День Гондваны Пышкин Евгений
– Конечно, если нужны средства, не стесняйтесь, Фабиус. Скажите, сколько? Мы обсудим смету.
– Властитель, моя просьба будет необычной. Нам нужен кедр, но особого сорта. Не южный, а северный. Его еще называют звенящим.
Ган-Дион-Тир удивленно поднял бровь и улыбнулся уголком рта. Решать чужие задачи, оторванные от жизни, ему не хотелось.
«Северный кедр? Почему нельзя южный? Что за блажь? Но возвращение такой реликвии из небытия как „Книги Начал“ – важное событие, и оно случилось в мое царствование, а это вдвойне хорошо. Тогда почему бы и не отправить несколько судов за звенящим кедром», – решил властитель и произнес:
– Я помогу Острову Богов. Но ты понимаешь, случиться это не сразу?
– Да. Добыча древесины обременена большим расстоянием. Дерево растет в северных странах. Далеко от Гондваны.
Ган-Дион-Тир встал, давая понять, что разговор окончен.
Пришел стражник и проводил Фабиуса.
Властитель долго рассматривал свитки, покоящиеся на полках, затем, приставив лестницу, достал нужную рукопись. В ней рассказывалось о том, что северный кедр называется звенящим, ибо он накапливает энергию мироздания, а через триста лет дерево начинает звенеть при сильных порывах ветра. Приложив руку к дереву, почувствуешь слабую дрожь в стволе. Это означает: энергии достаточно, и можно срубить его, но никак не раньше, иначе бедствие случится с тем, кто посмел нарушить естественный ход.
…
Время решило поиграть с Гондваной. Страна застыла в ожидании праздника. Замедлились жизненные ритмы. Население, начиная от простолюдинов и кончая вельможами, казалось более степенным и рассудительным. Оно не распылялось на эмоции. Берегли их для будущих торжеств. Человек предвкушал удовольствие.
Единожды в год случался праздник. Но каждый раз, как в первый и последний. Словно не повторится это никогда, словно вот именно этот день в этом году станет особенным, не похожим на другие дни. Девушки присматривали наряды с украшениями и женихов, юноши испытывали свою силу и смекалку, поглядывая на юных красавиц, чиновники превращались в устроителей торжеств, ныряя с головой в иную административную рутину.
Хайм Длаз продолжал вести уроки в школе.
В канун праздника он собрал учеников. Сатх и его друзья были среди них. Учитель рассказал о театре и его истории.
Театр вырос из танцев. Не через изобразительное искусство, не через песню, не через архитектуру, а через танец народ выразил свои представления о мироздании. Языком жестов, мимикой, выражением глаз рассказывалась мистерия богов. Каждое движение тела наполнилось смыслом. Сведущий человек в хаотичной и странной смене положений рук, ног и наклонах головы легко прочитал бы первые строки «Книги Начал». Он не увидел бы за танцем людей, переодетых в богов, а различал ожившие символы, словно читал рукопись.
– Звуки ударных инструментов задают ритм и характер жестам и движениям танцора, – сказал Хайм. – На заре театра было так: один актер исполнял все роли. Конечно, неудобно и для зрителя. Он мог спутать персонажей. Да и для танцора – надо обладать хорошей реакцией и пластичностью. Поэтому и придумали характерные жесты, присущие только этому богу или духу стихии. Со временем одиночный танец перерос в групповое представление. Затем оно переродилось в театр мистерий. В нем не только звуки музыкальных инструментов и движения актеров, но и одежда, декорации и маски имеют значение. Каждая деталь обладает символикой. Такова эволюция театра. – Хайм сделал паузу. – Но сколько бы ни менялись формы искусств, я думаю, в основе будут лежать пластика и звук. Всмотритесь пристальней, и вы увидите две части, гармонично сочетающиеся друг с другом. Например, рисунки или иероглифы. В них нет на первый взгляд звука. Лишь изящество линий, то есть пластика, но каждый из вас, вглядевшись в них, сможет прочитать и рассказать. Так появляется звук. Архитектура и скульптура – вот буйство пластичного искусства, но смысл каждого изгиба можно объяснить на словах – вот вам вновь звук. А музыка? Звуки извлекаются из инструментов, но где же пластика? Конечно же, в движении рук музыканта. А еще сочинители божественных мелодий иногда записывают звук в виде незамысловатых крючков. Вот вам и пластика. Какие бы формы искусств ни родились позже, все они будут следовать закону двуединства пластики и звука. И вы убедитесь в этом, когда придете на праздник. И еще: будьте внимательны, смотрите за цветом. Цвета помогут разобраться, кто есть кто. У Хаоса – черный. Лиловый – Матерь Мира и женского начало. Зеленый – природа. Красный – мужская суть, цвет царственности, а также иногда он обозначает и человеческую природу. Желтый – иной мир. Белый – Лилит.
ГЛАВА 6. На празднике и после него
Зрителей немного. Они переговариваются друг с другом, порой бросая короткие взгляды на арену. Она – небольшая, чуть вытянутая песчаная площадка, окруженная со всех сторон амфитеатром мест для сидения. Главная ложа привлекает своей роскошью. Ложа отделана тканью бордового цвета с золотыми нитями. Стражники властителя на месте. Охрана спряталась под тенью, отбрасываемой толстой парусиной полога. Ган-Дион-Тир еще не явился.
Актеры вышли на площадь. Они что-то обсуждают, затем уходят, появляются другие. Кажется, что, сменяя друг друга, люди решают, кому выступать первым, но на самом деле разные группы будут представлять мистерию о потерянном рае параллельно, но в разных частях сцены.
Хайм Длаз и ученики заняли места ближе к арене.
Наконец, актеры, ненадолго покинувшие площадь, вновь появились и встали, обратив взоры на пустующее ложе. Это было сигналом. Люди зашумели, поднимаясь с мест. Властитель появился в ярко-красной одежде, медленно прошел мимо стражников и занял место. Зрители сели. Актеры поклонились Ган-Дион-Тиру и покинули арену. Остался лишь один человек. Он поклонился царю и произнес нарочито напыщенно и размеренно:
– Приветствую властителя Гондваны на празднике Матери-Земли. Поклон вам, пришедшим на эту площадь и желающим увидеть торжество и вдохнуть воздух иного мира. Мы начинаем.
Человек удалился.
Из бокового выхода арены появилась фигура, укутанная в лиловое одеяние. Издалека было неясно, кто там, мужчина или женщина, но цвет говорил, что это Матерь Мира. Шлейф покрывала оказался длинным, и люди прятались под ним. Женщина медленно прошествовала к середине сцены, остановилась. Взмах рукой, и, скрывающиеся под шлейфом актеры, появились. Замелькали разноцветные наряды. Белые – Духов Тысяч Солнц, бледно-голубые – Царя Благословляющих Крыльев, темно-синий – Царя Оживляющих Вод, пестрые одежды – властителей царств животных и трав, красный с желтым – Царя Огненного Тела. Они двигались то медленно, то быстро, затем заняли места в разных частях сцены, продолжая танец. Резкие и плавные жесты и движения чередовались. В феерии цвета происходила мистерия. Зрители заметили, как в центре картина замерла. Рядом с Матерью Мира оказались Мать-Земля – женщина в пестром одеянии и Отец-Солнце – актер в ярко-желтой одежде. В руках у него золотой диск, насаженный на длинный шест. Духи природы окружили плотным кольцом фигуры Матери, Земли и Солнца. Сцена замерла. Все танцоры покинули площадь. Лишь Матерь Мира осталась в одиночестве. Пришло время для Лилит. Длинное лиловое покрывало, как сказочный змей, проползло по песку, открыв зрителям лежащую девушку. Лицо ее скрыто темными локонами.
Лилит проснулась. Танцовщица, одетая в золотистый прозрачный наряд, медленно поднялась. Ткань не скрывала осиной талии, стройных ног. Движения девушки медлительны и томны. Иссиня-черные волосы рассыпались по плечам, открыв чуть вытянутое лицо с пухлыми губами. Подведенные углем глаза раскосы. Они обожгли зрителей агатовым огнем. Руки поднялись вверх, ткань скользнула к плечам, обнажив смуглую кожу. Тело девушки упруго и напряжено. Оно хочет собрать каждой своей клеточкой всю теплоту и красоту знойного юга. Матерь Мира не двигается. Вновь появляются Отец-Солнце, Земля и подходят к Лилит. Они протягивают руки, ненадолго загораживая девушку. Чуть отстраняются. Лилит держит на ладонях шар молочного цвета. Это драгоценная жемчужина мира. Лилит смотрит на боковой выход. На арену высыпалась большая группа актеров. Она одета в алые наряды. Так появляется человечество. Вновь начинается кружение. Оно длится долго.
Наконец танцоры уходят. На песке остается Лилит. Она опустилась на колени. Гибкое тело девушки сделало наклон вперед, прогнулось назад. Движения повторяются, они томны и похожи на танец подводного растения, захваченного течением. Именно в этот момент на площадь, не спеша, выплывает фигура в черном. Хаос. Лицо актера припудрено мелом, глаза и скулы очерчены угольной краской. Кажется, что вместо лица череп. Движения господина небытия осторожны, но ломаны и ущербны, будто его тело скованно болезнью. Он приблизился к Лилит. Она, увидев его, замирает. Хаос делает на этот раз плавное движение рукой и протягивает ладонь так, словно на ней что-то лежит: «Возьми, я предлагаю людям бессмертие, я смогу передать его человечеству лишь через тебя». Лилит встает и делает шаг назад, отстраняясь жестом рук: «Нет». «Нет? Так я захвачу тебя силой» – Хаос молниеносно хватает девушку за руку и заключает в объятья. И тут из всех входов на сцену хлынул поток людей. Множество актеров. Впереди лиловый наряд Матери Мира. Уже не видно длинного шлейфа. Хаос отпустил Лилит и попытался скрыться, но попал в кольцо, и его черный наряд исчез в пестром кружении.
На этом первая часть праздника закончилась. Танцоры поклонились зрителям и покинули сцену.
Властитель встал и поднял руку в приветствии. Все знают, что он скажет. Ган-Дион-Тир сообщает об обретении имени безвестного творца и «Книге Начал».
Читать бесплатно другие книги:
