Между Сциллой и Харибдой Шекли Роберт

Глава 21

Аврора должна была встретиться с Эмилио в баре «Карнавал». Когда она вошла, Эмилио уже сидел там. Она облачилась в самый очаровательный из своих дорожных костюмов — короткий жакет, присборенный на бедрах, короткую юбочку, выгодно демонстрирующую чрезвычайно длинные стройные ноги манекенщицы, и шляпку с вуалеткой. Так хороша, что хоть съешь ее, но, как полагается модели, на тот холодный и бессердечный лад, который всегда заводил Эмилио.

Крупный он, этот Эмилио, мощный мужчина возрастом лет за тридцать, но притом блондин ирландского типа, вопреки своему испанскому имени. Одет не слишком изысканно, в коричневый габардиновый костюм из универмага Мэйси, а не из бутика.

Аврора не стала зря терять время, при необходимости она могла держаться крайне прямолинейно.

— Эмилио, мне очень жаль, непредвиденные обстоятельства. Мне придется ненадолго уехать.

Как ни странно, Эмилио ожидал чего-то в этом роде. И все же изобразил на лице соответствующее удивление.

— В самом деле? А что случилось?

— Еду работать в Париж. Меня только что вызвали.

— Во французский Париж?

— Именно. Улетаю утром.

— Завтра утром?

— Да. Сумасшедший дом какой-то, правда? Но ты же знаешь Макса!

— Весьма внезапно, — заметил Эмилио. — Тебя кто-нибудь проводит?

— Фактически говоря, да. Макс подрядил частного детектива, чтобы тот сопровождал меня.

— Частного детектива? — Эмилио негромко присвистнул. — Смахивает на то, что ты и вправду очень нужна Максу.

— Он такой дурачок! — улыбнулась Аврора.

— Ну что ж тут скажешь? Ужасно не хочется тебя отпускать. Все одно прими поздравления, детка. Как Макс провернул это дельце?

— Толком не знаю. По-моему, он давно работал в этом направлении.

— Это имеет отношение к слухам насчет слияния Макса с «Дартуа»? — поинтересовался Эмилио самым невинным тоном.

— А ты где об этом слыхал? — воззрилась на него Аврора.

— Знаешь же, земля слухом полнится, — пожал Эмилио плечами.

— Я дел Макса не знаю, но это меня не удивило бы.

— Ну, ладно. На обед-то у тебя время есть? Или хотя бы на глоточек-другой?

— Ты же знаешь, я бы с удовольствием, — ответила Аврора, — но у меня и вправду еще масса дел. Позвоню, когда вернусь. А пока жди открытку из Парижа!

Она торопливо чмокнула его в щеку, грациозно помахала ручкой и упорхнула. Подозвав такси, швейцар усадил Аврору в машину и положил туда же ее чемодан. Эмилио проводил отъезжающее такси взглядом, улыбаясь, но отнюдь не от радости.

Эмилио осушил бокал, расплатился и направился к телефону в конце стойки, чтобы кое-куда позвонить Поговорив пару минут, покинул бар и на такси поехал в офис АБН. По пути снял свой крикливо-яркий галстук и причесался по-другому, так что на Уорт-стрит из машины выбрался рядовой гражданин, а не уличный повеса с вульгарным вкусом, воспитанным на фильмах Микки Рурка.

Старший инспектор Аллан Вудроу — долговязый, с впалой грудью — праздно дожидался приезда Эмилио в своем кабинете за письменным столом, заваленным бюллетенями о числящихся в розыске.

— Так что же стряслось, Эмилио? — он поднял глаза на вошедшего.

— Дело Макса Розена. Наконец-то наметился сдвиг. Его подружка едет в Париж.

— И?

— Ну, по-моему, затевается что-то крупное.

— Например?

— Макс — оптовик. Полагаю, он налаживает канал сбыта кокаина во Франции.

— Возможно. И?

— Эта его дамочка. Она наверняка доставит ему часть продукта.

— Что ж, не так уж сложно организовать ее обыск на французской таможне.

— Повезет не она, а тот тип, что будет с ней. Частный детектив. Он повезет. Яснее ясного, для этого его и взяли. В роли ходока. И для охраны, когда товар окажется в Париже.

— Может, ты и прав, Эмилио. Но это еще под вопросом. Это ведь лишь предположения?

— Думаю, достаточно основательные, чтобы предупредить Париж.

— Это не проблема. Мы с ними уже работали.

— Однако я не хочу, чтобы они сцапали этих двоих на таможне. Пусть пропустят и организуют за ними слежку. Нет смысла арестовывать всего-навсего ходока, когда мы столько времени убили, разрабатывая это дело. Даже от подружки торговца наркотиками проку мало. Нам нужен сам Макс, кое-кто из его коллег, а то и рыбка покрупнее, если мы сможем до нее добраться. Хотелось бы поглядеть на тех, кто сбыл наркотики Максу.

— А ты уверен, что наркотики будут?

— Уверен. У меня свои источники. Так что насчет этого?

— Что насчет чего? Попросить Париж о сотрудничестве мы можем. Может, они даже организуют «хвост», если хорошенько попросить. Чего еще ты хочешь?

— Хочу отправиться туда лично. Я разрабатывал Макса Розена почти два года. Хочу поучаствовать в облаве — Эмилио, ведь ты даже не знаешь французского!

— Зато знаю, что делаю. Не верю я этим французам, они все провалят. Сколько уж раз они садились в калошу, забыл?

— Эмилио, мы и сами не раз садились в калошу.

— Я — нет. Я уж позабочусь, чтобы все прошло гладко. И хочу участвовать в финальной облаве.

— Извини, не могу санкционировать подобное.

— Тогда можешь дать мне отпуск?

— Что ты этим хочешь сказать?

— Я работаю под личиной довольно давно. Время брать отпуск. Полечу в Париж за свой счет.

— Эмилио, мысль явно неудачная.

— Просто подпиши мои бумаги, ладно? Я звоню в «Эр Франс».

Глава 22

В средине дня Найджел и Жан-Клод снова встретились в «Ля Пи Ажиль».

— Прежде чем перейти к дальнейшему, надо сделать пару вещей, — сказал Найджел. — Надо где-нибудь разжиться деньгами. У меня нет даже на метро. Зато есть идея.

— Какая же?

— Хоб прилетает завтра. Привезет товар с собой. Ясное дело, его подставили. Надо что-то предпринять.

— Позвони ему, — предложил Жан-Клод. — Ты ведь еще можешь пользоваться телефоном там, где остановился? Позвони ему и предупреди.

— Не пойдет. Ты же знаешь Хоба. Горячая голова. Он тут же вывалит все на того, с кем имеет дело с нью-йоркской стороны. Сделку аннулируют, и хорошо, если не аннулируют его самого. Давай обойдемся без него. А это припасем на другой раз с кем-нибудь другим.

— Ну и что? Зато Хоб будет в безопасности.

— Этого мало, старичок. Причина, по которой Макс платит ему так много денег за сопровождение женщины в Париж, заключается в том, что он, вольно или невольно, играет роль курьера. Весь смысл операции заключается в том, что Хоб должен доставить посылку во Францию. Если он этого не сделает, платы не будет.

— И мы останемся без денег, — задумчиво проронил Жан-Клод.

— Хуже того, глупая ты башка! Он не сможет оплатить свою фазенду. И потеряет ее.

— А-а, будет жаль, конечно.

— Жаль, да еще как жаль! И не только Хоба. Эта фазенда ведь и наша тоже.

— С чего ты взял?

— Ты же слышал, он довольно часто это повторяет. Эта вилла для всех друзей Хоба. Она принадлежит нам всем. Он понимает это совершенно буквально. Он считает, что обязан обеспечить место для жилья, но не считает его исключительно своей собственностью.

— Ну ладно, значит, вилла и наша тоже. И что с того?

— Эта фазенда — наша страховка, Жан-Клод, место, куда мы можем отправиться, когда пролетим по всем статьям, когда станем чересчур хилыми, чтобы нас наняли хоть на какую-то работу, и чересчур старыми и противными, чтобы привлечь хоть какую-нибудь женщину. Это место, где мы сможем бесплатно доживать свой век. Это наш дом престарелых, наши зимние квартиры, наша тихая гавань, единственное надежное пристанище, другого у нас никогда не будет. Наше место под солнцем. Наше! Вдолби это себе в голову. Не только Хоба. И наше тоже.

— Ты в этом уверен?

— Ты же знаешь Хоба. Ты довольно много раз слышал, как он говорит об агентстве и фазенде. И что же ты думаешь"?

Склонив свою узкую голову с зачесанными назад, набриолиненными черными волосами, Жан-Клод задумчиво шевелил губами. Кончик его кинжального носа дергался. Присмотревшись, можно было бы разглядеть мысли, выскакивающие на шиферно-серые дисплеи глаз. Он принялся вслепую шарить ладонью, и Найджел вложил в его пальцы одну из последних «Диск Бле». Настал критический момент.

Закурив, Жан-Клод выпустил сквозь ноздри две тоненькие струйки дыма. И выдохнул:

— Peste!

— Точно, — подтвердил Найджел.

— Думаю, ты совершенно прав в оценке характера Хоба. Это наш дом, хотя бы отчасти купленный на невыплаченную нам зарплату. И мы потеряем его, если Хоб не оплатит traspaso. Найджел, мы не должны лишиться своего места под солнцем!

— Согласен, — подхватил Найджел.

— Тогда все просто. Мы ничего не скажем, Хоб пронесет товар, все в порядке.

— Не так уж и просто, — возразил Найджел. — Этот Макс. Я его не знаю и после услышанного о нем ни капельки ему не верю.

— А что он, по-твоему, сделает?

— Да мне наплевать, что он делает. Я только боюсь, что он кинет Хоба.

— Comment? <Каким образом? (фр.)>

— Не заплатит ему.

Жан-Клод поразмыслил. Его лицо приобрело даже более зловещее выражение, нежели обычно.

— Это будет неразумно с его стороны.

— В сложившемся положении мы не можем повлиять на ситуацию. Но, думаю, мы должны кое-что предпринять, чтобы взять бразды в свои руки.

— Что же?

— Нам потребуется помощь одного из твоих друзей со дна общества.

— А-а, — сказал Жан-Клод.

Парижское дно обычно не выставляется на обзор туристов, не считая традиционных притонов на Монмартре и Монпарнасе. Кроме знаменитых памятников и менее знаменитых желтых домов, по всему городу расположены региональные центры организованной преступности. Рю Рамбюто вошла в фавор со времени постройки Центра Помпиду До того традиционным районом для наживающихся на мясе и промышленности был Ле Алле. Кафе «Валентин» на площади Италии — любимое местечко алжирских гангстеров Их вьетнамские коллеги сшиваются в кафе «ОА» на безымянной улице неподалеку от Авеню д’Иври и станции метро «Тольбьяк». У китайцев несколько собственных кафе недалеко оттуда, рядом с бульваром Массена у перекрестка с Келлерман. Корсиканские бандиты держатся подальше от Тринадцатого, предпочитая собираться в баре «Поло» на Пляс де Возг. Это главные районы на нынешний момент. Вдобавок имеется несколько интернациональных кафе, где с распростертыми объятиями встречают злодеев всех национальностей. Из последних наиболее известен ресторан «Лак д’Ор» в Бельвиль. Здесь, среди душных ароматов китайской кухни, современных апашей и головорезов со всего света наверняка ждет теплый прием. Сюда порой заглядывают даже латиноамериканцы, бросая свои обычные насесты в кабинке ресторана «Бразилия» близ Бурс. Именно в «Лак д’Ор» и направились Найджел с Жан-Клодом.

Официант узнал их, но по каким-то непостижимым причинам сделал вид, что видит их впервые. Был подан чай, после чего они заказали тарелку свиного шашлыка, чтобы перекусить и осмотреться. Большинство криминальных элементов заглядывает в «Лак д’Ор» хотя бы раз на дню. Это заведение представляет собой нечто среднее между школой-студией подонков и воровской биржей труда. Найджел не бывал тут еще ни разу, зато Жан-Клод чувствовал себя вполне уверенно. Даже не будучи преступником лично, Жан-Клод питал к ним симпатию и проводил в их компании массу времени, принадлежа к разряду людей, обожающих балансировать на краю пропасти.

— Помни, — сказал Найджел, — нам нужен человек, на которого можно положиться. Чтобы никакой самодеятельности. Он должен делать в точности то, что говорят. И, прежде всего, ни малейшего насилия. Я никогда себе не прощу, если с Хобом что-то случится.

— Да не волнуйся ты так, — огрызнулся Жан-Клод. — Я высматриваю вполне конкретного человека. Он сделает точно, как я скажу.

— Откуда такая уверенность?

— Потому что он женат на моей кузине Сабине… Да вот он!

Субъект, упомянутый Жан-Клодом, оказался среднего роста. Он обладал арабской внешностью и аккуратно подстриженной черной бородкой. Оливковая кожа. Черные, выразительные глаза Черный костюм и черный галстук. С равным успехом он мог бы рекламировать свою профессию неоновой вывеской. При виде Жан-Клода лицо его озарилось радостью. Он подошел, обменялись рукопожатиями, произнесли слова приветствий. Далее состоялось представление Найджела, после чего пришедший (звали его Хабибом) уселся и заказал чаю и тарелку фаршированных яиц. Перекинулись с Жан-Клодом семейными новостями. Затем Жан-Клод перешел к Делу.

— Ты сейчас работаешь?

Хабиб многозначительно пожал плечами, скривив губы: дескать, бывали времена и получше.

— У меня есть для тебя работа.

Приподнятые брови изобразили сдержанный интерес.

— Ты на этом не заработаешь ничего, кроме того, что я тебе заплачу.

Кивок.

— Гоп-стоп.

— Это дороже, — автоматически отреагировал Хабиб.

— Спокойствие, погоди, пока я доскажу, а уж после пытайся взвинтить цену.

Полуприкрытые веки показали, что Хабиб обратился в слух.

— Некая особа прибывает завтра вечером в аэропорт де Голля. Поздно Нам также потребуются услуги твоего кузена в качестве водителя такси — Али обойдется в дополнительную цену.

— У тебя что, не хватает приличия подождать и дослушать до конца? Ты берешь этого пассажира в аэропорту. Будешь держать табличку с его именем. Кроме того, я опишу его тебе. С ним будет женщина.

Хабиб шелохнулся, будто собирался заговорить.

— Это уже дороже, — вместо него подкинут Найджел.

— Твой кузен, — продолжал Жан Клод, — отвезет их в любую подворотню в Бельвиль или Порт-Руаяль, в какую захочешь. Ты знаешь район лучше, чем я. Ты отнимешь у муж чины багаж, но его самого обыскивать не станешь. Из багажа вынешь только некий пакет, который я тебе опишу Принесешь его мне, не распечатывая. За это я заплачу тебе пять тысяч франков.

Хабиб обдумал предложение, повертев его в голове так и эдак, затем сказал:

— Десять тысяч. И еще пять для Али.

Глава 23

В течение следующего получаса Хоб и Дорри по очереди названивали по домашнему номеру Авроры. И слышали авто ответчик Звонок в фотостудию, где она работала на этой неделе, тоже успеха не принес Никто не знал, где она.

Наконец Дорри в голову пришла светлая мысль.

— Она говорила, что есть в городе еще местечко, где она трудится время от времени.

— Где в городе?

— В Чайнатауне.

— Где она трудится? Что вы имеете в виду под трудом?

— Упражнения. По-моему, это называется «хатха-йога». По тону Дорри было ясно, что она ни за какие коврижки не стала бы подвергать свое тело столь тяжким и изнурительным испытаниям — во всяком случае, публично.

— А нельзя ли туда позвонить? — поинтересовался Хоб.

— Я толком не помню названия Но знаю, что зал находится на Мотт, рядом с Каналом.

Они оставили Келли в апартаментах Макса. Сидя в кухоньке и потягивая пиво, он ждал телефонных звонков, на случай, если Аврора все-таки объявится А Хоб и Дорри поймали такси в половине квартала от апартаментов.

Игровой клуб «Пять очков» располагался над большой китайской бакатейной лавкой на Канале, у перекрестка Мотт и Пелл-стрит Хоб и Дорри прошли через лавку, мимо груд бокчей и зимних арбузов, мимо китайских домохозяек в черных шелковых штанах и цветастых халатах с жесткими воротничками, расшитыми малиновым шелком, препирающихся из-за цены корня мандрагоры с жилистыми старичками, чьи лица напоминали морщинистые апельсины, а дети тем временем играли в проходах и жевали полоски вяленого мяса Толстый китаец мел посыпанный опилками пол, а под потолком медленно вращались лопасти больших вентиляторов Теплый, влажный летний воздух был напоен запахами соленых креветок и трепангов.

— А вы уверены, что мы пришли туда, куда надо? — осведомился Хоб.

Дорри развела руками.

— Вход в клуб вот тут позади.

Они прошли в глубь лавки, мимо бочек с акульими плавниками и ларей с зеленой капустой, испещренной белыми про жилками, мимо банок с соусом «хойсин» и длинношеих бутылок с соевым соусом, импортированным из Гонконга, к двери с табличкой «Только для работников и членов клуба», выходящей к лестничному пролету В конце пыльного коридора обнаружилась дверь с табличкой, гласившей "Спортивно игровой клуб «Пять очков».

За дверью, в центре просторного помещения, находился боксерский ринг, где проводили спарринг двое восточных мальчишек в красных перчатках Хоб попытался вспомнить, были ли среди великих боксеров китайцы, но так и не вспомнил ни единого. Пахло потом и мандариновыми корками В другом конце помещения стояло несколько столов для фэнтэна и маджонга Вокруг столов сидели люди Как Хоб и подозревал, игровой клуб «Пять очков» — всего лишь ширма для старомодного игорного заведения За третьим столом четверо игроков (из которых двое были то ли кавказцами, то ли семитами, то ли смесью того и другого) играли в бридж.

Дорри и Хоб подошли к столу игроков в бридж. Те продолжали играть с натужным безразличием. Минут через пять один из них, китаец, поинтересовался:

— Мозем мы вам помочи, друзя?

Таких длинных ногтей, как у него, Хоб в жизни еще ни разу не видел — только в фильмах Фу Манчу.

— Мистер Хорнер здесь? — спросила Дорри, пояснив для Хоба:

— Это тот, кого велела мне спросить Аврора.

Китаец ткнул большим пальцем в сторону дальнего угла, где Хоб увидел белого мужчину в черных шортах и белой футболке, молотившего грушу. Хоб отнес его к средней весовой категории, хотя и не очень-то разбирался в подобных материях. Рост около пяти футов девяти дюймов, тяжелые покатые плечи и полнеющая талия. Лицо нью-йоркского бандита курносой разновидности. Хоб тут же почуял, что никогда не сумеет свести с боксером крепкую дружбу.

Подходя, Дорри с Хобом переглянулись. В момент взаимоозарения, порой случающегося даже при самых плохих отношениях, они безмолвно решили, что будет лучше, если дело уладит Дорри.

С плетущимся позади Хобом она направилась к боксеру и произнесла:

— Мистер Хорнер? Я Дорри Тайлер из «Макс Розен Ассошэйтс». Это мистер Дракониан, мой коллега.

— Рад познакомиться, — без тени радости изрек Хорнер.

— Мы пытаемся отыскать мисс Аврору Санчес, — продолжала Дорри. — Ее ждет очень важная работа. Можно без преувеличения сказать, что эта работа сделает ее богатой и знаменитой. Но нам необходимо знать, хочет ли она получить эту работу, и ответ нужен срочно, иначе вместо нее возьмут другую модель. Вы не могли бы нам помочь найти ее?

Джек Хорнер поглядел тяжелым взором сперва на Дорри, потом на Хоба. Сосредоточенно нахмурился, сдвинув брови, будто сотворил вывеску «Посторонним вход воспрещен», выписанную волосатой клинописью.

— Мне надо в душ и одеться. После — лады, ага, по-моему, смогу помочь.

— Видите? — заметила Дорри, когда он отправился в душ. — Когда говоришь с людьми по-хорошему, обязательно своего добьешься.

Хобу всегда нравились женщины, не боящиеся сказать «Ага, я же говорила». Как оказалось, Дорри ошибалась. Впрочем, этого и следовало ожидать.

Джек Хорнер выглядел ничуть не более одетым, чем во время тренировки. На макушке у него сидела маленькая плоская шляпа на манер той, в которой щеголял Джин Хэкмэн во «Французском связном»; в такой шляпе будешь выглядеть идиотом, даже если ты Сократ и Эйнштейн в одном флаконе. Добавьте сюда вязаный черно-бело-оранжевый жакет, какой может прийтись по вкусу только кулачному бойцу-дальтонику, страдающему вдобавок крайней степенью вульгарности. Впрочем, конечно, Ва Кэнал-стрит подобный наряд выглядит не таким уж и нелепым.

— Куда мы идем? — поинтересовалась Дорри, как только все трое вышли из лавки — Вам Аврора нужна? — отозвался Хорнер. — Покажу вам кой-чего.

— Что?

— Слышьте, я ж покажу, шо, нет?

В устах субъекта вроде Хорнера «шо» вовсе не кажется безграмотностью; скорее, это словечко из непостижимого языка племени, питающего к тебе лютую ненависть.

Хорнер поспешил с ними до Кэнал на Уайт-стрит. Потом свернул налево за сквером перед Ист-Ривер, вливающейся в залив Нью-Йорк. Этот залив, да и другие ему подобные — будто другая страна, туманный, болотистый мир акватории Нью-Йорка. Наконец они вышли на Уайт-стрит, 125, к ресторану «У Гросетти», и Хорнер остановился.

— Вот тут. — Не проронив больше ни слова, он развернулся на пятке и затопал прочь.

Эндрю, официант из ресторана, вспомнил, что Аврора была здесь около получаса назад.

— Разумеется, я ее помню, — заявил этот высокий, хрупкий юноша с затейливой прической и выпирающим кадыком. — Она заходит сюда разок-другой в неделю, выпить текилы, встретиться с друзьями.

— А вы не знаете, куда она пошла? — поинтересовался Хоб.

Эндрю погрузился в долгие, напряженные раздумья, сосредоточенно наморщив лоб. В конце концов Хоб освежил ему память одной из двадцаток Макса.

— Наверное, отправилась на прием к Дорис Кастильо, — наконец поведал официант. — Такое событие она ни за что не пропустит.

— А где это?

— Двэн-стрит, сто один.

— А номер квартиры? Эндрю лишь плечами пожал.

— Как попадете туда, сразу увидите, где та квартира.

Официант оказался прав: попасть на прием к Дорис Кастильо оказалось вовсе не трудно. В этой части Трайбека обычно пустынно, не считая рабочих консервной фабрики и их друзей. Зато сейчас автомобили и лимузины стояли вдоль всего квартала. Дорогу указывали рукописные таблички на фасаде здания. Присутствовала и бригада новостей одного из кабельных каналов.

До апартаментов Дорис Кастильо Дорри и Хоб поднялись в грузовом лифте вместе с двумя мужчинами в смокингах. Лифт доставил их в комнату размером с небольшое футбольное поле. Собралось около тысячи человек, плюс-минус пара сотен. Повсюду там и сям стояли верстаки, на коих высились скульптуры, пребывающие на разных стадиях изготовления — в диапазоне от проволочных каркасов до завершенных бюстов. Наблюдались вспыхивающие, мерцающие произведения люминесцентного искусства. Не обошлось без шестифутовых картонных карандашей и гигантских картонных пачек «Лаки Страйк». На столе с закусками чего только не было! Хоб тут же налег на бутерброд из черного ржаного хлеба с индюшатиной и авокадо. Отыскав «Негро Модело», Хоб наполнил себе бумажный стаканчик. Пока он был занят, Дорри циркулировала по залу. И вскоре вернулась с рослой, очень привлекательной девушкой, наделенной пышной копной золотисто-рыжих волос и мягкой, заразительной улыбкой.

— Хоб, — провозгласила Дорри, — позвольте представить вам Аврору Санчес. Аврора, это Хоб Дракониан.

На том поиски и закончились.