Вспомнить, чтобы… забыть Сергазиева Роза
Мужики послушно двинулись дальше.
– Он что, всегда такой вредно колючий? – Макс обогнал «колонну» и пристроился к Марату, который, как казалось новичку, единственный относился к нему по-человечески.
– Ты имеешь в виду Артема? – переспросил Калинин. – Нет, он просто очень сосредоточенный человек и любит во всем порядок. Хочешь, подскажу, как растопить белозеровское сердце и сделать нейробиолога чуточку доброжелательнее?
Максим усиленно закивал головой.
– Научись играть в Го, – прошептал хирург парню на ухо. – Этим и подкупишь.
Последнее помещение оказалось таким же миниатюрным, как остальные на станции. В центре «тупичка» на мощной подставке возвышался большой аквариум, поверхность которого плотной пленкой покрывали зеленые водоросли. С одной стороны аквариума установили дисплей, на нем указывалась температура воздуха и освещенность – над аквариумом круглосуточно горела лампа. Внутри подставки прятался нагревательный элемент. Водоросли любят тепло и свет, только тогда они способны энергично поглощать углекислый газ и выделять кислород.
– Установка, конечно, экспериментальная, – постучал по стенке аквариума Александр. – В нашем случае бесполезная, мы же на Земле находимся, кислород поступает из баллонов снаружи. Но нам поручено оценить, какова максимальная мощность биореактора, способен ли он обеспечить воздухом участников настоящего межпланетного перелета.
– Но водоросли имеют привычку сильно разрастаться, – профессионально заметил Марат, врачу положено разбираться в вопросах биологии. – Они быстро залепят аквариум.
– Потребуется периодически сливать «траву» через трубочку, – согласился командир, протянул руку к стене и продемонстрировал публике две тетради, висящие на цепочках. – «Методическое пособие» плюс «Журнал наблюдений» прилагаются. А теперь каждый завернет на склад, захватит из холодильника что-нибудь на обед, встречаемся в кухне.
Назад двигались в разнобой. Александр остался в «бассейновой», отметил в «Журнале» сегодняшнее число и переписал показания с дисплея. Максим не удержался и заскочил в серверную. Посмотреть электронную библиотеку. Парень обнаружил программы по изучению иностранных языков. Отлично! За полтора года вполне одолеет испанский, который ему необходим на будущее. Вдруг повезет и кто-то из членов экипажа тоже владеет языком Сервантеса (только бы не нейробиолог!). Дополнительно подтянет английский, окружающие помогут с диалогами. Неожиданно Утехин наткнулся на подборку электронных игр. В разделе «Для интеллектуалов» обнаружил Го! Ну, Белозеров, берегись!
Марат с Рыбарем застряли в «оранжерейной». Испытатели перебирали пакетики с семенами, выясняя перспективы огорода. Договорились в первое же дежурство посадить болгарский перец и огурцы. Если огурчики нальются плотной мякотью, да еще покроются соблазнительными пупырышками, как обещают на картинке, их смело можно мариновать. Сложить в банку, посыпать укропчиком, чесноком, горошками перца, добавить лавровый лист (укроп они вырастят, как и чеснок, но, интересно, есть ли перец и лавровый лист на складе?), залить соленой водой, дать постоять пару дней и… Главное банку найти. Решили, что подберут подходящую по объему, например, с вареньем. Освободить ее для пятерых мужиков-сладкоежек – дело пустяковое.
Поэтому первым на кухню пришел Артем. Он вытащил из холодильника упаковки с борщом и рыбой с овощным гарниром. Кинул пакеты в СВЧ-печку, достал галеты.
Один за другим подтянулись остальные «путешественники». Каждый прихватил на складе по паре пакетов. Гудели СВЧ-печки, в мисках задымился суп, запахло горячей едой. Командир добрался до кухни последним, неся под мышкой литровые пакеты с натуральными соками. О пользе витаминов он упоминал не для красного словца.
– Какое же здесь все махонькое, неудобное, – Макс с трудом протиснул стул между Маратом и Кириллом. – Пока привыкнем, синяки набьем об углы. Да и шумно, вентиляторы гудят. Как ночью спать?
– Ты каждый вечер, – толкнул плечом новичка Марат, – будешь валиться на постель от усталости. Шум перестанешь замечать.
– Знал бы ты, – зачерпнул ложкой картофельный суп Александр, – как нам повезло! Да у нас тут райские условия!
– Рай?! – Максим от удивления подавился крекером и закашлялся. – Это… кхе… кхе идеальные условия?
– Конечно, – уверенно тряхнул головой командир. – Я вот в разных экспериментах побывал. И в изоляции участвовал. Закрытого цикла. То есть мы сидели в помещении, размером с нашу кают-компанию, вчетвером. Две недели. Отходы… ммм… жизнедеятельности перерабатывались и возвращались обратно.
– Что значит обратно? – Максим, который с удовольствием набросился на еду, почувствовал, что теряет аппетит.
– Моча, кал, пот с поверхности тела – все разделялось на фракции, – командир, в отличие от Максима, как ни в чем не бывало, продолжал жевать. – Полученную очищенную воду пили. Углекислый газ разлагался на водород – он выводился наружу и кислород, который поступал через вентиляцию в рабочее помещение.
– Да и передвигаемся мы нормально, – продолжил серию похожих воспоминаний Марат. – Мне тоже пришлось помучиться в одном эксперименте – полгода лежал. Ел, телевизор смотрел, читал, умывался, разговаривал и… ммм… все остальные дела – только лежа. Безумно тяжело круглые сутки находиться в горизонтальном положении. Вставать категорически запрещалось. Изучались предельные возможности организма в условиях, имитирующих невесомость. Одна радость – массаж, – и Калинин от удовольствия зажмурил глаза. – Делали несколько раз в день, чтобы мышцы не атрофировались. Кстати, не все дошли до финиша. Один сорвался, не выдержал, во время эксперимента жена ушла к другому.
Мужчины неожиданно смолкли, даже ложки двигались бесшумно. Услышав про испытателя, который потерял семью, каждый участник экспедиции почувствовал себя уязвимым. Они покинули дом на долгих полтора года. Встретят ли их те же, кто провожал, или кого-то они уже не увидят никогда?
– Ладно, убираем за собой, – подхватил пустую миску командир, – и двигаем дальше. Экскурсия еще не завершена.
Мужики охотно следовали за Левчиком. Каждый прекрасно знал схему расположения отсеков, запомнил по картинке. Но реально в модуль до начала эксперимента их не пускали. Во-первых, сюда доступ разрешен был только специалистам, которые работали в стерильной одежде, чтобы не занести инфекцию. А во-вторых, желания особого попасть внутрь до старта никто не изъявлял, понимали, что за полтора года «консервная банка» до жути надоест. Так пусть хоть первое время сохраняется некое чувство новизны.
В жилом отсеке экипаж не задержался. Каждый свою каюту видел, они похожи друг на друга, как близнецы. Белозеров лишь недовольно заметил, что у него в соседях за стенкой Макс. Хотя, чего удивляться? Парень занял место Проклова, а они с Михаилом заранее попросили разместиться рядом.
– Майки, носки, футболки, белье, – Александр открыл дверь в прачечную, – дежурный ежедневно загружает в стиральную машину. Она же и сушит.
– Можно вопрос? – поднял руку как примерный ученик Максим и, увидев, что командир в ожидании подвоха замер, продолжил: – Не вижу в санитарно-гигиеническом отсеке ладно ванны, но хотя бы душ должен присутствовать?
– Душ?! – рассмеялся Левчик, повернувшись к коллегам, которые понимающе заулыбались. – Забудь про привычный комфорт.
– И что теперь – совсем не мыться? – ужаснулся новичок, прижав ладонь к губам.
– Космонавты пользуются влажными салфетками, – похлопал по плечу неопытного «пассажира» Марат. – Вода – великая ценность на борту, ее требуется расходовать бережно, только на самые необходимые нужды.
– В кухне – кран с питьевой водой, – присоединился к ликбезу Кирилл. – Там система фильтров. Отдельно в туалет и прачечную подается техническая вода. Но бортовой счетчик ведет учет потребляемой жидкости. Мы не имеет права превысить лимит.
– Могли хотя бы сауну сделать, – проворчал вслед уходящему командиру Максим.
– В сауне, – услышал реплику парня Марат, – пар, который первоначально опять вода. К тому же в условиях невесомости сауна вообще не имеет смысла. Как горячий пар будет подниматься вверх? Там нет верха и низа. Да и энергии на разогрев потребуется много. Она тоже лимитирована.
– Но ведь на настоящей станции предусмотрены солнечные батареи, – упирался Максим. – Энергии хватит.
Марат смерил новичка удивленным взглядом: а парень не совсем безнадежен, оказывается, знает про солнечные батареи.
– Да, панели обязательно установят, – согласился Калинин. – Только помни, что направляясь к Марсу, корабль будет все дальше и дальше удаляться от Солнца. Тем более энергию следует беречь.
Макс лишь молча вздохнул.
Дойдя до развилки, повернули в тренажерный отсек. На зал этот закуток, конечно, не тянул, но место для двух тренажеров нашлось. Беговая дорожка и велосипед. По полкам разложены гантели. Так что нагрузку на каждую группу мышц можно обеспечить.
– Рекомендую сюда чаще заглядывать, – Марат пощупал бицепсы Максима и неудовлетворенно скривил губы. – Хилый больно. Зато через полтора года тебя любимая девушка не узнает. Есть такая? Как зовут?
– Так я вам и рассказал, – отступил Утехин. Парню не нравилось, когда акцентировали внимание на его нескладной фигуре.
Медицинский отсек осмотрели быстро, скорее, ради приличия, чем из любопытства. Какое удовольствие глазеть на электроды, сканеры, манжеты – все это в ближайшем времени окажется у них на голове, руках и теле. Медицинские эксперименты – чуть ли не главные в расписании каждого дня. Поэтому в том же составе члены экипажа направились по коридорам к складу, достали из холодильника продукты для полдника и вернулись обратно на кухню, к общему столу.
– Чувствуете, – обратился к коллегам Марат, он поместил в СВЧ-печку сдобную булочку и нажал кнопку разогрева, – мы только слегка прогулялись по модулю, а уже ужин скоро. Время здесь летит незаметно.
– Но жизнь подчинена расписанию, – напомнил командир, отвинчивая крышку с баночки йогурта. – Строго по часам. На сон отводится 8,5 часов, после сна дается 1,5 часа на «водные процедуры» и завтрак, потом короткое оперативное совещание на полчаса.
– Которое вполне можно совместить с завтраком, – предложил Максим, он на полдник выбрал творожную запеканку.
– Так и получится, – согласился Александр. – Затем осматриваем станцию, каждый свой участок. Согласно циклограмме проводим эксперименты. На них отводятся 4 часа. На обед – 1 час. На физические тренировки – тоже час. Потом личное время и ужин.
– А второй завтрак и полдник? – осведомился Утехин, облизывая ложку – вкусной получилась запеканка. – Или они только по праздникам?
– Два дополнительных приема пищи, – специально для новичка уточнил командир, – каждый осуществляет в удобное для себя время.
– Все равно однообразно, – вздохнул программист. – Через полгода надоест.
– Не дрейфь, – подбодрил парня Кирилл. – Через полгода, вернее месяцев через восемь, начнется веселье.
– К нам пожалуют марсиане? – язвительно процедил новичок.
– Почти, – терпеливо отреагировал Александр. – На 244-е сутки изоляции мы как бы «примарсимся». Будем имитировать выход и работу на поверхности Красной планеты. В полной амуниции.
– И раз ты замещаешь Проклова, – включился молчавший до этого Артем, – то надевать скафандр придется тебе. Вот повеселимся-то!
Максим недоуменно пожал плечами: подумаешь, скафандр, ну натянет он широкий, на три размера больше комбинезончик (попадались сюжеты по телевизору), эка невидаль. Чего тут особенного?
Но он и представить не мог, что его ждет.
Глава 5
УТРОМ за завтраком Кирилл, заглянув в циклограмму, недовольно поцокал языком и устроился на стуле рядом с Максом.
– На сегодня назначена установочная серия тестов, которые постепенно пройдет каждый член экипажа, – Рыбарь достал ручку из кармана шорт, зачеркнул на циклограмме одно имя и вписал другое. – По плану первым значится командир. Но я начну, – и психолог хлопнул по спине новичка, – с тебя.
– С чего вдруг такая честь? – ложка, которой Максим размешивал в кружке сахар, вдруг громко-громко застучала о керамический край.
– Потому что ты, – Кирилл свернул бумажную распечатку трубочкой, приложил к глазу и посмотрел на парня, словно в подзорную трубу, – темная лошадка. Понятия не имею, какой ты человек, требуется детальное знакомство.
– Есть, «доктор Кто?»! – справившись с волнением, Утехин вернулся к образу штатного весельчака. – Куда прикажете явиться?
– Жду в медицинском блоке через десять минут, – психолог подхватил пустую миску, бросил в нее одноразовую ложку, сгреб использованные салфетки, остатки вакуумной упаковки и вытряхнул в мусорный контейнер.
Остальные члены экипажа, просмотрев присланные «Землей» циклограммы, тоже поспешили завершить завтрак и отправились работать.
Максим по дороге в медицинский блок забежал в каюту, надел комбинезон, как уверяли аборигены, парадный, взял ручку, блокнот и поторопился на встречу с психологом.
Кирилл, положив ногу на ногу, покачивался на стуле. В руках держал планшет с прикрепленными листами тестов и проглядывал вопросы. Заметив Макса, психолог бросил бумаги на стол – подготовленные перед экспедицией задания не подходят, с новичком они пока еще на нулевом уровне. Рыбарь вынул из ящика потрепанный, рассыпающийся от старости, но абсолютно незаменимый в профессиональной деятельности блокнот. Кожа на обложке давно потрескалась, страшно ронять на пол, отклеенные страницы моментально разлетятся в разные стороны. Поэтому владелец для надежности стягивал обложку резинкой.
– Устраивайся удобнее, – Кирилл, щелкнув, стянул бечевку, раскрыл блокнот.
Макс повертел головой: что значит, удобнее? Кресло, а тем более мягкая кушетка, на которой, как заведено в приличных заведениях, должны расслабляться пациенты на приеме у психолога или психотерапевта, в медблоке отсутствуют. Но не начинать же встречу с претензий. Парень пододвинул свободный стул и уселся так же, как и собеседник – закинув ногу на ногу и положив на колени блокнот с ручкой.
– Смотрю, комбинезон надел, – хмыкнул, оценивая внешний облик подопечного, Кирилл. – Командир узнает, разозлится. Форма – только для видеосеансов. Чтобы официальная картинка получалась красивая.
– Встреча с вами – мое первое задание на борту, – гордо выпятил подбородок Макс. – Форма дисциплинирует мысли.
– Так ты философ? Не знал, не знал, – саркастически усмехнулся Рыбарь и внутренне сосредоточился в предвкушении интересного разговора. – А блокнот зачем прихватил? Ведь спрашиваю здесь и записываю я, ты только отвечаешь.
– Для солидности, – признался Макс, с трудом скрывая волнение. – Мне так спокойнее.
– Ну, что ж. Начнем, – выдохнул, расправляя плечи, Кирилл. – Помни, что психолог – тот же врач или адвокат. Все, что будет произнесено во время встречи, останется сугубо между нами. Итак, – не меняя тональности, Кирилл приступил к опросу, – у тебя есть мечта?
– Мечта? – переспросил Макс. Парню не понравился резкий темп, с которым психолог собирался копаться в его характере. Поэтому постарался отвечать медленно, обдумывая каждое слово, чтобы не ляпнуть ненароком лишнее. – Хмм… Конечно, есть. Хочу… жить у моря, – Максим откинулся на стуле, запрокинул руки за голову. – Чтобы солнце грело круглый год. Никакой слякоти… На берегу, за дюнами – двухэтажная вилла, вместо стен – стекла. Во внутреннем дворике – бассейн.
– И на его бортике – нимфы в бикини, – закончил описываемую картину наслаждений Кирилл.
– О, вы тоже об этом мечтаете? – встрепенулся парень и удивленно посмотрел на психолога: не ожидал, что сухари-испытатели способны стремиться к большему, нежели им досталось по жизни.
– Очень интересно, – не ответил на вопрос Рыбарь и сделал пометку в блокноте, – продолжай.
– Что продолжать? – подобрал под себя ноги Максим. – Были бы деньги, давно бы уехал из страны. Мне здесь не нравится.
– Пожалуйста, поподробнее, – поднял голову от записей психолог. – Что конкретно тебя не устраивает?
– То, что родился в Москве, – выпалил новичок. – Коренные жители в городе на вторых ролях.
– ??? – Рыбарь даже ручку уронил на пол. Столь абсурдное заявление он слышал впервые.
– В столицу со всей страны съезжаются люди, надеющиеся прорваться наверх, – принялся развивать высказанную мысль Утехин. – Они перехватывают любую приличную работу, зубами выгрызают место под солнцем, расталкивая плечами москвичей.
– Но горожане лучше устроены и имеют возможность выжидать, пока не подвернется подходящая вакансия, – мягко возразил Кирилл, сам приехавший из далекого от столицы поселка и длительное время перебиравшийся из одного учреждения в другое, пока не закрепился в ЦКМ.
– Ха! – бурно отреагировал Максим и уперся руками в колени. – Работодателям выгодно брать иногородних. Они согласны трубить за небольшие деньги, лишь бы зацепиться. Чтобы была реальная площадка для рывка к серьезным заработкам. Приезжие испортили рынок труда в Москве. Нам теперь практически не устроиться.
– Но ты вроде работаешь, – заметил Рыбарь.
Психолог мысленно потирал от удовольствия руки. В ЦКМ он имел дело только с особой породой людей: принципиальных, целеустремленных, интересующихся в первую очередь работой, и лишь во вторую, а чаще в третью ее оплатой. Несомненно, достойных во всех отношениях, но… слишком скучных и предсказуемых с точки зрения науки о поведении. Сейчас же перед ним сидел образец – мечта любого психолога. Парень обладал полным набором характеристик не уверенного в себе человека: зависть и злость перехлестывают через край, в качестве способа защиты выбрано позерство, подростковые комплексы до сих пор не преодолены. Условия длительной изоляции совершенно не для Максима. Но послушать программиста интересно. Тут есть над чем поработать. Поэтому Кирилл перешел к следующей части беседы:
– Расскажи о семье.
Родители Максиму достались самые обыкновенные. Папа – администратор в гостинице, мама – страховой агент со свободным графиком и соответственно минимальной оплатой. В собственности – лишь квартира в спальном районе, двухкомнатная, в которой они теснились втроем, и машина – купленная на вторичном рынке, состарившаяся иномарка. Ни загородного коттеджа, ни надежд на то, что сын сможет в перспективе жить отдельно. Отдых в течение года – две недели в Турции, две недели дома за косметическим ремонтом, чтобы придать жилью и мебели хоть какую-то видимость ухоженности.
Максим относился к родителям скептически. Они не стремились покорять вершины, их устраивал окружающий минимализм. Люди с высшим образованием, начитанные и интеллигентные, но совершенно не способные (или правильнее сказать – не желавшие?) зарабатывать серьезные деньги. Сын, жаждущий перемен, однажды принес отцу книгу иностранного психолога. Что-то о необходимости каждому стремиться к успеху, ставить перед собой высокие цели и добиваться их.
Папа повертел в руках толстый том и усмехнулся: «Глупые советы. Все одновременно не могут быть успешными. Представить страшно: вокруг одни начальники! Кто станет работать? Люди не похожи друг на друга. Их нельзя лепить по одному шаблону. Именно в нашем разнообразии – внешности, рас, характеров, типов личности кроется секрет выживания человечества».
Утехин-младший вырвал книгу из рук отца и спрятался в своей комнате. Пусть родители ратуют за разнообразие, он намерен присоединиться к успешным и карьерным, и, следовательно, хорошо обеспеченным. Только нужно правильно выбрать профессию, а для начала – вуз.
Максим почитал биографии высокооплачиваемых московских топ-менеджеров, обращая внимание на то, где они учились (стараясь не сосредотачиваться на том, где родились). Выяснилось, что каждый успел получить по два диплома в России плюс закончить бизнес-школу за рубежом, а еще потрудился во множестве компаний, потихоньку поднимаясь по карьерной лестнице. Вот и Макс хотел организовать свою жизнь столь же оптимистически.
Первую ступень к мечте парень преодолел легко. В школе учился нормально, поступил в технический вуз, где конкурс оказался не очень большим. Получил в руки диплом. Однако найти достойную, с ориентиром на завидное будущее работу не удалось. Либо зарплату предлагали столь мизерную, что не стоило связываться, либо, даже не заглянув в резюме, объясняли, что ищут опытного специалиста.
Пометавшись по городу, Утехин-младший устроил дома скандал. Если предки не способны создать достаток в семье, то это не значит, что ребенок унаследовал те же привычки. Пусть они не смогли или не захотели обеспечить сыну приличное существование, отпрыск не в претензии. Только сам Макс довольствоваться минимализмом не намерен. У него другие планы на жизнь. И родители обязаны помочь в их исполнении, создав хотя бы нормальные стартовые условия. Пусть ищут для парня денежное и престижное место работы.
– Ммм… Надеюсь, нам хорошо заплатят за участие в эксперименте? – скрестил руки на груди Максим.
– Должны, – захлопнул блокнот Кирилл, для первого знакомства он узнал достаточно, – только не думаю, что этих денег хватит на покупку виллы на берегу теплого моря.
– Мне хватит, – загадочно пояснил парень, возвращая стул на место. – Я же вам сказал, что собираюсь уехать за границу. Здесь никаких перспектив.
– Послушай, – нарушая правило профессии принимать пациентов такими, каковы они есть, не выдержал Кирилл, – каким образом меркантильный человек, как ты, смог попасть сюда?
– Дядя попросил, – равнодушно пожал плечами Макс.
– Дядя? Попросил? – теперь пришло время удивляться Рыбарю.
– Найдёнов, директор ЦКМ – дальний родственник мамы, – парень прикрепил ручку к нагрудному карману комбинезона. – О нем она «неожиданно» вспомнила, когда я метался в поисках работы. Попросила приютить молодого специалиста. Федор Игнатьевич устроил меня в отдел к Проклову.
– А что по поводу «попросил»? – продолжал недоумевать Кирилл. – Люди в эксперимент попадали по отбору, по результатам хоть и небольшого, но конкурса. Тебя же просто так «попросили»?!
– Забыли, что экспедиция оказалась под угрозой срыва? – напомнил обстоятельства запуска Максим. – Поэтому, да, дядя «попросил», – и парень поторопился покинуть медблок. Он и так достаточно рассказал о себе.
Постепенно жизнь на станции вошла в утвержденный график. Испытатели, сверяясь каждый с циклограммой, перемещались из одного модуля в другой, пролезая в отверстия люков. Однажды Макс возмутился: бессмысленно по двадцать раз открывать-закрывать тяжелые стальные крышки. Зачем лишние действия? Почему устроители эксперимента не сделали обычные двери? В конце концов, станция находится на Земле, глупо воссоздавать макет до последней мелочи, лучше бы о комфорте экипажа позаботились. В крайнем случае, можно хотя бы оставлять люки постоянно открытыми. Но командир был неумолим: на настоящей станции люки присутствуют обязательно, они – гарантия спасения людей при разгерметизации одного из блоков: «Значит, и мы обязаны следовать инструкции».
В субботу, согласно той же инструкции, каждый член экипажа оформил отчет по итогам недели и перекинул по внутренней сети Максиму, который собрал документы в единый файл и приготовился сбросить информацию на «Землю». Пересчитав отчеты, программист обнаружил, что одного не хватает: Белозеров проигнорировал требование командира. Макс увидел, что аккаунт нейробиолога активен, то есть Артем работает у себя в каюте. Утехин включил видеосвязь и напомнил про отчет. Белозеров лишь недовольно замахал руками:
– Я отчетами не занимаюсь, договорились с Найдёновым. Командир в курсе. Моя работа слишком секретна.
– Ладно, отправляю без вас, – Максим нажал на своем компьютере клавишу. – Кстати, я тут в свободное время решил мозгами заняться.
Белозеров удивленно приблизил лицо к вэб-камере.
– Ну, эээ…, – сконфузился парень, ему по-прежнему трудно общаться с ученым, – осваиваю интеллектуальные игры. Вот выбрал… Го. Вам она известна?
– Допустим, – подозрительно прищурился Артем.
– Отлично, отлично, – заерзал на стуле программист. – Не поможете разобраться? Давайте попробуем по компьютеру играть. Мне пока на настоящей доске рядом с вами страшновато.
– Согласен, – кивнул Артем и выключил связь.
Уф, перевел дух Макс. Можно сказать, гора сдвинулась с места.
Глава 6
В ВОСКРЕСЕНЬЕ, на первый видеосеанс с «Землей» Левчик приказал явиться экипажу в парадной форме, то есть в синих комбинезонах, которые скучали на плечиках в шкафах. Испытатели собрались в кают-компании. Устроились на коврике напротив монитора, на верхней планке которого мигал глазок вэб-камеры.
Перед тем, как включить систему, командир провел ставший привычным инструктаж. Сначала по графику пресс-конференция, отвечаем на вопросы, лишнее не болтаем. И не потому, что боимся выдать какие-то секреты – Левчик, заметив, что с языка Максима вот-вот сорвется едкое замечание, уточнил: а потому, что журналисты любят из ничего раздувать сенсацию. Следуем правилу: меньше говоришь, лучше спишь. После прессы общение с родственниками. Каждому дается по 15 минут. И опять: нечего волновать близких, больше интересуемся, как дела дома, дети-племянники, кошки-собаки, оценки в школе—день рождения тещи.
– О чем же тогда говорить? – недовольно выпятил нижнюю губу Утехин. Животных у него дома нет, как нет ни детей, ни тещи.
– Ты, как истинный джентльмен, – подмигнул парню Марат, – о погоде рассуждай.
– Но у нас на борту какая погода? – искренне расстроился новичок.
– Поэтому и не говори много, – резюмировал, следуя командирской логике, Кирилл. – Слушай и улыбайся. Пусть родные видят тебя здоровым и счастливым.
Журналисты налетели стаей: вопросы сыпались с разных сторон и касались всего на свете. Не утомляют ли дежурства. Хорошо ли спится и что снится. Что успели новое посадить в оранжерее. Сколько часов проводят на тренажерах. Что выбирают на обед. Не соскучились еще по суете и звукам большого города. Какие фильмы успели посмотреть. Много ли свободного времени.
Отвечал в основном Левчик. Кратко и четко, не отвлекаясь на подробности или лишние разъяснения. Персонально задали вопросы только Максиму. Как показалась станция новичку. Не скучно ли проводить сутки напролет в маленьком тесном пространстве. Надо отдать должное Утехину: он не вышел за рамки инструкции и тоже, как и командир, отвечал односложно. Да, понравилось. Нет, не скучно.
Потом журналисты попрощались, эстафета перешла к родственникам. Начали с командира. Желающие пообщаться с Левчиком еле поместились в экран: жена, сын и дочь, папа с мамой и даже дед. Дополнительно прихватили с собой семейного любимца – дворнягу Бакса. Остальные члены экипажа удалились в каюты, чтобы не мешать командиру.
Белозеров в очереди на общение значился последним. Вообще-то «младшим по званию» считался Макс. Но парень занимал место Проклова, с которым Артем задолго до старта договорился поменяться: чтобы после сеанса связи не бегать лишний раз по станции, а оставаться там же, в кают-компании и разыграть лишнюю партию в Го.
Артем опустился на коврик – напротив, на мониторе появилось лицо Данилы. Так получилось, что, оставляя заявку на еженедельный сеанс связи с родственниками, Артем выбрал Харебина. А кого еще? Не Тамару же. Он, конечно, имел возможность вовсе отказаться от общения, но не хотелось отрываться от дома. Да и дополнительные впечатления разбавят местное однообразие.
– Я вам приготовил подарок, – улыбнулся Харебин, увидев ученого, и поставил перед вэб-камерой снимок в рамке: тот самый момент, когда Белозеров и Фрося на фоне снежного шторма смотрели в окно. – Вложил файл с фотографией в блок писем. Сегодня вам перешлют на станцию. «Человек и кошка». Здорово, по-моему, получилось.
– Что нового на Земле? – поинтересовался Белозеров, устраиваясь на полу по-восточному, поджав под себя ноги.
– Стихийнобедствие заявилось, – скривил губы в презрительной усмешке аспирант.
– С чего вдруг? – удивился Артем. – Давно не наведывалась.
– Тамара – женщина практичная, – Данила убрал фотографию в портфель, – услышала вашу фамилию в теленовостях и то, что намереваетесь отсутствовать полтора года. Пришла вместе с участковым. Мол, я незаконно вселился, а квартира принадлежит ей. Спасибо, человек в форме оказался вменяемым. Я предъявил ему договор о найме. Участковый повертел у виска пальцем в сторону Стихийнобедствия и удалился. Не думаю, что окончательно отделался от ее визитов, но, по крайней мере, на некоторое время дама оставит в покое.
– Пока не изобретет очередную пакость, – согласился Артем. – Как хорошо, что я от Тамары далеко-далеко, сюда она не прорвется. Правда, в данных обстоятельствах и требовать с меня нечего, не матрас же из каюты.
Мужики понимающе хором похмыкали.
– Да, а как дела у Михаила? – вспомнил Артем. Ноги начинали затекать, и ученый вытянул ступни поперек коридора.
– Объявился буквально на следующий день после вашего старта, – Харебин положил локти на стол и пододвинулся ближе к вэб-камере.
– Как его отец?
– Чувствует себя… прекрасно – выделил последнее слово Харебин, – дрова рубит.
– Так быстро? После инфаркта?! – Белозеров от удивления откинул голову назад и больно ударился об обшивку.
– Не было никакого инфаркта, – продолжил Данила, – Проклов, промчавшись 400 километров, не догадался сразу отцу домой позвонить. Думал, старик один живет, раз на «скорой» увезли, отвечать некому. К рассвету добрался до больницы. Переполошил персонал, пока не добился вразумительного ответа, что нет у них никого с инфарктом. Поехал к дому. Отец, конечно, обрадовался, увидев сына на пороге. Отложил топор, которым дрова рубил. В общем, чья-то дурацкая выдумка.
– Шутка?! – возмутился Белозеров, потирая синяк на затылке. – Человек не попал на станцию. А нам вместо профессионала засунули зеленого юнца.
– Я Михаилу рассказал про Макса, – продолжал делиться информацией Харебин. – Спросил, чего вдруг парня вместо себя рекомендовал? На самом деле все не так, как озвучил ситуацию директор. Это Федор Игнатьевич позвонил Проклову, когда Михаил шпарил по шоссе, и сообщил, что собирается включить в экипаж Максима. Мол, не возражаешь? Михаил удивился, что директор выбрал Утехина, только куда деваться, согласился: парень хоть и шебутной, но способный. Скорее всего, считает Проклов, Макса назначили в экипаж по одной причине – он, внимание! – и Харебин поднял указательный палец, – дальний родственник директора!
Белозеров уперся правым локтем в пол: ерунда какая-то. Зачем Найдёнов откровенно врал, будто Максима рекомендовал Михаил? Чтобы скрыть родственные отношения? Бессмысленно, в любом случае это выяснилось бы, рано или поздно. И история с выдуманным инфарктом выглядит подозрительно. Конечно, встречаются шутники-безумцы, любители поиздеваться над другими людьми. Но накануне старта научной экспедиции? Что за блажь родилась в горячей голове?
Ладно, махнул рукой Белозеров, не стоит ломать голову над расположением фигур на доске, если понятия не имеешь, с кем играешь. Кроме того, полтора года – большой промежуток времени, все тайное станет к финалу явным. И Артем попросил рассказать Данилу о Фросе. Как поживает пушистая любимица? Скучает ли по хозяину? Закупил ли Харебин сухой корм, последняя пачка которого, как помнил Артем перед отъездом, практически опустела?..
Следующим на установочные тесты в медицинский блок пришел, согласно переделанному графику, командир. Кирилл принял рабочую позу: нога на ногу, в руках планшет и – приступил к вопросам. Биографию Александра давно изучил: командиру 35 лет, по профессии военный инженер, женат – двое детей подростков, родители еще не пенсионеры, оба работают, дед – в далеком прошлом токарь-орденоносец, живут вместе большой семьей. Поэтому перешли к следующей фазе: Левчик получил в руки стопку листков и принялся ставить в пустые клетки галочки.
Справившись с заданием за полчаса, Александр протянул заполненные страницы Кириллу.
– Вопрос напоследок, – Рыбарь, выровняв края, собрал листки в стопку и убрал в прозрачную папку: просмотрит с карандашом позже, в одиночестве, чтобы никто над душой не стоял. Скорее, стремясь получить сравнительный материал, чем выполняя программу тестирования, он поинтересовался: – А у тебя есть мечта?
И командир, отвечавший до этого момента легко и свободно, неожиданно смолк и опустил голову. Таким растерянным психолог Левчика никогда не видел.
– Мечта? – повторил Александр, рассматривая собственные ладони. – Она… оказалась не моей.
– Разве так бывает? – не удержался Кирилл, психологам не пристало выражать удивление, считается, что они всё про всё знают.
Левчик мечтал стать летчиком. Еще в школе, скучая на уроках, рисовал контуры самолетов. По выходным, забравшись на велосипед, колесил десять километров до ближайшего военного аэродрома. Устроившись на траве за забором, в торце взлетно-посадочной полосы, провожал поднимающихся к облакам серебристых «птиц». Иногда, задравши голову, следил за тем, как из самолетного люка высыпаются черные горошины, которые потом раскрашивают небо разноцветными куполами парашютов.
Александр с закрытыми глазами мог по звуку двигателя определить марку самолета, заходящего на посадку. Если семья отправлялась в путешествие, никаких автомобилей – только самолетом, так требовал сын. Поэтому никто не удивился, что
Левчик поступил в летное училище. В юности любая цель кажется достижимой. Стать летчиком – что может быть проще.
В тот день группа курсантов собралась на летном поле. Каждый приготовился провести первый в жизни самостоятельный полет. Без инструктора, без подсказок, отрабатываем взлет и посадку, дело минут на двадцать. Училище самолетами не богато, поэтому парни сгрудились у края полосы в ожидании своей очереди.
Возглавлял список Левчик, но командир, заметив, что курсант выбрал бракованный шлем – ремешок перетерся, приказал вернуться в ангар и поменять «головной убор». Поэтому к самолету направился Слава – его фамилия значилась следующей. Александр успел подружиться со Славой. Их койки в казарме находились одна над другой. После отбоя очень удобно перешептываться, обмениваясь впечатлениями. Они даже договорились в каникулы поехать в гости к Левчику. Александр родителей попросил запастись билетами в театры. Слава никогда не был в Москве.
Взлетел самолет ровно и четко, убрались синхронно шасси. Сделав круг над аэродромом, пилот направил машину на посадку. Шасси послушно выпустились наружу, самолет заходил точно на полосу. Но лишь только колеса коснулись бетона, раздался громкий хлопок. В стороны полетели ошметки резины. Лопнула шина! Она наткнулась на посторонний предмет, забытый на полосе. Самолет, словно бумажный журавлик, завертелся волчком. Железо невыносимо скрипело, выцарапывая на бетонных плитах глубокие борозды. В какой-то момент многотонная железка подпрыгнула и, сделав цирковой кульбит, хлопнулась обратно на брюхо.
К самолету бросились спасатели, с разных концов поля заверещали пожарные машины, по полосе понеслась «скорая помощь». Каким-то чудом самолет не загорелся. Прибежавшие люди с трудом оттянули посеревший, потерявший прозрачность, потрескавшийся стеклянный колпак. Слава сидел в кресле, с открытыми глазами, струйка крови прочертила полосу откуда-то из-под шлема до подбородка. Парень уже не дышал. Жесткая посадка переломала ему позвоночник.
Левчик вернулся в казарму и стал собирать славины вещи, чтобы переслали позже родным погибшего однокурсника. Закончив на верхней койке, Александр… приступил к нижней и неожиданно осознал, что складывает в рюкзак собственные пожитки. Он возвращается домой. Как и планировал, на каникулы. Только один, без друга и – насовсем. В какую «русскую рулетку» поиграла с ним судьба? Если бы не перетертый ремень, не бракованный шлем, в кабине самолета с кровавой полосой на лице сидел бы сейчас Александр, а не Слава.
Там, на аэродроме Левчик впервые испытал всепоглощающее чувство страха. Летчик – профессия повышенного риска, он знает, что в любой момент может погибнуть, поэтому должен уметь хладнокровно, до последней секунды бороться за жизнь. Небу нужны сильные и смелые, а Левчик – самый обыкновенный человек, не готовый к ежедневным подвигам. Может быть, случившаяся трагедия – некое предупреждение свыше? Мол, уезжай, пока не поздно.
Оставшись в армии, Александр поступил в технический вуз, стал инженером, специально напросился на работу в ЦКМ. Записался в испытатели, переходил из одного эксперимента в другой, жесточайшие, на пределе человеческих возможностей условия. Мучил себя и свой организм. Хотел проверить еще раз: стал ли сильнее, стал ли храбрее?
– Сами видите, к каким последствиям приводит неправильно выбранная цель, – посетовал командир, глядя куда-то сквозь сидящего рядом психолога. – На моих глазах друг разбился, я запаниковал, испугался за собственную жизнь. Надеюсь, мои дети смогут избежать подобных ошибок.
Левчик аккуратно поставил стул на место и, опустив плечи, поторопился покинуть медблок.
Кирилл достал блокнот. Психолог не ожидал, что командир откроется с совершенно неизвестной стороны. Постоянно уравновешенный, действующий четко и, если надо, сурово. Разве не эти качества характеризуют уверенного в себе человека? Хорошие физические данные, вынослив, работоспособен. И вдруг – внутренне страшно уязвим, над ним довлеет комплекс вины. Левчик утверждает, что гибель друга напугала, сломала его, но на самом деле подсознательно винит себя в произошедшей трагедии.
Классический Фрейд!
Глава 7
ЛЮБОЕ событие, даже самое невероятное, если длится слишком долго, неминуемо теряет ореол таинственности и превращается в рутину. Новизна обстановки поначалу вызывала у членов экипажа повышенное любопытство и восхищение окружающим, но уже через два месяца испытатели перестали обращать внимание на узкие коридоры и низкие потолки, каждый погрузился в собственные эксперименты, едва успевая еще выполнять работу в качестве дежурных.
Точно так же угас интерес к экспедиции и со стороны журналистов. Ели на первую пресс-конференцию репортеры с трудом пометились в зале, на вторую собрался лишь десяток из профильных изданий, на третью пришли несколько человек, то четвертую вообще отменили из-за отсутствия представителей прессы. Внешний мир будоражили новые, более интересные с точки зрения СМИ сенсации. Освободившееся время «Земля» использовала с толком, увеличив длительность еженедельных встреч испытателей с родственниками до 20 минут.
Однажды, забыв про нововведение, Белозеров направился в кают-компанию на сеанс связи с аспирантом, но остановился в кухонном закутке, услышав, что Макс еще продолжает общаться с домашними. Артем хлопнул себя по лбу, ругая за забывчивость, но не повернул обратно. Он же не мальчишка бегать туда-сюда по коридорам. Что секретного может обсуждать новичок? Да и Белозеров прятаться не станет, выглянет из проема и улыбнется юному коллеге.
Нейробиолог подошел к арке и хотел кивнуть Максиму, но парень настолько увлекся встречей, что не заметил Белозерова. Артем краем глаза заглянул в экран. По ту сторону монитора сидели родители парня, интеллигентные люди, отметил про себя ученый, и скрылся на кухне, решив пять минут подождать там.
Макс беспрерывно болтал о себе. Занят делами по горло, людей слишком мало на такую большую станцию и приходится, как самому молодому, помогать старичкам. А еще приспособился, вскапывая грядки в оранжерее или крутя педали на велотренажере, повторять английский. К тому же собирается выучить испанский и даже обнаружил на станции человека, который знает этот язык.
Белозеров, по ходу монолога, лишь хмыкал – значит, он теперь относится к старичкам?! Услышав последнюю сентенцию, аж крякнул: испанским из испытателей владел именно он. Поспорил в студенческие годы, что прочитает «Дон Кихота» в оригинале, кстати, потом ни разу не пожалел, по крайней мере, как только в ЦКМ приезжали делегации из Латинской Америки, Найдёнов требовал однокурсника к себе. Понятно почему: «Денег переводчикам платить нет, а для тебя хорошая практика». Интересно, откуда Максим узнал про способности Артема?
Но следующая фраза заставила ученого подскочить на стуле: Утехин объявил, что увлекся интеллектуальными головоломками, пробует силы в Го и даже обыгрывает единственного на борту соперника.
Белозеров сжал от негодования кулаки: они с программистом сыграли по внутренней сети несколько партий, Макс так и не решается на открытую встречу. Сидя за компьютером, парень может сделать ход раньше или позже, заглянуть без зазрения совести в базовую инструкцию. А за реальной доской подсказчика нет. Парень ни разу не то, что не выиграл, сдавался на первых же ходах. Прекрасно, теперь Белозеров играть по сети откажется. Только глаза в глаза, за одной доской напротив друг друга. Что касается испанского, неплохо поупражняться, ладно, в свободное время, так уж быть.
Макс попрощался с родителями и, насвистывая («знаю, знаю, плохая привычка, но все равно рядом никого нет»), направился в кухню, налить себе сок. Следуя указанию командира, парень достойно провел сеанс связи с родными, пусть думают, что сын здесь пользуется всеобщим уважением. Но, шагнув в коридорчик, застыл на месте. Значит, его неуемное бахвальство слышал Белозеров? Вот уж влип!
Утехин судорожно открывал и закрывал рот, пытаясь придумать удобоваримые объяснения, но воспроизводил лишь глухие хрипы: ни одна умная мысль не промелькнула в ошарашенном мозгу.
– Saludo! – поприветствовал Макса, выходя их кухни, Белозеров. – Como estas?
– Ээээ.., – выдавил из себя парень, – ммм… Это… в смысле est bien.
– Да ты, погляжу, полиглот, – усмехнулся Артем и, окатив новичка презрительным взглядом, поторопился в кают-компанию, оттуда уже доносился голос Харебина, занявшего перед вэб-камерой место родителей Макса.
Новостей у Данилы накопилось за неделю немного, похвастался лишь тем, что диссертация сдвинулась, наконец, с мертвой точки. Предложение поселиться в квартире научного руководителя оказалось плодотворным: в тихом одиночестве, нарушаемом лишь мяуканьем Фроси, если ее забывали накормить, мысли формулировались быстро, аргументы выглядели убедительно. И рабочий блок, который оборудовал для себя Белозеров – два монитора, подключенные к одному компьютеру, облегчали процесс поиска и сравнения данных.
Двадцать запланированных минут подходили к финалу, Артем, поднявшись с коврика, приготовился к завершению сеанса, но Данила, загадочно улыбнувшись, помахал собеседнику рукой, предлагая устроиться опять на полу.
– Тут у нас в ЦКМ пертурбация, – зашептал, приблизившись к микрофону, аспирант. – Федор Игнатьевич застал вторую смену операторов за игрой в карты. Парней моментально уволил. Теперь по ночам в Центре наблюдения и контроля дежурит один человек.
Как, посмеиваясь, выдал Данила, нового оператора директор нашел сам. Поначалу предпочтения начальника вызвали недоумение: мужик пенсионного возраста, больше похожий на охранника в школе, чем на специалиста по системам жизнеобеспечения. Но, с другой стороны, суперпрофессионал в ночное время особо не требуется. Экипаж отдыхает, никаких экспериментов не проводится. Визитов проверяющих (от спонсоров или организаций – заказчиков исследований), а также любопытных (имеются в виду журналисты) тоже не предвидится. Если же на станции что-то произойдет, сработает аварийная система оповещения: в ангаре сирена так завоет, что мертвого разбудит. К тому же директор-крохобор опять сэкономил. Платит пенсионеру копейки, знает, тот на все согласен, лишь бы не отправили на улицу. Правда, и обязанностей у него с гулькин нос.
– Считайте, старика к «красной кнопке» приставили, – ехидно заметил Харебин. – Он должен, согласно инструкции, реагировать лишь в экстремальных случаях. Поэтому теперь некому следить за длительностью личных переговоров. «Ночной сторож» в данный момент устроился в соседней комнате смотреть по телевизору футбол.
– Отлично, – обрадовался Белозеров. – Тогда поможешь мне. Я, выстраивая «Таблицу», над одной проблемой голову ломаю. Вот смотри…
Артем с Харебиным погрузились в долгое, сложное научное обсуждение. Белозеров, как многие исследователи, натыкался на правильное решение задачи в процессе дискуссии с коллегами. Споришь, доказываешь что-то и вдруг раз – случайно оброненная собеседником фраза, некая чужая, параллельная идея неожиданно направляет собственные рассуждения в нужное русло.
Но сегодня, к сожалению, озарения не случилось. Тем не менее, Белозерову возможность неограниченного по времени контакта пришлась по душе. Пожелав друг другу спокойной ночи, коллеги договорились о переменах в Центре наблюдения никому не сообщать. Пусть останется тайной. Тогда их деловому общению никто не помешает: ни строгое начальство снаружи, ни желающие поболтать по пустякам внутри.
В «бассейновой» мало того, что влажно, так еще и гораздо теплее, чем в других отсеках станции. Поэтому Белозеров, когда выпадала его смена, оставался в одних шортах, скинув бесполезную футболку. Смахнув лишнюю расплодившуюся «зелень» в пластмассовый тазик, Артем отнес его к мусорному контейнеру и вытряхнул в полиэтиленовый мешок. Дежурный по станции после ужина соберет отходы во всех блоках и сбросит через люк на «Землю».
Нейробиолог обошел установку и заглянул на боковой дисплей. На всех приборах, мониторах, механизмах, от холодильников и компьютеров до СВЧ-печек работали таймеры. Хорошо придумали создатели станции, в любом помещении всегда можно узнать время. Поэтому ни один из членов экипажа не взял с собой будильник или ручные часы. При ограниченном объеме багажа – подобный подарок благо. Но, иногда мелькала в голове Белозерова мысль, вдруг случится короткое замыкание? Они ведь не в космосе, станция подключена к городской системе электроснабжения, а с ней всякое случается. Однажды в Москве, помнится, полгорода осталось без света, стояли троллейбусы и трамваи, потекли холодильники, остановились поезда в метро. Хотя, успокаивал себя Артем, на станции сбоев быть не должно. Генераторы снаружи всегда наготове.
Таймер на дисплее показывал, что Белозеров начинает опаздывать на ужин. Натянув через голову футболку, Артем быстрым шагом направился в соседний блок. Пролетел мимо оранжереи, повернул налево, через люк попал в предбанник, через другой – на склад. Схватил в холодильнике упаковку гречневой каши – подходящая пища для ужина и помчался на кухню, придумывая на ходу объяснения своему опозданию. Командир строго спрашивал за нарушение дисциплины. Но, добравшись до пункта назначения, замер на пороге: за столом в гордом одиночестве скучал Левчик. Ни Марата, ни Кирилла, не говоря уж о Максе.
Рассерженный командир нервно барабанил по столу костяшками сжатых вместе пальцев. Белозеров начал было что-то бормотать, торопясь защитить себя от наказания, как его кто-то толкнул в бок. Артем повернулся и увидел сияющего Макса, который протиснулся мимо нейробиолога к столу и водрузил в центр миску с тремя помидорами.
– Па-папа-пам! – торжественно пропел новичок и объявил: – Поздравляем всех с праздником!
– Кто же это поздравляет? – чеканя каждое слово, насупил брови Левчик.
– И главное – с чем? – добавил от себя Белозеров, радуясь, что внимание командира переключилось на другой персонаж.
– М-м-мы, – начал заикаться Макс, его лицо покрылось красными пятнами. Следом из-за его спины показались Марат и Кирилл. Они держали в руках поднос, на котором красовался огромный торт. – У нас с-с-сегодня п-п-праздник. День Урожая!
– Не слышал о таком, – пальцы командира вновь принялись выбивать дробь.
– Да ладно дуться, – Марат перехватил поднос и поставил рядом с помидорами. – Это Макс придумал. Нам положительных эмоций не хватает. А тут такое событие – мы сняли в оранжерее первый настоящий урожай. Стоит отметить.
Левчик подозрительно посмотрел на торт. Александр прекрасно знал список загруженных на борт продуктов. Торты в нем точно не значились. Но, приглядевшись получше, командир нехотя расплылся в улыбке: вот, хитрецы! Парни соорудили кондитерское изделие из того, что имелось на складе. Несколько песочных «коржей» сложили из прямоугольников «пачкового» печенья, аккуратно разложив их прочными, «кирпичного» рисунка слоями и промазав каждый сгущенным молоком. Причем «крем» выглядел профессионально густым, в сгущенку добавили натертое печенье.
Сверху торт украсили шоколадной крошкой, карамельками выложили слова «День Урожая!». Мало того, что креативно, так еще, наверняка и вкусно. Но сколько же продуктов из запасов грохнули – опять нахмурился Левчик – хватит ли сгущенки на оставшиеся дни?
– Мы не так много потратили, – словно догадавшись о мыслях, терзавших командира, поспешил успокоить Кирилл, – банка сгущенки да пять пачек печенья. Печенье, оно так, баловство одно, проглотишь – не заметишь. Зато в торте смотрится аппетитно.
Не дожидаясь окончательного вердикта командира, Макс осторожно разрезал небольшие помидоры на дольки и разложил коллегам по тарелкам. Свежие, источающие забытый аромат, алые толстопузые овощи добавили безликим блюдам яркую краску.
Каждый ел на ужин свое. Белозеров подогрел гречневую кашу, Левчик выбрал картофельное пюре с котлетой, Марат, поклонник раздельного питания, жевал тушеную капусту, Кирилл остановился на пшенке, Макс на тушеных кабачках.
Никто не произнесни слова. Левчик продолжал обиженно ковырять вилкой в котлете, авторы сюрприза, обиженные, что их труд не оценили, так же опустили головы, а Белозеров отстраненно наблюдал, как разрешится конфликт.
С ужином покончили, пришла очередь десерта. Левчик поднялся над столом.
– Ну что ж, попробуем чудо кулинарии? – командир смело воткнул нож в шоколадную сгущенку.
Читать бесплатно другие книги:
