МИФЫ. Великолепный МИФ (сборник) Асприн Роберт

Глава пятнадцатая

Каждому нужен свой импресарио!

Леди Макбет

– Да где же он? – пробурчал Ааз в сотый раз… за последние пять минут.

Солнце уже давно взошло или по крайней мере настолько взошло, насколько оно вообще способно было подняться в этом измерении. С момента своего прибытия на Лимбо я никогда не видел того, что привык считать настоящим солнечным светом. Я так до конца и не понял, была ли вызвана эта явно преобладавшая днем сильная облачность действием магии или какими-то странными метеоусловиями, но она никак не скрашивала мрачную атмосферу, окутавшую город Блут.

Всей нашей команде не терпелось пуститься в путь, но только Ааз позволял себе выражать свои чувства так часто… и так громко. Конечно, он так много жаловался, возможно, потому, что прочие молчаливо оставляли за ним право шуметь за всех и предпочитали не видеть, как их собственные усилия постоянно отходят на задний план.

– Да не волнуйся ты, партнер, – успокоил его я, стараясь сдерживаться и не сказать ему какой-нибудь резкости из-за собственного нервного нетерпения. – Не так уж много магазинов работает в этом измерении круглые сутки.

– А чего еще ожидать, имея дело с компанией вампиров, – отрезал он. – И все-таки мне не нравится эта затея. Немагические личины кажутся какими-то неестественными.

Я тихо вздохнул про себя, откинулся на спинку кресла и приготовился ждать, забравшись с ногами на сиденье. Спор наш начался еще до того, как Вильгельм отправился за покупками, и я устал вновь и вновь повторять пройденное.

– Будь благоразумным, Ааз, – сменила меня на вахте Тананда. – Ты же знаешь, что мы не можем бродить по улицам в таком виде… особенно ты, ведь тебя ищет половина города. Нам нужны личины, а без приличного источника энергии Скив не может справиться с личинами для нас всех. Кроме того, мы ведь не будем пользоваться механической магией. Мы вообще не будем прибегать к магии.

– Именно это мне все и твердят, – проворчал мой партнер. – Мы просто изменим свою внешность, не прибегая к чарам. На мой взгляд, это кажется похожим на механическую магию. Вы понимаете, что случится с нашей репутацией, если слух об этом дойдет до Базара? Особенно когда большинство конкурентов ищет возможность полить грязью имя Великого Скива? Вспомните, мы уже получаем жалобы, что цены у нас слишком высоки, и если всплывет это дело…

Теперь все стало ясно. Я понял наконец, что грызло Ааза. Мне следовало бы догадаться, что в основе этого беспокойства лежат деньги.

– Но, Ааз, – вмешался я. – Наши гонорары и впрямь чересчур высоки. Я не один месяц твержу тебе об этом. Я хочу сказать, что у нас нет острой нужды в деньгах…

– …а я тебе не один месяц отвечаю, что это – единственный способ не давать всякой шушере отнимать у тебя время, необходимое для тренировок, – сердито огрызнулся он. – Помни, тебя вроде бы зовут Великий Скив, а не Красный Крест. Ты не занимаешься благотворительностью.

Теперь мы ступили на знакомую почву, оставив в покое личины, – от этого спора я никогда не уставал.

– Я говорю не о благотворительности, – сказал я. – Я говорю о справедливой оплате за оказанные услуги.

– Справедливая оплата? – рассмеялся мой партнер, закатывая глаза. – Ты, наверное, имеешь в виду ту сделку, которую заключил с как-там-его? Он когда-нибудь тебе об этом рассказывал, Тананда? Понимаешь, мы поймали для этого девола глупую птицу, и мой партнер затребовал с него гонорар. Не процент со стоимости, заметь, а твердый гонорар. И насколько велик был этот гонорар? Сто золотых? Тысячу? Нет. ДЕСЯТЬ. Десять паршивых золотых. А полчаса спустя девол продает свою «бедную птичку» за сто тысяч. Приятно знать, что мы не занимаемся благотворительностью, не правда ли?

– Брось, Ааз, – возразил я, внутренне терзаясь от стыда. – Работы ведь было всего на пять минут. Откуда же мне было знать, что эта глупая птица занесена в список видов, которым грозит исчезновение? Даже ты считал это выгодной сделкой, пока мы не услышали, за какую сумму ее в конце концов продали. Кроме того, если бы я удержал процент от стоимости, а девол не стал бы продавать птаху, то мы не получили бы с этого и десяти золотых.

– Никогда не слышала от вас подробностей, – сказала Тананда, – но судя по тому, что говорили на улицах, это действительно произвело впечатление на всех обитателей Базара. Большинство считает, что добыть для всех редкую птицу за символический гонорар – это мастерский рекламный ход для самого популярного мага на Базаре. Это показывает, что он – не просто бессердечный бизнесмен… и ничто человеческое ему не чуждо.

– А чем, собственно, плохо быть бессердечным бизнесменом? – фыркнул Ааз. – Как насчет того, ну, помнишь, другого парня? Все считали его злодеем, и он проплакал всю дорогу до банка. Но тем не менее ушел на покой благодаря прибыли с одной этой сделки.

– Если няня правильно обучала меня арифметике, – встрял Корреш, – то, по моим прикидкам, ваш текущий банковский счет может проглотить прибыль этого малого и там еще останется место для обеда. У тебя есть какая-то особая причина так усердно копить золото, Ааз? Ты собираешься уйти на покой?

– Нет, не собираюсь, – отрезал мой партнер. – Но ты совершенно упускаешь суть дела. Деньги не главное.

– Неужели?

Думаю, все ухватились за эту реплику одновременно… даже Пепе, знавший Ааза не так уж долго.

– Конечно, не они. Золото всегда можно достать. А вот время ничем не заменишь. Мы все знаем, что Скиву предстоит еще долго учиться магии. Но кое-кто из вас постоянно забывает, какая у него небольшая продолжительность жизни… возможно, лет сто, если ему повезет. Я всего лишь стараюсь по возможности не отвлекать его от обучения… а это означает – не позволять ему размениваться на грошовые приключения. Пусть ими занимается всякая мелюзга. Мой партнер не должен отрываться от своих занятий, если не наклевывается какое-то действительно крупное дело. Способное продвинуть его репутацию и карьеру.

Наступило долгое молчание, пока все переваривали сказанное, особенно я. С тех пор как Ааз признал во мне полноправного партнера, а не ученика, я имел склонность забывать о его роли моего учителя и импресарио. Мысленно вернувшись теперь в прошлое, я увидел, что на самом-то деле он и не думал расставаться с этой обязанностью, просто стал действовать более скрытно. Вот не поверил бы, что такое возможно.

– А что насчет данного грошового приключения? – нарушила молчание Тананда. – Еще не забыл, как мы вытаскивали твой хвост из капкана? Разве это не противоречит той легенде, какую ты нам тут излагал?

В ее голосе звучал откровенный сарказм, но он ни в малейшей мере не смутил Ааза.

– Если тебе это интересно, то я вовсе не собирался брать его на эту прогулку. Да если хочешь знать, я даже оглушил его для этого. Маг высокого полета не должен опускаться до взыскивания долгов, особенно когда риск непропорционально велик.

– Ну, на мой вкус, все это кажется немного бесчувственным, – вставил Корреш. – Если продолжить твои логические рассуждения, то нашему юному другу следует работать, только когда опасность астрономически высока или же, напротив, если задание достаточно выгодно для его карьеры, а риск не слишком велик. Мне это кажется самым верным способом потерять партнера и друга. Как говорит Живоглот, если постоянно держать пари на выгодных для себя условиях, то рано или поздно поплатишься за это.

Мой партнер резко повернулся и столкнулся с троллем носом к носу.

– Конечно, это будет опасно, – прорычал он. – Профессия мага – не для слабонервных, и чтобы достичь вершины, ему понадобится быть вспыльчивым и злобным. Этого нельзя избежать, но я пытаюсь подготовить его к этому. Почему, по-твоему, я так категорически возражал против телохранителей? Если он начнет полагаться на кого-то, то сам утратит бдительность. Вот тогда ему будет опасно пройти даже через вращающуюся дверь.

Это заставило ринуться в бой Гвидо.

– Так-так, правильно ли я понял, – сказал мой телохранитель. – Вы хотите, чтобы меня с моим кузеном Нунцио не было рядом и чтобы босс справлялся со всем сам? Это полный бред, понятно? А теперь послушайте меня, так как на этот раз я знаю, о чем говорю. Чем выше взбирается кто-либо по лестнице, тем больше народу охотится за его головой. И даже если он ничего плохого никому не делает, всегда найдутся желающие пальнуть по нему просто за то, что он пользуется властью и уважением, а их в этом обошли. Так вот, я видел кое-каких Больших Парней, пытавшихся действовать именно так, как вы говорите… они все время настолько боялись, что не доверяли никому и ничему. Рассчитывать они могли только на самих себя, а все остальные были у них под подозрением. Представляете, все – и совершенно незнакомые лица, и собственные телохранители, и друзья, и партнеры. Подумайте немного об этом.

Он откинулся на спинку кресла и обвел взглядом помещение, адресуя следующее свое замечание всем:

– Таким людям долго не протянуть. Они никому не доверяют, и поэтому у них никого и нет. Один не может заниматься всем сам, и рано или поздно он обязательно отвлечется или заснет, когда следовало бы быть начеку, и все кончено. Так вот, я не раз работал телохранителем, и это было просто работой, понимаете, что я имею в виду? Босс – другое дело, и я говорю это не ради красного словца. Он лучший человек, какого я встречал за всю свою жизнь, потому что он любит людей и не боится показать это. И еще важнее, он не боится рискнуть головой, помогая кому-либо, даже если это вовсе не в его интересах. Я работаю на него вдвойне усердней, потому что не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось… и если понадобится отправиться с ним в странные экспедиции вроде этой, то быть по сему. Всякий, кто захочет его тронуть, должен будет иметь дело со мной… и я готов вступить в драку с любым из вас, если вы захотите сделать из него то, чем он не был и не желает быть.

Маша громко захлопала в ладоши.

– Браво, Гвидо, – воскликнула она. – Мне думается, зеленый и чешуйчатый, твоя беда в том, что твое представление об успехе не совпадает с представлениями всех остальных. Мы все желаем Скиву добра, но он нам нравится таким, каков он есть. Мы достаточно верим в его здравый смысл, чтобы поддерживать его в любых начинаниях… и не пытаться затащить его силой или обманом на какой-то особый путь.

Ааз не только отступил под этим натиском возражений, но, казалось, и немного стушевался.

– Мне он тоже нравится, – промямлил он. – Я знаю его дольше, чем любой из вас, помните? Он действует отлично, но ведь мог бы добиться и намного большего. Как он выберет путь, если не увидит его? Я всего лишь пытаюсь настроить его на великое, на то, что для меня… для нас всегда было мечтой. Что в этом плохого?

Несмотря на все свое раздражение, что мою жизнь обсуждают так, словно меня здесь нет, я был немало тронут преданной защитой своих друзей, а еще больше словами Ааза.

– Знаешь, партнер, – тихо проговорил я, – ты в какой-то момент, мне показалось, заговорил точь-в-точь как мой отец. Он хотел, чтобы я был лучшим… или так – лучшим, чем он. Мамуля всегда пыталась втолковать мне, что он этого хотел потому, что любил меня, но в то время меня раздражали его упреки. Возможно, она была права… сегодня я больше склонен этому верить, чем тогда, но, впрочем, опять же, я стал старше. Мне уже доводилось говорить людям, что я их люблю, когда эти слова просто не лезли из горла… и расстраиваться, если они меня не понимали.

Ааз, я ценю твою заботу, и мне необходимо твое мудрое руководство. Ты прав, некоторые пути и варианты выбора я еще даже не рассматривал. Но я должен выбирать свой путь сам. Я хочу когда-нибудь стать лучше, чем я есть сегодня, но не обязательно самым лучшим. Мне думается, Гвидо прав: пребывание на вершине связано с высокой ценой, и я совсем не уверен, хочу ли ее выплачивать… даже будь я убежден, что смогу это сделать, в чем я вовсе не убежден. Но я таки знаю, что если для этого мне придется обходиться без тебя и всех здесь присутствующих, то я предпочту роль грошового фокусника. Такую цену я никогда не заплачу по доброй воле.

Снова воцарилось молчание, когда каждый из нас погрузился в собственные мысли, а затем в центр собрания выскочил вервольф.

– Но что же это, а? – вопросил он. – Это что, великая команда Ааза и Скива, способная посмеяться над любой опасностью?

– Знаешь, Пепе, – мрачно произнес Ааз, – тебя ждет большое будущее в качестве чучела.

– Чучела? – моргнул вервольф. – Но я же не… о-о-о-о. Теперь я понимать. Ви пошутиль, да? Хорошо. Это больше похоже на дело.

– …А что касается смеха над опасностью, – добавил я, твердо решив поддержать свою легендарность, – то я здесь вижу только одну опасность – риск умереть от скуки. Где все-таки Вильгельм?

– Я знаю, Скив, вы с Аазом сильно привязаны друг к другу, – зевнул Корреш, – но тебе надо проводить побольше времени в другом обществе. Ты начинаешь походить на него. Возможно, тебе не помешает в следующий раз отправиться на задание вместе со мной.

– Только через мой труп, – встал на дыбы мой партнер. – Да и чему такому уж особенному, чего не знаю я, он может научиться у тролля?

– Я мог бы научить его не ловить птиц для деволов за десять золотых, – усмехнулся тролль, подмигивая сестре. – Этой частью его образования ты, кажется, пренебрег.

– Вот как! – ощетинился Ааз. – Ты собираешься учить его устанавливать цены? Как насчет того случая, когда ты наладил родную сестру украсть слона, не потрудившись проверить…

И они снова завели свою волынку. Слушая, я невольно размышлял о том, что хоть и приятно знать глубину чувств своих друзей, но гораздо уютнее ощущать ее за привычным взаимным подтруниванием. Открытую искренность по большей части труднее принять, чем дружеский смех.

Глава шестнадцатая

Не обманывайтесь внешним видом.

Мэллой

К тому времени, когда появился Вильгельм с нашими личинами, все, в общем, опять вернулось в нормальное русло… оно и к лучшему, так как процесс маскировки оказался испытанием чувства юмора для всех участников.

Пока я не связался с Аазом, мне никогда не доводилось притворяться кем-либо, кроме самого себя. И поэтому я никак не мог знать, долго ли требуется надевать физическую личину, не прибегая к магии. К тому времени, когда мы покончили с этим, я приобрел новое уважение к обретенному умению, не говоря уж о настоящей тоске по измерению… любому измерению с мощными силовыми линиями для работы.

Большую помощь оказала Тананда, пустив в ход опыт своей работы в Гильдии Убийц. Она взяла на себя руководство нашими новыми ролями.

– Выпрямись, Гвидо! – командовала она, и в голосе ее угадывалось раздражение. – Ты ходишь словно гангстер.

– Я и есть гангстер! – проворчал в ответ телохранитель. – К тому же чем плоха моя походка? Она довела нас до тюрьмы, не так ли?

– Тогда тебя не искало полгорода, – возразила Тананда. – Кроме того, ты мог сам выбирать себе маршрут. Мы не знаем, где затаился противник. И в этой охоте нам придется проходить сквозь толпы, а с такой походкой можно и впрямь дойти до тюрьмы. Искусство переодевания на девяносто процентов состоит в умении двигаться, как твой персонаж. А в данный момент ты двигаешься так, словно ищешь, с кем бы подраться.

– Попробуй ходить, как Дон Брюс, – предложил я. – Он ведь тоже гангстер.

За это я заработал мрачный взгляд, но мой телохранитель попытался следовать инструкциям, ступая на каблуки и семеня ногами.

– Уже лучше, – одобрила Тананда, оставив Гвидо гарцевать взад-вперед по кабинету с хмурым выражением лица.

– Как у нас получается?

– Паршиво, – доверительно сообщила она мне. – Это занимает куда больше времени, чем должно бы. Желала бы я видеть здесь побольше зеркал… черт, любые зеркала не помешали бы.

Лишь начав снаряжаться, мы сообразили, что Диспетчер вообще не держал зеркал. По его словам, зеркала в среде вампиров были непопулярны, да и не нужны. В итоге нам не оставалось ничего иного, кроме как проверять грим и костюмы друг друга, и труд этот был бы титаническим даже при менее ранимых самолюбиях.

– Как мои зубы? – спросила Маша, выставив передо мной голову и открыв рот.

Это походило на заглядывание в глубь подземной пещеры.

– М-гм-м… левая сторона отлично, но с правой у тебя все еще никак. Погоди секундочку, я тебе помогу.

Зубы представляли особую трудность. Мы надеялись найти нашим личинам какие-нибудь резиновые клыки вроде тех, что видели в магазинах новинок на Базаре. К несчастью, ни в одной из лавок Блута таких не оказалось. Самым близким к ним из того, что у них, по словам Вильгельма, имелось, были наборы резиновых человеческих зубов, насаживаемых поверх клыков. Вампир заверил нас, что среди местных они считались очень страшными. Столкнувшись с этим непредвиденным дефицитом, мы ради хоть приблизительного сходства с неумело изображаемыми нами вампирами решили закрасить черным все свои зубы, кроме клыков. Когда мы испробовали этот способ, результат получился неплохой, но сам процесс давался нам с превеликим трудом. Когда пытаешься покрасить сам себя без зеркала, трудно попасть на нужные зубы, а если позвать помощника, то он так и норовит выкрасить тебе черным цветом язык вместо зубов.

– Не нравится мне этот плащ, – объявил Гвидо, хватая меня за руку. – Я хочу надеть свою полушинель.

– Вампиры не носят полушинелей, – твердо заявил я. – Кроме того, плащ действительно отлично выглядит на тебе. В нем ты кажешься… ну, не знаю, вроде и добродушным, но опасным.

– Да? – скептически отозвался он, вытягивая шею в попытке увидеть себя.

– И, по-твоему, у тебя проблемы? – взорвалась Маша. – Посмотри, что дали надеть мне! Я с удовольствием променяла бы эту оснастку на твой плащ.

Как вы, возможно, заметили, у команды возникла масса затруднений с привыканием к своим личинам. Особенно бунтовала против своего маскарадного костюма Маша.

После того как во время побега она поплавала в воздухе, словно воздушный шар над праздничным парадом, мы опасались, что из всех членов нашей группы быстрей всего узнают именно ее. И поэтому мы не только перекрасили ее броские оранжевые волосы, но и настояли, чтобы новый костюм прикрывал ее по возможности побольше. Для такой цели Вильгельм нашел платье, названное им «му-му» – уже одно это отнюдь не вызывало у моей ученицы приязни к ее новому наряду.

– Нет, в самом деле, Девятый Вал, – воскликнула она, тесня меня в угол. – Разве мало того, что полгорода видело меня в образе дирижабля? Ну скажи, неужели я должна быть теперь и коровой.

– Честно говоря, Маша, – вступил в разговор Вильгельм, – такая мода довольно популярна здесь, в Блуте. Платья вроде твоего носят многие дамы, которые… то есть немножко…

– Толстые?! – Она надвинулась всей своей массой на маленького вампира. – Ты это слово подыскиваешь, несчастный коротышка?

– Давай смотреть правде в глаза, дорогая, – пришла на выручку Тананда. – У тебя есть-таки немного лишнего веса. Поверь мне, когда облачаешься в маскарадный костюм, нельзя заблуждаться насчет своей комплекции. И если уж на то пошло, этот наряд тебя немного стройнит.

– Не пытайся обмануть обманщицу, милочка, – вздохнула Маша. – Но насчет переодевания ты права. Хотя эта штука такая невзрачная. Сперва я дирижабль, а теперь вот – армейская палатка.

– Вот с этим я соглашусь, – кивнула Тананда. – Только мужчина может откопать такое невзрачное «му-му». Вот что я тебе скажу. Есть у меня один шарфик, я собиралась сделать из него кушак, но ты, наверное, могла бы носить его на шее.

Я боялся, что это последнее замечание вызовет еще один взрыв, но Маша восприняла его как полезное предложение, и обе отправились на поиски других возможных украшений.

– Есть свободная минутка, партнер?

По тону Ааза я понял, что настал тот самый миг, которого я страшился.

Коррешу вообще не приходилось беспокоиться о личине, так как тролли в этом измерении – дело обычное. Тананда тоже настаивала, что она достаточно похожа на вампиршу, чтобы сойти за таковую при минимальной модификации. Я не видел вампирш с зелеными волосами, но ей они, похоже, попадались, и поэтому я, как всегда, уступил ее большому опыту в таких делах. Я тоже, по общему соглашению, нуждался в «минимальной личине», поскольку никто в Блуте не разглядел меня как следует, чтобы хорошо запомнить. Хоть я и не пришел в восторг от такой неприметности, но возражать не стал… особенно когда увидел переживания Гвидо и Маши. О трудностях, с коими столкнулись обе наши знаменитости, я уже упоминал: они были досадными, но не непреодолимыми. А ведь еще приходилось думать об Аазе…

– Что-нибудь случилось? – невинно спросил я.

– Можешь биться об заклад на жизнь своего дракона, кое-что случилось! – прорычал мой партнер. – И не пытайся разыгрывать святую невинность! Это у тебя не получалось, когда ты был учеником, и, разумеется, не получится и сейчас.

Личина Ааза представляла для нас несколько сложных проблем. Он не только находился в розыске, он был едва ли не самым приметным в нашей группе. После суда и пребывания в тюрьме сомнительно, чтобы хоть один гражданин Блута не узнал бы его с первого взгляда. Я имею в виду, что просто-напросто по любому измерению бродит не так уж много чешуйчатых зеленых демонов… за исключением, возможно, его родного измерения Извр. Поэтому мы решили… почти единогласно… что нам необходимо не только сменить с помощью грима цвет моего партнера, но также и его пол.

– Это, наверное, имеет какое-то отношение к твоей личине? – спросил я, пытаясь сохранить бесстрастное выражение лица.

– Да, это имеет некоторое отношение к моей личине, – передразнил он, – и клянусь всеми богами, партнер ты или нет, если ты сейчас улыбнешься, тебе конец. Понятно?

Огромным усилием я втянул щеки и закусил нижнюю губу.

– Но послушай, – почти умоляюще сказал он, – шутки шутками, но не думаешь же ты в самом деле, будто я покажусь на публике в подобном виде, ведь так?

Вдобавок к вышеупомянутому гриму личина Ааза требовала платья и парика. Из-за размеров головы моего партнера (Вильгельм предусмотрительно не стал выпячивать эту проблему) выбор имеющихся в наличии париков для него был, понятно, невелик. Проще говоря, в наличии имелся только один образец его размера, называвшийся «Леди Игого-Дива» и представлявший собой высокую белокурую прическу в виде улья с длинным конским хвостом, свисавшим ему до колен. На самом-то деле этот конский хвост оказался удачным дополнением к личине моего партнера, поскольку Вильгельм избрал для него синее платье с исключительно большим декольте; и перекинутые через плечо волосы помогали решить проблему дефицита материала для набивки груди.

– Как однажды сказал мне мой мудрый старый наставник, когда я столкнулся со схожей проблемой, – философски заметил я, – какая разница, что о тебе подумают? Все равно им лучше не знать, что это ты. Для того и весь сыр-бор.

– Но этот наряд унизителен!

– Именно так я и сказал, когда некто, кого я мог бы и назвать, счел, что мне необходимо переодеться девушкой, помнишь?

– Ты упиваешься собой, не так ли? – сердито бросил Ааз, с подозрением присматриваясь ко мне.

– Ну, есть еще пара других вариантов, – признал я.

– Вот это дело! – усмехнулся он, протягивая руку к парику.

– Ты мог бы остаться здесь…

Его рука остановилась, чуть-чуть не дойдя до цели.

– …или мы могли бы забыть обо всем этом и уплатить штраф сами.

Рука дернулась, и мой партнер, сгорбившись, признал свое поражение. Победа не вызвала у меня никакой радости. Если говорить откровенно, так я почти надеялся, что он настолько удручен, что поймает меня на предложении бросить эту затею. Мне следовало знать, что на такое лучше не рассчитывать. Когда речь идет о деньгах, Ааза не остановит ни собственное неловкое положение, ни что-либо еще.

– Отлично, тогда все, – крикнул я, скрывая разочарование. – Мы готовы к выходу?

– Не забудьте про солнцезащитные очки! – добавила Тананда.

Это было последним штрихом в наших личинах. Чтобы скрыть наши некрасные глаза, все мы надели солнцезащитные очки. Наблюдая конечный результат, я вынужден был признать, что, кроме Тананды и Корреша, мы выглядели совсем непохожими на себя. На кого именно мы походили, я не рискнул бы сказать, но определенно не на себя!

– Ладно, – вмешался Ааз, явно забыв о своем смущении. – Все знают походный порядок? Вильгельм? Вы уверены, что сможете следить за нами с помощью этой штуки?

– Нет проблем, – кивнул маленький вампир. – Когда в делах здесь наступает затишье, я использую это оборудование для невинного заглядывания в окна домов. А за улицами наблюдать и того легче.

– Помните, – сказал я ему, – следите за нашим сигналом. Когда мы доберемся до этого Вика, нам понадобится, чтобы вы побыстрей достали для нас несколько ответственных свидетелей из местных.

– Ну, вообще-то, – зло усмехнулся Ааз, – вам незачем слишком с этим спешить. Я не прочь побыть немного с ним наедине, прежде чем мы сдадим его властям.

Сердце у меня екнуло. Ааз, похоже, твердо решил утолить в этой охоте свою жажду мести, и я не был уверен, что он ограничится Виком, когда придет время выразить свое раздражение.

Думаю, Тананда заметила мою озабоченность.

– Полегче, Ааз, – небрежно сказала она. – Я готова выручить тебя из беды, но в насилии из мести на меня не рассчитывай.

– С каких это пор тебя стало беспокоить насилие? – проворчал Ааз, но затем пожал плечами, соглашаясь с ней. – Ладно. Но, может, нам повезет. Может, он окажет сопротивление при аресте.

Я все еще тревожился, но понял, что большей сдержанности от моего партнера мне, вероятно, не добиться.

– А теперь, когда с этим решено, – сказал я, доставая шарфик Луанны, – Пепе, понюхай-ка вот это.

– Очаровательний запах, – улыбнулся он, понюхав кусок ткани. – Молотая дама, нет? Если тело ничуть не хуже аромата, то я послетую за ней хоть на край сфета, незафисимо от того, путете ви сопровождать меня или нет.

Я удержался от порыва обмотать ему шарфом шею и затянуть потуже.

– Отлично! – Я забрал шарфик и засунул его обратно под тунику небрежным, как я надеялся, движением. – Вперед за вампиром-ренегатом!

Глава семнадцатая

Следы должны быть где-то здесь!

Д-Бун

Когда мы отправились на поиски, до заката оставалось всего несколько часов – саднящее напоминание о том, как долго мы провозились с личинами. Мы договорились не следовать за Пепе всей группой, дабы не привлекать внимания. И двигались поодиночке – по двое, идя по обеим сторонам улицы и намеренно с разной скоростью. Шагавшие быстрее, чтобы сильно не отрываться от шагавших помедленнее, останавливались то и дело поглазеть на витрины лавок, и мы таким образом продвигались всей группой, внешне никак этого не показывая. Тананда считала, что такая процедура не только уменьшит риск оказаться замеченными, но и даст максимум шансов спастись хотя бы некоторым, если одного из нас разоблачат… воистину утешающая мысль.

Хотя, по утверждениям Луанны, она высматривала нас у Диспетчера, было это все же давно, и я не сомневался, что запах ее с тех пор совершенно рассеялся или смешался с другими. И поэтому я слегка удивился, когда вервольф почти сразу же просигналил о том, что нашел след, и с решительным видом двинулся вперед. То ли запах у нее оказался более стойким, чем я думал, то ли я сильно недооценил следопытские способности Пепе.

След петлял туда-сюда по уличным мостовым, и мы шли по нему с максимальной скоростью, насколько это было возможно при нашей роли лениво прогуливающихся и не знающих друг друга прохожих. Временами нашей группой почти исчерпывалось пешеходное движение, отчего я усомнился в эффективности нашего обмана, но вскоре на улицу высыпали вампиры, спешащие вкусить ночной жизни, и мы стали немного менее приметными.

Я шел в паре с Коррешем, но, когда мы пробирались по улицам, тролль держался до странности тихо. Сперва я думал, что он просто боится потерять из поля зрения вервольфа, но потом это молчание стало меня почему-то угнетать. Я всегда уважал Корреша как одного из самых нормальных, уравновешенных членов нашей пестрой компании, и именно поэтому теперь у меня складывалось впечатление, что ему все это предприятие как-то не по душе.

– Тебя что-то беспокоит, Корреш? – спросил я наконец.

– Хм-м-м? О. Да в общем-то нет. Просто я думал…

– О чем?

Тролль издал легкий вздох.

– Я размышлял о нашем противнике, об этом Вике. Знаешь, судя по всем рассказам, он порядком изобретателен, на свой лад.

Это меня слегка ошарашило. До сих пор я готов был считать нашего врага-вампира всем, чем угодно, от занозы в пятке до злого рока. Мне и в голову не приходило изучить его методы.

– И из чего же ты делаешь такой вывод?

Тролль поджал губы, собираясь с мыслями.

– Посмотри, как он все это время действует. Сколько мы его знаем, он находится в бегах… сперва от деволов, а потом от Ааза, который мастер ловить беглецов, коли поставит себе такую цель. Так вот, если допустить, что Вик и в самом деле мозг шайки, он оказался довольно шустрым, когда, воспользовавшись безнадзорным пребыванием в приемной, сбежал через заднюю дверь. Он не мог спланировать этого заранее, даже зная о двери. Вероятно, у него был на уме какой-то иной план, а новое решение он уже принял на месте.

Мы остановились на миг, давая небольшой группе вампиров перейти перекресток впереди нас.

– Так вот, в большинстве случаев на этом бы все и закончилось, но они ухитрились свалить ответственность за свой побег на тебя с Аазом, и твой партнер был вынужден броситься в погоню, – продолжал Корреш. – Не имея никаких данных для расчетов, кроме вашей репутации, Вик не только правильно заключил, что за ним обязательно будет погоня, но также и сумел заметить слабость Ааза и воспользоваться ею для того, чтобы повесить на него убийство, и сделал это очень правдоподобно… опять же, не самая легкая задача, особенно если учесть, что для этого ему потребовалось убедить и подучить двух соучастников.

Все это отнюдь не способствовало моему душевному покою. Мне и так было достаточно трудно смириться с тем, что мы вообще охотимся на вампира – существо из разряда тех, кого я обычно стараюсь избегать, – а если он к тому же еще и хитер и изобретателен… Но тем не менее я давно усвоил, что игнорировать неприятные элементы операции – не лучший способ к ним подготовиться.

– Продолжай, – сказал я.

– Ну, – вздохнул тролль, – когда вы наткнулись на его укрытие у Ав-Авторов, он не ударился в панику, а стал выжидать и вызнал о твоих планах, все это время пользуясь информацией о тебе из первых рук, а затем так выбрал момент для своего бегства, что захватил вас врасплох.