Холодные дни Батчер Джим
– Поняла.
– Вуфф, – сказал Мыш.
– Ха, – заявил я несколькими моментами позже. Мы провели триангуляцию следящими заклинаниями и сузили их местопребывание до одного здания. Теперь мы прятались в аллее через улицу. – А ведь я бывал здесь прежде.
– Да?
– Да, – сказал я. – У моей клиентки какой-то недоделанный кандидат в волшебники украл ребенка. Он вел с нами идиотский диалог и все такое, собираясь принести ребенка в жертву огромным дешевым ножом.
– И чем же все кончилось?
– Если правильно помню, я проиграл, – сказал я. – И денег на этом особых не заработал. Негодяй-похититель удрал, а клиентка пригрозила судебным иском. Впрочем, ребенка она бросила. Выяснилось, что она даже не была его матерью, и настоящие родители пытались добиться моего ареста. С клиенткой я больше не пересекался. Понятия не имею, в чем там было дело. Дай-ка сюда мел.
Молли полезла в сумку и достала брусок мела, который передала мне. Я присел и быстро набросал чертеж квадратного склада.
– Вот входная дверь. Дверь в офис. Задняя дверь. Там еще несколько окон, довольно высоко, надо быть птичкой, чтобы до них добраться. Задняя часть склада нависает над водой, но там же, сзади, есть деревянная платформа. По ней ты и войдешь внутрь, через заднюю дверь. Посматривай, вдруг подвернутся растяжки от мин. Мыш с этим может помочь. Доверяй ему. В сравнении с ним мы и слепы и глухи.
– Ясно, – сказала Молли, кивнув. – О’кей.
– Не торчи там, пытаясь понять, что случилось, если операция пойдет наперекосяк, – сказал я. – Фокус, концентрация, все, как мы делаем для заклинаний. Вошла. Забрала их. Вышла.
– Давай уже приступать, – сказала она, – пока меня не стошнило.
– Даю тебе пять минут, чтобы выйти на позицию. И не входи внутрь, пока не начнется шум.
– Ясно, – сказала Молли. – Пойдем, Мыш.
Огромный пес зашагал рядом с Молли, и ей даже не пришлось нагибаться, чтобы взять его за ошейник.
– Держись вот так, рядом, ладно? – сказала она Мышу.
Он посмотрел на нее и завилял хвостом.
Девушка неуверенно улыбнулась ему, кивнула мне, произнесла какое-то слово и исчезла.
Я начал считать до трехсот, одновременно пытаясь понять, почему сталкиваюсь с тем, что враги используют разные места в городе снова и снова. Я не первый раз попадал в ситуацию, когда плохиши решали воспользоваться местом, которым до них пользовались другие плохиши. Может, у них какая-то Ассоциация Негодяйского Таймшера[76]. А может, моя жизнь на самом деле являлась телевизионным шоу, и у продюсеров не хватало денег, чтобы всякий раз менять декорации.
Или – что больше походило на правду – у этого была реальная причина. Может быть, особые вибрации в определенных местах давали хищникам чувство комфорта, почти чувство дома. Хищники любят устраивать логовища в местах, где много входов и выходов, в местах, достаточно далеких, чтобы кто-нибудь забрел туда случайно, и чтобы все располагалось поближе к запасам того, чем они живут и питаются. Сверхъестественные хищники тоже имеют некоторую степень осознания – пусть даже на инстинктивном уровне – сущности Небывальщины, каждая область которой примыкает к какой-то области нашей реальности. Вполне понятно, что им жилось бы удобнее в местах, примыкающих к тем областям Небывальщины, где они чувствовали себя комфортно. Типа того, что каждый ест в любимом ресторанчике, в котором чувствует себя как дома.
Если я выживу в ближайшие день-два, мне следует начать отслеживать, где эти придурки любят устраивать свои кровавые развлечения. В один прекрасный день такая информация может мне пригодиться. Либо у меня составится список мест, которые приятно спалить. Я уже целую вечность не сжигал дома!
Двести девяносто девять. Триста.
– Готовы или нет, – пробормотал я, – но кто не спрятался, я не виноват.
Широким шагом я вышел из аллеи напротив склада, собрал свою волю в щит вокруг левой руки и вложил копье силы в правую. Адские колокола, как мне не хватает моего оборудования! Мэб вынудила меня учиться обходиться без него, но это не значит, что атака получится также хорошо. Мне не хватало моего защитного браслета. Не хватало жезла, мечущего молнии. Не хватало заговоренного защитного плаща. С этим инструментарием все прошло бы гораздо проще. Я мог бы лучше защитить себя с любой стороны, а дальность действия моих заклинаний заставила бы плохишей держать головы пониже. Но, чтобы создать новые инструменты, нужны недели, так что мне приходилось работать с тем, что было под рукой – проще говоря, с самим собой.
Мои щиты были бы такими же крепкими, но я бы не мог удерживать их долгое время и во всех направлениях – так что разгуливать в симпатичном комфортном пузыре силы, окружающем тело, увы, не получалось. Без браслета или подобного ему орудия я мог защищать себя только спереди, и лишь по нескольку секунд за раз. Мои атакующие заклинания были бы так же сильны, но сфера их действия значительно меньше, и, чтобы запустить их, требовались несколько долей секунды – иногда критически важных.
О, чувак, как же мне не хватает моих игрушек!
Склад был обнесен маленьким забором с пластиковым покрытием и колючей проволокой поверху. Напротив главного входа должны были располагаться ворота, но их снес с петель какой-то чокнутый хулиган, вовсе не похожий на меня, что бы там ни говорили свидетели в суде. Во всяком случае, с тех пор ворота так и не поменяли.
Слишком много открытого пространства. Я сделаюсь по-настоящему сочной мишенью. Что, кстати, имело смысл: настолько привлечь внимание к себе своей уязвимостью, чтобы некому было охранять заднюю дверь. Вот так влезать в паучье гнездо, может, и не самая гениальная идея, но до ночи Хэллоуина не больше часа, и умничать времени не оставалось.
Говорят: есть разница между безрассудством и безумием. Меня не особо привлекала мысль о том, что я могу зацепить ногой растяжку, допустим, противопехотной мины, поэтому прежде, чем войти внутрь, я сделал широкий взмах правой рукой, такой, словно пытался сбить кегли сразу на двух дорожках. Пробормотав «Forzare!», я выстрелил заклинание, сфокусировав освобожденную силу на том, что мне было нужно.
Энергия прошла по земле рябью взрывной волны, которая швырнула вверх пыль, гравий и куски битого асфальта. Точно так же она двинулась по земле до самого склада и остановилась у входных дверей с гигантским опустошающим грохотом.
– Скажите «кто там»! – заорал я в сторону склада, торопливо, пока пыль еще висела в воздухе, шагая вперед. Это давало возможность, пусть и с небольшой вероятностью, засечь любого из дружбанов Красной Шапки, что могли прятаться за завесой внутри.
– Слабо? Я вас, собаки, вызываю!
Я запустил еще один заряд силы в большие погрузочные двери на фасаде склада, с целью не снести их, но произвести как можно больше грохота. Что мне вполне удалось. Второе мощнейшее сотрясение заставило стальные брусья здания и металлические его стены загудеть, как огромный темный колокол.
– Разъяренный чародей, вот кто там! – заорал я. – У вас десять секунд на то, чтобы невредимыми выпустить моих друзей, или я, мать вашу, расплющу каждого из ублюдочной шайки-лейки!
Форы у меня было, может, с полсекунды, после чего пепельная фигура стрелой спикировала на меня, целя в глаза кривыми когтями. Я резким движением убрал голову, успев увидеть, как коршун поднимается с нижней точки своего пике. Он кувыркнулся в воздухе, взлетая, и все это время мерцал – и секунду спустя птица исчезла, а ее место занял один из Сидхе, разрезающий воздух в свободном падении, с луком и стрелой в руках. Он выстрелил в самый момент своего превращения, и я едва успел отбить стрелу щитом. Прежде чем начать падать, он завершил свой кувырок, снова обернувшись коршуном, потом взмахнул крыльями и продолжал подниматься в небо.
Адские колокола. Это смотрелось обалденно. Нужно серьезное владение искусством преображения, чтобы иметь при себе одежду и вещи, когда меняешь облик, но стрелок сделал это на раз плюнуть.
Я к чему веду: говорите о фэйри что угодно, но стиль у них есть. Не настолько безукоризненный, чтобы я не запустил еще один заряд силы в летающего лучника. Правда, промахнулся – и он улетел с издевательским криком.
И тогда я почувствовал не сильную, но довольно-таки ощутимую боль в левой ноге.
Я посмотрел вниз и увидел деревянный дротик для метания по мишеням, торчащий из моей голени. Он был вырезан вручную, идеально гладкий и ровный, с несколькими узкими полосками алых перьев. Я осмотрелся вокруг и успел заметить Красную Шапку над забором, окружавшим склад. Казалось, без малейших усилий он, сохраняя равновесие, разгуливал по отрезку колючей проволоки толщиной не более одной шестнадцатой дюйма.
Его рот растянулся в широкой улыбке маньяка. В одной руке Шапка держал короткую серебристую трубку, и когда мои глаза остановились на его лице, он поднес два кончика пальцев другой руки к губам, послав мне воздушный поцелуй, после чего бросился с забора вниз и исчез из вида.
Я резко крутнулся к нему и поднял щит, затем развернулся, продолжая держать щит под прежним углом, потом задергался, пытаясь видеть все сразу. Увы. Имея в виду, что Сидхе просто необнаружимы для моих чувств, будем считать, что он исчез.
Медленное палящее ощущение начало распространяться от ранки по всей ноге.
По моей спине прошел холод. Я вытащил дротик из голени. Не такую уж рану он нанес: изящное деревянное копьецо вошло в кожу, может, на четверть дюйма, но когда я закатал штанину, чтобы посмотреть, то обнаружил, что из крошечной ранки льется странно густая струя крови.
И это горящее ощущение беспредельно увеличивалось с каждым ударом сердца.
Это был вовсе не захват заложников.
Это было спланированное покушение. Или… или еще что-то.
– Черт бы все драл! – прорычал я. – Меня опять облапошили. Мне уже осточертела эти хрень с подлыми ударами в спину!
Я, насколько позволяли силы, ворвался на склад, ударом ноги распахнул дверь офиса и крадучись двинулся по главному этажу. Здесь все было пусто – таким я его и помнил – не считая нескольких чуть заметных различий между настоящим и прошлым. Молли я увидел в самом конце склада, у двери. Она помогала Жюстине сесть. Мак тоже был там, и вместе с Баттерсом поддерживал шатающуюся Энди. Мыш стоял на страже перед складом и, увидев меня, принялся вилять хвостом.
– Чисто, – подходя к ним, отрапортовал я. – Или точнее, чистовато. Что произошло?
– На них наложили заклинание сна, – доложила Молли. – Вполне стандартная работа. Я их разбудила.
– В порядке все?
– Когда их схватили, Энди получила удар по голове, – сказала она. – Не считая этого, думаю, мы в норме.
Пока мы разговаривали, голос Молли ни разу не дрогнул, но ее глаза неуверенно постреливали в сторону Мака. Я присмотрелся ко всем. Энди, Баттерс и Жюстина были связаны. Жюстина только начала освобождаться от веревок на запястьях. По мере того, как Молли перерезала их перочинным ножом, глубокие красные следы на тонких запястьях Жюстины проступали отчетливее. Такие же следы были у Баттерса и Энди, заметные даже в складской полутьме.
У Мака их не было.
Интересно. Почему Мака не связали? А если связали, то где следы от веревок? В любом случае есть над чем поразмыслить.
Моим первым инстинктом было схватить его и потребовать ответа – но такой лобовой подход не дал бы мне ничего, лишь еще больше запутал бы и без того чокнутый день. Может, я и стал лучшим головорезом, чем был когда-либо в жизни, но это пустое, если я не могу понять, к чему приложить свои мускулы. И я чертовски устал от подлости и коварства. Значит, пришло время проявить коварство самому.
Я заскрипел зубами, делая вид, что не замечаю намеков Молли.
– Так, народ, – сказал я. – Пора двигать. Я думаю, они убрались, но могут и вернуться.
– И все? – спросила Молли. – Я ожидала больше проблем, чем… – Она прикусила язык, уставясь на пол сзади меня.
Ногу дергало и жгло немного сильнее, и я с раздражением посмотрел вниз. И был шокирован, увидев длинную линию кровавых пятен на кафельном полу. Маленькая ранка продолжала кровоточить, пропитав кровью и носок, и туфлю, и теперь стекала на каблук.
– Что случилось? – спросила Молли.
– Еще один дурацкий трюк, – сказал я. – Суть была не в том, чтобы захватить их ради выкупа. Целью было заманить сюда меня, под давлением обстоятельств, и заставить отбиваться от атак со всех сторон. – Я держал в руках дротик. – Нам лучше бы поскорее выяснить, что это за штука и какой яд на нее нанесен.
– О Боже, – выдохнула Молли.
– Буду благодарен за любую помощь, которую смогу получить, – сказал я. – А теперь пош…
Но прежде, чем я закончил фразу, раздался громкий звук удара – «ууумп!» – и весь склад заходил ходуном. У меня едва хватило времени подумать «взрывчатка для обрушения», как раздался оглушительный треск – и пол просел.
И потом задние двадцать футов склада, со всеми нами, рухнули прямо с улицы в холодные темные воды озера Мичиган.
Глава 38
Мы не грохнулись вниз по прямой. Вместо этого раздался звук лопающихся болтов, и наша часть здания пьяно накренилась, а уже потом нырнула в воду под тупым углом.
Худшей частью всего этого было замешательство. Громкий звук, дезориентация, неизбежная при такой неопределенности положения, потом короткий всплеск страха, когда гравитация взялась за свое дело: все это сработало на создание панической реакции в сознании – а я не из тех, кто привык паниковать.
Вот чего не понимает большинство людей в отношении подобных ситуаций: так уж созданы люди, что они паникуют и теряют самообладание, когда что-то идет неправильно. И не важно, кто ты: воспитатель из детсада или профи из спецназа – когда имеет место угрожающая жизни ситуация, ты пугаешься. Паникуешь. Это просто происходит. И когда подобная реакция возникает из-за того, что тебя в палатке разбудил голодный медведь – это вполне хороший и полезный механизм.
Но быть сброшенным в темную воду в закрытом помещении – не тот вариант, когда панический адреналин принесет пользу. Это тот случай, когда ты должен отложить страх в сторону и включить рациональный ум, чтобы он вывел тебя из опасной ситуации. Есть два способа вогнать себя в это «испуган-но-рационален» состояние ума. Первый – тренировка, когда ты вгоняешь себя в подобную реакцию так мощно и столько раз, что она становится чем-то вроде рефлекса, а с ним ты реагируешь даже не думая. Другой способ – набраться опыта и научиться делать то, что требуется сделать.
Так что сперва, когда холодная вода поглотила меня, я закрыл глаза на секунду и сфокусировался так, как я делаю, готовя заклинание, затем расслабил руки и ноги, позволив им свободно покачиваться в воде. Потом собрался с мыслями и прикинул имеющиеся варианты.
Во-первых, у меня было время – но не слишком много. Я сделал хороший вдох перед тем, как уйти под воду. Остальные могли сделать то же самое, но могли и не сделать. Так что у меня имелось примерно две минуты на какие-либо действия, прежде чем люди начнут вдыхать озеро Мичиган. Две минуты кажутся коротким промежутком времени, но достаточным для того, чтобы выкроить пару секунд на обдумывание ситуации.
Во-вторых, мы были окружены стальной обшивкой склада. Мне еще не доводилось прорываться через такие преграды, разве что с помощью мощного взрыва магии, а этого не произойдет до тех пор, пока я окружен водой. Вода рассеивает и заземляет магическую энергию, даже на некотором от нее расстоянии. Когда же она полностью окружает тебя, нет никакой возможности направить энергию твоего тела без того, чтобы она не рассеялась и не стала бесполезной.
Края здания могли зарыться в ил на дне озера, захлопнув нас как тараканов под крышкой обувной коробки – а могли и не зарыться. Не было времени исследовать ловушку систематически, по всей длине – люди начнут тонуть. Это означало, что у нас имеется единственный путь, в доступности которого мы могли быть уверены – задняя дверь.
Еще одна проблема состояла в том, что все мы были рассеяны в темноте, и по меньшей мере один человек, Энди, была в полной дезориентации после удара по голове. Возможно, другие тоже получили раны и травмы при падении – или получат, когда начнут пытаться выбраться. Шансы на то, что я смогу найти дверь, потом отыскать в темноте всех остальных, указать им путь к двери и наружу, очень невелики. Также маловероятно, что каждый приостановился, подумал и пришел к тому же выводу, что и я. Существовал реальный шанс и того, что один или больше из числа моих друзей могли не выбраться.
А какие еще варианты у меня есть? Не могу же я поднять всю эту чертову штуку и вытащить ее из воды…
Нет. Я не могу.
Но Зима могла бы.
Я открыл глаза в темноте, прикинул, где находится низ, и поплыл под водой в том направлении. Ил я обнаружил через несколько футов. Я сунул правую ладонь в придонную грязь, вбивая ее туда не слишком элегантными движениями. Потом снова полностью расслабился, вися в воде, привязанный ко дну собственной рукой – и сфокусировался.
Я не собирался пытаться поднять само долбаное здание. Это было бы безумием. Я знал парочку существ, которые могли бы запросто вытащить склад, но не относился к их числу, даже при всем могуществе мантии Зимнего Рыцаря.
Кроме того, зачем делать это дурацким способом?
Я почувствовал, что улыбаюсь, быть может, слишком широкой улыбкой, в темной воде – и выпустил холод Зимы прямо в почву подо мной, через свою правую ладонь. Я изливал его, не удерживая ни грана, забираясь вглубь себя, к источнику холодной силы внутри – и посылая все это в ил и мусор озерного дна.
Озеро Мичиган – глубокое озеро, и только его верхние слои прогреваются солнцем. Глубже нескольких футов от поверхности холод постоянен, абсолютен, а грязь на дне, над которой, как я прикидывал, находилось пятнадцать-двадцать футов воды, была преимущественно липкой. И когда сила изливалась из меня, вода делала то, что она всегда творит с магией – рассеивала, разбрасывала по всем направлениям.
Именно то, чего я и добивался.
Вокруг моей ладони сформировался лед и распространился кругом диаметром в несколько футов (в первые секунды), а ил и грязь проводили энергию лучше, чем вода. Я добавил усилий, круг расширился, сформировалось еще больше продолжавшего расширяться льда. Я удерживал холод, и вода, касавшаяся дна, тоже начала замерзать.
Мой пульс участился, в ушах появился ревущий звук. Я не сдавался, посылая все больше и больше холода в озеро вокруг меня, возводя ледяные слои один за другим на всем дне озера под рухнувшим складом. Через шестьдесят секунд лед достиг толщины в три фута, покрыв уже и мою руку, и плечо. Через девяносто секунд льдом были покрыты вся верхняя часть моего тела и голова, значит, глубина уже составляла пять или шесть футов. Когда мой счет дошел до ста десяти, вся масса льда со стоном оторвалась от дна озера и начала подниматься.
Я не прекращал усилий, строя этот миниатюрный айсберг, а стальные балки склада стонали и скрипели, когда лед начал высвобождать их. Я почувствовал, когда мои ступни вынырнули из воды, хотя большая часть меня была впаяна в лед. Я крутился и вертелся, и, казалось, точно знал, куда приложить усилие и вращательный момент без чьих-либо советов. Наконец лед лопнул, и я выскользнул из него с минимумом проблем. Когда же высунул голову наружу (ну давайте, давайте, шутите на мой счет), то увидел, что сижу в тусклом свете на льдине, плавающей в нескольких дюймах от края озера.
Я по-прежнему находился в задней части склада. Задняя дверь была открыта – прямо у меня над головой, она-то и пропускала тусклый свет. Обломанный конец помещения, пол и две стены оказались вмерзшими в лед, но как-то кривовато. Зазубренный край потолка на пару футов возвышался над поверхностью воды.
Несколько изрядно перепуганных людей и пес со слипшейся шерстью дрожали на льду. Я быстро пересчитал их – все на месте. Я с облегчением опустился на лед, усталость превратила мое тело во что-то неподъемное. Я лежал, а потерпевший крушение склад мягко покачивался в воде. Через несколько секунд я осознал, что все таращатся на меня – и поднял взгляд.
Мои друзья сидели или стояли на коленях на льду, мокрые и дрожащие, не отрывая от меня широко раскрытых глаз. Взгляд Молли был ясным и напряженным, лицо почти ничего не выражало. Жюстина приоткрыла рот, темные глаза смотрели на все со страхом. Баттерс сперва пялился на меня, потом на лед внизу, затем его глаза забегали, шестеренки в голове завертелись, когда он начал вычислять, сколько льда здесь было и сколько понадобилось энергии, чтобы заморозить столько воды. Мак смотрел бесстрастно, по-прежнему поддерживая под локоть полубессознательную Энди.
Энди, с ее соблазнительными формами, была наиболее уязвимой. Если бы мне удалось изолировать ее от остальных, могло произойти кое-что интересное. В конце концов, я спас ей жизнь. Она мне должна. И я легко мог представить несколько способов, которыми она могла бы выразить свою благодарность.
Я вышвырнул эту хищную мысль из головы и сделал глубокий вдох. Когда я выдохнул, воздух вышел густым, клубящимся паром, гораздо более густым, чем обычно, даже в самые холодные дни. Я посмотрел вниз на ладони. Они были покрыты инеем, а концы пальцев и ногти стали просто синими. Я поднес ладонь к лицу, чтобы снять пласт наросшего инея.
Адские колокола. Как же я выгляжу, если мои друзья так на меня уставились?
Ладно, о зеркалах подумаем позже.
Я встал – ноги не скользили даже на мокром льду – и отыскал взглядом самый близкий участок берега. Я вытянул к нему руку, пробормотал: «Infriga» и наморозил десятифутовый мостик от своего импровизированного айсберга к земле.
– Пошли, – сказал я, и зашагал к берегу. Мой голос звучал странно, необычно резко. – У нас мало времени.
Солнце скользнуло ниже слоя облаков, и небо превратилось в гряду раскаленных углей, медленно догоревших до янтарного цвета и обернувшихся пеплом, когда мы добрались до квартиры Молли.
Томас и Кэррин ждали нас снаружи, прислонившись к стене рядом с постом охраны. В одной руке у Томаса была высокая чашка кофе, в другой – рогалик. Кэррин внимательно смотрела на свой смартфон, легонько ударяя большими пальцами по его поверхности.
Томас заметил, когда машина подъехала, и толкнул Кэррин локтем. Она подняла взгляд, потом пристальнее посмотрела на «мунстермобиль». Закатив глаза, она выключила телефон и сунула его в футляр на своем поясе.
Я остановил машину и опустил окошко.
– Ты меня разыгрываешь, что ли? – спросила Кэррин, рассматривая автомобиль. – Это?
– Думаю, это собственность компании, – сказал я.
Кэррин наклонилась ниже, разглядывая всех, сидевших сзади.
– Что случилось?
– Внутри. Я все объясню там.
Мы припарковались, и по одному побрели в жилище Молли. Некоторые двигались медленнее других.
– Ты хромаешь, – заметил Томас, шедший рядом со мной. – И кровь идет.
– Нет, я… – начал я было. Потом вздохнул. – Да. Красная Шапка выстрелил в меня каким-то маленьким дротиком. Может, отравленным, или типа того.
Томас издал басовитый грудной рык.
– Я сыт по горло этим придурком!
– Ты мн это говоришь?
Молли открыла дверь, и в тот момент, когда я шагнул внутрь, появившаяся тут же Лакуна принялась летать вокруг меня. Маленькая фэйри в доспехах, кружащая в воздухе у моего лица. Ее темные волосы были растрепаны турбулентностью, созданной ее же собственными колотящимися крыльями.
– Ты не можешь так поступать! – закричала она. – Ты не можешь отдавать им всю эту пиццу! Ты хоть имеешь представление, сколько вреда ты причинил? Ну хоть теперь-то я могу подраться, пожалуйста?
– Спокойно, – сказал я, отступая на шаг и выставив вперед ладони.
– Эй, бисквит! – рявкнул мой брат. – А ну назад!
– Для меня ты не велика шишка, – объявила Лакуна Томасу. Она повернулась ко мне, демонстративно игнорируя его. – Я записала все, как ты сказал, а теперь они получат эту ужасную пиццу только для себя, даже не умея себя защитить, а я собираюсь драться с ними за эту пиццу!
– Во-первых, в этом сражении тебе не видать победы, – сказал я. – Во-вторых, они что-нибудь нашли?
– И я все записала, как ты сказал, а теперь требую дуэли!
– Никаких дуэлей! – отрезал я и направился к обеденному столу. И точно, Лакуна нарисовала аккуратные крестики на всех точках, помеченных на карте. Большинство крестиков было нарисовано зеленой ручкой, но два места отмечены красным. Первое располагалось рядом с одной из площадок первостепенной важности, которые я отмечал раньше, на этой стороне озера, к северу от города. Второе было на одном из вторичных участков, немного дальше от озера – и на дальней его стороне.
– Лакуна, они были уверены, что ритуальные приготовления уже идут на обеих этих площадках?
– На других пока пусто, – нетерпеливо ответила маленькая фэйри. – Да, да, да.
– Вот срань, – пробормотал я. – Молли, время?
– Плюс-минус двадцать пять минут до заката, – ответила она. Потом подошла к столу с набором первой помощи в руках. – Уолдо, не мог бы ты?…
– Как только удостоверюсь, что у Энди нет кровоизлияния в мозг, – отрезал Баттерс.
– Я уже вызвала «скорую», – сказала Молли спокойным ироничным голосом, прозвучавшим пугающе похоже на голос ее матери. – Энди умрет вместе со всеми нами, если Гарри не остановит грядущий «бум!», так что иди сюда и осмотри его.
Баттерс повернулся к Молли с явной жаждой убийства на лице. Потом он посмотрел на меня, и снова на Энди, обмякшую на стуле. Ее поддерживал Мак. Бармен поднял глаза на Баттерса и кивнул.
– Ненавижу, – сказал Баттерс кипящим от гнева голосом. Но все же подошел к столу, взял аптечку и сказал:
– Постарайся не двигаться, Гарри.
Я пристроил ногу и продолжал стоять неподвижно, пока он разрезал мои джинсы до колена.
– О’кей, – сказал я. Кэррин уже стояла рядом со мной, Томас присоединился к нам, пристроившись у другого конца стола.
– Что слышно от викингов Марконе?
– Ударная команда наготове, – сказала Мёрфи. – Ждут моего сигнала.
Я хмыкнул:
– Томас?
– Команда Лары тоже ждет, – сказал он.
– Баттерс, какие новости от Паранета?
– Черт бы тебя драл, Дрезден, я медэксперт, а не разведаналитик!
Он ткнул чем-то мою маленькую ранку, и словно раскаленная игла пронзила ногу до бедренного сустава.
– Ну? – сказал я. – Ничего?
Он обтер ранку, и это тоже было не самым приятным ощущением.
– Из Малого Народца замечено примерно полдюжины.
– А разве это не твои? – спросила Мёрфи.
– Некоторые из них, возможно, – сказал я. – Но остальные, похоже, из команды Туза.
Мёрфи фыркнула.
– Я думала, пленница не расскажет тебе ничего о нем.
Я пожал плечами.
– Я полагал, что прошлой ночью взрывчатку в «мунстермобиль» швырнул именно Туз, после чего меня и атаковал Малый Народец. И он появился как раз тогда, когда Лакуна устроила на меня засаду в Ботаническом саду. Потом, когда я забрал своих друзей у его папаши, что-то рвануло опять.
– Он учился работать со взрывчаткой, – сказала Кэррин.
– Да, но ты видел этого типа всего ничего, – возразил Томас.
– Объяснимо, – кивнул я. – Особенно если он играет по-умному, а именно так он играет, собрав группу Малого Народца в качестве союзников. Он знает, что не устоит в прямом бою – вот и держится на расстоянии. Мы видели его буквально секунды, а ведь он почти сумел убить меня трижды за последние шестнадцать часов.
– Мгм, – сказал Томас.
– Что он имеет против тебя? – спросила Молли.
– Я убил Аврору, – сказал я. – Его подруга Mэрил пала в том же бою. И можешь быть уверена на все сто, что Лилия и Хват с тех пор не желают иметь с ним ничего общего. Так что, в его понимании, я убил одного из его друзей, стал причиной гибели другого в битве, и отнял у него тех друзей, кто остался в живых. Потом я избиваю его на глазах его собственного отца. Да у него гора причин любить меня до смерти.
– Веселенький портрет, – сказал Томас.
Я хмыкнул:
– А что твой чокнутый, Баттерс? Как его зовут?
– Гэри.
– Гэри что-нибудь еще накопал?
– Штук двадцать апдейтов, все большими буквами о катерах, катерах, катерах.
Я на миг задумался. И потом сказал:
– Ха!
– Нам пора выдвигаться, Гарри, – напомнила Кэррин.
Я хмыкнул.
– У Гард все еще есть ее вертолет?
– Да.
– Хорошо, – сказал я. И ткнул пальцем в точку на дальней стороне озера Мичиган: – Лакуна, что известно об этой?
Маленькая фэйри все так же летала вокруг стола, едва не лопаясь от нетерпения.
– Это за большой каменной стеной на частной земле, прямо там, где я ее отметила!
Я кивнул:
– Эту площадку берут викинги. Запускай их.
– Ясно, – сказала Мёрфи и направилась к дверям, на ходу доставая телефон.
Томас нахмурился:
– Мы собираемся привлечь людей Лары в качестве поддержки?
– О черт, нет, – сказал я. – Без обид, но я не доверяю твоей сестре. Пошли ее команду на вторую площадку.
– Чертовски странно, – пробормотал Баттерс.
Я посмотрел вниз, на его:
– Что?
– Кровотечение не останавливается, – сказал он. – При такой маленькой ранке это, в общем-то, не опасно, но кровь не свертывается. Как будто тебе ввели какой-то антикоагулянт. Дротик у тебя еще с собой?
– Дротик, – сказал я. И похлопал себя по карманам. – Думаю, нет. Я держал его в руке, когда склад рухнул в воду.
– Ба, – сказал Баттерс. – Кожа вокруг воспалилась. Больно?
Он ткнул меня. Было больно. Я ему об этом сказал.
– Ха, – сказал он. – Без тестов нельзя ничего сказать наверняка, но… Я думаю, это может быть какая-то аллергическая реакция.
– Каким образом? – спросил я. – У меня нет аллергии ни на что.
– Я сужу по состоянию твоей кожи, – сказал Баттерс. – Фактор кровотечения, однако, указывает на неизвестный токсин. Тебе нужно в больницу, пройти тесты.
– Позже, – сказал я. – Просто перевяжи это, чтобы кровь не струилась по ноге.
Баттерс кивнул.
– Итак, – спросил Томас, – если команда Лары выезжает на одну точку, а Марконе на другую, куда едем мы?
– Ни на одну из них.
– Что?
– Мы не едем ни на одну из этих точек.
– Почему?
– Потому что целый день, – сказал я, – я двигался по прямым линиям и не добился ничего, кроме синяков да шишек. – Я указал на места, помеченные на карте. – Видишь? Абсолютно идеальные места для нашего плохиша, чтобы сотворить какую-нибудь пакость.
Томас потер подбородок, глаза его сузились.
– Это отвлечение?
– Это то, как думают Сидхе. Как они двигаются. Какие они. Сидхе давят на тебя, заставляя пойти туда-то, а потом – бабах! Удар исподтишка.
– А что, если они ожидают, что именно это ты и предположишь?
– Га, – сказал я, помахивая ладонями у головы, словно отгоняя ос. – Прекрати. Если я ошибаюсь, у нас есть профессиональные бандиты, чтобы исправить ошибку. Но я не ошибаюсь.
– Разве ты не сказал, что им нужны площадки с лей-линиями для совершения ритуала подобного масштаба? – спросил Баттерс. Он наложил прокладку на мою маленькую ранку и сейчас прибинтовывал ее для надежности.
– Да, – сказал я.
Читать бесплатно другие книги:
