Обитель Джека Потрошителя Синявская Лана

Встревоженный Юлин голос долетел до меня откуда-то издалека, словно через плотный слой ваты.

– Нет-нет, все в порядке, – поспешила я успокоить перепуганных девчонок. – Просто я не думала, что все на самом деле так ужасно.

– Ужасно. Лийке же всего тринадцать исполнилось. Она считалась очень талан…

Договорить Юля не успела. Скрипнула дверь, и по коридору разнесся такой же скрипуче-визгливый женский голос:

– Мамонтова, Денисова! Вам что, приглашение особое требуется? Марш в раздевалку, бездельницы!

Сухопарая дама, похожая на злую щуку, даже не удосужилась проследить, будет ли выполнен ее приказ. Очевидно, ослушаться ее решались тут немногие. Круто повернувшись к нам спиной, она, чеканя шаг, удалилась в противоположном направлении. Даже спина ее, плотно обтянутая черным шелком старомодного платья, выглядела угрожающе.

– Вот мымра… – пробормотала Сима. – Пошли быстрей, а то будет разоряться до самого вечера, – окликнула она свою подружку.

Юля лишь дернула плечом в ответ.

– Ты иди. Я сейчас.

– Ты чего? Нарвешься.

– Да пошла она! – с неожиданной злостью огрызнулась девочка. И, недобро усмехнувшись, добавила: – Не бойся, ничего она мне не сделает.

Многозначительный взгляд, предназначенный подруге, который я успела перехватить, остался для меня загадкой. Юля определенно на что-то намекала и, если интуиция меня не обманывала, намекала на какую-то тайную связь между ней и преподавательницей. Мне очень захотелось понять, какого рода эта связь и не имеет ли она отношения к убийству, но спросить напрямую я не решилась.

Сима, неловко со мной попрощавшись, убежала в танцкласс. Юля, как мне показалось, вздохнула с облегчением. Некоторое время она молчала, постукивая носком туфельки по полу и прислонившись спиной к подоконнику. Утопленное в толстой стене окно хотя и было большим, но пропускало внутрь слишком мало света, чтобы я могла как следует сейчас рассмотреть выражение лица девушки. Ее молчание меня беспокоило, и я попыталась возобновить разговор, спросив:

– Ты была подругой Лии Мейзель?

Юля взглянула на меня так, словно уже успела забыть о моем присутствии, и покачала головой:

– Да нет. Можно сказать, что я ее едва знала. Просто занимались в одном классе – и все.

– Значит, предположить, кто мог желать ее смерти, ты не можешь?

– В том-то и дело, что никто. Не могу сказать, что она была всеобщей любимицей, но врагов у нее не было. По крайней мере, среди наших.

Я отметила про себя эту оговорку – Юля как будто допускала, что враги у Лии все же были, но не из числа учениц, – и попыталась зайти с другой стороны, произнеся задумчиво:

– Странно, что Лия оказалась именно в душевой, да еще в верхней одежде, в то время как занятия в классе уже шли полным ходом.

– Мне кажется, она не собиралась на занятия.

– Но ведь она пришла? Зачем? И откуда ты знаешь, что она в класс не собиралась?

– Я ее видела, – просто ответила Юля.

Я нутром почувствовала, что сейчас наконец услышу что-то важное. И не ошиблась. Юля вдруг быстро, на одном дыхании выпалила:

– Я его видела.

– Кого?

– Убийцу. Я опоздала. Очень торопилась, поднимаясь по черной лестнице, и столкнулась с ним практически нос к носу.

Потрясенная, я попыталась скрыть удивление и сказала как можно спокойнее:

– Почему ты решила, что встреченный тобой человек – убийца?

– Знаю – и все. Он попался мне навстречу возле вертушки. Я с ним поздоровалась, но не потому, что знала, кто он такой, а просто у нас так принято. В этой части театра чужих бывает мало. В основном – рабочие сцены, декораторы, гастролеры. Всех в лицо не упомнишь, вот мы и здороваемся со всеми подряд, чтобы никого не обидеть. Традиция. Мужик этот мне ответил и стал спускаться вниз. Но что-то мне в нем не понравилось. Вместо того чтобы идти в класс, я поднялась выше по лестнице и стала наблюдать за ним сверху. Так вот, он сначала продолжал спускаться, а потом вдруг развернулся и снова пошел наверх. Я перепугалась, думала, что он меня заметил, но он зашел на второй этаж, то есть – сюда.

– Ты запомнила, как он выглядел? Описать можешь? – взволнованно спросила я.

– Да нет, пожалуй. В нем не было ничего особенного. Одет, правда, хорошо, солидно. Но здесь многие так одеваются. Рост тоже определить не могу, мы же с ним на лестнице встретились – он спускался, я поднималась, – а разглядывать его было неудобно.

– А лицо? Лицо ты запомнила?

– Я его вообще не разглядела, – виновато покачала головой Юля. – Сейчас мне кажется, что он специально отвернулся в сторону, когда проходил мимо. А на лестнице, ко всему прочему, темно было. Лампочка перегорела, так что свет падал только из открытых дверей вестибюля. Ногу, конечно, не свернешь, но и только.

Я с трудом скрыла разочарование. Надо же, живой свидетель и какая-то паршивая перегоревшая лампочка. Но у меня еще оставались вопросы.

– Мне все-таки непонятно, почему ты так уверенно говоришь, что этот человек – убийца? – проговорила я с сомнением, рассчитывая получить от Юли объяснение. И я его получила.

– От него воняло, – брезгливо поморщившись, ответила она. – Понимаете: цивильный костюм, все такое и… этот запах.

– Что за запах?

– Мерзкий такой, тошнотворный. Вроде как от гнилых овощей. Или от плесени. Отвратительный запах. Меня чуть не стошнило, – попыталась объяснить девочка, не переставая морщить нос.

Я тоже поморщилась и почесала затылок, не представляя, каким образом этот странный факт может мне пригодиться в дальнейшем. Запах – все-таки не улика. И потом, я же не собака-ищейка, чтобы в дальнейшем обнюхивать всех подозреваемых.

– Ну хорошо, – вздохнула я, – с этим все ясно, но ты так и не объяснила мне, почему тебе показалось, что Лия пришла в театр вовсе не для того, чтобы отправиться на занятия. Она что, часто так поступала?

– Еще чего! Мейзель была старательная. Просто, пока я отсиживалась на верхней площадке, я кое-что услышала. Лия, голос которой я узнала, поздоровалась с кем-то, и я сразу поняла, что с тем самым типом – он как раз вошел на второй этаж. Я начала спускаться и слышала, как он расспрашивал ее о чем-то. Кажется, спросил, что она делает в коридоре. Она ответила, что ждет одного человека. А он заявил, что должен ей сообщить нечто важное. Поскольку я уже была внизу, то не удержалась и посмотрела на них сквозь щелку в двери. Он стоял ко мне спиной, а вот у Лийки лицо было… какое-то странное…

Она замолчала, припоминая.

– Почему странное? – поторопила ее я.

Юля наморщила лоб, пытаясь подобрать правильные слова для того, чтобы передать свое впечатление.

– Сразу и не объяснишь. Вроде бы немного испуганное, но и сердитое в то же время. Как будто она собралась нахамить этому человеку.

– Так испуганная она была или сердитая? Все-таки это разные вещи.

– Сердитая, наверное.

– А дальше что произошло?

– Не знаю. Он вдруг неожиданно обернулся. Я испугалась, что он заметит, как я подглядываю, и мухой взлетела на этаж выше, там и просидела какое-то время. А когда спустилась, их уже не было. Вниз ни один из них не спускался, это я точно знаю. Наверное, они уже были в душевой. Хотя понятия не имею, как Лия согласилась туда пойти? Тогда думать мне было некогда, я жутко опаздывала, а через некоторое время все началось. В смысле, вопли тети Глаши и все такое.

Я взглянула на часы – без четверти одиннадцать. Мы проговорили почти полчаса. Щука в черном платье так и не появилась, но могла возникнуть в коридоре в любую минуту, разговор нужно было сворачивать, чтобы не подставлять девочку. И все же я медлила.

– Тебя не удивило, что вы, находясь на том же этаже, где произошло преступление, не слышали криков Лии? Она ведь наверняка звала на помощь!

– Ничего странного, – пожала плечами Юля. – В классе вовсю гремит рояль, да и стены толстые. Вот вы сейчас слышите, как играет Инга Павловна?

Я добросовестно прислушалась, но ничего не услышала, как ни старалась. Пришлось признаться в этом Юле.

– Вот видите! – улыбнулась девочка. – А она лупит по клавишам будь здоров, оглохнуть можно.

– А другие? Вон здесь сколько кабинетов.

– В этот час на этаже, кроме нас, никого. Все свои на спектакле, а арендаторов из училища после пяти разгоняют.

Получалось, что преступник весьма удачно выбрал место и время. Случайное совпадение или он знал наверняка? Сейчас у меня не было времени, чтобы обдумать эту интересную мысль как следует, я заметила, что Юля начала нервничать, то и дело поглядывая в дальний конец коридора.

– Извини, я тебя задерживаю.