Команда ТелеVIP Мансуров Дмитрий
— Не спрашивай, для чего им белые очки, — предвосхищая вопрос, заявил Леснид. — точных данных у меня нет, одни догадки.
Через три минуты люди вышли, молча сели в машину и укатили. А еще через минуту из квартиры Игоря через открытую форточку потянулась струя плотного дыма, и вскоре раздался взрыв. От грохота взревели сигнализации потревоженных автомобилей, и стекла по всему дому разлетелись на осколки. Плотный дым вырвался из окна, за секунду преодолев десятки метров, а силой взрывной волны вырвало из дома бетонную панель. Панель закувыркалась и упала на крышу подъезда, проломила ее и разбила двери и ступеньки.
Десятки, если не сотни жильцов осторожно выглянули на улицу, отыскивая то, что так мощно взорвалось. Самые хитрые высунулись на улицу с фотоаппаратами и видеокамерами, намереваясь заснять происходящее и продать пленки на телевидение за большие деньги. Засверкали фотовспышки.
— Мама мия… — ахнул Игорь. — А квартиру за что?
— За то, что я разрушил систему возврата накопленной энергии: они не смогли забрать то, что телевизор из тебя выкачал, поэтому уничтожили саму технику — чтобы не оставлять следы, и накопленная энергия неконтролируемо выбросилась в один миг.
— Во мне столько энергии? — не поверил Игорь. — Твою мать, а где она была, когда я таскал тяжести на работе?!
Леснид пожал плечами:
— Вопрос не по адресу.
— А теперь я могу вернуться домой?
— Нет.
— Почему?
Леснид объяснил: белочкарики перед уходом устанавливают в подъезде и квартире скрытые видеокамеры. Наблюдение ведется круглые сутки, и стоит Игорю вернуться, как через считанные минуты возвратятся и белочкарики. И тогда на его будущей жизни можно ставить большой и жирный крест. Белочкарикам крайне важно знать, как Игорь сумел освободиться от телегипноза, и ради данных знаний они не поскупятся его жизнью.
— Иначе говоря, — добавил Леснид, — если тебя найдут, то выпытают всё, что нужно, а затем ты повторишь судьбу телевизора: белочкарикам не нужны живые свидетели их дел.
— Елки-палки… А где же я теперь жить буду? — пробормотал Игорь.
Леснид завел мотоцикл.
— Не проблема, — оптимистично заметил он.
— Ты дашь мне денег на новую квартиру? — обрадовался Игорь.
— Нет. — ответил Леснид. — С чего ты взял? Садись, поехали.
Игорь сел на заднее сиденье и ухватился за поручень.
— Я так и думал, — мрачно пробормотал он. — Все вы так: как ломать, так в первых рядах, а как строить… И что мне теперь делать? Бомжевать?
Леснид выехал на дорогу и направил мотоцикл за город.
— Будущее покажет.
— Да? — засомневался Игорь. — Оно вряд ли покажет мне что-нибудь приличное при таком раскладе, — мотоцикл выехал на пригородную дорогу, доехал до вершины холма и подлетел над землей. Игорь снова зажмурился, но в который раз не ощутил момента приземления. — Слушай, Леснид, хорош красоваться — ты же не голливудский супермен, и за нами нет погони. Я и так верю, что ты крутой до невозможности.
Мотоцикл прибавил скорости.
— Я не красуюсь, — усмехнулся Леснид, — а провожу тест-драйв мотоцикла: подхалтуриваю в одном журнале независимым экспертом. Мои данные — самые честные и подробные, но ради этого приходится выложиться на все сто.
— А нельзя выложиться без моего участия?
— Нет. Из тебя выходит отличный балласт — незаменимая, между прочим, вещь.
— Ну, знаешь ли… — выдохнул Игорь: мало того, что лишили квартиры, так еще и балластом обзывают.
— Догадываюсь.
— Значит, ты мне должен.
— За что?
— За помощь в проведение теста. Знаешь ли, быть балластом дорого стоит, особенно в наше время, когда каждый второй мечтает править и командовать, а не работать и выполнять.
Леснид хмыкнул.
— Уговорил.
Несколько минут они ехали молча. Куда они держали путь, Игорь понятия не имел, но спрашивать не торопился — и так понятно, что ответ окажется расплывчатым.
Стилизованный череп на спине Леснида жизнерадостно подмигнул, и Игорь автоматически подмигнул в ответ. В следующую секунду его сердце защемило от тоски: он понял, что сказка закончилась, и отныне ему суждено вечно прятаться от создателя телевизора.
— Слушай, — спросил он. — А тебе не нужны помощники в поисках гипнотизирующих телевизоров? Я могу занять вакансию.
Леснид ничуть не удивился вопросу: он давно ожидал от Игоря начала разговора на данную тему.
— Ты уверен, что на самом деле желаешь мне помогать?
— А чем я еще могу заниматься после случившегося? — вопросом на вопрос ответил Игорь. — Я правильно понимаю, что мне теперь и на работу нельзя выйти?
— Правильно. И с родными видеться тоже.
— Тем более. Я просто обязан придушить эту сволочь до того, как помру от тоски по родным.
Леснид покачал головой.
— Ты прямо как Григорий…
— Кто?
— Это мой помощник, он звонил на сотовый. Он тоже жаждет кровной мести.
— Ты и его спас?
— Собственно, с него все и началось, — пояснил Леснид. — А ты стал вторым в группе спасенных. К слову сказать, Григорию досталась такая гипнореальность, что тебе и в кошмарном сне не привидится. Я потратил немало времени, чтобы вернуть парня в нашу действительность, а восстановление его организм от истощения продлится не один месяц.
— Что с ним приключилось?
— Это, как принято говорить, длинная история.
— Я не тороплюсь, — ответил Игорь. — Точнее, тороплюсь, но с той же скоростью, что и ты, и на одном мотоцикле. Рассказывай, мне тоже важно знать, что к чему.
В последние годы Леснид часто путешествовал по странам и континентам, и среди его попутчиков оказывалось немало интересных личностей. Настолько интересных, что иногда он интересовался их дальнейшей жизнью и даже помогал в трудных ситуациях, неизменно сохраняя анонимность помощи: как ни странно, но многие люди втайне ненавидят своих благодетелей, считая, что находятся у них в неоплатном долгу. Одним из интересных попутчиков оказался молодой парень лет двадцати с небольшим. Он ехал на московский Еврокон — мечтал взять автографы у кучи писателей-фантастов: где их еще оптом встретишь, как не на конвенте? Григорий признался, что и сам сочиняет истории об Избранных, попадающих из нашего времени в средние века и побеждающих Темных Властелинов. Он сильно обижался на то, что издательства не спешили печатать его романы — по его словам, в каждой второй книге написано то же самое, но другими словами. Еще он утверждал, что перерос свое время, и что живи он в далеком будущем — его таланты не остались бы незамеченными. Леснид заинтересовался — а кто бы не заинтересовался при такой саморекламе? — прочитал его роман и сделал собственный вывод: литературный мир выиграет, если Григорий так и не появится на книжном небосводе, да и несколько гектаров леса пойдут на более важное дело. Но расстраивать молодого человека не стал. А через несколько недель после той поездки Леснид вспомнил о Григории и решил проверить, не капитулировало ли какое издательство под его натиском, или же после конвента он поумнел и перестал маяться ерундой? Именно тогда он впервые столкнулся с гипнотизирующим телевизором и его воздействием на людей. Оказалось, что Григорий попался в телесети и очутился в мире, о котором мечтал — там, где сбылись его желания о жизни в далеком будущем, в котором его истории ценились дороже золота…
Часть 2
Григорий
Глава 1
Самый лучший писатель
…Морозный солнечный день.
Молодая парочка брела по заснеженному парку и весело болтала ни о чем.
— Я тебя люблю, — сказал он ласково в сотый раз.
— И я тебя люблю, — ответила она. — Ой, погоди, комар!
Она хлопнула по щеке.
— Какой комар зимой, ты что? — опешил он.
Она сняла остатки раздавленного комарика со щеки и поднесла к глазам.
— Ой, — пробормотала она восхищенно, — Амурчик! Какой маленький…
— Был… — мрачно ответил он. — Закопай его, пока его братья не прилетели и не застрелили нас: не хочу погибать от любви в заброшенном парке.
Она быстро спрятала останки Амурчика в снег, и смущенно спросила:
— Ты ведь и без Амурчиков меня любишь, правда?
— Конечно, — улыбнулся он. — А ты, ты любишь меня?
Она подняла на него большие глаза.
— С ума сошел, да? Я люблю твою машину и твои деньги!
Он раскрыл рот, чтобы ответить или ахнуть, но в этот момент они застыли, словно обесточенные роботы…
… На шапке парня сидят и ругаются два клопа.
— Ты опять прикалываешься? — возмущается первый, в гневе бросая джойстик. — Сколько раз я тебе говорил: управлять поведением человека — это не хохма, а великий дар, ниспосланный нам свыше!
— Извини, я не мог сдержаться, — хихикает второй клоп.
— По твоей милости эта парочка может расстаться, и тогда мой Кубок ежегодных соревнований по управлению человеком достанется другому! Стирай им память последних секунд, немедленно!
Второй клоп нажимает на клавиши, и через глаза в мозг людей проходит сигнал забыть прошлое в объеме двадцати секунд.
— Готово, — возвещает он.
— Отлично… — первый клоп подхватывает брошенный джойстик. — Повторяем сцену, и чтобы больше никаких шуток! Я получу Кубок только в том случае, если у них появится ребенок, ясно?
— Да нет проблем, — отозвался второй клоп. — Хватаем первого попавшегося мальчишку, предъявляем его судье, и всё.
— Собственный ребенок!
— Ой…
— Вот тебе и «ой». Так что смотри у меня, чтоб никаких накладок! — клоп нажал на кнопку «пуск», и люди, весело смеясь, продолжили путь по заснеженному парку…
— Гениально! — воскликнул Григорий и отложил лист в сторону. Новая миниатюра готова, осталось передать ее в издательство. И ничего, что он в основном не сочинил историю, а переработал отрывок из старинного рассказа Антона Чехова — кто сейчас читает классику тех лет, кроме литературных историков? Да и в конце-концов, это же не плагиат.
Утреннее солнце выглянуло из-за облака, и не успел Григорий посмотреть на часы, как само собой включилось радио.
— Новый рассвет над нашим миром возвещает о том, что наступило двадцать седьмое июля две тысячи триста восьмого года, — торжественно проговорило оно. — Московское время — шесть часов. Вы слушал последние известия.
Заиграла неназойливая мелодия.
— Ух… написал с гулькин нос, а полночи как не бывало, — Григорий потянулся и встал с компьютерного кресла. Его взгляд упал на телеграмму, лежавшую на журнальном столике. Текст, набранный синим по белому, гласил:
«Ваша повесть, высланная двенадцатого мая сего года, получила максимальные оценки у совета Издательского дома „Звучание Слова“. Главный редактор Издательства посетит вас двадцать седьмого июля, дабы заключить договор о взаимовыгодном сотрудничестве».
Григорий выглянул в окно. Начинающийся день в полной мере соответствовал его представлениям о самом лучшем дне: впереди ожидались большие перемены в его жизни. Еще бы: впервые в жизни получить такую телеграмму от издательства! Завистники сдохнут от зависти…
Человечество к началу двадцать четвертого века разбрелось по солнечной системе и притянуло на ближнюю орбиту несколько дальних планет, которые планировало разогреть вблизи от Солнца и превратить их в цветущие оазисы ближнего космоса. На Земле осталось не так много людей, готовых тратить годы жизни на сочинительство историй: романтика двадцать четвертого века переключилась на обустройство притянутых планет, и человечество покоряло и осваивало их, отдавая увлекательному занятию все силы. А потому весьма ценило людей, своим талантом способных поднять настроение трудящимся романтикам, восстанавливая их силы и оптимизм. Настоящие поэты, музыканты и писатели стоили много дороже любых драгоценностей мира, потому как сами являлись редкими драгоценностями. И попадание в число творческой элиты давало мировую известность и почет. Тем более что Издательский Дом «Звучание Слова» являлся крупнейшим поставщиком литературной продукции на межпланетном книжном рынке.
До встречи с главным редактором оставалось шесть часов, и Григорий, с каждой секундой от волнения теряя уверенность в собственных силах, решил пройтись по улицам, чтобы успокоиться и подготовиться к Важной Встрече — заранее просчитать варианты вопросов и ответов, чтобы не упасть в грязь лицом, запнувшись на полуслове.
На улице ощущалась послегрозовая свежесть, и на травинках еще виднелись капельки воды. Город медленно оживал, готовясь к трудовым будням, на речку спешили запоздавшие рыбаки.
Григорий с уважением глядел им вслед: с тех пор, как на Земле установили жесточайшее ограничение на отлов рыбы, рыбалка превратилась в занятие, приносящее удовольствие душе, но не желудку. Пойманная рыба не шла на уху, а фотографировалась голографическим фотоаппаратом и возвращалась на волю. Редким счастливцам удавалось поймать рыбу, которую еще никто не ловил, и потому считалось, что впервые пойманная рыба принесет удачу. Дело было не в том, что рыбы стало слишком мало. Наоборот, с каждым годом ее становилось все больше и больше, но пришедшие к власти зеленые постановили, что ловить и есть рыбу имеют право люди, которым не хватает денег на пропитание. Но таковых на Земле не осталось — они давно разбрелись по новым планетам в поисках приличного заработка, а оставшимся приходилось покупать рыбу в специализированных магазинах.
В небе матово сияли две крохотные точки: планеты Уран и Нептун, притянутые на орбиту Земли, можно было различить невооруженным взглядом в любое время суток. Плутон, притянутый самым последним, находился на противоположной стороне от Земли и с нее не был виден, но именно он таил в себе немало загадок: как и предполагали фантасты сотни лет назад, он на самом деле являлся планетой из чужой звездной системы. Первопроходцы обнаружили на разогретом Плутоне остатки городов исчезнувшей или погибшей в немыслимо далекое время цивилизации. Григорий, в свое время читавший Лавкрафта, перепугался, впервые услышав о находке развалин, и до сих пор сердце ёкало при упоминании древних находок чужого народа. Как выглядели его представители, ученые толком еще не определили, но, отталкиваясь от сходности развалин с земными строениями, предполагали, что плутониты отдаленно напоминали землян.
— Любуетесь? — услышал он вежливый голос.
— Любуюсь, — ответил Григорий, поворачивая голову к неожиданному собеседнику. Невысокий человек в синей шляпе с серым дипломатом посмотрел на него довольно уважительно.
— Вас тоже манит романтика ближнего Внеземелья? — поинтересовался тот, устанавливая дипломат на подлетевшую подставку. — Я и сам с детства мечтал о космосе, но оказалось, что полеты в космос мне противопоказаны. В невесомости голова кружится. Врачи говорили: вестибулярный аппарат слабый.
— В невесомости? — удивился Григорий. — Там же нет разницы, как передвигаться.
— Я тоже так считал, — согласно кивнул собеседник. — Но с врачами не поспоришь — у них дипломы, а у меня одни внутренние подозрения. Я против врачей при всем желании не выиграю: не мой профиль, знаете ли.
— А кто вы? — полюбопытствовал Григорий. — Судя по сияющему виду, вы добились определенного успеха в жизни.
— Вы наблюдательны, — кивнул собеседник, уверенно садясь на воздух. Откуда-то из кустов вылетело широкое кресло, и собеседник приземлился точно в его центр. Григорий восхищенно хмыкнул: сам он на такие опыты не решился бы, поскольку знал, что иногда автоматика дает сбои, а после ночного дождя земля была сыровата. — Я — Виктор Леонидович, представляю фирму «Земная Антология». Мы специализируемся на издании книг исключительно для Внеземелья. Фирме стало известно о вашем решении заключить договор с Издательским Домом «Звучание слова», и меня отправили к вам для консультации. Я должен вас предупредить: «Звучание Слова» занимается подозрительными делами, и на вашем месте я не стал бы заключать с ними договор.
Григорий нахмурился.
— Это мое личное дело, вы не находите? — сухо ответил он. Собеседник начал вызывать в нем резкую антипатию. — Я, между прочим, посылал в «Земную Антологию» повесть, но вы ее отвергли. А теперь, когда меня приглашают ваши конкуренты, пытаетесь им помешать?
Собеседник не обиделся. Напротив, он философски улыбнулся в ответ и раскрыл дипломат.
— Я признаю, что фирма ошиблась, отказав вам в сотрудничестве, но хочу кое-что продемонстрировать, — он указал на черную коробочку с двумя проводками. — Этот прибор — мыслезахват. «Звучание слова» использует именно такие для работы с начинающими авторами. Запомните, мой друг: ни в коем случае не поддавайтесь на попытки редактора приложить к вашему лбу эту штуку.
— Это еще почему?
— А потому, что…
— Так, так, так… — прервал его другой человек, державший в руках аналогичного вида дипломат. — Виктор Леонидович собственной персоной!
Собеседник недовольно поморщился.
— Он самый, Юрий Всеволодович. Вот, просвещаю молодого человека насчет ваших делишек и пытаюсь спасти его от неминуемых неприятностей.
— Не запугивайте моего автора гнусной ложью, — взвился Юрий Всеволодович. — Я не потерплю, чтобы конкуренты вставали на пути чужого счастья! Не сумели разглядеть в нем истинного гения — время ушло, антигравицапа укатилась! После драки кулаками не машут.
Юрий Всеволодович тоже уверенно сел на воздух, и новое кресло стремительно вылетело из-за кустов, чтобы не дать редактору упасть в грязь… э-э-э… и так понятно, чем.
— После драки размахивают судебными исками, — вставил Григорий. Он мысленно пожелал себе удачи и сам сел на воздух. Кресло вылетело. И даже остановилось точно под Григорием, но тот самостоятельно притормозил на половине пути: не выдержали нервы. Кресло задвигалось влево — вправо, пытаясь угадать: сядет на него человек или все-таки передумает?
В итоге, кресло отскочило в сторону, когда Григорий все же решился сесть, но увлеченные спором редакторы этого даже не заметили.
Редкие утренние прохожие с нескрываемым интересом разглядывали отчаянно жестикулирующих редакторов и смущенного человека, стряхивающего с брюк налипший тополиный пух.
— Вы лишаете человека последнего удовольствия в этой жизни, — на повышенных тонах возмущался Виктор Леонидович, указывая на Григория. — Вы гонитесь за наживой и не желаете понять, что самым важным для писателя является его внутренняя сущность, а не то, что Вы ему хотите предложить!
— Много вы понимаете, — парировал Юрий Всеволодович. — Если вы настолько придерживаетесь озвученных норм морали, то почему носите с собой пресловутый мыслезахват, о котором распускаете необоснованные гнусные сплетни?
— Я предупреждаю авторов об опасности!
— А я считаю, что вы, влекомые эгоистичными желаниями, отбиваете у нас молодежь: мол, сами проморгали, так пусть и другим не достанется, — Юрий Всеволодович угрожающе приподнялся с кресла, словно намеревался вцепиться в глотку конкуренту — умело использовал популярный психологический ход, направленный на подавление противника, но тот оказался не лыком шит и тоже привстал.
Взаимные обвинения и последовавший за этим обмен ударами продолжались до тех пор, пока спорщики не увидели, что Григорий удобно уселся в кресле, поставил рядом передвижную мини-кухню и неторопливо пил утренний чай, наслаждаясь действием редакторов, словно они являлись героями рейтингового скандал-реалити-шоу. Увидев, что на него обратили внимание, Григорий поперхнулся печеньем и, не дожидаясь, пока редакторы обрушат на него собственную злость, моментально вскочил.
— Господа, господа, — он вытянул руки в сторону медленно, но неумолимо звереющих редакторов. — Я польщен тем, что мою повесть высоко оценили, и что за право заключения договора на ее издание разгорелась нешуточная борьба двух далеко не последних представителей знаменитых издательств. Успокойтесь, я вас умоляю! Из-за чего, собственно говоря, разгорелся сыр-бор? Что такое мыслезахват, и по какому принципу он работает?
Редакторы переглянулись и одновременно заголосили возмущенными голосами, указывая друг на друга пальцами и обвиняя конкурента в неправильном отношении к творческим людям и к их редкому дарованию.
— Господа, я вас умоляю — по одному, — укоризненно протянул Григорий. — Я крайне плохо разбираюсь в высказанных аргументах, особенно когда их произносят одновременно обе стороны, тем самым заглушая речь соперников.
— Я пришел заключить договор, так что и говорить первым должен я, — сказал Юрий Всеволодович.
— Вот негодник, — перебил его Виктор Леонидович. — Да вы горазды расписать обстановку в самых ярких красках, лишь бы птичка добровольно залетела в клетку!
— А вы что предлагаете?
— Первым делом необходимо показывать не самые лучшие моменты, а предупреждать о негативе. Об опасностях, таящихся в, казалось бы, простых вещах и действиях. Ознакомить с законами техники безопасности, применяемыми абсолютно во всех областях производства чего бы то ни было. Нарушающий и утаивающих их достоин немедленной кары небесной!
Юрий Всеволодович вытаращился на него, как баран на новые ворота.
— Эк, тебя занесло, братец любезный, — задумчиво выговорил он, — приписывать небесную кару к обычному договору о сотрудничестве.
Григорий понял, что оба редактора друг другу не уступят. Требовалось как-то их разнять и успокоить, и Григорий ловко перехватил инициативу:
— Предлагаю воспользоваться двусторонним определителем случайного выбора, — предложил он, доставая из кармана пласти-карту. — Выбирайте, у кого какая сторона?
Юрий Всеволодович насупился:
— Мы тут серьезным делом занимаемся, а вы предлагаете решить проблему примитивным выбором случайных сторон?
— Шансы — пятьдесят на пятьдесят, — возразил Виктор Леонидович. — Кто победит, тот и получает право на заключение договора с уважаемым автором.
— Фигу тебе, а не договор с уважаемым автором, — буркнул Юрий Всеволодович. — Я уже выслал ему приглашение, а ты явился, как грязный космический пират и нагло отбираешь у меня мои хлеб и воду!
— Зато я оставляю тебе многочисленные деликатесы, которыми ты балуешь крепкий организм по вечерам. Подумаешь, запьешь их не родниковой водой, а дорогим «Эль-Дорадо».
— Стоп-стоп-стоп, — зачастил Григорий, опасливо косясь по сторонам: прохожих становилось все больше и больше, и некоторые из них, вместо того, чтобы идти дальше по собственным делам, внимательно наблюдали за происходящим, приобщаясь к возвышенным редакторским речам, а редакторы снова входили в раж, осыпая друг друга фантастическими по красоте и фантазии фразами.
Еще час-другой подобного шоу, и о литературном будущем придется забыть окончательно и бесповоротно: редакторы вызовут подмогу, и тогда издательствам станет не до автора, они начнут подавать многочисленные иски и апелляции, если не пойдут стенка на стенку в жестоком и беспощадном побоище.
«Только бы не уничтожили друг друга, а то мир вообще без новых книг останется» — подумал Григорий. — Давайте вернемся к главному вопросу, — предложил он. — Мне прислали телеграмму, и я заключу договор с издательством «Звучание Слова». И я это сделаю, потому что действия конкурентов не кажутся мне убедительными. Все авторы живы и, насколько мне известно, здоровы. Я не вижу причин, которые запретили бы мне сотрудничать с уважаемым издательством.
Юрий Всеволодович расцвел. Виктор Леонидович помрачнел.
— Молодой вы еще, Григорий, к предупреждениям не прислушиваетесь! Поступайте, как знаете, но учтите: я вас предупреждал!
Он резко захлопнул дипломат, встал и с гордым видом удалился. Юрий Всеволодович довольно потер руки.
— Ну, что ж, молодой человек, теперь мы поговорим о деле без этих безответственных личностей, устраивающих всякого рода пакости конкурирующим фирмам, — он открыл дипломат и выхватил из пазов мыслезахват. — Первоначально я хочу познакомить вас с этой милой штукой, ибо она служит страховкой для издательства и автора. Мыслезахват копирует ваши мысли и поможет в случае, если вы по разного рода причинам не сумеете вовремя завершить начатый текст. Иначе говоря, мы пользуемся мыслезахватами при наступлении форс-мажорных обстоятельств: никто не желает, чтобы ваш литературный талант пропал бесследно. И с помощью этого чудо-аппарата вы добьетесь невиданных доселе высот в творчестве.
— Хм… — пробормотал Григорий, — А почему этот тип, ваш конкурент, утверждал, что прибор опасен?
— А это вы у него спросите, — предложил Юрий Всеволодович.
— Я спрашивал, он не ответил.
— Вот видите: он банально сбивал вас с толку, потому что прозевал новый талант и не желал победы конкурентам. Давайте, сейчас я быстренько сниму слепок с вашего мозга, и мы подпишем договор.
— Хорошо, — кивнул Григорий. Он удобнее уселся на кресле, и редактор нажал на кнопку запуска программы.
Мыслезахват приятно защелкал, а через три минуты выдал соловьиную трель и отключился.
— Что ж, — сказал редактор, отлепляя проводки со лба Григория и укладывая мыслезахват в дипломат, — приятно было побеседовать. Если что, звоните. А вот и долгожданный договор!
К нему подлетел престижный «Енисей», окрашенный темно-синей голографической краской. Дверца открылась, из кабины вышел человек в строгом костюме. Протянул редактору папку и вернулся на место. Редактор поставил под документами подпись и торжественно передал папку Григорию. Тот торопливо подписал и передал копии договора редактору. Тепло попрощавшись, редактор забрался в машину, и «Енисей» плавно взмыл над деревьями.
— Все-таки подписали? — услышал Григорий грустный голос Виктора Леонидовича.
— Да.
— Зря.
— Почему?
— Да потому что вас обманули, мой дорогой друг.
— Как это, обманули? — не понял Григорий. — Вот договор, здесь все в порядке.
— О, на этот счет беспокоиться не стоит… — Виктор Леонидович устало присел на кресло. — Издательство не нарушит ни единого пункта, и у вас не появится желания ставить ему палки в колеса, поскольку эта ультрасовременная организация с передовыми технологиями начнет стабильно выпускать книги под вашим именем, и прочитав их, вы поймете, что написать подобные шедевры могли только вы и никто другой. Да, скорее, я погорячился: это не обман, а производственная хитрость, ведь вы отныне — обеспеченный человек и известный автор.
— Тогда в чем подвох?
— С этой минуты не сумеете сочинить ни единой строчки, и согласно данным форс-мажорным обстоятельствам, издательство перепоручает мыслезахвату работать за вас. Вам остается самое приятное — почивать на лаврах.
— Как это, не смогу? — опешил Григорий.
— Дело в том, мой юный друг, что мыслезахват не копирует, а переносит данные на электронную матрицу. У вас же не остается ничего: такое издательство, как «Звучание Слова», не может рисковать деньгами, раскручивая новый бренд. Вот оно и обезопасило себя. Видите ли, авторы стареют, у них изменяется жизнь, меняются интересы, они устают и больше не могут работать в прежнем режиме, а мыслезахват работает постоянно, он не знает усталости. А когда-нибудь, я уверен, издательство соединит несколько мыслезахватов в мультисистему, и мир содрогнется от эпического произведения, сочиненного совместными усилиями лучших авторов современности…
— Вы хотите сказать… они отняли у меня мою фантазию?
— Да, — Виктор Леонидович указал Григорию на пункт договора, — за весьма приличные деньги. Отныне вы можете купить всё, что хотите. И делать то, что пожелаете. Всё, кроме сочинительства.
Потрясенный Григорий сел на кресло.
— Но… как… почему они не сказали?
— А зачем? Никто из выдумщиков не позволит добровольно лишить себя умения фантазировать. Вот они и не говорят о том, что вам грозит… Что ж, я вижу, вам надо побыть одному. Желаю удачи в дальнейшей жизни.
Редактор встал и тихо удалился.
Григорий молча сидел на кресле около часа.
Он пытался придумать короткую историю, но в само деле ничего толкового не выходило, получалось коряво и неинтересно. Даже банальный пересказ разговоров с редакторами вышел настолько убогим, что Григорий в гневе скомкал бумагу и выбросил ее на землю.
Подлетела урна и подхватила мусор, но Григорий этого не заметил. Он полностью ушел в себя, а когда поднял глаза, то увидел, как в небе ярко сверкнула звездочка — одна из притянутых планет.
Григорий не отрываясь смотрел на планету-соседку, пока не понял, чем хочет заниматься больше всего на свете: он больше не может сочинять, но это не значит, что не сможет заниматься искусством вообще. Ведь когда-то в детстве у него была еще одна мечта — сниматься или снимать кино.
«Пусть я не напишу ни строчки, зато сниму не один кадр!» — решил он, встал с кресла, посмотрел, как оно улетает в кусты, и торопливо зашагал к родному дому.
Впереди ожидались большие перемены…
Глава 2
Немое кино
…В который раз за последние десятилетия Григорий просыпался в холодном поту. Иногда кошмарные сны лишали его последних сил, и он просыпался не менее уставшим, чем засыпал. К его радости, подобные кошмары снились не особо часто, и никто из коллег по новой любимой работе не замечал его усталости: работа оператором и режиссером документального кино являлась для него настоящей отдушиной, и он напрочь забывал о ночных ужасах.
Через три часа предстоял просмотр отснятого накануне материала. А там — снова на природу снимать пейзажи и красоты для документальных фильмов.
Только профессионал сумеет показать обыденное необычно, и Григорий по праву считал себя самым лучшим в профессии.
— Включаем, — приказал продюсер в микрофон, соединяющий просмотровый зал с будкой киномеханика — классическое название должности, несмотря на изменения технологий, сумело продержаться несколько столетий.
Зашумел голопроектор, луч света пронзил темноту просмотрового зала, и на специальном белом подиуме появилось объемное изображение уральской природы.
В будущем появятся титры и музыка, но пока что картинка показывалась в полной тишине. В зале послышалось тихое покашливание, но вскоре исчезло и оно. Зрители смотрели фильм и не говорили ни слова.
Григорий сидел сбоку на стуле и наблюдал за их реакцией.
Невысокие горы, тропинка среди травы и редких кустов, многокилометровый караван. Понурые люди глядели под ноги и плелись так, словно шли без сна и отдыха четвертые сутки. Шагали мимо камеры, стойко игнорируя ее присутствие. Лишь один толстяк, державший на руках собаку, встал напротив и улыбнулся, протягивая и демонстрируя ее оператору. Собака гавкнула и лизнула его в подбородок.
Григорий вздохнул и поежился.
Просмотр фильма организовали для руководства студии, низшие чины и посторонние понятия не имели, что именно показывал в эти минуты киномеханик. Секретность объяснялась тем, что студия никогда не снимала художественные фильмы. Компания работала в научно-популярном жанре, а сторонний человек, не зная обстоятельств, причислил бы кадры к игровому кино.
Документальные и научно-популярные фильмы о природе пользовались спросом как на Земле, так и во Внеземелье: люди, уставшие от вида мертвых пустынь других планет, были готовы часами смотреть на разнообразие земных пейзажей, тем более, что современная съемка передавала трехмерное изображение. И съемочная группа любила делать сюрпризы истосковавшимся по родной планете людям.
Но в тот раз время сюрпризов настало и для самой группы.
А всё потому, что люди и звери в фильме являлись живыми мертвецами.
Все до единого.
В планах не было пункта о съемках фильма ужасов, и группа не собирались его вводить: хватало съемок привычной реальности. Мистикой занимались выдумщики-фантасты, и документалисты не претендовали на роль их конкурентов. И как объяснить появление посторонних — точнее говоря, потусторонних — героев фильма, Григорий не знал, ведь в тот раз он лично снимал общий план местности, и никакой караван, тем более, караван мертвецов, перед ним не проходил…
За несколько дней до просмотра шокирующих кадров продюсер решил заняться съемками природы Урала: здешние края во все века отличались необыкновенной красотой и сказочностью. Горы делили континент на две части, и он намеревался показать, что природа с обеих сторон достойна восхищения.
Группа вылетела на место, не теряя времени: съемки природы гор, протянувшихся на тысячи километров, грозили продлиться несколько недель. Местные жители, как и полагается людям, влюбленным в родной край, предложили перебраться в здешние места насовсем, но члены группы привычно отшучивались: останься в местах съемок хоть один человек из группы, то лет через шестьдесят на Земле не останется уголка, где не жили бы представители кинокомпании. Но основная задача группы состояла не в том, чтобы рассеяться по белу свету, а чтобы снять научно-популярные фильмы.
Вслед за главной группой тему разрабатывал отдел «Докумкино-Сериал» (любое действие отдела в просторечии именовалось производными словами от фразы «докумекали», но никто не возмущался и не требовал переименования), и через год после выхода фильма на экраны выходил многосерийный фильм, подробно рассказывающий об аспектах растительной и животной жизни края.
За месяц группе предстояло пройти путь с севера на юг, вслед уходящему лету. В итоге, фильмозрители увидят грандиозное документальное полотно, ведь фамилия Григория являлась гарантом качества: недаром он двадцать лет занимал должность главного оператора и режиссера научно-популярных фильмов.
Должность главного декоратора по умолчанию отводилась самой природе, а ее заместителями в кинокомпании являлись специалисты по компьютерным эффектам. Они считали себя профессионалами, которые изменяют мир, но последние события показали, что творить невероятное умеют не только компьютеры.
В гробовой тишине раздался голос недовольного председателя директората:
— Как прикажете это понимать?
Продюсер, не в пример приглашенному на просмотр директорату, на явление живых мертвецов отреагировал относительно спокойно: по сравнению с фильмами ужасов, документальные кадры выглядели относительно спокойными и практически умиротворяющими.
— А что, оригинально смотрится, — ответил он вместо Григория.
Читать бесплатно другие книги:
