Пламенная нежность Маккуистон Дженнифер

Глава 2

Чертова Джулиана Бакстер!

Она здесь. В Мореге. Она пропутешествовала по Британии ровно столько, сколько понадобилось, чтобы не упереться в побережье Атлантики. Именно туда Патрик с величайшим удовольствием зашвырнул бы мисс Бакстер, вместе с ее огненными кудряшками и тонюсенькими каблучками, черт бы ее побрал!..

Он все еще не мог поверить, что она тащится следом к нему домой. Глупый риск с ее стороны, особенно если учесть, в каком ужасном преступлении Джулиана его обвинила! Впрочем, Патрик не меньше рисковал, приглашая ее к себе. Но это все равно лучше, чем оставить эту бестолковую девчонку торчать посреди улицы. Очутившись в толпе вечерних посетителей трактира «Голубой гусак», она начала бы задавать дурацкие вопросы и выбалтывать секреты. А ни одна душа в Мореге ничего не знала о прошлом мистера Чаннинга, даже самые близкие друзья. Когда Патрик отчетливо осознал, что будущее не сулит ему ровным счетом ничего хорошего, предпочел хранить тайну.

Патрик знал, что в Англии довольно тех, кто все еще идет по его следу, словно гончие за лисой, жаждая его крови и требуя правосудия. И заключил, что эта мисс Бакстер того же сорта – особенно если учесть обстоятельства их последней встречи. Кое-кто из родни настоял на расследовании смерти Эрика, невзирая на все уверения отца, что происшедшее не более чем прискорбная случайность. Последнее письмо от отца мистер Чаннинг получил около месяца назад – и даже если послание, прибывшее сегодня, содержит некую важную информацию, Патрику еще не время возвращаться домой. Неожиданное явление мисс Бакстер лишь укрепило его уверенность в этом.

Прижимая к груди неподвижное тело собаки и одолеваемый тягостными раздумьями, Патрик ударом ноги распахнул двери в свой ветхий домик, переоборудованный под лечебницу. Щеколда все равно толком не закрывалась – впрочем, в этом полуразвалившемся домишке, ставшем его жильем и одновременно больницей, почти все требовало ремонта. Он мог бы просто толкнуть дверь бедром, как обычно и поступал, когда руки у него бывали заняты. Но сейчас Патрик словно выместил на ни в чем не повинной деревянной двери все накопившееся раздражение.

От грохота леди, плетущаяся вслед за ним, подпрыгнула словно вспугнутая пташка, – это несказанно обрадовало мистера Чаннинга, так как давало некоторое преимущество в ситуации, не сулящей ровным счетом ничего доброго.

Стоило ему переступить порог, как по лестнице кубарем скатился комок желтого меха и принялся кружиться у его ног. Прихожая наполнилась радостным заливистым лаем.

– Тише, Джемми! – Патрик увернулся от буйных ласк своего питомца. Это была первая собака, которую ему пришлось лечить здесь, в Мореге. Терьер и теперь слегка прихрамывал. – Сидеть! – приказал хозяин.

Джемми продолжал стоять. Хвост его бешено молотил воздух, а розовый язык от счастья вывалился из пасти. Мисс Бакстер стянула перчатки и, присев, принялась чесать у терьера за ушами:

– Кто этот невоспитанный зверь?

– Первая жертва почтового экипажа, – сухо ответствовал Патрик.

Наслаждаясь нежной лаской тонких пальчиков Джулианы, пес прикрыл глаза и блаженно заскулил. Патрик взирал на эту сцену с изумлением и раздражением. Он всегда считал Джемми преданной собакой. Мужской собакой. Терьер обожал чесаться единственной оставшейся задней лапой и вылизывать то место, где некогда были его яйца. И всегда отирался у ног Патрика – разумеется, если вблизи не было цыпленка или кролика.

Теперь же эта «мужская» собака, рухнув на спину и расставив все три лапы, наслаждалась тем, как совершенно немужественная мисс Бакстер чешет ему пузо. Непринужденное общение Джулианы с псом поразило Патрика. Хоть она и выглядит сейчас замарашкой, со своими взлохмаченными волосами и в перепачканном грязью платье, все же эта мисс Бакстер явно из тех, кто в высшей степени придирчив к покрою своих одежд и завивке кудрей. Но теперь, сдернув перчатки, ласкает не просто собаку, а трехногого инвалида! Что ни говори, абсурдное зрелище…

– А сколько всего живых существ попало под колеса? – спросила Джулиана дрогнувшим голосом.

– С начала года уже четверо. Мистер Джефферс обычно опаздывает, поэтому торопится, а деревенские жители отказываются привязывать своих собак. Что и приводит к печальным, но предсказуемым последствиям.

– Вижу, что отрезть у них лапы – ваше хобби.

Патрик едва не выбранился сквозь сжатые зубы. Он был настолько потрясен видом мисс Бакстер в своей неприбранной прихожей, что чуть не позабыл о собаке, завернутой в сюртук. Чаннинг прошел по узкому коридору, ведущему на кухню. Из комнаты, некогда служившей хозяевам в качестве гостиной, послышалось жалобное блеяние – ягненку-сироте давно пора было дать бутылочку с молоком, но Патрик решил с этим повременить.

Он уложил нового пациента на кухонный стол и осторожно развернул полы сюртука. Еще одним сюртуком стало меньше в его немудреном гардеробе… эдак он скоро по миру пойдет.

За его спиной послышался цокот каблучков мисс Бакстер.

– И вы живете тут совсем один? Послушайте, ведь вы графский отпрыск! Вы могли бы позволить себе слугу… или даже двух!

Патрик не стал отвечать. К чему ей рассказывать, что за все время своего добровольного изгнания он не принял от отца ни единого соверена… Уж кто-кто, а эта избалованная мисс Бакстер наверняка не отказалась ни от одного фартинга за всю свою сладкую жизнь!

Мистер Чаннинг попытался всецело сосредоточиться на раненой ноге животного, но отвлечься от этой леди оказалось ох как непросто! Она действовала на него словно сверкающая блесна на рыбу: завораживала, гипнотизировала…

За спиной у него что-то звякнуло:

– Вы что, тут вообще не готовите? Кастрюлями, похоже, не пользовались ни разу.

В Патрике вновь стало закипать раздражение. Черт подери, почему бы ей не заткнуться?

– А вот чайник служит исправно.

Это было сущей правдой: горячая вода всегда должна быть наготове. Однако его ответ отнюдь не удовлетворил любопытство Джулианы.

Подавив раздражение ее бесцеремонным вторжением в свое жилище, Патрик начал обследовать новоявленного пациента. Собака все еще лежала неподвижно, что обеспокоило Чаннинга. Кроме раздробленной лапы, он не видел никаких повреждений, но то, что пес до сих пор не пришел в себя, могло указывать на серьезную травму мозга.

Впрочем, бессознательное состояние животного в каком-то смысле было даже удобно. Если поторопиться, то можно успеть ампутировать раненую лапу, пока пес не очнулся. Но сделать это быстро будет затруднительно, ведь ассистента у него нет…

Чаннинг с сомнением покосился на мисс Бакстер, которая, подойдя к боковому столику, водила тонким изящным пальчикам по чистым инструментам. Нет, проку от нее не будет. Скорее даже напротив. Джеймс Маккензи, его приятель, а в недалеком прошлом сосед, однажды помогал ему в подобном деле, но сейчас он наверняка садится ужинать в своем новом доме на другом конце города и вообще наслаждается безмятежным семейным счастьем…

Под рукой не было ровным счетом никого, кроме этой мисс Бакстер, всюду сующей свой нос.

– Я думала, вы отнесете собаку в операционную…

Держа перед собой зажим с длинными рукоятками, она поднесла его к глазам и, сощурившись, словно семидесятилетняя старушка, потерявшая очки, принялась задумчиво изучать. Вертя инструмент в руках, она поджала губы.

– Ведь это ваша кухня, – наконец изрекла Джулиана. – Не лечите же вы, в самом деле, своих пациентов прямо здесь!

Патрик не стал просвещать леди насчет назначения зажима – к чему ей знать, что этот инструмент он использует, когда кастрирует телят? А вдруг взбалмошной мисс Бакстер придет в голову испробовать его на нем?…

Вместо этого он достал хирургические инструменты, которые держал в ближайшем буфете – рядом с жестянкой где хранился чай, и солонкой.

– Столы, в сущности, мало чем различаются. В этом смысле я не слишком предвзят.

– Оно и видно! – Джулиана отложила опасное орудие и боязливо приблизилась. Увидев, что за предмет мистер Чаннинг держит в руках, она широко раскрыла глаза: – Что это такое?

Патрик проигнорировал вопрос, однако отнюдь не саму мисс Бакстер. Он взвесил в руке пилу для костей: чудовищную, хорошо смазанную маслом, с зубьями величиной с ноготь взрослого мужчины и, с мстительным удовлетворением отметив, как побелело личико мисс Бакстер, положил инструмент на стол рядом с бесчувственным животным.

И улыбнулся – впервые с тех пор, как увидел ее. Наверняка Джулиана считает его жестокосердным убийцей. Возможно, он таков и есть – Патрик не был до конца в себе уверен, как и не вполне еще разобрался в тех трагических обстоятельствах, что вынудили его круто переменить жизнь и скрыться в этой глуши. А это означало, что несколько следующих минут будут как минимум забавными…

«Не намеревается же он, в самом деле, оперировать прямо здесь, на грубо склоченном столе, за которым наверняка обедает!» От одной мысли об этом во рту у Джулианы стало горько. Но когда мистер Чаннинг достал иглу и нитку и положил все это возле чудовищной пилы, стало очевидно, что именно это он и собирается делать.

– Вам, вероятно, лучше отойти в сторонку, – мрачно посоветовал Патрик, закатывая рукава. – Сейчас я буду заниматься делом весьма неаппетитным.

Когда он взял в руки пилу, Джулиана сглотнула. А как только чудовищные зубья впились в кость и послышался душераздирающий скрип, мисс Бакстер попятилась, е тонкий каблучок подломился, и она упала навзничь на дощатый пол. Лежа на спине, Джулиана слышала отвратительный визг пилы… а еще где-то в глубине дома настойчиво блеял ягненок.

«Боже всемогущий… да это настоящий дом ужасов!»

Комната кружилась у нее перед глазами, а от этих звуков она почти оглохла…

Попытавшись сесть, Джулиана невольно уперлась ладонями в пол – и тут же отдернула их, нащупав слой застарелой грязи и песка. В сравнении с этим пол замызганного почтового экипажа был поистине девственно-чист! Джулиана поднесла ладонь к лицу и в ужасе на нее уставилась. На кожу налипли соломинки, какие-то опилки и еще что-то похожее на… – о боже! – навоз! Запах подтвердил ее предположения…

– Вы не ушиблись? – послышался голос мистера Чаннинга. Пила при этом не переставала визжать.

Джулиана глубоко вдохнула.

– Нет…

Физически она нисколько не пострадала, чего нельзя было сказать о ее моральном состоянии. И гордости. И, разумеется, платье! Похоже, теперь его придется спалить.

– Лучше вам разуться. Вы в деревенском доме, леди, а не в чертовом бальном зале! Пол здесь не годится для ваших смешных каблучков, а я не могу подхватывать вас всякий раз, как вы изволите споткнуться!

Джулиана вытерла ладонь о подол платья, уже безвозвратно погибшего, и принялась расстегивать пряжки туфель, стараясь не слышать отвратительных звуков. Снимая туфельку, она мрачно подумала о том, что рядом с этим человеком теряет предметы одежды с пугающей быстротой… Мисс Бакстер понятия не имела, где ее перчатки, а соломенная шляпка валялась сейчас на полу уехавшего почтового экипажа. Проведя ладошкой по тонкому шелковому чулку, она заколебалась – не снять ли заодно и чулки. Джулиана купила их на Бонд-стрит, истратив все деньги, что отец выделил ей на недельные расходы. Впрочем, сколько бы они ни стоили… Джулиана даже представить себе не могла, как будет ступать по этому замызганному полу босиком. Да пропади они пропадом, эти чулки! Однако эти мысли слегка отвлекли ее от того ужаса, что творился на столе.

Найдя на полу наименее грязное место, Джулиана поставила туда туфельки и вдруг вся сжалась: со стола над ее головой послышался душераздирающий стон, следом приглушенное ругательство и какой-то стук – похоже, что бы там ни делал Патрик Чаннинг, проблем у него прибавилось…

– Мисс Бакстер! – Сейчас в его голосе было куда больше эмоций, чем во время всего их предыдущего разговора. – Мне необходима ваша помощь. И поторопитесь!

Джулиана выскочила из-под стола словно чертик из табакерки. Чаннинг явно не шутил. Она метнулась к столу, мельком отметив, что без туфель ей и впрямь куда легче передвигаться.

От увиденного мисс Бакстер едва не стошнило. Лежащая на столе черно-белая собака вяло перебирала оставшимися конечностями. Пасть животного была открыта, а морда искажена гримасой боли, хотя животное еще не вполне пришло в сознание. Кровь была везде – на столе, на пиле, на Чаннинге…

На лбу Патрика блестели бисеринки пота.

– Он мало-помалу приходит в себя. Вам придется крепко держать его за морду – на случай если очнется.

– Мне? – пискнула Джулиана и подумала: «Неужели он не шутит?»

– И побыстрей, прошу. У нас нет времени спорить.

Собака вдруг тоненько заскулила, и мисс Бакстер отбросила все сомнения. Склонившись над столом, она крепко обхватила руками полуоткрытую пасть животного, едва не зажмурившись от ужаса при виде острых клыков.

– Вот так? Я правильно делаю?

Чаннинг кивнул, сжимая руками края зияющей раны – на том месте, где была когда-то задняя лапа.

– Да. Держите крепче.

Собака судорожно дернулась, и пальцы Джулианы едва не угодили прямо между зубами.

– Я… я не могу…

Патрик взглянул на нее – и Джулиану словно огнем обожгло.

– Можете, мисс Бакстер. Должны. Сосчитайте до десяти, если вам нужно взять себя в руки. Но не отвлекайте меня сейчас!

Джулиана послушно стиснула морду пса дрожащими руками и принялась считать вслух, едва узнавая собственный голос:

– Один, два, три…

«Боже, неужели я это делаю?»

– Четыре, пять…

«А если собака меня укусит?»

– Шесть, семь, восемь…

«А что, если собака ко всему прочему еще и бешеная?»

– Девять, десять!

«А что, если…»

И тут Джулиана почувствовала, что пес больше не сопротивляется. На смену ужасу пришло невероятное облегчение. Она ослабила хватку, но рук не убрала.

– Ущипните-ка его между пальцами на передней лапе, пожалуйста.

Джулиана подняла глаза. Патрик уже продевал нитку в иголку… И с каких это пор она стала мысленно называть его по имени? Возможно, это началось как раз тогда, когда она стала снимать с себя один предмет одежды за другим…

– Вы… вы хотите, чтобы я его ущипнула? – растерянно спросила она. – Но он только что снова уснул!

– Это для проверки его реакции на боль, мисс Бакстер. Ущипните его, да посильней! Ногтями! Мне нужно знать наверняка, что он без сознания, когда я начну зашивать рану.

И хотя причинять боль живому существу было для Джулианы невыносимо, тон Патрика не допускал неповиновения. Она протянула руку, тотчас выпачкавшись в крови, и изо всех сил впилась ногтями между пальцами животного.

Пес даже не пошевелился.

– Хорошая девочка, – пробормотал Патрик. – Он дышит?

У Джулианы затряслись коленки. Похвала, несомненно, была адресована ей – ведь пес явно мужского пола. Склонившись к самой пасти собаки, она уловила ровное дыхание.

– Да.

– Мне осталось работы всего на пару минут. Держите крепче, на всякий случай.

Когда Патрик заработал иглой, паника в душе Джулианы мало-помалу стала уступать место робкому изумлению. Он работал молча, накладывая ровные стежки один за другим. Никогда прежде ей не доводилось видеть, чтобы мужчина шил… но – вот странность! – занимаясь этим, по сути, женским делом, Патрик выглядел еще более мужественным. Когда игла протыкала кожу животного, мускулы запятнанных кровью рук мистера Чаннинга напрягались. Джулиане уже не верилось, что она когда-то танцевала в его объятиях… и даже флиртовала с ним… и даже…

– Полагаю, мы закончили. Возможно, есть еще внутренние повреждения, но…

Джулиана с трудом оторвалась от созерцания его рук… ею овладели неприятные воспоминания. Вид Патрика Чаннинга с закатанными рукавами, перепачканного кровью, заставил вспомнить тот ужас, что преследовал ее вот уже несколько месяцев. Похоже, мисс Бакстер на роду написано вновь и вновь переживать кошмар, связанный с гибелью старшего брата мистера Чаннинга. Причиной смерти, несомненно, явился ружейный выстрел, сделанный с приличного расстояния. В этом никто не сомневался. Было ясней ясного, что руки убийцы не замараны кровью жертвы. К тому же Джулиана была почти уверена, что видела человека, убегавшего прочь от места убийства, – именно прочь, а вовсе не к поверженному! Но если Патрик и вправду хладнокровно и обдуманно застрелил Эрика, то почему тогда стоял в кабинете отца, перепачканный в крови брата?

Джулиана силой заставила себя отойти от стола, подальше от сладковатого, медного запаха свежей крови. Открыв дверцу печи, она поворошила кочергой еще не погасшие угли, чтобы хоть как-то отвлечься от внезапного приступа душевной боли. Если бы только в тот роковой день она вообще не раскрывала рта…

Мисс Бакстер приехала сюда, в Шотландию, с намерением убедить Патрика возвратиться в Англию, чтобы спасти своих безвинно страдающих младших сестер. А еще она надеялась хоть отчасти избавиться от чувства вины за ту роль, что сыграла во всей этой истории. Но вид свежей крови, заставивший Джулиану припомнить ужас того самого дня, помог ей и осознать кое-что необычайно важное.

Сейчас, глядя на то, как Патрик Чаннинг спасает жизнь чужой собаке, она уверилась: он ценит жизнь.

А это означало, что мисс Бакстер совершила ужасную, непоправимую ошибку.

Глава 3

Когда Патрик завязал последний узелок на шве, уже сгустились сумерки. Как обычно в таких случаях, он ощутил облегчение. Никогда нельзя знать заранее, насколько успешной будет операция, однако попробовать все равно стоило.

Были все основания полагать, что это животное выживет – если удастся избежать заражения. В любом случае следовало отыскать хозяина пса и попробовать вытянуть из него хоть несколько шиллингов. И дело тут вовсе не в том, что в случившемся есть доля вины хозяина, – просто деньги были, мягко говоря, не лишними. И инструменты, и лекарства стоили недешево. Патрик подумал даже, не стоит ли предложить мисс Бакстер оплатить потраченные материалы. В конце концов, бедный пес угодил под колеса ее экипажа. Знал Патрик и то, с каким трудом удается мистеру Джефферсу, вознице, содержать свое семейство. А эта леди – пусть даже без туфелек и с растрепанной прической – буквально пахла деньгами…

Впрочем, он тотчас же отказался от этой идеи. Мистер Чаннинг ничем не желал быть обязанным Джулиане.

Патрик снял колбу с керосиновой лампы, неторопливо чиркнул спичкой и лишь затем обернулся, чтобы взглянуть на мисс Бакстер. Она сидела на полу, поджав ноги, а на коленях у нее покоилась морда Джемми. Теперь, когда операция завершена, самое время подумать о том, каким ветром ее сюда занесло. Направление этого ветра Патрику заранее не нравилось. Очевидно, что ничего доброго от приезда мисс Бакстер ожидать не следовало.

И все же то, что ее визит избавляет его от необходимости принимать решение, приносило величайшее облегчение. Патрик невероятно устал от сомнений в правильности своих действий. Он скучал по своей семье, по чистому воздуху и милым сердцу холмам родного Йоркшира. Там уже настала пора листопада, а осень – его любимое время года… Патрик стосковался по сестричкам, Мэри и Элинор, по их веселым милым личикам… скучал по конюшням, где провел столько времени…

И скучал по своему брату Эрику. Хотя с этим уже ничего нельзя было поделать.

То, что мисс Бакстер так легко его обнаружила, очень плохо. Но это вовсе не означало, что петля вокруг шеи Чаннинга затянется в ближайшие пять минут. У них достаточно времени, чтобы побеседовать, а там он решит, что делать с мисс Бакстер.

– Как вы себя чувствуете? – нарушил он долгую паузу.

Джулиана прерывисто вздохнула, и взгляд его поневоле остановился на ее высокой груди. Непрошеное явление мисс Бакстер всколыхнуло в нем воспоминания о танцах и приемах в деревенских усадьбах, о той жизни, которую он отверг, и о тех надеждах, что возлагал на него отец… Напомнила она ему и о брате, которого он потерял, и о той злосчастной ссоре с Эриком, как раз перед самой его гибелью.

– Со мной все хорошо. – Джулиана подняла на него глаза. – А собака еще жива?

– Ага. – Патрик зажег оловянный фонарь и поставил на ближайший шкафчик. – Благодарен вам за то, что мне ассистировали.

Произнося это, он нисколько не лукавил. Джулиана несказанно изумила его своей решимостью и твердостью. Видимо, она все-таки не совсем та пустоголовая вертихвостка, обожающая театральные эффекты, каковой он считал ее до сих пор.

«О нет, – сам себе возразил мистер Чаннинг. – Сегодня она показала себя как весьма хладнокровная вертихвостка! Такие существа много опасней…»

– Я слишком мало сделала и не заслужила благодарности.

Ее слова сбили его с толку, заставляя предположить в ней нечто прямо противоположное той жизнерадостной леди, что пыталась возбудить ревность Эрика на балу в Соммерсби… Джулиана раздражала Патрика еще до того, как поцеловала его тогда, в холле, а потом выступила как единственная свидетельница убийства его брата. Самое разумное – это поднять ее на ноги, встряхнуть хорошенько и отправить восвояси. Но вместо этого Патрик опустился на пол рядом с нею.

Джемми прополз немного вперед и нетерпеливо ткнулся носом в руку хозяина. Чаннинг взъерошил шерсть на спине пса. После всех треволнений последнего часа было приятно прикасаться к животному, жизнь которого не висела на волоске.

– Ходил слух, что вы здесь, в Мореге, занимаете должность ветеринара. – Голос Джулианы дрожал. – Но мне в это как-то не очень верилось. А где вы всему этому научились?

Патрик молчал, не сводя глаз с собаки. Сомнений нет: Джулиана напугана родом его занятий так же, как и всем прочим в его жизни. Правда, профессию он выбрал себе сам, а вот прочие аспекты бытия как-то ускользнули из-под его контроля.

– А чем, вы думаете, я занимался те пять лет, что меня не было в Лондоне? Я учился. В Италии.

Мисс Бакстер наморщила упрямый носик:

– А мой отец говорил, что вы просто путешествуете… что проводите дни в праздности и лени, сорите деньгами. «Если верить слухам» – так он сказал.

Почесывая шелковистое ухо Джемми, Патрик взвешивал возможные последствия рассказа о его житье-бытье в Италии леди, не умеющей держать язык за зубами. И желание хотя бы чем-то с нею поделиться возобладало над здравым смыслом.

– Я четыре года обучался искусству ветеринарии в Туринском университете. Мой отец поощрял меня – правда, считал это не более чем увлечением. Он так и не позволил мне открыть собственную практику.

– Так значит, вы в этом деле профессионал?

– Да. – Мистер Чаннинг поерзал, слегка сконфуженный собственной похвальбой. – Впрочем, чтобы ампутировать собаке лапу, никаких особых навыков не требуется. Немного грубой силы и крепкие нервы – вот, собственно, и все. Городку был нужен доктор, который лечил бы здешних животных, ну а мне был нужен этот городок.

– А что вам понадобилось здесь, в Мореге? – Джулиана понизила голос до шепота.

Патрик запустил пальцы в теплую шерсть Джемми и принялся почесывать пса. От внимания Чаннинга не укрылось то обстоятельство, что пальчики мисс Бакстер проделывали то же самое всего в каких-нибудь дюймах от его руки.

Чертовски везучая собака!

– Я хочу от этого городка взаимности. Товарищеских отношений. Наконец, просто покоя. – Он передернул плечами. – У меня тут добрые друзья, еще со времен Кембриджа, и они, простите за каламбур, достаточно добры, чтобы не задавать лишних вопросов. К тому же здесь меня мало кто знает – и мне это на руку, покуда отец улаживает… известные вопросы. Никому и в голову не пришло бы разыскивать меня здесь, к тому же лондонские новости сюда почти не долетают. Такая вот простая жизнь. И вполне сносная.

Он не прибавил, что его жизнь, пусть и одинокая, пусть и уединенная, все еще висит на волоске…

– А как вы узнали о моем местонахождении, мисс Бакстер? – в лоб спросил Патрик.

– Когда отдыхала в Брайтоне, я мельком услышала, как упомянули ваше имя. Это был ваш знакомый – мистер Кэмерон, кажется…

Патрик ощутил одновременно и облегчение, и раздражение. Стало быть, неожиданным появлением мисс Бакстер он обязан одному из лучших своих друзей! Он не мог винить Дэвида Кэмерона, просто потому, что не брал с этого парня обещания хранить его тайну.

– Кэмерон – один из моих кембриджских однокашников. Сейчас служит в здешнем суде.

Джулиана кивнула:

– Вынуждена заключить, что либо в Мореге никуда не годный суд, либо вы утаили от добропорядочных граждан городка некоторые обстоятельства своего прошлого. – Ее глаза холодно блеснули в свете лампы. – Я не виню вас в том, что вы скрываетесь тут, Патрик. И никто бы не обвинил…

Для того чтобы оставаться равнодушным к звукам этого низкого чувственного голоса, Патрик недостаточно вымотался. Но все же это Джулиана Бакстер. Флиртовать для нее столь же естественно, как дышать. Но черт его подери, если мужское естество Чаннинга не откликнулось на взмах ее дивных ресниц – невзирая на серьезность их беседы!

– Я не скрываюсь, мисс Бакстер. Я живу здесь. И у этой моей жизни есть цель. Я вовсе не играю роль.

Патрик умышленно умолчал о том, что, лишь заняв свои руки и голову чем-то полезным, сумел сохранить здравый рассудок после смерти брата.

– Это я уже заметила. Ибо то, что вы сделали для этой собаки, самое настоящее чудо.

Беглая улыбка, которой Джулиана одарила мистера Чаннинга, нимало не способствовала его спокойствию. Она пробудила горестные воспоминания. Когда-то он уже видел эту улыбку… сразу после того как поцеловал мисс Бакстер. А спустя две минуты она уже одаривала такой же улыбкой его брата…

В то время Эрик уже вполне созрел для женитьбы, а Джулиана принадлежала к числу самых желанных невест, ищущих подходящую партию.

Однако теперь наследник – он, невзирая на то что отцу так и не удалось заткнуть рты недоброжелателям. И теперь этот дивный взмах ресниц был адресован ему. А это означает, что мисс Бакстер либо удивительно непостоянна, либо бесстыдно корыстна.

– Простите меня! – произнесла Джулиана. – Простите за все. Пусть даже это сейчас вам уже не поможет…

Когда Патрик услышал эти столь запоздалые слова, его пальцы впились в шерсть Джемми, а сердце заколотилось. Так она полагает, что, сказав «простите», заставит его забыть то, что сделала?

– Вы обвинили меня в убийстве, – глухо уронил мистер Чаннинг.

– Напрямую я вас не обвиняла. Я… просто рассказала о том, что видела. – Джулиана помялась. – Я очень много думала о том дне, и искренне сожалею, что стала причиной стольких несчастий для вашей семьи. Если бы можно было повернуть время вспять, я никогда не стала бы свидетельствовать против вас.

Ее дрожащий голосок звучал вполне искренне. Возможно, эта свистушка и вправду сожалеет. Может быть, даже искренне раскаивается. Однако это «простите» нисколько не поможет ни Патрику, ни Джулиане, если на суде от нее потребуют дать свидетельские показания, скрепленные клятвой.

– Полагаете, у вас будет выбор? – Патрик провел рукой по спутанным волосам, пытаясь понять, как в мисс Бакстер уживается столь потрясающая наивность с ясным живым умом, который светился в ее выразительных зеленых глазах. – Вас могут вынудить свидетельствовать, мисс Бакстер. И если вас вызовут в суд, выбора у вас не будет. Достаточно одного вашего слова – и петля на моей шее затянется.

Даже в неярком свете керосиновой лампы было видно, как Джулиана побледнела.

– Я… вовсе не уверена, что все произошло именно так… так, как я тогда сказала. В конце концов, прошло целых одиннадцать месяцев, и история вызывает сомнения…

– Возможно, лишь у вас одной!

Патрик горько рассмеялся. Мало того что эта мисс Бакстер представляет для него опасность в качестве свидетельницы обвинения! Так теперь еще не вполне понятно, верит она в то, что он умертвил брата, или нет… Когда Джулиана солгала – тогда или теперь? Впрочем, какая разница? Весь этот год он считал ее лгуньей, чья главная цель в жизни – выдумывать и распространять сплетни.

Возможно, они два сапога пара. Беззастенчивая врунья и жестокий убийца.

Встав на ноги, Патрик щелкнул пальцами, подзывая Джемми. Терьер подчинился, однако бросил выразительный взгляд на мисс Бакстер. Патрик понимал, что чувствует сейчас собака. Но все уже решено: ни пес, ни его хозяин ни минуты более не проведут вблизи этой леди, как бы ни были соблазнительны женственные изгибы ее миниатюрного тела, обтянутого шелками! Эта Джулиана что крапивница: одолевает, когда этого вовсе не ждешь, а уж избавиться от нее – сущая морока! Первым делом ему надлежит выдворить мисс Бакстер из своего дома, а желательно и из своей жизни…

– Нам следует забрать ваш багаж из почтовой конторы и отвезти его в «Голубой гусак», и снять комнату. Здесь оставаться вы не можете, иначе тотчас заработают язычки местных кумушек. Морег, конечно, мал и провинциален, однако слухи тут распространяются ничуть не медленней, нежели в столице.

– О-о-о… полагаю, вы правы. – Джулиана вытянула ноги, и Патрик с усилием заставил себя отвести взгляд от матово мерцающих шелковых чулок. – Признаюсь честно, я даже не потрудилась подумать о том, где бы мне остановиться…

Предложив мисс Бакстер руку, Патрик помог ей подняться с пола, стараясь отвлечься от мысли о том, как миниатюрна и нежна ее ладошка. Как только Джулиана встала, он тотчас выпустил ее руку.

– Сдается мне, вы вообще не слишком долго думали, бросаясь в эту авантюру, мисс Бакстер. Но время позднее, уже смеркается, а мне еще нужно покормить моего несчастного ягненка. – Так что не соблаговолите ли объяснить, почему, собственно, вы здесь?

Джулиана опустила ресницы – белозубая улыбка Патрика смутила ее.

Разглядывая свое грязное муаровое платье, она ощущала себя совсем другой. Да, нынче утром это платье надевала совершенно иная девушка… Святая правда: она вообще ни о чем не думала, кроме того, что необходимо найти этого человека и сообщить то, что ему надлежит услышать. А еще Джулиана надеялась, что, разыскав мистера Чаннинга, успокоит свою совесть – что ни говори, а ее роль во всей этой истории весьма неоднозначна.

Теперь же платье, надетое с надеждой на лучшее, практически погублено. Подол отпоролся, когда мисс Бакстер, оступившись, упала на дощатый пол кухни, а корсаж насквозь пропитался кровью, когда она, склонившись над псом, сжимала руками клыкастую морду.

Садясь на поезд в Лидсе, Джулиана даже не думала о том, что почувствует Патрик, когда она сообщит ему новость: настолько важным и неотложным казалось ей ее дело, – но с этим уже ничего нельзя было поделать. Чем дольше она молчит, тем пагубней это скажется на будущем их всех. Она и так с этим сильно затянула.

– Я приехала сюда потому, что вы очень нужны дома, Патрик.

Его челюсти сжались:

– Не вздумайте советовать, что мне делать, мисс Бакстер! И не называйте меня Патриком. Да, наши отцы добрые друзья, однако вы мне вовсе не подружка!

Джулиане с величайшим трудом удалось смолчать – на язычке у нее вертелся весьма едкий ответ.

– Что ж, тем не менее вам необходимо вернуться домой… – Она помешкала, потому что довершить фразу было очень больно, а Чаннингу наверняка не менее больно будет это слышать. – Лорд Хавершем…

Патрик отпрянул.

– Что за игру вы затеяли, мисс Бакстер?

– Видите ли, граф… – Джулиана выдохнула и вытерла о подол мигом вспотевшие ладони, отчаянно жалея, что под рукой нет милого терьера и его теплой шерсти. – Ваш отец на прошлой неделе отошел в мир иной. Мне очень, очень жаль…

Патрик побледнел так, что песочная щетина на его подбородке казалась сейчас почти черной, но каким-то сверхъестественным усилием воли удержал себя в руках.

– Я вам не верю.

Она ожидала от него взрыва горя. Возможно, приступа ярости. Но к этому холодному недоверию оказалась не готова.

– Я говорю правду, – сказала Джулиана, моля Небо о том, чтобы он сейчас поверил ее словам.

Маска непроницаемого спокойствия на его лице, казалось, дала тончайшую трещинку.

– П-правду? – мистер Чаннинг с трудом выговорил это слово, как будто оно обжигало ему язык. – Уж вы-то правду не слишком высоко цените. Это всего лишь уловка, на которую вы пошли, чтобы вынудить меня вернуться, не более того! Неужели за мою голову назначена щедрая награда?

На сей раз настала очередь Джулианы отпрянуть словно от удара кнута. Ей стало нехорошо. Сколько же яда было в его голосе! Хотя в какой-то степени она это заслужила.

– Вероятно, вам польстит, что это именно вы добьетесь моего возвращения, – продолжал Патрик. – Или вам доставляет болезненное удовольствие видеть, в каких стесненных обстоятельствах живет человек, возможно, умертвивший родного брата?

Боже милостивый! Неужели он и впрямь полагает, что она на такое способна?