Мёртвая рука капитана Санчес. Книга 2. Достояние Англии Запольская Нина
Отряд остановился на привал. Платон стал выкладывать из своего заплечного мешка провизию для джентльменов, матросы чуть в отдалении готовили еду для себя и для него. Проводник Анджело пошёл посмотреть, что растёт под дальним кустом – его рубашка на спине и подмышками была совсем мокрой от пота. Доктор Легг вытянул ноги и закрыл глаза, привалившись спиной к горячему камню. Трелони отошёл в сторону ото всех, призывно глянул на капитана, а когда тот неспешно приблизился к нему, тихо сказал, едва шевеля губами:
– Маловероятно, что наши древние испанцы потащились бы так далеко от побережья с тяжёлым кладом.
– Я тоже так думаю… Но мы хоть остров посмотрим, на всякий случай, – ответил капитан, наклоняясь, словно рассматривая что-то у себя под ногами. – Главное, чтобы нас здесь не подстрелили.
– А что? – вскинулся сквайр. – Такое возможно?
– Такое всегда возможно, – ответил капитан. – Тортуга всё-таки.
– И как же быть? – спросил сквайр уже в напряжении.
– Следить за собакой, – ответил капитан. – Пока она спокойна… Значит поблизости никого нет.
Обед прошёл тихо и сковано. Трелони всё время поглядывал на собаку Дога, которая пристроилась спать, растянувшись длинным пушистым телом в тени дерева. Капитан начал расспрашивать Анджело про охоту на острове. Тот отвечал сначала с желанием, что охота плохая, что за свежим мясом проходится ездить на Эспаньолу, что на Тортуге остались только змеи, скорпионы и черепахи, но вскоре он замолчал, поддавшись сонному оцепенению полдня.
Солнце пекло немилосердно, вокруг летали какие-то местные, островные, огромные шмели, они бросались время от времени всем своим телом на маленькие синие цветочки, что росли на земле, так яростно, словно хотели их растерзать. Где-то невдалеке стрекотало. У доктора, который лежал и дремал, видимо, заныла в сапоге нога, потому что он внезапно пробормотал, поднимаясь:
– Натёр, что ли?
Доктор отвернулся от всех и начал быстро стягивать сапог.
– Сейчас мы повернём, пройдём вдоль восточных скал – и назад, – сказал проводник, он словно бы почувствовал общее сонное настроение и добавил. – Идти надо с опаской… Тут такие скалы – рот-то не разевай…
Капитан устало поднялся на колени и стал собирать остатки провизии. Платон, толкнув спящих матросов, подошёл к капитану, чтобы помочь ему. Доктор Легг справился, наконец, со своим сапогом и повернулся ко всем лицом.
«Хорошо-то как, – подумал сквайр, – а главное, что никто не стреляет». Он, в последний раз оглядев окрестные горы в подзорную трубу, вздохнул, сложил её и посмотрел на капитана, ожидая его команду.
– Ну, пойдёмте, – просто сказал капитан, и отряд снялся с места.
Собака Дог опять побежала впереди всех, она выспалась и бодро махала хвостом, перескакивая с камня на камень, как коза. Опять потянулись новые и новые горные пейзажи, и опять джентльмены тщательно вглядывались в них. Горы были неприветливы. На них упорно карабкались деревья, не понятно за что цепляющиеся корнями. Между горами встречались небольшие площадки, поросшие кустарником и редким лесом, в котором тут и там попадались следы вырубок.
Ближе к посёлку опять пошли плантации, но какие-то уж очень древние, запущенные: невысокий сахарный тростник рос сплошным диким полем пополам с травой и кактусами, коричневые табачные листья, то сухие, то клейкие, с жёлтыми пятнами, виднелись в зарослях дикого винограда тут и там.
– Почему его не убирают? – спросил Трелони у Анджело, показывая на табак.
– Совсем старый табак, некуда не годный… Здесь землица уже совсем стала худая…
Возле посёлка капитан расплатился с Анджело и пожелал ему доброго здоровья. Когда проводник пригласил капитана и его спутников зайти в таверну к Уайту пропустить рюмочку-другую, капитан, покосившись на доктора Легга, отказался, сославшись на то, что они торопятся на корабль.
Приблизившись к своей шлюпке, джентльмены увидели матросов с пиратского брига – те как-то уж очень азартно беседовали с матросами с «Архистар», оставленными караулить шлюпку. Капитан поздоровался с пиратами, которые ответили неохотно, исподлобья поглядывая на джентльменов.
– Как продвигаются выборы нового капитана? – любезно спросил Трелони у ближайшего пирата. – Ещё не выбрали?
– Не-а, – ответил тот односложно и почесал свой нос.
Под их угрюмыми взглядами джентльмены сели в шлюпку и отвалили от берега. Когда они поднялись на борт шхуны, капитан пригласил сквайра подняться на квартердек, на котором как раз находился штурман Пендайс.
– Я пригласил вас, господа, чтобы обсудить наше положение… А оно неутешительное, – сказал капитан и, помолчав, добавил: – Мы с вами являемся как бы заложниками пиратов. Сейчас они заняты своими распрями, но когда они выберут капитана, то первое, что он им предложит – это взять с боем «Принцессу», а заодно и нашу шхуну. А мы не можем защищать сразу два корабля… Я думаю, что «Принцессой» придётся пожертвовать.
Штурман Пендайс скривился и засопел, как обиженный медведь. Потом он сказал горько:
– Да-а, сохранить «Принцессу» не получится… Я уж и так, и эдак прикидывал. С половиной команды на двух кораблях мы не удерём.
– Мистер Трелони, вы понимаете, что нам надо с Тортуги уходить? Медлить нельзя – время играет против нас и краплёными картами, – сказал капитан и посмотрел на сквайра.
– Да, с Тортуги надо уходить… С мистером Беленьким я договорюсь, он отвезёт письмо в Сантьяго. А раз так, – тихо, словно самому себе, сказал сквайр и добавил вдруг решительно и громко: – А раз так – поднять паруса!
– Этого я от вас и ждал, сэр! Завтра утром мы покинем этот негостеприимный остров! – воскликнул капитан и добавил значительным шёпотом: – И спокойно осмотрим северо-западное побережье острова Эспаньола, ту часть, которая Гаити – со стороны Наветренного пролива…
– Мистер Пендайс, – уже громко сказал капитан. – Передайте от меня боцману Джонсу, чтобы он, не трогая груза с «Принцессы», все вещи из каюты коммодора Гранта, как мой боевой трофей, перетащил ко мне в каюту. Как можно тише… Ночью… Вместе с рундуком коммодора, разумеется.
****
На рассвете следующего дня, когда на шхуне тихо, без суеты и обычных криков, стали поднимать якорь, доктор Легг, стоявший на квартердеке, первым заметил на берегу женщину.
Доктор поспешно раскрыл свою зрительную трубу и влип в неё глазом.
– Это Дэниз, – сказал он дрогнувшим голосом, опуская трубу.
– Ну и что? – буркнул капитан сквозь зубы, он был напряжён и ни на кого сейчас не смотрел.
– Она стоит на причале. Вот, посмотрите, дружище, – Доктор передал трубу мистеру Трелони.
Тот быстро навёл трубу на берег. Капитан смотрел в другую сторону, не оборачиваясь.
– Она стоит на причале и плачет, – произнёс в свою очередь сквайр. – Боже мой, какое у неё лицо!
Доктор тихо застонал, выхватил трубу у сквайра и застыл, опять вглядываясь. Какое-то время капитан молчал, отвернувшись, потом вдруг взорвался:
– Чёрт! Чёрт! Чёрт!.. В бога, в душу, в дьявола! Платон!
Платон подлетел к нему.
– Спускайте скорее шлюпку и – за ней, на берег! – закричал капитан. – Берите Дэниз и сразу назад! Слышишь? Скорее, мы упустим ветер!
Штурман Пендайс неодобрительно покосился на капитана, но ничего не сказал. Он посмотрел на небо, потянул воздух носом, шевельнув волосатыми ноздрями, словно пытаясь определить по запаху, не подведёт ли их ветер, крякнул негромко и потупил голову. Насколько он понял со слов капитана, тот собирался привезти на шхуну бабу… «Господи святы, сподобились, дожили, да ещё в такой момент, что же теперь будет-то», – подумал штурман Пендайс и посмотрел в трубу на бриг «Гордый».
Какое-то время он молча рассматривал бриг, потом сказал капитану тихо, но с явным недовольством в голосе:
– На бриге, кажется, что-то почуяли и спускают на воду шлюпку, сэр.
Сквайр глянул на доктора и закусил губу: доктор смотрел по-прежнему на берег, на Дэниз. Штурман Пендайс отнял свою трубу от глаза и, чуть скосившись в сторону капитана, сказал уже громче:
– От брига отвалила шлюпка с десятью гребцами, сэр.
Посмотрев в трубу ещё, штурман опять доложил:
– Идут к «Принцессе», вот дерьмо!
Капитан молчал, держась за поручни обеими руками, он уставился тяжёлым взглядом в море.
– Причалили к «Принцессе», – тяжко вздохнув, сказал штурман спустя несколько минут.
Тут доктор, ни слова не говоря, бросился с квартердека. Мистер Трелони оглянулся на капитана, помедлил и кинулся вслед за доктором. В эту минуту штурман опять сказал про шлюпку с «Гордого» – он неотрывно следил за ней всё это время:
– Ага, причалили. Лезут на борт… Дьявол! Они бросились сразу почему-то на корму!
Капитан обернулся, быстро снял свою трубу с плеча, раскрыл её и, приставив к глазу, стал жадно смотреть на палубу «Принцессы».
– Что-то они долго не выходят на палубу, – продолжал докладывать штурман, хотя капитан и сам теперь следил за пиратами на «Принцессе».
– Платон по моему приказу заклинил дверь капитанской каюты, – объяснил ему капитан и криво ухмыльнулся.
– Ага, появились, собаки. Забегали, – сказал штурман задумчиво и спустя какое-то время добавил: – А вот теперь они полезли в трюм, в рот им ноги. Вылезли, висельники шкафутные4. Совещаются… Смотрят в нашу сторону, чтоб им пусто было.
И тут у квартердека раздался крик доктора:
– Дэниз на борту!
И капитан словно ожил, словно развернулся, как сжатая пружина, которую долго сдерживали, томили в бездействии и теперь вдруг отпустили.
– С якоря сниматься! – закричал он. – Поднять все паруса!
На палубе забегали – все только этого и ждали. Нужные действия стали выполняться одно за другим – с поразительной быстротой, молча и почти бесшумно. Капитан повернулся к доктору и отчеканил:
– Доктор, ведите даму в свою каюту, сидите там с ней и не высовывайтесь… Предоставьте ей все удобства, развлекайте её, хоть соловьём свистите, но на палубе ей делать нечего.
Доктор утвердительно затряс головой и кинулся прочь. Трелони поднялся на квартердек и стал следить за капитаном: тот неотрывно смотрел в трубу на «Принцессу». И тут штурман Пендайс поспешил опять сообщить:
– От «Принцессы» отвалила шлюпка и помчалась назад к бригу…
Но паруса «Архистар», один за другим, уже наполнились ветром. Бушприт шхуны указывал в сторону моря, словно она сама рвалась на волю, и вскоре она двинулась вперёд, всё убыстряя и убыстряя свой ход.
И тут грянул пушечный выстрел.
Борт «Гордого» затянулся дымом, а вдоль левого борта «Архистар», с большим недолётом, просвистело ядро и ударило в воду, подняв фонтан брызг. И следом раздался ещё один предупредительный выстрел из второй пушки, которую, видимо, за это время успели повернуть на вертлюге. От брига опять отвалила шлюпка с десятью гребцами: налегая на вёсла, они помчались за «Архистар» вдогонку.
– Кажется, они требуют, чтобы мы остановились, сэр, – пробормотал штурман Пендайс.
Капитан скривился и ответил:
– Чёрт, мы не успели… Что же, делать нечего. Посмотрим, чего они хотят от нас.
Капитан отдал приказ лечь в дрейф5. Грот, кливер и стаксель были вынесены на ветер, фор-марсель поднят. Шхуна постепенно сбавляла скорость, а потом и совсем встала на месте, и лишь отлив слегка сносил её. Когда шлюпка приблизилась, один пират поднялся в ней на ноги и принялся махать шляпой. Скоро пиратская шлюпка сошлась с «Архистар» бок о бок с подветренной стороны и, зацепившись багром за ванты грот-мачты, причалила.
– Что вам надо? – гаркнул боцман Джонс в шлюпку, перегнувшись через борт.
– Переговоры! Мы требуем переговоры! – закричали из шлюпки. – Или мы разнесём вашу шхуну из пушек!
Боцман обернулся на капитана. Капитан медленно подходил к нему, показывая указательный палец.
– Хорошо, один человек может подняться! – опять прокричал боцман в шлюпку.
Со шхуны сбросили верёвочную лестницу, по которой тут же быстро и сноровисто стал взбираться какой-то пират.
Он спрыгнул на палубу «Архистар», отыскал тревожными глазами капитана, скомкано поклонился ему и сказал со всей решительностью:
– Капитан Веласко! Отдайте нам Руку нашего капитана!
****
Глава 2. Чёрт бы побрал это золото!
– Ещё раз повторите, что вам от меня надо, – сказал капитан, глядя на пирата остекленевшим взглядом.
– Вы взяли с полакра рундук коммодора Гранта. А в нём была Рука. Коммодор отрезал Руку у капитана Санчес, чтобы засушить её, – ответил пират, и у него был вид человека, который уверен в своих словах.
За спиной капитана потрясённо всхлипнул боцман Джонс. Капитан оторопело выговорил:
– Я разделяю ваше негодование.
– Чего? – коротко переспросил пират.
Он непонимающе уставился на капитана, глаза его были пусты, потом он, наконец, словно понял что-то и сказал неловко:
– Да чего там. Да мы и сами хотели. Для удачи… Коммодор нас просто опередил! Ничего нет вернее для удачи, чем правая рука удачливого капитана. Капитан Санчес таким и был… Отдайте нам Руку!
Капитан потрясённо молчал, не зная, что и сказать. Пират по-своему расценил это молчание.
– Мы готовы вам за неё вернуть обратно «Принцессу», – вскричал он, делая неопределённый, но решительный жест за спину.
– Давайте сначала посмотрим, на месте ли тот предмет, о котором мы сейчас с вами беседуем, – наконец, нашёлся капитан и попросил: – Подождите меня.
И он быстрым шагом направился в свою каюту, по дороге стараясь собраться с мыслями. В каюте он бросился к рундуку коммодора, открыл замок ключом, поднял крышку… Белёсые брови капитана поползли на лоб: поверх всех вещей коммодора лежал продолговатый предмет, завёрнутый в просмоленную парусину. Капитан взял свёрток в руки и стал его разматывать.
В нос ему ударил резкий запах дёгтя, соли и ещё чего-то острого, незнакомого. Наконец, под последним слоем парусины капитан увидел что-то, замотанное в бурые липкие тряпки, покрытые крупицами соли. Из просвета сбившихся в одном месте тряпок выглядывал сморщенный человеческий мизинец. Капитан резко выдохнул, быстро завернул предмет обратно в парусину и растерянными глазами обвёл свою каюту…
Когда капитан со свёртком в руках появился на палубе, на губах его мерцала неясная улыбка. Он приблизился к пирату. Матросы, стоявшие рядом, попятились, со страхом глядя на узкий, длинный свёрток в руках капитана.
– Рука у меня, – сказал капитан и добавил веско: – И она дорогого стоит.
– Что вы хотите за неё? – воскликнул пират.
– Чтобы вы на бриге проводили «Архистар» и «Принцессу» до Флориды. Там я отдам вам руку, и мы расстанемся… Идёт?
Пират думал не долго.
– Идёт. Я согласен… Команда, я думаю, меня поддержит, – быстро сказал он и пояснил: – Теперь я капитан на «Гордом». Меня зовут капитан Авила.
И капитаны договорились о своих совместных действиях. Новый капитан «Гордого» был видный, высокий мужчина с тёмными волосами. Загорелое, мужественное лицо его обрамляли пушистые бакенбарды, тёмные глаза были умные, трезвые и, как тотчас же почему-то подумал капитан, честные.
Когда пиратская лодка отчалила, к капитану, стоящему со штурманом на квартердеке, подошёл взволнованный мистер Трелони и спросил, покосившись на свёрток в руках капитана:
– Капитан, что происходит?
Капитан ухмыльнулся.
– Происходит то, что коммодор Грант хранил у себя в рундуке мёртвую руку капитана Санчес, – сказал он и опустил глаза вниз, показывая ими на свёрток.
– Господи, а зачем? – изумился сквайр, он опять посмотрел на свёрток и брезгливо скривился.
– С её помощью он надеялся подчинить себе экипаж брига и держать его в повиновении, – быстро и со знанием дела ответил капитан. – А ещё руку можно перед боем выставлять на страх врагу… Очень действенный амулет.
Капитан поднял свёрток вертикально и потряс им у себя над головой. Штурман Пендайс не спускал со свёртка цепких глаз.
– У меня нет слов… И что же теперь будет? – спросил сквайр.
– О, всё складывается просто великолепно… Теперь мы до Флориды пойдём с эскортом! – Капитан опять ухмыльнулся.
– А вы думаете, флибустьеры из-за этой Руки будут нас защищать? – Сквайр не отставал от капитана.
– Как знать, как знать, – ответил тот. – У меня на это есть определённая надежда.
Мистер Трелони посмотрел на капитана удивлённо. Спросил скептически:
– Вы так верите в эту Руку, капитан?
– Я – нет, а вот простые пираты верят, – капитан хитро улыбнулся. – О, сэр… Пираты – это же совсем другое дело. Таким отчаянным парням нужен такой же отчаянный амулет. Да и наши матросы, посмотрите на них, тоже верят… И потом, даже если пираты не будут за нас драться: к двум кораблям мало кто сунется – это вам не одинокая шхуна в морском просторе. Мы и бриг – это уже маленькая армада. Мы сами теперь можем напасть на кого угодно.
– Надеюсь, что вы шутите, – проговорил потрясённый Трелони.
Капитан глянул на него, чуть прикрыв красивые глаза, и не сказал ни слова. Постояв некоторое время как бы в задумчивости, он вдруг заговорил, и в голосе его чуткий сквайр сразу почувствовал озабоченность и даже тревогу:
– Вы не на те моменты обращаете внимание, мистер Трелони. Вы бы лучше вот о чём побеспокоились, сэр.
Сквайр вопросительно глянул на него. И тогда капитан объяснил, глядя глаза в глаза:
– Как потом, отдав пиратам Руку, уйти от них подобру-поздорову? Живыми… Без боя.
Трелони округлил глаза, застыв на месте. Какое-то время все потрясённо молчали, а капитан крикнул боцмана и приказал ему отправить часть команды назад на «Принцессу».
Когда боцман ушёл, штурман Пендайс пробормотал:
– А капитан Авила мало похож на пирата.
– В пираты попадают самые разные люди самыми разными путями, – уклончиво ответил капитан и, помолчав, сказал вдруг: – Мистер Пендайс, вы уже поняли, что у нас на борту пассажирка?
Штурман невольно поморщился.
– Да, сэр, – кисло промямлил он.
– Я думаю, она нам не доставит хлопот – наш доктор обязался лично проследить за этим, да и Платон ему поможет, – сказал капитан веско.
– И я тоже, капитан, – воскликнул сквайр.
Капитан положил свой страшный свёрток на палубу, повернулся к сквайру и, заложив большие пальцы за пояс, сказал:
– Тогда, мистер Трелони, вот и займитесь этим… Передайте от меня коку, что у нас теперь на борту пассажирка, пусть придумает приготовить ей что-нибудь такое…
Капитан замялся и растерянно пошевелил пальцами в воздухе.
– Я не знаю, что-нибудь эдакое… Пусть сообразит, – закончил он. – Для доктора в трюме надо сделать выгородку. Должен же он где-то спать? Платон у нас теперь за плотника, вот пусть Платон что-нибудь и соорудит. И гальюн. И помыться.
Тут капитан взорвался.
– Чёрт, да я вообще не должен думать об этом! – вскричал он. – Пусть этим займётся доктор! Он же доктор, в конце концов!
У него было такое возмущённое и, в то же время, беспомощное лицо, что мистер Трелони невольно улыбнулся.
– Я обо всём позабочусь, капитан, – произнёс он поспешно и, поклонившись, чтобы скрыть улыбку, быстро сошёл с квартердека, лихо перебирая ногами на узких и крутых ступенях.
Проводив его взглядом, капитан сказал:
– Не сердитесь, Пендайс, наша пассажирка хорошо заплатила. Я не мог отказать.
– Да я ничего… Да я так, – пробормотал штурман, лицо которого, впрочем, сразу же смягчилось, и он спросил удовлетворённо: – Что? Идём в бухту Зачатия, сэр?
– Нет, в бухту святого Николая. Взять провианта и воды, – ответил ему капитан.
И они одновременно, как по команде, оглянулись назад, где за кормой виднелся шедший за ними пиратский бриг «Гордый».
– Вроде, как отстают, – сказал штурман, сощурившись оценивающе.
– Нет, не отстают. Это мы торопимся. Сейчас их надо пропустить вперёд и подождать «Принцессу»… Командуйте, мистер Пендайс, – ответил капитан.
Он нагнулся, взял свёрток с Рукою и пошёл, было, с квартердека, как штурман Пендайс остановил его вопросом в спину.
– А скажите, сэр, – спросил штурман и несмело кашлянул. – А вы уже знаете, как нам отвязаться без боя от пиратов с «Гордого»?
Услышав это, рулевой Скайнес, не поднимавший до этого глаз и ничем не обозначавший своего присутствия на квартердеке, вдруг насторожился и с надеждой глянул капитану в спину.
Капитан замер на месте, коротко выдохнул, и растерянность на его лице моментально сменилась уверенностью. Он обернулся к штурману и сказал резко:
– Конечно, знаю! Зачем вы спрашиваете, мистер Пендайс?
– Да я так, сэр, – пробормотал штурман, смутившись. – Так это я…
Капитан поспешно отвернулся от штурмана и, ничего не ответив ему, кубарем скатился вниз.
****
Он направился в свою каюту в совершенной растерянности, но с определённым желанием: наконец-то перетрясти, как ему этого и не хотелось, всё в рундуке у коммодора Гранта. Что у него там вообще лежит, кроме этой долбанной Руки, чёрт возьми?..
Закрыв за собою дверь каюты, капитан подошёл к рундуку, встал перед ним на колени, положив сбоку свёрток с Рукой, распахнул крышку и принялся выкладывать вещи коммодора, особо их не разглядывая.
В основном в рундуке была одежда. Наконец капитан дошёл почти до самого дна и вытащил просмоленный плащ, отбросив его в сторону. Когда под плащом среди всяких мелких предметов капитан увидел несколько свёртков размером с человеческую голову, он даже не удивился, он и ожидал увидеть сейчас нечто подобное. Он поднял один свёрток и поразился его тяжести. Положив свёрток на свободное место на полу, капитан принялся развязывать стягивающий его узел.
Первый предмет, который он увидел в свёртке, его удивил и опечалил, потому что это был шило-нож цыгана Сальвадора. Капитан взял в руки нож и подумал, что цыган по доброй воле ни за что бы не расстался со своим оружием, которым он владел в таком совершенстве и с которым он составлял буквально одно целое. Это было странно, что теперь цыган остался без него. Капитан тряхнул рукой с зажатым в нём ножом от себя, и узкое лезвие, легко выскочив, замерцало своей страшной, погибельной красотой. Капитан полюбовался мертвенным блеском клинка, в котором было что-то завораживающее, и со вздохом спрятал его.
Отложив нож в сторону, он взял в руки свиток, закрученный в клеёнку и перевязанный затёртой лентой, развязал её и мельком просмотрел бумагу. Это был патент на каперство капитана Санчес, за которым охотился командор Грант, и в присутствии этого документа среди вещей коммодора не было ничего неожиданного. А ещё капитан обнаружил здесь замотанную в тряпку золотую табакерку с испанского галеона. Ну конечно, а где же ей ещё быть?
А вот потом пошли интересные вещи. Вместо денег, которые, судя по тяжести, капитан предполагал найти в свёртке, он обнаружил золото – золотые самородки, большие и не очень, и множество золотой крупы и песка, насыпанных в маленькие мешочки. И капитан сразу же понял все те намёки, взгляды и недомолвки, которыми обменивались между собой коммодор Грант и капитан Санчес.
«Чёрт, чёрт, чёрт!» – суматошно подумал капитан, совершенно оглушённый, уничтоженный этим открытием… Это же контрабандное испанское золото! Нам только не хватало проблем с испанским законом! И потом… Своё пропавшее золото будут искать сами контрабандисты – а вот это даже будет пострашнее мести короля!
Капитан мгновенно вспотел, мокрыми руками связал опять всё в один узел, с тяжёлым стуком уложил узел на дно рундука и потрогал все остальные свёртки – в них наощупь опять были самородки, чёрт бы их побрал!
Он захлопнул крышку рундука, тщательно закрыл его на ключ и пошёл разыскивать мистера Трелони, чтобы поставить его в известность.
****
Скалы северного побережья острова Эспаньола молчаливо смотрели на проходящую мимо «Архистар» и ехидно скалились.
Не хотели они отдавать никому свою тайну. Мистер Трелони и доктор Легг с большой тщательностью осматривали эти скалы в свои зрительные трубы, разыскивая нужные им очертания гор с гобелена, но через несколько часов им уже стало понятно, что все их труды тщетны. К тому же поднялся ветер, который с каждым часом свежел. На идущем впереди «Гордом» взяли рифы6. То же приказал сделать и капитан. Он стоял у штурвала и чувствовал дрожь «Архистар», которая передавалась ему через перо руля, слышал её взволнованный «голос» – всевозможные поскрипывания, гул корпуса и звон такелажа. Вскоре «Гордый» стал держаться мористее. Шхуна пошла за ним.
– Капитан, мы уходим от берега? – крикнул сквайр, он сложил трубу о живот и подошёл ближе.
– Здесь по всему побережью тянутся рифовые отмели, они подходят близко к берегу… Сейчас идти вдоль берега становится опасно, – ответил капитан, стараясь перекричать ветер.
Он неотрывно следил за бригом, который как-то уж очень резво шёл в открытое море.
– Но и совсем уходить на север я бы не стал! – прокричал капитан. – Нас может вынести на банки7.
– Куда? – не расслышал мистер Трелони.
– В двухстах милях к северо-востоку от Тортуги находится знаменитая Банка-Силвер. Банка состоит из двух крупных рифов и множества отмелей. И нам туда совсем не надо… Вокруг Тортуги и так лежит целое кладбище затонувших кораблей: сотни галеонов, фрегатов, шлюпов с грузом золота и серебра, погибших на пути в Испанию из Нового Света, – стал рассказывать капитан.
У штурвала его уже сменил рулевой. Капитан рассказывал, прерываясь и выкрикивая приказы, и повинуясь этим приказам, матросы бежали по палубе, лезли на верх, карабкались, спускались и снова лезли. Ветер и волнение усиливались.
Через какое-то время Трелони прокричал:
– Капитан! Это шторм?
– Нет! Это просто шквалистый ветер! – крикнул капитан в ответ, глаза его светились азартом. – Идите вниз, к доктору!
– Он пошёл к Дэниз! Успокоить её! – Сквайр изо всех сил вцепился в поручни.
– Вот и вы идите! Сейчас ещё можно! Я приказываю! – голос капитана зазвенел яростью, он был непреклонен.
Мистер Трелони ушёл.
Скоро волны, свирепея, превратились в белопенные холмы, а на океан обрушились потоки дождя. Молнии с треском, с яростным озлоблением рвали мрачные тучи на части, казалось, всё небо клубилось от вспышек далёкого огня. Ветер завывал, закручивая и прессуя воздух в упругие густые потоки. И среди этой бешеной стихии, качаясь и почти черпая бортами волны, шли «Архистар» и «Принцесса».
«Гордый» уже давно скрылся из глаз в туманном морском просторе.
****
На следующее утро ветер стих.
Небо очистилось от туч. В полдень капитан определил местонахождение шхуны – они были недалеко от мыса Святого Николая. «Принцесса» маячила неподалёку. «Гордого» нигде не было видно, но он, если его не унесло на банки Мушуар и Силвер, должен был подойти к мысу – так было договорено на случай, если корабли потеряют друг друга.
Когда с левого борта шхуны показалась суша, к капитану приблизился кок Пиррет и попросился на берег – наловить кокосовых крабов для пассажирки.
– Да, мистер Пиррет? – воскликнул удивлённый капитан. – Для меня вы крабов никогда не ловили!
– Так, видите ли, сэр! – Кок жалобно скривился, прижав руки к груди от смущения.
– Да ладно… Садитесь в шлюпку, – капитан махнул рукой. – И возьмите себе, кого вам надо, на подмогу.
Скоро по всему берегу бегали матросы с палками – они гонялись за крабами, которые со всех ног улепётывали от них.
Угнаться за кокосовым крабом было довольно трудно, и даже страшновато, потому что краб стремительно бежал, держа наверху две свои раскрытые могучие клешни. А всем известно, что этими клешнями «кокосовый вор» запросто разгрызает кокосовый орех, чтобы съесть его мякоть: кокосовые крабы дышат с помощью лёгких, и не могут жить в воде, но они хорошо приспособились лазить по пальмам и срезать кокосы, которыми питаются.
Только кок Пиррет за крабами не бегал. Он, самый старый и самый ушлый, сидел возле крабьей норы и ждал. Как только краб выползал на поверхность, кок палкой оглушал его. Нор на берегу было множество, крабы были не пуганы, и скоро кок и матросы набили их целую гору. Иные крабы оживали и норовили уползти из кучи, тогда их били палкой снова.
Брига всё не было, и Пиррет попросил разрешения капитана наловить лангустов и омаров. Капитан фыркнул, но разрешил. Матросы охотно засели за изготовление ловушек из полосок пальмовых листьев на каркасе из гибких веток – длинных коробок с двумя входами, куда внутрь кладут куски протухшей рыбы или мяса. На морском дне в такую ловушку за ночь обычно заползает по нескольку особей этих огромных десятиногих ракообразных, и к утру кок обещал пополнить рацион команды обоих кораблей вкуснейшим мясом…
Западная часть острова Эспаньола, как уже рассказывалось, дорогой читатель, принадлежала в то время Франции.
Сейчас это Республика Гаити, и в состав этого государства также входят близлежащие острова Гонав, Тортю (Тортуга), Ваш, Кайемитес, Ла-Гранде-Кайе, Навассе и несколько мелких островов и рифов. И эта западная часть Эспаньолы представляет собой гористую возвышенность, сильно расчленённую крупными полуостровами. Да и само название Гаити произошло от слова «хайити», что на языке индейцев таино означает «гористая земля».
В отличие от многих других островов этого региона Гаити не испытывает недостатка в пресной воде – с гор здесь стекают многочисленные водотоки. До прихода европейцев остров был практически полностью покрыт густыми дождевыми лесами, причём на севере преобладали листопадные тропические леса, а на юге – вечнозелёная растительность. Сейчас на Гаити сохранилось лишь несколько лесных массивов, всё остальное отдано под сельскохозяйственные угодья, и в связи с исчезновением лесов Республика Гаити сильно страдает от опустынивания и эрозии почвы. А от смываемой с суши почвы страдают прибрежные рифы, которые находятся здесь близко к побережью.
Климат Гаити тропический пассатный, с жаркий и влажный летом, причём температура воздуха сильнее изменяется в течение дня, чем от сезона к сезону. Периоды дождей: апрель – июнь, сентябрь – ноябрь. Здесь часто бывают разрушительные тропические ураганы, в основном в период с июня по сентябрь – октябрь.
Также нередки и засухи…
****
Бриг «Гордый» пришёл на мыс Святого Николая к вечеру следующего дня.
Его только чудом не выбросило на банки у северо-востока Тортуги. Капитаны обговорил новый маршрут – кубинское побережье в районе Рио де Марес. И капитан приказал штурману Пендайсу рассчитать новый курс.
Остров Куба, на который сейчас направлялась «Архистар», лежит на севере Карибского моря западнее острова Эспаньола и входит в состав Больших Антильских островов. От Северной Америки остров Куба отделен Флоридским проливом на севере и Юкатанским проливом на западе.
В октябре 1492 года три каравеллы адмирала Христофора Колумба «Санта Мария», «Пинта» и «Нинья», на борту которых было всего 90 человек, впервые достигли острова в бухте Байа де Бариай (Bahia de Bariay), что находится на северо-восточном побережье нынешней провинции Ольгин (Holgun). Именно здесь, вступив на берег, адмирал произнёс свои знаменитые слова о земле, прекраснее которой не видели человеческие глаза.
Упрямый Колумб был хорошо знаком с трудами Марко Поло и до конца своих дней был уверен, что открыл новый, западный путь в Индию. Поэтому адмирал присвоил этой области наименование Манго или Маго, сходное с тем, которым у Марко Поло обозначалась страна, сопредельная с Китаем. Все эти земли Колумб хотел сначала назвать Хуаной, но, в конце концов, оставил за ними первоначальное название, близкое к туземному, и назвал – Куба…
Читать бесплатно другие книги:
