Обратная сторона Мебиуса Фомальгаут Мария

Какая-то игра. Очень натуральная. Очень реалистичная. Такая, что даже ветер дует по-настоящему. И снег обжигает по-настоящему. И…

Ван Клик начинает подмерзать, ищет, где здесь красный крестик в углу экрана. Крестика нет. Ван Клик перебирает свои смартфоны-айфоны-айпады, пытается отключить, не может. Ван Клик в отчаянии набирает номер провайдера…

ПОИСК СЕТИ…

ПОЖАЛУЙСТА, ПОДОЖДИТЕ…

СЕТЬ НЕДОСТУПНА.

Это что-то новенькое…

Пресс Эни Кей водит палочкой по экрану.

ЛАЙК СМАЙЛ Секретарь отца с 2312 по 2319 гг. включительно. Человек решительный, видно, что тяготился своей должностью, слишком низкой по его мнению. С отцом был в дружеских отношениях (по крайней мере. Делал вид…)

ЭЛЬФ НАЙТ. В прошлом – владелец доброй половины Конфедерации, один из основных конкурентов отца. В 2316 г подписал договор о передаче отцу контрольного пакета акций Конфедерации за смехотворную сумму. То есть, признал свое банкротство и поражение. Имеет все основания расправиться с отцом…

Пресс выискивает в телефоне номер. Набирает. Ждет.

– Шеф?

– Он самый. Человечка одного уточнить надо…

– Это мы мигом.

– Эльф Найта знаешь?

– Как не знать… он мне сегодня вас заказал.

– Охренеть не встать. Сколько заплатил?

– Триста.

– Я тебе пятьсот плачу, его заказываю. Ты мне там смотри, переметнуться не вздумай…

– Не вздумаю. Не такие мы…

– Да я знаю, что вы не такие, это я так…

– Где здесь город, не подскажете? – спрашивает Ван Клик.

– Чего-о?

Чумазый детина оторопело смотрит на Ван Клика.

– Где здесь город… не скажете?

– Какой еще на хрен город?

Ван Клик и сам не знает, какой город. Город он и есть город. Как будто есть в мире что-то кроме города. Детина бормочет, не знаю, уходит в глубину странного дома.

Дом странный. Таких домов Ван Клик тоже никогда не видел. Дом без квартир, дом из одной огромной комнаты, уставленный игровыми автоматами. Такие автоматы Ван Клик тоже раньше не видел. Без экранов. Со множеством ручек. Вон человек стоит, играет на одном из автоматов, крутит большое колесо, подносит к нему железку, из железки летят красивые искры.

Ван Клик смотрит на искры, на звезды, летящие россыпью…

– Чего вылупился, без глаз хочешь остаться?

Ван Клик уходит. Ишь, какой, искры ему жалко. Хотя все правильно, он у автомата стоит, он за игру заплатил, не Ван Клик. Ему и играть в Искры.

Ван Клик смотрит на человека. На темную маску на лице человека. Он как будто сам не хочет смотреть на искры. Что за искры такие, на которые смотреть нельзя, зачем они нужны вообще тогда…

Странный дом. Впрочем, какая разница, мало ли какие дома бывают. Главное, что в доме тепло. Ван Клик раньше толком и не знал, что такое тепло. А теперь знает. Тепло – это когда не холодно.

И еще что-то не нравится Ван Клику, еще что-то настораживает Ван Клика в облике человека перед автоматом. Ах да. Ну да.

Холодеет спина.

Никакой ошибки быть не может.

Стоит человек, пускает искры. Человек в таких же одеждах, в каких был тот, этот… Который стрелял в отца.

ДЖАБРИЭЛЛА РОДОДЕНДРОН Третья жена отца с 2315 по настоящее время. По брачному контракту в случае развода получает больше половины имущества. По тому же брачному контракту в случае смерти отца получает хрен да маленько. Нет никаких причин убивать отца.

Пресс Эни Кей думает. Палочка скользит по экрану планшетника.

ВАН КЛИК ЭНТЕР Младший сын отца, сын от второго брака. Хикки, лузер, неприспособленный к жизни…

Пресс хочет добавить еще парочку нелестных выражений, не добавляет.

Не мог убить отца, потому что…

Потому что…

Ну, просто потому, что не мог. Такие не убивают. Таких куры заплюют. Интересно, что такое куры. Ладно, неважно. Такие только за компом храбрятся, когда расстреливают какого-нибудь гоблина.

И все-таки…

И все-таки…

Рука снова тянется к телефону.

– Охрана слушает.

– Вот что… этого мне сюда приведите, братца моего, поговорить надо.

– А братец ваш…

– Чего?

– М-м-м-.м…

– Чего такое случилось? Ручки на себя наложил?

– Да нет… сбежал он…

Пол качается под ногами. Пресс глотает таблетку Успокоя. Две таблетки Позитива. Вымученно улыбается.

Ван Клик смотрит, как люди в странных одеждах вереницей подходят к пирамиде. Знакомая картина, в городе на больших площадях везде очереди, толпятся возле пирамид, тому кофе надо, этому пиццу, вон та дама колье себе выбирает, вон человек машину себе купить решил, ну-у, это надолго, за ним очередь не занимают, а вон уже кричит кто-то – свободная пирамида! Свободная пирамида!

И все туда. И пирамида становится несвободной.

Вот здесь тоже люди вереницей идут к пирамиде. Люди в странных одеждах, в оранжевых жилетах. Только Ван Клик первый раз видел, чтобы люди несли что-то к пирамиде. Полные ящики. Одежда, сорочки мужские, блузки женские, платья коктейльные, джинсы повседневные… Несут кофе молотый, шоколад молочный, шоколад с изюмом, шоколад с орехами, шоколад с клубничной начинкой, шоколад с мятным вкусом. Несут упакованные планшетники, плееры, ридеры, андроиды, хреноиды. Несут велосипеды, скутеры, ролики, мопеды, несут…

Много что несут.

Всего не перечислишь.

Подносят к пирамиде. Пирамида вспыхивает голубоватым мерцанием, значит, раскрылась. И кладут, кладут в пирамиду шоколад молочный и кофе молотый, сорочки мужские и джинсы повседневные. Кланяются. Уходят от пирамиды.

Вон кого-то поймали в очереди, кого-то стегают хлыстом. За дело стегают, урвал из коробки шоколадный батончик. Невелика потеря, а все равно надо нахлопать, чтоб неповадно было, а то кто-нибудь вот так скутер умыкнет или роллс-ройс…

Ван Клик смотрит. Не верит своим глазам. Все это похоже на глюк, но какой-то жуткий, бредовый, который как будто издевается над рассудком.

Так было. В минуты бессонницы, когда еще не действует Успокой, когда уже лег, но еще не заснул, когда нет под рукой айпада-айфона-смартфона-телефона, и нечего делать, остается только думать.

Лежишь и думаешь, откуда берется все, что берется.

Все в один голос скажут – из пирамиды.

А откуда в пирамиде все берется?

Все в один голос скажут – не бери в голову.

И будут правы.

А Ван Клик берет в голову. И вот когда не спится, представляет себе, как где-нибудь по ту сторону пирамиды (как это, по ту сторону?) целый мир, где лежат вещи, вещи, вещи. Ну, например, под землей. Ничего, что там под землей метро, все равно… где-нибудь под землей. И когда маленький был, когда мама выдавала из пирамиды россыпь жвачек, и просил еще, еще, и мама говорила – нельзя, мечтал, вот, пробраться бы по ту сторону пирамиды, зарыться бы в эти жвачки по самое не хочу…

Или представлял себе бесконечный конвейер, ползущий из ниоткуда в пирамиду, и на конвейере – вещи, вещи, вещи, игрушки, трансформеры, скутеры, танчики, дракончики, шоколадные батончики, бери, не хочу.

Потом вырос, стало как-то не до фантазий. Пытался придумать какие-нибудь объяснения, какие-нибудь квантовые трансформации или… или Ван Клик не знает, что.

Но в самых бредовых фантазиях Ван Клик не мог представить такую картину. Люди, люди и люди идут к пирамиде, складывают в пирамиду вещи.

Какая-то насмешка над здравым смыслом.

Издевательство какое-то. Это все равно как если бы в сильный дождь поднялся выше облаков и увидел, – сидит на тучках человек с леечкой, и город поливает, и получается дождь.

Чтобы разогнать глюки, Клик глотает таблетку «Бодрячом». И таблетку «Позитива». С ужасом шарит в капсулах. Последняя. И та и другая. Последние.

– Господин директор, у нас проблемы…

Пресс насмешливо смотрит на секретаршу:

– А у нас?

Секретарша глупо хихикает. Хочется выставить за дверь всех этих барышень, которые остались от отца, которые глупо хихикают, которые…

Ладно, не о том речь.

– И что же?

– Температура в городе падает.

– Сам вижу… Пирамиды в норме?

– В норме.

– Во, блин… Ну что же, добавить надо тепла… пока не вымерзли все к ядреной фене…

– Разрешите добавить?

– Разрешаю.

Пресс подмахивает приказ. Кусает губы. Что за черт, третий раз за месяц температура падает, а пирамиды вроде бы в норме… три раза уже максимум поднимали, температура все равно падает. И задержки все больше, закажешь в пирамиде кофе, пока этого кофе дождешься, уже пить расхочется…

В странном доме переполох. Это Ван Клик сразу видит – переполох. Да еще какой. Все бегают, орут, кричат, давай-давай, быстрей-быстрей, запускают конвейеры, запускают игровые автоматы, искры летят, пыль летит, все летит. Ругают кого-то на чем свет стоит.

– Он, блин, видите ли, падла такая, тойоту себе черную хочет, а мы, видите ли, в три смены пахать должны…

– Да пошел он…

– Да что пошел, счас попробуй, не сделай….

– Па-а-а-рнии-ии, давай живее-е-е-ей! Шевели-и-и-сь!

– Са-а-а-м шевели-и-и-сь!

– Леха, черная краска где?

– Где, где, (непонятное слово)! Извели всю на хрен! Как помешались на этих машинах черных, мать их!

– Дава-а-ай, смешивай на хрен все краски, черный делай!

– Какое смешивай, ты чего, читать не умеешь? Классический черный этому удоду нужен, и никакой другой! Ни хрена ты краски до классического не смешаешь, грязь какая-то получится!

– Так чего делать?

– Снимать штаны и бегать! Читать роман Чернышевского «Что делать», блин! Ну что делать, пишите ответ, нет классического… о-ох, счас нам всем бошки поотрывают…

Ван Клик смотрит. Искры летят. Пыль летит. Все летит.

– Чего, отказался он от машины?

– Не-е, теперь синюю просит, уродище…

– Ну, синяя-то у нас есть… О-ох, млять, какой цвет-то выбрал, издевается, что ли, самый сложный…

– Давай-давай, пока не испепелили нас всех тут…

Искры летят. Пыль летит. Люди летят. Все летит.

– Готово, мужики!

– Давай в пирамиду, живо-о-о!

– Тьфу, успели…

– Охренеть, не встать… задолбали пирамиды эти…

– Чш, услышат еще…

– Ты у пирамиды давно уши видел?

Пресс Эни Кей входит в дом, в изнеможении падает в кресло. Добрался-таки до дома… Довольны ли вы своим жильем? – да мне бы вообще сегодня до него добраться. Анекдот с во-о-от такой длинной бородой.

Отец вот так же приходил. В одиннадцать, в двенадцать, в час ночи. Когда маленький Пресс уже спал. Иногда не спал, боролся со сном, караулили отца, бежал навстречу, протягивал какие-нибудь картинки, которые рисовал папе, папе, это вот дом наш, это папа, это мама… Отец кивал, хорошо, хорошо, молодец, тут же хватался за телефон, да, слушаю, какие еще перебои с поставками, вы там охренели или как?

Пресс старается унять головную боль. Приговаривает, как мантру: Я смогу. Я сумею. У меня все получится.

Все-таки всю жизнь знал, что будет властелином мира, всю жизнь готовил себя к тому, чтобы управлять земным шаром. А кто сказал, что быть первым человеком на планете – это легко?

Глотает «Позитив». Вроде бы уже время «Успокоя» пришло, ну да ладно, можно еще часок посидеть на Позитиве. Пресс включает Новости, перебирает анонсы, крупное ДТП в районе Бизнес-Сити, пожар на юге Манчестера, свадьба Твигги Твит и Твиттера Твист…

Черт…

Сегодня в 18:30 по местному времени у себя дома застрелен крупнейший магнат прошлого Эльф Найт. Ведется следствие, по предварительным данным…

А потом у Ван Клика остановилось сердце.

То есть, сердце у Ван Клика давненько пошаливало. Бывает, проснется среди ночи от резкого толчка в груди, и что-то давит, и так становится не по себе. Ван Клик примет таблетку-другую «Успокоя», ляжет спать.

А вот тут сердце остановилось. Совсем.

Не было никаких приступов, никаких болей в груди, никаких сигналов, когда еще можно что-то сделать, кого-то вызвать на помощь. Сердце просто остановилось. И все.

Ван Клик вытащил сердце из груди. Посмотрел. Впрочем, мог и не вытаскивать, и не смотреть, все равно Ван Клик в этих микросхемах и датчиках ничего не понимает. Сердце у Ван Клика электронное, и странно, что покупал вроде бы недавно, а нате вам, отказало.

Как чуют, сволочи, где брак сделать. Почки искусственные поставил – ничего, работают. Легкие прокуренные заменил – все в порядке. Глаза… желудок… а сердце какое не поставишь, через месяц остановится.

Хорошо у Ван Клика второе сердце есть. Запасное. Плохонькое, ну да ничего, на час, на другой хватит. А вот что будет через этот час, через другой…

Ван Клик идет к дальней пирамиде там, на заснеженном горизонте. Люди от пирамиды разошлись, рассосались, расползлись по каким-то своим норам. Это хорошо, что очереди нет. Если нажать на кнопку пирамиды, пирамида даст все – новое сердце, горячий ужин, курточку потеплее, а то в этой уже зуб на зуб не попадает. Только надо добраться до этой пирамиды, потихонечку, чтобы не разрядить раньше времени запасное сердце.

А там надо думать, как выбираться отсюда. В город. Знать бы еще, в какой стороне этот город. Сам виноват, географию учить надо было, да кто ее когда учил, эту географию, кому она нужна. Хотя нет, география тут не при чем, на глобусе русским по белому нарисовано, что нет в мире ничего кроме города, от северного полюса до южного, от Аляски до Мадагаскара, от Огненной Земли до Гренландии – один бесконечный город.

И ни про какие снега, ледники, вечные ночи и вечные холода никто никогда не говорил.

– К вам посетитель.

Пресс Эни Кей кивает. Он знает этого посетителя. Хорошо знает.

– Пусть войдет.

Посетитель заходит, чуть замирает на пороге. Пресс пожимает ему руку жестом начальника.

– Ну что… гонорарчик можете получить…

– За Найта? – спрашивает квадратный человек.

– За него. Молодчина. Только грязновато работаете, ну что такое, застрелен у себя дома. Тут ежу понятно, дело нечисто. Нет, чтобы помягче, уснул и не проснулся, сердечный приступ, все такое, любим, помним, скорбим…

– Но…

– Ну, это я так. Вам, конечно, виднее, я-то не спец…

– Но… господин директор…

– Я за него.

– Я… – квадратный человек бледнеет, – никого… не… убивал…

Не теряем лицо. Делаем хорошую мину при плохой игре. Улыбаемся и машем. Пресс пожимает руку жестом начальника, выпроваживает гостя за дверь. Глотает две таблетки Позитива, думает, добавляет еще одну.

Нужно что-то делать. Пресс не знает, что. Когда раньше не знал, что делать, звонил отцу. Это было раньше. Сейчас отцу не позвонишь, на тот свет роуминг до сих пор не доходит.

Пресс перебирает номера, случайно натыкается на номер мачехи. Джабриэлла Рододендрон, Пресс про себя звал ее Джабой, и в телефоне записана как Джаба, хорошо, не видит никто. Пресс попробовал вспомнить, когда последний раз говорил с мачехой. Никогда. Звонить не хотелось, но черт побери, надо было что-то делать…

Длинные гудки…

– Алло.

– А… День добрый, Джабриэллу я могу услышать?

– А… убили ее.

– К-как убили?

– С-сегодня… застрелили… в спальне… – девушка, должно быть, служанка, всхлипывает, ей бы сейчас Успокой вперемешку с позитивом, тройную дозу… и Пресс Эни Кею тоже.

Трубка выпрыгивает из рук…

Ван Клик уже не пытается отладить сердце, все равно не умеет. Сколько ни говорили что-то там, в школе, это должен знать каждый, все такое, Ван Клик только отмахивался, зачем я это буду знать, как будто врачей нет…

Ван Клик оглядывается, зовет на помощь, голос тонет в метели.

Глюк…

Нет, не глюк. Вот она. Пирамида. Там, на горизонте, стоит, полуприсыпанная снегом. Но вроде бы мигает, вроде бы работает. Только бы не получилось так, что идет Ван Клик к пирамиде и натыкается на табличку: НА РЕМОНТЕ

Ван Клик идет к пирамиде. Не идет – ковыляет. Не ковыляет – ползет. Через метель. Через снег. Через ночь. Через смерть. Просит кого-то, сам не знает, кого, чтобы пирамида была не на ремонте. Как будто кто-то его услышит. Как будто…

Холодно. Теперь зима не только снаружи Ван Клика, но и внутри. Пирамида не хочет приближаться, она как будто убегает от Ван Клика, играет с ним. Тпру, стоять, падла…

Сердце подпрыгивает, как будто из последних сил.

Ван Клик протягивает к пирамиде дрожащую руку, где у нее кнопка, где, где, где, мне бы сердце новое, и…

Что-то происходит, что-то притягивает Ван Клика к пирамиде, сильнее, сильнее, что-то высасывает из Ван Клика энергию, тепло, саму жизнь. Клик еще пытается позвать на помощь, голос тонет в метели….

КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩАЕТСЯ!

– Подходить к пирамиде ближе чем на 0,5 м. во избежание засасывания жизненной энергии в пирамиду, что в 99,3% случаев вызывает летальный исход.

– Работать на неисправном оборудо…

– Сдавай оружие!

Жека поднимает бритую голову, потирает инструмент, несет мастеру. И хоть ты на тридцать три раза протирай, а все равно мастер заорет, а-аа, грязно, а-а-а, намусорил, хрюкни… Так и хочется ляпнуть, свинья везде грязь найдет. Только за такое ляпанье тебе потом по морде так ляпнут, мало не покажется.

– Жека, я стесняюсь спросить, ты когда инструмент протирать научишься? Ты клещи в дерьме извалял, что ли, или как?

Парни хохочут, Жека чувствует, что краснеет. Так и дал бы этому мастеру по лысине, да посильнее…

– А станок выключать на хрен надо? пра-авильно, пусть он сгорит к хренам собачьим, у нас же этих станков, как грязи!

Жека стискивает зубы. Он уже не помнит, выключил он станок, или нет, и вообще, разве есть в мире еще какой-то там станок. Жека перебирает ногами, ноги не слушаются, хочется лечь прямо тут, на полу, заснуть, проспать эдак лет тысячу, может, тогда Жека выспится…

– А подметать кто будет? Мети метелку, кому сказал… куд-да ты стружку под станок заметаешь, я тебе ее щ-щас за шиворот замету!

Жека сжимает зубы. Считает, сколько осталось до конца смены. А что тут считать, сейчас поступит запрос из пирамиды, подавай пирамиде бежевый кадиллак со вкусом клубники… и опять начнется, давай-давай, живей-живей, ты как руль выкручиваешь, я тебе щ-щас башку выкручу…

– Ра-аз дваа-а взяли!

Жека раз-два берет тележку с прикованными к ней велосипедами. Сегодня Жека весь день делал велосипеды, уже смотреть на них не может, так и слышится в ушах проклятое дзынь-дзынь…

Жека ждет своей очереди. Очередь тянется бесконечно медленно, какая-то там хрень сегодня с пирамидами, что они принимают товар медленно. Очень медленно. В час по чайной ложке. Задолбали, с-суки. Чш, чш, пирамиду, говорят, ругать нельзя. Покарает. Вон, Лешка из седьмого цеха в Новый Год наклюкался, орал на весь цех, что пирамиду эту на хрен снесет, заберет из нее все, что мы туда складываем. И где теперь Лешка? Говорите, с крана свалился? Да вроде как не сам он свалился, вроде как помогла ему пирамида, чтобы другим неповадно было. Чтобы мозги лешкины от пола поотскребали, подумали…

– Жека, ты там заснул, что ли?

Жека подкатывает тележку к пирамиде. И правда, заснул, заснешь тут, по двадцать часов в сутки пахать. Выгружает велосипеды, один за другим заталкивает в ненасытную пирамидову глотку…

БРАК

Во, блин…

Толкает следующий…

ПРИНЯТО.

Жека переводит дух…

Половина велосипедов бракованные, и чего этой пирамиде не понравилось, чего не понравилось… ах, цвет не тот. Да задолбали с цветом со своим, тут сваргань две тыщи великов в день, вообще забудешь, какого они цвета…

Охренеть, не встать…

– Чего смотришь, перекрашивай! – гаркает мастер.

Жека перекрашивает. Не своей краской, чужую стырил, завтра еще от хозяина краски попадет. Ладно, плевать, у Жеки тоже много чего тырят, и ничего.

Когда Жека приползает в столовку, там уже никого и ничего нет. Голодный таракан юркает по столу, подбирает крошки. Здоровые мужланы в углу доедают кашу, чует Жека, там и его порция тоже. Смотрит на мужланов. Лучше не связываться.

К вечеру метель приударила сильнее, сбивает с ног. И похолодало вроде как, хотя кажется, дальше холодать уже некуда. Интересно, что такое вечер, почему так говорят, утро, день, вечер, ночь. Мастер бы ответил – по кочану да по капусте. Жека думает, что раньше, давно-давно были какие-то день, вечер и утро, а потом вымерли, осталась одна ночь.

Жека идет вдоль прилавков, опять все ценники перепутали, хрен пойми, что сколько стоит. Тетка за прилавком зарылась в журнал, буркает что-то, что выберете, скажете, чего надо…

Да выберем, не сомневайтесь. И скажем. Было бы из чего выбирать, когда в кармане последняя десятка…

Жека смотрит на беляши, потом смотрит на Дольче Виту. Это журнал. Мужики его не любят, потому что глянцевый, и самокруток из него не наделаешь. А Жека любит.

Выгребает монеты.

Была не была.

– Дольче Виту.

– Чего-о?

– Дольче Виту. Журнал мечты.

– А-а, помечтать захотелось…

Жека и тетка многозначительно переглядываются. Она сама зарылась в Дольче Виту. Листает глянцевые страницы.

Метель бьется головой в стены, рвет с неба звезды. Жека вытягивается на койке, листает. Читает.

ТОП-ДЕСЯТЬ МАШИН ЗНАМЕНИТОСТЕЙ

На десятом месте сын магната Конфедерации Ван Клик Энтер, который на прошлой неделе заказал уникальную модель Эквилибриум Эскалибур цвета ночного неба, украшенный звездами. Каждая звезда сделана из россыпи бриллиантов по индивидуальному заказу Ван Клик Энтера. В салоне есть климат-контроль, панорамная крыша, мини-бар, кресла с массажным эффектом. Автомобиль может передвигаться как на колесах, так и на воздушной подушке.

Страницы: «« 12345 »»

Читать бесплатно другие книги:

Топ-менеджер одной из ведущих госкорпораций страны оказывается в СИЗО по обвинению в коррупции. Ему ...
«Русалка ждет» — сборник стихов Елены Абрамовой, в который вошли как ранние лирические стихи («Путь ...
Этот эксклюзивный роман расскажет о необычном мальчике по имени Дани. Дани был не по годам умный и м...
Из этой книжки вы узнаете о том, откуда берется пыль, что случается с забытыми мыслями, почему ночь ...
Стихи разных лет — о любви, дружбе и мечте и о моей малой родине — Оловянной. Стихи отражают и творч...
После сумбурной вечеринки у своей двоюродной сестры, где главный герой в необычной игре выигрывает я...