Рожденный Богом Рожков Александр

– 6 —

Октябрь кончался дождем. На улице холодно, грязно, а тут еще и противная морось пытается тебе под одежду залезть, словно ей мало места на улице. Что-то негромко рассказывал преподаватель, заставляя большую часть студентов скорее не его слушать, а пытаться не заснуть под мерную речь и негромкий перестук дождя по крыше.

Илья тоже боролся со сном. Ему одновременно было и проще и тяжелее. Проще потому что спасали sms-ки от Лели, а тяжелее оттого, что он сидит на втором ярусе, почти перед учителем.

Несильно завибрировал телефон, сообщая о том, что пришло очередное письмо. На экране появились строки сообщения: «Илюха, не отвлекайся!!!», – гласили они, а внизу хмурая рожица анимашки. Волосов повернулся к Гошке и под столом показал кулак. Конечно, зачем слать sms, если сидишь рядом.

– Волосов, о чем я сейчас говорила? – втиснулся в юношеский мозг вопрос.

Илья тут же вскочил, словно он в школе, а не в институте, где давно принято отвечать сидя.

– О строении позвонков человека, Маргарита Никифоровна, – быстро выпалил он.

– Хорошо, садись, – жестом указала преподаватель. – И больше не отвлекайся.

Однако стоило учителю продолжить урок, как Иля открыл завибрировавший телефон – очередное sms, на этот раз от нее.

Волосову нравилось учиться, просто сейчас он больше отвлечен на телефон. А потом учеба началась только полтора месяца назад, и они до сих пор повторяют пройденный за три прошедших года материал. Илье скучно, потому, что он прекрасно помнит, что было раньше, а прогуливать – как это бывало в школе – он не хочет. Приходиться сидеть и делать вид, что внимаешь учительскому голосу.

«…Целую» закончил он ответ и отправил адресату.

– Илья Николаевич, хватит письма строчить, голубей замучаешь, – раздался слева приглушенный голос Георгий.

– Каких голубей?

– Почтовый, что каждые две минуты носятся от тебя к Леле и обратно, – закатил глаза Гошка, показывая, какого он мнения об умственных способностях друга.

– Отстань, – отмахнулся Иля, но мобильный отложил.

После того случай, когда он с Гошей спас Лелю от нападения, прошло несколько месяцев и все еще свежи воспоминания, но все это меркнет перед осознанием того, что теперь они вместе. Да, кто бы ожидал, что так получиться? Ответ прост – все. Георгий на следующий же день поздравил друга с новой подружкой и как бы Илья не отнекивался – все было решено. Волосов и сам знал, где-то там внутри, что Наташа осталась в прошлом, а ее место заняла…

– Хватит сидеть, звонок уже давно прозвенел, – толкнул в плечо Сашка Петровский и неспешно направился к выходу.

Ну вот, осталась еще одна пара и на сегодня лекции закончились. Надо подняться на третий этаж, триста семнадцатая аудитория. За окном пасмурно, дождь то усиливается, то затихает, переходя в морось, солнце так вообще кажется мифом – его нет уже три дня, а день это сумерки, что наступили не в свое время. Гошка убежал вперед, взлетев по лестнице так, словно пытался выиграть подъем на Останкинскую башню – ему это удалось. Парню двадцать три года, а порой ведет себя так, словно и не выходил из трех летнего возраста.

– Черт, – выругался Илья, чуть не поскользнувшись на луже воды, что так услужливо растеклась на ступенях. – Зонт надо закрывать, когда входишь в помещение, – тихо ругался он, стараясь не наступать в воду.

Ему это неплохо удавалось, учитывая, что все ступени были намочены так, как будто на них вылили не одно ведро. Вся группа уже была наверху, а Иля все еще поднимался, осторожно ступая по мокрым ступеням.

– Достало, – вступил он на последнюю.

– Илюха, давай быстрее, – махнул Саша, входя в аудиторию.

– Сейчас, – кивнул в ответ Илья и…

Нога потеряла опору, вода словно превратилась в лед, а перила куда-то исчезли, заставляя юношу хвататься за воздух.

Александр Петровский был человеком молчаливым, спокойным, в чем-то даже степенным. Речь его текла неспешно, движения мягкие и плавные, рассчитанные до мелочей – он не любил лишних телодвижений. Флегматик – скажет любой, кто пообщается с ним хоть пару минут. Так и было и хотя флегматизму больше подвержены люди полные – в меру своей специфики – Александр же, был строен. Высокий рост, неплохая мускулатура – он любит спорт – длинные темные волосы, мягкий, убаюкивающий взгляд из-под бровей, прямой нос и губы, что находятся в вечной полуулыбке.

Он быстро подружился с Ильей и даже вошел в его компанию, в которую никого не принимали со школьной скамьи. Все произошло банально: случайно столкнулись, пока извинялись, возникла сама по себе тема для разговора – оказывается, они учатся на одном потоке – а там слово за слово и Илья представляет Сашу как нового знакомого, который быстро вливается в компанию.

И вот сейчас Петровский сидит и с ужасом понимает, что его друг падает с лестницы. Он рванул, отбрасывая парту с пути, но… Только в фильмах тебя успевают подхватить, прежде чем упадешь, в жизни такого не бывает. Особенно если между вами с десяток метров – нереально.

Перед глазами все завертелось: низ стал верхом, а правое – левым, воздух с хрипом вырвался из легких, а в руку что-то сильно ударило, заставляя Илью заскрипеть зубами. Крикнуть он просто не успел, все падение заняло не больше двух секунд, а ведь казалось, прошло не меньше десяти минут, пока спина не встретилась с жестким полом.

– Иля! – донесся секундой позже взволнованный голос Георгий.

– Тихо… тихо… спокойно, – морщился на полу юноша. – Дай секундочку.

– Лежи, лежи, – чуть придержал его за плечи Гоша. – Не двигайся, я сейчас»«скорую»» вызову.

В это время собрался остальной поток, и все с беспокойством смотрели на распластанного на полу Волосова.

– Илья, как ты себя чувствуешь? – с обеспокоенным лицом рядом опустилась на корточки Антонина Михайловна.

– Все нормально, просто упал, – попытался сбравировать парень, но плохо это у него получилось.

– Ты только не пытайся встать, сейчас врачи подъедут, – на грудь легла успокаивающая рука.

– Все хорошо, Антонина Миха… – Илья запнулся.

То, что он увидел, было более шокирующим, нежели падение с лестницы. Перед ним сидела почти обнаженный учитель.»«Почти»», потому что на теле была прозрачная туника, которая скорее открывала всеобщему взору все прелести – а там было на что посмотреть – нежели их скрывала. К тому же Антонина Михайловна была босиком. Распущенные волосы свободно падают на лицо двадцатилетней девушки. И это не реально, учитывая, что преподавателю недавно исполнилось сорок один, они всем курсом поздравляли ее.

– Илья, что с тобой? – испуганно спросила Антонина Михайловна, глядя на расширившиеся от удивления глаза студента.

– Вам не холодно? – Иля никак не мог оторвать взор от прекрасного тела, поэтому брякнул первое, что пришло в голову.

Теперь пришла очередь преподавателя удивленно смотреть на Волосова, да и остальные заинтересованно и недоуменно глядели на сокурсника.

– Вы что, не видите? – ошарашено указал Илейка на обнаженного учителя.

– Что не видим? – попытался уточнить у него Саша.

– Да ведь она… – тут Илья вновь запнулся, потому что перед ним сидел преподаватель.

Самый нормальный, которого только можно себе вообразить: ни тебе прозрачной туники, распущенных волос и возбуждающих форм. Все это исчезло, стоило Волосову потрясти головой. Голова при этом отдалась тупой болью, зато видение – безумное, честно говоря, – прошло. Илья на всякий случай еще зажмурился, сильно-сильно, осторожно открыл глаза и понял, что аппетитный учитель – глюк.»«А жаль»», – честно признался себе. Он попытался встать, и тут же несколько рук подхватили его, старясь удержать.

– Гош, Саш, я и сам могу, – ненавязчиво освободился от друзей Илья.

– Вдруг у тебя сотрясение мозга, – заботливо предположил Александр.

– Да, нет – нормально, – прислушался к своим ощущениям Волосов.

– Ничего сейчас»«скорая»» приедет и разберется, – деловито произнес Георгий, рассматривая через стекло подъезд к институту.

– Не надо врачей, все нормально, – попросил, поморщившись, Илья.

– Уверен?

– Да, – утвердительный кивок. – Всего-то упал, с кем не бывает.

– Ну и правильно, – облегченно выдохнул Гоша. – Тем более что я до них не дозвонился.

– Ах, ты… – Волосов, толкнул друга под ребро. – Я тут помираю, а он из себя сестру милосердия корчит: врачей он, блин, вызвал.

– Раз все в порядке… может, вернемся в аудиторию? – предложила Антонина Михайловна, вмешиваясь в шутливую потасовку.

– Да.

– Да, конечно, – тут же стал серьезным Георгий, но стоило преподавателю отвернуться, как толкнул Илю в плечо и, взлетев по лестнице, ворвался в класс. Илья опоздал на пару секунд и то, потому что его чуть-чуть пошатывало.

– Мразь!!! – крик пронесся по залам, заставляя дрожать стены, а в некоторых помещениях с потолка осыпался камень.

Хозяин был зол, и ярость его не знала предела. Поэтому даже раб пытался держаться от него подальше, понимая, что для него это ничем хорошим не кончится.

– МРАЗЬ!!! – чушайчатый кулак врезался в стену, заставляя ее покрыться трещинами.

– Нет, не надо… Отпустите, – пытался сопротивляться существо, когда его за ноги волокли по коридорам.

Неровный пол напоминал о себе ударами по голове и спине. Чадящие факелы, как бы смеясь, плясали свой огненный танец, провожая визжащее создание.

– Господин, – распахнулись двери, и в зал влетел Мразь.

Больно ударившись животом, он распластался перед повелителем и даже боялся пошевелиться или пискнуть. Даже когда Хозяин прошелся ему по руке, вжимая пальцы в камень, он только закатил от боли глаза, но не издал, ни звука.

– Сколько осталось, Мразь?

– Две недели, мой Господин, – пролебезило существо, прекрасно понимая о ком идеи речь.

– Две недели… две недели, – расхаживал по залу Властелин, нервно покачивая хвостом. – Слишком долго ждать.

– Может его сейчас убить? – предложил раб.

– Дурак. Тольку от этого, – тяжелая нога ударило под ребра. – Если бы я хотел, он бы умер сразу после рождения. Нет, он должен умереть перед самым Всхождением.

Хозяин остановился подле Мрази, от чего тому захотел слиться с полом. Сильная рука, ухватив существо за шкирку, подняла на уровень оранжевых глаз с вертикальным зрачком. Раб весь скукожился, но отвернуться не посмел.

– Мне нужно знать о нем все.

– Мы следим за ним, – торопливо вымолвил Мразь.

– Дурак! – вскричал Хозяин, запуская взвизгнувшее существо в стену. – Мне нужно знать даже его мысли, желания, чем живет и дышит. Проникните в его сны и узнаете все, – прорычал Господин, усаживаясь на черный трон.

– Да, Владыка, – вскочил Мразь и поклонился, задом стараясь нащупать выход.

– И да, еще одно, – остановил его Хозяин. – Разбуди Убийцу, – хищно улыбнулся он, показывая раздвоенный язык.

– Но… но… – запнулась маленькая тварь, уже почти открыв двери пятой точкой.

– Перечишь? – слишком спокойно это прозвучало.

– Нет, – голос дрожал, но существо понимало, что за кажущимся спокойствием скрыта ярость, что мгновенно выльется, стоит только совершить глупость.

– Вот и хорошо, – вновь улыбнулся Повелитель. – Пусть он следит за ним, но пока ничего не предпринимает.

– Да, Господин, – вновь поклон до пола и существо выскочило из зала.

– Недолго осталось. Скоро и небо будет принадлежать мне, – негромкий, но холодный как айсберг, голос прошелся по залу, стелясь по полу.

– 7 —

– Скажи, Гамаю – птица вещая, что происходит в мире, и над миром, и под миром, и позади мира и впереди мира?

Черные крылья с легким шелестом расправились, красная окантовка вдруг пришла в движение и поползла по перьям, окрашивая птицу в красный цвет. Когда Баюн полностью поменял цвет, он открыл глаза – более похожие на человеческие – и распахнул клюв.

– Внимай слушающий и слышащий, – голос шел не от птицы, он шел отовсюду, проникая из всех щелей и окружая Власия своей властностью, заставляя замолкнуть все живое и неживое. – Ведаю, что происходит в мире и над миром, под миром и впереди мира, ибо то, что позади уже прошло.

– Поведай, умная птица Гамаюн, что происходит позади мира, – попросил старик, кладя перед Баюном кусок окровавленного мяса, какие-то цветы и плошку с вином.

Птицы, поворачивая головой, посмотрела на дары и приняла их. Кусок мяса, зажатый в крепких когтях, исчез за пару минут, цветы последовали следом, а вино было перевернуто. ДА, это было сделано специально и – НЕТ, это не из-за того, что Баюн хулиганит.

Красная лужица растеклась по полу. Птица Гамаюн слетела со своего насеста и опустилась прямо в вино. Когтистые лапы шлепали по полу и одновременно выводили какую-то каллиграфию. Власий, затаив дыхание, наблюдал за действиями птицами. Он видел это не в первый раз, но каждый раз задерживал дыхание, боясь потревожить Баюна.

– Скажу, тому, кто слышит. Скажу тому, кто слушает. Скажу тому, кто хочет знать, – замерла птица, воздев острый клюв к потолку.

Телефонный звонок застал Родова в дверях кабинета. Он как раз достал ключ и собирался уже закрыть его, но тут перезвон заставил его остановиться. Нет, звонили не на рабочий телефон, а на мобильный. Спросите, что же его тогда остановило и не позволило закрыть кабинет? Отвечу: во-первых, это номер знали всего трое (Лада, Леля и Власий), а, во-вторых, рингтон четко указывал на абонента, а значит, произошло, что-то действительно серьезное, раз Волосов звонит не по обычному номеру.

– Да? – поднес трубку Петр Михайлович к уху, вернувшись в кабинет и заперев его изнутри.

– Кажется, началось.

Всего два слова, но почему так стучит сердце, и мелко дрожат руки? Такого не было, даже когда он начинал врачебную практику. Во рту стало сухо и запершило.

– Ты уверен? – удалось ему спросить охрипшим голосом.

– Гамаюн говорит, что в мире начались изменения.

– Но он, же, ни разу не показывал, что какой-то другой.

– Петр, ты же сам знаешь, что ОН никогда не проявит себя раньше времени.

– Да, конечно.

Родов уже встречал ЕГО, причем не единожды, но всякий раз это… Это было, как будто на тебя накатывает цунами, а ты не можешь сдвинуться места. А самое главное – не хочешь. ЕГО возрождение всегда было сокрыто до самого конца, и единственно, что они знали – имя. Нет, не истинное имя, а то, как будут звать оболочку, в которую он вселиться, дабы возродиться вновь на земле и взойти на трон.

– Петр… Петр, ты меня слышишь? – чуть ли не надрывался в трубке Власий.

– Извини, задумался, – пришел в себя Родов. – Я так понимаю, теперь он будет… постигать?

– Да.

– Тогда стоит его подготовить, – в конец взял себя в руки врач.

– Согласен, – прозвучало в трубке. – Не все смогли выдержать, но он должен. Он сильный.

Похоже зря Илья отказался от врача, а Гошка тоже молодец – не вызвал их. Голова болела, раскалываясь так, словно по ней били кувалдой. В глазах порой двоилось, а во рту становилось сухо, в горле першило так, что хотелось надрывно кашлять, но он не мог. Мышцы то напрягались до такой степени, что готовы были порвать рубашку, а то становились вялыми, и хотелось попросту стечь со скамьи. Все же он не мог. Он вообще сидел и внимательно слушал лекцию по психологии, что им рассказывает Антонина Михайловна. Все, что с ним происходит…«Да тут вообще кто-нибудь видит, что мне плохо?!» – в голове билась тревожная мысль, что он умер, а все это: аудитория, лекция, студенты, Гошка, что недоуменно смотрит на него, Сашка, тоже не спускает с него глаз, – ему кажется. Хотелось кричать, но в горле сухо, словно неделю ел только песок и даже открыть его большая проблема.

– Иль, может хватить пялиться в одну точку, урок давно кончился, – донеслось до сознания.

– А?.. Что? – пришел в себя Волосов, ошарашено осматриваясь по сторонам. – Вы сейчас это видели?

– Нет, а должны были? – спросил Александр.

– Илья, что мы должны были увидеть? – это уже Георгий.

– Я сейчас… – вот как объяснить, то, что чувствуешь? – Со мной, что-то происходило, словно я менялся, – наконец вымолвил он.

– Илья Николаевич, ты сидел, все сорок минут на месте и слушал Михайловну. Даже поддакивал ей. Если бы с тобой что-то происходило, то я бы заметил, да и Сашка тоже.

– Это было… во мне, – тихо ответил Волосов.

– Слушай, по-моему, нам все же надо к врачу, – взял под руку друга Гоша. – Причем, чем быстрее, тем лучше.

– Согласен, – подержал его Петровский. – Я вызову такси. Доведешь его, а то у меня еще дела срочные есть.

– Да, не беспокойся. Пошлю, Илюх, посидишь в холле.

Такси прибыло через десять минут и все это время к друзьям подходили однокурсники и интересовались, как Илья себя чувствует, может, чем помочь, до врача довести – «машина тут рядом стоит». Веснов сдержано благодарил, но отказывался, утверждая, что «все нормально, просто небольшое головокружение».

– Куда? – поинтересовался водитель желтой машины.

– Старообрядческая, – быстро выпалил Гошка, усаживая Илью на заднее сидение и присаживаясь рядом.

– Мы же хотели в больницу?

– Да, зачем тебе больница? – отмахнулся юноша. – Дома пару часов полежишь, и все пройдет. Ну, в крайнем случае, Петра Михайловича пригласишь, заодно с Лелькой увидишься, – подмигнул Веснов.

– Так куда? – не понял таксист.

– Старообрядческая, три, – холодно бросил Георгий и откинулся на сидение.

– Все нормально, я только несильно упал, – уговаривал по телефону девушку Илья. Как только она узнала, тут же высказала рвение примчаться к нему и самой убедиться, что все в порядке. – Не волнуйся, твой отец сказал, что ничего страшного нет… Со мной все хорошо… Да, завтра увидимся… И я… Целую.

Соврал он ей конечно. Петр Михайлович действительно сказал, что ничего серьезного нет, даже сотрясения. Но почему так плохо? Илья понимал, что-то происходит. Вот только что, он ни как не мог понять. Внешне все как обычно, он ходит, говорит, что-то делает, улыбается и успокаивает девушку, но внутри… как будто мир перевернулся.

Иля уже полчаса стоит под ледяным душем, но тело никак не хотело остужаться, а наоборот нагревалось так, что ванну заволокло паром – вода испарялась быстрее, чем достигала тела.

Сорок минут спустя, когда уже не мог выносить собственного жара, он вылез из душа и поплелся к себе в комнату.

– Илейка, как ты себя чувствуешь? – поинтересовался дед, выглядывая из кабинета, где как раз сейчас находится и Родов.

– Нормально, – ободряюще улыбнулся Илья и, войдя в комнату, закрыл ее на ключ, чего никогда раньше не делал.

Кровать, скрипнув, приняла разгоряченное тело, вентилятор закрутил лопастями, нагоняя холодный воздух, что проникал из распахнутого настежь окна.

– У меня жар, – потрогал Илья горячий лоб. – Надо деда позвать, – с трудом поднялся он с постели, – и Петра Михайловича…

Комната закружилась в бешеном ритме, словно он попал в волчок, сердце надрывно застучало, мышцы до скрипа напряглись, с трудом растягивая кожу. Шаг… еще шаг и рука легла на ручку двери… надо только нажать. Сердце стучало так, словно хотело взорваться от напряжения… Надо только нажать… Мышцы рвались наружу, разрывая кожу… Надо только нажать… От напряжения перед глазами красная пелена… Только нажать… В ушах шум, что оглушает… Нажать.

Бесчувственное тело упало на пол. Ему бы врача: сердце молчит, из глаз тонкой струйкой бежит кровь, по всему телу кожа треснула, как будто он перележал на жарком солнце. В окно, трепеща занавеску, дул прохладный воздух, размахивал лопастями вентилятор, поворачивая»«голову»» из стороны в сторону, а на полу, протянув руку вверх, лежал Илья.

Мразь пытался создать заклинание, но трясущиеся руки не самый лучший помощник. Уже третий раз подряд, он портит зелье, просыпая порошок сверх меры. Мерзко пахнущий отвар и правильно произнесенные слова залог его жизни. Он мог вызвать Убийцу и без этого, но зная крутой нрав волколака, боялся.

Волколаки или волки-оборотни со времен своего создания служили Хозяину, исполняя его приказы. Прирожденные убийцы и охотники, много людей, да и нелюдей, они проводили в подземный мир. Волколаки были большого роста, умели стоять на двух лапах, ловко орудуя передними, раздирая жертву. Их мощные клыки могли перегрызть даже цепи, выкованные самим богом Грома, а это никто не мог. Густая черная шерсть делала их невидимыми ночью, а острый нюх позволял найти жертву пусть она и за толстыми стенами, или под землей, даже на небесах. А еще волколаки славились дурным нравом и жаждой убийства. И вот сейчас Мразь старается разбудить одного из них, предварительно оградив себя мощным заклинанием.

Наконец зелье было готово и существо, выпив его залпом, быстро произнесло заклинание. Вокруг него коротко блеснуло, синим, а по телу пробежали электрические мурашки. Все готово.

– О, Великий Волк, – начал он, поднимая руки, – я, раб Повелителя, устами его и словами, приказываю тебе проснуться и предстать передо мной.

Тишина.

– О, Великий Волк, я, раб Повелителя, взываю к тебе, его мыслями и желаниями – проснись, появись, исполни волю Хозяина.

Мразь дрожал, но слова произносил четко и громко – никто ведь не услышит. Вся процедура (так ее назовем) проходила на заброшенном пустыре, где даже бомжи боялись появляться. Да, пробуждать Убийц надо только во внешнем мире, они очень не любили подземелье с его затхлым запахом мертвечины и чадящих факелов. Тьма сгущалась вокруг существа, заворачиваясь в небольшой вихрь. Луна спряталась за тяжелые и низкие тучи, испугавшись того, что сейчас происходит. Только несколько факелов освещали место пробуждения.

– О, Великий Волк, я… – в третий раз начало существо, уже боясь, что что-то делает не так.

– Ты – раб, – прорычали сзади, и в следующую секунду Мразь оказался брошенным на землю, а сверху его прижимала тяжелая туша.

– Я… я… приказываю, – не сразу нашелся он.

– Приказываешь? – в ухо задышало горячим.

– М… мо… мой Хозяин, приказывает.

– А кто твой хозяин? – перед глазами показался красный язык, с которого капала слюна и с шипением уходила в землю.

– Он Повелитель подземного мира, – быстро вымолвило существо.

Мразь не на шутку перепугался, ведь думал, что заклинание и зелье не помогло, но Убийца его не трогал, а только вжимал в землю и тяжело дышал над ухом, заставляя трепетать маленькое сердечко.

– Повелитель, говоришь? – в следующую секунду давление исчезло. – Тогда слушаю.

Раб медленно поднялся и, осторожно отряхнув одежду, повернулся. Перед ним стоял человек. Мразь даже икнул и протер глаза, на тот случай если заклинание плохо сработало и дало побочные эффекты, но мужчина не исчез, а стоял и с усмешкой рассматривал его.

– Ты… Убийца? – на всякий случай переспросил он, все еще не доверяя зрению.

– Да, – коротко бросил человек, и на краткий миг его лицо приняло истинное обличие.

Мразь отшатнулся назад, споткнулся, упал и начал задыхаться, жадно ловя воздух. Волколак громко, запрокинув голову, рассмеялся, над неловкостью маленького существа и ему вторили факелы, двигаясь в такт проснувшегося ветра.

– Приказывай, – показал клыки оборотень.

– Нам надо что бы…

– Нам? – прервал волк.

– Повелителю, – тут же поправилось существо, – надо чтобы ты следил за одним человеком.

– Люди, – шумно втянул воздух Убийца. – Такие милые и мягкие, и костей мало, – облизнулся он.

– Его не трогать, – быстро выпалил Мразь. – Он нужен Повелителю живой… до определенного момента.

– Хорошо, – в голосе слышалось разочарование. – Кто он?

Сегодня у Киры Кирилловны с самого утра незаладилось. Во-первых, проспала, чего раньше не случалось. Обычно она вставал до полудня, а тут уже три минуты первого, а солнце ни как не проклюнется из-за туч.

– Зараза, огненная, – выругалась старушка.

Да, забыл сказать: Кире Кирилловне недавно исполнилось семьдесят. И любой бы ее принял за благообразную женщину: седые волосы распущены и стекают неопрятными прядями по плечам, черная юбка нестирана со времен царя Гороха, так же как и серая кофта, которая была белой… когда-то и все это на худом тельце, которое даже легкий ветер заставляет шататься.

Нет, на благообразную она не похожа – ошибка. Тем более что и нрав у нее был подстать внешнему виду: злобный, крикливый, вечно гневливый и недовольный, словно ее в детстве обидели, а прощение попросить забыли. А во-вторых…

– Марька, где кастрюли?! – крикнула она в коридор.

– Внизу, на второй полке… слева, – донесся из комнаты детский голосок.

– Не вижу… да где же эта зараза? – копалась Кира Кирилловна в ящике. – Марька, нет ее тут, – разогнулась она, задержав дыхание.

– Бабушка, я же сказала, что она на второй полке.

В кухню вошла девочка шести лет: светлые волосы, разбросанные по плечам, лишь немного захвачены ободком; большие зеленые глаза на миленьком личике, давали ощущение, что девочка все время удивляется. Легкое желтое платьице, перехвачено красным ремешком, а голые ножки переминаются с пятки на носок, наблюдая за поисками бабушки.