Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz Сивинских Александр
Глеб раскрыл перед своим суровым помощником записную книжку и положил на стол чистый лист бумаги.
– Фиксируй. Первое – уточни, как выполнен заказ на нашивки и медальоны. Сверь этот перечень со списком прибытия. Обиженных у нас быть не должно. Второе – прозвонись в часть, нет, лучше сам добеги сегодня в гарнизонную баню, узнай, как приготовлены наши комплекты камуфляжа. Чистые, сухие, по размерам – понял?
– Да.
– Пока я буду завтра в аэропорту, возьми такси – привези сюда берцы из магазина. Там всё оплачено – вот копия платёжки. И опять проверь размеры – для обуви это очень важно. Расходные деньги будут вот здесь, в этом ящике стола. Держи один ключ от входной двери.
– Записал. Что ещё?
– Ты знаком с лесником в Крепостном посёлке? Он тебя знает? Позвони ему, напомни про баню на пятницу. Перепиши телефоны.… Вот этот, эти два и эти, магазинные. Слушай, я до сих пор не нашёл нигде в книгах информацию о продовольствии. Кто нам сейчас привозит продукты на точки?
– Царьков обычно из своего ларька по списку таскает. И водку тоже. Виктор Никифорович всегда ему говорит, что за некачественные напитки он ему всё оторвёт…
– То есть по продуктам ты полностью в курсе?
– Железно.
Сосредоточенно нахмурив над бумагами брови, крупным почерком Бориска делал решительные записи.
Капитан Глеб незаметно улыбнулся.
«Как деловито стартовал мой близорукий спринтер…».
– Молоко и овощи?
– О! Вы, наверно, не знаете! Не будет, наверно, нам в этот раз хорошего молочка-то!
Помощник почесал авторучкой лоб.
– Что такое?
– А сегодня утром по областным новостям показывали, что в Крепостном женщину убили. Я умывался, немного посмотрел телевизор, показывали дом в посёлке, где она жила. Ну, я и узнал его, дом-то, меня Виктор Никифорович туда за молоком два раза посылал. А потом, когда ещё фамилию сказали, я уже точно понял, что это именно та женщина.
– Грабёж?
– Нет, её на улице убили, за посёлком, на старой дороге по пути на ферму. Около развалин. Ничего из одежды не взяли. Говорят, что кто-то её задушил.
Искра, искра, искра…
Глеб Никитин потёр глаза.
– Убийцу никто не видел?
– Не знаю, больше ничего про это не говорили. Диктор только сказал ещё, что следствие продолжается…
– Ладно, хорош страшные истории мне тут рассказывать. Дуй в прачечную, проверь камуфляж. Заодно успеешь ещё и с Царьковым переговорить. Телефон привяжи к уху, не прячь далеко…
– Слушаюсь!
Выпячивая грудь, Бориска вытянулся в струнку перед командиром.
– А как мне вас звать?
– Как все. Без отчества и на «ты».
– И при посторонних?
– И при них тоже. Иногда, особенно в минуты торжеств и всенародных гуляний, можешь называть меня «ваше сиятельство». Это обычно ласкает мой изнеженный слух.
…Звук больших башмаков быстрым и дробным эхом отозвался на лестнице, ведущей вниз, к выходу из здания.
Садиться в кресло уже не хотелось и капитан Глеб начал мерно шагать по комнате.
Вторая чашка кофе была ничуть не сытней, чем первая.
«Всё равно, одному мне с этим не справиться…».
Разные мелочи нестройно лезли в голову, ответов и решений пока не возникало.
Он задумчиво посмотрел на календарь с корабликами, потом в окно на улицу.
Дверь за его спиной распахнулась.
Прежде чем обернуться к Бориске, Глеб бросил взгляд на пустую коробку из-под печенья.
– … Ну, если хочешь, можно и «ваше превосходительство»!
– А не крутовато ли будет?!
Это были не розовые юношеские щёки.
В широкий дверной проём уверенно шагнул крепкий молодой мужчина.
Худое, острое лицо. Рысьи глаза, жидкие прямые волосы, косая чёлка спереди, сзади – не очень убедительный хвостик, перехваченный резинкой.
Черные кожаные штаны и кожаная жилетка. На плече татуировка – рассерженный зелёный дракон.
«Милая провинция…».
– Ян сказал, что ты здесь.
– А ты кто?
– А чо он, не предупредил, что ли? Серяков я, Константин. Чего делать-то будем?
– Что хочешь – то и делай.
– Да ладно тебе! Говорю же, Ян сказал, что ищет проводника для своих туристов. Что, типа, подъехать мне сюда нужно, в контору.
– Зачем?
Костян начал заметно злиться.
– Тебя он велел увидать, конкретно побазарить по всем деталям! По деньгам-то мы с ним уже договорились. Про остальное Ян сказал, что с тобой нужно перетереть.
Для себя Глеб уже всё решил, но медлил – ему почему-то хотелось очень пристально рассмотреть руки Костяна.
– Нет.
Кожаный посетитель шагнул ближе к нему и потёр в левой ладони массивный правый кулак.
– Может, поговорим всё-таки?
Глеб Никитин ещё раз демонстративно и очень медленно осмотрел внешние стати Костяна. С любопытной заботой заглянул в глаза дракона.
– Нет.
– Чего так?
– е вижу особого смысла. И не хочу.
– Послушай, тебе же всё равно человек нужен, чтобы этих гансов на лодках катать, жрачку им привозить, баню делать! Ну?!
– Правильно, нужен. Но не ты.
– Да хорош ты выёживаться-то! Или денег жмёшь?
Капитан Глеб вздохнул, закончив осмотр свирепой драконьей твари.
– Не деньги я экономлю – внуков твоих жалко, приятель… – Глеб сокрушённо покачал головой.
– Хо! Когда они у меня ёще будут-то! А чего ты так о моих будущих внуках заботишься?
– Ну, как же, не повезло пацанам – такой тупой дедушка им когда-нибудь достанется.
Рыбный старшина с угрозой сощурил глаза.
– Значит ты так, залётный…. Хочешь, чтобы тебя, как и кореша твоего старого, на берегу тухлым нашли? Или будешь послушным?
Капитан Глеб в полпрыжка встал около Костяна, сильно стиснул пальцами разинутую драконью пасть.
– Повтори!
– Да ну тебя…
Серяков дёрнул плечом, вырываясь из рук Глеба.
У распахнутой двери он с холодной улыбкой обернулся и провёл ребром ладони по горлу.
– До скорой встречи, твоё превосходительство…!
Они совсем немного посидели в доме Усманцевых за пустым тёмным столом.
От предложенного чая Глеб Никитин мягко отказался, просто пододвинул поближе стул. Петровна немного поплакала, поговорила в смятый у рта платок, несколько раз принималась поправлять чёрную ткань на большом настенном зеркале. Ян за столом с ними особо не сидел, не слушал негромкие причитанья матери, всё вскакивал во двор, к машине, к колодцу, да и просто без дела суетился в коридоре.
Потом с радостью согласился подбросить Глеба на дальний берег.
У съезда с основной дороги в зелёный сумрак Глеб остановил его.
– Я выйду.
– Чего ты? Тут ещё полтора километра будет, до ваших палаток-то…
– Пройдусь, чего тебе машину зря по корягам-то гробить.
Высокий сосновый лес забрал в себя весь внешний шум, и назойливое тарахтенье близкого шоссе постепенно затухало позади.
Вечерний воздух поверх песчаной дороги уже начал остывать, но сквозь редкие красные сосны с залива всё ещё тянуло тёплым тинистым ветерком. Мелкая ласковая пыль просёлка беспрепятственно набивалась и вытекала в дырочки сандалий. Длинные сухие хвоинки с тонкой приятностью кололи голые пятки.
Справа, в шаге от песчаной колеи, возвысился в оградке из серых жердей метровый муравейник. Через несколько шагов аккуратно выделился в траве тёсаный квартальный столбик с номером. «Двадцать четвёртый!» – ещё раз позволил себе порадоваться Глеб.
Пыльная соломинка откусывалась легко, но жёстко.
«…Костик-хвостик что-то знает о смерти боцмана, но убивал явно не он. О таких личных подвигах просто так, при первом же нервном случае, не треплются. Как взять его за глотку, чтобы заговорил?
…Как завтра моих туристиков сразу же окружить заботой и беспощадным контролем? Что такое интересное придумать, чтобы они не взбунтовались, узнав о странной и неожиданной смерти Никифорыча?
Да, ещё… Кто же всё-таки сказал Бориске про мои намерения? Почему он так целомудренно и страстно таит это имя?».
Справиться со всем, действительно, будет непросто.
Он ещё не знал, как правильно начинать размышления о смерти боцмана Усманцева, гнал от себя мысли о том, что придётся изображать в эти дни невероятную радость и куролесить вместе с жаждущей развлечений мужской компанией, и, думая об этом, всё время продолжал тревожиться о том, что может подвести сына…
Ализе сидела на раскладном стуле лицом к мелкому прибою.
Неслышно ступая по береговому песку, Глеб подошёл вплотную, остановился, тронул женщину за плечо.
– Эй…
Француженки, даже если они и продюсеры, ревут ничуть не хуже, чем ивановские ткачихи, рязанские шлифовщицы или, допустим, простые российские бухгалтерши на самостоятельном балансе. Теперь Глеб Никитин знал это точно.
Худенькая Ализе плакала замечательно, громко, в голос, не обращая внимания на крики прибрежных лягушек, но при этом, всё-таки немного стесняясь своих красных опухших глаз, прятала лицо в рубашку на груди Глеба.
Пришлось даже два раза поцеловать эти глаза – испуганные и такие непривычно растерянные без косметики и тёмных очков.
И остальная гвардия была рада его возвращению.
Мальчишки ухмылялись за спиной Ализе, хлопали друг друга по плечам. Показалось это Глебу или нет, но Сашка вроде тоже как-то прозрачно блеснул навстречу ему радостными глазёнками. Более опытный Мишаня просто вовсю щерился юной улыбкой.
Не отпуская из объятий маленькую француженку, Глеб, насколько мог, развел руки, извинительно качнул ребятам головой.
В ответ Сашка просто молча улыбнулся, а Мишаня понимающе, по-взрослому, подмигнул Глебу, хихикнул и тут же смущённо прикрыл рот ладошкой.
– Дайте мне чего-нибудь поесть.
Капитан Глеб вздрогнул, неожиданно увидав перед своим лицом кроваво-красные пальчики Ализе.
– Что это у тебя такое? Откуда?!
Тут уже захохотал Сашка, всё ещё немного нервно, но уже громко и уверенно.
– Да, это когда я приехал из посёлка и сказал, что ты уже на свободе, вот Ализе и прицепилась к нам: «Чего Глеб очень любит кушать, чем же его накормить?! Его же голодным из тюрьмы выпустили! Он ведь там такое пережил!»… Целый день ревела, не давала нам работать!
Качая лохматой головой, Сашка завеселился ещё больше.
– Ну, я и брякнул, что больше всего в жизни ты любишь борщ!
Глеб поморщился.
– Во-от! Я-то знаю, а она поверила, сразу же принялась меня пытать, что это такое, из каких продуктов это русское блюдо готовят! Полчаса не могла выговорить «борщ»! Чуть не прибила нас тут, на берегу, всё кричала, что ей срочно нужно «бьо-р-сч» готовить! Погнала меня опять в посёлок за капустой и свеклой.… Успокоить её было нереально, вот мы и подумали – пусть уж лучше варит! Сама чистила всё и резала. Солила она тоже сама, нас и близко к плите не подпускала. Я только пробовал.
– А мне только чеснок рубить доверила! Одобрять свою стряпню принесла, на ложке, уже под самый конец. Нормальный супец, Глеб, не умрёшь! Всё проверено, мин нет!
Проголодавшийся Миша со значением кивнул и поднял вверх большой палец.
Ализе тоже слабо улыбнулась, выглядывая из-под руки Глеба.
– Вкусная и изобильная еда – это хорошо, но придётся вам, ребята, с нашим Робинзоном справляться пока без меня.… Извините.
День 3. Вторник
Слишком много иностранного
Областной аэропорт в этот ранний час был тих и уютен.
В международном секторе тоже с утра никто не шумел, в высокой прохладе помещений неожиданно приятно пахло правильно сваренным кофе. Посмеиваясь над своим предстартовым волнением, капитан Глеб не удержался от соблазна и, аккуратно придерживая маленькую белую чашку, устроился за столиком у большого окна.
Все рейсы отправлялись и прибывали пока вовремя, очереди у стоек регистрации возникали и растворялись несуетно. Меланхолично, без нервов, звучали объявления о необходимости досмотра и своевременного выхода граждан на посадку. Двое полицейских вразвалочку ходили по скользкому каменному полу центрального зала, охраняя общий покой.
Оба рейса – и копенгагенский, и из Варшавы прибывали строго по расписанию, с интервалом в двадцать минут.
Милая девочка-официантка принесла ещё кофе.
– Привет!
Глеб Никитин оглянулся.
Выделяясь из окружающих широкой качественной улыбкой, ему протягивал руку высокий загорелый мужчина.
Потребовалась всего секунда, чтобы капитан Глеб осознал причину своей популярности.
– Тиади?! Тиади Грейпстювер, если не ошибаюсь?
– О! Ты помнишь меня всё это время?! Чем же я тебя так тогда поразил? В прошлом году ты видел меня всего десять минут!
– Ты был единственным из группы, кто не упал на выходе из автобуса.
– Вау! Как можно так быстро правильно различать пьяных и трезвых людей?! Ты молодец!
Глеб тревожно отодвинул чашку.
– Слушай, Тиади, а что, самолёт из Копенгагена уже прилетел?! Я не встретил его? Вы все уже здесь?
– Не волнуйся, друг, я пока тут один, решил в этот раз воспользовался морским паромом. Покачался сутки на волнах как настоящий моряк! Сегодня решил встретить остальных, быть уже вместе со всеми. Дис-ци-пли-на! Клянусь!
Захохотав, бельгиец поднял вверх ладонь.
– А где Виктор? Твой друг интересуется там коньяком, да?
– Он умер.
Выключив улыбку, Тиади немигающе уставился на Глеба.
– Что произошло? Семь дней назад я говорил с ним по телефону, он смеялся, говорил, что здесь всё окей, ждал меня очень… Авария? Сердце?
– Его убили.
Оказалось, что это так просто – сообщать посторонним о смерти Никифорыча.
Глеб Никитин понял, что уже спокоен.
– А как же мы? Что мы без него будем делать все эти дни здесь?! У нас же оформлены контракты, каждый взял отпуск, мы ждали этой игры целый год! Я заплатил за участие в проекте! Кто будет вести маршрут?! Или этим займёшься ты?
Глеб знал, как правильно реагировать на обычную истерику обыкновенного делового человека, который понимает, что интересная сделка вот-вот может сорваться.
– Не плачь – за всё отвечаю я. Маршрут мы обязательно пройдём. Твои деньги не пропадут, обещаю.
Бельгиец задумался, барабаня пальцами по спинке стула.
– Я очень огорчен… Мои соболезнования.
Глеб поднялся, выпрямился.
– А когда ты приехал?
Ошарашенный такими новостями, Тиади всё еще не мог прийти в себя.
– Я паром выбрал, потому что приехал на машине, маленький микроавтобус у меня здесь в этот раз.
– Зачем?
Вздохнув, Тиади потёр загорелый лоб и улыбнулся.
– А? Настоящая война всегда начинается с хорошей женщины! Когда есть машина, то легче всё успеть. Женщины у вас здесь очень красивые – я это ещё в первый раз заметил! Правильно?!
– Да, конечно…
Встречающих копенгагенский рейс вежливо пригласили в зал прилёта. Когда это же объявление диктор повторил на английском языке, Тиади тряхнул головой.
– Наши.
Он пристально посмотрел на Глеба.
– Слушай, я понимаю, что для тебя это всё так неожиданно, смерть Виктора… Ты ведь его партнёр по этому бизнесу, правильно? Ты решил его заменить, чтобы выполнить наши контракты, да? А твой другой бизнес не пострадает от этого? Ты не слишком на нас отвлекаешься?
– Больше некому – Ян занимается похоронами.
– Если мы в этот раз не всё успеем – то у меня будет немного больше свободного времени? Так? Ты же не против?
– Успеем, не беспокойся, – твои коллеги жаждут полной программы. И ещё…
Капитан Глеб полностью повернулся к бельгийцу, задумчиво посмотрел ему прямо в глаза.
– Послушай, ты сказал, что у тебя здесь есть машина? Ты же ведь пока её в посёлке оставил, так…? Насколько я знаю, ты уже несколько раз участвовал в нашей игре, знаешь весь сценарий…
Немного удивлённый видом Глеба, Тиади отшутился.
– Да, я уже профессиональный игрок «RED-SPETZNAZ»! А что такое?
– Мне нужна твоя помощь. Одному со всем не справиться, а ты уже имеешь классный опыт! Ещё в нашей команде будет один местный мальчишка, но я тебя очень прошу!
– Конечно, Глеб, в чём вопрос! Можешь смело рассчитывать на меня!
Размахивая руками, бельгиец горячо согласился и даже немного покраснел от удовольствия.
Потёр ладони.
– Послушай, а если мы будем немного ездить на моём бусе, то ты бензин мне компенсируешь? Давай договоримся, что ты заплатишь мне наличными, хорошо? Мне так удобней, здесь, в России, у меня иногда возникают некоторые личные расходы, сам понимаешь… Ладно?
Глеб Никитин с интересом наблюдал за мгновенной практической реакцией иностранного гражданина.
– По рукам. Пусть всё будет именно так, как ты предложил. А сейчас – приступаем! Ты имеешь честь открыть стартовый этап «RED-SPETZNAZ» этого маршрута! Встречаем датский рейс, потом первыми прилетевшими занимаешься ты, не даёшь им скучать, поможешь разобраться с багажом, ведёшь в наш большой автобус. Если со стороны бойцов будут странные вопросы – ответь что-нибудь нейтральное, до моего прихода постарайся не разочаровывать парней. Я занимаюсь второй группой, встречаю рейс из Варшавы, увидимся в автобусе. Окей?
– Есть, командир!
Тиади белозубо осклабился и приложил два пальца правой руки к виску.
Заметно было, что коллектив немного нервничал.
«Сомневаются господа…. Придётся применить таблетку номер два».
Капитан Глеб Никитин резко выдохнул и, широко расставив ноги, встал перед автобусом.
Маленькая притихшая толпа внимательно смотрела на него.
Лёгкие горные ботинки, камуфляжные штаны, чёрная майка обтягивала крепкие мышцы груди и сильные покатые плечи.
Прозрачные и жёсткие голубые глаза, узкие губы, короткие седоватые волосы, шрамы на лбу….
Каждый ждал чего-то особенного, своего, от этого незнакомого для них человека.
– Слушайте меня внимательно! Сегодня вы здесь с единственной целью – получить хорошее приключение и через несколько дней стать настоящими крутыми парнями!
Только что вы вступили в жуткое дерьмо и некоторые из вас, узнав о смерти человека, с которым договаривались об игре, уже пустили сопли!
Да, враги пытаются нам помешать! Вы все ждали увидеть здесь Виктора. Сожалею. Он умер, его убил какой-то подонок! Сегодня вместо него здесь я. Клянусь вам, парни, что и без нашего боцмана вы получитё всё, за что заплатили свои вонючие деньги! И даже больше!
Глеб говорил издевательски громко и рвано, пристально наблюдая за своими подопечными.
Обыкновенные, стандартные люди, каких ему часто приходилось встречать на улицах Барселоны, Праги, Хельсинки; в офисах не особо значительных европейских фирм, в креслах эконом-класса «Боингов», в гаштетах Висмара и в недорогих барах Лондона. Мелькнули, правда, среди молчавших, и два, три примечательных лица: чернявый тип, громила, кучерявый в очках…, но это всё потом, потом…
– Кто хочет хорошего пива – зальётся им по самое горло уже сегодня! Тот, у кого не трясутся поджилки от настоящего оружия, будет завтра стрелять из «Калашникова», из полицейского пистолета и базуки!
В один из дней вы, сухопутные крысы, выйдете в море на ракетном катере береговой охраны и, возможно, своими глазами увидите знаменитых прибрежных браконьеров! Они опасны и мстительны – встреча с ними не для маменькиных сынков! Кто-то из вас потом останется на берегу рыдать в подушку от ужаса.
Жить будете в лесу и в прибрежных песках. Спать в армейских палатках. Боевые парни, прошедшие Кавказ, покажут вам, как они ломают челюсти таким хлюпикам, как вы! Слабаков выкинем из вертолёта в море. Оставшиеся возьмут в руки вёсла на моих галерах! Жрать получит только тот, кто не пустит сопли, увидев кровавые мозоли на своих руках!
Того, кто мне понравится больше всех, возьму с собой в настоящую русскую баню в лесу. Но не смущайтесь, скотские утехи не по мне!
Потом, если каждый из вас останется жив, мы хорошо простимся! И вы расскажете своим мамочкам, в каком ужасе приходится жить мужикам, которые решили взять в руки оружие!
– Я вас не испугал, парни? Самолёт ещё на полосе, можно прямо сейчас бросить туда ваш багаж и попрощаться. Ну, кто из вас уже имеет мокрые штаны?! Рекомендую каждому проверить своего соседа!
Секунды тупого молчания были ужасны.
«Приветственная речь, кажется, мне сегодня не очень удалась. Кто ещё хочет комиссарского тела…?».
Первым во всю глотку захохотал кучерявый ботаник.
– Парни, первый раз в жизни вижу настоящего русского сержанта! Он мне понравился! Если ты действительно дашь мне «Калашников», то я готов всю неделю жрать вместе с тобой из одного котелка!
Глеб выдохнул, подмигнул в ответ говорливому дохляку.
– …Идёт. Если у тебя нет запущенного кариеса.
Зашевелились и остальные.
Широченными встревоженными глазами смотрел на него из приавтобусной толпы Тиади.
Читать бесплатно другие книги:
