Некромантия по наследству. Книга 1 Созинов Дмитрий
– Нет, тут тоже не дураки работают, защитные чары стоят.
– Так как же ты книги вытаскивал?! – продолжал я докапываться до истины.
– А, ну всякую мелочёвку, как книги, разумеется, в целях самосовершенствования, или ещё что – это запросто, тем более что здешняя защита рассчитана на традиционную магию, прежде всего.
– Как всё запутано! – вздохнул я, машинально стянув со стола кусочек чего-то мясного и отправляя в рот. – А откуда такое неимоверное количество татуировок? – не удержался я от вопроса.
– Это очень трудно объяснить, но если вкратце, то на протяжении всей жизни мы, как ты, возможно, понял, постоянно самосовершенствуемся. И когда достигаем определённых успехов в той или иной области, то у нас появляется новая татуировка.
– Хм… прикольно. Представляю, сколько таких иероглифов у самых старых джиннов.
– Это вряд ли.
– Что вряд ли?
– Ну, я имею в виду, что ты вряд ли можешь представить самого старого и опытного джинна.
– А…
– Потому что самые старые джинны до того совершенны в своих знаниях и умениях, что достигают полной гармонии с миром и могут исполнять желания даже для самих себя. И в итоге, понимая, в чём же заключается пресловутый смысл земного бытия, осознав всю бренность и несовершенство этого мира, создают свои маленькие «идеальные мирки», живущие по своим, никому неведомым законам, и остаются там жить.
– Эх, умел бы я создавать свои миры! – мечтательно пробормотал я.
И вдруг мне в голову пришёл ещё один вопрос, который я незамедлительно озвучил:
– Слушай, а сколько тебе лет?
– Семьдесят девять! – гордо заявил джинн. – Скоро будет восемьдесят.
Я от такого заявления поперхнулся и долго откашливался.
– Да ладно, не может быть! – изумлённо прокашлял я. – Тебе на вид не больше двадцати!
– Вообще-то джинны живут намного дольше людей, и, если быстренько составить пропорцию и пересчитать года жизни джиннов на года человеческой жизни, то…, – сказал Ракки запрокинув голову и подсчитав что-то в уме, – примерно так и получается. Мне где-то двадцать человеческих лет!! И вообще, перестань так бурно реагировать на каждый новый факт касательно джиннов. А то и до инфаркта недалеко, – усмехнулся Насылракк и в очередной раз продемонстрировал свою ослепительную улыбку.
– Умник нашёлся, начитался ерунды всякой! Лучше бы Лукьяненко себе из моего мира вытащил! А ещё лучше Кинга!
Я немного обиделся, и стал соображать, какими ещё вопросами достать сокамерника. И тут меня осенило!!! Я даже подскочил со стула!
– Послушай, а если ты книги из моего мира можешь вытащить, то, может, и меня назад в мой мир впихнёшь? Я ведь не такой тяжёлый!!! Я могу и похудеть… и ботинки снять… и…
– Да стой ты! – крикнул Насылракк и прервал мои бурные излияния. – Во-первых, я же сказал: я исполню желания только того, кто меня спасёт. А спасать меня пока не нужно. Во-вторых, я в любом случае не смогу никуда тебя впихнуть, как ты выразился, потому что я сказал: ТОЛЬКО НЕОДУШЕВЛЁННЫЕ предметы. А ты, пусть похудевший и без ботинок, на неодушевлённого не потянешь…
Тут я замолчал. Ушла последняя надежда: уж если джинн не может, значит, я здесь и впрямь крепко застрял…
Но тут Насылракк, воспользовавшись моим замешательством, перешёл в наступление, и теперь я оказался на месте допрашиваемого:
– Поскольку о джиннах ты узнал достаточно много, то ответь мне на один вопрос. Как ты умудрился попасть в КОЗу?
– Что ещё за коза? – опешил я.
– Камера Особого Заключения.
– А… ну так бы сразу и сказал.
– Ну, так как ты сюда угодил-то?
– Я сам не совсем понял, но, кажется, в этом виноват медальон, который у меня отобрали при обыске, – сказал я, интуитивно потирая шею в поисках пожелтевшей от времени серебряной цепи и лихорадочно соображая, с чего начать рассказ. И решил с самого начала, с холодильника…
История получалась довольно длинная, но Ракки, в отличие от меня, оказался терпеливым слушателем, и лишь изредка перебивал, уточняя значения непонятных ему слов. Ещё он долго не мог поверить, что в нашем мире совсем не пользуются магией.
– Да как же так?!! Неужели у вас ни одного путного мага нет? А как же тогда создают эти холодильники и музыкальные центры?? А?
И я вновь принимался терпеливо объяснять.
Когда же я закончил говорить, наступила долгая пауза. И первым, как ни странно, нарушил её джинн.
– Да… дела. Жалко, что у тебя медальон отобрали, а то, глядишь, может и отправили бы тебя домой… А точно у вас магов нет и джиннов?
– Нет. Если бы были, я бы точно знал.
И следующий вопрос Ракки меня совсем ошарашил:
– А если у вас ни магов, ни джиннов, даже русалок нет, как же ты в тот мир попал?
– НЕ ПОНЯЛ?! Куда попал?
– Ну, туда, в мир холодильников и книжек про джиннов с облачками вместо ног, – недоумённо ответил он.
– Как попал? Я там родился и вырос вообще-то! Я там живу, ну, или жил до недавнего времени…
– Тогда это очень странно! – резюмировал Насылракк
– Почему это странно? Как раз то, что я здесь с тобой, странно! Я бы сказал, что страннее некуда, а то, что я дома…
– Подожди, – снова прервал мои возмущения собеседник. – Дело в том, что мы, джинны, не просто так «высасываем» предметы. М-м-м-м… как бы тебе получше объяснить, чтобы ты понял… Слушай! – озарило его. – Мы в этом мире нечто вроде садовых телефонов у вас там
– Сотовых, – поправил я
– Ну да, сотовых. Мы вроде как ищем волну, связь с другим миром, и, почувствовав тот мир, можем на него настроиться.
– А я здесь при чём?
– А ты вроде как двойной передатчик… – задумчиво пробормотал он.
– Слушай, давай попроще как-нибудь.
Джинн снова уселся по-турецки и задумался. Я было испугался, что он сейчас опять начнёт руками водить и пальцами щёлкать, но он, немного помолчав, продолжил:
– Знаешь, когда ты сюда попал, я был уверен, что ты из нашего нормального Водного мира.
(Хмм! Это ещё вопрос, какой мир нормальный!!)
– Дело в том, что ты «излучаешь» (на этом слове он сделал ударение) ауру нашего мира. Так понятно?
– Ну да, вроде бы понятно… – пробормотал я, хотя понятности не прибавилось, а скорее наоборот.
А джинн продолжал:
– Так вот, я почувствовал, что ты свой, и даже сумел прочитать твоё имя
– Что?! Ты знал, что меня Дмитрий зовут?
– Нет, не Дмитрий… Вообще-то я увидел имя Аргл. На языке водных провинций это означает "путешествующий".
– Э-э-э-э-э… – только и сумел выдавить я.
– Поэтому я очень удивился, когда понял, что ты не только языка нашего не понимаешь, но и другим миром пропитался насквозь.
– Это каким таким миром я пропитался? – начал возмущаться я
– Ну, этим, «твоим», как ты говоришь. С садовыми телефонами и электричеством.
– Так… а если подробнее? – меня всё больше захватывало любопытство.
– Когда я присмотрелся, – продолжал он, – то почувствовал, что «наша» аура у тебя довольно слабая и перебивается более сильной аурой другого мира.
– А-а-а! – догадался я. – Так это я, наверное, пропитался, пока меня ваши замечательные собачки по лестнице тащили.
– Ничего подобного, чужой аурой можно пропитаться только при длительном пребывании. А я, в первую очередь, почувствовал нашу ауру. И имя наше тоже прочитал. Или в вашем мире "Аргл" тоже что-то означает?
– Нет, первый раз такое слышу, – совсем оторопел я. – Так это что же выходит?..
Что из всего этого выходит, я так и не смог сообразить, поэтому через какое-то время Ракки продолжил за меня:
– Судя по твоим аурам, ты изначально принадлежишь нашему миру, и, судя по имени, данной конкретной Лазурной империи. Могу предположить, что очень давно, по неизвестным мне причинам, тебя отправили в тот другой мир, и ты жил там довольно долгое время.
– А ты можешь определить, сколько времени я там провёл?
– Нет, здесь, в тюрьме, не могу, здесь мощные магические потоки блокируются, а тут много магии нужно, чтобы определить, и потом: я желаний не исполняю. Забыл?
– А в кредит? – усмехнулся я.
– Нет, вряд ли, – улыбнулся джинн.
– А вообще, насколько я себя помню…
– Вот насколько ты себя помнишь, видимо, с тех времён ты там и живёшь.
Воцарилась долгая пауза. Я сидел на стуле и пытался переварить, что такое мне сейчас рассказал мой краснолицый товарищ.
А он добавил после долгого и зловещего молчания:
– Ну, сам посуди: ты же говоришь, в вашем мире магии нет, откуда тогда портал взялся? То, что ты про медальон рассказывал – это, как пить дать, портал. Причём созданный очень сильным и опытным магом! А чтобы он спустя столько времени действовал, далеко не каждый сможет. Я, например, такой не смогу создать. И, к твоему сведению, во вселенной великое множество всевозможных миров и измерений, и, поверь, совсем не случайно тебя выбросило именно к нам.
– А-а-а-а, так это… типа… Если, того… Если медальон назад заполучить, может он меня назад перекинуть? – сумел, наконец, выдавить я, сложив вышесказанное в более или менее логическую цепочку.
– Так я и сказал сразу, что, будь у нас медальон, может, мы и вернули бы тебя обратно, хотя для этого надо из тюрьмы выйти…
– Было бы неплохо.
И снова воцарилась тишина. Мне казалось, что мои мозги выдавливаются из черепа через дырки в ушах.
– Слушай, – наконец вяло и неуверенно промямлил я, – а джинны могут ошибаться?
Ответом была та же ослепительная улыбка, правда, немного грустная:
– Ошибиться каждый может!
Не знаю, почему, но ответ меня немного успокоил.
– А ты, кстати, сам как сюда попал?
– Знаешь, что такое шишаг?
– Нет, – честно ответил я, слегка усмехнувшись.
– Я так и думал, – вздохнул Насылракк. – Короче, шишаг – это такая трава, которую выращивают в Красной Империи.
Пф-ф, красная, лазурная, ну никакой фантазии у людей!
– Шишаг специально доставляется для магов, чтобы им проще в астрал выходить. Для обычных людей он запрещён. Но если ввозить нелегально… – мечтательно добавил Ракки, – то можно срубить большие бабки. Чем я, в принципе, и занимался.
– И как у тебя это получалось?
– На самом деле, очень просто. Я сам родом из Красной Империи и поэтому обладаю колоссальным количеством наиполезнейших связей. Нашлись умельцы, которые сотворили для меня такой ящичек, который внутри намного больше, чем снаружи; соответственно, в него можно понапихать много чего интересного, к тому же он совершенно неотличим от контейнеров, в которых официально перевозят шишаг для магов. Эх, хорошие были выручки… – размечтался мой персональный «Хоттабыч».
– Ну, и много ты вывез?
– У-у! – присвистнул джинн.
– И что же случилось?
– Да всё грифонов пограничник! – разозлился он и добавил ещё несколько крепких (как я понял по интонациям) слов родного языка, видимо, для того, чтобы я лучше мог представить себе пограничника. Так же Ракки объяснил (уже на русском), куда лучше следует пойти вышеуказанному пограничнику, чтобы не портить приличным людям жизнь, а также жизнь гоблинов, орков, джиннов и туче разнообразной сказочной нечисти.
Ракки, наверное, долго бы возмущался и проклинал того типа на границе, если бы я не прервал его монолог.
– Ой, что-то я отвлёкся. Ну так вот, везу я однажды в очередной раз шишаг, и, как обычно, на границе меня затормозил пограничник, проверил документы, пересчитал ящики… И вдруг случилось то, чего обычно никогда не было. Он решил проверить мои товары! Ну ладно, обычно если и откроют, то один-другой, а тут, представляешь, открыл все до одного! Ну и до магического добрался, гад! И знаешь, что самое интересное?
Я отрицательно покачал головой.
– Самое интересное, – повторил он, – что я никак не мог подкупить его. Ни в какую!! Честный. Всякое, конечно, бывало, но чтоб такое… Да у меня после встречи с честным пограничником новая татуировка появилась, потому как такой опыт является уникальным!!
– А может, ты мало предлагал?
В ответ Насылракк только усмехнулся.
– Ладно хоть «вниз» не посадили, а то бы совсем… плохо было, – задумчиво проговорил собеседник. – Хорошо, что начальник тюрьмы оказался не такой добропорядочный.
– «Вниз»? – последовал ЕЩЁ один вопрос с моей стороны.
– Ну да, это такая камера, куда сажают самых провинившихся, или тех, кто не хочет выдавать нужные правительству сведения или лишние в его кармане деньги. Там их пытают, как мне рассказывали, с особым пристрастием, пока бедолага не отдаст то, что от него просят, или пока концы не отдаст. Неужели ты не слышал, как с утра кого-то пытали?
– Слышал, ещё как слышал! – нервно сглотнул я.
И тут в правом углу снова появилась дверь уборной. Три раза в день и, как я сумел подсчитать, два раза ночью, в нашей камере появлялась небольшая дверь, которая вела в своеобразную ванную комнату. Ракки по-русски называл её уборной, но с моей лёгкой руки мы стали звать её WC. Время её пребывания в ванной было довольно ограничено, его едва хватало на то, чтобы нам по очереди справить все свои дела. Принимать душ успевал один Ракки. Я так и не рискнул опробовать, что же будет, если я останусь там дольше положенного времени. Да и сосед сказал, что лучше не задерживаться. Поэтому, когда дверь появилась, джинн быстренько туда шмыгнул, оставив меня дожидаться очереди.
Но сходить в WC мне в этот раз было не суждено.
Большая дверь камеры резко исчезла, и в дверном проёме показались трое стражников с собачьими мордами и с копьями наперевес. Их возглавлял огромный жирный дядька (правда, в человеческом виде) в нелепом костюмчике. Его лицо едва умещалось в дверном проёме. Почему-то мне казалось, что этот визит не предвещает ничего хорошего.
Подёргивая истрёпанную бородёнку, толстяк указал на меня жирным, как сарделька, пальцем (фу, какое бескультурье!), и что-то сказал эскорту. Голос у толстяка оказался, на удивление, противным и писклявым, совсем не соответствующим такой… колоритной внешности.
Протиснувшись между дверным проёмом и начальником, ко мне двинулся один из стражей.
Вспоминая прошлую встречу с пёсиками, я в испуге дёрнулся назад, уронив стул, на котором сидел, и стал медленно отступать к стене. Стражник пёр на меня с уверенностью танка до тех пор, пока у меня не осталось места для отступления.
В моём живом воображении плавали явственные и красочные картинки хитроумных и болезненных пыток, от чего сердце (и не только!) начало предательски сжиматься.
Блин, блин, блин! Что же делать?! Ведь наверняка сегодня не отделаться простой беседой!
Мощная рука стража опустилась на моё плечо и больно сдавила, увлекая за собой. Я отчаянно пытался сбросить с себя неприятельские тиски, но за жалкие попытки спастись был награждён смачным ударом под дых. Бухнувшись на колени, заходясь в кашле и борясь с болью, я испытал смутное чувство обиды и досады из-за того, что меня так легко удалось обезвредить. В голове вихрем проносились мысли о том, что всё это нелепо. Нелепо и глупо! Странный мир, стражники с собачьими мордами, камера, джинн… Я не могу, не должен… здесь умирать?! Этого просто не может быть! Или всё-таки может? Терять нечего, я так просто не сдамся!
Я ещё стоял на коленях, а противный тип тащил меня за плечо к выходу. С яростным желанием испортить им напоследок «тусовку» я изо всех сил дёрнул двумя руками коврик в виде рыбы.
Дешёвый киношный трюк сработал, и мой неприятель, потеряв равновесие, неуклюже шлёпнулся на пол. Не теряя времени, я схватил первое, что попалось под руку – стул – и с диким криком опустил его на собачью голову. Кажется, после этого одним противником стало меньше, но двое оставшихся кинулись на меня со звериным рыком.
Метнувшись в сторону, я изо всех сил дёрнул ножку стола, и мой выпад снова увенчался успехом, так как стражники получили столешницей по мордам.
А дальше мне не повезло, потому что реакция у зверюг была хорошая, а мебели под рукой больше не оказалось. Они вытащили меня из-за перевёрнутого стола, повалили на пол и стали откровенно пинать. Эх, жаль, что я не какой-нибудь Джеки Чан!
Страшно представить, чем бы это кончилось, если бы джинн не вышел из туалета и не закричал что-то на своём языке.
Уж не знаю, чего он им крикнул, но и собаки, и их жирный начальник замерли на месте, и с каким-то нервным удивлением уставились на моего соседа. Толстяк быстро и противно затараторил, на что Насылракк ему снова что-то возразил, после чего маленькие свинячьи глазки начальника стали вдруг расширяться, расширяться, и, скорее всего, вылезли бы из орбит, если бы он вовремя не взял себя в руки. Его лицо стало менять цвет с пурпурного на более светлый.
Вот уж не знаю, что его так испугало, но по мановению руки стражники отступили. Толстяк ещё сильнее побелел, когда увидел, как я выгляжу после того, как меня прекратили избивать. Да на мне живого места не осталось!
Он вновь посмотрел на джинна, тот сказал ему ещё несколько слов, после которых начальник чуть в обморок не упал, но, опять же, взяв себя в руки, щёлкнул пальцами, и меня довольно бережно уложили на кровать. Все, включая толстяка, быстро испарились тем же путём, что и вошли. Я снова остался наедине с Ракки.
Я ощущал себя ужасно: весь покрыт синяками и ссадинами, рассечена бровь, разбита губа, а из носа струилась кровь. Я попытался сесть на кровати – правда, получилось как-то фигово, боком – и прийти в себя после такой нехилой заварушки. Я с трудом удержался, чтобы не потерять сознание, которое всё норовило ускользнуть от меня. Ох, кажется, они мне рёбра сломали!
Но это мелочи по сравнению с тем, что стало с моей любимой футболкой. Почти вся заляпана кровью, а кое-где зазияли дыры.
– Спасибо тебе. Ещё бы чуть-чуть, и…, – прокряхтел я, потирая многочисленные ссадины.
– Да не за что. Только объясни мне, пожалуйста, зачем ты на стражника напал?
– Ну, знаешь, мне как-то не особо нравится, когда меня бьют. Кстати, а что ты этому уроду жирному сказал?
– Во-первых, это не урод, а пыточных дел мастер, так что ты, когда в следующий раз кулаками соберёшься махать, сначала спроси меня, можно ли. Во-вторых, я сказал, что ты посол из далёкой страны, приехал с официальным визитом, но, по некоторым досадным недоразумениям, остался без переводчика. И если бы не мои знания иностранных языков… то не миновать им конфликта с дальними снежными островами.
– Ну, ты даёшь!! Какой из меня посол? И неужели он в это поверил?
– Ты не представляешь, насколько трусливыми бывают люди. Однако нельзя расслабляться: когда эта весть дойдёт до самого начальника тюрьмы, я тебе вряд ли смогу помочь. Поэтому тебе каким-то образом придётся поддержать придуманную мной легенду.
– В любом случае, спасибо тебе, Насылракк.
– Я же, кажется, говорил: для друзей – просто Ракки.
Глава 5
Здравствуйте, посол!
Я всё-таки отрубился, и виной тому стали вовсе не увечья, а мой новый друг, который со словами: «Да не парься, я профессионал» решил немножко меня подлатать, при этом стал делать замысловатые пассы руками и «напевать» что-то себе под нос, и, как мне показалось, именно это стало причиной покалывания во всём моём теле. Ощущение пошло такое, что Ракки пропускает через меня маленькие разряды тока, которые исходят от его рук, и раны, чудесным образом, стали исчезать. И вдруг добрый доктор «ай-болит» чего-то там намудрил, и меня так сильно тряхнуло, что голова чуть не оторвалась, как у тряпичной куклы. По крайней мере, мне так показалось.
Потом меня ещё чуть-чуть поколбасило, и я вырубился, услышав напоследок еле слышный голос врача-недоучки:
– Ой, кажется, переборщил!
Пробуждение тоже оказалось не из приятных. Некто очень наглый поливал меня водичкой из кувшинчика, как какое-нибудь растение (а вода, между прочим, холодная!)
– Ты что, совсем дурак?! – не вытерпел я, вскакивая с кровати, как ошпаренный, но чуть не упал на пол, потому что меня до сих пор немного трясло.
– Фух, живой! – радостно воскликнул джинн, взмахнув руками и окончательно разбрызгав остатки воды в кувшине.
– Да живой, живой! Что со мной станется?! Только водой-то зачем? Что я тебе, ихтиандр?! – сказал я, отплёвываясь.
– Да я же тебя и так, и сяк будил, а ты ни в какую! Я уж подумал, что ты и впрямь… ласты склеил! – хихикнул джинн.
– Да ну тебя! Доктор, блин, недоделанный. И вообще, почему ты раньше не сказал, что в медицине шаришь?
– А я и не шарю, – честно признался Ракки.
– Как?! Ссадины-то зажили! – ух ты, а ведь и правда зажили, и рёбра не болят.
– Ещё бы! После такого разряда… – тихо сказал Ракки. И уже громче добавил, немного смущённо: – Ну, помнишь, я говорил, что в целях самообразования, мы…
– Стой, получается, ты на мне эксперименты ставил?
– Ну, вроде того… – если бы его кожа не была такой красной от рождения, то наверняка бы покраснела.
– Ой, какой ужас!! – сказал я с долей иронии в голосе. Потом, немного подумав, добавил вполне серьёзно: – Знаешь, спасибо тебе. За то, что вылечил… И не только. За всё спасибо.
– Да ладно! – смутился Ракки. – Мне не трудно.
Между нами повисла неловкая пауза, и джинн, воспользовавшись моментом, сменил тему:
– Я тут придумал как нам этим олухам мозги запудрить
– Ну, и как? – улыбнувшись, спросил я.
– Вот это уже другой разговор! – обрадовался Насылракк. – Значит, слушай…
И он поведал мне гениальный план, заключавшийся в том, чтобы по-быстренькому (!) выучить пару фраз и предстать перед начальником тюрьмы как будто и вправду посол, а потом с чистой совестью забрать медальон, и, если всё будет хорошо, вернуться домой и забыть про всё как про бредовый сон.
– В общем, как-то так, – закончил рассказ Ракки.
Я, если честно, ожидал чего-нибудь более… эффектного. Скажем, взломать замок простой скрепкой, под покровом ночи надавать по шеям стражникам, и напоследок – неотъемлемая часть американских фильмов – финальная схватка с начальником, в которой я непременно одержу героическую победу, буквально на последнем дыхании. И, истекая кровью, вернусь домой победителем и получу все лавры. Короче, в лучших традициях Голливуда, а тут… скука смертная… и ничего в стиле «фэнтези»!
– И что, думаешь, сработает? – поинтересовался я.
– Должно… У тебя с языками как?
– Ну, как тебе сказать, не особо, – пожал плечами я.
– Фигово.
– А ты что же, получается, здесь останешься? – вдруг спросил я.
– Хм, а куда мне деваться?! – усмехнулся джинн.
Ну да, действительно.
– И сколько ты уже здесь сидишь? – вдруг задал я вопрос, не приходивший мне раньше в голову.
– Около шести месяцев, – с грустью сказал Ракки, – шесть долгих месяцев.
– Нехило. И как ты только с ума не сошёл? – искренне посочувствовал я.
– Угу, – расстроенно пробормотал «великий комбинатор». – Но сейчас не об этом. Я предлагаю прямо сейчас начать занятия, не теряя времени.
– Только на каникулы вышел – и опять учёба. И почему мне так не везёт?
– Каникулы – это, конечно, хорошо. Но, думаю, у нас есть от силы дней пять, а если повезёт, то восемь, чтобы хорошенько подготовиться. Начальника тюрьмы сейчас нет на месте. Так что предлагаю начать «самосовершенствоваться» прямо сейчас…
Как это ни прискорбно, мне ничего не оставалось, как смириться и начать изучать местный язык, который, как я и предполагал, оказался на редкость мудрёным и непонятным, поэтому дело шло не так быстро, как рассчитывал мой друг и защитник.
Занятия продолжались почти весь день, с кратковременными перерывами на перекусы и посещения исчезающей комнаты. К вечеру и мне и Ракки всё это вконец надоело, и мы стали болтать о том о сём. Ракки рассказывал мне о своём мире, а я ему о своём.
Так мы просидели до самого вечера, делясь разными историями. Джинну наш мир показался очень занимательным, и он то и дело задавал разные вопросы, постоянно прерывая мои пояснения возгласами типа: «А зачем это нужно? А разве так бывает? Не может быть!» и т. д.
Зато я теперь мог представить, куда попал. И поскольку времени у нас имелось более чем предостаточно, Ракки начал рассказ о ЕГО мире с самого что ни на есть начала. Безгранично гордясь тем, что его, и именно его раса является чуть ли не самой древней, он заявлял, что исключительно благодаря джиннам известна достоверная и полная история мира от начала времён. И вот что он мне рассказал:
Всё началось безгранично прозаично: из зияющих чёрных дыр космоса, из хтонического вековечного и непостижимого хлада далёких звёзд, вселенской пустоты и космического хаоса Великий Создатель явил свою волю и создал ВСЁ: свет, тьму, землю, небо, воздух – в общем, как полагается. С водой, правда, немного переборщил: куда ни глянь – одна вода. "Ну и ладно, зато красиво!" – подумал Он, да так и оставил пять кусков суши разных размеров, не считая кучи маленьких островков и тому подобного. А дальше всё как-то само собой получилось: насоздавал кучу разных тварей, животных – и в воздухе, и под водой, и на земле, и под ней. А на самом большом континенте вообще разошёлся не на шутку – первую разумную расу скреативил. На этом же континенте, со слов Ракки, пребывал сейчас и я.
Первыми появились драконы. Миллионы лет населяли они девственные земли, были практически идеальны, и во многом, пожалуй чересчур, похожи на своего творца и могли с ним контактировать. Мудрые и всезнающие, они понемногу переделывали мир, дорабатывали, так сказать, мелкие недостатки, пока не сделали его абсолютно комфортным для себя. Драконы могли по праву считаться равными Создателю, если бы не проявляли свою звериную сущность и кровожадность, поедая менее разумную живность. И из-за того большую часть времени проводили в обличии огромных крылатых ящериц, хотя и могли менять облик по собственному желанию. Видимо, им нравилось чувствовать себя большими и сильными.
Однако драконам наскучил маленький и тесный мирок, и они отправились бороздить пространство и время. Не сразу, но постепенно драконов становилось всё меньше и меньше, пока совсем не исчезли.
– Правда, ходят слухи, – говорил Ракки, – что где-то в гномьих горах живёт древний реликтовый ящер. Тот факт, что он жил там раньше – доказан, а вот есть ли сейчас – тайна.
А почему бы и нет? Ведь маги до сих пор находят всевозможные артефакты, созданные теми же драконами, так почему не предположить, что хоть один из них, пусть и самый ленивый, не остался ещё на какое-то время в "маленьком и тесном мирке"?
И вот когда создатель понял, что венец его творения покинул мир, им созданный, он снова принялся за дело. Джинны, о которых Ракки рассказывал с особым упоением, были сотворены Создателем сразу после ухода драконов.
Получилось весьма и весьма достойно. Правда и тут не обошлось без промашек: джинны со временем тоже повадились эмигрировать в другие миры, или, чего доброго, свои отдельные создавать, а к довершению всех бед заимели полную непредсказуемость в мышлении. Создавая невероятные вещи, они сами же их и разрушали, из-за постоянных неурядиц, споров и конфликтов между собой: каждому хотелось быль лучше других. В итоге же получалось, что они топтались на месте многие и многие века, а их постоянное желание перекроить мир по-своему привело к тому, что они полностью разрушили всё наследие драконов, как бы пафосно это ни звучало. В их распоряжении, как и у драконов, был весь мир, но кучковались они, в основном, на самом большом куске суши, которому и уделил всё внимание Ракки по ходу рассказа.
Сам же создатель занял позицию наблюдателя и лишь следил за происходящим, наслаждаясь собственными успехами, а потом и вовсе отвлёкся на что-то более важное. А пока на мир не взирали всевидящие очи, почётное место в развитии разумных форм жизни заняла эволюция. Джинны, кстати, в отличие от драконов, предпринимали попытки искусственно создать разумные расы. Но об этом чуть позже.
Так вот, пока джинны полностью погрязли в кутерьме своих неурядиц, в мире появились существа с явными признаками зачатка интеллекта, ознаменовав новую эру всего лишь поднятием высоко над мохнатой головой палки-копалки. Существа, которым так и не удосужились дать официальное название, оставались незамеченными в тени величия и превосходства джиннов, но со временем эволюционировали в современных орков, которые по праву заняли устойчивую позицию на большом континенте. Они были неказистой внешности, зато, благодаря холодным и суровым условиям первичного ареала обитания – горам – получились весьма сильными и выносливыми.
Долгое время они спокойненько себе развивались, и, более того, немало в этом преуспели. Фактически они стали единственными полноправными владельцами горных массивов, за исключением местообитания того самого дракона, из-за которого и ведутся сейчас споры и предпринимаются многочисленные исследовательские экспедиции, но сейчас не об этом.
Возможно, Создатель решил разнообразить развлечение, а может случайно так вышло, но интеллект получило ещё одно двуногое и человекоподобное существо, подобравшее палку-копалку, которую выкинули орки. Хотя, по правде сказать, человекоподобными назвать тех существ можно лишь с большой натяжечкой – так, маленькие злобные карлики. Маленькие, злобные, но разумные.
Одним словом, закончилось тем, что орки (к тому моменту они взяли мощный темп развития и орками называть их стало можно) проявили акт доброй воли и помогли малоразвитым существам познать все блага прогресса. Задача казалась непростой. Но, на свою беду, они с ней справились.
И вот теперь, дабы не запутаться в происходящем, вернёмся к джиннам, которые, в отличие от драконов, страсть как любили создавать себе подобных и неподобных существ, наделяя их разной степени умственными способностями. Но, памятуя о безумной тяге разрушать всё, что сами и создали, нетрудно догадаться: то, что мы имеем на данный момент, лишь жалкая толика их трудов.
Тролли, гоблины, кентавры… да почти все нынешние существа являлись теми немногими детищами джиннов, которым посчастливилось выжить и остаться с глазу на глаз с суровой действительностью.
А вот с первыми людьми джинны оплошали. Изначально они из принципа не создавали никого, похожего на них самих, однако времена менялись, а вместе с ними и принципы. Так появились первые люди. Правда, изначально на правах рабов.
Далее рассказ Ракки стал до боли знакомым, а всё потому, что, если верить древним легендам, то Создатель, о котором всё это время было ни слуху ни духу, взялся за ум, и решил исправить дикую вседозволенность краснолицых узурпаторов. Да и люди ему уж больно приглянулись.
В итоге, выбрав мужичка поголовастее, наказал ему вывести всех рабов в места обетованные. И сначала всё шло довольно гладко: с Божьей помощью люди легко сбежали от джиннов, показывая смачные кукиши своим неприятелям; но потом пошло как-то наперекосяк: началась пустыня. Джинны вообще любили пустыни – кто их знает, почему – а теперь нарадоваться не могли: вместо того, чтобы беглых рабов назад вернуть, откровенно потешаться стали, глядя, как беглецы сорок лет по бескрайним барханам слонялись, да песок на завтрак, обед и ужин кушали. Но люди оказались не промах, и до мест, пригодных для жизни, добрались. А джинны? Те опять в междоусобицы ударились, про людей забыли.
Людям несказанно повезло: леса, реки, равнины – всё для их безграничного пользования. Тем более тесное соседство с джиннами благоприятно сказалось на людях. Магией, конечно, они не овладели, но спокойно создавали орудия труда, жилища, одежду оружие – в общем всё, что нужно.
Отношения между людьми и джиннами вполне логично долгое время оставались весьма прохладными, однако без попыток наладить контакт не обходилось. До сих пор сохранилась легенда о страстной любви джинна к обычной девушке. Легенда длинная и грустная, но суть в том, что именно так объясняется появление эльфов, которые активно заселили леса, постепенно вытеснив оттуда людей.
На этом, пожалуй, и заканчивается самое "мирное" время этого мира, а дальше началась череда постоянных войн.
Пока эльфы активно заселяли леса, а люди не менее активно разбредались по всему континенту (они были везде: и на границе с джиннами, и в равнинах, и в редколесьях, и кучковались рядом с горами) многочисленными группами, называя себя то общиной, то племенем, гномы развязали войну с орками. Гномы – как вы, наверное, поняли – те самые маленькие злобные карлики, ютящиеся в узких туннелях под горами, которых орки выучили на свою голову. Правда, они к тому времени успели преобразиться, и решили, что им слишком тесно с орками, которые относились к ним, как маленьким неразумным детишкам.
Так уж физиологически сложилось, что гномы размножались с неприличной скоростью, и решили, что в состоянии ввязаться в войну, сделав ставку на многочисленность. Они попытались вытеснить орков с горных территорий. Пожалели. Сражение за сражением гномы стали проигрывать, а орки явно не намеревались отступать и давать им малейшую передышку, хотя потери посыпались как с той, так и с другой стороны. Дела у гномов пошли совсем из рук вон плохо, они уже готовились согласиться на что угодно, лишь бы прекратить тот ужас, который сами и начали.
И тогда гномам посчастливилось найти в горах дракона, который мирно дремал в далёкой пещере, в гордом одиночестве. Дело в том, что орки почитали древних ящеров как своих богов, наивно полагая, что именно от драконов происходит их народ. Гномы же располагали своим пантеоном, и посему совершенно не испытывали никаких угрызений совести, идя на сделки с божественным существом.
Читать бесплатно другие книги:
