Комон, стьюпид! Или Африканское сафари по-русски Доманчук Наталия
Я пожала плечами – всякое в жизни бывает, может, действительно какие-то проблемы – и выполнила мелкую офисную работу. Сергей позвонил в пять часов, спросил, как я, и предложил заехать за мной в семь часов.
Из офиса я вышла не в шесть, как обычно, в пять. Очень хотелось привести себя в порядок, чтобы выглядеть неотразимой.
Как ни странно, но, найдя на лице два красных прыща-партизана, я нашла в себе силы не стать убийцей и замазала их тональным кремом. Волосы подобрала наверх, платье надела с глубоким декольте.
Сергей заехал за мной, как и обещал, и сразу сделал комплимент, сказав, что я сегодня необыкновенно хороша. Значит, два часа, потраченные на наведение марафета, не прошли даром.
Ресторан находился в часе езды от моего дома. В центре холла стояла жаровня, где на больших шампурах жарили туши различных животных.
Сам ресторан был оформлен в африканском стиле.
На столах стояли флажки.
– Тут однотипное меню, – объяснил Сережа, – сейчас принесут сначала супчик, легкие закуски и десяток соусов и сразу начнут подавать мясо. Как только ты поймешь, что больше есть не хочешь или не можешь, ты должна этот флажок положить на стол, и тогда официанты к тебе больше не подойдут. Ты любишь мясо?
Я пожала плечами:
– Я спокойно к нему отношусь, но мне нравится пробовать что-то новое.
Сортов жареного мяса было около десяти.Мне понравилось мясо крокодила: белогоцвета, очень похожее на куриные грудки, только более сочное. Еще понравилось мясокуду.
Сергей внимательно наблюдал, как я пробую то или иное блюдо, и каждый раз ожидал моих комментариев.
– Немного жесткое, – сказала я о мясе антилопы.
– Согласен. И привкус такой… специфический.
Официанты один за другим подносили блюда, отрезали по небольшому куску мяса, и очень скоро я поняла, что, если съем еще хоть крошку, лопну как воздушный шарик. Явзяла свой флажок, который стоял на маленькой подставочке возле моей тарелки, и положила его.
Больше никто никакой еды мне не предлагал.
Сергей время от времени брал меня за руку. Мне очень нравились эти прикосновения, но опять же хотелось чего-то большего. Часть желаемого я получила в машине по дороге домой, другую – когда мы приехали ко мне.
Сергей обнял меня и повел в дом.
– Уже одиннадцать часов, – напомнила ему я. – Тебе завтра рано вставать.
Он изобразил на лице удивление:
– Откуда тебе это известно?
– Шпионы доложили, – пошутила я.
– Надеюсь, они доложили все по полной программе и о том, что завтра я уезжаю.
Я с испугом посмотрела на Сергея:
– Как уезжаешь? Куда?
– На карьер. Вернусь поздно ночью.
– А путешествие с Альбертом и Анькой?
– Ну конечно. Я вернусь поздно вечером. А утром, часа в четыре, мы отправимся в Санта-Люшию. Если даже я сильно устану, то надеюсь, ты меня приютишь на своих коленках и я посплю в дороге.
– С удовольствием дам тебе приют.
Мы уселись в гостиной на диван.
– Ну? – спросил Сергей.
– Что ну? – не поняла я.
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
– Я? О чем? – не поняла я, но потом вспомнила, что не поблагодарила его за сегодняшний ужин. – Прости, я совершенно забыла сказать тебе спасибо за прекрасный вечер.
Сергей засмущался.
– Да я не об этом. Ужин действительно был прекрасный, но это только благодаря тому, что ты была рядом. Расскажи мне о Гитлере. Ты купила ему слюнявчик?
– Нет. Он больше не подходил ко мне.
– А тот мусульманин?
– Ах, тот угомониться не может и постоянно присылает мне всякие цветочки и колечки.
– И ты их принимаешь?
– Я их не принимаю. Я их просто складываю на полочке. Ну не отправлять же назад. Я даже не знаю, где он живет.
– Как я посмотрю, ты просто нарасхват. Гена ко мне недавно приезжал и спрашивал, какие у меня на тебя виды. Ты ему очень нравишься, – доложил Сергей.
– А тебе? – И я посмотрела на него очень серьезным взглядом.
– А мне… А мне… – повторил Сергей и как будто испугался чего-то.
– Ладно, проехали. Кстати, тебе правда пора домой?
– Что у вас за привычка такая – спрашивать в лоб? – нахмурился мой гость и положил ногу на ногу.
– У нас – это у кого? – не поняла я.
– У вас – это у женщин. Постоянно куда-то торопитесь, спешите, все выспрашиваете…
Я его перебила:
– Сереж, я вообще-то пошутила. Перестань строить из себя обидчивого мальчика. Все нормально. Просто слово на язык попало. Я ведь не слепая и прекрасно вижу, что нравлюсь тебе, – смело заявила я.
Сергей засмеялся.
– Все-то ты видишь и все-то ты знаешь! Иди ко мне, всезнайка, – сказал он и протянул мне руку.
Я придвинулась к нему ближе, он поцеловал меня, потом сразу вскочил с дивана и со словами «Ну, мне действительно пора» направился к машине.
День тридцать девятый
День прошел, или, вернее, пролетел так, что я даже не заметила, как наступил вечер.
Часов в восемь мы с Анькой упаковали все необходимые вещи. Я все сложила в небольшую сумку, Аньке не хватило чемодана, и она решила упаковать еще один, который минут через десять тоже доверху набила «нужными» вещами.
Зазвонил телефон, и Анька недовольно сказала:
– Сейчас он мне напомнит, чтобы я не забыла панамку, очки и крем от загара.
Она подняла трубку, сказала «привет» и протянула ее мне.
– Здравствуй, Сережа, – сказала я, еще не услышав голоса.
– Привет, – ответил Сергей и усмехнулся. – Как поживаешь, всезнайка?
– Нормально. Ждала твоего звонка. Ты уже дома? Как съездил?
– Я дома. Уже собрал вещи на завтра.
Анька внимательно смотрела на меня и пыталась уловить, о чем мы разговариваем. Я решила над ней пошутить и, перебив Сергея, который стал рассказывать о своей поездке, сказала:
– Ага, хорошо, я все поняла. Значит, мне надо взять крем от загара и головной убор. Все поняла. И наверное, еще солнечные очки? – спросила я, еле сдерживаясь от смеха.
Сергей понял, что я играю, и скорей всего на публику, и засмеялся.
– Да не волнуйся ты так за меня, – продолжала я. – Мне, конечно, очень приятна твоя забота, но честное слово, не надо так беспокоиться, я ведь не маленькая девочка.
Казалось, еще чуть-чуть, и Анька взорвется.
Сергей хихикал в трубку и даже помогал мне вести диалог в нужном русле:
– Ну, я все-таки беспокоюсь о тебе. Мне так нравится это делать.
– Хорошо, любимый, если тебе нравится обо мне беспокоиться, я не буду возражать.
– Ты назвала меня любимый? – серьезно спросил Сергей.
– Ты против? – я устала играть на публику и поддержала разговор.
– Против. Слишком… быстро…
– Ах, быстро? А в постель не быстро? – спросила я и посмотрела на Аньку, которая делала вид, что совершенно не слушает наш разговор, а сама повернула два своих слуховых прибора и настроила их на сигнал так, что чуть шею не свернула.
– Мы были в постели? Что-то я не припомню такого. Хм… Неужели я мог такое забыть? Кстати, очень хочу тебе кое-что рассказать.
– Да? Очень интересно, о чем пойдет речь.
– Да все о том же, – засмеялся Сергей. – Санта-Люшия – просто божественное место, и все, что там происходит… Нет, не так… сейчас попытаюсь сформулировать точней… Хм… Есть такое поверие… Адам и Ева, как всем нам известно, согрешили в раю, после этого они пришли к Богу с повинной, и он их изгнал из рая на землю. Потом образовалось человечество, ну, дальше ты тоже знаешь. Но сам Бог очень пожалел об этом, он скучал по людям и готов был их принять назад, и только его гордость не дала этого сделать. И тогда он сказал так: «Я создам рай на земле и назову его Санта-Люшия. Как бы ни согрешили люди в этом райском месте, им все будет прощено. А все хорошее будет трижды благословимо!» Ты поняла, о чем это я?
Я пожала плечами и вопросительно посмотрела на Аньку, которая сидела на диване и делала вид, что читает книгу.
– Нет. Не поняла.
– Твое обещание теряет всякий смысл, – объяснил Сергей.
Я задумалась.
– Но ведь это только поверье. Как оно там было на самом деле, мы не знаем. Зачем рисковать?
– Я не настаиваю, Лариса, я просто предлагаю.
– У меня есть время подумать. О результате сообщу тебе завтра утром, – сказала я.
– Договорились. Только знаешь, мне правда неудобно тебя к этому принуждать. И опять заводить разговор на эту тему я не хочу. Сделаем так: как только ты будешь готова… ты… – он задумался, – ты скажешь мне… – он опять задумался, придумывая нужную фразу.
– Санта-Люшия – божественное место, – помогла я.
– Договорились. Это будет наш секретный пароль.
– Ладно, Штирлиц, до завтра, – сказала я и уже хотела положить трубку, как услышала:
– Ты забыла сказать «любимый»…
– До завтра, любимый, – повторила я и положила трубку.
Анька в этот момент перелистнула страничку книги и делала вид, что очень занята чтением.
– Итак, – начала я опять игру, – надо не забыть взять крем от загара, панамку… и что там еще, Ань, я уже забыла…
Анька перелистнула еще одну страничку и посмотрела на меня:
– Мозги не забудь взять. А то от любви у тебя крышу снесло, и они куда-то завалились. «Любимый», – попыталась она скопировать мою интонацию. – «До завтра, любимый». Сопли с сахаром.
Я рассмеялась.
– Ладно, не расстраивайся. Сейчас Альберт тебе позвонит, и ты получишь свою долю соплей с сахаром. И даже с цукатами.
– Не позвонит, – грубо ответила Анька. – Он со вчерашнего дня сам не свой. Может, мне ему позвонить… или… нет. Я поеду к нему.
– Прямо сейчас? – удивилась я.
– Да. Может, завтра никакой поездки и не будет.
– Почему не будет? Ты передумала выходить замуж? – не поняла я.
– Я – нет. Но может, он передумал. Жди меня дома и никуда не уходи. Я быстро.
Она решительно встала, взяла с полочки ключи от машины и направилась в гараж.
Позвонила она через минут двадцать и сказала, что они с Альбертом и Сергеем заедут за мной к четырем утра.
По Анькиному голосу я поняла, что у нее все нормально, только она была немного взволнована.
Я завела будильник на четыре утра.
День сороковой
Мои друзья не заставили себя долго ждать, и в начале пятого мы на машине Альберта направились в райское место под названием Санта-Люшия.
Анька села впереди, постоянно держала руку на спинке сиденья Альберта, он то и дело целовал ее ручку, и оба выглядели очень счастливыми.
Сергей всю дорогу смотрел в окно.
Чтобы не было скучно, я затеяла разговор об Африке.
– Что нужно знать простому человеку, который собирается в ЮАР? Я имею в виду не про страну, а то, что нельзя вычитать из учебников. Может, какие-нибудь языковые особенности? – спросила я у мужчин.
– Надо знать несколько фраз на английском, – начал лекцию Альберт. – Например «How is it?». Только произносить надо очень быстро, чтоб получалось «хаузыт». Смотреть в глаза в это время нельзя, а то, хоть это и бывает очень редко, тебе могут ответить. Если ты идешь по улице и поравнялась с кем-то, просто громко скажи «хаузыт» и иди дальше.
– А это культурно – что-то мычать себе под нос и сразу исчезать? – спросила Анька.
– Это нормально, – ответил ей Сергей.
– А я точно помню откуда-то фразу «Хаю ду ю ду?» – заметила я. – Эта фраза не устарела?
– Устарела, – ответил мне Альберт, – открой свою материнскую плату и вытащи оттуда этот резистор.
Я хотела пошутить, что у меня и материнской платы нет, но передумала.
– Еще надо знать слово «shame». Если вдруг тебе ответят на «хаузыт», то придется остановиться и выслушать. А потом произнести «shame», – продолжил лекцию Альберт. – Ну и после можешь сказать «Bye-bye» и с чистой совестью уйти.
– Еще есть одно милое слово «hot», – поддержал беседу Сергей. – Здесь все «hot». Good – это пентиум-один, cool – пентиум-два, а вот «hot» – это центрина. Говорить желательно вперемежку с «shame».
– Еще есть кое-что из языка африканос. Это язык всего белого населения Южной Африки. Например, с восьми до двенадцати часов вы должны всем белым жителям говорить «Хуя море», что означает «Доброе утро». И вам будут отвечать «Данке», то есть «спасибо», – продолжил лекцию Альберт. – Еще есть черный язык зулу. На нем можете сказать «Сала». Или «Сала баба» – черт его знает, что это означает. Но так тут все здороваются.
– Означает «Здрасте», – объяснил Сергей.
На этом мужчины решили закончить семинар по языкознанию. Альберт сосредоточился на вождении, Сергей смотрел в окно. Я придвинулась к нему поближе, он взял меня за руку, но все продолжал рассматривать пейзажи.
– Что-то случилось? – спросила я у него.
Он ухмыльнулся, закусил губу и посмотрел на меня.
И тогда я шепнула ему на ушко:
– Поцелуй меня.
Он улыбнулся, помотал головой и потом сказал на ухо:
– Мы не одни.
– Даже если я тебе скажу, что Санта-Люшия – божественное место?
Он привлек меня к себе, поцеловал в лоб и тихо спросил:
– Оно точно божественное? Ты в этом уверена?
– Райское. Я это чувствую.
Всю дорогу Сергей обнимал меня, целовал в лоб, смотрел в окно и думал о чем-то своем.
Мне даже показалось, что я ему мешаю думать, но как только я попыталась отодвинуться, он прижимал меня сильней к себе и тихонько вздыхал.
На место мы прибыли около десяти утра.
Альберт с Анькой, взявшись за руки, зашли в отель.
Мы с Сергеем стояли у машины.
– Что-то не так, да? – спросила я.
Обняв меня, он сказал:
– Вот так живешь, вроде бы думаешь, что счастлив, что все у тебя хорошо, а наступает день, и ты понимаешь, что и не жил совсем. Так, существовал, не более. Да, были цели, были рядом люди… но все это было… как будто не с тобой… как будто во сне… вот такой вот сон продолжительностью в сорок два года… и только сейчас наступило пробуждение…
Я с непониманием смотрела на него:
– Может, объяснишь мне, о чем речь? – попросила я.
– Я вчера вечером был у Дениса.
Я удивилась и пожала плечами.
– Я спросил его… – Сергей набрал больше воздуха и продолжил: – Не будет ли он возражать, если… мы…
Я почувствовала, что начинаю дрожать. От страха, от неожиданности или от волнения меня всегда бросает в дрожь.
Сергей это сразу заметил, крепче меня обнял и на ушко сказал:
– Может, нам тоже стоит присмотреть… – он замолчал, очень нежно посмотрел на меня, – присмотреть маленькое брачное ложе.
Я немного отстранилась и спросила:
– Это предложение?
Он кивнул.
Я решила пошутить:
– Я рассмотрю ваше заявление, молодой человек, в порядке живой очереди.
Сергей серьезно смотрел на меня, давая понять, что ему не до шуток. Я прижалась к нему и прошептала:
– Я согласна. Я согласна. Я согласна. Только давай без этих пафосных церемоний.
– Ты не хочешь свадьбу? А как же белое платье, букетик в воздух, море слез и пожеланий счастливой семейной жизни? – удивился Сергей.
– Все, что мне нужно, – это ты, – ответила я и поцеловала его.
– Тогда, может, сегодня?
– Да хоть сейчас. – Я посмотрела ему в глаза и поняла, что больше всего на свете хочу, чтоб этот мужчина был рядом. – Я хочу, чтобы ты всегда был со мной. И в радости, и в горе, и как там еще…
– Ну и отлично, – Сергей, обнимая меня одной рукой, другой достал из кармана коробочку с колечком и протянул мне:
– Там еще что-то про смерть, которая одна только сможет разлучить нас, но не будем думать пока об этом. Это колечко тебе, взгляни.
Я взяла коробочку в руки, но не открыла, а сказала:
– Погоди. У меня тоже есть для тебя подарок.
Я открыла багажник машины, достала из своего чемодана коробку и протянула Сергею.
– Это, конечно, не золото, и даже не серебро, но это все, что у меня есть… вернее, не у меня, а уже у тебя, потому что это уже давно принадлежит тебе.
Сергей был очень сосредоточен, он не улыбался и пытался поскорей расправиться с бумажной оберткой. Когда он открыл коробку и даже когда вытащил оттуда мою пижаму с поросятами-амурчиками, он не засмеялся, как я ожидала, а только спросил:
– За что ты ее так жестоко? – И взял одну из полосочек в руку.
– Она немного провинилась. Но это в прошлом. С сегодняшнего дня она перед лицом своих товарищей торжественно клянется быть самой послушной, самой верной и самой лучшей пижамой в мире.
Он взял мое лицо в свои ладони и начал целовать в лоб, в щеки, в губы. Он дарил мне десятки поцелуев и шептал: «Я люблю тебя». А я стояла и плакала, потому что только сейчас вдруг поняла, что все эти тридцать с хвостиком лет спала… и вот наконец проснулась.