стиль, вы на самом переднем крае этой войны. Будущее, думаю, простит нам все грехи. У нас просто нет иного выхода, кроме как воевать. Иначе наши дети, внуки никогда не узнают, что такое честное, законное государство!

Когда Сергей, покинув свой офис, в сопровождении Санька садился в машину, Андрей передал ему записочку:

– Подошел какой-то братан, сунул вот это.

В записке было начертано: «Мне вы очень любопытны. Хотелось бы встретиться и побазарить, как нормальные, понимающие друг друга люди. Сабур». И далее прилагался телефон.

– Ну и что? – Кузьма вопросительно смотрел на водителя.

– Без понятия.

– Слова какие-нибудь произнес?

– Молча подошел, молча ушел, – пожал Андрей плечами. – Можешь выбросить.

Кузьма все-таки сунул записку в карман, и автомбиль рванул с места.

Встреча с Сабуром была назначена в полуподвальном ресторанчике на Неглинной. Сам Сабур оказался немолодым седовласым господином, иссушенным наркотиками и со следами многолетней тюремной жизни. В нем легко проглядывались жестокость, коварство, истеричность. При виде Кузьмы Сабур приподнялся, сделал несколько шагов навстречу, руки не подал.

Жестом показал на стул, поинтересовался:

– Кофе?

Кузьма кивнул.

Официантка принесла чашку недорогого растворимого кофе, поставила перед Сергеем, получила от Сабура деньги и ушла.

– Пейте, – зачем-то сказал Сергею Сабур.

Тот послушно отпил.

– Гадость, да?

– Гадость.

– А я вот пью. И знаете почему?

– Почему?

– Чтобы острее ощущать мерзость жизни. Не хочу вкусного, красивого, доброго! Жру всякую гадость, но если как следует кайфанешь, все становится как в лучших ресторанах Парижа.

– И как сегодня с кайфом?

– Вполне. Неужели не видно?

– Что вы хотите от меня?

– Я – от вас? Ничего! Это вы должны хотеть от меня!

– Что же?

– Кайф, например… Знаете, кто перед вами?

– Без понятия.