Как мы портим наших детей: коллекция родительских заблуждений Царенко Наталья
Да, вам придется поработать репетитором, не полениться сесть рядом и все объяснить. Да, вам не платят за это, да, вы устали после работы, да, и домашних дел тоже никто не отменял. Но это – ваш ребенок, и именно вы, а не учитель, заинтересованы в том, чтобы он получил знания, а не просто был переведен из класса в класс. А кому нужнее, тот обычно и старается, это нормально. Школьная программа построена по принципу кирпичного здания, и если нет фундамента – неизбежно рухнет все остальное, это лишь вопрос времени. Поэтому именно в начальной школе так важно помочь понять основы – без этого, поверьте, в старших классах нервов, сил и денег (на репетиторов) будет потрачено гораздо больше.
Другая причина – явная одаренность, и при этом недогруженность. С талантливого ребенка и спрос другой, для него «пятерка» по обычным критериям – фактически не заработанная трудом награда, а сорванный мимоходом плод. Интерес к учебе пропадает оттого, что все дается слишком легко, и становится элементарно скучно: мозг, как костер, требует топлива, и если оно не поступает – огонь гаснет. Поэтому, если ваш ребенок способнее других, это не повод почивать на лаврах и выезжать на так называемой «общей одаренности», а условие для старта выше: к олимпиадам и конкурсам, к чтению дополнительных материалов, к тому, чтобы двигаться вглубь и вширь.
В любом случае, нередко оправдан перевод в другую школу, где нагрузка соответствует возможностям.
Во-вторых, не менее важно и умение быть самостоятельным, которое формируется именно в школьные годы. Однако, как показывает практика, у кого-то формируется, а у кого-то и нет. И причина здесь также не всегда в учителях и школьной системе. Наиболее частой причиной отсутствия самостоятельности является гиперопека со стороны родителей. В предыдущем абзаце, предлагая вам заниматься с ребенком, я не зря написала: «объяснить» – именно растолковать, а не сделать за него. Порой родители, объясняя что-либо детям, слишком быстро отчаиваются добиться понимания и пишут решение задачи сами – сыну или дочери остается лишь переписать. В принципе, это не что иное, как вариант списывания в школе у товарищей: помогает избежать плохой оценки, но знаний не дает никаких. Сделав за детей уроки, вы не научите их мыслить, собирая ежевечерне за них портфель, не приучите к организованности.
Тем самым мы никак и ничем не стимулируем ребенка к самостоятельной учебе и ясно даем понять, что реальное содержание его головы нас мало интересует – были бы оценки в порядке. Ну а за что боремся, на то и напоремся, так что результат здесь весьма предсказуемый: ребенок учиться перестает (по крайней мере самостоятельно), и даже если вы свою «гуманитарную помощь» вдруг прекратите, он уже знает классный способ учиться, не напрягаясь, – списывание у одноклассников. И научили его этому родители.
В-третьих, в школьные годы важно сформировать умение успешно справляться с самыми разнообразными задачами: быстро собраться, знать, где найти информацию, работать в стрессовых условиях и в цейтноте, быть устойчивым к внешним оценкам (в том числе и к школьным отметкам) не впадая ни в истерику, ни в звездную болезнь. То есть в идеале школа готовит на самом деле не послушного исполнителя, а человека творческого, разносторонне развитого и стрессоустойчивого. Но это – в идеале. А в жизни отчего-то получается порой не просто не так, а с точностью до наоборот. Почему? Да, здесь на первое место выходит все же специфика современного школьного образования: практически убиты навыки самостоятельной работы и тяга к познанию – зато отчетливо прослеживается нацеливание либо на успех любой ценой (для амбициозных), либо на довольствование крайним порогом допустимого минимума (для тех, кто без претензий и не желает напрягаться). Вместо того чтобы дать детям возможность учиться анализировать, обобщать, делать выводы, формулировать и отстаивать свое мнение, свою точку зрения, им дают возможность лишь натаскиваться на сдачу тестов, исключая и творческое начало, и настоящую работу мысли (а все жалкие попытки защитников тестовой системы доказать, что это не так, вызывают лишь грустную усмешку: плохо, если они не ведают, что творят, и еще хуже – это не так).
Но иногда вносят свою лепту и родители, соглашаясь на подмену реального содержания образования его внешней атрибутикой. Мы много говорили с вами об оценках в главах о требованиях и о перфекционизме, но на всякий случай закрепим еще и здесь: в школу ходят не за отметками, а за знаниями. Были бы знания – отметки приложатся. Не ругайте ребенка за оценки. Если уж у вас и будет повод выяснить отношения, то только по поводу отсутствия знаний, а не по поводу наличия двоек: это порой две большие разницы. И когда он приносит в дневнике тройку или «пару», не акцентируйтесь на цифре, выведенной красным, всегда проверьте знание того материала, который был задан, и в случае невразумительного мычания ребенок будет наказан именно за это. Тогда будет стимул именно выучить, а не скатать работу у соседа: если ребенок знает, что уровней контроля много, он быстро поймет, что легче все же выучить, чем пытаться перехитрить всех – это слишком уж трудоемко.
И четвертым краеугольным камнем той базы, которую мы получаем в школе, является умение жить в коллективе, считаться с нуждами и мнениями других ребят, уметь слушать и слышать, не нарушать личностные границы окружающих – и уметь отстаивать свои.
Задача родителей – не пытаться решить все эти задачи за ребенка, не бегать еженедельно «выяснять отношения» то с классным руководителем, который был несправедлив, то с одноклассниками, которые спровоцировали или обидели.
Безусловно, ребенка следует поддерживать в сложных ситуациях и давать ему понять, что вы – на его стороне, но лишь в том случае, если и правда на его стороне. Здесь очень чутко следует улавливать золотую середину, чтобы не сделать ребенка маменькиным сынком или не впасть в другую крайность, то есть не оставить без поддержки в трудной ситуации. Проблемы в школе – это всегда нелегкое испытание для ребенка, с чем бы они ни были связаны, поэтому он ждет поддержки хотя бы от родных ему людей, рассчитывает, что вы будете его любить таким, какой он есть, а не «при условии, что…». Поэтому не бросайтесь обвинять сына или дочь в лености, безалаберности, невнимательности и т. д., даже если видите соответствующую запись в дневнике – сначала разберитесь, как все происходило. Не впадайте в жалость по любому поводу, не пытайтесь тут же стать грудью на защиту интересов любимого чада – дайте шанс ребенку решить проблемы самостоятельно – начинать следует всегда с этого, а вмешиваться в происходящее можно только в случае, если очевидно, что ребенок не в силах справиться сам.
И помните: как бы там ни было, но ребенку необходима ваша поддержка и уверенность в том, что его – любого – любят!
Прививаем гендерные стереотипы
– Разве я похожа на мальчика?
– Нет. Но вы и на девочку не похожи.
«Чебурашка идет в школу». Эдуард Успенский.
Спросите 20 любых своих знакомых о том, какие истинно мужские и истинно женские качества они могут назвать, какие социальные стереотипы им известны на эту тему, и в ответ наверняка получите примерно такой список:
• мужчины – сильный пол, а женщины – слабый;
• мужчина – волевой и несгибаемый, женщина – терпелива и покорна;
• мужчина – завоеватель и покоритель, женщина – хранительница очага;
• мужчина прямолинеен, женщина же никогда не скажет прямо;
• мужчина логичен и последователен, женщина – интуитивна и эмоциональна; «женской логики» не существует!
• мужчина самоуверен и не терпит советов, женщина обожает их давать;
• мужчины более молчаливы, женщины же – болтушки;
• «мужчины никогда не плачут»;
• «девочкам надо уступать».
Давайте попробуем разобраться, что из всего перечисленного справедливо, а что – нет и как мы транслируем эту информацию нашим деткам.
Впервые проблема пола встает перед родителями в 4–5 лет, когда дети вступают в так называемую эдипальную фазу (мальчики) и фазу Электры (девочки). В этом возрасте маленький мальчик начинает воспринимать себя как мужчину, во всем копирует отца и очень нуждается в любви мамы. Маленькая девочка идентифицирует себя как женщину и сближается с мамой (при этом больше всего на свете стремясь к одобрению папы). Нередко мальчики ревнуют маму к папе, а девочки – папу к маме: кто из нас не знаком с байками о том, как мальчики «женятся на маме, когда вырастут», а девочки собираются замуж за отца!
Откуда же берутся у наших детей представления о различии полов, о так называемых гендерных стереотипах и поведенческих клише? Конечно же, всем этим щедро делимся мы, взрослые. Манерами, голосом, привычками, одеждой, мимикой – всеми доступными нам способами рассказываем мы, как принято вести себя в обществе мужчинам и женщинам, и делимся с детьми собственными традиционными представлениями на эту тему.
Давайте же проанализируем каждый из стереотипов на предмет их справедливости и соответствия истине.
Мужчины – сильный пол, а женщины – слабый.
Мы постоянно говорим мальчикам: «Сделай ты, ведь ты же сильнее!» Мы априори считаем мальчиков выносливей, быстрее – словом, приспособленнее к трудностям, чем девочки.
Безусловно, физически мальчики нередко сильней девочек, и уж точно мужчины сильней женщин. Поэтому совершенно оправданны их помощь женщинам и большие физические нагрузки, чем у женщин. Однако в том, что касается жизнеспособности, адаптивности, умения приспособиться и выдерживать длительные нагрузки, в особенности не просто физические, но и моральные, женщины сильнее.
Просто приведу немного статистики. На 125 мужских эмбрионов приходится 100 женских, но уже к моменту рождения соотношение становится совсем другим: примерно 105 на 100 – за счет гибели мужских зародышей. К семилетнему возрасту количество девочек и мальчиков уравнивается, и далее в течение всей жизни соотношение полов уже обратное. К пенсионному возрасту мужчин уже на одну пятую меньше, чем женщин, а к закату жизни (старше 80) эта разница составляет почти 50 %. Что характерно, аналогичная динамика выявляется и для большинства живущих на Земле млекопитающих.
Высокая смертность мужчин, в особенности во внутриутробном периоде, также обусловлена биологически: на мужских эмбрионах природа отрабатывает изменения (не всегда совместимые с жизнью – поэтому такое количество мужских эмбрионов гибнет), в женских же достигнутое закрепляется.
Многочисленные социальные катаклизмы XX века наглядно показали, что женщины выносливее, чем мужчины. Во время Второй мировой войны они выживали при таких кровопотерях, при которых мужчины неминуемо погибали, в блокадном Ленинграде и в фашистских концлагерях по всей Европе также выжило больше женщин. В наши дни женщины меньше, чем мужчины, подвержены заболеваемости раком и сердечно-сосудистыми заболеваниями.
Женщины ориентированы на выживание, мужчины – на прогресс, поэтому женщины обладают более крепкой психикой и выносливым организмом.
Ну а что же сказать детям насчет того, «кто сильнее?». Сказать правду: сильнее мальчики, а выносливее – девочки. И значит, мальчики должны девочкам помогать. А девочки – их поддерживать.
Что же касается психологических нагрузок, то здесь тоже существует определенный стереотип: мужчина – волевой и несгибаемый, женщина – терпелива и покорна.
Продемонстрирую разницу на примере: если взять орех и персик и надавить ими друг на друга, то мякоть персика прогнется и, возможно, даже деформируется под действием твердой скорлупы ореха, сохранив следы повреждений, – это и есть наглядная схема взаимоотношений между мужчинами и женщинами. Что же касается нагрузок, то при ударе мякоть персика будет раздавлена, но твердая косточка внутри останется, а вот скорлупа ореха расколется, обнажив нежную и уязвимую мякоть – такова устойчивость женщин и мужчин к стрессам и жизненным испытаниям.
В конфликте мужчине легче «продавить», силой утвердить свою позицию – и в результате женщина получает психотравмы, которые остаются с ней навсегда. Представьте, что будет с персиком, который то и дело деформируется орехом?
Зато сопротивляемость ударам судьбы у женщин гораздо выше: из передряг, где мужчина будет расколот, раздавлен и морально уничтожен без особых шансов оправиться, женщина выйдет помятой, но сохранившей внутреннюю целостность.
Воспитывая наших мальчиков и девочек, следует иметь это в виду: поэтому призыв «берегите мужчин» совершенно справедлив.
Мужчина – завоеватель и покоритель, женщина – хранительница очага.
В середине XX века американский психолог Эрик Эриксон провел исследования поведения детей дошкольного возраста, наблюдая за ними в процессе игры. В результате выяснилось, что игры девочек направлены преимущественно на имитацию различных социальных ситуаций, общения и на «обживание» внутреннего пространства дома (игры с мягкими игрушками и куклами, с их мебелью и вещами). Из конструктора девочки строят себе объемный домик и играют внутри него. А вот мальчики играют по-другому: строят в основном башни и другие «высотные сооружения», с удовольствием их разрушают и стремятся играть на всем предоставленном пространстве, периодически отвоевывая его друг у друга, используя классический мальчиковый арсенал: пистолеты, мечи и т. д.
Эти стереотипы обусловлены тысячелетними традициями: мужчина завоевывает, соревнуется и самоутверждается, женщина предпочитает стабильность, обживает и сохраняет; мальчики – прогрессоры, девочки – консерваторы.
Зная об этом, нам легче выбирать игрушки, делать подарки и организовывать игры с учетом интересов и мальчиков, и девочек, – и не стоит волноваться, если дети выбирают порой нетипичные игрушки: природа все равно свое возьмет. Даже если мальчик играет с плюшевой собачкой, то скорее всего он будет ее дрессировать и охранять с ней на пару границу от врагов. А девочка даже из конструктора построит не военный замок, а домик для своей любимой куклы.
Мужчина прямолинеен, женщина же никогда не скажет прямо.
Девочка редко говорит что-то прямо – обычно намекает издали и ходит вокруг да около, – в отличие от мальчика, который говорит только то, что имеет в виду.
В результате девочка ждет, что окружающие догадаются сами, чего же она хочет, нередко бывает не понята (особенно мальчиками) и обижается по этому поводу. Ну а мальчик говорит «в лоб» и слывет грубияном, хотя вся его вина лишь в том, что он говорит то, что думает.
Девочка гораздо чаще зацикливается на мелочах, опасаясь сказать о проблеме в целом. К примеру, не желая отправляться в детский сад, она выдвигает целую цепочку причин «почему нет»: «Мам, погода же плохая – давай не пойдем, зачем под дождем мокнуть? Ну зонтик, да… Но я же еще ногу туфлей натерла!»… и т. д., пока наконец не выясняется, что на самом деле она боится новой воспитательницы или крупно поссорилась с подружкой. Мама может и вникнуть в ситуацию, но папа точно подумает, что дочка морочит голову.
Зато когда мама пытается доискаться причин, почему на самом деле сын не хочет идти на день рождения к однокласснику и что скрывается за фразой: «Я его просто не люблю, он нудный!» («Ты с ним подрался? Вы поссорились из-за девочки?») – она напрасно тратит время: «не люблю» означает именно то, что означает, и вряд ли там будет еще какой-то подтекст.
Когда мама дает поручение сыну, ей необходимо быть четкой и конкретной. Не следует говорить: «Я хотела бы, чтобы мне кто-то помог с уборкой», а надо сказать: «Тебе нужно пропылесосить квартиру до 18.00». Тогда шансы, что все будет сделано, возрастут на порядок.
Зато девочке лучше сказать то же самое по-другому: четкая инструкция, как в армии, может быть воспринята ею как обида: «Почему ты не скажешь нормально, зачем командовать?»
Мужчина логичен и последователен, женщина интуитивна и эмоциональна. «Женской логики» не существует!
Мальчик стремится все разложить по полочкам, у него замечательно получается выстроить путь к цели, которую он обычно представляет весьма туманно: главное – начать, а там посмотрим. И поэтому часто за обилием деталей он не видит главного или отказывается от цели, озадаченный сложностью пути. Девочка, напротив, действует по схеме «вижу цель – не вижу препятствий», поэтому очень хорошо понимает, чего хочет, но нередко не может верно рассчитать силы, чтобы этого достичь.
Именно поэтому девочки, особенно в дошкольном и младшем школьном возрасте, гораздо целеустремленнее и учатся успешнее. Ну а мальчикам нужно научиться прислушиваться к мнению сестер и мам: глобальные ошибки девочки допускают гораздо реже.
Мужчина самоуверен и не терпит советов, женщина обожает их давать.
Все знают, что женщины обожают давать советы. Особенно мамы. Вот только отчего мальчики, как правило, всегда воспринимают их в штыки и включают упрямство на полную мощность? Ведь мама, давая совет, хочет сказать всего лишь: «Я люблю тебя, не хочу, чтобы ты расстраивался, и поэтому предлагаю тебе свою помощь». А что же слышит в этих словах мальчик? «Я не верю, что ты сможешь сделать это сам. Ты – беспомощное, бестолковое существо».
Почему так? Дело в том, что женщины обладают очень развитой интуицией. Тысячелетиями, пока мужчины добывали мамонтов, новые земли и скальпы себе подобных, женщины хранили очаг и пребывали обычно в компании товарок, а также детей и престарелых членов общества. Поэтому у них развивалась, прежде всего, способность понимать окружающих, ловить тончайшие сигналы и с полуслова догадываться об их потребностях, и предложить помощь в понимании женщин – выражение любви и заботы.
Но вот мужчина, даже маленький, в ответ обычно обижается – ведь женский совет, в особенности непрошеный, он воспринимает как недоверие, сомнение в его способностях. Отсюда вывод: мамы мальчиков, предоставьте им набивать шишки самостоятельно!
И, с другой стороны, и сам мужчина – даже маленький! – с советами к другому мужчине никогда первым не полезет: он считает их перекладыванием ответственности с того, кто делает, на того, кто предложил, и никогда на себя это не возьмет.
И, поскольку мужчины считают, что предложить помощь – значит обидеть и констатировать беспомощность другого человека, то помощи просто так от них не дождешься. Мужчина ждет, чтобы его попросили. А если вы не просите – значит, у вас все в порядке, и помощь не нужна. Зато уж если вы обратились к нему сами – он чувствует себя гордо и компетентно!
Поэтому, мальчишки, не бойтесь просить папу помочь – он будет польщен! Поэтому, дорогие папы, не бойтесь предлагать помощь маленькому сыну – он вам пока не конкурент, и таким предложением вы его не обидите – он примет помощь с благодарностью.
К слову, а вот женщине предложить практическую помощь или решение проблемы мужчины как раз любят. Они вообще думают, что женщины рассказывают им что-либо именно с целью получить практическую помощь. Поэтому мужчины так часто перебивают, предлагая решения проблем – не из вредности, а с желанием помочь! На самом деле это не так – 90 % женских разговоров имеют целью просто поговорить, женщина что-либо рассказывает мужчине, потому что ему доверяет. Поэтому так обижается, когда мужчина перебивает и лезет со своими рацпредложениями.
Поэтому, дорогие папы, имейте терпение дослушать своих дочек (и жен), не перебивая, как бы вам ни хотелось. Практически всегда их излияния – просто желание пообщаться с вами, близкими и родными людьми. А если нужна будет помощь – они попросят, они не гордые, и относятся к таким просьбам вовсе не так, как мужчины, то есть легко. Ну а если будете перебивать, надеясь, что так речевой поток быстрей иссякнет, то зря: обиженная женщина может наговорить еще больше, чем взволнованная. И ниже – подробнее об этом.
Мужчины более молчаливы, женщины же – болтушки.
Одна из главных претензий девочек к мальчикам (равно как и женщин к мужчинам) состоит в том, что мальчики не умеют разговаривать. Мало того, что постоянно перебивают (почему – мы уже только что выяснили), так еще и сами двух слов связать не могут.
А с точки зрения самих мальчиков они говорят как раз нормально, а вот девчонки трещат как сороки.
В чем же дело? В том, что женский мозг устроен таким образом, что информационный поток между левым и правым полушарием гораздо мощнее, а еще у женщин имеются специальные области мозга, отвечающие за речь. Вот почему любая девочка может свести с ума мальчика одним предложением – она может говорить о нескольких вещах одновременно, а он не способен даже проследить ход ее мыслей. Способность решать несколько задач одновременно из мужчин была присуща разве что Юлию Цезарю, а вот среди женского пола этим искусством владеет в совершенстве любая девчонка.
Именно тем, что мужчина может решать качественно лишь одну задачу, а не параллельно несколько, и объясняется тот факт, что папы чудовищно устают, оставшись «посидеть» с ребенком буквально на полдня. И по этой же причине мама мальчика должна иметь в виду, что когда он пылесосит, то не может одновременно еще и вытирать пыль с полок, а когда смотрит телевизор или погружается в компьютерный мир – он никого не слышит (так же, как и его отец).
Однако способность мальчиков заниматься лишь одним делом одновременно ведет к тому, что если уж они решают какую-либо задачу, то делают это вдумчиво и качественно; вот почему мальчикам, как правило, лучше дается математика и вообще точные науки. А вот отвлекать его от процесса думания или выполнения какой-то работы нельзя – собьется и разозлится.
Мамы, разговаривая с сыновьями, обязаны помнить, что предложения не должны быть слишком длинными, мысль не должна перескакивать с одного сюжета на другой, а сам рассказ не должен быть слишком затянут. Тогда гораздо больше шансов, что вас дослушают до конца и действительно поймут (мальчик, который потерял нить ваших рассуждений, не переспросит, а будет делать вид, что понял, лишь бы не показаться глупым). Мамам мальчиков нужно очень четко давать им инструкции и просить пересказать, что ребенок услышал – порой выясняется, что воспринято было буквально каждое третье слово.
Кроме того, мамам мальчиков нужно научиться их не перебивать. Девочка отнесется к этому нормально: стремление высказаться в ходе разговора ей понятно, а вот мальчик может рассердиться и вообще забыть, с чего начал.
Кстати, о желании поговорить: обратившись вновь к незапамятным временам, мы лучше поймем, почему потребность в разговорах у женщин больше, чем у мужчин, в 2–3 раза. Пока мужчины охотились и воевали, они молчали – разговоры в этих делах лишние. А вот оставшиеся дома женщины постоянно общались между собой – и это свойство осталось с ними до сих пор. Для беседы им не нужна ни причина, ни цель – важна только сама возможность. И поныне женщина с легкостью продуцирует 6–8 тысяч слов в день, мужчина – лишь 2–4 тысячи. Теперь вы понимаете ужас Высоцкого: «Придешь домой – там ты сидишь!» Если муж работает, сын учится, а мама – домохозяйка, ей просто жизненно необходимо «расстрелять» свой запас слов с подругами или родственниками, иначе вечером мужчин в семье ждет кошмар.
Поэтому, уважаемые мамы, не предъявляйте особых претензий в молчаливости к сыновьям и не сравнивайте их с дочками: девочки всегда разговаривают больше и лучше. И вы, уважаемые папы, не сердитесь на своих девочек: они болтают с вами весь вечер потому, что рады вам и соскучились – до такой степени, что не могут остановиться.
Кроме того, мальчики в своей речи используют преимущественно существительные и глаголы и плохо владеют прилагательными, наречиями и т. д. (девочки – наоборот). Вот почему, попросив мальчика описать что-то, вы получите маловразумительную и невыразительную констатацию фактов, которую еще нужно будет и «клещами вытягивать», то есть выспрашивать слово за словом.
К слову, мальчики-левши гораздо более разговорчивы, чем правши, и по организации мозговой деятельности вообще ближе к женщинам, чем «стандартные» правополушарные: они более интуитивны, у них намного лучше развито воображение и больше словарный запас – поэтому ими так восхищаются мамы и бабушки.
«Мальчики не плачут».
Произнося эту фразу, родители накладывают запрет на выражение негативных чувств. Но, по законам физики, если где-то убудет – в другом месте прибудет, следовательно, запертые негативные эмоции рано или поздно все равно прорываются наружу – взрывом агрессии либо появлением психосоматических заболеваний.
Кроме того, бонусом, благодаря этой фразе, мальчики отращивают шкуру толщиной в метр и становятся нечувствительны к слезам как таковым – ведь им с детства внушили, как это плохо и недостойно. Поэтому, вырастая, такие мужчины либо слишком легко «покупаются» на женские слезы, так как не в состоянии этого переносить, либо становятся совершенно нечувствительными сухарями, зажатыми и скованными, которые не только сами не умеют толком выражать чувства, но и совершенно не понимают других, то есть эмоционально глухи.
Так что, уважаемые родители мальчиков, если хотите им здоровья душевного и телесного – забудьте эту фразу.
Кроме того, если эту фразу слишком часто слышат девочки, они вырастают в убеждении, что слезы – оружие женщин, и позволяют себе ими пользоваться к месту и не к месту, попросту злоупотребляют. Поэтому не корите мальчишек в присутствии их сестер – окажете и тем, и другим медвежью услугу.
«Девочкам надо уступать».
Сообщая эту простую истину мальчикам, мы их обезоруживаем и сбиваем с толку. А как же наши слова о справедливости? А как же наши претензии на равноправие? Все должно быть по-честному, а не потому, что кто-то другого пола.
Ну а внушая подобную истину девочкам, мы учим их использовать нечестные приемы в решении споров, потому что это ведь очень удобная позиция: накосячить и не понести ответственность, захотеть что-то отобрать или на чем-то настоять – и не встретить сопротивления, пользуясь только лишь преимущественным правом своего пола.
Мальчиков, безусловно, нужно растить джентльменами. Но здесь есть условие: и девочек при этом следует растить как леди, а не как принцесс-воинов.
Дети любого пола должны усвоить, что основные моральные ценности – это уважение к людям (и себе), терпимость, доброта, желание помочь, а не навредить.
Кроме того, давайте разберемся еще и в том, что именно надо уступать девочкам – ведь многие мальчики готовы уступить им и инициативу, и первенство в решении проблем, и в особенности – домашнюю работу. С последним особенно плохо: если мальчика приучать к разделению работы на мужскую и женскую, то в случае, если парень женится не в 20 лет, спихнув бремя заботы о себе, любимом, с материнских плеч на плечи жены, а в 40 – то полжизни он проведет в бардаке и запустении.
Учите мальчиков быть самостоятельными не только в принятии решений, но и в простейших бытовых вопросах. Гигант мысли, не способный собрать свои носки в стиральную машину, выглядит глупо и смешно.
Несколько особенностей, о которых нужно знать.
1. Биологический возраст.
Мозг девочек развивается намного быстрее мозга мальчиков, у них на несколько лет (!) раньше формируются области мозга, ответственные за речь и логическое мышление. Поэтому девочки раньше начинают говорить, лучше разговаривают, рациональнее в поведении, легче усваивают правила, любят повторение.
У мальчиков позже развиваются также и лобные доли мозга, ответственные за контроль над своим поведением и планированием действий, поэтому им трудно выполнять сложные, многоэтапные задачи, они не любят однообразия и непоседливы, зато более сообразительны (девочки чаще идут по стандартному пути).
В целом почти до совершеннолетия девочки всегда на пару лет «старше» своих ровесников-мальчиков, поэтому, в особенности в начальной школе, их успеваемость всегда в среднем выше, поведение – лучше, и в целом они гораздо собраннее и самостоятельнее. В старших классах, когда появляется много предметов, где нужно нестандартно мыслить и глубоко анализировать (в особенности в точных и естественных науках), в лидеры выходят мальчики.
2. Типичное поведение – путь, который придется пройти всем.
Бессмысленно запрещать маленьким девочкам типично и даже утрированно «девчачье» – увлечение всякими рюшечками и розовеньким: они должны пройти этот этап гиперженственности в 5–6 лет, чтобы болезненная тяга к нему не закрепилась на всю жизнь в силу нереализованности. Но и насаждать его не следует, покупая все «в таком стиле», – тогда он тем более станет стереотипом.
Бессмысленно запрещать мальчишкам играть в войнушку, подбирать бесконечное количество палок и делать оружие из чего попало – это также неизбежный этап их взросления. Бессмысленно запрещать им чувствовать агрессию – она все равно прорвется. Лучше учить выражать свои эмоции альтернативным способом – позитивно, уметь называть свои чувства и тем самым справляться с ними. Но еще более недальновидно специально разжигать, культивировать агрессию в сыне, – это все равно, что нарочно злить щенка бойцовской породы: вырастет неуправляемое чудище (ведь задатки-то уже заложены и проявятся неизбежно).
3. Нюансы мировосприятия.
Мальчик боится сказать «не знаю» и тем признать свою некомпетентность; девочка же не боится сказать прямо, что чего-то не поняла.
Мальчику для занятий необходимо ярко освещенное помещение, а девочка может продуктивно работать и в более затемненном месте; ему нужно больше пространства, ей более уютно в «норке» – в защищенном от взглядов месте (учтите это при организации рабочего места сына или дочери).
Выполняя задания, мальчик ориентируется на его принцип и смысл, девочка же – на общение с учителем или родителем: она старается уловить все оттенки невербальной информации, чтобы понять, все ли правильно она делает. Поэтому девочку в процессе работы нужно ободрять буквально пошагово. Мальчику этого не требуется, зато для него очень важен общий эмоциональный фон взрослого: если он спокоен и доброжелателен, то работает не в пример лучше, чем в присутствии неприятного ему или негативно настроенного человека.
Мальчик любит пространственные игры: подвижный спорт, игры с мячом, догонялки; девочка же более «камеральна» – ей нравятся игрушки более мелкие, уютные, шумным играм она предпочитает игры по правилам, методические и ролевые: «в школу», «в магазин», «в больницу». Девочкам гораздо больше нравятся «одушевленные» игрушки (куклы и все плюшевое); мальчикам же – игрушки механические, позволяющие понять их устройство (путем «собрать-разобрать»).
Ободрить мальчика можно, сказав ему: «Ты справишься». Помочь девочке преодолеть трудности лучше по-другому: «Ты это уже делала!»
Девочки несколько более чувствительны и восприимчивы к переживаниям других, сколько бы им ни было лет: даже новорожденные барышни чаще мальчиков плачут, если заплачет другой ребенок рядом.
Девочки намного меньше предрасположены к агрессии, чем мальчики, и обусловлено это и на гормональном уровне, и на уровне поведенческих стереотипов, прививаемых воспитанием и подражанием взрослым. А вот чрезмерно агрессивных, «мужеподобных» девочек имеет смысл показать эндокринологу и пройти курс гормонотерапии: возможно, все дело в повышенной выработке мужских гормонов (при гиперплазии коры надпочечников, к примеру).
Как бы там ни было, биологический фундамент силен, но наиболее важную роль в воспитании истинных женщин и настоящих мужчин играем мы, взрослые. Это мы сбиваем программу, относясь к ребенку несоответственно полу – либо по незнанию, либо по другим, более глубоким причинам: хотели мальчика – а родилась девочка (и неосознанно воспитывают ее по «мальчиковому» сценарию – более активно и жестко, с большими нагрузками, с меньшими поблажками) и наоборот. Тем самым мы вынуждаем детей играть всю жизнь не свои роли, да еще и чувствовать подсознательно вину за то, что они родились «не такими» – неправильными, нежданными… Представьте, каково с этим жить, и отпустите ситуацию. Провидение одарило вас таким ребенком, который предназначен именно вам. Так любите его без условий, и он ответит вам тем же.
Делимся с детьми своими вредными привычками
Отдай плюшку! Сладкое портит фигуру!
«Малыш и Карлсон» – мультфильм Б. Степанцева по книге Астрид Линдгрен.
На страницах этой книги уже много раз повторялось, что дети смотрят на мир нашими глазами и копируют нас во всем – что-то проступает явно, что-то проявится лишь через годы, но так или иначе, дети – картины, написанные с нас.
Поэтому совершенно ясно, что делимся мы с ними не только разумным, добрым и вечным, но и всеми своими «тараканами» – стереотипами, опытом прошлой жизни и, конечно, привычками. Здорово, если они – хорошие. Но многие ли из нас могут похвастаться правильным образом жизни?
А между тем все мы прекрасно знаем, что вредные привычки родителей влияют не только на здоровье детей, но и внуков-правнуков. Причина не только в наследуемых поведенческих моделях (к примеру, когда нормой становится переедание или употребление алкоголя), но и в том, что наши привычки вызывают генетические изменения, передаваемые большей частью от отца – по мужской линии, от матери – по женской; такое мнение высказал после серии исследований психолог Маркус Пембри (Лондон).
Итак, что же плохого получают от нас в наследство наши дети, помимо перечисленных уже страхов и неконструктивных шаблонов поведения?
Чаще всего – привычки курить, употреблять алкоголь и другие стимуляторы, вести пассивный образ жизни и негативно относиться к окружающим.
Давайте остановимся на каждом из вышеперечисленных «грехов» подробнее.
– Хотите яблоко? Яблоки продлевают жизнь!
– Нет, спасибо.
– А сигару?
– Они тоже продлевают жизнь?
– Нет, они укорачивают ее. Потом это уравновешивается яблоками.
Эрих Мария Ремарк. «Три товарища».
Курение. Кто из нас не слышал анекдота о папе, попыхивающем сигарой и поучающем сына о вреде курения? Тем не менее, картинка эта взята из реальной жизни и распространена чрезвычайно. Между тем курильщики одаривают детей не только поведенческим стереотипом, но и серьезными нарушениями здоровья. Происходит это, в первую очередь, вследствие пассивного курения (которое не менее вредно, чем собственно курение): вдыхание дыма и остатков продуктов сгорания веществ, входящих в состав сигарет, которыми щедро пропитывается квартира курящих людей – даже если они, обманывая самих себя, курят «не при детях». Однако существует и еще один аспект проблемы – наследование отклонений в состоянии здоровья. Например, согласно данным исследований, полученных группой психологов Университетского колледжа в Лондоне, сыновья курильщиков уже к началу пубертата имеют намного большую массу тела, чем их сверстники, а предрасположенность к астме имеют не только дети, но и внуки.
Алкоголь. Дети алкоголиков наследуют не только предрасположенность, не только впитывают с младенчества, что употребление спиртных напитков – норма жизни, но и формируются как созависимые личности, то есть люди, поддерживающие дурную привычку отца или матери. Это значит, что в своей взрослой жизни они либо будут выпивать сами, либо найдут себе такого партнера по браку, который будет злоупотреблять спиртным так же, как отец или мать, – чтобы так же «бороться» с этим всю жизнь и передать эстафету уже своим детям.
Пассивный образ жизни. Модель поведения, которую мы передаем сыновьям и дочерям, они используют в дальнейшем всю жизнь, поскольку точно знают, как было заведено у них дома, и, даже понимая, что это было неправильно, другого опыта не имеют. Поэтому если родители не интересовались ничем, кроме телевизора и пива (максимум – пива с друзьями на природе по выходным), если в семье никто не дружил со спортом, не увлекался путешествиями (хотя бы по родному краю), не проявлял интереса к культурному наследию (к музеям и театрам, к примеру), вероятность того, что дети вырастут такими же умственно ленивыми и нелюбознательными, слишком велика – разве что в подростковом или юношеском периоде попадут в кардинально другой коллектив, который будет достаточно силен и харизматичен, чтобы перевернуть мировоззрение. Чтобы понять, как будут жить ваши дети, просто ответьте сами себе на 5 простых вопросов:
• Какая последняя прочитанная вами книга (не глянцевый журнал и не специальная литература!) – и когда это было?
• Как вы обычно проводите отпуск и выходные?
• Как давно вы путешествовали куда-то за пределы родного города?
• Есть ли у вас настоящие увлечения (зависание в Интернете не считается)?
• Занимаетесь ли вы спортом – лыжи, велосипед, посещение спортзала или бассейна, ну хотя бы бег по выходным в парке?
Ели ничего вразумительного вы ответить не смогли – не предъявляйте к детям претензий, что они живут «не так и не за тем».
Нездоровое питание. Семейные традиции питания, культура потребления определенных продуктов и ограничения других впитываются с раннего детства и остаются на всю жизнь. К примеру, если в родительской семье было принято есть помногу или, наоборот, питаться на грани аскетизма – именно такой стереотип закрепится и у повзрослевших детей. Перенимаются и традиции приема пищи: если дом был хлебосольным, гости приходили часто и принимали их вкусно и с удовольствием – эта культура, скорее всего, будет унаследована. Передаются даже вкусовые предпочтения: если мама готовит в основном соленые блюда (или, наоборот, в доме предпочитают сладкое), то и дети будут неравнодушны именно к такой пище.
Если родители только декларируют «правильный образ жизни», делая себе разные поблажки и исключения, – на соблюдение правил детьми можно не рассчитывать. Учить ребенка с утра на примере каши есть здоровую пищу, если вечером перед телевизором вся семья будет хрустеть чипсами, бессмысленно. Можно тысячу раз сказать о неполезности некоторых продуктов, но если вы сами их любите, даже не надейтесь, что дети не последуют вашему примеру. Да, вы не станете предлагать сухарик или глоток колы годовалому малышу, но уже трехлетний совершенно точно будет знаком со вкусом фаст-фуда, а пятилетний даже успеет к нему привыкнуть, так что ваши революционные меры по спасению здоровья и отказу от вредной пищи будут, скорее всего, восприняты в штыки.
Антисоциальное поведение. Порой дети совершают такие поступки, что у взрослых в буквальном смысле волосы на голове шевелятся: откуда у маленького еще человека такая злоба, такая сокрушительная сила внутри? Кто эти дети, избивающие животных ради развлечения, дети, снимающие на видео издевательства над одноклассниками, дети, становящиеся убийцами в том возрасте, когда даже юридическая ответственность еще не наступает?
На самом деле, это не маленькие монстры, не порождения темных сил – родились они точно такими же, как и все остальные. Однако в тот период, когда у детей проявляется пик естественной агрессии – примерно с полутора до пяти лет, когда желание получить удовольствие сильнее пока еще не сформированных моральных запретов, – в их жизни не оказывается рядом никого из взрослых, кто смог бы научить получать удовольствие не за счет других живых существ, не прибегая к ущемлению их интересов – и тем более к воровству, мучительству и издевательствам.
Довольно часто жестокие и агрессивные дети просто копируют стереотипы отношений принятые в семье: скандалы, рукоприкладство, оскорбления и унижения отца и матери по отношению друг к другу, неуважение к чужому имуществу и чужому труду впечатываются в психику навсегда и воспринимаются как норма.
Однако бывает, что ничего подобного в доме не происходит, все гораздо проще: имеет место просто педагогическая запущенность, когда ребенок растет, как трава, и научить его сдерживать свои естественные разрушительные импульсы просто некому. Так бывает, когда родители заняты лишь своими проблемами, либо потому, что буквально все время проводят на работе, либо просто от душевной лени и равнодушия. Но, тем не менее, если ребенок не встречает со стороны отца и матери протеста и запрета на агрессию по отношению к другим людям и живым существам, посягательство на их имущество и душевное равновесие – он растет в убеждении, что поступает нормально.
Так бывает и там, где родительская любовь слепа и всепрощающа, когда любой поступок ребенка будет оправдан, а наказания либо не последует, либо оно будет несоразмерным проступку – «как слону дробина». Если ребенок знает, что ему все сойдет с рук, он, естественно, не будет придерживаться никаких запретов: если наказание последует только на словах – какой смысл к этим словам прислушиваться?
Так бывает и там, где ребенок ограничен в познании мира: на самом деле, первые агрессивные выходки имеют целью не навредить, а всего лишь познать этот мир и границы допустимого в нем. Если вместо того, чтобы разбить игрушку, мы научим малыша разбирать ее, чтобы удовлетворить желание узнать, что же внутри, вряд ли он будет продолжать портить вещи: он уже знает, как «накормить» свое любопытство цивилизованным путем. Если вместо того, чтобы разрешать крошечному карапузу отрывать жучку лапки (с целью понять, как он устроен), мы откроем детскую энциклопедию и почитаем вместе про насекомых (а заодно и про других живых существ – как они устроены, что у них внутри и т. д.) – тяга к познанию будет утолена бескровно и без ущерба для окружающего мира.
Не верим…
Я заметила однажды,
Как зимой кусты сирени
Расцвели, как будто в мае —
Ты мне веришь или нет?
Веришь мне или нет?
Игорь Кохановский, песня «Ты мне веришь?» из кинофильма «Большое космическое путешествие».
Наши дети врут. Все. Врут вдохновенно – заслушаешься. Врут боязливо – аж жалко! Врут нагло – буквально напрашиваясь… Но, так или иначе, нет в мире ребенка, хоть раз не сказавшего бы неправду.
И вовсе не потому, что все дети – существа испорченные. На самом деле, все мы переживаем определенный период в жизни (лет до 6), когда фантазия подменяет реальность, когда границы между этими двумя мирами видятся совсем нечетко, и так легко перепрыгивать туда-сюда!
Кто не помнит рассказа Николая Носова «Фантазеры» – о двух мальчишках, потрясающе забористо вравших друг другу о своих приключениях: оба прекрасно осознавали, что рассказываемое – выдумки, но до чего же они были интересные и захватывающие! А вот мальчик, который трезво и прагматично разъяснил друзьям, что врут они неправильно, без выгоды, – убил все волшебство истории и наглядно продемонстрировал, где же в детском мире проходит грань между выдумкой и ложью, между фантазией и обманом.
Кто не читал – рекомендую, очень помогает понять обсуждаемую в данной главе тему.
Как же реагировать на это родителям? Как отличить правду от лжи, обман от фантазии? В каких ситуациях дети говорят неправду?
Давайте попробуем разобраться.
– Да, это я. Хорошо живу, купаюсь в бассейне, пью джюс, оранжад… Да, да – прямо не выходя из бассейна. У меня много друзей, машина, личный шофер… (торопливо). Извини, старик, тут ко мне Челентано зашел.
«Возвращение блудного попугая». Александр Курляндский, Валентин Караваев.
Ложь-фантазия. Как уже было сказано, до 6–7 лет дети живут в пограничном мире, где сказка и явь тесно переплетаются. Они верят в то, что рассказываем им мы, и сами не прочь придумать различные волшебные истории. Так проявляет себя развивающаяся фантазия, и наличие у ребенка постоянных придумок – это как раз позитивный признак, свидетельствующий о развитом воображении. Не стоит постоянно одергивать малыша своими взрослыми «так не бывает», постоянно его приземлять и разрушать его воздушные замки – это жестоко и бессмысленно: наложив на фантазию маленького человечка вето, мы воспитаем большого, у которого будут большие проблемы с воображением.
Ложь психотерапевтическая. Нередко ребенку так трудно принять ситуацию, в которой он оказался, что он начинает врать и сам верит в то, что говорит – только бы стыд или неловкость происходящего не были столь нестерпимы. Причем не всегда это бывает связано с проступком самого малыша. Так, ребенок алкоголиков вдохновенно врет о том, какая у них замечательная и богатая семья, какие родители классные и дружные, как они путешествуют все вместе в разные страны… Реальность этого ребенка такова, что находиться в ней безмерно тяжело, и он постоянно пытается ускользнуть в другой мир, придуманный так, как ему бы хотелось – потому что в этом жить невозможно…
Ложь, чтобы понравиться, чтобы заметили. Быть хорошим – одна из наиболее важных потребностей ребенка, и порой дети лгут, чтобы доставить нам удовольствие, вызвать положительные эмоции – и стать еще любимее. Они пока еще плохо прогнозируют и просчитывают свои поступки, не понимают их очевидной предсказуемости и потому наивно верят, что, приукрашивая реальность, они поступают хорошо. Ведь главное – мотив: им же хочется как лучше! Порой это бывает тревожным признаком: если ребенок недостаточно любим, он начинает «преувеличивать» свои успехи, чтобы его наконец-то заметили и оценили. Так, дочка лжет маме, что победила на школьной олимпиаде по математике (хотя даже не участвовала в ней), сын лжет отцу, что поборол самого сильного из одноклассников (чтобы заслужить наконец одобрение, а не вечные упреки в том, что «растет хлюпиком»).
Ложь-спасение. Врут обычно тому, кому правду говорить опасно. Запомните эту аксиому и каждый раз, когда ловите сына или дочь на осознанной лжи вам в лицо, не спешите уличать и обличать, а для начала задавайте себе вопрос: чего во мне он (или она) так боится? Боится осуждения, боится боли (если знает, что наказание будет физическим), боится позора, боится вас расстроить, боится утратить доверие, боится выглядеть смешным и глупым? Когда страх наказания или даже просто разоблачения силен, ребенок пытается обезопасить себя от него, исказив реальность и рассчитывая таким образом избежать неприятностей. Причем парадоксальным образом даже подростки, будучи в состоянии аффекта, порой верят в свою собственную ложь.
Поскольку очень часто ложь – это прежде всего страх, то, если разобраться в его природе и поговорить с ребенком об этом откровенно, надобность в дальнейшей лжи нередко отпадает.
Ложь-заблуждение. Порой дети искренне заблуждаются, а нам их рассуждения кажутся обманом. К примеру, не очень хорошо представляя себе, откуда дети берутся, четырехлетний ребенок сочиняет целую детективную историю о том, как его мама поехала в больницу лечить зубы, а там кто-то бросил маленького мальчика, и ей пришлось забрать бедняжку к себе. Девочка, которая не понимает принципа электричества, вдохновенно сочиняет небылицу о страшном существе, которое кидается из розетки (сама видела!), но отдает свою энергию, если воткнуть туда штепсель. Мы поражаемся – откуда такой полет фантазии? А ребенок просто пытается нарисовать свою картинку событий, причины которых не понимает. Иногда такая ложь объясняется просто малым объемом знаний ребенка о мире, в котором он живет, его небольшим жизненным опытом. Проведем параллель: большинство сказок, мифов и легенд сочинено на заре человечества, когда люди еще не обладали знаниями об устройстве мира, а лишь догадывались об этом. Их версии и догадки и есть современные сказки.
Ложь ради выгоды. Бывают ситуации, когда ребенок лжет намеренно, хладнокровно, порой даже понимая, что его обман подставит других или нанесет им какой-либо ущерб. Тем не менее, некоторые дети идут на это, руководствуясь именно выгодой. Сюда относится ложь ради того, чтобы предстать в более выгодном свете, чтобы принизить «соперников», чтобы добиться чего-либо, что честным путем недоступно или трудоемко. Обычно на это идут те ребята, для которых нормально свои интересы ставить выше интересов всех окружающих.
Ложь как стереотип поведения. Если в семье, словно в сериале о докторе Хаусе, «все лгут» – ребенок неизбежно наследует именно этот стиль отношений: откуда взяться другому? Папа обманывает маму с любовницей, мама обманывает папу в финансовых вопросах, бабушка врет по телефону подругам… Может ли в этой семье вырасти правдолюб? Вряд ли…
Ложь как дань корпоративной культуре. Если в классе происходит ЧП (кто-то разбил окно, разрисовал доску красками или еще как-нибудь напакостил), в процессе неминуемого разбирательства дети обычно не «сдают» виновника – в детском коллективе ябедничество считается страшным проступком: донести на товарища – гораздо хуже, чем соврать. Выдают нарушителя обычно лишь в том случае, если поступок совсем уж мерзкий и вызывает неприятие у большинства детей.
Итак, прежде чем ругать и наказывать, обязательно сначала выслушайте до конца – и разберитесь в мотивах. Помните, что принцип презумпции невиновности в случае с детьми особенно важен: не спешите обвинять и карать. Кроме того, порой случается, что в детской лжи виноваты больше взрослые, чем сами маленькие обманщики.
Ну а наказание в случае лжи эффективнее выбрать такое, которое заставило бы ребенка исправить ситуацию. Соврал про пятерки – изволь заработать их на самом деле, обманул бабушку – попроси прощения, подставил кого-то из одноклассников – имей смелость признаться и понести заслуженное наказание (оно все равно будет не таким уж суровым, поскольку закон о чистосердечном признании, которое смягчает участь, среди детей пока еще актуален).
В любом случае, за крупную, существенную или злонамеренную ложь наказание должно быть понесено обязательно, потому что ничто так не провоцирует рецидив, как безнаказанность.
Ну а если ложь безобидна и забавна – просто посмейтесь вместе, как над хорошим анекдотом. В конце концов, все анекдоты тоже чья-то выдумка.
Ирония тоже уместна – если, конечно, она не обидна и не унизительна – это косвенный способ сказать ребенку, что вы раскусили его хитрость, и дать ему шанс исправить положение.
А вот чего делать точно не надо, так это навешивать ярлыки и привязывать к позорному столбу, в особенности если ложь хоть и серьезная, но первая. «В нашем доме растет обманщик!», «Это не ребенок, это чудовище!» – все эти негодования приведут к тому, что он усвоит, как опасно разоблачение, и в следующий раз будет думать не о том, как избежать лжи, а о том, как не попадаться.
Отдельно стоят случаи так называемой патологической лживости, когда ребенок лжет безостановочно – нужно это или не нужно, есть выгода или же ее нет. В этой ситуации необходима консультация у психолога, причем на прием лучше прийти всей семье – здесь дело обычно не только в самом ребенке.
Также за помощью обязательно следует обратиться, если обман звучит слишком устрашающе, – например, в нем встречаются сюжеты о насилии (физическом или даже сексуальном). Дело не только в том, что ребенку необходима срочная помощь, если это окажется правдой; даже если все – выдумка, то «в каждой сказке есть лишь доля сказки» и случайно такие картинки в детское сознание не приходят, так что помощь понадобится в любом случае.
Лжем – во спасение и просто так
Когда люди говорят «это длинная история», обычно имеется в виду, что история такая короткая и дурацкая, что стыдно рассказывать.
Сесилия Ахерн. «Не верю. Не надеюсь. Люблю».
Итак, дети нас порой обманывают – но ведь и мы не лучше. Всегда ли мы кристально честны? Всегда ли говорим им правду, только правду и ничего, кроме правды, всей и до конца?
Положа руку на сердце – конечно, нет. Первая причина – оборотная сторона уже обсуждавшегося выше принципа «лгут тому, кому правду говорить опасно». В данном случае суть в том, что ребенок под грузом непосильной пока для него реальности может стать опасен сам для себя и даже для того, кто эту правду сообщил (или для тех, кто так или иначе замешан в «правдивой истории»). То есть ложь наша связана с опасением вызвать неадекватную реакцию.
А значит, как ни крути, главный рычаг, приводящий в движение механизм «взрослой» лжи, тоже страх. Страх за маленького человека, который не справится с ситуацией, не сможет принять правду и может быть настолько не готов к правде, что вред от правды превысит вред от незнания истины или ее искажения.
Бывает и другой страх у лгущего родителя – за себя самого, если он понимает, что в данной ситуации правда не на его стороне, и опасается позора: ведь выглядеть недостойно в глазах собственного ребенка – это действительно суровое испытание.
Таким образом, обманывая, мы защищаем (себя или того, кого обманываем) от «неудобной» или болезненной реальности.
Второй же рычаг лжи – это выгода. Взрослый, обманывающий ребенка (или других в присутствии ребенка), получает с этого какие-то моральные дивиденды: старается выглядеть лучше в глазах социума или же отстаивает свои интересы. Либо, напротив, не получает заслуженного наказания или избегает неприятной ситуации (из робости или желания защитить свои личностные границы). И в любом случае человеку это на руку.
Но у этой простой схемы есть масса сложных нюансов.
Давайте их обсудим.
Нюанс первый: правда – это отображение реальности, но ведь каждый видит в этой реальности свое. В одной и той же ситуации один человек увидит одно, другой – другое, третий – третье (а на самом деле могло происходить вообще четвертое) – и все в зависимости от собственного жизненного опыта, багажа знаний, понимания причин происходящего и даже настроения… Отсюда и поговорка: «У каждого своя правда», и это действительно так и есть. Малышам порой не понять и половины из того, что составляет реальную картину, поэтому нередко взрослые преподносят им «упрощенную версию событий». Но ведь умолчание иногда та же ложь (смотря насколько существенную часть истории мы умалчиваем).
Нюанс второй: такие сложные категории, как «ложь во спасение», будут доступны выросшим детям лишь с приходом некоторого жизненного опыта и понимания, что не все в жизни линейно и полярно и что истина обычно не в черном или белом, а в оттенках. Обычно это случается не раньше того, как отбушует подростковый кризис. Ведь до того ребенок сделает лишь один вывод: врать все же можно, и это лишь на твое усмотрение – когда.
Нюанс третий: не все из нас вообще осуждают любое проявление лжи. Отношение к приемлемости этой нравственной категории зависит в первую очередь от этической системы человека. Существует теория (ее автором является американский математик Владимир Лефевр, опубликовавший тридцать лет назад книгу «Алгебра совести»), по которой люди делятся на две большие группы: на тех, для кого цель не оправдывает средства и компромисс между сомнительными средствами и благими целями невозможен, – и на тех, для кого важнее результат. Люди первой группы не приемлют понятия «лжи во благо», люди же второй группы не признают понятия «абсолютная правда», ибо у каждого она, как мы уже говорили, своя.
Но! На самом деле важен не сам факт лжи, а то, ПОЧЕМУ мы это делаем.
И именно в этом контексте мы и рассмотрим проблему «лжи во спасение». Анализируя ее мотивы, мы принимаем решение, как к ней (и к лжецу) относиться: как к благу или как к злу.
Ложь по отношению к ребенку может быть, как мы уже говорили, желанием помочь ему, защитить от необдуманных действий или сильных (а порой и непосильных) переживаний.
К примеру, мы не скажем маленькой дочке, что ее рисунок на конкурсе далек от совершенства, а все равно найдем, за что похвалить, даже если мы отчетливо понимаем: да, не шедевр.
Мы не говорим маленькому сыну заранее о предстоящей тяжелой операции, и это – желание защитить его от страха и неизвестности, которые ему пришлось бы переживать (а ведь повлиять на ситуацию он все равно не сможет).
Из соображений гуманизма и человечности мы не рассказываем ребенку до определенного возраста и всей правды о его отце, если тот – преступник или просто аморальный человек, избивавший мать или бросивший семью. В этом случае мы, понимая, что ребенок воспринимает образ отца как неотъемлемую часть себя, защищаем ребенка от психологической травмы и не даем той информации, с которой ему пока не справиться, которая его сломает.
И даже в случае, если семья распадается и родители разводятся, умалчивание этого факта до поры до времени далеко не всегда говорит о них плохо: вполне возможно, такое поведение имеет в своей основе желание сберечь видимость семьи, которой они, несмотря ни на что, все еще дорожат. Нельзя сказать, что это правильная линия поведения, но понять мотивы таких родителей можно.
Здесь главное – не переборщить с той ответственностью, которую вы берете на себя, утаивая правду или сообщая неправду, ведь именно об ответственности здесь идет речь в первую очередь. Не сообщая важную информацию, мы отбираем у ребенка право отреагировать так, как он посчитал бы нужным. Иногда мы тем самым действительно оказываем ему добрую услугу, но иногда и берем на себя слишком много.
Так, анализируя ситуацию с сообщением настоящих сведений об отце (или, скажем, о родных родителях, если ребенка усыновили), мы должны понимать, что, вырастая, человек имеет право на знание обо всех членах своей семьи – хотя бы для того, чтобы не наступить на те же грабли, а еще – чтобы иметь возможность простить их и отпустить ситуацию. А скрывая от малыша, что бабушка умерла, а не уехала в другой город, мы лишаем его возможности попрощаться с любимым и близким человеком и не даем адекватно пережить потерю.
Вместо послесловия…
Надо прислушаться к голосу ребенка, которым ты был когда-то и который существует еще где-то внутри тебя. Если мы прислушаемся к ребенку внутри нас, глаза наши вновь обретут блеск. Если мы не утеряем связи с этим ребенком, не порвется и наша связь с жизнью.
Габриэль Гарсиа Маркес «Сто лет одиночества».
Итак, как видим, непросто быть родителями. Неверных шагов на этом пути можно сделать очень много, и даже приведенный в этой книге перечень ошибок, думаю, не полон. Родители – люди изобретательные, и много чего еще есть в их арсенале.
Но закончить хотелось бы на оптимистической ноте: даже если мы сделали что-то не так, никогда не поздно исправить свои огрехи, если пожелать этого искренне и приложить усилия всерьез. Дети всегда готовы нас любить и всегда готовы нас прощать – там, глубоко в душе, даже если снаружи уже успели обрасти иголками. На то мы и взрослые, чтобы не побояться сделать первый шаг навстречу.
И на то нам и опыт с мудростью, чтобы менять в лучшую сторону прежде всего себя, тогда и дети наши смогут стать лучше.
Удачи – и знайте, все у вас получится!
Литература
1. Бутовская М. Тайны пола. Мужчина и женщина в зеркале эволюции. – М.: Век 2, 2004.
2. Гиппенрейтер Ю. Б. Общаться с ребенком. Как? – М.: АСТ, 2008.
3. Гиппенрейтер Ю. Б. Продолжаем общаться с ребенком. Так? – М.: АСТ, 2008.
4. Востоков С. Как правильно пугать детей. – М.: МДМЕДИА, 2011.
5. Гариен М. Мальчики и девочки – учатся по-разном. – М.: Астрель, 2004.
6. Геодакян В. Два пола: зачем и почему. – М.: ВИ ПКРП, 1992.