Земли Власти. Нашествие с Востока Басс Эяль

Глава V

Прошло 50 лет со дня основания Руанской империи. За это время прошла война между Ларуским и Банникским княжествами, в ходе которого образовалось Великое Ларуское княжество, а позже Ранс выдал свою дочь замуж за сына Трена II, тем самым закрепив союз между княжествами, и после смерти князей Трен, сын Трена II, был коронован, как ларуский царь. Руанская империя задумала выступить против нового государства, но Руан IV уже видел угрозу восстания и не стал подливать масла в огонь, продлив нейтралитет с преемником Ларуского княжества. Восстановленное Адиссийское королевство освоилось в Пустынных землях, увеличилось в размерах. В Руанской империи стал править Руан IV, в Восстановленном Адиссийском королевстве – Раний, названный в честь отца Адаса I, ставшего первым королём Адиссии.

Руана II Основателя уже давно не было в живых. Его сын, Руан III, тоже отправил своё и сделал многое для развития империи. Но большинство его указов были направлены на благо арессийцев, а не всего народа империи, что и накапливало недовольство в империи. Но он же и пресекал любые попытки восстания: его преданные войска моментально и безошибочно обнаруживали и уничтожали предполагаемый очаг возгорания. При нём руанская разведка стала лучшей в Землях Власти. Но империя развивалась неравномерно: территория Арессии процветала, а остальные владения империи гнили и выживали. Но если при нём население ещё терпело и проглатывало эту несправедливость, то после восхождения на престол Руана IV всё стало ещё хуже: во имя арессийского блага других стали забирать и заставляли работать за маленький кусочек хлеба и стакан воды на весь день. Такую тиранию народы терпеть не могли, а тут ещё беженцы во главе с неким Крантом ворвались в Руанскую империю и требуют возвращения земель предков и справедливого правления.

Уже после смерти Руана II Основателя, Великое Ларуское княжество начало подготовку к войне с империей. Во время правления Руана III состоялась граларская уния, но император не осмелился напасть на княжества, ибо видел растущее недовольство населения, да и империя нуждалась в восстановлении после стольких войн. Для предотвращения войны со стороны княжеств император посеял раздор между ними: младший брат жены ларуского князя выступил с претензиями на ларуский престол. Его не смущало то, что его отец старый и больной, но жив. Гранидорский князь назначил регентом своего друга Лукулла, который немедленно выступил против данных претензий и ввёл войска в столицу княжества. Но Шерус был известен и популярен в армии, ибо отличился ещё в четырнадцать в Войне ради мира, как «залог союза и дружбы между членами Коалиции», возглавив полк после гибели полковника. Оставшиеся годы он проводил учения и часто ездил по частям, проводя в армии большую часть своей жизни. И войска, вошедшие в столицу, поддержали не регента, а Шеруса, который возглавил Шествие ко дворцу и собрал по дороге ещё людей, убедив их, что они идут освобождать город от вражеских шпионов. Дворец был взят с первым штурмом, в спальню князя ворвались люди и нанесли по его лежащему телу несколько ножевых ранений, и загадкой остаётся по сей день, умер ли князь до этого или от ран, ибо некоторые очевидцы говорили, что князь уже не дышал, когда к нему ворвались. Регент тоже был убит, над дворцом развернули флаг Гранидорского княжества.

Дочь князя бежала вместе со своим мужем, который в это время находился в столице Гранидорского княжества для принятия благословения от тестя.

Шерус заключил союз с Руаном III и провозгласил себя Шерусом II. Он разорвал союз с Ларуским княжеством и лишил свою сестру прав на престол, подписав ряд документов, узаконивших его власть. Он установил тотальную диктатуру, но люди были недовольны условием союза с Руанской империей: отныне она имела право на бесконтрольный переход армии по территории Гранидорского княжества, безналоговой торговли и не платить налоги вообще, в то время как Гранидорское княжество с этого имело лишь возможность на военный переход через Граларский проход, уходящий под контроль империи, и признание независимости со стороны Руанской империи. Да и «вражеские шпионы» так и не были названы: были убиты князь и регент, да и пару их преданных людей, а сами «шпионы» так и не были объявлены.

Князь был вынужден силой подавлять бунты, пока его сестра со своим мужем не привели ларусцев в княжество и не начали войну. Руан немедленно предъявил претензии к Ларускому княжеству за нарушение границ и потребовал увести войска с территории «независимого и свободного государства». Но Ларуское княжество продолжило наступление, и Руан объявил войну Ларусу, выступив на южных границах. Эта война получит название Быстрой войны, но официально назовут её Первой руано-ларуской войной.

На следующий же день в Аргосе двадцать четыре человека организуют нападение на Народный дворец правды, где заседали все представители каждого сословия. Они требовали если не возвращения границ до Войны ради мира, то хотя бы равенства между арессийцами и остальными народами империи, не вмешиваться в дела других государств и снятия таких высоких налогов с захваченных земель (2000 золотых руаниев, в то время как арессийцы платили 10 серебряных, то есть в 20000 раз меньше!). Императору пришлось брать силой дворец, в котором он по непонятным причинам не присутствовал вовремя, и в итоге погибли тридцать один человек, а остальные семеро получили серьёзные ранения. Вся вина за убийства и ранения была возложена на «изменников», хотя те покидали дворец, когда увидели, что начался штурм, и дворец начал рушиться, и это видело более тысячи человек. Трое напавших остались во дворце и унесли с собой двадцать двух солдат, остальные сумели скрыться. Императору пришлось организовать Специальную комиссию по разведывательным делам (Спецкомиссия), которая должна была найти и наказать преступников.

Из-за Дворцового захвата император был вынужден усилить присутствие войск и оружия внутри империи, а разговоры о неудачах Спецкомиссии подрывали его силу и могли побудить захваченные народы к восстаниям, уверенные в том, что они останутся безнаказанны. Но упрямство Руана III и завышенная самооценка не давали ему трезво рассудить и либо пойти на уступки неарессийским народам, что означало признать себя проигравшим и отпустить тех преступников, захвативших Народный дворец, либо прекратить войну с Ларуским княжеством, что означало признать себя проигравшим и потерять своё влияние в Гранидоре, а его поражение могло сулить потерю Граларского прохода с Северным полуостровом, либо прислушиваться и к другим. Он попытался и вести войну, и сдерживать восстания, но, естественно, ничего у него не получилось.

Война отнимала у Руанской империи силы. Даже сами гранидорцы выступали против руанцев, которые скорее захватывали их земли, нежели защищали от ларусцев. На Северном полуострове начинаются волнения, Руану нужно было срочно предпринять что-то по перехвату Граларского прохода, но нежелание пойти на уступки другим народам ради победы в войне не давало ему сделать хоть что-то для этого.

Через три недели начались восстания и погромы в империи. Больше всех выступали адиссийцы, прадийцы и понигарцы, прудийцы сидели тихо, не желая вступать в конфликт. Войск Руана не хватало для уничтожения восставших, нужны были войска с фронта. Руан знал, что необходимо где-то уступить, чтобы не проиграть везде, но не мог с этим смириться. До последнего момента он верил, что сможет всё удержать, но по истечению двух недель, когда его войска стали терпеть поражение на фронте, а восстания охватывали всё больше территорий, что даже аресийцы начали возмущаться слабостью своего императора, Руан отдал приказ отступить из Гранидорского княжества, а сам возглавил войска внутри империи, и через две с половиной недели восстания были подавлены, а Руан принял законы, расширяющие права других народов империи (в частности теперь они могли избирать своих представителей в правительство империи), а также уравнял налоги для всех (теперь все платили налоги кроме солдат и бывших солдат, а также детей в размере 100 золотых руаниев в месяц).

А война с Ларуским княжеством продолжалась, хотя боевых действий особо не вилось после отступления руанцев. Шерус со своей армией был казнён, ларусцы заняли Гранидор и закрыли Граларский проход, чем воспользовались прадийцы и начали наступления против руанцев. Теперь император возглавил армию на север, желая вернуть полуостров. Оттуда прорывались сквозь повстанцев полки во главе с генералом Зеасом. Он понимал, что сражаться с целыми народами, которым помогают все с ограниченным войском, оружием и продовольствием, бессмысленно и хотел вырваться из этого враждебного окружения. Действия руанцев были разрознены: они не имели возможности связываться, а ларусцы были уверены, что прадийцы победили, ведь они сами громогласно объявили о полном освобождении своего полуострова. Но из-за этого заявления взбунтовались те народы, которые также были жителями этого полуострова и требовали своих земель. Все государства, бывшие некогда членами Коалиции, решили воспользоваться также ситуацией и атаковали беззащитных прадийцев. В этой суматохе руанцы легко продвигались на юг. Ларусцы же, воодушевлённые победой в Гранидорском княжестве, начали освобождение Земель Запада от гнёта арессийцев. Их войска шли по Таранскому царству, по радийским владениям, но, как только ларусцы вступили на территорию Радии, немеленно выступила Прудия с претензиями на эти земли, как «территории прадийских племён, чьими наследниками прудийцы и являются». Они потребовали возвращения этих территорий себе, а после отказа выступили против ларусцев, но всего через два дня приходит Руан III и громит ларусцев, не ожидавших такой встречи. Прудия была вынуждена отказаться от своих претензий, а Руан при поддержке прудийских войск, высланных «добровольно» на помощь «друзьям», через ещё три дня уже вернул Таранское царство.

Ларуское и Гранидорское княжество (князем последнего стал сын ларуского князя, как муж гранидорской княгине) начали готовиться к отражению удара с юга, и каково было их удивление, когда руанцы атаковали их с севера. Ларусцы были вынуждены отправить половину войск на север, но тут же Руан наносит удар с юга, и его «клешни» замыкаются, руанцы полностью освободили Граларский проход и теперь угрожали ударом по Бланирсу, Ларусу и полным захватом Гранидорского княжества. Пытливый и смекалистый ум ларуского генерала Цууса сообразил, что пока руанцы празднуют победу, нужно срочно что-то предпринять, чтобы они не праздновали эту победу в Ларусе. Выпросив разрешения князя, он наносит удар по южным укреплениям руанцев и огибает основную часть руанской армии, закрепившись в деревушке под названием Ардония. Руан был вынужден сам пойти на мир, оказавшись под угрозой повторного окружения (и ларусцы могли снова поднять народы империи на войну с императором, после чего император оставался без шансов на победу). Первая руано-ларуская война была закончена, Граларский проход оставался за Руанской империей, но Ларуское царство, кое было также провозглашено в мирном договоре, получало право на его использование для связи своих разорванных территорий. В нём также повторялись условия нейтралитета между Руаном II и тремя князьями, но без строки о разрыве договора в случае смены правителя.

Но война на северном полуострове закончилась только с приходом туда Руана. Все государства теперь были вынуждены отказаться от своих намерений, под угрозой полного захвата. Прадийцы были повергнуты, но они же основали Союз по борьбе за свободу. Очередная всезападная война закончилась.

Руану III было необходимо как-то компенсировать неудачу в войне с Ларуским царством. И он решил продемонстрировать свою силу на Сталлире и Градграде. Сначала он стянул войска к Сталлиру, ибо решил поодиночке их разгромить. Уже через два года Руан обвинил адиссийцев в нападении на его солдат и потребовал наказать виновных, каковых, конечно, не было. Из-за невыполнения ультиматума Руан III объявил городу войну. Сотни камней взлетели в воздух, тысячи стрел обрушились на жителей этого города, десятки заклинаний пытались пробить его стены, но никому этого не удавалось. Угнус даже был тут бессилен: он был тактиком и стратегом, но не осаждающим города и крепости. Его сослуживец, генерал Узерас, оказался более приспособленным к таким условиям, и через месяц уже придумал план прорыва первой стены.

Под покровом летней ночи арессийцы окружили Сталлир. Впервые в истории начался штурм по всему периметру осаждённого города, ибо раньше любой штурм начинался с противоположной стороны основной атаки «для отвлечения внимания противника», хотя противник уже давно выучил эту тактику и быстро приспособился к таким атакам. Но сейчас адиссийцы были вынуждены тратиться быстрее в два раза, чем если бы руанцы прибегли к «тактике веков». Через некоторое время на северной части стены закончились боевые стрелы и камни для катапульт. Их товарищи с западной стены отдали им треть своих оставшихся боеприпасов, но те закончились ещё быстрее, а руанцы продолжали штурм, к которому готовились три недели, копя оружие, камни и стрелы. Ещё немного времени, и западная стена тоже лишается всех стрел и камней. А затем руанцы прорвались с севера и прошли к южным воротам, которые сразу же взорвали со стражей. Руанцы хлынули в город и вошли на стены Сталлира. Но за первой стеной была ещё вторая.

После падения внешней стены мэр Сталлира срочно созывает военный совет, на котором должно было решиться: сдаться ли руанцам или продолжить борьбу.

Господа, – начал мэр, – мы знали, что такое может произойти, и мы подготовили несколько вариантов наших ответных действий, – он внимательно осмотрел напряжённые лица присутствующих. – Первый вариант включает в себя капитуляцию и подписание мирного договора, – с отвращением объявил он. – Второй вариант предусматривает продолжение борьбы с врагом, который уже проник в город. Третий вариант говорит нам ждать действий врага. Следующий же утверждает, что необходимо наносить удар по врагу, несмотря на все жертвы, – мэр замолчал.

Мы не можем ждать! – выступил младший воевода. – Это всего лишь отложить проблему до того момента, как она не всплывёт с новой, ещё большей силой! – вскочил он. – Мы должны немедленно наносить удар, пока нам есть чем! – его восклицание вызвало переполох среди генералов и воевод, но мэр призвал всех к порядку.

Простофиля! – возразил кто-то из генералов. – Нельзя вот так бросаться врагу в руки!

Война – дело лихое, – поддакнул его сосед. – Но нужно понимать всю опасность наступления, ведь в случае провала мы можем потерять Сталлир, – он откинулся в своём кресле.

Мы можем ждать действий руанцев и уже тогда ответить, – высказался старший воевода.

Это тоже рискованно, – заметил последний генерал. – Нам бессмысленно наступать и ждать. Но мы потеряли многих людей и многие ресурсы, когда руанцы проникли в город, и обороняться нет смысла, – задумчиво оглядел он своих товарищей.

Тогда что мы должны делать?! – возмутился первый генерал.

Сдаться, – ответил третий.

Это же немыслимо! – выступил младший воевода.

Предательство! – заметил старший.

Это же равносильно отказу от предков! – заметил первый генерал.

А я согласен с Шлурасом, – заметил второй.

Да как так можно! – вскочил в бешенстве первый. – Нельзя сдаваться, ведь это позор на весь адиссийский народ!

Вы не понимаете простой вещи, – возразил его сосед. – Если все руанцы войдут в город, их можно будет тут же и запереть без еды и воды, – невозмутимо говорил он. – Мы уйдём из города, развесив белый флаг над дворцом, через тайные ходы, которые тут же и уничтожим, выйдем за первой стеной и отрежем руанцам путь отступления, – закончил он.

Город будет их, а мы получим полную свободу действий, – заметил генерал, предложивший данный вариант.

Именно так и поступили. Над дворцом повесили белый флаг, когда все люди покинули город. Узерас приказал ждать гонца адиссийцев с заявлением о капитуляции прежде, чем входить за пределы внутренней стены. Но гонец так и не пришёл. Тогда Узерас заподозрил обман и отдал приказ о полной боевой готовности. А сталлировцы вышли за пределы города и отрезали арессийцев от внешнего мира. Теперь уже руанцы оказались в осаде опустевшего города со скудными припасами, рассчитанными на два-три дня (полагались на поставки извне). Узерас попытался пробиться из города, но это «мероприятие» не увенчалось успехом: из-за сломанной стены сталлировцы видели всё, что делали арессийцы. Тогда генерал приказал обыскать город, ведь должны же были адиссийцы как-то выйти из Сталлира. Но все проходы и тоннели были завалены и уничтожены, адиссийцы не оставили арессийцам шансов на бегство.

Через два дня закончилась еда у арессийцев. На следующий день не осталось воды. Узерас ждал штурма, и ночью адиссийцы ворвались в Сталлир. Понимая неизбежность поражения, руанский генерал приказал жечь город и всё, что в нём было. Узерас выстроил своих солдат клином, возглавив его, и бросился на адиссийцев. Его меч горел, и этим мечом он сражался со своими врагами и бросал их в огонь. С мужеством преодолев все препятствия, обгорелый руанский генерал вместе с семнадцатью солдатами из пяти тысяч осаждавших выбрался из Сталлира. Они бежали от пылающего города и уже на следующий день достигли аванпоста руанской армии, откуда отправили гонца с известием о случившемся, а генерал Узерас скончался от полученных ожогов.

Руан III Воитель был в ярости. Он проиграл Сталлировскую войну и так позорно! Но всё же он нашёл в себе силы пойти на мир со Сталлиром и вручить Узерасу посмертную Медаль Арсия, а остальным семнадцати солдатам Медаль за мужество (вторая награда по престижу и значимости после Медали Арсия).

Сталлировский мирный договор обязывал Руанскую империю не препятствовать торговли и связи Сталлира с другими государствами, свободный въезд сталлровцам в империю по предъявленному документу, подтверждавшем гражданство Сталлира. Сталлир же всего лишь должен был платить десятую долю от продажи Руанской империи и не вступать в войны против Руанской империи.

***

Уже после смерти Руана III, Ларуское царство стало готовиться к войне, но мирный договор не давал им начать войну. Руан IV тоже готовился к войне, хотя вся эта подготовка ушла на подавление Восстания беженцев под предводительством Кранта. После Войны империй все силы Руан III направлял на восстановление империи, и таким же было наследство Руана IV. Но Восстание беженцев откинуло вновь экономику империи назад и заставило заняться императора объединением народа сначала внутри страны, а затем уже за её пределами. Восстание беженцев или восстание Кранта, кто как называет, было одним из самых опасных для Руанской империи восстанием и самым обнадёживающим для всех остальных. Империя была на волосок от гибели, но Руан сумел перехватить восставших у границы Арессии и Адиссии, а его генерал Тунор, сын Угнуса и убеждённый патриот своей Родины, добил остатки войск.

***

В атаку! – кричали повстанцы, выскакивающие из засады на руанцев.

В атаку! – повторяли остальные. И громили руанцев. Так они подошли к охраняемой тысячами солдатами границы территорий Арессии и Адиссии. Они остановились у границы в лесу.

Нам нужен план, – сказал предводитель повстанцев Крант, – руанцы стоят вдоль границы в три ряда, – продолжил он, – это делает так, что их кажется больше чем на самом деле. В некоторых местах на протяжении двух мидров4 нет солдат, но за ними наблюдают с специальных сторожевых башен. Поэтому туда мы и атакуем большей частью наших сил, – он немного подождал в ожидании реакции своих товарищей, но те ничего не сказали, так как знали ум и гениальность своего предводителя, – это будет отвлекающий манёвр, – продолжил Крант, – они не допустят, чтобы мы прошли на территорию Арессии и отправят туда большую часть своих солдат. Тогда мы атакуем ослабленные части границы и прорвёмся.

А если они догадаются о нашей тактике? – спросил кто-то из повстанцев.

Они будут вынуждены отправить туда солдат, иначе мы пройдём в территорию Арессии без боя.

Да-да, ты прав, – согласился этот кто-то.

Они выбрали добровольцев для отвлекающего манёвра, а остальные должны были проводить основную атаку. С криками и вооружением они выбежали из леса в сторону неохраняемой части границы территорий Арессии и Адиссии. Солдаты на сторожевых башнях, увидев приближающихся повстанцев, сообщили об этом главнокомандующим, и те отдали приказ атаковать их и не дать пройти на территорию Арессии, тем самым ослабили границу в защищённых местах. Повстанцы подождали, пока руанцы отойдут достаточно далеко, и атаковали ослабленные места границы, таким образом они вошли на территорию Арессии, но потеряли много бойцов. Не смотря на всё это, они пришли на помощь своим друзьям, которые ещё сражались. Благодаря подкреплению повстанцы победили, но тут… на них обрушиваются откуда не возьмись руанские солдаты. Повстанцев окружают, и выходит сам Руан IV.

Ну, здравствуй, Крант! – сказал он, якобы приветствуя предводителя повстанцев, – Давно я ждал нашей с тобой встречи! Склонись перед своим императором! – приказал Руан.

Ты – не мой император! – крикнул в ответ Крант, схватив меч и атаковав Руана. Тут он получает удар мечом в спину и. падает на землю.

Какая жалость! – сказал с притворённой грустью Руан, – вы лишились предводителя, продолжил он, но тут Крант из последних сил кидает в Руана свой меч и падает на землю окончательно. Меч пролетает рядом с головой Руана и роняет его в плечо, – Ааа! – вскрикнул Руан от боли и ударил мёртвого Кранта, – Убейте их всех! – приказал император. Через секунду приказ был исполнен. Руан даже не стал смотреть на это, а просто ушёл. Всех, кто участвовал в восстании или помогал повстанцам, преследовали.

Но даже после смерти Кранта его последователи собрались и выбрали нового лидера. Им стал Рогрот. О Рогроте, Новом (аредийский5), не сохранилось никакой информации, даже имени (его прозвали Рогротом после выборов). Он повёл крантцев к Сталлиру, где просил о помощи:

Я – Рогрот [он не называл своего имени], прошу о том, чтобы Сталлир принял тех, кто недоволен Руаном и его политикой! Я прошу о помощи у благосклонных адиссийцев!

Мы с трудом отбились от Руана, и мы не собираемся снова навлекать его на себя! Один раз мы уже потеряли многое, и мы не допустим, чтобы мы потеряли всё! Мы не поможем вам, ибо это навредит нам! – отвечал сталлировский наместник (после ухода Адаса, Сталлиром стал управлять наместник, хранивший верность своему королю)

Но лишь вместе мы можешь вернуть Адиссии её свободу, потерянную так быстро!

Какое тебе дело до свободы Адиссии? – возмутился Ларнас, немного постаревший, но, несмотря на это, ставший сталлировским наместником, – Ты не из адиссийцев! Ты не с нами! Мы не обязаны помогать тебе!

Если вы хотите до конца дней пробыть в этой, этой, – Рогрот, озлобленный ответами Ларнаса, это человека лет семидесяти, седого, но не лысого, обладавшего короткой бородой и усами, тоже седыми, немного сгорбившегося, из-за чего кажется, что его рост около 1,6 лекра (ле), захлёбывался гневом, удивлением и разочарованием, – добровольной тюрьме, то и оставайтесь! Радуйтесь, что никто вас не тронет, пока других людей избивают, грабят, истребляют, развращают, насилуют! Радуйтесь, что о вас не вспоминает Руан, что он не обращает внимания на вас, а обратил свой взор на другие страны и города, на других людей!

Никто не смеет называть Сталлир тюрьмой! – разгневался Ларнас.

Вы – жалкий старик, который ослеплённый горем потери наследника Адаса и короля Адиссии, который, отстоявший независимость Сталлира от Арессии, боится, что о нём вспомнят, что его труд окажется напрасным! Вы думаете, что защищаете свой город, своих людей, но это – не так! Поодиночке Руан нас всех перебьёт, только, действуя вместе, мы сможем дать отпор ему! – кричал Рогрот, который уже не мог удержать своего гнева, удивления и разочарования.

Уходите отсюда, пока вам дают шанс! Если через 5 секров вы тут будете, то мы откроем огонь по вам! – орал человек, которого только что назвали жалким стариком.

Рогрот, удручённый всем, что произошло, повёл своих людей в Ардонию, маленькую деревушку, находящейся севернее Градграда, второго города, который так и не потерял свою самостоятельность, где-то на 500 мидров. Но не сразу. Сначала он отступил на юг, к Терро, который стал брать штурмом. Руан, не желая терять эту важную крепость, отправил на помощь своим людям в Терро одного из лучших своих генералов. Это был Тунор Кровавый. Он был истинным арессийцем и патриотом своей родины, которой служил всеми возможными способами. Любой приказ своего императора он исполнял безукоризненно, даже не думая как-то воспротивится. Если бы у него был сын, и ему приказали бы убить его во благо империи или императора – он убил бы. Несмотря на свой бездумный патриотизм, он был отличным тактиком и воином. Никто не мог одолеть его в рукопашном бое или в бое на мечах, кроме самого императора. Он был крупным, сильным (носил вес до 100 батусо6), высоким (2 лекра (2 ле)), зеленоглазым, с каштановыми волосами. Его крючковатый нос и все перечисленное выше – точно соответствовало всем стереотипам об арессийцах. Не все маги 4-го уровня одолели бы его.

Рогрот штурмовал Терро. Это было просто, потому что Руан снёс внешние стены, оставив только окружающие дворец. Несмотря на это, он уже три недели тут стоял. Руан, уверенный, что после смерти Кранта восстание не опасно, отправил Тунора лишь после того, как узнал о прорыве к стенам, защищающим дворец, того самого, в котором Руан короновался, в котором он победил и низвергнул короля Адиссии Адаса II.

Бейте! Сильнее! Ещё сильнее! – приказывал Рогрот своим людям, пробивающие стены, отделявшие дворец от остального города. Это были белоснежные, чистые, все в крови, широкие, высокие, почти непробиваемые стены из натурального камня, стоявшие здесь ещё со времён деда Адаса I Великого, князя Терро, Куронира. Решив, что пробить эти стены невозможно, крантцы стали штурмовать ворота, – Дайте мне пройти! – наконец сказал Рогрот, которому надоело, что усилия его людей бессмысленны. Взяв таран, Рогрот стал бить им со всей своей силы, и говорят, что стены трещали под ударами Рогрота, что звуки ударов услышал ещё Тунор, находясь за 100 мидров от Терро, который по ним сориентировался в местоположении. Не выдержав ударов, ворота сломились и открыли проход ко дворцу. Последователи Кранта ворвались на территорию дворца, но тут их ждал не приятный сюрприз. Руанцы не теряли время и увели женщин и детей на огороженную территорию, нацелив на них всё своё оружие.

Сдавайся! – предложил терронский генерал, – Или мы убьём их! – продолжил Арут, указывая на женщин и детей.

Вы безжалостны! – утверждал Рогрот, – Вы их убьёте в любом случае!

Возможно, – не отрицал Арут, – Но у вас нет другого выбора!

Есть у нас выбор! – заверил себя Рогрот и, обратился к своим людям, – Мы можем сдаться, но мы не спасём ни себя, ни этих людей, ни других людей от смерти или гнёта Руана! Мы можем сражаться и спасти хоть кого-то и освободить других людей от Руана! Так что мы выберем: подчинение или свободу?

Свободу! – отвечали все, и началась битва.

Не ожидавшие такого выбора арессийцы не успели выстрелить по восставшим или по пленным. Крантцы начали прорываться к пленным, тогда арессийцы прибегнули к своей излюбленной тактике – они спрятались в гуще женщин и детей, зная о том, что восставшие не посмеют тронуть этих людей. Но Рогрот и другие повстанцы забыли о чести, думая лишь о мщении. И началась резня всех без исключения со всех сторон у стен Королевского дворца. В этой резне погибли многие, никого не брали в плен, никого не пытались освободить. Выжившие повстанцы были окрашены в красный цвет. Даже Рогрот был в тёмно-красной одежде. Даже его светлые, блондинистые волосы были красны, его меч не блестел белым, его загорелое лицо было в крови. На его одежде были видны остатки какого-то человека, но, скорее всего, это были остатки нескольких людей. Он только хотел крикнуть: «Победа!», но вдруг опомнился, он вдруг вспомнил, кого он резал. И вместо этого он, войдя в тронный зал, встал на колени, пал ниц лицом и зарыдал. Он ревел так громко, что все выжившие чуть не оглохли от его плача. Его слезы смешивались с кровью убитых и текли дальше, окрашивая всё в красный. Только потом повстанцы поняли, что их первые секунды презрения к плачу по погибшим арессийцам глупы. И они зарыдали вместе со своим предводителем. Плакали они недолго, но именно тогда Терро получил второе название: Плачущий Город. Именно на этот плач и пришёл Тунор. Его армия вышла неожиданно, посреди белого дня, сразу после окончания битвы. Его свежие силы обязаны были одержать верх, тем более, что крантцы уже сделали всю работу: разрушали внутренние стены и истощились. Услышав о приближении арессийцов, Рогрот немедленно встал, утёр слёзы, взял свой меч, вышел из дворца, собрался с силами, вооружил остальных выживших, и, как будто ничего не произошло, побежал навстречу коннице, лучникам и другим воинам Тунора, которые были в большинстве, сильнее и менее уставшими. Но, даже при таких условиях, повстанцы одержали победу. Сила мужество, отсутствие страха смерти после того, что они сделали, помогли им. Даже спёкшаяся кровь на них кровь им не помешала.

Арессийцы же были в большинстве случаев эгоистами. Их самовлюблённость была характерна для их народа ещё с древних времён, до рождения магии. Их больше волновала собственная жизнь, чем амбиции императора, поэтому, увидев краем глаза готовность биться до смерти, порядок в рядах их был нарушен. В страхе перед бесстрашием они отступили, лишь немногие сражались. Отступая, арессийцы топтали своих же людей, кони давили своих и чужих всадников, падая от стрел и мечей. Тунор кричал:

Предатели! Вы предали императора! Вы предали себя! Вернитесь, если хотите сохранить свою честь! Вернитесь, если хотите защитить честь империи!

Сам Тунор стоял и сражался с немногими сотнями повстанцев, окружённый лишь самыми преданными людьми.

Итак, из всех тысяч арессийцев и нескольких сотен повстанцев остались несколько десятков и с той, и с другой стороны. Тунор возглавлял арессийцев, стоя перед ними, а Рогрот – перед крантцами. В конце концов их мечи столкнулись. Но прежде, чем начать битву, они остановили битву между своими людьми:

Прекратить битву! – приказал Тунор.

Остановите сражение! – одновременно просил Рогрот.

Ты и есть, значит, новый предводитель повстанцев? Приемник Кранта? Освободитель? – спрашивал арессийский генерал с оттенком презрения и насмешки.

Я – Рогрот! Я освобожу Земли Власти от Руана!

Ха! Что ты считаешь свободой? Возможность делать всё, что угодно? Но тогда наступит хаос и разруха, ибо, если я захочу сделать что-нибудь, а другие люди что-то, что помешает моим желаниям, то начнётся битва между нами. А битва есть разрушения, смерть и хаос. Тебе придётся контролировать людей, чтобы не было беспорядка и разрухи. А это означает ограничение свободы. Тогда твою цель дотичь невозможно.

Заткнись! – атаковал с этим криком Рогрот своего противника. Набросившись на него с мечом в руках, он рассчитывал застичь Тунора врасплох или задавить своей силой. Но Тунор недаром был одним из лучших воинов империи. Заметив лишь маленькое движение со стороны Рогрота, он схватил свой меч и отбился от атаки. Тогда последовал удар с его стороны. Нанося удары то справа, то слева, Тунор оттеснил своего врага к людям, сформировавшим круг.

И это всё, на что ты способен? – с наглостью бросил генерал. Тогда Рогрот атаковал напрямик, нацелив остриё меча точно в живот этого арессийца. Тунор отскочил, Рогрот промахнулся и прошёл некоторое расстояние. В этот момент арессийский генерал выбил меч из руки своего противника, ударив по его кисти. Но Рогрот не растерялся: он ударил Тунора другой своей рукой прямо в живот, пока проходил мимо него. Тунор согнулся и на какое-то время перестал дышать, предводитель повстанцев незамедлительно воспользовался этим: быстро подбежав, он завернул руку генералу Руана, в которой был меч, откинул меч подальше. Держа таким образом Тунора и схватив его вторую руку (одной рукой, ведь вторая была серьёзно ранена), он спросил с презрение и усмешкой, в которых были слышны отголоски мести:

А это всё, что можешь ты?

Нет! – решительно вскрикнул Тунор, после чего подпрыгнул, ударив ногами Рогрота между его ног, а затем по его вставшему на колени телу со всего маха ударил в поддых. Никто из крантцев не посмел и пошевелиться. Даже арессийцы, у которых подлость была в крови, не шелохнулись без приказа Тунора.

Вот он – ваш лидер! Вот он стоит на коленях передо мной! – объявлял всем восставшим Тунор.

Тут Рогрот собирается вновь с силами и, когда Тунор развернулся, чтобы нанести решающий удар, резко встаёт, ударяет в нос своему противнику, а потом ещё и в зубы. Оба оказались ошеломлены. Тунор схватился за свой кровавый нос, немного дёрнул с громким хрустом, после чего сплюнул на землю свою кровь, смешанную со слюной. В одном из плевков находился зуб Тунора. После всей этой процедуры он попытался рукавом вытереть кровь с лица, но только размазал её уже по всему лицу.

Оклемавшись, они оба атаковали друг друга. Рогрот ударил в лоб Тунора, а Тунор, не оставшись в долгу, – по рёбрам. Рогрот нанёс удар снизу в челюсть, Тунор отошёл аж от такого удара. После этого он получил сам удары по груди и схватился за только что нанесённые раны.

И кто из нас стоит теперь на коленях? – унижал Рогрот своего врага. Но Тунор держал чуть ниже рёбер, за доспехами кинжал, который сейчас удачно, осторожно и незаметно вынул. Юрко вскочив, он нанёс удар кинжалом под рёбра Рогроту и отпустил руку. После этого Рогрот был не в силах устоять на земле и пал на одно колено. Тунор тоже истощился и снова опустился на колени. Оба слабые, бледные, но все в крови и раненые, они стояли вот так, но Тунор, имевший в самом начале поединка больше сил, передохнув, встал (но было видно, что он еле держится на ногах) и пристальным взглядом стал смотреть за Рогротом, у которого уже темнело в глазах. Весь в синяках и крови Рогрот уставший, обессиленный, ослабевший не мог просто так проиграть. Он терпел всю боль, что видел и чувствовал, как терпит и сейчас. Он, почувствовав, что в нём открылось второе дыхание, резко схватил Тунора за ноги и потянул на себя, упав сам. Тунор, так же ослабевший, не смог сопротивляться и упал лицом в грязь. Рогрот схватился за вставленный Тунором кинжал, вынул и воткнул уже хозяину этого кинжала в спину, сначала встав, а потом и упав рядом с арессийским генералом. На этот раз в глазах потемнело у обоих. Арессийцы и крантцы быстро подбежали к своим главам и оттащили друг от друга. Восставшим пришлось выйти из Терро, а арессийцы стали оказывать помощь Тунору и отправили гонца с вестью императору.

Руан быстро узнал о том, что произошло. Он немедленно потребовал, чтобы голова Рогрота свободно висела на колье, а тело гнило, валяясь на земле без могилы. Тунор, естественно, заверил императора, что выполнит его приказ (в принципе это и произошло).

Три недели прошло, Тунор и Рогрот восстановились, и оба жаждали мести. Повстанцы отступили в Ардонию. Арессийцы же сидели в Терро, опустевшем, покрашенном в бордовый, порушенным. Как только их генерал восстановился, они отправились в путь, в погоню за крантцами, которые лечили своего лидера по пути в Ардонию – маленькую деревушку, севернее Градграда на 100 мидров.

Рогрот поднял флаги Градградского королевста, Адиссийского королевства и Тарана, чтобы все знали, против кого они воюют и за кого воюют. Он приказал соорудить из всего, что годно для защиты деревни, стены. Тунор узнал о сокращении численности восставших и обо всех их действий, поэтому он поторопил сборы новой армии, получив подкрепление от арессийского императора.

Всего через неделю Тунор увидел баррикады Рогрота. Приглядевшись, он заметил флаги врагов империи и в гневе убил одного из сержантов. Немедленно отдал приказ о штурме деревни. Солдаты тут же взяли таран, которым начали бить по этим странным стенам из всего, что нашли ардонцы. Люди, немногие из тех, кто сражался при Кранте, но многие, кто присоединился позже (терронцы, сталлировцы, градградцы и другие), стояли за этими стенами и держали их, чтобы никто из арессийцев не вошёл в деревню. Но их усилия не помогли, так как, заметив, что солдаты не справляются, Тунор лично взял таран в руки и начал колотить им по стене. Под его ударами люди отлетели этак лекра на 20, лишь Рогрот стоял и держал всем телом стену. Тунору надоело просто так тратить силы и взял себе в помощь самых сильных из своих солдат. Три раза они ударили в том месте, где стоял Рогрот, пока остальные люди вставали и осознавали, что происходит (хотя они и могли бить в другом месте, но Тунор не хотел признавать своё поражение нигде и никогда). На четвёртый удар Рогрот отлетел на 5 лекров, а с пятого раза стена всё-таки была прорвана. Все арессийцы ворвались в деревню и начали поджигать её (в основном стояли за мечниками и лучниками маги и поджигали здания, людей). Началась Ардонская битва, завершившая Восстание Кранта.

Всё без разбора уничтожали арессийцы, будь то домом, деревом, мальчиком, девочкой, девушкой, стариком, женщиной, камнем, садом или животным. У арессийцев было численное преимущество, и вскоре все боеспособные мужчины Ардонии были убиты. Кто-то сражался, держа меч в зубах, в ноге, кто-то, оставшись без конечностей, кусал или бил головой арессийцев. Лишь Рогрот и его брат, Крооронтий не были ранены. В конце концов Рогрот прорвался к Тунору, который уже после Терронской осады по праву носил прозвище Кровавого. Их битва началась с небольшого диалога.

Давно не виделись! – сказал Тунор. – Я вижу – ты всё так же заждешь мести!

За что? За то, что я победил тебя в Терро? – насмехался Рогрот.

Ты победил? – не ожидал Тунор. – Я победил! Я тебя вырубил и изранил там, я тебя одолел!

Но и я тебя изранил и повалил. Как что, это была ничья, – заключил, усмехаясь Рогрот. Тунор не мог не признать за собой победу, поэтому он набросился на Рогрота, который тут же отошёл и кинул меч в Тунора. Меч застрял в левой руке Тунора, который вскрикнул от боли и быстро выкинул меч подальше. Рогрот схватил свой меч и сам атаковал Тунора, но тот увернулся и отрубил правую кисть Рогрота с мечом в ней.

В детстве мы были друзьями! В детстве мы оба служили империи, но ты её предал! – проговорил Тунор.

Я и служу империи! – услышал Рогрот. – Но император, которому ты служишь, – не империя!

Ложь! – атаковал арессийский генерал, не понимая того, что он произнёс. Рогрот увернулся, держась за раненую руку.

Руан добивается этой войной власти! Он думает править всеми Землями Запада! А это, если и возможно, то ненадолго!

Император – правитель империи, он – лицо её!

Тогда лицо империи ужасно! Император показывает только жестокость, ненависть к остальным народам, властолюбие! Он унижает арессийцев в глазах других народов! Он – предатель! Он начал эту войну, чтобы добиться большей власти!

Ты лжёшь! – выкрикнул генерал. – Император начал эту войну, чтобы сохранить мир!

Ты сам понял, что за бред ты несёшь? – пришёл в замешательство лидер крантцев. – Начал войну, чтобы сохранить мир? Как война может сохранить мир? – он еле держался от боли в руке. – Это Руан тебе наплёл?

Он начал войну, которая и так без него бы началась! Он начал войну раньше, чтобы закончить её раньше! Конфликт между Прудией и Тараном, не имеющих общих границ, перешёл бы во всезападную войну в любом случае!

То есть он начал войну, чтобы она не началась позже?! – разозлился и удивился Рогрот. – Вот такой вывод можно сделать из твоих слов!

Тут Тунор не выдержал и вновь набросился на своего врага. Рогрот раненый, ослабевший (из-за большой потери крови) увернулся, но потерял равновесие и упал. Немедленно воспользовавшись замешательством и слабостью своего противника, генерал ударил его и сломал ему ноги. Рогрот сдержал крик боли:

Я до сих пор служу империи! Руан – воплощение и подтверждение всех стереотипов о арессийцах! Арессийцы – жестокие? Да, ведь их император жесток! Арессийцы – властолюбивые? Да, ведь их император властолюбив! Он унижает империю и свой народ! Он опускает их авторитет! Он – истинный враг империи!

Рогрот поплатился за свои слова. Тунор, озлобленный этими словами в адрес его императора, в порыве преданности и гнева пронзил человека, которого называл в детстве другом и товарищем. Рогрот, опираясь на руки, встал на колени и прошептал: «Я – слуга Родины, я – не слуга её правителя». И пал на землю приемник Кранта…

Его брат Крооронтий во время их битвы защищал невинных детей в одном бедном деревянном домишке, ведя неравный бой со всё прибывающими арессийцами. И наконец он добил последнего из вошедших и посмотрел в окно, когда Тунор пронзил Рогрота. Крооронтий вскрикнул: «Нет!» Это был долгий и протяжный крик. Но Крооронтий быстро собрался с волей, взял свой меч, брошенный на землю мочится в крови убитых арессийцев, и встал. Он вышел из дома и побежал на Тунора, который наслаждался победой над «врагом империи». Крооронтий набросился на арессийского генерала со спины, ранив его в спину. Тунор повернулся и поднял меч вверх, намереваясь ударить. В этот момент Крооронтий ударил своего противника между ног, тот от неожиданности и боли выпустил меч и встал на колени. Крооронтий отправил своего врага, как мы бы сказали «в нокаут». После этого он взял бездыханное тело брата и понёс на себе, приказывая отступить.

Оставшиеся в живых люди шли на Северный полуостров, который ещё был свободен от Руана. Они отступали на север долго, убегая от погони Тунора, который серьёзно изменился. Тунор получил помощь от арессийского императора и захватывал по дороге весь полуостров, что и являлось причиной, по которой он не смог уничтожить остатки восставших. Повстанцы же создали Союз по борьбе за свободу, который действовал обычно ночью, грабя лишь руанских солдат или их уничтожая. Союз долго не давал покоя, но с помощью Ларуского и Гранидорского княжеств своего добьётся. Он отвоюет независимость от арессийцев.

***

Тунор после Ардонской битвы явился к Руану, желавшему отблагодарить своего генерала.

Я тебя поздравляю, Тунор! – начал император. – Ты смог! Ты уничтожил повстанцев! Ты спас империю! Ты – первый имперский герой! Поздравляю! Теперь ты – генералиссимус!

Спасибо, мой император! – ответил ни капельки не польщённый новый генералиссимус. – Я польщён. Но одна заслуга, которую Вы мне приписывайте, не осуществлена! Я не смог… – Тунор испугался реакции Руана на свои следующие слова, – уничтожить повстанцев. Они скрылись.

Ну, что же, маршал, – сдержал свой гнев Руан, – я не удивлён. Уходи!

Мой повелитель! Прошу Вас! – умолял Тунор. – Ответьте мне на один вопрос!

Ты ослушался приказа?! – негодовал руанский император.

Простите меня! Но, умоляю, ответьте на один вопрос! Другого шанса увидеть Вас в этом величественном плаще и удостоится аудиенции с Вами у меня не будет!

Говори, генерал-лейтенант, – сжалился император.

Благодарю! – встал с колена Тунора. – Если позволите узнать причины начала наших завоеваний, то…

Я дал тебе возможность задать вопрос! Только вопрос! – прервал Руан. – Задавай, а то понижу обратно до генерал-майора!

Почему, зачем мы начали войну, каковы цели войны?

Хм, – усмехнулся император. – Странный вопрос, ну, что же, ты заслуживаешь доверия для того, чтобы я раскрыл эту завесу тайны, – начал ответ Руан. – Дело в том, что Прудия и Таран не имеют общих границ. Как они ссорятся и конфликтуют, неведомо никому. То ли из-за союзников, то ли ещё от чего-то, но факт в том, что в их конфликты втягиваются их союзники. А они своих, и война становится всеобщей. Я вспомнил одну мудрую мысль: «Чем раньше начнёшь, тем раньше закончишь». Я последовал эту принципу.

То есть, мы начали эту войну, чтобы она не началась позже? Мы начали эту войну, чтобы предотвратить другую? Война, мешающая начаться другой войне? – был поражён Тунор.

Я ответил на твой вопрос! – кричал Руан. – А теперь, – Руан сделал краткую паузу, – прочь!

Тунор поспешно ушёл. После этого он вспомнил слова Рогрота в Ардонии. Последние слова Рогрота он тоже помнил и последовал им. Он начал распространять правду среди арессийцев, адиссийцев, прадийцев и других народов Руанской империи. Он создал и возглавил Патриотически-революционное движение, но никто не знал своего лидера в лицо, ибо Тунор действовал скрытно, ходя на собрания Движения в плаще с капюшоном. Окончательно бороться против Руана его убедил, так называемый, «приказ верности». Он был издан в связи с армейской реформой, которая заключала в себя тест на верность и патриотизм империи.

Вот сам «приказ»: «Каждый военнослужащий и/или военнообязанный (юноша от 16 лет) должен пройти тест на верность, покорность, патриотизм и служение нашему великому императору Руану IV. Доказать свою преданность можно по-разному: погибнуть, защищая страну, уничтожать угрозы для империи (люди, чьи действия направлены против государства, императора или его семьи и другие), убить своего первенца или дочь. Погибнув, защищая империю, вы не сможете принести больше пользы империи, а империи нужны солдаты. Поэтому погибнуть можно только после выполнения других способов доказательства вашей верности. Убив своего первенца, вы лишаете империю будущего воина, именно поэтому его можно убить, если он – не трудоспособен, если у вас есть другие сыновья, что могут отслужить в армии. Убив свою дочь, вы не причиняете империи никакого вреда».

Тунору пришлось убить собственного сына, но он удочерил дочку пленницы, которая не могла помочь своей дочери и воспитать её. Она заменила ему родного сына. Он внушил ей истинный патриотизм и научил всем премудростям воинского искусства. Её он назвал Рогродзой в честь Рогрота.

***

После Восстания беженцев Руан IV ввёл жёсткий контроль границ и увеличил присутствие войск в империи. Он начал скапливать войска у границ, и Ларуское царство тут же потребовало их убрать, а в случае отказа грозило начать их силовой разгон. Император отвёл войска, осознавая свою неготовность к новой войны, но решил продемонстрировать их силу и профессионализм на Градграде.

Руанский император обвинил Градград в пособничестве, сотрудничестве с восставшими и предоставлении им убежища. Он бегло составил список участвовавших в восстании «военных преступников, обязанных ответить по закону Руанской империи». Но градградский король Неостр I, естественно, отказался выполнять данное требование, поражаясь, откуда у Руана точный список участников Восстания. Тогда Руан подвёл войска к стенам города и снова предъявил свои требования, угрожая войной, если Неостр откажется. Ответ был тем же, и Руан приказал начать штурм внешней стены. Та поддалась от первого же удара, и все войска полетели на заострённые колья. Император приказал прекратить штурм и начал засыпать «колья». Маги пытались переместиться в город, но королевские волшебники блокировали магию. Император взял город в осаду, но от неё не было толка: Градград ещё до Войны ради мира жил на самообеспечении. Очередной штурм не принёс желаемого результата: стены были настолько толсты, что выдерживали два взрыва обычных бочек пороха. Тогда уже Неостр выступил, и его верные войска переместились в тыл врагу. Ворота города открылись, и оттуда вышли градградские войска. Руанцы оказались окружены и к вечеру полностью разбиты. Руан бежал с поля брани и прислал к Градграду гонца с предложением о мире. Король Градграда потребовал личного присутствия руанского императора для подписания мира. В противном случае Руана можно будет оправданно называть Трусом.

Я прибыл, но не потому, что ты звал меня, а потому, что не должно императору бежать от битвы, – говорил Руан при встрече с Неостром.

Отличное оправдание, – похлопал ему градградский король. – Но твои гордость и фальшивое достоинство не помогут тебе сейчас, – ехидно улыбнулся король.

Если я не смог стереть твой город дотла, то это сделает кто-нибудь другой, – заметил угрожающе Руан.

Это вряд ли будет: тысячелетия стоит Неприступный город, и с момента основания никто не может взять его, – возразил Неостр.

Но времена меняются, – нежно протянул император. – Технологии идут вперёд, умы рождаются, и кто-нибудь, быть может, завтра, найдёт способ воспользоваться технологиями и возьмёт твой град, – взглянул в глаза своему собеседнику Руан.

И всё же ты живёшь сейчас, – вернулся в реальность Неостр. – И ты не взял Город городов и признаёшь себя проигравшим, – подал бумагу императору градградский король. Руан вырвал лист из рук Неостра и прочитал договор.

Условия справедливы, – заметил Руан.

Я рад, что тебе понравилось, – усмехнулся король. – Тебе осталось подписать.

Где гарантии, что ты не изменишь его, когда я подпишу эту бумагу? – подозрительно взглянул на короля император.

Когда ты подпишешь, появится у тебя точная копия договора, и ни копию, ни договор изменить будет нельзя, – ответил Неостр.

Если ты лжёшь, – угрожал император, взяв перо.

Я не лгу, – заметил Неостр, и после того, как Руан закончил подписывать, договор раздвоился и образовал свою точную копию. – Да будет между нашими государствами, – протянул руку императору Неостр. Руан даже не взглянул на это предложение признать себя униженным и покинул градградскую землю.

Руан не оглашал условия Неосторовского договора (именно так его назвали, в честь составителя). Во всяком случае теперь градградцы получали автономию в Руанской империи, а Градград свободно общался со всеми Землями Запада, получал деньги на восстановление города, да ещё и сверх того, и от градградских купцов после предъявления доказательства гражданства в Градграде руанские солдаты отставали.

***

Руан IV умер, и на трон взошёл его сын Арсий. Коронация новогоимператора была назначена на следующий день, но вечером, в день смерти Руана IV, стража дворца, оказавшаяся почти полностью под контролем Движения, закрылась во дворце вместе с не коронованным императором. Всех стражников, не состоявших в ПРД, они убили и переодели в их форму своих подошедших соратников. Это был чётко организованный государственный переворот, в результате которого Руанская империя становилась республикой с равными правами у каждого. Но патриоты-революционеры не учли одного: Арсий был магом, и только маги могли помешать ему вырваться, а их было всего три на этом «задании». Император смог сбежать из дворца и выдвинул ближайшие войска к городу. Аргос был заблокирован, любые выезды из города были запрещены, введён строгий комендантский час, а коронация нового императора прошла в закрытом помещении.

Ко времени коронации Арсия II уже истёк срок действия мирного договора между Руанской империей и Ларуским царством. Новый Ларус объявил войну Руанской империи. У него были причины. Во-первых, Руан IV ещё при жизни начал план удара по Восстановленному Адиссийскому королевству с последующим нападением на Ларуское царство, а для этого стягивал войска к границам, что заставило Ларуское царство находится в полной боевой готовности. Во-вторых, во время перегруппировок руанские солдаты проходят по территориям царства, грабя и уничтожая, насилуя и убивая всех, кого ни встретят (в армии хромала дисциплина, голос офицера был ничтожен). 50 лет истекли ещё при жизни Руана IV, а его смерть послужила поводом для теракта на Арсия, что означало возможную политическую нестабильность в империи. Значит, внутри империи есть противники арессийцев, которым нужно лишь ослабление их армии и благоприятная почва для начала восстания, которое может перерасти в самую настоящую революцию. Трен III осознал это и стал готовиться к войне к ненавистной империи. Он стал помогать деньгами, обеспечивал революционеров и движенистов необходимым оружием и продовольствием, высылал тайно военных мастеров и учителей.

Новый император осознал возможность всеобщего восстания, революции. Но больше он боялся нового покушения и выбрал лично себе охрану. Арсий почти не бывал в народе.

Он ввёл наказания над непослушными солдатами вплоть до смертной казни. Арсий ввёл жёсткую цензуру: любые отсылки к восстанию, любой намёк на «правильность» Восстания беженцев, любое слово, которое не понравится цензорам, проверяющим письма, объявления, книги, свитки и прочие вещи, могло стать причиной для ареста человека. Не такой цвет одежды, неправильная походка давали повод для ареста на улице. Император следил лично за дисциплиной в армии: забыть оружие значило лишиться еды на день и получить пять ударов плетью. Несмотря на такую жестокость, Арсий улучшал условия службы: еда была домашней, сытной, для каждого солдата была своя койка, своя одежда.

Каждый день на центральные площади каждого города империи собирали народ, чтобы бургомистр зачитал объяснения императора, зачем он сделал то-то и то-то, что заставило его поступить так. Эта промывка мозгов и рассекречивание ячеек Движения с помощью специально созданных разведывательных отрядов помогли ему переманить многих на свою сторону, но недостаточно многих, чтобы на начало революции, ему помогли остаться на троне.