Продавец королевств Мясоедов Владимир
– А еще паленым пахнет, – задумчиво пробормотала Селес, втягивая изящным носиком воздух. – Но не паленым деревом, а паленым камнем.
– Ну, правильно, мебели-то там особо вроде и нет. Из всей обстановки только то… – кивнул Аксимилиан, деловито сотворяющий максимально надежное щитовое заклинание, которое намеревался пустить впереди себя. Однако страшная мысль пронзила многострадальную голову коронованного мага, заставив сбиться, утерять концентрацию и рассеять уже почти готовые чары. – Что нужно для работы портала!
Дальнейших пояснений или призывов к действию не потребовалось. Чем может грозить потеря единственного пути сообщения с другим миром, мгновенно поняли все. И в следующую же минуту дружно кинулись вперед, чтобы спасать свои инвестиции в будущее, а кое для кого и надежду вернуться домой. Да только они безнадежно опоздали, что стало ясно практически сразу.
– Эх, ну и чего бы вам минут на пятнадцать попозже не явиться? – устало вопросил знакомого вида ангел, огненным мечом выковыривая из стенки какую-то запрятанную в глубины камня ажурную конструкцию из золотой проволоки. Помещение выглядело так, словно в нем проводила учения банда черных археологов, вместо лопат использовавших газовые горелки. Проплавленные участки стен, пола и потолка открывали вид на остатки каких-то конструкций… Превращенных в пепел, разбитых на осколки, грубо выдранных с мясом или и вовсе исчезнувших в неизвестном направлении. С потолка свешивался замотанный в сверкающую, как отполированный горный хрусталь, цепь Канлер Великий. Призрак в данный момент очень напоминал гусеницу, насаженную на крючок рыболова. Во всяком случае изгибал спину он точно так же. Но вырваться из пут не мог, как и выплюнуть кляп того же материала. – Ну вот, начинается…
Селес с ходу попыталась всадить посланцу высших сил в глаз зачарованную стрелу. Белооперенная вестница смерти пролетела свою цель насквозь и до трети ушла в стену. Та же участь постигла полтора десятка пуль, три отравленных ножа, шаровую молнию и… Гнилой помидор. Последний, кстати, оказался самым действенным оружием. На руке, которой ангел заслонился от столь необычного метательного снаряда, осталось мерзко выглядящее пятно. Впрочем, в следующую же секунду дурнопахнущая слякоть сгорела в небольшой вспышке света. Однако след, запятнавший белоснежную тканевую часть одеяний необычного диверсанта, так никуда и не делся.
– Что? – спросил Аксимилиан, на котором скрестились взгляды большинства присутствующих. Именно император и воспользовался данным необычным метательным снарядом. – Я не собираюсь пытаться прикончить того, кто по сути сделал меня легитимным правителем не меньше чем над половиной заселенных людьми земель нашей страны!
– А откуда у тебя эта мерзость? – подозрительно осведомился обладатель крыльев из белого огня, по одному выжигая следы со своей одежды.
– Взял с лотка одной уличной торговки, – пожал плечами монарх. – У меня, между прочим, уже почти сутки маковой росинки во рту не было. Все как-то забывал поесть с этим штурмом.
– Она осмелилась подсунуть тебе гнилой товар? – хмыкнула Инельда, опуская ладонь, на которой еще плясали разряды электричества. Но второй рукой дроу продолжала крутить между пальцами три коротких клинка. – Ой, дура… Не понимаю людей, просто не понимаю. Зачем подставлять шею под топор палача, всовывая правителю подобную пакость, которую сразу видно? Есть же яды…
– Нет, ну она же не знала, что я его взял, – пожал плечами монарх, совершивший в недавнем прошлом обычную кражу. – И потом, с одного бока он выглядел очень даже ничего. Хорошо, мне удалось гниль заметить раньше, чем укусить… Кстати, уважаемый, раз уж вреда мы вам причинить все равно не сумели с первых попыток, может, расскажете, что это вообще такое происходит?
Канлер Великий издал гневное мычание. Заунывное и пронзительное настолько, насколько лишь и может быть заунывным и пронзительным глас возмущенного призрака. Покойный король явно не был согласен с эпитетом, который его сын употребил в отношении незваного гостя данного подземелья. Однако внимания на его недовольство никто не обратил.
– Этому миру не нужен контакт с другим. По крайней мере, не с таким, куда вы сумели нащупать тропку, – честно сознался ангел, заканчивая возиться с одеждой и парой взмахов уничтожая конструкцию из золотой проволоки. – Его бесконтрольное влияние могло добить и без того держащийся на честном слове баланс.
– И нарушители его, я так понимаю, следующие? – хмуро уточнил Олаф, сильно сожалеющий, что не взял с собой гранатомет. Впрочем… В тесном замкнутом помещении применять его все равно не следовало бы.
– Нет, отдельные смертные целому миру не опасны, – отрицательно покачал головой небесный посланник. – Более того, если все пойдет как надо, вы сыграете роль некой вакцины. И эта больная реальность рано или поздно затянет шрамы, оставленные на ней Хаосом.
– И ради гипотетической возможности вы легко пожертвовали своими верными слугами, – улыбнулась Инельда, которой сложившаяся ситуация в чем-то даже нравилась. Редко когда она получала такое явное доказательство тому, что является вовсе не опасной злобной тварью, а просто реалисткой. – Хм, может, мне стоить принять веру в Светлого Господина и сделать духовную карьеру? Как раз место первожреца освободилось…
– Не советую. Церковь – это… Меньшее зло, пожалуй. Необходимое, но без которого никак не обойтись, – устало вздохнул ангел, а после топнул ногой по ничем не примечательному участку пола. Однако судя по тому, какие искры посыпались из-под треснувшей плиты, там тоже скрывалась важная деталь магических механизмов. – Знаете, как те, кто погиб сегодня, действительно пытались верно служить идеалам Добра и Света… Проблема в том, что понимали и принимали они едва ли треть того, чему их учили. А оставшееся искажали по своему разумению. И это они были еще не самыми плохими адептами. Просто обычными.
– Интересно, а хорошие тогда какие же? – буркнул себе под нос Олаф, но неожиданно оказался услышан.
– Те, кто понимает хотя бы половину. Но таких у нас мало, слишком мало. – Посланец высших сил устало вздохнул и облокотился на обломки изваяния Змеебога. – А тому, кто недопонимает хотя бы четверть, мы сразу ранг и способности святого даем. Дабы обучал простых людей и защищал их от зла. Только таких почти нет…
– Самим работать надо, нечего на других перекладывать, – хмыкнул Мерлин, крутя в руках красную книжечку комсомольского билета. – А то получается такая хрень, что кое-кому за нее хочется выщипать все перья. И клюв начистить.
– Увы, у нас нет возможности решать все проблемы лично, – развел руками ангел, погасив огненное лезвие. – Прямо сейчас мое присутствие требуется в трех местах сразу… А еще в двадцати с лишним оно очень желательно, и от этого зависят судьбы десятков невинных. Но если бы я ушел отсюда раньше времени, то последствия затронули бы минимум сотни тысяч.
– Значит, работаете в соответствии с принципом меньшего зла. И в соответствии с ним же мне и моим ребятам отрезана дорога домой. А все эти Врата Хаоса не получится закрыть без подвоза боеприпасов, – понятливо кивнул наемник, делая пару шагов к посланцу небес. – Знаете, сейчас я, пожалуй, выскажу все, что думаю о такой политике. В уже знакомой физической форме.
– Ну, учитывая текущую ситуацию, думаю, вы имеете такое право. – Ангел слегка нахмурился, но не сдвинулся с места. Более того, покорно развел руки в стороны, давая землянину полную свободу действий. – Все же наши, да что там, конкретно мое действие и бездействие привело к данному результату.
Тяжелый ботинок сорвался в короткий полет и ударил посланца небес ниже пояса. Как и прошлый раз. Да только сейчас результат его действий определенно оказался несколько иным. Обладающую крыльями фигуру отшвырнуло назад и на спину, причем еще в полете она попыталась изогнуться буквой «зю», хватаясь за пострадавшую конечность двумя руками. А приземлившись на спину, начала издавать громкие протяжные стоны и бешено вращать в разные стороны глазами. Правда, продолжалось это недолго, секунды полторы. А потом с первой вспышкой света появились еще два ангела, а со второй, последовавшей лишь через мгновение, всей святой троицы и след простыл.
– Неужели такой эффект действительно из-за партийного билета? – уточнил Олаф, с резко возросшим уважением поглядывая на красную книжечку.
– Возможно. Но скорее всего сыграло свою роль и то, что я заказал у ваших артефакторов набойки на сапоги из трофейной демонической черной стали, – пожал плечами Мерлин, с гордостью разглядывая собственную ногу. – А сделал это я как раз аккурат после того, как уточнил у местных спецов все детали касательно потенциального противника. И узнал, что они в общем-то совсем не бесполы, просто обожают использовать особую защиту, делающую их для большинства обычного оружия то неуязвимыми, то нематериальными.
– Знаете, мне как-то обратно захотелось, – вдруг решила Селес, оглядывая воцарившийся в помещении бардак. – Неуютно тут теперь. А нам еще надо обсудить планы на установление порядка, приведение под свою руку оставшиеся независимыми земли, сделать планы на будущий захват мира… То есть наведение в нем порядка, само собой.
– Поддерживаю, – кивнула Инельда, которой масштаб задуманного светлой эльфийкой и размер ожидающихся от данного действия дивидендов очень радовал. – Кстати, знаю я недалеко от той площади одну хорошую пивную… Владелец просто виртуоз по части любых сложных и многокомпонентных органических жидкостей.
– Мм! – напомнил о себе призрак Канлера Великого, по-прежнему свисающий с потолка в хрустальных цепях. Бывший король с недоумением и гневом взирал на то, как из его владений уходят единственные нормальные живые существа на много километров вокруг. – Мм!
– Где же ты такого опытного демонолога раскопал? – послышался из отдаления голос императора. Судя по тону, монарха случившееся здесь и сейчас открытие если и печалило, то не слишком сильно.
– Зачем демонолога? Я с епископом твоим придворным консультировался! – фыркнул наемник из ставшего теперь недоступным измерения. – Он умный человек, и у него имеется определенное недовольство генеральной линией собственной партии… Кстати, господа чародеи, а ведь то, что создали люди, они могут рано или поздно и повторить. Особенно если дать им время, ресурсы и направляющий пендель. По части последнего из вас никто детальных исследований этого портала случайно не проводил?
– Конечно… Да, – фыркнул Аксимилиан. – За кого ты нас принимаешь? Полная аурограмма работавших в момент открытия портала артефактов трижды была воссоздана в мельчайших деталях, сравнена между собой на предмет неточностей и сохранена в моих рабочих журналах.
– И в моих, – поддакнула ему Селес. – А еще я на всякий случай папе ее отправила.
– У меня в фотоаппарате где-то были снимки всех здешних знаков и сохранившихся документов, – припомнил Олаф. – На всякий случай сделал… Мало ли что! Только вот не помню, куда пару дней назад заныкал саму коробочку…
– Свернул с одеялом и убрал в походный ларь с одеждой, – откликнулась дроу. – Не волнуйся, у меня есть копия… Да, собственно, у меня есть копии всех ваших материалов и свои же наработки по той же теме до кучи. Уж в ритуальной магии, требующей для своей первичной активации создания немало энергии и жертв, темные эльфы всем поверхностным неумехам изрядную фору дадут.
– Мм! – пробормотал призрак, висящий в хрустальных цепях. Однако в его интонациях слышалось теперь нечто по-прежнему не очень цензурное, но уже с явным оттенком одобрительных интонаций. – Тьфу! Вот же поганцы… Ничего, они делают все правильно. И скоро я уже смогу прервать это опостылевшее состояние и отдохнуть… Только заговорщиков всех передушим, внуков понянчим, мир завоюем… Или как там теперь говорят? А! Наведем в нем порядок!
Эпилог 2,
присыпанный рудной пылью и пахнущий дымом раскаленного горна
Весной года 6720 каменных небес король гномов Траин II стал самым непопулярным гномом во всем подземном царстве. Большинство его подданных продолжали подсчитывать убытки. Почти все возлагали на него вину за наложенные императором Аксимилианом Первым таможенные наценки, которые не просто отразились на жизни всех мужчин, женщин и детей подгорного королевства, но и практически заморозили всю торговлю. Особенно тяжело переживали купеческое сословие и промышленные кланы, обреченные на финансовый крах и распад клановых структур с последующим входом приживал в более успешные кланы. Купцы и не скрывали недовольства гномом, которого они считали главным виновником своих несчастий. Ведь из-за этой проклятой всеми подземными духами войны и, что самое неприятное, участия гномов в ней на стороне проигравших, отношения у каменного престола пошатнулись не только с императором людей, но и с многочисленными кланами ушастых родственников его не менее ушастой жены. Что не могло не сказаться на резком усыхании объемов торговли и, что самое неприятное, и так небольшого ручейка продуктов, столь необходимого жителям подземелий.
Новость, достигшая каменных сводов в последние дни месяца первой листвы, была для всех громом среди ясного неба, или, как говорят сами подземные коротышки, – криком гор при обвале. До этого считалось, что авантюра короля, на которую его, к слову говоря, толкнули все те же купцы и тройка непримиримых кланов: Треснувшего щита, Зубчатой мотыги и Деваров, он же клан Стальной чешуи, – непременно пройдет удачно. Дугрим Заика, полчерепа которого после неудачного для него удара горного тролля заменила давно вросшая в плоть серебряная пластина, расписывая все плюсы союза со святошами Пресветлого Престола совместно с замазавшимися в этом грязном деле купчишками из короткобородых бесклановых купцов, как-то упустил из своих сладких речей на Большом совете тот вариант, что трижды проклятый множеством гномьих вдов император надземников Аксимилиан может и победить. Нет, шовинистам и просто безбашенным рубакам из клана Деваров, плотно держащим рыбный промысел в немногочисленных глубинных озерах, вся эта мясорубка была просто подарком с небес – больших параноиков и человеконенавистников среди клана темных дварфов было бы еще поискать. Тем более что охочего до стали и крови холостого молодняка в шестьдесят-восемьдесят лет у них было хоть отбавляй. Тут то ли из-за рыбной диеты, то ли из-за слишком глубоких штолен, а с рождением мальчиков уже несколько столетий подряд был значительный перебор. Примерно двое-трое на одну гномку. Да и Фабур Одноглазый, бессменно стоявший во главе глубинников уже третью сотню лет, был тем еще забиякой, в юности не раз пускавшим кровь и людям, и эльфам. Да и парочке демонов, из низших, конечно, пришлось в свое время познакомиться с его изукрашенным рунами коротким гарпуном, больше похожим на иззубренный теса с длинной рукоятью. С ним его, кстати, и похоронили, если можно так сказать, – прямое попадание стодвадцатимиллиметровой минометной мины в достаточной степени измельчило и искорежило гнома, чтобы даже жадные до халявного металла крестьяне побрезговали копаться в этом фарше и прикопали в той же воронке с еще несколькими кусками дохлой гномятины.
Кланы, плотно завязанные на торговле с эльфами и промышленном производстве, еще раз доказали свою дальновидность. Ведь не раз озвученная их главами синица в руке была хоть и мала, но ее размеров уже которое столетие хватало для прокорма всего подземного царства. Репутация Траина как государственного деятеля упала вместе с его популярностью до самого дна глубочайшей из известных гномам подземных впадины – Глотки тьмы.
Но Траин все еще был королем, и королем могущественным. Демонстрации и уличные стычки, хоть и стали чаще, жестоко пресекались его вооруженной стражей, главами подразделений хирда и пользующимися дурной славой отморозками из глубинников, да и самим Траином. Возмущение продолжало расти, и ситуация накалилась так, что, казалось, вот-вот произойдет взрыв. Итогом же стало событие довольно незначительное – на должность одного из шести советников короля предложили назначить Рарина Узкоглазого, главу клана Шестерни. Против него яростно выступал Бирин Ворон, напомнивший всем, что близорукий как сурок глава «этих самых часовщиков и шкатулочников» в жизни не брал в руки ни боевого кайла, ни даже короткого меча, более приличествующего замужней гномке, чем степенному кхуздулу. Его аргументы находились в полном соответствии с неписаными законами и были неопровержимы, тем не менее назначение утвердили.
Для Бирина Ворона, Руфура Сивого и их последователей наступил решающий момент. Опять начались стычки на площади каменного эха и повсюду. В ходе одной из них Дебур Богоборец тяжело ранил главу клана Каменной пыли, практически чуть не снеся ему голову передающейся от отца к сыну семейной реликвией. И ничего, что отполированному сотнями мозолистых рук обушку было уже под тысячу с хорошим гаком лет, – крепкую, как камень, и, по мнению некоторых, чрезмерно твердую лобную кость он проломил во время очередного прилюдного спора за милую душу. Казалось, неизбежна межклановая война, и наверно именно поэтому правительство в лице короля и Большого совета в практически полном составе запретило носить оружие в пределах основного коридора, залов Малого и Большого эха и Рыночных рядов. Что, к слову, было невиданным попранием тысячелетних гномьих вольностей.
В общем, это было мудрое решение, но, к сожалению, оно дало обратный результат. Пару дней спустя правнука Руфура Сивого из клана Каменной пыли остановил один из командиров стражи и приказал его обыскать, вполне обоснованно опасаясь, что облаченный в полный рунный латный доспех юноша явно направляется не к смущенной деве в гости. В ответ не обретший еще прозвища Тубур из Каменной пыли мощным ударом латной рукавицы сбил его с ног, изрядно прошерстив при этом и так уже поредевший с возрастом частокол зубов. На помощь к пострадавшему поспешили сопровождающие, и в считаные минуты квартал зазвенел оружием. Тубура арестовали, признали виновным и подвергли наказанию. Но на этом дело не закончилось. Его брат Мифур затаил на короля Траина II обиду, поскольку «чаша терпения честного кхуздула уже переполнена». Теперь Мифур втайне собрал своих друзей. Как он и ожидал, все охотно согласились, что Траин II больше не должен занимать трон, а замшелые старцы из совета должны будут отправиться в дальние забои, однако первый же их совет был неожиданным. Для осуществления заговора они предложили Мифуру позвать из добровольного изгнания его дядю по материнской линии Деяра Шрамоголового. Хоть на нем и лежало клеймо (возможно, и не вполне заслуженное) одного из самых отъявленных злодеев в истории подземного царства, Деяр Шрамоголовый остается загадочной и странной фигурой своего времени. Он был правнуком Нифура Скрежетателя, основателя клана Деваров, до сих пор состоящего в основном из темных дварфов, спасшихся из разрушенного землетрясением глубинного королевства Отран, не одно тысячелетие выстоявшего в противостоянии с граничащими с ним темноэльфийскими кланами. Дедом его был Набур Глоткорез, а отцом Фабур Одноглазый, который отказался в свое время бороться за абсолютно не нужный ему подгорный престол и совмещенный с ним ворох проблем. Так вот историкам до сих пор известно немного об этом весьма неординарном гноме, за исключением весьма поврежденных писем Тринария Бессребреника (написанных, напоминаем, через два столетия), согласно которым он был обвинен в вымогательстве в двух удаленных пещерных городах Модоне и Котальро. А двумя годами позднее, хотя еще не рассчитался до конца с государством, он был назначен управляющим заграждающим отрядом на магистральном пути в столицу Святого Престола наземников и членом Совета сорока, главной на тот момент юридической инстанции подземного царства, разбирающей торговые и иные споры между наземниками и кхуздулами. Но обвинение продолжало тяготеть над ним, и вместо того чтобы принять должность, он уединился в одном из удаленных шахтерских поселений. Неверное, не это, а какие-то черты характера Деяра и известные всему подземью подвиги при прорыве из захваченных демонами горных долин сделали его популярной и даже, может быть, романтической фигурой в глазах жителей подземного царства. Мужчины называли его «Кхузд Гарам» (Дух камня), что в принципе более или менее соответствовало званию легендарного паладина или «настоящего рыцаря» в понимании наземников. Когда Мифур и его друзья-заговорщики составляли свой план свержения короля, они верили, что его поддержка придаст плану надежности.
При первом обсуждении только один голос прозвучал против замысла – голос старого Руфура Сивого, большая часть политической жизни которого прошла в борьбе против партии Траина. Своих взглядов он не изменил и теперь, но категорически возражал против незаконного насильственного свержения власти. Однако вследствие ранения и последовавшей за ним тяжелой болезни, надежно уложившей его в постель, Руфур был вынужден покинуть пост главы клана и полностью отдаться в руки лекарей, отрешившись от окружающего мира из-за сильной лихорадки и каменной подагры.
Тем временем прибыл Деяр и всей душой поддержал замысел. Политический авантюрист, каковым, без сомнения, являлся, он увидел в этом заговоре возможность не только сместить короля, но и поправить сам принцип правления, изменив выборного правителя на фамильную деспотию по образцу наземных государств. Выступать решили 15 арама в день Седого рудокопа. Заговорщики поделились на три группы. Две из них, под предводительством Деяра Шрамоголового и Мифура, должны были собраться накануне вечером в гостевом доме клана Каменной пыли, а потом им предстояло пересечь узкий коридор к залу Большого эха и разными путями двинуться в сторону дворца Большого совета, или, как его еще называют, Каменных палат. В это время другая группа под предводительством Тубура из клана Каменной пыли обходит через технические коридоры главного акведука в последний момент и затем, когда правительственные силы будут поглощены сражением, обрушивается на них. План не блистал изобретательностью, но имел важное преимущество – внезапность, а значит, мог быть успешным.
К несчастью, Деяр с сообщниками, как и многие заговорщики в большинстве из известных историкам случаев подобных переворотов, недооценили избранного Большим советом короля. Некто Финк Белобрысый из короткобородых бесклановых мастеров, не связанный какой-либо причиной или родством с главными кланами королевства, участвовавший поначалу в заговоре, отошел от него. Был он подкуплен или нет, мы никогда не узнаем, хотя это представляется весьма вероятным. С его помощью или другим путем, но только король знал все о заговоре еще за несколько дней до решающего момента.
У Траина было время вызвать всех своих верных сподвижников с возможно большим количеством воинов. Накануне дня Седого рудокопа они вместе со стражниками арсенала, Советом сорока, большей частью Большого совета тайно разместились во дворце. Человеческие летописи говорят о том, что этой ночью на поверхности разразилась одна из тех жестоких бурь, которые издавна обрушиваются на рудный хребет в начале лета. Просочившаяся дождевая влага вызвала такой подъем уровня воды в главном акведуке, что технические коридоры были практически заполнены под самый потолок, тем самым не позволив отряду Тубура с сообщниками зайти в подземелья дворца. Если бы они нашли способ послать Деяру весть, он смог бы отложить операцию. Но ничего не зная об их трудностях, равно как и о приготовлениях короля, он, несмотря на проливной дождь, решил действовать как условились.
С криками «Смерть предателям гномьего народа!», «Долой короля!», которые, как говорят, были слышны во всех залах столицы, отряды двинулись к ступеням колоннады совета, через обзорную площадку, на которой сейчас находится памятник непримиримым. Здесь они угодили прямиком в руки людей короля. Пораженные неожиданностью и численным превосходством, а самое главное – лишенные магической поддержки двигавшихся с отрядом Тубура магов, они не смогли ничего предпринять. Многие были убиты, в том числе и Мифур с его свояками. Остальные бежали к залу Большого эха, где предприняли отчаянную попытку собраться, но опять были обращены в еще более позорное бегство отрядом рыночной стражи и несколькими членами клана часовщиков.
В это время Деяр, проезжая во главе своего отряда по обходному тоннелю северного кольца, сделал остановку у фонтана Хрустальных Колокольцев. Неизвестно, зачем он это сделал. Возможно, перед решительным выездом на площадь он ждал, когда правительственные войска еще сильнее ввяжутся в бой или когда подойдет третий отряд. А скорее всего, один из его соратников мог вернуться и предупредить об опасности впереди. Но предупреждение не понадобилось. Не было никаких приветствий. Из окон запертых домов неслись лишь угрозы и проклятия. Едва Шрамоголовый решил выдвинуться на площадь, как пожилая гномка выбросила из окна тяжелую каменную ступку. Сей снаряд пролетел мимо Деяра, но попал в знаменосца из короткобородых, который то ли из бедности, то ли из-за чрезмерной бравады стоял с непокрытой надежным шлемом головой. Вид поверженного в грязь (наводнение вынесло из технических коридоров волну мусора и грязи) знамени окончательно деморализовал заговорщиков. Испуганные приближающимися тяжелыми латниками дворцовой охраны в сопровождении двух магов, они бежали в обходной тоннель и обрушили его за собой.
Мятеж, однако, еще не закончился, хотя отряд Тубура был быстро окружен в технических тоннелях и перебит. Шрамоголовый сумел укрепиться в дальних штольнях, где к нему вскоре присоединились остатки отряда Мифура. Угроза обрушить своды и таким образом существенно повредить два магистральных тоннеля и участок северного акведука привела к тому, что король Траин не стал нападать, несмотря на громадное численное преимущество. Его условия были довольно мягкими, и Деяр Шрамоголовый, вначале надменно-непокорный, сдался и отправился в четырехгодичную ссылку на дальние рудники, где, впрочем, не имел ни малейшего намерения задерживаться.
В бесстрастном описании хрониста мятеж Деяра Шрамоголового выглядит почти комично. Правда, сам Шрамоголовый мог бы заявить, что все силы и даже случай ополчились против него. Погода на поверхности, вызвавшая потоп, замедлила его продвижение и не позволила соединиться с союзниками, что угнетающе подействовало на дух участников. Финк Белобрысый предал его. Остановка у фонтана, чем бы она ни была вызвана, отняла бесценные минуты, когда он мог бы ворваться на площадь вовремя и спасти Мифура. Но никакие жалобы не отменяли того факта, что он досадно проиграл, и в будущем его ожидал позор. Что было вовсе не смешно. В самом деле, в Подгорном царстве к этому происшествию отнеслись очень серьезно. Не получи король заблаговременного предупреждения, заговор мог увенчаться успехом, даже без участия отряда Тубура. Успешный или нет, он оставался возмутительным покушением не только на короля, но и на все законодательство, обычаи и традиции подземного царства, покушением, в которое были вовлечены три старейших и благороднейших клана. Успешно погасив пожар на ранней стадии, правительство решило затоптать все угольки, которые еще могли вспыхнуть. Меры по отношению к Деяру были мягкими только благодаря силе его влияния. Из него предусмотрительно решили не делать жертвы. Когда мятежник оказался в ссылке на безопасном расстоянии, его имя и репутацию начали систематически очернять. Клановое поместье в зале Большого эха было разрушено до основания за пару дней. На его месте была возведена так называемая Колонна бесчестия с надписью:
- Земля Деяру дана в обладанье,
- Но он запятнался изменой кровавой,
- Владенье общественным стало по праву,
- Навеки позор, а другим – в назиданье.
Кланы Каменной пыли, Треснувшего щита и Стальной чешуи ждала почти такая же печальная участь. Но здесь трудность заключалась в том, что лишь незначительная часть гномов из них участвовала в заговоре. Большинство же вообще не знало о нем до последнего момента. Декретом Большого совета и короля было сделано небывалое: приказано убрать все гербы и эмблемы всех обесчещенных кланов, правда, им было позволено вместо старого оружия и доспехов носить новое, без гербов. Исключения не допускались. Сняли даже гербы под статуями предков в зале Совета и на гробницах.
Именно этот момент историки и считают отправным в истории разделения гномьего народа и появления на поверхности крупных поселений «бородатых коротышек». История и летописцы умалчивают, каким именно образом новые главы пораженных в правах кланов вышли на контакт с человечьим императором, и как такая мысль вообще могла прийти, но результатом такого вот исторического мезальянса стало официальное принятие Аксимилианом Первым под свою руку двух кланов серых гномов: Треснувшего щита и Каменной пыли и одного клана глубинников: клана Деваров, он же клан Стальной чешуи.
Ну а дальше… а дальше, мой уважаемый читатель, это уже совсем другая история…
Читать бесплатно другие книги:
