Там, где живет любовь Алексеева Светлана

Глава 7

Уютно устроившись на заднем сиденье служебного автомобиля, Волошин задумчиво смотрел в окно.

Сегодня был особенный день. Ровно пятнадцать лет назад три немного бесшабашных и весьма смелых паренька, имея в руках дипломы экономистов и распрощавшись со статусом студентов, смогли довольно ловко запрыгнуть на иную социальную ступень, гордо назвав себя предпринимателями. Когда после выпускного вечера они радостно выбежали за ворота родного политеха, казалось, что весь мир лежит у их ног. И они хотели его взять – весь и сразу. Думаете, не получилось? Ошибаетесь! Главное – правильно выбрать стратегию. А тактика может быть только одна: наступательная. Как же иначе, если кровь кипит, за плечами всего двадцать два, а впереди столько интересного и неизведанного!

А так как вступать в схватку с этим огромным и сильным миром без особой подготовки было рискованно, свою тактику они направили на использование надежного и довольно крепкого родительского тыла.

С грустью вздохнув, Сергей погрузился в воспоминания.

Шли первые годы постсоветского «разброда и шатания». Кто-то радостно бегал с транспарантами по площадям украинских городов, радуясь так неожиданно пришедшей независимости. Кто-то, подперев стены пустых гастрономов, томительно простаивал в очередях за вожделенным куском масла и бледными от обилия сои «Школьными» сосисками. А кто-то, быстро сообразив, что к чему, понял: если нет КПСС, то должен же кто-то другой управлять экономическим процессом. Особо не жадничая, оставив демократию на попечение политиков, из крикливых «наперсточников» и «кидал» они быстро переквалифицировались в дисциплинированные «бригады», взяв под свой контроль все, что бралось, начиная с приграничных дорог и заканчивая торговыми центрами и казино. Все больше и больше наращивая свое финансовое могущество, они старательно готовили себя к светлому будущему новоявленных олигархов.

Но справиться сами с таким пышным, хотя и бесхозным пирогом разваливающейся экономики они никак не могли. И тут, окончательно поняв, что прошлого не вернуть, быстро пришли на помощь бывшие номенклатурщики. Спрятав на всякий случай свои партбилеты и переодевшись в вышитые сорочки, используя еще весьма эффективные рычаги власти, они начали стремительный процесс «прихватизации».

Не обошли эти перемены и их семью. Волошин-старший, занимавший тогда довольно солидную должность в исполнительной власти столицы, после развала Союза тоже занервничал, с недельку угрюмо помолчал, а потом неожиданно бодро заявил:

– Ну и слава богу, что так произошло! ГКЧП нам в этом только помог. Гнилая была система, популистская! Она с семнадцатого года была обречена на провал. Экономика наша лишь на нефтедолларе и держалась. Я давно уже понял, что коммунизм можно было построить только в одной отдельно взятой Тюменской области. Ведь у нас работало только то, что было связано с «оборонкой». А народ коксом не накормишь да трубы вместо штанов не наденешь! Двигателями прогресса являются частная собственность и здоровая конкуренция. Вот что нам надо!

Несколько озадаченные, мама с Сергеем удивленно наблюдали, как, бодро расправив плечи, некогда преданный коммунист, не упускавший случая при разговоре процитировать великого Маркса, развивал новую теорию экономического процветания своей страны. Будучи тогда юным студентом, Волошин доверял своему родителю больше, чем любому классику марксизма-ленинизма. С восхищением слушая его грандиозные планы, он искренне верил словам отца.

Однако когда через несколько недель Волошин-старший устроился на должность директора завода стройматериалов, а матушка из ведущего конструктора превратилась в заведующую полуразвалившейся тарной базой, Сергей был далеко не в восторге.

– Не знаешь еще ты жизни, студент! – обиженно ухмыльнулся отец. – И мой завод, и мамина база пока что являются государственными предприятиями. Подчеркиваю: пока! Уже по всей стране начинается процесс приватизации. А кто первый имеет право на приватизацию предприятий? Отвечаю: коллектив! А кто стоит во главе коллектива? Директор! Сечешь, сынок? Пусть сейчас мой завод работает не на полную мощность, народ в стране бедный, ему сейчас не до строительства. Но придут другие времена, – а они, поверь, не за горами. Тогда и поговорим! И мать твою я никак не обидел. Ну сидела она, корпела над своими чертежами. А заказов, если ты обратил внимание, все меньше и меньше становится. Ведь их КБ на Москву работает. Ты понимаешь, о чем я? Долго ли еще после бракоразводного процесса будет продолжаться их сотрудничество? Не думаю! А я твою мать кем определил? Заведующей! Ну и пусть у нее в подчинении всего двадцать человек. Ну и пусть все склады на ее базе давно сгнили. Зато база эта в Пуще-Водице находится. Сидит твоя матушка в сосновом бору, как царица, потому что земля там бесценная!

Знал ли он тогда, что эти слова станут пророческими? Всего через несколько лет отец стал владельцем девяноста процентов акций своего предприятия, которое к тому времени начало постепенно набирать обороты. Тарная база, которой руководила мать, за это время полностью прекратила свою деятельность. От безысходности, продав акции руководителю, работники отправились на поиски лучшей жизни. И пока архитекторы работали над впечатляющим проектом гостиничного комплекса, территория базы начала приносить свои первые дивиденды.

Так и начался их многогранный семейный бизнес.

Поэтому, когда, оперившись, Сергей заявил о своих наполеоновских планах, родители не стали раздумывать и сразу согласились. Но совершенно неожиданно новоиспеченному бизнесмену было выдвинуто категорическое требование: пока не женишься, бизнес не получишь.

– Если ты считаешь себя достаточно взрослым для того, чтобы начать свое дело, почему при этом утверждаешь, что молод для создания семьи? Определись, сынок! – вскипел отец. – Тебе нужна стабильность, а не рой златокудрых нимф! Ведь статус студента несколько отличается от статуса бизнесмена. Теперь и девчонки на тебя по-другому смотреть будут. Они в твоих глазах не любовь будут искать, а зеркальное отражение доллара! Запомни: деньги для женщин – это как «Виагра» для мужчин!

Отчаянно сопротивляясь, Волошин несколько дней провел в глубоких раздумьях. А потом решил, что так оно, может, и к лучшему. Перебрав в голове кандидатуры потенциальных невест, остановил свой выбор на сокурснице, скромной и миловидной Наташке Рощиной. У них вроде и любви особой не было – так, встречались иногда. Время от времени, когда в ее комнате не было подруг по общежитию, он страстно целовал ее горячие, сладкие губы. А она почему-то вздыхала, провожая его к двери.

Взвесив хорошо все «за» и «против» и даже немного обрадовавшись намечающимся переменам, Волошин, не мешкая, отправился в Одессу. И уже через неделю вернулся домой со счастливой невестой и открывающимися перспективами. Родители, видя серьезность его намерений, начали подготовку к свадьбе. Сергей же, приняв правила игры, облачился в дорогой костюм и, сияя новеньким портфелем из крокодильей кожи, занялся открытием фирмы. Но редко в жизни бывает все гладко. Именно в тот момент, когда, казалось бы, все так замечательно устроилось, возникли новые трудности. Городские власти никак не давали разрешения на строительство гостиничного комплекса в Пуще-Водице. Долго обивая пороги столичных кабинетов, используя старые отцовские связи, он все равно не мог решить этот вопрос. Ведь власть в стране очень быстро обрела совершенно иное лицо.

И тут на помощь пришел добрый приятель и сокурсник Сергея, Дима Корниенко. В то время его отец занимал высокий пост в Департаменте коммунального хозяйства Киева. Поэтому Корниенко мог решить любую проблему. Особо не стесняясь, он предложил свои услуги и помощь в обмен на долевое участие сына в будущей фирме. Понимая выгоду предложенного варианта, Волошин сразу согласился. Но и на этом они не смогли поставить точку. Как только они с Корнеем, как называли того в институте, уселись за рабочие проекты фирмы, то неожиданно поняли, что их возможности не совсем совпадают с возникшими финансовыми потребностями. Ребятам катастрофически не хватало средств.

Именно на выпускном вечере, разговаривая о своих проблемах с друзьями, они неожиданно нашли третьего компаньона.

Валерка Ермаков был весьма шустрым и толковым парнем. Придя в группу на третьем курсе, он быстро стал душой коллектива, без него не обходилось ни одно серьезное мероприятие. Будучи старше однокурсников на два года, именно он стал лидером группы, с мнением которого считались все – и староста, и преподаватели. В этом немного бесшабашном парне людей притягивала открытость души и огромное обаяние. Он никогда не кичился своим армейским прошлым, в котором лицом к лицу сталкивался с кровью и смертью. Ермаков ценил жизнь и искреннюю мужскую дружбу. Именно там, в Чечне, он узнал, в чем настоящий смысл жизни.

Послушав рассуждения друзей, Валерка сказал, что совершенно не горит желанием идти на предложенную после окончания КПИ работу со скучным режимом и неопределенной перспективой. Он тоже мечтал о создании фирмы, но в одиночку начинать этот процесс пока не решался. Ермаков заметил, что его родители, долгое время проработавшие в торговле, а теперь примерившие на себя новую роль «челноков», вполне могут помочь залатать их финансовые дыры. Многое обсудив, они ударили по рукам и пообещали друг другу честное партнерство и взаимовыручку.

Так и родилась их первая коммерческая фирма, которая из скромного общества с ограниченной ответственностью постепенно переросла в солидную холдинговую компанию, занимающуюся торговлей и строительством жилья, гостиничным и туристическим бизнесом, владеющую собственной торговой и промышленной сетью. И как бы они ни наращивали свое финансовое могущество, как бы стремительно не меняли свой социальный статус, – никогда не отказывались от тесного и надежного сотрудничества трех друзей.

Следуя четкому распределению обязанностей, каждый из них занимался своим делом. Волошин курировал строительство, Корниенко занимался туризмом и гостиничным бизнесом, а Ермаков обеспечивал патронаж над торговлей. Учитывая жизненный опыт Валерки, его мудрость и прагматизм, именно его избрали председателем правления их акционерного общества, со временем переросшего в довольно солидное предприятие с помпезным названием «холдинговая компания».

За эти пятнадцать лет многое изменилось. Изменились и они, их характеры и даже принципы. Кто-то стал чуточку ленивее и вальяжнее, кто-то – азартнее и бесшабашнее, кто-то сделался серьезнее и злее, – но все равно они оставались одной командой.

И именно сегодня, тринадцатого июля, они отмечали «квадратный» юбилей – пятнадцатилетие фирмы. Конечно же, Волошин был искренне рад этой впечатляющей дате, но настроение у него было далеко не лучшее. Взяв организацию праздника в свои руки, Корней с присущим ему размахом подготовил пышный банкет, пригласив множество партнеров и зарубежных гостей. Он, как никто из их компании, умел сделать элитным любое мероприятие, придав ему светский педантизм и гламурный лоск.

Сергею не хотелось помпезности. Он не раз предлагал собраться в тесном кругу, посидеть за круглым столом и просто поговорить. Перспектива того, что весь вечер предстоит держать королевскую осанку и, не снимая с лица дежурную улыбку, строить из себя великосветского льва, его не очень прельщала. Но больше всего Волошина тяготило то, что в такой знаменательный день, среди такого большого количества друзей и партнеров он будет один. А ведь раньше на всех светских раутах рядом с ним была Наташа. В самом деле, не рассказывать же окружающим, что, добившись головокружительного успеха в бизнесе, он потерпел полное фиаско в личной жизни. Да и бывать на светских мероприятиях без пары всегда считалось плохим тоном.

А ведь недавно все было по-другому. Была семья, была любовь. Были жена и дочь. Даже кошка была. А может, ему только казалось, что все это было. Было… было… было…

В тот день, быстро управившись с делами, он возвратился домой из Франции. Был поздний зимний вечер. Увешанный подарочными пакетами, светясь, как зажженная новогодняя елка, Сергей радостно открыл дверь квартиры. Стараясь сделать сюрприз, на цыпочках подошел к двери комнаты, откуда лилась тихая знакомая мелодия.

– А вот и… – радостно начал он и осекся.

В нескольких метрах от него, на диване, в жарких объятиях застыла обнаженная парочка. Перепуганными глазами на него смотрели жена и личный шофер, молодой двадцатипятилетний парнишка.

Больше Сергей в этот дом не вошел. Не было ни криков, ни слез, ни скандала. Только на суде, не придумав ничего более убедительного в свое оправдание, жена, пустив дежурную слезу и используя все свое актерское мастерство, жалобно выкрикнула:

– А что мне оставалось делать? Ведь его никогда не было дома! У него в голове только один бизнес. А я женщина, мне тепло, мне ласка нужна!

На том они и расстались. Оставшись у разбитого корыта, Наташка продала оставленную ей квартиру и обреченно укатила к матери в Одессу.

Решив после этого, что тяжелое бремя материнства ей больше не под силу, она довольно проворно пристроила их четырнадцатилетнюю дочь в один из варшавских колледжей. Волошину такой поворот событий был только на руку. В сложившейся ситуации, когда суд однозначно передал опеку над ребенком бывшей жене, учеба наследницы в престижном колледже была куда лучше, чем беспечное отрочество на Малой Арнаутской. Недолго думая, он оплатил обучение дочери за границей.

Несколько месяцев скитаясь по частным квартирам, Сергей старательно увиливал от навязчивой заботы близких. Их излишнее попечительство никак не шло ему на пользу. Переехав к родителям в Ирпень, он через некоторое время заметил, что на его классическом ремне из блестящей крокодильей кожи катастрофически не хватает дырок. Ведь основным программным заданием его матушки было страстное желание накормить «ребенка» всевозможными разносолами и сдобами. А так как никто на земле не мог готовить лучше нее, то силы удержаться от последней ложки Волошин находил не всегда. Поэтому, придерживаясь твердого убеждения, что большим у мужчины может быть только кошелек и счет в банке, он быстро принял решение удрать из-под столь губительной опеки. Сославшись на то, что приходится поздно возвращаться домой, часто тревожить родителей ночными звонками и подолгу добираться до Киева, он сбежал на квартиру к своему давнему другу и компаньону Димке Корниенко.

Но и там у него возникли определенные трудности. Правда, далеко не гастрономического характера. Кухарке было абсолютно все равно, любит ли он стейк под соусом или с кровью, какие пироги ему больше по вкусу – с вишней или с капустой. Она не сидела напротив него, с умилением глядя, как он уминает гуся с яблоками. Оставив в покое плоть, в новом доме с огромным рвением взялись за его душу. Всем казалось, что вылечить его сердечные раны может только новая любовь. И сколько ни объяснял он Димкиной жене, что ничего и никого не хочет, что лучшими лекарями для него являются время и работа, Галина с ним категорически не соглашалась. Она была твердо убеждена, будто лучше знает, что с ним происходит и как с этим бороться. А кому она пыталась больше помочь – ему или своим засидевшимся в девках подругам, – он так и не понял. Но каждый вечер за домашним чаепитием она устраивала неожиданный эксклюзивный кастинг новоявленных невест. Сначала Волошин скромно улыбался, с тайной надеждой, что это когда-то закончится. Но, по-видимому, подруг у Галины было значительно больше, чем он ожидал. Поэтому он в очередной раз спасся бегством.

А так как бежать ему было попросту некуда, Сергей занялся поиском вариантов для собственного жилья.

Переложив все заботы, связанные с этим, на шустрого парнишку-риелтора, Сергей облегченно вздохнул. И уже через четыре месяца после развода он переехал в просторную четырехкомнатную квартиру в престижном доме, носившем помпезное название «Корона Печерска». Да и до работы ему было недалеко.

Мысли Волошина плавно перешли к рабочему процессу.

Может, и в самом деле права его бывшая жена, утверждавшая, что у него в голове один только бизнес? А как без него, без этой священной коровки, которая дает молочко? А на молочко любителей – пруд пруди! И всем нужно отборное, сливки всем подавай. А откуда они берутся, мало кого интересовало. Все твердили лишь одно: дай. Жене нужна была очередная шуба. Видите ли, в этом сезоне ни голубая, ни коричневая норка не в моде. Без дымчатой шубейки у нее мог произойти нервный срыв. Он и произошел! Доченька, неустанно менявшая модели телефонов, тоже неожиданно поднялась на более высокую ступень технического развития. Игриво прищурив свои зеленоватые глазки, она целенаправленно ткнула пальчиком в витрину с последней моделью «айфона». Теще срочно был нужен новый холодильник, а у тестя в старенькой «пятерке», в которой вечно ломался то карбюратор, то аккумулятор, по непонятным причинам потек радиатор. Когда после очередного финансового транша в Одессу Волошин сказал, что ему выгодней купить им новую машину, тесть очень обиделся! А так как угодить всем было сложно, приходилось работать день и ночь. Вот он и заработался, потеряв главное в жизни.

Но самым тяжелым для него была разлука с дочерью, с Юлькой. За те два года, что они жили не вместе, он часто летал в Варшаву. На каникулах дочка прилетала к нему. После того, как ее мамочка во второй раз пошла под венец, она не особо спешила в Одессу. Да и мать на этом не очень настаивала. Подарив своему новому мачо долгожданного наследника, она не слишком часто вспоминала о существовании дочери.

Единственной женщиной, которую Волошин впустил в свою жизнь, была мама Надя. Так ласково, по-домашнему, Сергей называл свою домработницу. И если бы ее не оказалось рядом, он бы просто сошел с ума.

Будто бы пошутив, судьба случайно подбросила их друг другу.

В тот поздний зимний вечер он возвращался с работы домой. В одночасье оставшийся без жены, квартиры и шофера, Сергей обреченно крутил баранку своей любимой «сотки». Настроение было отвратительное, ехать в Ирпень к родителям совершенно не хотелось. Но больше направляться было некуда. Все вокруг было против него, даже погода. Омерзительная и совсем не летная. Из-за густого полотна снега даже противотуманные фары не давали хорошей видимости. Монотонно размазывая по стеклу снег, «дворники» мелькали перед его глазами и, старательно поскрипывая, разрывали и без того раненую душу. Выехав на дорогу, Волошин пристально посмотрел вдаль и немного прибавил газу.

Трасса была совсем пустая. Вдруг совершенно неожиданно прямо перед его автомобилем мелькнул женский силуэт. С сумкой в руках, как бы хватаясь за воздух, женщина сделала какие-то непонятные движения руками и как подкошенная упала на дорогу. Машинально нажав на педаль, Волошин резко затормозил. Ослепляя фарами ночную эквилибристку, «тойота» остановилась в нескольких метрах от нее. Выскочив из машины, Сергей подбежал к новоявленной Анне Карениной.

– Тебе что, жить надоело?

Ничего не ответив, женщина продолжала сидеть возле машины, глядя на него большими испуганными глазами. То ли от ярких ксеноновых фар, то ли от страха лицо ее казалось мертвецки-бледным. Наклонившись, Волошин быстро подал ей руку.

– Вставайте, – перейдя на «вы», прошипел он, видя, что «Карениной» далеко за пятьдесят. – Руки-ноги целы?

– Лучше бы я их поломала! – немного дрожащим голосом ответила женщина и, опершись на предложенную руку, поднялась с земли.

– Уважаемая, если вы решили свести счеты с жизнью, то не вовлекайте в этот пафосный процесс других. Мне грехов и без вас хватает! – недовольно проворчал Сергей и поднял ее сумку.

– Нет, молодой человек, я и не собиралась, – более спокойно ответила женщина, поправляя на себе шубку.

– Так зачем же под машину бросались?!

– Понимаете, я сегодня немного дольше обычного задержалась в Киеве. Все по магазинам бегала, внукам подарки перед отъездом покупала. Мне послезавтра уезжать, и только через полгода смогу снова домой вернуться. Вот и хотела их побаловать. Отоварилась наконец, но вижу – погода совсем плохая! Автобусы могут и не ходить. Поэтому я решила на трассе «проголосовать». Так до Ирпеня легче добраться! Правда, машин на удивление мало оказалось, гололед ведь сильный да снегопад. А когда увидела вашу машину, подумала, что лучше ближе к проезжей части подбегу, чтобы вы меня наверняка увидели. Спрыгнула с бордюра и поскользнулась. Так что спасибо вам, что не переехали! – тяжело вздохнув, закончила она.

– Только почему же вы желали обратного? – съехидничал Волошин.

– Да это я так, в сердцах! – горько улыбнулась «Каренина». – От обиды на себя и на свою судьбу-злодейку.

– Ладно, садитесь, я вас подвезу! – предложил он неожиданной знакомой.

Не заставляя себя упрашивать, женщина ловко запрыгнула в высокий салон джипа, умостившись на переднем сиденье автомобиля. По дороге она рассказала короткую историю своей жизни. Сюжет ее был довольно типичен для наших сограждан, но Волошину стало искренне ее жаль. Надежда, как она представилась, более тридцати лет отработала учителем младших классов. Многие дети в городе до сих пор называют ее мамой Надей. Всем она вроде была довольна: и семьей, и работой. Так и жила, скромно и счастливо. А когда вышла на пенсию, на нее градом посыпались проблемы: муж стал терять зрение, дочь овдовела, а у младшенькой внучки обнаружили астму. Исполненная горя и отчаяния, она не знала, что делать.

А тут соседка рассказала о том, что Москву, да еще на Рублевку, нужна гувернантка. Выяснив, что она вполне отвечает требованиям работодателей, Надежда подалась в Первопрестольную. Так и жила уже три года: сама в России, а сердце в Украине. И хотя работала у хороших людей, зарабатывала не хуже, чем в Европе, плохо ей было оттого, что далеко от семьи, далеко от дома.

– А сейчас, когда упала под колеса автомобиля, хоть и грешно, но обрадовалась, что если в аварию попаду, то хоть немного еще дома останусь, – грустно вздохнув, прошептала попутчица.

Эту встречу на дороге Волошин воспринял как знак свыше. Она не могла быть случайностью. Ведь в жизни часто бывает: оказываясь в купе поезда, за вечерним чаем, совершенно незнакомые люди рассказывают друг другу о себе все. Говорят, как на исповеди. Говорят, не стесняясь. Говорят, понимая, что больше никогда не встретятся. Они не боятся, что их осудят, они не боятся, что обидят. Они уверены, что их поймут. Поймут, потому что они чужие, поймут, потому что понимать их будут не сердцем, а разумом, спокойным и мудрым. Ведь как бы ни были они близки со своими родными, с ними все гораздо сложней. Потому что, оберегая тех, кто нам дорог, мы боимся огорчить их своими проблемами, показать свою слабость и свою боль. И от этой мнимой безоблачности многие на земле становятся одинокими и беззащитными, навсегда оставаясь один на один с жизнью.

Они долго говорили о себе, о своей жизни. И было в этой женщине столько доброты, столько понимания и участия, что он просто не смог ее отпустить. Недолго думая, Волошин предложил ей работу. Ведь надо же было, чтобы кто-то варил ему борщ, пек пироги и ругал за разбросанную по квартире одежду! А может, он просто хотел иметь рядом человека, с которым мог бы просто поговорить? Одним словом, в Москву Надежда не поехала.

Глава 8

– Приехали, Сергей Федорович! – выкрикнул шофер, молодой озорной парень, который работал у него с тех пор, как его предшественник нечаянно спутал сиденье машины с кроватью шефа.

Его, простого паренька, неожиданно оставшегося не у дел, порекомендовала мама Надя. Когда-то она работала вместе с ним в школе. Ростик был учителем физкультуры и дополнительно вел довольно популярную среди подростков секцию рукопашного боя, приносившую ему куда больший доход. Однако совершенно неожиданно руководство школы решило, что это абсолютно ненужное и даже вредное занятие – и спортзал был отдан под кружок народных танцев. От отчаяния Ростик, на чьем попечении были жена с грудным сынишкой, даже подался на стройку, но тут о нем вовремя похлопотала Надежда Петровна.

И, несмотря на то что Волошин не очень приветствовал протекционизм, Ростиком он остался доволен.

Грустно вздохнув, Волошин не спеша вышел из «лексуса».

На пустующей стоянке был только одинокий «ниссан» Ермакова, который тот ласково величал «Армадушкой».

Значит, Валерка приехал первым. Дав Ростику несколько поручений, Сергей медленно пошел к зданию.

Минуя массивного охранника, услужливо отдавшего ему честь, Волошин быстро поднялся на третий этаж. В просторном холле, усевшись на подлокотник дивана, дымил Ермаков.

– Привет, дружище! – весело поздоровался Сергей, глядя на задумчивого товарища.

– Здоров, – отвлеченно ответил Валерка и посмотрел на него странным, безразличным взглядом.

– Ты чего такой озабоченный, что-то случилось? – поинтересовался Волошин, пытливо глядя в глаза другу.

– Нет, все в порядке.

Швырнув портфель на диван, Сергей присел на край подоконника и внимательно посмотрел на друга. Небольшие голубые глаза Ермакова сегодня казались еще меньше и глубже. Усталые и немного красноватые, они безразлично смотрели в никуда. Весь его вид говорил о том, что он чем-то встревожен. Множество морщинок глубокими бороздками пролегли по лбу, делая его намного старше своих лет. А ведь ему не было и сорока. Стройный и поджарый, он всегда казался ровесником своих друзей.

– Братишка, ты мне не нравишься. У нас ведь сегодня юбилей! Что произошло?

– Все, Серый, проехали! – кисло улыбнувшись, ответил Валерий и встал. Его высокая статная фигура сегодня казалась сутулой и поникшей. – Давай не будем портить праздник, а завтра я с тобой поделюсь некоторыми соображениями.

– Ладно, – махнул рукой Волошин, – не буду тебя донимать!

– Идем ко мне, – устало предложил Валерка.

Пройдя через приемную, они не спеша вошли в просторный, уютный кабинет Ермакова. Отличительной особенностью его интерьера была классическая роскошь и огромное количество цветов.

Пройдя мимо длинного стола, они одновременно уселись в стоящие возле стены кресла.

– Хочешь водички? – предложил Валерка, открывая дверцу холодильника, встроенного в стенку.

– Нет, не хочу! Я бы лучше кофейку выпил.

– Ничего не получится, некогда мне над кофеваркой колдовать! Подождем, пока секретарша придет, – пробубнил Ермаков и приложился к бутылке «Боржоми».

Проглотив пол-литра минеральной воды, он пристально посмотрел на Сергея.

– Что? – спросил тот. – Чего ты так на меня смотришь?

Ничего не ответив, Валерка подошел к окну и снова уставился на Волошина. Его пристальный взгляд начал порядком раздражать.

– Короче, Склифосовский, – разозлился Волошин. – Либо мы начинаем говорить по существу, либо я пошел к себе.

– Не злись, дружище, я просто задумался. Дел полно. Я почти всю ночь не спал.

– Ты что, Валера? Да, у нас дела, но дела, заметь, приятные, а не проблемы! Ты раньше на них как-то спокойнее реагировал. Нельзя так! Уже все на мази, все схвачено, за все заплачено!

– Да-да, согласен, – пробормотал Ермаков, впившись в товарища пронизывающим взглядом.

В это время, словно подгоняемый ураганным ветром, в кабинет влетел Корниенко. Весь его вид говорил о помпезности предстоящего торжества и хорошем настроении. Облаченный в безукоризненно отглаженный светлый костюм, тонкую поплиновую рубашку, он мог бы рассчитывать на имидж лондонского денди, если бы не лишние двадцать килограммов, которые плотно прилипли к его некогда стройной фигуре, да тонкие ряды поседевших волос, умело уложенных по всему периметру маскируемой залысины.

– Дай воды! – вместо приветствия потребовал он и, не дожидаясь приглашения, подлетел к холодильнику.

– Здравствуйте, Дмитрий Иванович! – засмеялся Сергей. – Что, сушит?

– Нет, печет! – весело ответил Корней. – Привет, ребята! Как настроение?

За несколько секунд своего присутствия он, весело размахивая руками и меряя шагами кабинет, выложил им все свои соображения по поводу предстоящего банкета. Не упуская ни одной детали, доложил обо всех изменениях в программе и меню, которые произошли за прошедший вечер. Истинный ценитель прекрасного, он был категоричен в выборе банкетного зала и места отдыха иностранных гостей. Продемонстрировав незаурядное ораторское искусство, убедил компаньонов в том, что лучшего места для торжества, чем «Премьер-Палац», не найти. Да и гости в полном составе – а это около пятидесяти человек – могли там разместиться с комфортом. Разумеется, друзей и знакомых у них было значительно больше, но на юбилей решили пригласить только тех, кто был непосредственно причастен к деятельности компании.

Глядя на то, как маленький и толстенький Везувий извергает на них радужные прогнозы грядущего дня, они невольно начали улыбаться.

– Ты чего ухмыляешься? – резко прервав свою тираду, спросил Корниенко и посмотрел на Сергея.

– Да вот слушаю, как интересно ты все описываешь, и думаю: а цыгане будут? – пошутил Волошин.

Лучше бы он этого не говорил. Корней глубоко задумался и уставился в потолок, будто там был написан ответ на этот вопрос. Его светлые, слегка рыжеватые брови сошлись на переносице, отразив на простом славянском лице сократовскую мудрость. Задумчиво хлопая большими зелеными глазами, он переводил взгляд с одной лампы на другую. Вдруг энергично всплеснул руками и поднял указательный палец.

– Ребята, а это идея! Да, сегодняшний день у нас расписан по минутам, но ведь ночью, катаясь по Днепру, мы вполне можем подсадить на катер цыган. Я уверен, что нашим горячим европейцам это очень понравится. Молодец, Серый! – резюмировал он, устало усаживаясь за стол. – Дайте еще воды!

Волошин всегда удивлялся неугомонному характеру Корнея. Димка был вечным генератором самых неожиданных и дерзких идей, которые в конечном результате давали компании вполне пристойные дивиденды. После того как заработал комплекс в Пуще-Водице, Дима открыл три гостиницы под Киевом и туристическую базу на горнолыжном курорте Прикарпатья, в Буковеле. Ему всегда все удавалось.

Корниенко умело руководил кадрами, лично занимаясь подбором персонала. Именно из-за пристрастия к кадровой работе его жена не раз ворчала, утверждая, что «руководитель такого ранга не должен принимать участия в подборе персонала». Конечно, выслушав данное замечание, можно было бы подумать, что Галину одолела «звездная болезнь». Но это только в том случае, если не знать, что девяносто процентов работников, обслуживающих отрасль, которую курировал Корней, составляют женщины. А он их очень любил.

– Мужики, – наконец подключился к разговору Валерка, – а как кино-то наше? Готово, не знаете?

– Не волнуйтесь, ребята! Мне вчера вечером компьютерщики показали. Все класс! Я взял инициативу в свои руки, поэтому и ответ за все буду держать сам. Руководить банкетом, как и договорились, будет Сева Фесенко. Мы же должны отдыхать и уделять внимание нашим гостям. Не царское это дело – банкетом править! Бухгалтерия деньги уже перевела, финансовую сторону контролирует Таисия Викторовна, – резюмировал Корней, и его лицо сразу приобрело выражение романтической влюбленности, а в лукавых глазах загорелся игривый блеск.

О его нежной страсти к финансовому стражу фирмы говорили многие. Однако Димка это категорически отрицал, утверждая, что их связывают только рабочие отношения.

Молодая, красивая, умная девушка по имени Тая появилась на фирме лет восемь назад, сразу после окончания института. Несмотря на то что ее крестный отец был очень влиятельным человеком, вхожим в самые высокие кабинеты власти, она совершенно не собиралась купаться в лучах его славы. Дерзкая, смелая и честолюбивая, она твердо знала, чего хочет в жизни, и планомерно шла к этому.

Ее первой целью стал престарелый ловелас Шевчук, коммерческий партнер их фирмы, владелец небольшого завода по производству металлопластиковых окон. Оставив семью, пятидесятилетний коммерсант сделал очень дорогое приобретение в виде молодого и красивого тела Таисии, решив таким образом разогреть свою вяло текущую, забитую холестериновыми бляшками кровь. Но быстро и удачно выйдя «в дамки», Таечка не удовлетворилась предложением стать только мужней женой с ограниченным пространством для передвижения. Спринтерские пробежки от кухонной плиты до супермаркетов ее абсолютно не прельщали. Отвергнув предложение мужа стать домохозяйкой, она продолжила свою трудовую деятельность, параллельно защитив кандидатскую диссертацию. Что, наверное, являлось ее второй целью. А уже через год, с почестями проводив на пенсию мудрого, но пожилого Бориса Семеновича, стала главным бухгалтером холдинга, что наверняка являлось ее основной целью.

За это время Таисия Викторовна, как она начала себя величать, успела «без отрыва от производства» родить наследника господину Шевчуку, который постоянно путал имя своего сына с именем внука – оба появились на свет почти одновременно. Став матерью, Таечка значительно поумнела и неожиданно поняла, что у нее с мужем больше нет ничего общего. Кроме жилплощади. Успешно расставшись с Шевчуком, она довольно легко получила от него хорошие отступные и их квартиру в престижном районе Киева. С тех пор, став единственной кормилицей своего сына, она с головой ушла в работу.

Волошин внимательно посмотрел на Корнея и задумчиво ухмыльнулся. Только он один знал о том, что отношения между Димкой и главным бухгалтером вовсе не ограничиваются рабочими рамками.

А дело было так. По традиции, за несколько дней до начала Нового года все руководство фирмы и начальники отделов остались после работы, чтобы вместе провести уходящий год и помечтать о том, что их ждет в году наступающем. Торжественное застолье с умными речами и пафосными прогнозами начало плавно переходить в элементарную пьянку, где после романтических пожеланий удачи в Новом году подогретый спиртным Фесенко пятый раз подряд выкрикивал:

– Будьмо!

Глядя на то, как, заливаясь веселым смехом, Корниенко выкрикивал: «Гей! Гей! Гей!», Ермаков объявил о закрытии банкета. С нескрываемым неудовольствием народ начал неохотно расходиться. Но оторваться от веселой компании сотрудников мог не каждый.

Совсем отпустив тормоза и шаловливо посматривая на Таю, Корней подмигнул ей и кивком головы пригласил в свой кабинет. На фирме многие догадывались об их отношениях. Но тайные любовники тщательно это скрывали. Однако в тот злополучный вечер их бдительность была разбавлена огромным количеством поддержанных тостов.

Уютно умостившись в шикарном кабинете, они потягивали бренди, дожидаясь, пока все разойдутся. Ехать в отель было и поздно, и неохота, а оторваться друг от друга казалось невозможным. Дождавшись, когда шум голосов стихнет, Корниенко начал обхаживать свою обольстительную красавицу. Тяжело дыша, он был не в силах сдержать разыгравшуюся страсть. Особо не сопротивляясь, Таечка плавно переместилась с кресла на диван. Кокетливо пожимая плечиками, она самоотверженно помогала шефу справиться с длинным рядом пуговиц, стоящих заслоном на ее пышной груди.

И когда, прошуршав, на пол упали голубые семейные трусы шефа, а в воздухе повис тихий стон обнаженной, глубокой страсти, произошло непредвиденное. Щелкнул замок, дверь кабинета отворилась, и на пороге, парализованная увиденным, застыла уборщица Марья Владимировна. Женщина предпенсионного возраста, с более закаленными нервами, она первая вышла из состояния затянувшегося ступора. Тихо ойкнув и выронив из рук швабру, она быстро понеслась в неизвестном направлении. Ее первая мысль была о том, что сейчас ее, которой до пенсии осталось всего пару месяцев, немедленно уволят. Сидя в своей каптерке, она трясущимися руками перебирала четки и отчаянно молилась. И в этом процессе она, должно быть, переусердствовала. Через несколько минут с таким же перепуганным лицом к ней заглянул Корниенко. Потупив взгляд, он протянул ей зажатые в кулаке две стодолларовые купюры.

– Вы… это… – замялся Димка, – только никому не говорите! Это была случайность!

– Конечно, конечно, – забормотала Марья Владимировна, не веря своему счастью, – что я, не понимаю, дело молодое! Не беспокойтесь, Дмитрий Иванович, буду нема, как рыба!

Лучше бы он этого не делал.

Казалось, на этом конфликт интересов был исчерпан. Но на следующий день, втайне от шефа, Таисия Викторовна повторила его ошибку. Вызвав к себе уборщицу, она протянула ей сто долларов и ласково попросила навсегда забыть о том, что произошло. Но как же может наш человек забыть о том, благодаря чему всего за одну минуту, не приложив никаких усилий, можно заработать столько, сколько не всегда удается за месяц. Не зря сказано: «Не важен способ, важен результат». Удержаться от искушения для бедной женщины было выше ее сил. Несколько дней подряд перед ее мысленным взором стоял не обнаженный зад начальника, а хрустящие зеленоватые американские банкноты.

После недельной борьбы совести с разыгравшимся финансовым аппетитом последний окончательно взял верх. Тихо шмыгая покрасневшим носом, Марья Владимировна начала совершать регулярные набеги в кабинеты то начальника, то главбуха, где после скомканного изложения возникших семейных проблем она настоятельно просила о небольшой материальной помощи. Но уже через месяц, войдя во вкус и привыкнув к несложной работе просителя, она без лишних прелюдий просто требовала у них денег. Вот тогда-то Димка был вынужден все рассказать Волошину, который и помог убрать с фирмы ненасытную рэкетиршу.

Улыбнувшись от нахлынувших воспоминаний, Сергей внимательно посмотрел на друзей.

– Хорошо, тогда займемся своими делами, – вставая, резюмировал Волошин. – Ко мне скоро проектанты должны прийти. Хочу посмотреть сметы.

– Подожди! – остановил его Ермаков, внимательно вчитываясь в какие-то бумаги, огромной стопкой сложенные на столе. – А ты в котором часу французов встречаешь?

– В двенадцать, а что?

– Да нет, ничего. Просто хочу знать: ты один поедешь или переводчика возьмешь?

– Нет, в одиночку я не рискну! «Мы все учились понемногу…» – улыбнулся Сергей, цитируя любимого поэта. – Со мной, наверное, весь день будет Элла Евгеньевна. Она дама видная, не опозорит ни меня, ни себя!

– Стой, Серый! – выкрикнул Корниенко. – Это неправильно! Да, в аэропорт ты можешь поехать с переводчиком, но вечером она не должна постоянно быть возле тебя.

– Почему? – неуверенно поинтересовался Волошин, заранее зная ответ на свой вопрос.

– Потому что на таких мероприятиях подле тебя может быть только твоя дама сердца или супруга! – подняв палец вверх, довольно зычно констатировал знаток этикета и уже более тихо добавил: – К тому же будет не очень хорошо выглядеть, если твоя пассия окажется старше тебя на пятнадцать лет.

Ничего не ответив, Волошин резко развернулся и, громко хлопнув дверью, вышел.

Войдя в свою приемную, он уловил аромат свежего кофе. И хотя внутри никого не было, он точно знал: Ирочка уже на работе. Такой кофе могла варить только его секретарша. Ему нравилась эта простая, но толковая девчонка. Ее предшественница, тридцатилетняя «гюрза» Сюзанна, была давней подругой его экс-супруги. Только после развода он случайно узнал о том, как, щедро подкармливаемая Натальей, она сообщала ей координаты его местопребывания, всегда и во всем держа ее в курсе дел. До последнего момента она пыталась «сливать информацию», но, к счастью, он вовремя указал ей на дверь.

А когда в проеме этой двери показалась худощавая фигурка молодой двадцатилетней девчонки, он думал не очень долго. Глядя в ее открытые голубые глаза, Сергей почему-то сразу поверил: такая не подведет. И не ошибся. Поэтому вот уже два года по утрам даже в самую пасмурную погоду ему светит маленькое, ласковое солнышко по имени Ира. Она была мила и ненавязчива, простодушна и откровенна. Чем-то даже напоминала ему дочь. Наверное, молодостью и озорством, да еще этим ни с чем не сравнимым светом радости, льющимся из ее глаз.

Глава 9

Зайдя к себе, Волошин устало уселся за стол. Он любил свой рабочий кабинет, хотя и не было в нем той особой роскоши, которая буквально резала глаз, как у его друзей. Он выглядел по-рабочему строгим и деловым: большой директорский стол, единственным украшением которого был плоский белый монитор; возле двери – небольшой мягкий уголок с журнальным столиком; на высоких стеллажах, стоящих вдоль всей стены – множество макетов сданных объектов и образцы стройматериалов. Только в правом углу, немного разбавляя минимализм рабочего помещения, ярко светился большой красочный аквариум.

Тяжело вздохнув, Волошин открыл папку со сметами и отрешенно уставился в бумагу.

Размышления прервал тихий стук в дверь. В дверном проеме показалось миловидное личико секретарши.

– Доброе утро, Сергей Федорович, – улыбнулась она, по-детски покусывая свои пухлые губы, – поздравляю вас с праздником!

– Спасибо, Ирина, – несколько кисло ответил он.

– Элла Евгеньевна просила узнать, в котором часу она будет вам нужна, – отчеканила секретарша.

– Где-то к одиннадцати, но я сообщу заблаговременно. А сейчас я жду проектантов. Так что подготовьте всю документацию по новому объекту.

– Хорошо, я… – не успела закончить девушка.

Широко распахнув дверь, в кабинет вошел Корниенко. Отодвинув секретаршу, посмотрел на Сергея пронизывающим взглядом, который точно не предвещал ничего хорошего. Волошин интуитивно почувствовал рождение его новой бредовой идеи.

– Ирочка, сварите и мне ваш фирменный кофе! – не глядя на секретаршу, попросил Дима и, не дожидаясь приглашения, уселся в кресло.

Не обращая внимания на присутствующих, он быстро приподнял лежащие на журнальном столике каталоги и нервно пробурчал:

– А где твоя зажигалка?

– Не знаю, пропала куда-то, – приглушенно ответил хозяин кабинета.

После того как секретарша ушла, Корней пристально уставился на друга.

– Ты что? Загипнотизировать меня решил? – раздраженно буркнул Волошин. – Слушай, дружище, если ты пришел для того, чтобы окончательно испортить мне настроение, то лучше поскорей сваливай, а то я могу и разозлиться!

– Я так и знал. Значит, из-за Эллочки обиделся! – скривившись, выдавил Димка.

– Да ничего я, Дим, не обиделся! Ты же не виноват, что в моей жизни такой бардак происходит. Просто я не люблю, когда мне об этом лишний раз напоминают, – откровенно признался Волошин, усаживаясь напротив.

– Хорошо, прости, дружище, я не со зла, – улыбнулся Корней, доставая из стоящей на столе шкатулки сигару. – Не возражаешь?

– Валяй! Отравил настроение, трави и воздух! – махнул рукой хозяин кабинета.

Пока Корниенко, следуя всем канонам, аккуратно отрезал край сигары, Ирочка предусмотрительно поставила на стол две чашки кофе.

– Дим, короче, ты чего пришел? Говори, что надо. А то у меня дел по горло!

– Волошин, – обратившись по фамилии, что говорило о серьезности предстоящего разговора, начал Корниенко, – это не мне, это тебе надо!

– Да ну? – съязвил Сергей.

– Как бы тебе правильнее сказать… – неуверенно промямлил Димка и нервно заерзал в кресле.

– Говори, как есть! – рявкнул Волошин. – Что, опять с Галиной мне невесту нашли?

– Нет! – глуповато улыбнулся Корниенко. – Но мыслишь ты в нужном направлении!

– Короче! Даю три минуты на изложение мысли, – требовательно, сквозь зубы процедил Сергей и отпил кофе.

– Братишка, вот что я тебе предлагаю. Ты наверняка слышал о так называемых эскорт-сервисах.

– И?.. – округлив глаза, протянул Волошин.

– Так вот, один мой приятель, точнее, бывший однокашник, организовал подобную службу…

Но Корниенко не успел закончить.

– Ты что, предлагаешь мне в день пятнадцатилетия фирмы в общество друзей и зарубежных партнеров привести проститутку?! – возмущенно перебил его Волошин.

Его лицо покрылось большими красными пятнами. Казалось, еще чуть-чуть, и он кинется на друга с кулаками.

– Послушай, не кипятись! – закричал Корней. – Я хочу как лучше. В его фирме работают лучшие девушки страны. Это очаровательные спутницы – умные, красивые, интеллигентные. Умением вести себя в обществе, общаться, безупречным знанием иностранных языков они не раз помогали своим клиентам решать серьезные вопросы! На деловых переговорах и светских раутах они просто незаменимы, порой полезны нашему брату лучше родимых женушек! Какие это проститутки?! Проститутки – на окружной. А это элитные светские львицы, которые могут украсить любое торжество и деловую встречу.

– Чокнулся, – прошептал Сергей и обессилено плюхнулся в кресло.

– Я чокнулся?! – возмутился Димка. – Ну, тогда как знаешь! Поступай, как считаешь нужным. Я не мамка, чтобы с тобой нянчиться. Только когда ты окончательно определишься, будешь ли в обществе Эллы Евгеньевны или останешься в гордом одиночестве, прошу, уволь меня от ненужных объяснений с гостями, которые наверняка заинтересуются твоей партнершей.

– Ну!.. – требовательно произнес Корней.

– Дим, ты все так хорошо описываешь, что даже не верится. Отчего же такие-растакие красавицы и умницы подались на панель?

– Ну ты, брат, дурак! Ты за своей работой вообще интерес к жизни потерял! Ничего не знаешь! Пойми, эскорт-сервис – это совсем не панель и даже не подиум. Именно посредством этой службы многие девушки имеют возможность познакомиться с лучшими представителями отечественного и зарубежного бомонда. Ведь не каждый смертный может вывалить за вечер с элегантной красавицей «штуку» баксов.

– «Штуку»? – удивленно переспросил Волошин.

– А ты как думаешь?! И они, поверь, того стоят!

– А ты, Дим, это уже по собственному опыту знаешь? – съехидничал Сергей.