Пуля для императора Белянин Андрей

– А мне?

– Ты ходи! Если умрёшь, сам виноват, да?

– Ну, в общем-то логично, – не стал возражать я, хотя очевидность именно такой последовательности событий была для меня отнюдь не бесспорной.

В том смысле, что если бы старый пень знал какие-то тайные детали, способные сохранить нам жизнь, но не сказал о них, вина, естественно, лежит уже на нём, а не на мне. Согласитесь, так думать куда приятнее…

Мы все выбрались на берег, а узкоглазый шаман, тряся головой и бормоча себе под нос то ли молитвы, то ли заклятия, повёл нас влево по берегу, а потом глухой лесной тропинкой куда-то вверх по склонам лесистых гор. Для своих лет двигался он на удивление бодро, одышкой не страдал, за сердце не держался и привала не требовал.

Примерно через час-полтора мы вышли на большую поляну, с которой открывался красивый вид на сияющий Байкал. Даже не дав нам толком налюбоваться, старик спокойно сел прямо на землю и, сложив ноги на восточный манер, закрыл глаза.

– Чего это он? – вполголоса спросил меня папин денщик.

– Медитация, – припомнил я подходящее словечко, привнесённое на Британские острова проповедниками из индийских колоний. – Это состояние погружения в свой внутренний мир с целью познания мира внешнего. Его душа сейчас словно бы парит в эфирных лучах астрала над всей Вселенной.

– Понятно, – согласился Матвей. – А нам-то чего делать прикажешь? Нешто так и ждать, покуда он из астрала энтого возвернуться соизволит?

– Дядя Матвей, как не стыдно?! – вмешалась пылкая мисс Челлендер. – Майк…

– Михаил.

– Ох, да, извините. Михаил прав! Мы не можем давить на этого святого человека. В конце концов, он сейчас общается с миром духов, а это весьма и весьма тонкие материи…

– Так, может, мне тут уже пора хату ставить и огород разбивать?! – всплеснул руками старый казак, и шаман в тот же миг раскрыл глаза.

– Иди туда! Скоро Белая гора будет, да-да. Там удила Чингисхана ищи. Всё, однако.

– Это вам духи сказали? – с надеждой вытянула шейку дочь английского посла.

– Какие духи? Зачем? Сам туда много раз ходил, – раздражённо отмахнулся старик курыкан. – Идите уже, да! До заката тут буду. Ждать буду. Потом к Айгуль пойду. Одна она у меня. Я у неё один.

– То есть вы с нами не пойдёте?

– Мне на гору нельзя, духи не велят, да. Белым людям можно, белые люди ходили, – туманно ответил шаман, не вдаваясь в подробности, и, ещё раз указав направление рукой, вновь закрыл глаза.

Я посмотрел на Матвея, тот пожал плечами. Похоже, ответ «духи» считался всеобъясняющим, никаких пояснений не требующим, и легко разворачивался в любой момент в любую сторону просто по настроению.

«Да, нет, не знаю, не уверен, может быть, само собой разумеется, да пошли вы, заходите ещё!» и тому подобное, без разницы – духи, и всё тут! Они знают, они говорят с тем, кто способен слышать, а всех прочих непродвинутых личностей просто презирают. Получается, наша компания и попадала в эту неприкасаемую касту…

Мы переглянулись, вздохнули и, пустив первым старого казака, тронулись в путь. Лесная тропа была малохожена, кое-где пропадала, в паре мест нам приходилось перебираться через поваленные ветром деревья, но тем не менее вскоре меж ветвями вековых елей мелькнул белый камень.

Далёкая гора, выделяющаяся из скальных пород, как белый арабский жеребец в табуне рыжих английских чистокровок, словно притягивала взгляд!

Не знаю, виновны ли в этом духи или какой-нибудь древний магнетизм, но мы все трое невольно ускорили шаг. Душу переполняло сладостное предвкушение тайны. Казалось, разгадка близко! Вот ещё чуть-чуть, мы увидим Белую гору в сердце Ольхона и сразу же всё поймём! Но только на какой именно вопрос я надеялся найти тут ответ…

– Вот и прибыли по указанному адресу, твоё благородие.

Поворот тропы так резко вывернул к серо-белому камню, что я едва не врезался Матвею носом меж лопаток. Огромная гора уходила ввысь, на её склонах росли мелкие деревья, едва заметная тропинка вела к чёрному зеву пещеры.

– Вы уверены, что это здесь?

Мисс Челлендер ткнула пальчиком куда-то вверх. Чуть левее входа на белом камне была грубо высечена буква S.

– И впрямь на удила похоже, – Матвей отступил на шаг. – Гляньте-кось, вот ежели энту скалу как конскую голову представить, то вон там шея, вон поводья, оголовье татарское, и удила губы рвут.

– Сходство есть, – бодренько поддержала Энни, хотя лично я ничего такого не увидел. Может, у меня с фантазией проблемы, не знаю. Гора как гора, вроде Меловых скал в Британии, и никакой конской головы тут и близко не наблюдается.

– Предлагаю разделиться, – начал я, вновь принимая на себя командование. – Двое идут внутрь пещеры, один остаётся на страже. Всё-таки места дикие…

– Отлично, внутрь идём я и дядя Матвей!

– Что?!

– Майкл… Ми-ха-ил! – по слогам вспомнила рыжая заноза. – Просто выслушайте меня, не обижаясь и не перебивая. Пожалуйста! Договорились?

Я молча скрипнул зубами.

– Вот и отлично, – разговаривая со мной, как с маленьким ребёнком, продолжила она. – Подумайте сами. Если вы с дядей Матвеем уйдёте, то как я, слабая девушка, смогу защититься от ваших русских волков и медведей? А если мы пойдём с вами, то… то… Это же может быть понято неправильно!

– В каком смысле? – прорычал я.

– Во всех! Вы не женаты, я не замужем, и мы вдвоём уходим в тёмную пещеру. Как там говорят французы – это же mauvais ton!

– Все белочки будут в шоке, – подтвердил я, прекрасно осознавая своё бессилие. Их двое, я – один…

– Правда же, дядя Матвей?

– Ох, что-то ноги у меня притомились, – даже не слушая нас, бывший конвоец сел на мшистый валун и начал неспешно массировать колени. – Устал. Видать, годы-то не те… Так вы бы шли уже, молодёжь, а? Я тут, на солнышке, старые кости погрею…

Сказать, что мисс Челлендер обалдела на месте, значит ничего не сказать. Думаю, что, если бы башня Святого Стефана опрокинулась навзничь, а сам Биг-Бен ударил девушку по макушке, она и то не была бы столь изумлена.

Энни переводила круглые глаза с меня на Матвея, даже прочистила мизинчиком левое ухо в надежде, что не всё расслышала. Однако лицо папиного денщика выражало столь искреннюю усталость и безграничную муку, что ей пришлось уступить…

– Дядя Матвей, может быть, мне тогда остаться с вами?

– Спаси тя Господь за твою доброту, дочка, – искренне пустил слезу старый прохиндей. – Да тока… между нами… Этот олень оксфордский в одиночку там таких дел наворочает, мы ж потом до зимы не разгребёмся!

– Это верно, он такое может, – сурово поджав губки, согласилась дочь английского посла. – Майк… Михаил, я иду с вами!

– Спасибо, – сумел выдавить я, поскольку лично меня прогулка по тёмным и таинственным пещерам со столь легкомысленной особой не вдохновляла ни на грош.

Может, всё-таки пойдем мы с Матвеем? Да прекрасно она может защититься, наорёт на любого медведя, так что мало не покажется! Я в неё верю!

– Значит, без вариантов?

– Да!

– Хорошо, я готов.

– Но учтите, потом вы будете обязаны жениться, как честный человек, – в лоб предупредила мисс Челлендер.

У меня резко пропало желание идти. Игнорируя едва дышащего от хохота папиного денщика, я проклял всё на свете, быстро соорудил два факела из мха и сухих смолистых веток, поджёг их и, не оглядываясь, бросился в чёрный зев пещеры.

Видит Бог, я был полон решимости идти один, но почему-то знал, что неугомонный Матвей мне этого не позволит. Так и вышло.

– Он сказал, чтобы я за вами присмотрела, – жалобно раздалось у меня за спиной, не уcпел я пройти и двух шагов. – Михаил, не обижайтесь, пожалуйста. Не думайте, будто бы я не доверяю вам. Нет! Просто в каких-то вопросах у вашего старшего товарища больше опыта, вот и всё.

– Неужели?

– Да, поверьте мне! Но я же до сих пор не знаю, кто он вам – слуга, партнёр, мажордом, приятель, дворецкий, денщик, кто-то ещё? У вас такие непростые отношения…

– Это верно, – вздохнув, согласился я и передал ей второй факел. – Какое-то время этот вопрос занимал и меня. Сейчас я предпочту оставить его без ответа.

– Это так по-британски, – поддержала дочь покойного английского посла. – Пусть всё идёт своим чередом. Вы ведь непременно со всем справитесь, Миша?

– Постараюсь, – ответил я, до глубины души сражённый теплотой, прозвучавшей в её голосе. Неужели я ей… хоть немного…

– Но я буду вас контролировать!

Всё. Достала эта рыжая нахалка, вечно считающая себя умнее всех на свете.

И, собственно, в доказательство моих слов Энни Челлендер мягко подвинула меня плечиком и спокойно прошла вперёд. Я оглянулся на оставшегося позади Матвея.

Старый конвоец удовлетворённо хмыкнул и подмигнул мне самым фривольным образом. Ни один настоящий британец ни за что бы себе такого не позволил! Но ведь казак не джентльмен, что с него взять?!

Я мысленно сжал нервы в кулак, вспомнил, где и чему меня учили, отключил бьющий в виски голос бунтарской крови и решил постараться вести себя максимально цивилизованно. Когда мы вернёмся, я выпью у шамана целый котел этого замечательно успокаивающего чая, а пока…

– Тут нарисован человек.

– Ну да. Дедушка Айгуль сказал, что на это не надо обращать внимания, – прокомментировал я схематическое изображение человека на стене у входа.

– А что это значит? – сразу заинтересовалась Энни, водя пальчиком по глубоко процарапанным в камне линиям.

– Ну… наверное, то, что людям надо начинать свой вход отсюда. Или что всем, кто не люди, вход запрещён, – я сам не особенно верил своим словам. Но кто запрещал версии?

Мне удалось убедить мисс Челлендер пропустить меня вперёд, и, сохраняя деликатное расстояние, то есть не позволяя себе дышать друг другу в затылок, мы прошли, наверное, четверть мили, прежде чем натолкнулись на первый скелет.

– Ах, какой ужас… – тихо выдохнула дочь английского посла, позволяя себе некоторое подобие обморока.

То есть опереться плечиком о стену и сделать круглые глаза. Я автоматически прикрыл её спиной, хотя никакой реальной опасности не наблюдалось. Скелет. Ну что ж с того? Можно подумать, мы скелетов никогда не видели?

– По-моему, он мёртв уже очень давно, и явно не случайно. Я где-то читал о страшной пиратской традиции – делать подобие компаса из трупов своих же убитых товарищей..

– Вы думаете, нам надо повернуть направо?

– Ну, туда показывает его рука и поворот головы.

Прямой коридор в пещере разделился на три прохода. Мы ещё раз внимательно осмотрели останки, я присел на корточки, а Энни, подобрав подол, светила мне факелом. Ну и ещё ножкой, немного, чуть не до колена. Должен признать, что это слегка отвлекало…

– Майкл?

– Ах да, простите… – я выпрямился, отряхнув руки о сапоги. – Что могу сказать на первый взгляд? Вы когда-нибудь слышали о методе французского сыщика Лекока? Сначала он сам был преступником, потом поступил в полицию и даже открыл своё частное агентство детективов. Так вот, французская школа криминального сыска, в отличие от нашего уважаемого сэра Роберта Пиля, больше опиралась на совокупность улик, чем на допрос подозреваемого. Вы догадываетесь, к чему я клоню?

– Увы, простите, дорогой друг, – перебила меня Энни Челлендер. – И зачем нам столь долгое предисловие? Вы хотите ненавязчиво поразить меня глубиной ваших познаний или тактично намекнуть на мою необразованность в этом вопросе?

– О нет, – сразу поспешил откреститься я, делая лицо джентльмена, оскорблённого в лучших чувствах. Ну как если бы к чаю со сливками мне бы подали тост с солёным огурцом. – Как вы могли такое подумать?! Разумеется, я просто говорил сам с собой вслух. Я же филолог, и оксфордские привычки остаются навечно впечатанными в подсознании, как испанское тавро.

Энни чуть наклонила прелестную головку, словно бы извиняясь сама и одновременно принимая мои извинения. Прокашлявшись, я продолжил:

– Сколько могу судить, этот человек был убит ударом ножа. Видите вот эту глубокую царапину, даже разруб на рёбрах? Пусть не нож, пусть штык или копьё, но именно оно послужило причиной смерти. Остатков одежды нет, значит, труп положили, excuse me, в раздетом виде. Какой в этом смысл, если тело не должно было выполнять некие функции? Например, указать нам дорогу.

– Не буду спорить с вашей мужской логикой. Однако, если мне это позволено, я бы выразила некое сомнение. Право, пустячок, но… Что, если это не указатель пути, а знак того, что на данном направлении нас ожидает смертельная опасность?

Хм, такой вариант не приходил мне в голову. Но это совсем не значит, что он был так уж невозможен.

– Есть только один способ проверить…

Я улыбнулся рыжей англичанке и пошёл по правому проходу, куда указывала рука мертвеца. Примерно через десять-пятнадцать шагов земля под моими ногами резко просела, и каким чудом я не рухнул вниз, известно одному Господу Богу…

– Михаил, вы в порядке? – раздался далёкий голос дочери английского посла.

Я держался буквально кончиками пальцев за осыпающийся край обрыва, скребя сапогами по стене в поисках опоры. Если бы не твёрдая рука Энни, схватившая меня за шиворот, то не факт, что эта история вообще имела бы продолжение. Общими усилиями нам кое-как удалось извлечь меня из расщелины, и бледная девушка прижалась к моему плечу.

– Что это было? Ловушка?!

– Похоже, что так, – я всё ещё не мог поверить в то, что чудом остался жив. – Скелет действительно предупреждал, что там можно легко стать трупом.

В этот миг мой взгляд натолкнулся на схематическое изображение зайца на стене, буквально в шаге от опасного края. Ничего не понимаю. Если скелет – это смерть, то заяц…

Неужели старик шаман был прав и всё решается вот так просто? В смысле, ничего не надо усложнять…

– Куда это вы уставились?

– На зайца.

– Там? Ну-у, лично я бы назвала его мышкой с длинными ушами, – на минуточку задумалась моя спутница. – Но если вы твёрдо уверены, что это именно заяц, а не, допустим, домашний кролик, то…

Я не стал спорить, поднялся на ноги и без страха подошёл к преграждавшей нам путь расщелине. Она была не очень широкой, шага два, не более.

– Это ничего не значит, – перехватив мой взгляд, мисс Энни побледнела, как молоко. – Вы не можете быть уверены, что тот край не обвалится после вашего приземления!

– На какую примерно длину может прыгнуть обычный заяц? – сам себя спросил я и, не дожидаясь от себя ответа, просто прыгнул вперёд с места, оттолкнувшись двумя ногами одновременно. Алле-оп!

Это был необдуманный поступок. Но тем не менее земля у меня под ногами не провалилась, я не рухнул в тёмные бездны, а значит, бесшабашная надежда на необъяснимое русское «авось» вполне себя оправдала.

– Прыгайте за мной, я вас поймаю.

– Вы сумасшедший? – зачем-то спросила дочь английского посла и, отступив на два шага для разбега, отважно прыгнула вперёд. Почти удачно!

Потому что разбег явно был лишним, она не только легко перемахнула трещину, но и практически сбила меня с ног, упав в мои объятия. Это было немножко больно, но приятно…

– Не вздумайте сказать, что теперь вы обязаны на мне жениться.

– И в мыслях не было.

– Тогда уберите руки с моей талии, и продолжим путь.

Я подобрал упавший на землю факел, поднял его над головой, и в дальнейшем мы шли очень осторожно, без малейшей спешки, внимательно отыскивая на стенах рисунки и следуя их указаниям. Ну, в том ключе, как мы могли это расшифровать, разумеется.

То есть один раз нам пришлось ползти на животе шагов десять-пятнадцать, потому что на стене была изображена змея. И похоже, что правильно сделали, – мне дважды послышался неприятный визг стали, над головой словно бы пролетал лёгкий ветерок, а на полпути слева я заметил валяющиеся ноги в сапогах. Чьи-то полуистлевшие конечности были обрублены на уровне колена. И хорошо ещё, что юная англичанка этого просто не заметила, иначе визгу было бы на всю Трафальгарскую площадь…

– Михаил, вам не кажется, что вон в том проходе брезжит свет? – чуточку гнусавя, ибо она прикрывала ладошкой нос, обратилась ко мне моя спутница.

– Возможно, – согласился я.

– А почему тут такой ужасный запах?

Я поднял факел повыше, и оранжевое пламя осветило три тела, валявшихся у противоположной стены. Кстати, пахли они действительно куда сильнее остальных, и значить это могло только одно…

– Что вы там ищете?

– Вот это, – я подошёл поближе и осветил на стене два ряда маленьких чёрных отверстий, в диаметре не больше ружейного дула. – Полагаю, что отсюда вылетают отравленные стрелы, или пули, или даже ядовитые пары. Несчастные, попавшие под этот обстрел, были обречены, яд убил их на месте. Мне кажется, нам стоило бы…

– А я нашла лошадку! – радостно вскрикнула Энни, тыча куда-то у меня за спиной. – Она бежит, верно? Давайте рассмотрим поближе.

– В следующий раз, – я тихо выдохнул, схватив её за руку.

Даю слово чести, никогда и нигде, ни на одних спортивных соревнованиях я так не бегал! Возмущённая и перепуганная мисс Челлендер что-то кричала, практически летя за мной и не касаясь каблучками земли. Только бы успеть…

Сто шагов на самой бешеной скорости, с прицепом, вытаращив глаза и сжав зубы, – я действительно ощутил себя ездовой лошадью на скачках за кубок какого-нибудь Дерби. На последних ярдах мы оба просто рухнули наземь, мокрые, обессиленные, но живые.

Я приподнялся на локте и очень аккуратно вытащил короткую металлическую стрелу, застрявшую в подоле тяжёлого платья рыжей англичанки. Как у нас факелы не погасли, ума не приложу, но позади, насколько хватало света, вся стена была истыкана стрелами, как булавочная подушечка в какой-нибудь швейной мастерской.

– Один-один, – отдышавшись, посчитала Энни Челлендер. – Я спасла вас, вы – меня. Мы квиты! Сэр, вам никто не говорил, что вы притягиваете неприятности, словно магнит – железные опилки? Это случайное совпадение или семейное проклятие?

Я не ответил. Во-первых, потому что, по моим личным подсчётам, тот «долг» за спасение моей жизни на корабле я успешно отдал ей уже раза четыре. Сегодняшний тоже не в счёт, мы оба старались, оба молодцы. А идея прямой ассоциации действий с рисунками животных – чисто моя заслуга!

Во-вторых, что она могла знать о моей семье, если я и сам толком ничего не знаю? Подзабытая биография моих достойных предков после признаний отца заиграла совсем другими красками. Династия Цепных Псов! Вот поверьте, на данный момент мне ещё очень трудно определиться, рад ли я этому неожиданному открытию.

Ну, хотя бы в том плане, что если к этим пещерным ловушкам приложили руку бывшие опричники, то сколько же жизней на их счету? Уверен, что какие-то трупы они убирали, восстанавливая смертельные преграды, а кое-что, наоборот, оставляли как напоминание и последнее предупреждение…

– Факел почти прогорел, – наконец решился я, вставая на ноги и помогая подняться девушке. – Раз уж мы сюда попали, давайте пройдём эту дорогу до конца. Вы были правы, там вдали действительно блещет свет. Надеюсь, идти недолго.

– Идёмте, – согласилась рыжая Энни, так важно кивнув, словно бы передавая мне в устной форме волю королевы-матери. – Я уверена, что впереди нас ждут несметные сокровища всех восточных царей!

– Я пришёл сюда не за золотом.

– О да, простите! Вы пришли за ответами. Что ж, надеюсь, вы их найдёте…

Дочь английского посла на мгновение сжала мои пальцы и, резко развернувшись, быстрым шагом бросилась вперёд. Я последовал за ней на слабенький свет в конце коридора. Впервые озвученная вслух мысль о несметных сокровищах кружила голову.

Понятно, что я не искал тут богатства, это правда. Но и Энни была также права – кто бы стал возводить такую систему ловушек и переходов, если не намеревался спрятать в старых пещерах нечто весьма и весьма ценное?

В нахождение могилы Чингисхана я не верил. Всё-таки он был кочевником и наверняка покоится где-нибудь в степи, под тысячелетним курганом, насыпанным его победоносными воинами. Разве может человек, выросший в седле, под вольным ветром бескрайних просторов Монголии, лечь на последний покой запертым в сердцевине горы, без солнца и звёзд над головой…

– А-а-ах, – тихо выдохнула идущая на шаг впереди мисс Челлендер, споткнувшись на ровном месте так резко, что я едва успел её подхватить.

Если вы уже прочли то, что было написано парой абзацев выше, – плюньте и забудьте! Я самовлюблённый оксфордский индюк, не видящий очевидного, даже если факты будут отплясывать флотскую джигу прямо на кончике моего учёного носа.

Перед нами открылась высокая каменная пещера, освещаемая солнечным светом, идущим откуда-то из трещин в потолке. Весь пол был завален золотом и серебром, словно легендарное прибежище сорока разбойников в сказке про Али-Бабу. Прямо под ногами россыпью валялись груды золотых и серебряных монет, искрясь и маня.

У стен высились колоннады ящиков и бочонков с выжженными клеймами европейских и азиатских банков. Слева, неровной пирамидой в мой рост, лежали тяжелые золотые слитки. Справа три разновеликих горки драгоценных камней. Просто холмики из бриллиантов и самоцветов, хоть лопатой их сгребай.

А в самом центре, до колен засыпанные старинными золотыми украшениями, стояли два золотых коня! Те самые, легенда о которых передавалась из поколения в поколение…

Сам стиль скульптуры относился, скорее, к греко-византийской школе, но проработка прядей гривы, играющих мышц, выпученных глаз была столь детальна, что казалось, доводкой фигур до совершенства занимались уже в Китае. Кони были настолько искусственны, что казались живыми, если вы меня понимаете. А на их спинах покоился серебряный саркофаг с чеканным изображением бегущих волков.

– Чингисхан происходил из рода Синего Волка, – автоматически пробормотал я, невероятным усилием воли сдерживаясь, чтобы не прочесть целую лекцию на эту тему.

Просто так, для разрядки и успокоения нервов. Если бы под рукой была водка, я бы, наверное, выпил…

– My God, Michael, now we are rich![1] – прошептала мисс Челлендер и, опустившись на колени, с тихим смехом начала перебирать колечки и цепи.

– Золотая лихорадка?

Энни не ответила. Не уверен, что она вообще меня услышала. Поэтому, позволив ей «купаться в роскоши», я прошёлся по всей пещере, внимательнейшим образом осматривая ящики, мешки и бочонки. На многих, как уже отмечалось выше, были фирменные надписи или логотипы банковских контор, торговых домов и купеческих компаний. Причём самые новые датировались буквально прошлым десятилетием.

– Кажется, это и есть знаменитые сокровища опричников, которые они успешно пополняют до сих пор, – продолжал я разговаривать сам с собой, поскольку никто меня не слушал. – Отсюда они берут деньги на все свои операции, сюда же складируют свою военную добычу. Что ж, по крайней мере это многое объясняет. Такими деньгами можно купить даже Папу Римского, а уж какого-нибудь охранника или лакея…

Возможно, часть средств – это награды или пожертвования от частных лиц. Не думаю, что их совсем уж никто финансово не поддерживает. Тем более что, проводя ту или иную работу по защите трона Романовых, эти люди наверняка разрушают планы других людей. А как известно, цель любой политики – деньги.

Даже не столько влияние, а именно деньги как конечный продукт, за который борется любая власть. Максимально большие богатства, собранные в руках минимального количества людей. Сколько же золота скоплено здесь Цепными Псами Империи…

По моим самым приблизительным прикидкам, тут был годовой бюджет всей Великобритании или даже Европы. А если предположить, что в серебряном саркофаге действительно находится прах великого воителя, то его научная и историческая ценность вообще не поддаётся никакому описанию! Это куда выше сокровищ египетских пирамид.

– Так получается, что вся эта суета вокруг меня, все погони, нападения, стычки, смерти ни в чём не повинных людей, всё это делалось лишь с одной-единственной целью – заполучить записную книжку отца? – на секунду замер я. – Быть может, и нет никакого заговора против царя Александра, а есть банальное желание прибрать себе это золото?!

Рыжая англичанка продолжала увешиваться драгоценностями с ног до головы. Она не мешала мне, я не мешал ей.

– Нет, не сходится, – мне пришлось постучать себя в лоб, возвращая ясность ума и не строя версий без фактов. – Зачем тогда была нужна эта драка в лондонском пабе? А попытка убить меня на корабле? Или покушение на кладбище…

Меня отвлёк счастливый смех Энни. Дочь английского посла, навешавшая на себя кучу ювелирных изделий, в тяжёлых серьгах с бирюзой, жемчужными ожерельями на шее, индийскими браслетами и десятком колец на пальцах, кружилась на одном месте. Её интересовало только золото.

А что, в сущности, я о ней знаю? Если уж меня умудрились предать такие испытанные друзья, как Сэмюэль и Джеремия, то…

– Рассуждаем логически, – я встал у самых морд золотых коней, не решаясь тронуть их рукою. – Она ехала со мной на том же судне. Наши каюты были рядом. Она неожиданно появилась в нужном месте в нужный час. Десяток разъярённых моряков по одному её приказу отпустили меня и исчезли без претензий. Она дочь того самого человека, который, возможно, убил моего отца и пытался убить меня. По её заявлению меня отправили в казематы Петропавловской крепости. Ей угрожал её же дворецкий, но не было ли это банальной инсценировкой? Она уговорила меня взять её с собой. Да, ей пришлось убить одного китайца из рядов наших преследователей, но великая ли это цена за то, что я сам привёл её в пещеру?!

– Михаил, – рыжая англичанка с горящими глазами бросилась ко мне на грудь, – вы всё время что-то бубните и бубните. Я ничего не поняла. Ну, кроме того, что теперь мы невероятно бо-га-ты!!!

– Это золото не принадлежит вам.

– Нам! – нервно поправила она. – Я сказала, что вы, я и даже ваш строгий казак, мы все теперь богаты!

– Матвей не прикоснётся к этим деньгам. Когда я расскажу ему, кто их здесь спрятал и с какой целью, он скорее отрубит себе руку, чем заберёт хоть одну монетку. Как вы заметили, наш спутник вообще человек суровых принципов.

– Ну, это его дело, – чуть приглушила восторженный тон Энни Челлендер. – Однако я не понимаю, почему мы с вами должны отказаться от своей доли сокровищ? После всего, что мы вместе пережили… это… это же… это наше священное право победителей!

– Простите, но вынужден вам отказать, – поджав губы, чопорно заявил я. – И позвольте напомнить, что целью моего путешествия на Байкал было отнюдь не личное обогащение. Как вроде бы и вашей, если не ошибаюсь? Или страшная гибель вашего отца вполне может быть компенсирована русским золотом?

От хлёсткой пощёчины мне увернуться не довелось.

У Энни были такие безумные глаза, что на мгновение мне показалось, будто бы я смотрю в лицо собственной смерти. Хотя, возможно, так оно и было…

– Вы как всегда правы, уважаемый сэр, – рыжая англичанка мгновенно сорвала с себя все украшения, бросая мне их под ноги, и с каждым словом в её голосе было всё больше и больше холода. – Разумеется, я не прикоснусь ни к одному предмету в этом зале, ибо, как вы верно заметили, мне ничего тут не принадлежит. И во всём другом мире тоже. После смерти отца мне достались лишь его карточные долги. Не мне говорить вам, что незамужняя девушка в Британии лишена любого покровительства и защиты. А в России, как вы опять-таки верно мне намекнули, я вообще никто!

– Это не так, то есть…

– И да! Как я могла забыть?! Это ведь тоже куплено на ваши деньги. – Она стала лихорадочно расстёгивать верхнюю одежду.

Поверьте, мне пришлось буквально силой останавливать её, схватив за руки. Я сильнее, я бы справился, но был буквально срублен одним точным ударом её колена в самое неподходящее место. Какой удар! Я рухнул без писка…

– Как приятно, что мы поняли друг друга. С истинным джентльменом всегда можно договориться, верно?

– Я… компен… сирую… вам… ваши расходы…

– О, неужели? – мисс Энни присела рядом со мной на корточки. – Михаил, либо вы сейчас же рассказываете мне всю правду обо всём этом, – она обвела руками своды пещеры, – либо я просто пошлю всё к чёрту и никогда, слышите, никогда больше не появлюсь на вашем горизонте!

– Понял… драться-то зачем?

– Вы первый оскорбили меня, – Энни подала мне руку, помогая подняться. – Я воспитывалась в строгих правилах и не потерплю намёков, унижающих память моего отца.

Мы стояли лоб в лоб, обиженные, надутые, каждый убеждён в собственной правоте и совершенно не слышит другого. Более того, на фоне такого количества золота нам бы, наверное, полагалось по примеру английских пиратов пытаться задушить друг друга!

Именно это казалось на данный момент самым естественным и правильным.

Не могу теперь вспомнить, что на меня тогда нашло, но мгновением позже я вдруг шагнул вперёд и крепко поцеловал её в губы. От неожиданности она даже не сопротивлялась.

Я силой вырвал первый поцелуй и, опустив руки, так же резко отшагнул назад.

– Вы… вы в своём уме?! – В широко распахнутых глазах растерянной англичанки блеснули слёзы.

Я не стал ни отвечать, ни оправдываться. Просто наклонился и насыпал в карманы по две-три пригоршни золотых монет, кажется, современной французской чеканки.

Здесь нам больше делать нечего. Это просто склад, место, куда годами сваливали золотой фонд ордена. Я не нашёл тут разрешения никаких тайн, ничего не узнал о своём отце, разве что мог бы стать богат, но ни на шаг не приблизился к разгадке буквы S, или удил Чингисхана.

Почему именно они? Если умирающий сэр Эдвард нарисовал тот же знак, то получается, он отлично знал о существовании этой горы на байкальском острове, так почему же просто не нанял группу бандитов и не взял золото штурмом? Не успел?

Я вспомнил, с каким завидным упорством нас преследовали, и с шипением выдохнул сквозь сжатые зубы. Хорошо бы если и нашим врагам было нужно только золото…

– Надо уходить отсюда.

Мисс Энни зачем-то вытерла губы рукавом, подумала и молча кивнула.

– Когда-нибудь мы вернёмся сюда, но сейчас тут оставаться опасно. Те, кто гнались за нами, вряд ли надолго потеряли наш след.

– Хорошо, Михаил. Я прошу простить меня за поведение, недостойное леди. Эта вспышка была не…

– Энни, успокойтесь уже! – мне пришлось повысить голос. – Хватит. Мы не в Британии, здесь все эти условности и чопорность просто смешны. Но если вы действительно хотите знать правду о смерти вашего отца так же, как я о гибели моего, то ответы нам придётся искать не в этой пещере. Нам надо найти тех, кто пытался убить нас. Мне нужен их предводитель, он знает. Он многое знает…

– Я понимаю.

– Тогда идёмте? – я первым протянул ей руку примирения.

– Конечно, – юная англичанка с серьёзным видом изо всех сил пожала мою ладонь. – Но только…

– Вы опять об этом проклятом золоте, – я потянул её за рукав к выходу.

– Майкл… тьфу, Миша, простите! Я лишь хотела сказать, что вон там есть дверь.

– Где?

Энни обошла золотых коней и ткнула пальцем в маленькую, покрытую ржавчиной железную дверь, почти неразличимую на фоне стены. Я решительно шагнул вперёд, осмотрев косяки и порожек, вроде бы не нашёл ничего подозрительного. Разве что с правой руки в камне была грубо вырезана всё та же буква S.

– Посмотрим? – предложила моя спутница, зябко поводя плечиками. Её глаза смотрели на меня доверчиво и бесстрашно. На секунду мне даже показалось, что теперь в них заметны тёплые искорки каких-то иных чувств, но кто может знать правду в том, что касается женских взглядов…

– Почему нет? – я осторожно толкнул дверь.

Что удивительно, та распахнулась легко и без скрипа. Петли были хорошо смазаны. За дверью оказалась маленькая квадратная комнатка, шага три в любую сторону. При слабом свете из главной пещеры было заметно, что на противоположной стене находится ряд уже знакомых нам изображений – заяц, змея, лошадь и прочие звери. А вот прямо над ними сияла золотая ручка в виде буквы S. Удила Чингисхана!

– Как я понимаю, – деликатно прокашлялась мисс Челлендер, – если вы её повернёте, что-то произойдёт?

– Да, и я, кажется, даже знаю, что именно. Мы просто заново активизируем все те ловушки, что были у нас на пути. Удила сдерживают лошадь. В нашем случае это иносказательный намёк на сдерживание страсти незваных гостей.

– Звучит вполне логично, – подтвердила Энни, и я, взявшись за золотую ручку, попробовал повернуть её вниз. Удалось не сразу, мне даже пришлось взяться обеими руками и навалиться всем весом.

– У вас получится, вы же такой сильный… Упс?

Моя спутница не успела даже договорить, как золотая S поддалась, что-то громко щёлкнуло, и пол под нашими ногами ушёл на сорок пять градусов вниз.

Мы оба, с воплями и матом, едва ли не в обнимку полетели куда-то в темноту по наклонному жёлобу. После долгого, минут пять, пролёта в этой трубе мы чуточку успокоились, даже попробовали помолиться и простить друг друга перед Богом, на всякий случай, когда в тот же момент нас просто выплюнуло на свет в конце тоннеля.

Меня протащило спиной по каменному полу, а визжащая англичанка сидела на моей груди, держась руками и ногами, как перепуганная кошка, с круглыми глазами и рыжими кудряшками дыбом!

– Всё…

– Мы умерли, Майкл?

– Почти, – тяжело выдохнул я, морщась от боли. – То есть в плане вас не уверен. А я точно умру, если вы с меня не слезете.