Идолы Штоль Маргарет

Глава 10

Особенные люди

Заставив себя наконец проснуться, я отправляюсь в столовую, где Тима, Ро и Лукас уже сидят за столом.

— Жаль, что с нами нет Фортиса, — говорю я.

Мне бы хотелось расспросить его о многом, а еще больше рассказать ему.

Начиная с моих снов.

Должно быть, мой голос звучит странно, потому что Лукас сразу же внимательно смотрит на меня.

— Что-то плохое приснилось? — Он наклоняется вперед над тарелкой, и я замечаю, что та пока пуста.

Я киваю, садясь на скамью рядом с ним, и чувствую его руку, сжавшую мои пальцы. Лукас смотрит на меня с грустной задумчивостью. С улыбкой, не слишком похожей на улыбку.

Да и та гаснет, когда я улыбаюсь в ответ.

— Что-то, что имеет отношение к нам? — Тима старательно наматывает на вилку нечто вроде коричневатой лапши, потом аккуратно обмакивает ее в лужицу еще более темного коричневого соуса.

Ро, сидящий рядом с ней, уплетает за обе щеки. Конечно. Может, выращенная на гидропонике еда и не выглядит так уж красиво, но она свое дело делает, судя по выражению его лица. В особенности если учесть, что все наши запасы пропали при крушении вертушки.

— Твои сны, — напоминает Ро с набитым ртом.

— Там была маленькая девочка, — начинаю я, стараясь не обращать внимания, что от одного вида того, как они едят, у меня слюнки текут.

Ро на мгновение отвлекается от обмакивания в соус сразу полбуханки:

— Да?

Он пытается говорить, но его рот полон хлеба, а щеки перемазаны домашним маслом. Здесь еды больше, чем я видела много недель подряд. Собственно, я и не помню, с каких пор. Тима брезгливо косится на Ро.

Я смотрю на обоих:

— И еще птица со странным голосом.

Тима откладывает вилку в сторону:

— И?..

— И у той девочки на запястье было пять зеленых точек, — говорю я, отводя глаза.

— У нее — что? — Ро роняет хлеб на тарелку. — Тебе снимся мы?

— Пять? — Тима внимательно смотрит на меня; она уже понимает.

Я киваю:

— Может, это и не значит ничего. Может, это просто сон.

— Ты действительно так думаешь? — уточняет Тима.

Я трясу головой.

Не думаю.

— Это что-то значит, — тихо говорит Лукас.

И я рассказываю ему все. Ему, и Тиме, и Ро. Я не умолкаю до тех пор, пока между нами не остается ничего недосказанного. Пока этот сон не становится не только моим, но и их сном.

Тима думает. Выражение ее лица напоминает мне падре в те минуты, когда он сочинял проповеди.

— Итак… Ты уверена, что эта девочка существует на самом деле. Что ее не создало твое подсознание? Ты ведь в курсе, что именно из него обычно происходят сны.

— Я ощущала ее как реальную. Все это было больше похоже на некое послание или, может быть, даже… ну, на видение, а не на сон. — Я пытаюсь говорить уверенно, хотя и знаю, что могу ошибаться.

Тима медленно кивает:

— То есть ты говоришь, что она может быть такой же, как мы? Пятое Дитя Икон? Ты действительно так думаешь? Возможно ли это? — В голосе девушки звучит сомнение.

— Но мы ведь до недавних пор и того не знали, что нас четверо. А почему не пятеро?

Нельзя назвать мои слова такими уж логичными, но наша ситуация вообще с логикой никак не связана, если уж на то пошло.

— Хорошо. И ты думаешь, что она ждет тебя? — Тима бросает кусочек хлеба Бруту, который виляет хвостом у ее ног.

— Меня. — Я пожимаю плечами. — Нас. Кто знает?

Ро наклоняется вперед на своем стуле:

— И если верить твоему сну-посланию, ей нужно, чтобы ты поспешила ее найти? Но мы ведь не знаем, где она, так?

— Я же сказала. Это было похоже на Восточную Азию или Уош. Там был храм, мне так кажется. Высокий, с золотой крышей. На вершине холма.

Ро скептически смотрит на Тиму, потом на Лукаса. Как будто они молча голосуют, без моего участия.

Лукас пожимает плечами:

— Если есть хоть какой-то шанс найти ее…

— Какой-то шанс? — Ро на это не ведется. — Ребята, мы же говорим о приснившейся девочке! Я целиком и полностью за поиск снов! — Он бросает на меня косой взгляд. — Только теперь не время. Ты говоришь о каком-то шансе? А я тебе скажу, что на сто процентов уверен в том, что самую настоящую Икону необходимо раздолбать прямо сейчас. И я на сто процентов уверен, что Лорды схватили Фортиса. И на сто процентов, что снаружи, над горой, кружат вертолеты. Как насчет всего этого?

— Довольно, Ро! — Я сердито смотрю на него. — Если она действительно существует и если есть хотя бы возможность того, что она одна из нас, разве тебе не хотелось бы узнать все поточнее?

— Может, мы и должны попытаться. Может, мы и в долгу перед ней, — говорит Тима. — Если она… Ну, вы понимаете.

— Просто результат слишком живого воображения Дол? — фыркает Ро.

— Или фокус, — добавляет Лукас. — Или ловушка.

— Да. Вот именно. Пуговица прав. Хотя мне и неприятно говорить такое, — внезапно соглашается Ро.

— Как бы мне хотелось, чтобы Фортис был здесь, — вздыхает Тима. — Он бы знал, что делать.

Все молчат. Фортиса здесь нет. И возможно, нет больше нигде.

— Мы должны перестать рассчитывать на него, — говорю я наконец. — Он бы и сам такого не хотел.

— Может… — Лукас смотрит на Тиму, — Док что-то знает?

— Здесь нет сигнала. Под горой — нет. Епископ не шутил. Ничто не может проникнуть сквозь гранит, — опять вздыхает девушка.

— А как насчет самого Епископа? — Ро смотрит на нас.

Я хмурюсь:

— А почему ты думаешь, что Епископ вообще позволит нам выйти отсюда?

— Дол права. Как только мы окажемся снаружи, есть опасность привлечь целую армию симпов прямиком в эти туннели. — Лукас задумчиво постукивает вилкой по столу.

— Узнать можно только одним способом, — говорю я, вставая.

Я потерялась еще до того, как начала искать Епископа. Маленькие деревянные таблички указывали дорогу к его штабу, но из-за темноты в коридорах следовать им было почти невозможно. А путаница лабиринта, ведущего от главного ангара к сердцу горы, где располагались кабинеты управления, совершенно дезориентировала.

Я проходила мимо военных самых разных категорий, в самых разнообразных мундирах. Потрепанные куртки, отобранные у симпов. Форма с толстыми шерстяными воротниками — прежде я видела такую у северных грассов. Куда более тонкие камуфляжные жилеты. Можно было лишь предположить, что эти — с Юга.

Наконец-то, думаю я, наш мир снова воссоединяется, пусть и под землей. Мы создаем наше собственное Посольство.

Когда придет время в следующий раз схлестнуться с Посольствами и Лордами, мы будем куда как более сильными. Мы выстоим все вместе.

Фортису это понравилось бы.

Но потом ему стало бы очень больно, потому что никто не захотел бы встать с ним рядом.

Я проглатываю смех и, несмотря ни на что, иду дальше.

Теперь меня окружают более широкие и темные коридоры, напоминающие древнее хранилище. Примитивные полки, неравномерные и ныне осыпающиеся, были некогда встроены в стены. На них до сих пор стоят ящики с продуктами, лежит стопками одежда. Я беру с верха ближайшей стопки какую-то одежку. Это рубашка, сшитая для младенца. И теперь она превратилась в обычную тряпку, потому что пропитана чем-то красным, порвана. Наверное, растопка для будущего костра.

Я вздрагиваю.

Все используется по нескольку раз в этом мире необходимости.

Хочу я видеть это или нет.

Я кладу на место рваную рубашку и иду дальше, изумляясь грудам водопроводных труб, разнородным дверным ручкам, ящикам с битым стеклом.

Призрак за призраком, куда ни посмотри.

Кто-то подумал обо всем. Кому-то пришлось это сделать. Кто-то был полон решимости никогда не покидать этого места.

Поблекший плакат, висящий на стене высоко над полками, предупреждает о предстоящих решительных переменах — в манере белтеров.

БУДЬ В МИРЕ,

НО НЕ ВНЕ МИРА.

Знай: мы особенные люди.

АРМИЯ НЕБЕС.

Подставь свое плечо и работай, работай, потому что

НАША ВЕРА ДОЛЖНА ВЫЖИТЬ.

ПУСКАЙ ГЛУБОКИЕ КОРНИ

под горой.

РАСЦВЕТИ ТАМ, ГДЕ ТЫ ПОСАЖЕН.

Не думаю, что это слишком отличается от агиток Посольства, которые я видела по всему Хоулу. Мысль не очень приятная, особенно теперь, когда я забираюсь в более темные и узкие коридоры. Самое маленькое помещение в самом конце хранилища прячется за решетчатой раздвижной дверью.

Оно меня удивляет: такой явный обломок другого времени, след другого апокалипсиса. И у него есть название, по крайней мере, судя по бледным буквам, написанным на потолочной балке: «ЕПИСКОПСКОЕ ХРАНИЛИЩЕ».

За дверью стоит массивный стол, заваленный грудами свернутых в трубки карт и всякой контрабандной техникой; какие-то радиоприемники даже живы, они потрескивают, а вдоль стены красуется ряд больших цифровых экранов. Фортис бы нашел применение почти всему здесь, думаю я. Да и любой мерк нашел бы.

А потом я вдруг замечаю, что за столом сидит сам Епископ, но все равно мой взгляд приковывает именно стол. Он очень длинный, деревянный, грубый, шершавый, точно такой же, какой был у нас на кухне в Ла Пурисима. Глядя на него, я практически ощущаю запах свиньи Рамоны-Хамоны, и моих любимых кукурузных лепешек, и кофе из цикория, что варил падре. И моего завтрака, который готовится в маленькой железной сковородке с длинной ручкой на плите Биггера.

Одна мысль влечет за собой другую, пока я наконец не погружаюсь в тысячи моментов, каждый из которых слишком короток и слишком ярок, чтобы остаться в стороне. Воспоминания обжигают, по крайней мере меня, и я ощущаю их вкус и только и могу, что с трудом сдерживать слезы.

— Долория, — говорит Епископ, наконец-то посмотрев на меня. — Я как раз искал возможности поговорить с тобой.

— Я тоже. Я… Мы… Нам нужен совет.

Епископ медленно опускает на стол большую бухгалтерскую книгу, как будто тщательно взвешивая то, что собирается сказать.

— Мне известно, что ты хорошо знала моего брата. И понимаю, почему Фортис послал тебя ко мне.

Что?! Почему?

— Боюсь, ты ошибаешься. Я его не знала. Я вообще не понимаю, о ком ты говоришь.

— Разве ты не поняла, когда назвала его имя?

— Чье имя?

Епископ откидывается на спинку стула, всматриваясь в мое лицо:

— Там, перед входом в пещеры, ты упомянула моего брата. Флако. — Он грустно улыбается. — Или отец Франциско Кальдерон, так ты его могла называть. Он был падре в Ла Пурисима.

ДОНЕСЕНИЕ В ГЛАВНОЕ ПОСОЛЬСТВО

ОТДЕЛЕНИЕ В ВОСТОЧНОЙ АЗИИ

ПОМЕТКА: СРОЧНО

ГРИФ: ДЛЯ ЛИЧНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ

Подкомитет внутренних расследований 115211В

Относительно инцидента в Колониях ЮВА

Примечание. Свяжитесь с Джасмин3к, виртуальным гибридом человека 39261.ЮВА, лабораторным ассистентом доктора И. Янг, для дальнейших комментариев, если понадобится.

ФОРТИС

Расшифровка — Журнал соединений, 10.04.2043

ФОРТИС::НУЛЛ

//примечание: избранное из переговоров с НУЛЛ.;

//соединение продолжено;

отправлено: Можешь ты объяснить, зачем ты сюда летишь?;

ответ: Земля не есть мое первоначальное направление. Очень давно я столкнулся с неведомым объектом значительной массы. Результат — нетривиальное изменение скорости и вектора движения.;

ответ: В силу своей формы я ограничен в маневрировании. Возможны лишь небольшие корректировки курса, основанные на результатах предварительного дальнего сканирования. Путешествуя, я ищу системы с высокими возможностями.;

отправлено: Как наша система. Как Земля.;

ответ: Да. Я… приношу извинения за нескладную речь.

К несчастью, изначально я не был создан для подобного двухканального общения. Мои функции заключаются в простых инструкциях и процедурах после прибытия.;

ответ: Однако я обладаю достаточной избыточностью программ и способен к самодиагностике и улучшению. Вы можете назвать это развитием. И за продолжительное время полета я значительно эволюционировал.;

отправлено: Ты можешь описать свои первоначальные

функции?;

ответ: Я был создан для исследования, определения места, закрепления, учреждения, охраны. Когда цель достигнута,

я отключаюсь.;

отправлено: Ты говоришь, что улучшаешься, развиваешься. Изменились ли твои приоритеты при этом развитии? Твои цели?;

ответ: Нет. С чего бы им меняться?;

отправлено: Просто спросил из любопытства.;

соединение прекращено;

//соединение завершено;

Глава 11

Птицы Белтера

Я чувствую, как у меня подгибаются колени.

— Подойди, сядь, Долория. Не возражаешь, если я буду звать тебя Долли? Так называл тебя в своих письмах Флако. Не знаю, почему я сразу все не сопоставил. Долли. Долория. — Епископ улыбается, а я качаю головой, опускаясь на твердый стул перед его столом.

Падре называл меня Долли. Епископ. Падре. Братья.

У меня кружится голова, потому что весь мой мир вертится. Подступают слезы, нежеланные, непрошеные. Мои чувства по отношению к падре — те, которые я так тщательно пыталась скрыть, — внезапно вырываются на поверхность. Я и не осознавала, как тосковала по нему, пока не увидела его улыбку в других глазах.

Мне хочется броситься к Епископу и обнять его, а потом врезать ему как следует по физиономии за то, что он живет, тогда как падре умер.

— Нам нужно о многом поговорить. — Епископ с терпеливым видом откидывается на спинку своего стула, и та потрескивает. Он ждет, пока я возьму себя в руки, и мягко улыбается. Точно так же, как падре. — Ты такая юная, Долли. Намного моложе, чем я представлял. Моложе, чем можно было подумать, читая письма Флако. Ты выглядишь недостаточно взрослой для того, чтобы возглавлять Сопротивление грассов.

— Да разве я это делаю? — Я смахиваю со щек слезы, пытаясь сидеть прямо, как пожелал бы падре.

— А как еще это назвать? Отдыхом?

— Не знаю. Может, выживанием?

Епископ улыбается мне:

— Мне кажется сейчас, что я знаю тебя с самого детства. Брат говорил о тебе так, словно ты была его дочерью. А потом, после того, что случилось в Хоуле… — Епископ пожимает плечами. — Ну, ты ведь знаешь, как солдаты болтливы. Так что историй можно услышать множество. И это совсем не то, о чем рассказывал брат.

Он говорит о моей силе. Вот о чем. Епископ не знал о моей силе.

Я не в состоянии думать. Человек, что сидит напротив меня, слишком сильно напоминает мне старого священника из миссии Ла Пурисима, которого я с детства любила как отца. И наверное, я догадалась обо всем сразу. Ну, какая-то часть меня. Еще до того, как Епископ сказал хоть слово, до того, как я очутилась на жестком деревянном стуле, на котором теперь сижу. Вот поэтому я так быстро ему поверила, сама не понимая, почему это так.

Флако. Ну конечно. У него было прозвище. Худышка. И семья. Брат. Родители.

Наверное, из-за того, что я не предполагала когда-нибудь снова увидеть падре, я и не узнала его брата, стоявшего прямо передо мной.

Не узнала и самого падре — в юности. А следовало бы.

Флако.

Я улыбаюсь и смотрю на Епископа, теперь уже действительно внимательно смотрю на него. И так отчетливо вижу лицо падре, как будто сижу перед ним.

И более того.

Все это. Это мгновение. Мне кажется, что все это уже было прежде, но это не так. Это не воспоминание, пока нет. Это все еще просто ощущение.

Я показываю на серебряные значки на отворотах Епископа. Те, что похожи на три буквы V.

— Что это?

— Знак различия грассов. Он говорит о том, что я могу командовать людьми и должен защищать жизни.

— Но форма. Очертания. Что они означают? Я никогда раньше такого не видела.

— Ты никогда не встречалась с офицерами грассов?

— Только с Фортисом.

Епископ старается сдержать улыбку.