Там, где живет любовь Алексеева Светлана
Неожиданно рядом зазвонил телефон. Схватив его, девушка быстро посмотрела на экран. Большими буквами на дисплее высветилась короткая надпись: «Шеф».
– Слушаю! – взволнованно ответила Марина, стараясь привести в порядок свое дыхание.
– Мариночка, девочка моя, как ты? – нежно спросил Волошин и тяжело вздохнул.
– Когда ты придешь? – уходя от ответа, поинтересовалась она дрожащим, чуть слышным голосом.
– Не знаю, милая. Честное слово, не знаю. Я очень занят, – скомканно пробормотал Волошин и засопел в трубку.
– Сережа… – протянула Марина и на мгновение замолчала. – Я взрослая девочка. Я все понимаю. Скажи честно: может, мне лучше уйти? Утром в тебе говорили эмоции. Ты поступил красиво и благородно. Теперь, наверное, ты об этом жалеешь. Скажи честно. Я не обижусь! Я все пойму и просто уйду.
– Нет! – закричал Волошин во весь голос. – Нет, милая, нет, хорошая! Нет! Все совершенно не так. Просто… Это непросто. Не смей, не уходи! Ты мне очень нужна. Я сейчас буду! Ты только не уходи!
Неожиданно трубка погасла и замолчала.
Невидящим взглядом девушка задумчиво смотрела сквозь пространство. В ее сердце все больше и больше нарастала тревога. Стало ясно: у Сергея что-то произошло. В этом не оставалось никаких сомнений.
Марина опустилась на ковер и протянула руки к огню.
Игриво переливаясь, в комнате отражались блики догорающего костра.
Задумавшись, девушка не услышала, как отворилась дверь в комнату.
– Марина! – неожиданно послышался тихий шепот.
Вздрогнув, Марина резко оглянулась назад.
В проеме двери с огромной охапкой пурпурных роз стоял Сергей.
Усталый, растерянный, он нежно смотрел на нее и не шевелился.
– Это ты? – протянула она и быстро встала. В огромных голубых глазах застыли слезинки.
Подойдя ближе, Волошин грустно протянул цветы и нежно прошептал:
– Прости меня. Прости, пожалуйста!
– Я… я думала, что я тебе не нужна… – пролепетала она и тихо заплакала. Слезы градом полились по ее лицу. – Я уже привыкла к тому, что все лучшее в жизни мне приходится терять!
– Мы никогда не потеряем друг друга. Слышишь, девочка моя? Никогда! Я тебя никому не отдам, – прошептал Сергей, целуя ее щеки, по которым тонкими ручейками стекали слезы.
– У тебя что-то случилось? Да? – спросила Марина и, положив цветы на стол, пытливо посмотрела в его глаза.
Опустив голову, Волошин устало сел на диван.
– Марина, я не хотел тебе этого говорить, во всяком случае, сейчас. Но в то же время я не хочу, чтобы ты думала, что виной моего настроения, виной тому, что я так неожиданно пропал, являешься ты. Это не так! Твои дела я улажу. Я все сделаю для тебя! – прошептал Сергей и замолчал.
Подперев голову руками, он устало закрыл глаза.
– Так скажи! Скажи, наконец, что случилось?! – требовательно спросила она.
Несколько минут Волошин молчал.
Наконец, тяжело вздохнув, Сергей взволнованно посмотрел на нее и громко, на одном дыхании выпалил:
– Вчера ночью, сразу после банкета, убили Валерку Ермакова.
Глазами, полными боли, он пытливо смотрел на нее и растерянно молчал. Казалось, еще чуть-чуть – и он расплачется: глаза блестели, скулы дрожали.
– Как?.. – протянула девушка и плавно опустилась на пол. – Он… он мертв?
– Да, – ледяным голосом ответил Волошин. – Он был моим лучшим другом.
Несколько минут Марина ошеломленно молчала.
– Ты знаешь, кто это сделал? – наконец выдавила она.
– Нет, но мы его найдем, – твердым, каким-то злым голосом ответил он.
– Бедная Лена, – прошептала девушка и тихо заплакала.
– Успокойся, девочка моя. Ты только ничего не бойся. Мы найдем эту сволочь, – нахмурив брови, Сергей встал с дивана и опустился возле нее.
– Скажи, а тебе ничто не угрожает? С тобой ничего не случится? – испуганно глядя ему в глаза, спросила Марина.
– Ничего! – решительно ответил Волошин и погладил девушку по голове. – Я тебе обещаю: со мной ничего не случится. Ведь теперь у меня есть ангел-хранитель!
– Кто? – не поняла Марина, глядя на него огромными голубыми глазами.
– Ты. Ты, мое солнышко! Если ты будешь рядом, со мной никогда ничего плохого не случится!
Таких прекрасных нежных слов она еще никогда не слышала.
Загадочно улыбнувшись, она ласково погладила его непослушные, ершистые волосы и нежно, несмело поцеловала.
– Марина! – выдохнул Сергей и крепко прижал ее к себе.
Взволнованно дрожа, они опустились на белый пушистый ковер. Какая-то невидимая волна всепоглощающей нежности, оторвав от земли, унесла их к далеким островам, берегам настоящего эдемского рая. Страсть охватила их и не оставила сил ни думать, ни сопротивляться. Измученные и изголодавшиеся, они растворились друг в друге и снова ожили.
Жадно целуя ее губы, Сергей беззастенчиво сорвал с Марины одежду. Крепко прижимая ее к себе, осыпал ее тело горячими, страстными поцелуями. От каждого прикосновения его рук девушка вздрагивала и тихо стонала. С наслаждением вдыхая аромат ее тела, он нежно целовал шею, лицо и грудь. С каждым поцелуем, с каждым прикосновением он опускался все ниже и ниже. Сердце Марины безудержно застучало, предвкушая неземное удовольствие.
Слившись воедино, они уже не помнили ни о чем на свете. Казалось, ничего вокруг, кроме них самих, уже не существовало. Потерявшись во времени и пространстве, они беззастенчиво купались в океане наслаждения. Крепко обнимая Сергея, Марина жадно ловила новые прикосновения. Ее грудь высоко вздымалась, глаза взволнованно блестели. Вдруг какая-то безудержная сила, вырвавшаяся из сердца, разлилась по телу жаркой, захватывающей волной счастья. Закусив губу, девушка напряглась и протяжно застонала. Так хорошо ей еще никогда не было. Тяжело дыша, она не могла пошевелиться.
Но Сергей не мог и не хотел останавливаться. И уже через мгновение, нежно обнимая его за плечи, Марина дарила ему свою ласку. Сильная, нежная, страстная, она буквально сводила его с ума, жадно целуя его крепкое мужское тело. И только когда в комнате затихли звуки сладостных стонов, они бессильно застыли в объятиях друг друга.
– Боже, как я люблю тебя, малышка! – прошептал Сергей и обнял Марину за плечи. – Какое счастье, что я тебя встретил!
– Я… я тоже люблю тебя! – опустив глаза, призналась девушка и немного замялась. – Я почувствовала это сразу, как только тебя увидела. Знаешь, вначале это меня даже напугало! Я старалась скрыть свои чувства и убежать, но, видимо, судьба все-таки сжалилась надо мной. Спасибо тебе!
– За что, глупышка? – улыбнулся Волошин, убирая с ее лица длинные волнистые волосы.
– За то, что ты мне поверил. Я тебя никогда не предам! – тихо прошептала Марина и посмотрела ему в глаза.
– Я знаю. И не надо больше об этом. Слышишь, не надо. Никогда! – резко ответил Сергей и крепко прижал ее к себе.
Не отрывая взгляда, они молча смотрели в глаза друг другу. И столько нежности, любви и благодарности наполняло этот беззвучный разговор, что никакие слова были не нужны.
На какое-то время в комнате повисла тишина. Тишина, полная умиротворения и счастья. Неожиданно в камине затрещали дрова, комната озарилась яркой, красочной вспышкой света. Маленькие искры, похожие на праздничный салют, весело разлетелись в разные стороны.
– Вот видишь! Я же говорил: у нас все будет хорошо! – прошептал Сергей и нежно улыбнулся.
– Угу, – кивнув головой, ответила Марина и, подхватив одежду, быстро поднялась. – Мне надо в ванную!
Приведя себя в порядок, девушка поспешила на кухню. Пока Сергей принимал душ, она старательно накрывала на стол. Далеко за полночь в холостяцкой квартире как-то непривычно слышался стук кастрюль, шум воды и приглушенный звук телевизора. Полная радости, сил и энергии, Марина готовила ужин для любимого человека. Взволнованно перекладывая тарелки, ложки и вилки, она скрупулезно присматривалась к сервировке. Посыпав салат сыром, аккуратно воткнула посередине веточку петрушки, наклонила голову набок и снова поправила сервировку. Вздохнув, посмотрела на дверь.
Словно повинуясь ее желанию, на пороге застыл Сергей.
– Ой, – весело воскликнула Марина и подбежала к плите. Схватив небольшую деревянную лопатку, аккуратно перевернула отбивные.
– Марина! – тихо позвал Волошин.
Быстро обернувшись, девушка подарила ему нежную, ласковую улыбку. В белом махровом халатике, с таким же пушистым полотенцем на голове, стянутым высокой чалмой, свежая и прекрасная, она была похожа на нежный весенний тюльпан, неожиданно выросший на этой неприглядной холостяцкой клумбе. Глядя на него, Марина излучала такой теплый, радостный свет, что Волошин непроизвольно зажмурился. Казалось, что все пространство его квартиры сразу расцвело и похорошело, настолько великолепным украшением была эта женщина.
– А я тебе картошку поджарила! – смущенно проговорила Марина и поправила чалму. – Ты ведь голоден?
– Очень, – чуть слышно произнес он и сглотнул.
– А лучком посыпать? – не унималась она.
– Посыпать… Потом, – осипшим голосом прошептал Сергей. Не отрывая глаз, он медленно, как зомбированный, подошел к ней.
– Что-то не так? – удивилась она, поймав на себе его остановившийся горящий взгляд.
– Марина, – словно в агонии прошептал Волошин и замолчал. Прерывисто дыша, он жадно перевел взгляд на ее тонкую, белую, словно мраморную шею, изящную ложбинку, вздымающуюся на высокой, пышной груди, и тихо простонал: – О боже, я сейчас сойду с ума!
Одним движением руки он быстро развязал ее поясок, открыв перед собой всю прелесть ее обнаженного тела. Не шевелясь, Марина взволнованно смотрела на него. Ее приоткрытые губы взволнованно задрожали. Опустив глаза, девушка глубоко вздохнула. В то же мгновение белым облаком к ее ногам упало пушистое одеяние. Голова Марины закружилась. Никого на свете она еще не хотела так сильно, как этого мужчину. Быстро подхватив ее на руки, Сергей посадил любимую на стол. Выронив лопатку, Марина протяжно застонала. В ту же секунду Сергей прильнул к ее груди, страстно осыпая ее поцелуями. Раздался какой-то грохот: упали столовые приборы и чашки, стоящие рядом.
– Ой, авария! – весело засмеялась Марина.
Но раздавшийся грохот Волошина не остановил.
– Мариночка, если бы ты знала, как я тебя хочу! – целуя ее стройные, красивые ноги, выдавил он.
– А картошка? Ты же голодный, – откинувшись на стену, из последних сил прошептала она.
– Сначала я съем тебя! Картошка будет на десерт, – пошутил он и, подхватив девушку на руки, понес в спальню.
Утром Марину разбудил навязчивый солнечный зайчик, весело играющий на ее лице. Поморщившись, девушка открыла глаза и томно потянулась. Рядом, по-детски надув губы, лежал Сергей. Аккуратно отодвинув его руку, Марина приподнялась и внимательно просмотрела в его лицо.
В это время, подло нарушив блаженную тишину, зазвенел будильник.
– Ой! – испуганно округлив глаза, выкрикнула молодая женщина и нажала на кнопку.
Сергей ласково посмотрел на Марину. По-детски протерев кулаками глаза, улыбнулся и нежно прижал ее к себе.
– Доброе утро, моя королева! – прошептал он.
– Доброе утро, мон сир! – немного смущенно подыграла Марина и ласково улыбнулась.
– Как хорошо мне спалось! – нежно целуя ее волосы, прошептал он. – Ты меня просто убаюкала! А ты как спала?
– Хорошо, очень хорошо! – весело ответила Марина и встала с кровати. – Сейчас быстро приведу себя в порядок и приготовлю тебе завтрак.
– Не спеши, – наигранно насупив брови, приказал Волошин. – Приводи себя в порядок, а завтрак нам приготовит мама Надя.
Марина растерянно остановилась. К такому повороту событий она не была готова.
Старательно поправив на себе халат, который был явно на несколько размеров больше, девушка быстро выскочила из спальни.
После завтрака, сидя в гостиной, Марина обсуждала с Волошиным планы на предстоящий день. Девушка с трудом пыталась уговорить его отпустить ее домой. Но Сергей никак не соглашался.
– Девочка моя, пока я не разберусь с тем, что у нас происходит, я ни на минуту не оставлю тебя одну.
– Только на несколько часов! Мне необходимо собрать вещи, забрать документы. С сыном немного поговорю, и все! – нежно поглаживая его по голове, прошептала Марина и уткнулась ему в плечо.
Тяжело вздохнув, Сергей поднялся с кресла и твердо проговорил:
– Считай, что ты меня уговорила. Но пусть с тобой будет Ростик.
– Сережа, – удивленно протянула Марина и развела руками. – Поверь, это явно лишнее. Я согласна, он меня и отвезет, и заберет. Но зачем же я буду отнимать его время? Мой дом – моя крепость! Да и что со мной может случиться за несколько часов?
– Хорошо, – тяжело вздохнув, сдался Волошин, – только в квартиру ты зайдешь вместе с Ростиком. Пусть он все углы проверит. Когда будешь уходить, позвонишь ему. Он обязательно поднимется за тобой. Больше двери никому не открывай. На звонки не отвечай. Если хочешь, Ростик отвезет тебя к Федунцевым, а вечером я тебя заберу.
– Вот и хорошо! – радостно воскликнула девушка. – Я все сделаю, как ты сказал.
Остановившись, Сергей подошел к Марине, присел на корточки и лукаво посмотрел ей в глаза.
– А теперь сюрприз! – интригующе выкрикнул он и протянул ладони, сложенные вместе.
– Что это? – округлив свои и без того огромные глаза, спросила Марина.
На его руке лежал тоненький позолоченный телефон Vertu.
– Ой! – радостно воскликнула Марина и хлопнула в ладоши. – Это мне?
– Тебе, моя девочка, тебе! – кивнул Волошин, расплывшись в счастливой, довольной улыбке. – Запомни, там только два номера: мой и Ростика. Третий будет Федунцевых. Больше там пока никого не должно быть. Договорились?
– Договорились, – покорно ответила она, прижимая телефон к груди. – Спасибо тебе, Сереженька!
– Не за что, моя хорошая! Я ухожу. За меня не беспокойся. Я буду тебе звонить. А ты подожди Ростика, он скоро приедет. Пока!
– Пока, – с грустью ответила Марина, провожая его к двери.
Какая-то непонятная тоска, словно стальные оковы, обхватила ее сердце и крепко сжала.
Закрыв двери, девушка медленно вернулась в комнату. Впереди ее ждал новый день.
Глава 18
Раскинувшись на широкой кровати в объятиях златокудрой нимфы, досматривал последнюю серию своих разноцветных снов молодой красавец и светский лев Гарик Вольский. Вообще-то по паспорту он был не Гариком, а Игорем, хотя это было не единственной неточностью в его официальных данных. Судя по основному документу гражданина, сны он должен был смотреть в маленьком курортном городке Бердянске, в старом панельном доме на улице Приморской. Однако этот процесс в силу некоторых, особо личных обстоятельств, происходил в стольном Киеве, в шикарной квартире на улице Щербакова. Да и обнимать, если по паспорту, он должен был не юную леди восемьдесят восьмого года рождения, а достойную женщину, мать двоих его детей, как минимум, на восемь лет старше особы, уткнувшейся в его плечо.
Тихо похрапывая и улыбаясь, он видел призрачные картины своего недалекого будущего, к которому он так старательно стремился и рвался. Именно так: рвался. Потому что в борьбе за жизнь, а особенно за свое теплое место под солнцем в этой жизни годится любой способ и метод. Хотя, если вспомнить золотые слова, постоянно звучащие из уст его дорогого родителя, это стремление исходило из неопровержимого лозунга его жизни: «не важен способ, важен результат».
Солнце озарило комнату яркими лучами жаркого летнего утра. На середине кровати, крепко обнявшись, спала прекрасная обнаженная парочка. Шелковая простыня сползла на пол, стыдливо прикрывая остатки «былой роскоши», разбросанные на ковре. Везде валялись фантики от шоколадных конфет, пустые упаковки от чипсов и потемневшая банановая кожура. Рядом с кроватью стояло несколько пустых бутылок красного шампанского «Крым» и замысловатая пепельница-«сфинкс», заваленная горой пожелтевших окурков. Как-то непривычно интеллигентно среди этого безобразия смотрелся ноутбук, расположенный на тумбочке возле кровати молодого человека.
За окном начинался новый трудовой день, но безмятежно посапывающей парочке, по всей видимости, спешить было некуда. Стрелки часов плавно подбирались к десяти, но нашим юным созданиям до этого не было никакого дела.
Неожиданно, разрывая тишину, в комнате зазвучала Седьмая симфония Бетховена. Исполняя пассажи, запрограммированные виброрежимом, на тумбочке запрыгал мобильный телефон.
Встрепенувшись, Гарик быстро поднялся и посмотрел на экран. «Венера», – прочитал он и, несколько раз кашлянув, пробасил:
– Да, дорогая!
– Ну? – прошептал тихий, немного взволнованный женский голос.
– Ничего, солнышко мое! – ответил молодой человек.
– Кто это? – неожиданно проснувшись, протянула молодая нимфа.
Вместо ответа Гарик резко опустил на ее аленький ротик свою широкую, крепкую ладонь.
– У тебя кто-то есть? – подозрительно прислушиваясь, спросила дама, зашифрованная под именем Венера.
– Что ты, любовь моя! Кроме тебя, ни в моем сердце, ни рядом никого не было и быть не может! – пропел Вольский, как можно крепче зажимая рот перепуганной златовласке. – Это телевизор работает.
– Ну-ну! Смотри мне, шалунишка, – с легкой иронией ответила дама и тяжело вздохнула. – Почему же нет денег? Он должен, он обязательно должен их переслать. А может, ты меня обманываешь? А, Гарик? Имей в виду, парнишка, у меня в Панаме есть свой человек. Если он выдаст мне другую информацию, тебе несдобровать.
– Ну что ты, радость моя! Я ничего от тебя не скрываю. Эти деньги нужны нам обоим. Для нас, для нашего будущего, для наших детей. Не жалея себя, я подставляю голову под дула охранников твоего благоверного, по несколько раз в месяц гоняю за границу, мелькая физиономией перед Интерполом. И какая мне за это благодарность? Ты мне попросту не доверяешь.
– Хватит! – оборвав его тираду, вскипела дама. – Я просто ничего не понимаю. Я не знаю, что делать! Кругом столько проблем. Это какой-то кошмар! А ведь у нас уже куплены билеты. Детей завтра забирают мои родители. Все на мази, все готово, а главного нет! Странно как-то.
– Может, он у тебя очень смелый? – ухмыльнулся Гарик.
– Смелый-то смелый, но за задницу свою очень боится!
– А ты уверена, что он читал сообщение?
– Уверена. Я только что входила в его почту. Сообщение отмечено как прочитанное.
– Тогда остается только ждать. Если ты хорошо знаешь своего мужа, то до конца дня деньги должны быть на счету. Не переживай, дорогая. Все будет в порядке.
– Дай-то бог! Все, целую тебя, мой мальчик. Я не могу долго разговаривать, боюсь. Кто знает, чем он квартиру нафаршировал. Сижу на толчке и чирикаю с тобой под шум воды. Надоела эта «романтика»! Скорей бы все закончилось. Короче, я эту сим-карту вынимаю. Если придут деньги, то позвонишь мне с автомата. Пока!
– Целую тебя, моя Венера! Я опять остаюсь один, а до вечера так далеко, – почти искренне вздохнул Гарик и отсоединился.
Он оторвал затекшую от напряжения руку от испуганно смотревшей на него девушки.
– Кто это? – судорожно сглотнув, спросила она.
– Не твое дело! – буркнул Гарик, машинально подняв с пола сигареты. Закурив, мечтательно задумался, вспоминая тот день, когда в его крепкие, надежно сплетенные сети попалась эта роскошная золотая рыбка.
На улицы Киева тогда пришла весна, ранняя и теплая. Ласково грело солнышко, распускались деревья и весело чирикали воробьи. Однако все эти прелести никак не трогали замерзшее за зиму сердце журналиста Вольского. Для его «пламенного мотора» одного солнца было мало. Сердце требовало пожара. Вселенского, вулканического, всепоглощающего. Возвращаясь с небольшого репортажа, посвященного открытию выставки современного прикладного искусства, он без особого энтузиазма втиснулся в поскрипывающий микроавтобус, обещавший доставить его до места назначения – то есть на службу.
Неудобно ерзая на твердом сиденье, Вольский с завистью смотрел на шикарные автомобили, лихо обгоняющие полуразвалившееся чудо техники, на котором он имел честь ехать. «Каждому свое», – подумал он, старательно исследуя дырку в дерматиновом кресле. В прослойке сбитого поролона Вольский неожиданно обнаружил небольшой болт, из-за которого он, как принцесса на горошине, вот уже несколько остановок не мог найти покоя. Вытащив болт, Гарик брезгливо посмотрел на кусок металла, видя в нем предмет, ущемляющий его достоинство. С таким началом день явно не обещал ничего хорошего. Обидевшись на жизнь, он с грустью смотрел в окно, за которым мелькали знакомые столичные улицы.
Ну почему, почему он, такой умный и перспективный выпускник Института культуры, которому пророчили великое будущее, в свои двадцать девять лет так ничего особого и не достиг? Почему эти жалкие людишки, снующие вокруг, не оценили его должным образом? Или он кажется им убогим провинциалом без протекций и связей? А ведь все могло бы быть по-другому. Вольский презрительно стиснул зубы и, прищурив глаза, мысленно погрозил пальцем всему человечеству. «Я вам еще покажу», – твердо пообещал он.
Его отец, окончивший музыкальное училище по классу баяна, всю свою жизнь проработал заместителем директора по культмассовой работе санатория «Геолог». Красавиц и весельчак, он был образцом для подражания. Сколько Игорь себя помнил, он постоянно пропадал у него на работе. Концерты, викторины, дискотеки, фотовыставки… Это было основным увлечением его жизни. Выросший в атмосфере вечного праздника, он с детства научился свободно чувствовать себя на сцене, поддерживать легкую, непринужденную беседу. Он умел играть так, как не удавалось многим ученикам выдающегося Станиславского. Поэтому, окончив школу, Вольский ни на минуту не сомневался в том, что его жизненный путь должен пройти через самый творческий вуз страны, Институт культуры.
Вдохнув на прощание тяжелый, пропахший солеными бычками морской воздух, он помахал из окна вагона своему родному городу. Гарик был твердо уверен, что очень скоро столица ляжет к его ногам. Ведь вряд ли еще на свете можно встретить такого красивого и талантливого парня, как он. И в какой-то мере он был прав. Обольстительный, как Гай Ричи, стройный, как Брэд Питт, умный, как Билл Гейтс, он не мог не обратить на себя внимания.
И вот настал час «Ч»: вступительные экзамены и кастинг. Облаченный в строгий белоснежный костюм, белую рубашку, украшенную маленькой бледно-розовой «бабочкой», он был поистине неотразим. Гордо держа голову, которую пышными локонами обрамляли светло-русые, слегка выжженные на солнце волосы, он смотрел на членов комиссии таким непорочным взглядом прекрасных голубых глаз, что никто даже в мыслях не смел допустить, что он попал не туда. Перед ним открывались все двери, в которые он входил. И чем дальше он шел, тем в более широкие двери попадал.
Поэтому Игорь ничуть не растерялся, когда однажды его пригласили войти в дверь квартиры, принадлежащей одному из его преподавателей, строгому заведующему кафедрой господину Модлинскому. Только не сам господин Модлинский встретил его у двери, а его милая, немного глуповатая дочь по имени Карина, с которой Вольский учился в одной группе. Скромно опустив длинные густые ресницы, молодой человек вручил девушке благоухающий букет роз и тихо прошептал:
– Я благодарен судьбе за встречу с тобой, за то, что могу видеть тебя! За то, что из множества окружающих тебя мужчин ты отдала предпочтение мне. Спасибо тебе за это!
После такого «есенинского» всплеска, низко склонив голову и трепетно прильнув к руке неискушенной девицы, он нежно поцеловал ее мизинец.
– Большего я пока не достоин! – очаровывая ее своим взглядом, протянул Игорь.
Умело вскружив девушке голову, он с удивлением заметил, насколько сильно изменилось отношение к нему. По-другому на него смотрела не только Карина, не только друзья и студенты, но и, что самое интересное, преподаватели. Получив первые дивиденды от своей неотразимой внешности, Вольский решил не останавливаться на достигнутом, потому что хотел получить в этой жизни все и сразу.
Второй жертвой его коварного жизненного плана стала молодая и довольно интересная преподавательница античной культуры, безутешная вдова Анжела Вячеславовна. Как-то незаметно и плавно их долгие дискуссии на темы неисчерпаемого древнего эпоса переросли в нежную привязанность, которая, однажды взорвавшись, словно разыгравшийся Везувий, накрыла их жарким огнем любви и страсти.
Дабы иметь возможность чаще видеться с юным любовником, Анжела Вячеславовна устроила талантливого студента-третьекурсника на должность лаборанта кафедры, где они и продолжали обсуждать захватывающую историю древнегреческой культуры.
Так молодой студент начал свою первую трудовую деятельность. Но ни учебные, ни рабочие, ни сексуальные нагрузки не сумели нанести вреда молодому организму деятельного студента; наоборот, получив доступ к некоторым документам кафедры, предприимчивый парнишка быстро сориентировался в том, что его должность дает ему возможность дополнительного и далеко не малого заработка. Приторговывая лабораторными и контрольными работами, помогая получить зачеты и сдать экзамены нерадивым студентам, он смог реально оценить плоды своей тяжелой работы, которые твердой валютой стали оседать в его потрепанном портмоне.
Победно расправив плечи, он довольно успешно и ловко крутился между Кариной, Анжелой Вячеславовной и кафедрой. Его энтузиазма, сил и обаяния хватало на всех, да еще и оставалось. Вот этот остаток его и подвел. Очередное вложение избыточной энергии оказалось для него не самым удачным.
Как-то на летних каникулах, греясь на пляже под южным июльским солнцем, он увидел очаровательное молодое создание. Подобно русалке, девушка бесстрашно плескалась в прибрежных волнах Азовского моря. Забыв обо всем на свете, Гарик решительно бросился с головой в воду, попутно окунувшись в неожиданно нахлынувшие на него чувства. Так продолжалось почти целый месяц. Вдоволь отдохнув и накупавшись, с утоленной страстью и твердой решимостью забыть о мимолетном увлечении, он снова вернулся в Киев. И надо сказать, данное себе слово он всегда держал твердо, потому что довольно рано для своего возраста понял, что мудрым человеком руководят не чувства, а разум. Разум же, несмотря на эмоции, говорил ему: «Остановись!» Но было поздно.
В самый ответственный момент, когда будущий тесть обговаривал вариант его преподавательской работы на руководимой им кафедре, а благодарная Анжела Вячеславовна устраивала его внештатным фотокорреспондентом в одну, пусть не самую популярную, но все-таки столичную газету, из далекого Бердянска понеслись радостные вести о предстоящем материнстве его очаровательной нимфы. И пока он улаживал зарождающийся скандал, искал покладистых врачей и организаторов решения внезапной проблемы, русалка с твердостью заявила, что ни на какой аборт она не пойдет, потому что опытные врачи напророчили ей двойню. Вот так, под страхом вселенского скандала и статьи Уголовного кодекса, наш многообещающий выпускник был вынужден вернуться в родные пенаты и продолжить свою трудовую деятельность в местном управлении культуры.
Тихо и безрадостно потянулись его серые провинциальные будни. Пощипывая по утрам пухленькие щечки новорожденных двойняшек, поглаживая располневшие формы своей прыткой супруги, он с грустью вспоминал лихие холостяцкие дни. По восемь часов в сутки Гарик монотонно покачивался на поскрипывающем деревянном стуле с замызганной велюровой обивкой и, облокотившись на старый, поцарапанный скрепками, степлером и пивными пробками стол, ваял отчеты о проделанной культмассовой работе. Дети росли, жена толстела, кошелек пустел. И если бы не летние наезды щедрых курортников, с радостью обживающих их небольшой сарайчик, молодому семейству пришлось бы очень трудно. Но именно это «трудно» и сыграло на руку предприимчивому Гарику.
Как-то под Новый год, в минуту особого лирического вдохновения, вспоминая о прекрасных днях своей студенческой жизни, одним росчерком пера, нанесенным на поздравительную открытку, Вольский заставил трепетно забиться сердце его бывшей пассии. Таких нежных, исполненных любви и тоски слов Анжела Вячеславовна еще не читала. Разве что у Пушкина. Но там писали не ей. Сердце бедной вдовы в очередной раз дрогнуло. Забыв обо всем на свете, с грустью понимая, что молодости присущи ошибки, она прошлась по столичным знакомым в надежде найти трудовое пристанище для своего уже не такого юного, но по-прежнему дорогого друга.
Отпущенный восвояси под пламенное обещание вернуться к семье с полным чемоданом денег, Гарик вышел на перрон Киевского вокзала. Свобода! Высокий, красивый, статный, возмужавший, он стал еще лучше. Небрежно тряхнув копной пышных волос, Гарик медленно обвел взглядом приезжую толпу таких же провинциалов, как он. Но они его не интересовали. Поправив длинный кожаный плащ, Вольский уверенной походкой пошел к выходу. И чем больше он приближался к заветной мечте, чем острее ощущал до боли знакомый и любимый запах столичных улиц, тем ярче и счастливее горели его глаза, тем сильнее билось его молодое, резвое сердце. Больше он не ошибется.
Теперь он действительно стал значительно мудрей. Будучи протеже уважаемой дамы, он не брезговал никакой работой. Больше года крутился как белка в колесе: полставки на киностудии Довженко, полставки в архиве, четверть ставки фотокорреспондента в газете, съемка свадеб, банкетов, крестин и ночи напролет в объятиях Анжелы Вячеславовны все-таки медленно, но уверенно измотали молодого героя. Тяжело вздыхая, он начал подумывать над возможностью хоть как-то облегчить свою трудовую деятельность.
Случай не заставил себя долго ждать. Перед самым Новым годом коллектив редакции, в которой работал Вольский, праздновал годовщину выхода первого номера газеты. Корпоративный праздник удался на славу. Слегка подогретый спиртным и оттого порядком осмелевший, Гарик решил сделать «ход конем». Он давно замечал на себе томный, пристальный взгляд главного редактора Тамары Германовны. Будучи интересной, моложавой женщиной, она не выглядела даже на тридцать лет, хотя было ей значительно больше. Но ни ее статус, ни возраст не умалили решительности Вольского, когда, пригласив шефиню на танец, он прошептал ей на ухо все, что некогда читал у самых именитых лириков минувшего столетия. И как он шептал! Лед в сердце женщины таял от обжигающего огня любви и страсти. Как порядочная мать семейства, она, конечно же, немного колебалась. Но когда молодой сотрудник, закрывшись с ней в кабинете, страстно перецеловал все пальцы на ее ногах, сил сопротивляться не осталось.
Через неделю Гарик переехал в новую арендованную квартиру и устроился в просторном кожаном кресле ведущего журналиста отдела культуры. Теперь он не бегал по развалившимся подвалам отечественных архивов и киностудий, а брал интервью у звезд кино и эстрады, часто бывая на гламурных вечеринках украинского бомонда. Вольский ликовал. Изменив статус, он старательно поработал над своим имиджем, став еще более вальяжным и эпатажным. Он отпустил бакенбарды, нацепил очки и научился курить сигары. Ведь теперь он был фаворитом Главной. Да, об этом все знали. Но это ничуть не убавило уважения к нему; наоборот, везде и всегда он был желанным гостем. Казалось, достигнут предел его желаний. Ведь, получая огромное удовольствие от работы, он получал за это и довольно солидные даже по столичным меркам деньги.
Но все течет, все меняется. Постепенно его мечты и желания претерпели некоторую трансформацию, породив в голове много новых, еще более дерзких, поистине наполеоновских планов. Кресло журналиста стало жестковато, арендованная квартира маловата, а ревнивая любовница старовата. К тому же столичная жизнь, полная соблазнов и возможностей, могла дать намного больше. Так он думал. И не только думал, но и работал в этом направлении.
Глава 19
Каждый день, собираясь на работу, Гарик Вольский готовился к выходу так, будто именно сегодня на его пути встретится наследная принцесса какого-то заморского государства. В идеально выглаженном костюме, тщательно выбритый, стройный, красивый, подтянутый, он шел на работу, как на охоту. Жаль только, что вместо шикарного лимузина он вынужден был ездить в переполненном микроавтобусе.
И вот когда Вольский, крепко сжимая в руке кусок ненавистного металла, с грустью думал о своей нелегкой, почти загубленной жизни, в автобус вошла интересная молодая женщина. Не обращая на нее внимания, в обиде на судьбу, на проклятый болт, он задумчиво смотрел в окно. Из состояния нирваны его вывели раздраженные крики соседки по сиденью.
– Ты шо, дикая? Не можешь двери закрыть? – заголосила тетка, точка сидения которой узурпировала добрую половину его кресла. – Во деревня!
Только тут Гарик увидел, как перепуганная женщина старательно тянет ручку двери на себя, вместо того чтобы толкнуть ее вперед. На какое-то мгновение Вольский застыл. Это ощущение было сродни грому среди ясного неба. Перед ним была не просто женщина – это была настоящая женщина! Дама, истинная леди! Такие точно ни в автобусах, ни в троллейбусах не ездят. Он бы не удивился, если бы она компостер спутала с почтовым ящиком. Быстро встрепенувшись, он подскочил к ней, мило улыбнулся и помог закрыть дверь. Руки женщины дрожали, в глазах повисли две обжигающие слезинки.
– Пожалуйста, присаживайтесь, – галантно предложил Вольский и застыл рядом.
Стоять и смотреть на нее можно было бесконечно. Это была очень красивая, ухоженная женщина лет тридцати-тридцати двух. Такую не всегда встретишь даже среди отечественного бомонда. Отбросив ненужную мысль о том, каким ветром, а точнее, ураганом, ее сюда занесло, Гарик беззастенчиво рассматривал новоявленную соседку. Довольно высокая, с роскошными округлыми формами, она была неотразима. Длинные темные волосы уложены в незатейливый пучок, из которого кокетливо свисала небольшая волнистая прядь. Большие карие глаза подчеркнуты такой тонкой работой визажиста, что можно было подумать, будто над ними колдовал настоящий художник. Маленький аккуратный носик с небольшой горбинкой делал ее профиль похожим на тот, который древние греки увековечили в своих скульптурах.
Но не только ее красота привлекла столь пристальное внимание Вольского. В строгом брючном костюме черного цвета, в яркой красной блузе с небольшим то ли галстуком, то ли бантом, она выглядела так безупречно элегантно, словно только что вернулась с показа мод. Все детали, аксессуары и даже французский маникюр говорили о том, что эта дама принадлежала к особой, высшей касте нашего общества.
Нервно поерзав на том же сиденье, на котором недавно сидел Гарик, она взволнованно посмотрела на часы и, тряхнув головой, обвела взглядом салон автобуса. Неожиданно на ней что-то блеснуло. Сердце Вольского предательски сжалось. Такого яркого сияния на одном квадратном метре он еще никогда не видел. Разве что по телевизору, в рекламе ювелирных украшений. Дама была вся усыпана бриллиантами. А то, что это были бриллианты, он знал точно.
Однажды, на втором курсе института, впервые прикоснувшись губами к руке своей любимой преподавательницы, он заметил довольно неприглядное и даже простенькое для ее статуса колечко с бесцветным камушком. Глядя на него, он искренне удивился, почему Анжела Вячеславовна не купит какой-нибудь пристойный перстень с красивым, ярким рубином, как у его матери. Однако спорить о вкусах было еще слишком рано.
Как-то, когда их отношения уже претерпели некоторые изменения, стершие границу недозволенного между студентом и преподавателем, Гарик пригласил ее отметить свою первую заработную плату, полученную на кафедре. Уютно устроившись в небольшом, но фешенебельном кафе, они пили шампанское и весело смеялись. Неожиданно для самого себя в благодарность за оплаченный счет счастливый и великодушный Вольский решил сделать благородный жест щедрого гусара. Достав из кармана банковскую упаковку пятигривневых купюр, полученную в бухгалтерии, он небрежно бросил ее на стол.
– А это, дорогая, мой подарок! Тебе! – радостно улыбнувшись, воскликнул он. – Я очень хочу, чтобы, не жалея ни копейки, на все эти деньги ты купила себе красивый перстень с ярким, дорогим камнем. Твоя прекрасная рука достойна лучшего, чем эта скромная стекляшка!
От избытка энергии и чувств он сказал это столь громко, что привлек внимание посетителей за соседним столиком. Замолчав, те пытливо посмотрели на необычную пару.
– Тс-с, – прошептала Анжела Вячеславовна и приложила ко рту палец.
Сообразив, что сделал что-то не то, Гарик смущенно замолчал. И только дома преподавательница провела с ним краткий курс эстетического воспитания, научив понимать и ценить прекрасное. Многое разъяснив, она рассказала ему и о том, что именно аксессуары являются основным критерием в оценке статуса и финансового состояния человека.
Поэтому сейчас Гарик молниеносно понял, что дама, сидящая перед ним, является особой респектабельной и далеко не бедной. Хотя, судя по ее возбужденному состоянию и выбранному виду транспорта, в данный момент она находилась не на самой светлой полосе своего жизненного пути. Ускоренным темпом в его голове начал созревать план наступательной операции. Благо, было на кого наступать.
Безразлично проехав остановку, на которой он должен был выходить, Вольский терпеливо надеялся на его величество Случай. К счастью, он не заставил себя долго ждать. За окном замелькали знакомые улицы старого Подола. Как только автобус проехал Константиновскую улицу, дама взволнованно завертела головой и, быстро поднявшись, попросила шофера:
– Будьте добры, остановите перед Спасской.
– Я не кобель – вставать там, где захочется! Для этого есть остановка, – не глядя на нее, буркнул пожилой водитель с опухшим от похмелья лицом.
– Какое хамство! – возмутилась дама и заметно покраснела.
– Ты посмотри, какая пани! – добавила жару тетка. – Правильно шофер говорит: не нравится – на такси катайся и не морочь людям голову!
– Какой кошмар! – подыграл Вольский, пристроившись возле перепуганной женщины. – Простите их за невежество. Мне так стыдно!
– Да вы-то здесь причем? – ответила она, одарив Гарика таким нежным взглядом, что тот на мгновение потерял бдительность.
Неожиданно автобус резко затормозил. Не удержавшись, дама отступила назад. В следующую минуту она неловко застыла в крепких объятиях Вольского, опустив на его новые лакированные туфли тонкую, изящную шпильку.
– У-у! – то ли от боли, то ли от радости взвыл он, продолжая поддерживать дорогую даму.
– Выходите, панство! Карета остановлена! – гаркнул шофер, не обращая внимания на приближающийся трамвай.
Превозмогая боль, Гарик выскочил на улицу и, светясь самой лучезарной улыбкой, протянул ей руку.
– Пожалуйста, только быстрей, а то нас трамвай переедет! – проговорил он.
– Да-да, конечно! – ответила она, выпрыгивая из маршрутки. – Спасибо за помощь!
Сдержанно кинув и не обращая больше на него внимания, она задумчиво пошла в сторону Контрактовой площади.
Такого поворота событий Вольский не ожидал. Никто и никогда ранее не мог после такого пройти мимо него. Хмыкнув, Гарик все-таки поплелся следом. В нем проснулся охотничий инстинкт обиженного короля джунглей. Отступать он не собирался.
Пройдя всего несколько метров, дама повернула к скамейке, стоящей невдалеке. Не обращая никакого внимания на толпу, снующую рядом, безразлично швырнула сумку и села возле двух молодых студенток, читающих конспект. Она явно была чем-то огорчена. Вольский замедлил шаг. Он не знал, как поступить дальше. Но мимо пройти точно не мог.
Оглянувшись по сторонам, женщина достала пачку тонкого «Парламента» и, отправив сигарету в рот, начала усиленно копаться в сумке. То ли там был бардак, то ли зажигалка была окончательно потеряна, но сигарета, торчащая из очаровательного ротика, так и не принесла ожидаемого удовольствия. Быстро сообразив, Гарик подошел сзади и протянул вожделенное пламя.
Однако ни упоительной затяжки, ни радостных слов благодарности не последовало. Оглянувшись, дама прищурила глаза и, не вынимая изо рта сигарету, протянула:
– Вы?!
– Я! – с нескрываемой радостью ответил Гарик, продолжая держать в руках зажигалку.
Удивленно подняв брови, дама пристально смотрела на него.
– Вам помочь? – поинтересовался он и, склонившись над ней, приветливо улыбнулся.
– А вы сможете? – с нескрываемым сарказмом произнесла она.
– Для вас я сделаю все! – вырвалось у Вольского.
– Все вы так вначале говорите, – с грустью ответила женщина, выхватив из его ладони зажигалку. – Не люблю, когда мне помогают прикуривать!
– Извините, я могу составить вам компанию? Можно возле вас присесть? – засуетился Гарик и, не дожидаясь приглашения, устроился рядом.
Ответа не последовало. Сделав глубокую затяжку, дама безразлично смотрела на прохожих.
Вольский в ускоренном темпе соображал.
– Простите, я, наверное, вам помешал. Понимаете, когда я впервые увидел вас – женщину, какую редко можно встретить на улице, – мне почему-то показалось, что у вас что-то случилось, что вам плохо. Вы были чем-то огорчены и очень взволнованны. А может, вас кто-то обидел, может, вам нужна помощь? Поймите, я просто не мог пройти мимо. Ведь так часто нам не хватает обычного человеческого участия. Люди гибнут от отчаяния и безысходности. Мы обязаны быть добрее друг к другу, – искренне и страстно пропел он.
Читать бесплатно другие книги:
