Записки гаишника Анонимный автор

Предисловие

Полагаю, не нужно объяснять, почему ни в одном, даже самом укромном, уголке этой книги вы не отыщете ни моего настоящего имени, ни, упаси бог, фамилии. Даже тому, кто вчера окончил школу, ясно, что если в моем отделении узнают, кто слил все секреты широким массам, меня найдут способ посадить.

Гаишников все ненавидят. Если бы вы откладывали по рублю каждый раз, когда посылаете по нашему адресу проклятье – вслух, сквозь зубы или про себя, – могли бы уже давно скопить себе на новую тачку.

Но я отношусь к этому философски. Есть отличная русская пословица. Она гласит: «Неча на зеркало пенять, коли рожа крива». Каково общество, такова и полиция. Мы всего лишь ваше отражение. Если бы вы не давали, мы бы не брали.

Особенно я каждый раз ржу над парнями, которые ходят на все эти митинги, цепляют себе синие ведерки, строят из себя таких чистеньких, а сами носятся на красный, или гоняют под 150 км/ч в городе, или шпарят через две сплошные. Даже если не нарушают правила, то дуют гаш или травку друг у друга на кухнях, потом ездят с красными глазами и еще обижаются, когда их пытаются направить на медицинское освидетельствование.

Если удается при этом сунуть гайцу и остаться при своих правах, радуются, считают, что легко отделались. После этого пишут про коррупционное ГИБДД у себя в блогах. Но у медали-то всегда две стороны! Здесь как в отношениях с женой: не бывает так, чтобы был виноват только один.

Больше того скажу. Я считаю, мы делаем вам одолжение, когда берем взятки. Гаишники – новые священники. Каждый человек грешит, а потом ругает себя, испытывает чувство вины. Недаром мы никогда сами не называем сумму, за которую согласны не выписать вам протокол. Каждый водитель сам решает, сколько он должен заплатить.

Причем речь даже не о проезде на красный свет или пересечении двойной сплошной. Все гораздо глубже. Вы грубите супруге, или обманываете своего ребенка, или жадничаете по отношению к своим родителям, а мы всего лишь продаем вам индульгенции. Иными словами, осуществляем наказание, которого вы сами жаждете. Мы стражи на линиях ваших судеб. Ха-ха-ха!

Короче, я не собираюсь ни перед кем оправдываться. Просто расскажу, как тут у нас все устроено, что скрыто от глаз простых водителей – покажу нашу внутреннюю кухню, в общем. Не буду ничего приукрашивать, чтобы вам понравиться.

Мне плевать, заработаю я на этой книге денег или нет. Мне и так хватает. Можете выкладывать на торренты и качать бесплатно. Я не против. Просто накопилось много историй – иногда просто смешных, местами трагичных, порой поучительных. Хочется ими поделиться.

Если кого моя персона бесит, можете книгу захлопнуть и дальше не читать. Я никого не заставляю. Только сначала подумайте вот о чем. Меня этому научила еще моя бабушка в детстве. Когда меня кто-то сильно раздражал, она всегда говорила: «В своем глазу бревно не заметно, а в чужом и соринку видать. Ты свои недостатки сам не можешь увидеть, а в другом человеке они как в зеркале отражаются».

Все, что нас выводит из себя в тех, кого встречаем по жизни, это наше собственное дерьмо, на которое нам пытается указать наша душа. Если зацепит вас особенно какая-то из историй, описанных ниже, поразмыслите хорошенько, прежде чем поливать меня или моих коллег, а не себя ли самого вы, наконец, увидели таким, как есть.

Игры с табельным оружием

Буква Б на клавиатуре находится в непосредственной близости от Ю. Уверен, каждый из вас хотя бы раз в жизни случайно допускал эту жуткую опечатку и отправлял своей знакомой Юле сообщение, которое начиналось с нецензурного междометия вместо имени милой девушки.

Теперь представьте, что Юлия не просто ваша подружка, а директор компании, где вы работаете. Пошел холодок по коже? В трудовом стаже любого человека бывают моменты, когда он чувствует, как у него на голове шевелятся волосы.

Обычно это происходит в тот момент, когда случайно он обнаруживает какую-нибудь свою дурацкую ошибку, которая может стоить ему карьеры. Косячат все. Гаишники не исключение.

Если спросить меня о таких вот леденящих душу моментах в работе, я всегда первым делом вспоминаю один случай, когда мы проводили рейд. В дежурную часть поступил звонок о том, что кто-то разъезжает по всей Москве на черной «пятерке» BMW, доверху набитой взрывчаткой. Ну, или не доверху, но по-любому опасные преступники, которых надо обезвредить.

Мы знаем номера ублюдка, они разосланы всем постам. Мы ищем его по этим цифрам, но заодно тормозим и обыскиваем абсолютно все черные «бэхи» – может быть, уже успел как-то сменить номера. Но он как сквозь землю провалился. Мало того, кто-то из своих еще и слил информацию об этом на один желтый, но весьма тиражный сайт. Даже Роскомнадзор заставил это издание сделать публичное опровержение, но люди-то уже и так все знают.

Разумеется, у нас с напарником (назову его Васьком) были определенные ожидания – каким будет водитель этой бомбы на колесах. Как и у всех других инспекторов, участвовавших в рейде. Чаще такими вещами все-таки занимаются бородатые мужики, нежели девки с надувными губами и тявкающими из сумок крысами. Независимо от наших догадок мы, конечно, останавливали и обыскивали абсолютно все тачки, подходившие под описание, вне зависимости от того, кто сидит за рулем.

Тормознув, кажется, уже восьмой автомобиль, я направился к нему вялой походкой: не испытывал особого энтузиазма от перспективы в который раз рыться в чужом багажнике. Но за рулем оказалась очень симпатичная маленькая блондинка, которая к тому же с озорством хохотала. Я сразу понял, что она не тот, кого мы ищем, отпустил своего Васька обыскивать другую черную «пятерку», а сам принялся флиртовать с девчонкой.

Параллельно осматриваю с фонарем все уголки ее машины, коврики поднимаю, мишек плюшевых прощупываю. Потом полез в багажник, а там чего только нет. Огнетушитель, жилетка, знак, какие-то сумки, бумаги – все просто так валяется. Упрел ковыряться в ее бардаке – сдвинул все в правую часть, снял с себя куртку, автомат, положил слева. Роюсь там внутри, она хохочет, а мне уже не до смеха – забивают же люди багажники всяким барахлом!

В общем, обыскал дамочку по полной программе, вздохнул с облегчением, надел свою куртку, захлопнул ее багажник и давай уже спокойно с ней кокетничать. Попросил телефон, а она такая: вы же полицейский, все можете, все знаете, вот и разыщите сами. Люблю таких чертовок! Решил, обязательно найду, приглашу кофе выпить, когда отосплюсь после этого рейда. Наговорил ей комплиментов на прощание и отпустил с миром.

Иду обратно к Ваську, фуражку за уши сдвинул. Он уже давно обыскал какого-то педанта, у которого вообще ничего лишнего в багажнике не было. «Эй, – говорит он мне. – Где автомат-то свой потерял?»

Тут-то я и похолодел.

Знаете, что бывает гаишникам за невнимательное отношение к табельному оружию? При неудачном стечении обстоятельств могут даже закрыть. Причем у полицейских своя тюрьма, куда жестче обычной.

Окрутила меня своим смехом окаянная стерва!

Мы с Васьком давай скорее номер ее машины разыскивать, чтобы телефон пробить по базе и позвонить ей. Вот же удивится, какой я нетерпеливый. Но тут уже не до флирта! Нет нигде номера. Я думал, Васек записал, а он решил, что я. В другой ситуации невелика беда – все равно у нее все в порядке было в машине, если не считать страшного бардака в багажнике. Но надо же было такому случиться именно в этой ситуации!

Я Ваську говорю, чтобы прикрыл меня, а сам сажусь в нашу служебную машину. Тоже нарушение – бросать напарника одного на рейде, во время службы покидать маршрут без предупреждения. Но ничего не поделаешь! Уже воткнул первую передачу, как вдруг понял, что не знаю, куда ехать. Не видел, куда она повернула. Просто не смотрел вслед. А зачем? Я же не думал, что забуду у блондинки в багажнике автомат и потом придется ее выслеживать.

Я уже совсем отчаялся, схватился за голову, выскочил из автомобиля. Спрашиваю Васька: «Что мне делать?» Растерялся как мальчишка. Бывает же такое! Никогда не чувствовал себя таким дураком.

«Надо передавать парням, чтобы ловили твою марфутку. Причем немедля, а то уйдет!» – говорит Васек. Я уже и сам понимаю, что другого выхода нет. Плохо, очень плохо, если коллеги узнают. Не должны меня по идее сдать ребята, все вроде хорошие, друг за друга горой. Но, знаете, всякие ситуации в жизни бывают. Решит кто карьеру делать, а ему помешают чем-нибудь, и всплывет эта ерунда.

В общем, я молча кивнул, Васек схватился за рацию. Он уже рот открыл, как меня осенило. Я у него выхватил аппарат за секунду до своего позора и передал всем ближайшим постам, что очень мне приглянулась одна кудрявая маленькая блондинка, пока я ее обыскивал, и попросил ее задержать, если встретят, но не говорить зачем. Мол, сюрприз хочу ей сделать. Очень надо!

Ребята поржали и отключились. Васек головой качает, говорит: «Не сработает твоя затея, только время потеряем. Они тебя всерьез не приняли – упустят! Где мы потом станем ее искать?» Но я уже пошел ва-банк. «Подождем!» – говорю.

Нет ничего хуже, чем сидеть и ждать чего-то неопределенного, когда на карту поставлена вся твоя карьера. Я всякого навидался за годы своей службы.

Но, мне кажется, только после того глупого случая, когда я забыл свой автомат в багажнике у маленькой блондинки, я впервые заметил у себя под шапкой седые волосы.

Вдруг зашипела рация: «Нашли, дуй сюда за своей телкой и не мешай работать!» Я прыгнул в автомобиль и помчался. Никогда я еще не радовался встрече с женщиной, как тогда. А она испугалась, подумала, что-то плохое все-таки случилось.

Я попросил ее отъехать на несколько метров, велел снова открыть багажник и сидеть в машине. Она даже смеяться перестала. Заглядываю туда – вот он, мой родимый. Забрал свой «калаш», обнял его, как дети котенка к себе прижимают.

Потом смотрю – у обочины растут какие-то желтые цветочки. Пыльные все такие. Я сорвал их и блондинке протянул. Она улыбнулась, но телефон мне все равно не дала. Сказала, нечего было ее так пугать. А я уже и не искал его потом. Перехотелось почему-то. И так был счастлив всю оставшуюся ночь, будто мне только что сообщили о повышении.

Спящая красавица

Помните из курса истории или, может, родители рассказывали, как раньше голосовали. Люди приходили на избирательный пункт, получали бюллетени, а там был только один кандидат – Сталин. Кроме того, напротив его фамилии уже была проставлена галочка. Оставалось только сложить бумажку пополам и сунуть ее в специальную урну.

Это, конечно, не значит, что «избиратели» ничего не понимали. Просто в те страшные годы основная масса людей была вынуждена безропотно выполнять то, что от них требовалось. Они играли роль, которую им навязали, чтобы выжить. Подобная насмешка над свободой выбора – далеко не самое страшное, что тогда происходило.

При этом многие представители советской номенклатуры искренне считали людей, которые таким образом «голосуют», круглыми дураками. Ну и кто после этого настоящий глупец?

Сейчас, к счастью, те ужасные времена позади, но многие почему-то так и не научились различать действительно тупых людей и тех, кто таковыми прикидывается ради какой-то своей цели. Уверен, конфликтов с гаишниками и связанных с этим неприятностей у водителей стало бы в разы меньше, если бы они перестали считать себя такими умными, а инспекторов несусветными дураками.

Для того чтобы тонко чувствовать людей, к каждому находить свой подход, оставаться лидером во время диалога, выводить их из себя и, соответственно, разводить на как можно большие суммы, необходимо быть очень тонким психологом. Тот, кто не имеет способностей к этой науке, по определению не может быть гаишником. Система тут же его сомнет и раздавит.

Неужели вы правда думаете, что, отучившись на юридическом факультете, а потом годами виртуозно вытрясая бабки из людей самых разных характеров, можно остаться дебилом? Да? Ну, ОК, удачи вам.

Был в моей практике вопиющий случай на эту тему. Я караулил нарушителей в очень хлебном месте – за перекрестком, где водители вечно не замечают, что у светофора есть стрелка. Ее, особенно в темноте, плохо видно, поэтому все поворачивают, считай на красный. Опа – и прямо ко мне в руки.

Останавливать иногда приходилось целыми пачками – мы с Васьком трудились в поте лица. К моему напарнику выстроилась уже целая вереница невнимательных водителей, и он спокойно, по очереди, с ними разбирался.

Тем временем я тормознул старую «Волгу» и красную «Мазду». Сначала занялся стариком, который тащил на своей провисшей, как старая больничная койка, развалюхе кучу каких-то коробок. Видимо, вез из регионов помидоры на продажу. Заодно стал проверять у него ОСАГО, техосмотр. У таких товарищей всегда что-нибудь да просрочено.

«Мазда» тем временем встала на аварийку на обочине в пяти метрах от «Волги». Я разделался с дедом буквально минут за десять и отпустил его с миром. Взять со старикана, кроме обещания срочно продлить страховку, было нечего. Не стал даже выписывать ему штраф за поворот на красный свет и в протокол заносить. Смилостивился, хотя со мной такое бывает нечасто. Если так вот всех жалеть, сам без работы останусь.

Но этот выглядел уж совсем несчастным, так себя проклинал за то, что стрелку эту не заметил. Пробил я по базе – у него уже был один проезд на красный. За второй – грозит 5000 рублей или лишение. Отбери у него права, и сгинет совсем папаша, да еще и семью свою на тот свет утащит. Эта «Волга» – их единственная лошаденка, которой они живут и на которую молятся.

Насилу отослав деда, который еще никак уходить не хотел и все в ноги мне кланялся, я сразу же направился к девице в красной машине. Подхожу, заглядываю в кабину, и у меня глаза на лоб лезут. Водительское кресло откинуто, телка развалилась на нем, явно специально чуть задрав юбочку и расстегнув лишнюю пуговицу на рубашке. Глаза закрыты, рот открыт, сквозь щелочку в окне слышно сопение.

Первым делом я перепугался. Подумал, не хватало мне еще девицы с сердечным приступом. Но потом присмотрелся, прислушался: вид у нее вполне здоровый и безмятежный, посапывание, переходящее уже практически в храп, ровное. Сомнений нет: с ней все в порядке, просто она… спит. Точнее, притворяется, что спит!

Я постучал в окно. Она только пробурчала что-то и перевернулась на другой бок. Нет, вы можете себе представить! Я уже громче стал ломиться: «Эй ты, артистка!»

Девушка неторопливо потянулась, зевнула, распахнула веки и сладко так потерла глаза кулаками. А потом ресницами часто-часто замахала, будто не понимает ничего спросонья: «Ой, инспектор, а чего это вы надо мной стоите?»

Я уже начал заводиться. Но в моей работе первая заповедь – это сохранять сердце холодным, а рассудок трезвым. Спокойно по всем правилам представился, сообщил, что проехала на красный свет. Попросил предъявить документы, чтобы пойти пробить по базе, были ли у нее раньше такие прецеденты, повторка у нее или нет.

Тут началось невероятное. «Так я ничего не нарушала, – неописуемо удивилась девушка. – Я просто здесь спала».

Я по-прежнему ничего не понял. Переспросил очень вежливо. Тогда мадемуазель мне доходчиво объяснила, что она вовсе не проезжала ни на какой красный свет. Она приехала сюда еще раньше нас с напарником и просто прилегла поспать в своем собственном автомобиле у обочины.

У меня глаза полезли на лоб от такой наглости. Она что, меня за австралопитека какого-то приняла? Решила, что я не могу запомнить и осмыслить события десятиминутной давности? «Ну, держись», – подумал я.

Закипая от злости, я сдержанно процедил вновь: «Позвольте ваши документы. Вы нарушили правила дорожного движения». Стерва давай спорить: «Ничего я не нарушала! Парковка здесь не запрещена. Спать в собственной машине правилами не возбраняется».

Я вылупился на нее как баран на новые ворота и промычал: «Переспорить я вас, дамочка, похоже, не смогу». Она хитро так зыркнула на меня. Очень довольная улыбка расплылась на ее лице.

«Да и нет в этом никакого смысла. Ведь у меня есть видеозапись вашего нарушения». Тут у нее буквально на моих глазах опустились уголки губ, прямо как у той угрюмой кошки из Интернета.

Девушка занервничала, заерзала. Разумеется, через пару мгновений приняла решение сменить тактику. Начала лебезить, умолять меня, объяснять свою сложную ситуацию. Мол, многоуважаемый господин инспектор, честно вам признаюсь, это нарушение у меня уже не первое, а это значит, что штраф придется платить огромный… Я ее перебил: «Или вовсе прав лишиться».

Тут девушка совсем перепугалась. Начала со мной кокетничать. Объяснять, что жутко растерялась и потому только притворилась спящей, а так она, конечно, совершенно не собиралась делать из меня дурака. Чего она только не пробовала!

В конце концов, когда поняла, что я совершенно непреклонен, предложила договориться на месте. Конечно, я ей отказал. Сразу надо было думать. Сделал все необходимое, чтобы у нее отобрали права на полгода. Пусть побегает своим ходом морозной снежной зимой и подумает над своим поведением.

Никогда нельзя недооценивать инспектора, тем более в такой грубой форме.

Взятка – это привилегия вежливых водителей, относящихся к нам с уважением. Наглецов мы наказываем по всей строгости – запомните это и ведите себя прилично.

Ни дать ни взять

Как-то раз во время обычного нашего утреннего развода в отделении мы с Васьком были распределены на новый для нас маршрут. На этом участке города мы еще ни разу не дежурили. Велено было собрать десять штрафов за превышение и пять за отсутствие детского кресла. Остальное по негласному правилу можно было оставить себе. Ничего особенного, самое стандартное задание.

Мы приехали, осмотрелись и встали в удачном месте. Были уверены, что дело будет спориться. Длинная дорога, на которой все разгоняются, и небольшой поворот, за которым нас как раз совершенно не видно.

Первый «клиент» попался буквально через три минуты. Несся как угорелый. Я махнул своей полосатой палкой. Мужик замедлился, и я успел увидеть, что у него еще и стекла тонированные.

«Отлично, – подумал я, – сейчас еще и обдирать тонировку заставлю либо дать мне на лапу».

Но тут опускается окно, и я вижу в нем огромную довольную рожу, которая произносит: «Свои!»

Да, блин, своих ни с кем не перепутаешь, даже когда они в гражданской одежде катаются. Этот парень – гаишник, и содрать с него ничего не получится. Я отдал ему честь, улыбнулся и отпустил с миром. Напарник мой как раз вернулся из кустов, где справлял малую нужду. Он не видел, что это был инспектор в штатском, и очень удивился, как мне удалось так быстро разобраться с этим водителем. «Сколько он дал?» – спросил Васек.

«Нисколько, – отвечаю. – Тоже гаец. Ни дать ни взять». Тут Васек побледнел и прошептал: «Плохо. Очень плохо». «Да ладно тебе, – говорю. – Не жадничай! Место хлебное, еще насобираем сегодня нашим девчонкам на маникюр». Но Васек головой качает: «Что ты, ничего мы сегодня уже не насобираем».

Сначала я не мог понять, чего это он так изменился в лице. Но потом напарник мне объяснил. Оказывается, остановить гаишника – само по себе, конечно, не страшно. Отпустил, да и все. Но если так случайно получается, что это твой первый клиент за день, то обязательно жди беды. Самая плохая примета для сотрудников ГИБДД! Как черная кошка для простых людей.

У торговцев на рынках, в лавках и бутиках, кстати, есть своя интерпретация этого поверья. Самому первому покупателю они стараются продать товар обязательно, по любой цене, даже убыточной. Это нужно, чтобы сбыт товара в течение всего оставшегося дня шел успешно.

Гаишники – те же торговцы: они продают тебе твое спокойствие, причем по той цене, которую ты сам готов за него предложить. Чем сильнее ты беспокоишься, тем больше заплатишь. Этот закон известен любому инспектору, даже если он не формулирует его для себя словами, а просто чувствует.

Я, конечно, Ваську не поверил. Укорил его за то, что он, взрослый мужик, и такой суеверный. Мы в XXI веке живем, и я ему докажу, что ничего страшного не произойдет сегодня. Будет такой же день, как обычно. И план выполним, и дополнительных денег наберем.

Не знаю, как это работает, но до обеда в тот день мы не остановили ни единого человека. Такое чувство, что весь мир сговорился и решил больше никогда не нарушать ни единого правила дорожного движения. Васек даже никого не высматривал, просто смирился, и все. Сидел в нашей служебной тачке и играл в «Энгри Бердз» на айпаде. Меня злил такой его подход. Я заявил, что если просто высиживать на своей заднице, то так, конечно, ничего не заработаешь, и остался доблестно дежурить на своем посту.

Проголодавшись, я, впрочем, ненадолго сдался. Мы поехали в ближайшую фастфудную немного перекусить. Кстати, у большинства гаишников потому такие большие ряхи и больные желудки, что поесть нормальной еды почти никогда не получается. Либо времени банально нет, либо просто ни одного приличного места поблизости. Так что либо бутерброды с собой надо брать, либо перехватывать что-то в макдачной или еще какой-то такой же поганой забегаловке.

Торопиться мы, как обычно, не стали, но, когда вернулись на свое место сытыми, у меня снова разыгрался спортивный интерес, и я пообещал себе остановить хоть кого-нибудь.

Опять проехало всего три-четыре машины за огромный промежуток времени. Каждая из них выглядела идеально, ни к чему не придерешься. Начало смеркаться, и повалил снег. Я уже хотел плюнуть на всю эту затею, покориться судьбе и тоже залезть в тачку запускать электронных птиц, как вдруг вдалеке показался огромный грузовик. У таких всегда что-нибудь бывает не в порядке, нужно только хорошенько поискать. Я дал себе слово, что не отпущу этого парня, пока не сдеру с него хотя бы сто рублей.

Итак, я остановил водилу «КамАЗа». Тот сразу заявил, что никаких правил не нарушал. Я ответил, что это плановая проверка документов, и стал тщательно изучать все его бумаги. Мужик усмехнулся и сказал, что у него все в полнейшем порядке и времени – вагон, так что я могу проверять абсолютно все, что мне заблагорассудится.

Я несколько минут изучал страховку. Попросил предъявить аптечку и огнетушитель. Принес трубочку и заставил парня подышать в нее, чтобы убедиться, что тот не пил даже кефира и не ел бананов накануне, и действительно промилле оказались вообще на нуле, что бывает раз в столетие.

Все это начинало мне уже сильно не нравиться. У водилы действительно было в полнейшем порядке абсолютно все.

Васек отвлекся от опостылевшей ему уже за целый день игры и отрешенно наблюдал за мной через лобовое стекло.

Я несколько раз обошел вокруг грузовика, постучал ногой по колесам, принюхался к двигателю. Все указывало на то, что мне остается только вернуть добропорядочному бедолаге документы и сдаться. Тут-то, на самой грани отчаяния, я и заметил, что задние номера «КамАЗа» напрочь замело снегом! Я торжествовал!

Вытащил телефон, сделал парочку фотографий, позвал водителя и сообщил ему о его нарушении – нечитаемых номерах. Пока я на секунду отвернулся, чтобы показать руку с поднятым большим пальцем Ваську, проклятый водила смахнул рукой снег с номера своей машины. Но это было не страшно, я же сделал снимки.

Но когда я показал фото водителю, он не растерялся, и заявил, что это снимок совершенно другого автомобиля. «Как это не твой? – возмутился я. – Ты же сам видел, как я только что их снял, да и буквы с цифрами можешь вот сравнить на фотке». «Значит, все-таки читаем номер?» – не без удовольствия переспросил водитель.

Мне ничего не оставалось, как вернуть ему документы и поверить в главное гаишное суеверие. С тех пор я стараюсь быть внимательным и никогда не останавливать своих собственных коллег в самом начале рабочего дня.

Суеверный напарник

Ко мне это не относится, но некоторые гаишники бывают чрезвычайно суеверными. Удивительное дело, но таких примерно половина от общего количества. Мой напарник как раз из их числа.

Приведу в пример один случай, который лично меня как минимум рассмешил, а по большому счету, даже несколько вывел из себя. Для вас же это может быть хорошим уроком. Если сами не являетесь человеком суеверным, можете воспользоваться мудростью, заплатить чуть побольше и стать счастливым обладателем номера, который очень многие гаишники предпочитают обходить стороной и лишний раз не тормозить.

Я сидел в нашей служебной «девятке», ожидая, когда Васек кого-нибудь наловит и пришлет ко мне, чтобы я начал оформлять протокол. Напарник остановил какой-то дорогой автомобиль. Я увидел, как приспустилось водительское окно. Они что-то обсудили, и Васек немного помялся у этой форточки и стал обходить машину.

Наверное, владелец искал документы, а мой друг тем временем искал, к чему бы придраться.

Тут важно отметить, что мой напарник – довольно высокий и грузный мужчина. Так вот, увидев что-то на передней части автомобиля, он вдруг как-то глупо подпрыгнул, побежал, поскальзываясь, обратно к открытому окну, замахал руками и что-то очень эмоционально заговорил.

Машина тронулась и уехала. Васек три раз перекрестился, сплюнул через левое плечо и поспешил ко мне, а я сгорал от нетерпения. Даже представить не мог, что же такое он там увидел на переднем бампере.

Оказалось, это было всего лишь номер с цифрами 666. Вот так взрослые люди с высшим юридическим образованием порой пугаются автомобильных знаков. Васек еще долго приговаривал «Чур меня, чур» и уже не выходил из нашей служебной «девятки». Попросил меня постоять на улице за него. Я ржал над ним от всей души.

Наоборот

Иногда людей бывает по-человечески жалко. Но я стараюсь не быть особенно сердобольным, иначе так вообще без штанов останешься, если над каждым будешь трястись. Хотя всякие ситуации в жизни бывают. И от настроения гаишника тоже очень многое зависит. Например, как-то раз один коллега в курилке после утреннего развода рассказал мне такую историю. Увидел он, что какая-то старая машина еле тащится вдалеке. Решил, что у такой точно должна быть не в порядке страховка и надо бы ее тормознуть. Взмахнул палкой.

Когда авто подкралось поближе, коллега понял, что то ну просто очень дремучего года – уставшая тачка дышит на ладан. Впрочем, как ни странно, все документы оказались в полном порядке. Но у парня какие-то глаза красноватые. Инспектор его спросил: «Когда вы пили в последний раз?»

Парень же посмотрел на него глазами, выражающими всю скорбь еврейского народа, и реально очень искренне ответил, что, глядя на его машину, нужно спрашивать, когда он ел в последний раз. Гаишник, конечно, еле сдержал улыбку и отпустил бедолагу на все четыре стороны.

История забавная, но не самая, конечно, невероятная. Мы поржали, и через две минуты я уже и думать забыл про того парня на дремучей старушке. Но где-то через пару дней стоял я на своем маршруте и вдруг заметил, что тащится еле-еле душа в теле какое-то авто. Свет у него ближний не горит, хотя по правилам его нужно включать в любое время суток – даже днем. Когда оно подъехало поближе, я мгновенно узнал того бедолагу, про которого мне тогда рассказывал в курилке инспектор из нашего отделения.

Я захотел позабавиться и, конечно, немедленно тормознул терпилу. Объявил ему о том, что он забыл включить ближний свет, взял документы и принялся заполнять протокол. Штраф тогда был всего 100 рублей за такое правонарушение, но парень все равно, конечно, расстроился. Наверное, на бензин-то с большим трудом утром наскреб. Студентик!

Я сделал резкое движение левой рукой, чтобы освободить часы из-под рукава и посмотреть, который час. В этот момент из кармана у меня выпала купюра в тысячу рублей. Я провернул это все специально, потому что мне было любопытно, как отреагирует нарушитель.

Тот молчал примерно полминуты. Но все-таки чувак, видимо, оказался совестливый. Он указал мне на деньги, а потом сам наклонился, поднял и протянул. Я ему сразу заявил строго: «Не надо ничего, убери!» Тот оправдываться принялся: «Да вы меня неправильно поняли, у вас действительно упали деньги из кармана, товарищ старший лейтенант». Я ему возразил, что уже начал заполнять протокол.

Парнишка не унимался: «Это не мое, я хочу вам отдать!» Тогда я посмотрел на него так грозно и говорю: «Не засунешь их обратно в свой кошелек, я тебе прямо сейчас дачу взятки оформлю!» Тот испугался и убрал.

Я сначала хотел это сделать, чтобы тому коллеге рассказать и поржать дополнительно, но потом жалко стало парня. Не стал я никому ничего про тот случай рассказывать, раз уж сделал доброе дело. У нас вообще такое не очень-то одобряется в отделении.

Ведьма

Тяжелое небо цвета панельных домов в спальном районе опустилось так низко, что мне казалось, оно вот-вот свалится на нас совсем. Я подумал: что может быть хуже. Оно накрыло нас, словно большая меховая шапка гаишника на серой линялой шелковой подкладке.

Мы, крохотные человечки, снующие туда-сюда под сальной местами шапкой на той же плешивой голове инспектора ГИБДД.

Иногда мы так сильно устаем, что воздеваем руки и кричим о своем отчаянии, просим выпустить нас из-под шапки.

Но это бесполезно: разве можно хоть что-то услышать из-под такого плотного головного убора.

В нашей стране подобные дни составляют большую часть года. Душа в эти периоды поневоле заполняется тем же вязким серым веществом, из которого сделано и зимнее небо. Называется это вещество – тоска. Кто не жил в России зимой, никогда не поймет загадочной русской души.

Мы с Васьком пропустили уже несколько машин. Сегодня в наши планы входило выписать не менее десяти штрафов за отсутствие детского кресла. Для этих целей подходили любые водители, у которых хоть что-нибудь не в порядке. Задача, в общем, несложная.

Тем более наш сегодняшний маршрут пролегал в отдаленном пустынном районе, уже редком для Москвы. Узкая, местами разбитая дорога выныривала из-за леса прямо к покосившемуся деревенскому домику, около которого мы и остановились.

С того момента, как мы передали по рации, что прибыли на маршрут, в нашем служебном транспорте не было произнесено ни слова. Я видел краем глаза, что мой напарник просто механически двигал снизу вверх большим пальцем по экрану телефона. Он листал ленту «ВКонтакте», но, кажется, смотрел куда-то сквозь, не заостряя внимания ни на одной картинке или цитате.

Я уставился в окно и предавался меланхоличным размышлениям о русском небе. Подумал даже, что писал недурственные стишки в школе и мог бы теперь это дело возобновить, прославиться. Ой, да камон. Кого я пытаюсь обвести вокруг пальца? Конечно, я не стану этим заниматься. Быстрее бы день прошел, а там можно взять пива и поиграть дома в Left for dead. Данный метод – пока самая эффективная машина времени по приближению завтра из всех, что изобрело человечество.

Из домика выползла старушка в платке, чтобы вылить помои в компостную яму. Ведро явно было для нее слишком тяжелым. Бабка с трудом передвигала ноги и то и дело останавливалась отдохнуть. Наблюдение за ней даже придало мне немного сил. Она такая жалкая, старая, беспомощная, а я здоровый, сильный и всевластный. Я мог бы хоть сейчас тормознуть кого захочу и заставить его делать все, что мне заблагорассудится. Даже выносить старухины помои.

В тот момент, когда я об этом подумал, старая женщина подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза. Мне даже жутко на секунду стало. Но не могла же она прочитать мои мысли!

Успокоился я так же молниеносно, как и оторопел. Кроме того, размышления о беспомощности старухи и моем всесилии так меня развеселили, что даже зачесались руки – захотелось поработать.

Я, наконец, нарушил тишину, царившую в нашей «девятке». «Ну что, за дело? Раньше сядешь, больше выпьешь!» – заявил я и расхохотался. Васек взглянул на меня из-под бровей и тяжело вздохнул. Потом мотнул головой, мол, иди, ты первый.

Я вылез в отвратительное серое пространство, и энтузиазма сразу поубавилось. Но уже первый попавшийся мне водитель несся так, что превысил скорость на 60 км/ч. Мне удалось не только втюхать ему штраф за детское кресло, но еще собрать нам с Васьком на скромный ужин.

Первая удача в течение дня всегда придает желание трудиться, а когда есть намерение – тогда и дело спорится. Очень быстро я тормознул и второго нарушителя. Он, правда, разогнался недостаточно, но зато в самом деле вез ребенка, видимо, весьма самостоятельного и вдумчивого, но все-таки ребенка, без надлежащего детского кресла.

Я даже не ожидал, что мне попадется реально именно то, что нужно. Случай немного рассмешил меня. Выписывая штраф, я аж прыснул, чем немало удивил водителя и его сына. Впрочем, какое мне дело до того, что они обо мне подумали. Я грозно взглянул на отца, мол, забыл, что ли, кто тут властелин дорог. Он поспешил опустить глаза.

Не успел я его отпустить, как кто-то легонько дотронулся до моего правого плеча. Я этого, признаться, не ожидал на пустынной сумеречной дороге, и на мгновение мне, здоровому мужику, много разного в жизни повидавшему, сделалось не по себе. Я машинально потянулся к оружию, но тут из-за моего плеча выглянула та бабка, которая утром выносила из своего дома помои.

«Бабка, нельзя так пугать! – заявил я ей. – Чего тебе? Не видишь, я тут на охоте. То есть на работе». Старушка – божий одуванчик, перевязанная крест-накрест пуховым платком, вдруг расхохоталась таким искренним заразительным детским смехом, что я сразу перестал на нее злиться. «Ой, повеселил, сынок, вот уж не думала, что я на старости лет еще могу кого-то напугать».

Отсмеявшись, она протянула мне бидончик. «Такое сегодня небо низкое, а от холода все равно не спасает. Промозгло – жуть! Мы с моей козой – я ее зимой в доме держу – сидели в тепле у печи и наблюдали за тем, как ты тут, сынок, мерзнешь на перекрестке всех ветров.

Дай, думаю, отнесу милиционеру молочка парного – еще теплое! Пусть погреется. Знаю, не любят вас многие, но ведь и ты человек, делаешь свою работу».

В другой ситуации я бы, конечно, не стал пить что-то из рук незнакомой старухи. Но она казалась такой безобидной, такой доброй. К тому же я только сейчас заметил, как сильно озяб. Я вспомнил свою покойную бабушку, детство в ее деревенском доме, лето, зеленую траву. Вспомнил, как она в своей традиционной позе головой вниз тыкает в землю зернышко за зернышком. Мои руки сами потянулись к бидону, и вот уже горячая, сладкая, сытная жидкость потекла по моему пищеводу, распространяя вокруг себя тепло на все тело.

Это произошло как в тумане. Уже через несколько секунд старуха с бидоном удалялась к своему дому под небом-шапкой, а я смотрел ей вслед. Бывают же добрые люди на свете, и даже гаишник им не волк. На душе у меня вдруг стало так спокойно, так хорошо. Я даже подумал, что перед концом смены надо будет зайти и спросить, не надо ли ей чем помочь. Может, к вечеру как раз новое ведро наполнится. Мне-то не сложно вынести, а ей – целое дело.

Я вообразил себя старухой, которая пытается поднять тяжеленное помойное ведро, и так живо представил, что мой живот пронзила вполне реальная резь. Но я не успел придать этому большого значения, потому что из-за леса как раз вынырнул мой новый клиент. Он ехал очень быстро, и я обрадовался, что мне удастся сейчас сорвать неплохой куш.

За рулем оказалась прехорошенькая девица. Это заметил мой напарник и стал выбираться наконец из нашего служебного автомобиля. Он знал за мной некоторую слабость к красивым женщинам и не хотел, чтобы я увлекся этой подругой настолько, что оставил бы нас обоих без лишней десятки-двадцатки. За мной, признаюсь, пару раз уже водились подобные случаи. Но мне все равно не понравилось, что он весь день просидел внутри и только теперь решил подтащить сюда свою ленивую задницу.

Мгновение – я уже забыл о том, что злился на напарника. Забыл обо всем на свете – даже о том, что девица как раз протянула мне свои права: такая резкая боль согнула вдруг меня пополам. Я уронил пластиковую карточку и, не думая вообще о том, как сейчас выгляжу перед красоткой, убежал в лес.

Едва я успел забежать за первое попавшееся дерево и буквально сорвать с себя штаны, как старухино козье молоко начало извергаться из меня с оглушительным треском. При этом резь в животе не прекратилась. Я проклинал старую ведьму последними словами и просто матерился от боли, держась левой рукой за сухую кору.

Я просидел вот так, на корточках, наверное, не менее получаса, но встать все никак не мог – оно не кончалось. Будто в меня поместили старухин бидон, и он превратился в бездонный. Ноги мои затекли, задница замерзла, мне хотелось плакать. Я чувствовал себя жалким, беспомощным, как грудной ребенок. Я поднял голову и увидел, как отъезжает машина нарушительницы, а мой напарник с беспокойством вглядывается в лес в поисках меня.

Я слегка повернулся и увидел, как проклятая старуха бесстыдно стоит у окна, даже не прячась за занавеской, и наблюдает за мной. Я показал ей фак. Она показала мне фак в ответ. «Это куда хуже, чем просто сидеть под тяжелым небом», – подумал я.

Едва я смог подобрать штаны, как сразу помчался в дом к отчаянной старухе с самыми страшными намерениями. Как она посмела! Меня никто не боится, а эта бабка – одной ногой в могиле – позволяет себе такие вещи! Бабка уже поджидала меня на своем крыльце. Она и не думала убегать или прятаться.

«Ты совсем рюхнулась? На хрена ты это сделала?» – завопил я с безопасного расстояния.

«Да потому что все на свете хотят это сделать, но боятся. А я старая, мне помирать скоро, мне уже нечего терять. Я тебе за весь народ отомстила! Нечего тут стоять, вид из окна мне портить своей ментовской машиной».

Мои глаза налились кровью, и я бросился на нее, но успел сделать всего пару шагов.

«А ну, стой, где стоишь, пока еще я хозяйка этих мест», – строго сказала она и как-то так сверкнула глазами, что я не посмел противоречить и замер. Мы постояли так минуту, глядя друг на друга. Потом я махнул рукой, будто просто не хочу связываться с сумасшедшей старухой, развернулся и ушел.

Я уже говорил, что вообще не суеверен и все такое. Но после того как я рассказал про этот случай напарнику, мы с ним, не сговариваясь, всегда делали все возможное, чтобы больше никогда не попадать на этот маршрут. Не в самом выгодном свете я предстаю в этой истории, но раз уж я пишу анонимно, то можно делать это и честно. Всякое бывает в нашей практике. И такое тоже.

Противоречивое убийство

Это случилось в предрассветный час, когда я возвращался домой после ночного дежурства. Зимой обычно светает поздно, но пока я отчитался, пока сдал оружие, пока переоделся в гражданскую одежду и выехал из отделения на своем личном автомобиле – тогда я ездил на глухо тонированном «гелике», – на улице стало едва заметно светлее, чем было все время, пока мы с напарником работали на маршруте.

Время, когда зимняя ночь переходит в тусклый серый день, довольно опасно. Та старая ведьма, которая однажды напоила меня козьим молоком с пургеном, наверняка стала бы рассказывать про разных злых существ, которые не хотят убираться восвояси, не готовы примириться с тем, что становится светло, и потому чинят козни живым.

Я, конечно, к подобной ереси отношусь скептически, но в данное время суток все равно всегда проявляю крайнюю осторожность. Именно оттого, что я гаишник. Я знаю, что автомобилисты расслабляются в этот опасный час, потому что им кажется, что теперь они лучше видят всевозможные препятствия и угрозы безопасному вождению.

Это как новички в первый год с момента получения водительского удостоверения. Они немного осваиваются за рулем, и им начинает казаться, что они уже все могут. Они лихачат, выпендриваются, а опыта, чтобы справиться с аварийными ситуациями, которые они намеренно создают, еще совершенно недостаточно.

В первый год вождения, по статистике, люди попадают в самое большое количество аварий. То же можно сказать и о предрассветном часе. Я всегда осторожен в такие периоды. Особенно зимой. Особенно при угрозе гололедицы. Но того же нельзя сказать о многих других участниках дорожного движения.

Итак, я возвращался домой после бессонной ночи на работе. Ехал по набережной реки Яузы. Передо мной мчалась красная «Мазда». На светофоре я увидел, что за рулем женщина. По собственному спидометру мог проследить, что на тех участках дороги, где нет камер, она превышает скорость – едет больше 80 км/ч. Не по правилам, конечно, но на пустой дороге, с чисто человеческой точки зрения, вполне допустимо.

Ко всему прочему я устал, и меня это не особенно занимало. Я сам ехал чуть быстрее, чем следовало, потому что хотел поскорее попасть домой. Честно говоря, я даже немного клевал носом, стараясь, впрочем, не терять бдительности на дороге – опытные водители согласятся со мной в том, что это парадоксально, но в реальности – совместимо.

Внезапно раздался громкий глухой звук красной «Мазды», которая вырвалась передо мной уже метров на сто, – повело. Что-то большое, темное, похожее на мешок с картошкой, подлетело и шмякнулось об асфальт.

Машина женщины врезалась носом в заграждение. Благо оно было крепким, а то могла бы и вовсе вылететь в реку. Я успел затормозить заранее – именно по причине своей осторожности в предрассветные часы, припарковался у обочины и поспешил на помощь.

Женщина лет тридцати пяти, к счастью, оказалась жива и здорова, только очень сильно напугана. Сработала подушка безопасности, которая часто ломает людям носы и оставляет синяки на лице. Но ее нос был цел, только небольшая ссадина у правой брови, грозящая синяком, но не более того. Передняя часть автомобиля прилично разбита, возможно, задет двигатель.

Но главное было не в этом. Тот «мешок с картошкой», который подлетел, как резиновая кукла, и глухо ударился об асфальт, оказался человеком. Я заметил это, подойдя поближе. Он лежал без движения.

Женщина была в шоке. Она ничего не понимала. Даже не плакала. Просто бубнила: «Что мне делать? Что теперь будет?» Я помог ей выбраться из машины, проверил, ничего ли она не сломала, и побежал к неподвижному человеку в грязном пальто.

Его затылок представлял собой кровавое месиво. Правая рука неестественно вывернута. Я прощупал пульс. Пульса не было. Человек был мертв.

Это был мужчина неопределенного возраста. По всем признакам – бездомный. Пахло от него соответствующе. В волосах была кровь, но, очевидно, и до того, как она туда попала, он не имел возможности помыть голову уже много дней, а то и недель. Раздувшееся лицо выдавало в нем пьяницу. Я не нашел при нем ни документов, ни телефона, по которому можно было бы позвонить кому-нибудь из его близких.

Как и полагается в таких случаях, я вызвал «Скорую» и ДПС. Как мог постарался утешить несчастную женщину, которая еще десять минут назад мчалась домой к своим детям, а теперь ее жизнь, возможно, была сломана из-за ужасной случайности.

Сложно было даже обвинить ее в невнимательности. По всей видимости, отчаявшийся мужчина решил покончить с собой в этот холодный зимний жуткий предрассветный час. Он прятался в кустах у обочины и выбежал на дорогу, едва заметив вдалеке автомобиль. Вот так судьбы двух незнакомых людей пересеклись в этой жизни всего на одно мгновение и столь роковым образом оказали друг на друга влияние.

Я был свидетелем этой страшной трагедии, поэтому еще долгое время не мог вернуться домой. Давал показания.

Как мог старался помочь женщине своим опытом и знаниями в нашей гаишной области. Тем не менее она совершила убийство, хоть и непреднамеренное, и должна будет за это отвечать.

Вернулся домой я только к обеду и сразу лег спать, но еще очень долго не мог уснуть, потому что перед глазами стояли спутавшиеся сальные волосы с запекшейся кровью на расколовшемся затылке.

Я видел на своей практике множество страшных аварий: мотоциклисты, растертые по шоссе, люди с переломанными ногами после тяжелых ДТП и многое другое. Но почему-то именно тот бездомный еще очень долгое время не хотел исчезать из моего сознания всякий раз, когда я ложился спать.

Не знаю, что тому причиной. Моя ли жалось к той несчастной женщине, или предрассветный час в совокупности с моей усталостью, или то, что я сам видел, как все это произошло буквально в нескольких метрах передо мной. Так или иначе тот случай я не мог забыть еще долго.

Но время обладает уникальной способностью стирать из нашей памяти даже самые страшные вещи. Я забывал постепенно. Я понял это в тот день, когда однажды не смог вспомнить, как зовут ту женщину.

Ее имя совершенно выветрилось из моей головы, хотя в момент заполнения протокола там, на Яузе, в то ужасное утро, оно было произнесено не меньше сотни раз, я был уверен, что не забуду его до самой смерти. Впрочем, расколотый череп с кровью, запекшейся в грязных волосах, еще не раз служил причиной моей бессонницы.

Однако на этом история не закончилась, хотя я предполагал иное. В один прекрасный день, спустя примерно год после происшествия, мне довелось вспомнить имя той женщины – язык не поворачивается назвать ее убийцей, хотя по большому счету так оно и есть – при весьма необычных обстоятельствах.

После утреннего развода в отделении я забежал в кабинет к своему коллеге, который накануне ездил на рыбалку в одно очень классное место и обещал дать мне адрес и контакты владельцев того отеля. У него на приеме сидела какая-то тетка, на которую я не обратил бы ни малейшего внимания, если бы приятель не попросил меня подождать, пока он закончит.

Я сел на стул и стал ее рассматривать.

Как я уже говорил, все гаишники – очень хорошие психологи. Иногда им достаточно одного взгляда на человека или его фотографию, чтобы «прочитать» очень многое о его жизни, стремлениях, проблемах. Я не исключение.

Мой коллега был одним из тех кабинетных служащих ГИБДД, которые занимаются всякими дополнительными документами с людьми, которые как-то провинились на дороге и были пойманы гаишниками вроде меня.

У нарушительницы было сухое озабоченное лицо с рыбьими потухшими глазами. Вокруг глаз много морщин, синяки и мешки, тщательно замазанные тональным кремом, но от этого не менее заметные. Похоже, ей многое пришлось пережить в последнее время.

Кольца на правой руке не было. Заставкой на телефоне служили лица двух маленьких смеющихся девочек – я сразу понял, что это фото ее дочерей. Шуба неплохая, но не самая новая. Сумка тоже дорогая, но с потертостями. Видимо, давно не обновляла свой гардероб.

Рассматривать дамочку мне вскоре надоело, и я обратил свой взор к окну. Внезапно что-то привлекло мое внимание, и я стал прислушиваться к разговору. Наконец я понял, что имя, по которому мой коллега обращается к этой женщине, мне знакомо.

Я еще раз пристально вгляделся в ее лицо, и вдруг с удивлением узнал в ней ту самую хозяйку красной «Мазды», которая на моих глазах год назад сбила бездомного на Яузе. Это, без сомнения, была она, только осунувшаяся и постаревшая.

Неужели она до сих пор таскается по инстанциям! С другой стороны, это хорошо, это значит, что ее не посадили и у детей пока есть мама.

Она, к слову, меня, кажется, не узнала. Ничего удивительного, тогда я был в штатском, теперь в полицейской форме. Тем более женщина, похоже, столько всего пережила за последний год, что окружающий мир сузился до ее главной проблемы – ничто другое ее не интересовало, на это просто не хватало энергии.

Я прислушался к разговору и вновь страшно изумился. Мой коллега объявил женщине, что дело по вопросу лежавшего на набережной покойного бездомного, объезжая труп которого она врезалась в заграждение и разбила свою машину, можно, наконец, считать закрытым. Я сразу понял, что чувак за весь этот год надоил с нее прилично денег, чтобы изменить данные протокола и лишь теперь окончательно объявить ей, что в тюрьму она не пойдет.

Женщина вздохнула с облегчением, на ее лице появилось нечто, что можно с натяжкой назвать улыбкой. Она еще раз переспросила: «То есть это все, я могу больше не приходить к вам? Могу больше не волноваться? Все закончилось?» Мой коллега это подтвердил, отдал ей бумаги и выпроводил из кабинета.

Я сделал вид, что у меня зазвонил телефон, вышел вместе с ней и закрыл дверь. Я прошел за ней несколько шагов по коридору и окликнул по имени в том месте, где никого поблизости не было.

Она подняла глаза, примерно минуту пристально вглядывалась и наконец узнала меня. На лице ее изобразился такой ужас, что передать его словами просто невозможно. Только что она прошла через все круги ада, выбралась из него на поверхность, сделала глоток свежего воздуха, и тут я схватил ее за руку и дернул вниз, обратно в преисподнюю.

Я сказал ей, что хотел бы с ней поговорить. Сегодня вечером. «У меня дети, – ответила она, – две дочки, муж ушел, мы почти все продали, мне нечего вам дать».

Мне не нужно было ей объяснять, что я все понял: она подкупила моего коллегу, то есть совершила еще одно преступление, чтобы не сесть в тюрьму. Я знал, что она знала, что я знал.

Я спросил ее о другом. Что стало с тем бездомным? Нашлись ли его родственники?

Она вздохнула. Сказала, что родственники так и не нашлись. Полиция, конечно, особенно и не утруждалась, а она и не давила, старалась не высовываться, свои проблемы решала. Хотя тайно от полиции все-таки попыталась найти кого-то из близких, но так и не нашла, разумеется. Тогда она похоронила его сама на свои деньги.

Я попросил ее вечером отвести меня на его могилу. Наверное, она провела страшные часы в ожидании этого вечера. Каждая минута для нее длилась вечность. Честно говоря, я и сам нервничал. Наконец, смена моя закончилась, мы встретились и поехали на кладбище. Оно было за городом.

По дороге мы молчали. Мне и так все было понятно. Ей не хотелось нарываться. Она просто спокойно ждала, когда я ей озвучу, сколько хочу за то, чтобы не ворошить ее дело. Так же, почти не разговаривая, мы добрались до его могилы, светя телефонами. Было уже темно.

Я перекрестился и, как умел, помолился про себя, хотя обычно ничего такого не делаю. Наконец по пути назад к машине измученная женщина вдруг повернулась ко мне и неестественно громко крикнула: «Чего вы теперь от меня хотите?»

Я ее осадил: «Успокойся. Пришли мне эсэмэской свой номер счета, я тебе переведу чуть-чуть. Хочу тоже поучаствовать в его похоронах, а то старик мне снится». «Простите», – только и ответила она.

С тех пор окровавленный череп действительно больше не тревожил меня во сне. Не знаю почему. Может, просто гештальт я закрыл, и в этом все дело.

Ментовская свадьба

Я всегда стремился к независимости, поэтому решил доказать всем вокруг, включая моих родителей, что я способен сам себе заработать на роскошную свадьбу. В нашем кругу сохранился еще старинный обычай устраивать пышные бракосочетания. Ментовская свадьба – это словосочетание с особым значением. Это особый стиль.

Я нашел невесту себе в деревне – она была скромная и красивая. На десять лет меня моложе. Я влюбился с первого взгляда, когда однажды ездил к другу на дачу и встретил ее у колодца. Она была по-настоящему чистая душой – никаких амбиций, желания обладать бриллиантами, строить карьеру певицы в Москве.

Обычная добрая деревенская девушка, которая, похоже, даже не отдавала себе отчета в своей красоте. Таких сейчас мало. Девушка, которая краснеет, когда ты говоришь ей комплимент, – настоящая жемчужина.

У нее не было ничего. Если бы не встретила меня, вышла бы за какого-нибудь тракториста, который бы пил и бил ее. Рожала бы непрерывно да работала не покладая рук до самой смерти.

Я ее, как говорится, облагодетельствовал. Привез в Москву, отправил в салоны красоты, парикмахерскую, купил шубку, драгоценности, сумок нормальных и все такое. Дал ей все, что нужно для счастья. Как мне казалось.

Но об этом чуть позже, а сейчас сосредоточусь на рассказе о свадьбе.

Все началось с выкупа, на который мы проехали рано утром в субботу по всему району, бибикая гаишными автомобилями с мигалками во главе кортежа.

Конкурсы организовывал специальный человек – тот же, который потом нашу свадьбу и вел. Мне его посоветовали коллеги. Он сам был когда-то гаишником, но творческая натура взяла свое – ушел в шоу-бизнес и организацию свадебных вечеринок для своих. Денег он брал много, но делал все как следует. Так, чтобы перед людьми было не стыдно.