Рок. Лабиринт Сицилии Швец Юрий
Кассий двинулся в указанном направлении. Туда раньше них ушёл вместе с его лошадью второй из оставшихся с ним храмовиков. Кассий шёл впереди, раздвигая густые, гнутые ветви переплетённых зарослей. Сзади слышался хруст веток идущего за ним адепта. Кассий вышел на открытое место, сделав несколько шагов вперёд, он обернулся к адепту, который должен был следовать сзади, за ним… Но из зарослей адепт не выходил! Кассий прислушался… Звука шагов с ожидаемой стороны зарослей не было… Зато, хрустнули ветки спереди, откуда только что отвернулся Кассий…
Кассий повернулся и увидел лезвие меча, летящего по косой дуге ему в лицо. Адепт, ушедший вперёд с лошадью Кара, подкараулив его за широким дубом, неожиданно атаковал, совершая рубящий удар мечом, находящимся в его правой руке, полностью уверовав в неготовность к его атаке Кассия. Но Кассия природа щедро одарила скоростью перемещений и реакцией. Кар был самородком, постигавшим военную науку в прошедших сражениях, глядя на острия мечей разных народов. Кассий, мгновенно присел на левое колено, отставляя правую ногу с разворотом корпуса назад, уходя с линии атаки нападающего. Меч просвистел над головой Кассия. А сам адепт, не встретив упора меча на шее Кассия, куда метил, подался корпусом вперёд, подчиняясь поступательному движению. Центурион одним движением с уходом в сторону с линии атаки обнажил меч и вонзил его в открывшийся правый бок адепта снизу-вверх, поднимая стальные пластины брони. Меч вошёл между рёбер и пронзил все жизненно важные органы грудной клетки. Адепт умер ещё в движении… Теперь, Кассий услышал звуки ломающихся ветвей сзади себя… Он повернулся и увидел другого адепта, выбегающего из зарослей и замахивающегося в его направлении тяжёлым кинжалом… Времени, на раздумье, не было. Кар кувыркнулся через голову в сторону врага. Кинжал просвистел на расстоянии ширины ладони от кувыркающегося тела Кассия. Мгновение, и Кар оказался в шаге от врага! Глаза их встретились… Адепт был поражён быстротой центуриона, а глаза Кассия пылали гневом за подлое нападение. Арканит обнажал меч, когда меч центуриона вонзился ему в бедро с силой, пробившей латные пластины, защищающие ногу. Арканит взвыл от боли и упал на траву. Кассий поднялся с колена, огляделся по сторонам, проверяя место на наличие новых убийц…
– Да, вы оправдали свою репутацию подлых убийц, тянувшуюся за вашим орденом в веках! – сказал он после того, как осмотрелся. – Чем я помешал вашему ордену?
Арканит сверлил его зелёным взглядом и молчал. Кассий оторвал тесёмку плаща мёртвого адепта и кинул её раненому.
– Перетяни рану, тебе придётся скоро общаться с судьями Республики!
– Я не хватаюсь за жизнь, центурион. Мой брат уже мёртв! И ты тоже скоро будешь мёртв. Хотя, ты меня удивил! Многих мы с братом отправили к Аиду. Но такого быстрого воина мы ещё не встречали! Видно, власть Двуликого не столь уж безгранична, как нам говорили. Марс тоже благоволит к своим сыновьям. – Адепт бледнел с каждой минутой от потери крови, которая всё сильнее пробивалась из его бедра. – Возьми письмо и прочти, что тебя ожидает! Оно лежит в сумке у моего брата.
Кассий посмотрел на раненого, умирающего адепта, потом на другого, который лежал в нескольких шагах. Он медленно пошёл к мёртвому адепту. Нагнувшись над мёртвым телом, Кассий открыл поясную сумку и порылся в ней. На дне её лежал вчетверо сложенный конверт проконсула. Кассий взял его и выпрямился, приготовившись читать…
В это время сзади послышался хруст разрубаемого черепа. Кассий резко обернулся… У мёртвого, теперь уже, адепта стоял Массилий. Адепт с удивлённым лицом держал в замахе меч, который собирался бросить в спину Кассия… Меч декана разрубил ему голову в момент броска и мёртвое тело рухнуло наземь.
– Спиной к живому врагу поворачиваться нельзя. – Массилий вытер меч о траву.
Кассий наклоном головы поблагодарил Массилия.
– Что ты здесь делаешь, Массилий? – улыбаясь, спросил он.
– Когда я увидел тех адептов ордена, которых мы встретили в дозоре у Мессины, я подумал, что мы вляпаемся в какую-нибудь грязную историю. И я не ошибся! Почему я здесь? Потому что я привязался к тебе, центурион. За шесть лет службы ты мне стал как сын. Своих детей я никогда не имел. Поэтому, оберегаю тебя от всякого рода неприятностей! – Массилий пнул ногой мёртвого арканита.
Кассий ничего не ответил, он читал письмо. Оно было очень коротким. Кавдик написал: «Центуриона, привёзшего письмо, к Плутону! Сегодня всё должно решиться. Храм сжечь! Мёртвого центуриона бросить у храма».
– Вот как? – центурион задумался. – Нам, Массилий, нельзя возвращаться в лагерь Кавдика.
Массилий склонился над убитым арканитом, открыл его лицо, перерезав ремни маски. Посмотрев в лицо убитого, он произнёс:
– А мы были примерно одного возраста с ним! Интересно, скольких людей его подлая рука отправила в чертоги Плутона?
– Он сказал, очень многих! Он и его брат… – Кассий был погружён в размышления.
– Брат? – Массилий поднял голову, оторвав взгляд от адепта. Он перешёл к другому арканиту и склонился над ним, разрезая ремни маски. Массилий содрогнулся, по его спине пробежала дрожь. – Клянусь страшной Гекатой! Они действительно братья. Кассий, ты должен это видеть! – Массилий выпрямился, оторвав Кассия от размышлений своим возгласом.
Кассий, приняв в мыслях какое-то решение, подошёл к одному из убитых адептов. Взглянув ему в лицо, он перешёл к другому:
– Они подбирают убийц из близнецов! – Он выпрямился. – Орден состоит из убийц-близнецов. Да! Тут даже упомянутая тобой Геката содрогнулась бы от ужаса! Похоже, легенды не врут, говоря, что Ромул создал орден.
Массилий, осмотревшись по сторонам, спросил:
– Ты что-то говорил про возвращение в лагерь? Почему нам нельзя возвращаться?
Кассий протянул Массилию письмо… Массилий улыбнулся:
– Кассий, я происхожу из рода рыбаков из Остии. У нас не было рабов греков! Я не обучался грамоте. И даже к рождению моего отца, этруски, кои учили всех грамоте, уже покинули Аппенины. Вся моя грамота закончилась, когда обучили меня вязке рыболовных снастей и продаже улова с выгодой!
– Прости, Массилий, не подумал! – Кассий примирительно улыбнулся. – Кавдик поручил мне доставить письмо, в котором приговорил меня к смерти. Далее, он поручил бросить мой труп к вон тому храму Артемиды, а храм сжечь!
– Для чего? – удивился Массилий.
– А вот это мы сейчас попробуем узнать! Если ты, конечно, со мной, друг мой!
– Где быть декану, как не рядом в строю с центурионом. – В голосе Массилия не было ни капли раздумий. – Сейчас, Кассий, я приведу твою лошадь!
Массилий скрылся в зарослях. Через несколько минут, он появился с лошадью Тибула, к крупу которой был прикреплён щит Массилия.
– Знал, ведь, я! Встретишь тёмного убийцу на ночной дороге, и она приведёт тебя в тёмный лабиринт его тайн!
Кассий выехал ему навстречу верхом на лошади, которую дал ему Скрофа. Между тем, уже наступил вечер, солнце скрылось за горизонт.
– Ну что, Массилий. Пора нам посетить владения Артемиды, на которые Двуликий обратил свой взор!
Они пустили коней в галоп…
Глава 21
…Кар открыл глаза, чувствуя какие-то качания в невесомости… Сквозь пелену приоткрывшихся глаз стали проступать какие-то неясные формы… Он стал вслушиваться в звуки, раздающиеся вокруг. Однотонный шум слышался вокруг его… И ещё… Он напрягся…
«Ну конечно… Это чайки… Крик чаек… – пронеслось у него в голове. – Значит, я не мёртв!»
Он попытался пошевелить пальцами… И ощутил их непослушность… Несколько минут Кассий вслушивался в окружающую его тишину…
…Вдруг он услышал звуки шагов, которые, судя по возрастающей громкости, явно приближались к нему… Над ним кто-то склонился, и он почувствовал, как влажной материей протирают ему лицо.
– Ну вот, ты пришёл в себя, центурион! – услышал он греческую речь.
Зрение постепенно прояснялось… Стал угадываться деревянный потолок и балки перекрытия. Кассий поводил глазами из стороны в сторону…
– Зрительная реакция в норме. Теперь, тебе надо усиленно начинать восстановление всего организма, чтобы быстрее встать на ноги.
Кассий увидел человека лет сорока, курчавая борода на щеках сращивалась с курчавой шевелюрой. Он тихо спросил:
– Кто со мной разговаривает?
Кассий услышал свой голос как будто со стороны, и он ему показался чужим от слабости.
– Я лекарь Протогор, – представился человек.
– Это я вам обязан своим выздоровлением? Спасибо! Я думал уже, что лечу во мраке космоса.
– Да! Ты и твой друг были совсем близки к грани небытия! Но не только моя заслуга в том, что вы пошли на поправку! Этим вы ещё обязаны двум милейшим созданиям, которые попеременно дежурили у ваших изголовий.
– А Массилий? Где он?
– Он лежит за тобой. С ним всё хорошо. Но, сейчас, он спит.
– А где мы находимся? – спросил Кассий.
– Вы на корабле Гамилькара! – отвечал Протогор.
– Мы в плену? – насторожился центурион.
– Нет, вы скорее гости на корабле! Гамилькар сам перевёз вас сюда и сам оказал первую помощь в храме. Если бы не его умение, то я навряд ли смог бы вам помочь.
В этот момент послышался звук и шум нескольких пар ног.
– А вот и ваши спасительницы! Оставляю вас, так как у меня есть ещё пациенты, – Протогор улыбнулся и удалился. – Не давайте ему подниматься, он ещё слишком слаб, – услышал Кар слова лекаря, обращённые к кому-то.
Через мгновение Кар мог созерцать черты своих спасительниц. Несомненно, это были те незнакомки из храма. Там, в пылу схватки, Кассий отметил их ослепительную красоту, но любоваться ею смог только здесь. Одна была лет двадцати пяти, с тёмными волосами, спускающимися на её нежные плечи разнообразными волнами. Взгляд её был обворожительным, глаза сияли неиссякаемой добротой и теплотой. Она держалась совершенно открыто и, кажется, была способна обворожить весь свет.
Другая была моложе. Ей едва минуло двадцать. Светлые волосы спадали ей на грудь крупными кудрявыми локонами. Она смотрела на Кассия застенчивым взглядом. Глаза её были большие, а необычайная голубизна их заставила Кассия раствориться в их глубине.
– Мы вчера ждали твоего пробуждения, центурион! Меня зовут Кларисса! А это Иола! Как нам тебя называть, воин Республики? – Кларисса улыбалась, задавая Кассию вопрос.
– Меня зовут Кассий Кар, – по-гречески ответил Кассий.
– Вот и познакомились. Я думаю, Иола, нам теперь можно побрить Кассия, а для этого нам больше не нужно разрешения Протогора, – Кларисса перевела взгляд на Иолу. Иола, встретившись взглядом с Кассием, вспыхнула и отвела взгляд обратно на Клариссу.
– Полно, девочка! Принеси-ка нам лучше горячей воды и хорошее лезвие!
Иола с радостью бросилась исполнять просьбу Клариссы.
– Спасибо, Кассий, что вступился за храм и незнакомых тебе жриц этого храма! – поблагодарила его Кларисса. – Мы были все в восхищении от твоей доблести и храбрости твоего друга! Я никогда не присутствовала при сражении, но то, что я увидела в храме, повергло меня в шок! Мне казалось, что сам Марс руководит твоими мечами. Я видела, как убийцы-арканиты кусали локти от безуспешности своих атак. А когда ты поразил троих из них, их старший шипел как змея!
– Что с остальными? – спросил Кассий.
– Они отправились на суд к своему Двуликому! Наверное, римский бог уже отослал их в свои чертоги, – предположила Кларисса. – Так зачем ты вступился за нас, Кассий?
– За час до нападения на храм двое таких же пытались убить меня в священной роще нимф недалеко от храма. Они бы сожгли храм. Я солдат Республики и мой долг защищать честь Республики не только на полях сражений, но и защищать репутацию Республики в других обстоятельствах! Вы смотрели на лица убитых? – спросил Кар.
– Нет, они же были в масках, – удивилась Кларисса.
– Все убийцы попарно близнецы! – Кассий на минуту задумался. – И я думаю, что орден находит или подбирает их по всему известному свету.
Он замолчал, тяжело дыша. Кларисса молчала, поражённая услышанной новостью. Но, увидев, что Кассию тяжело, она очнулась:
– Всё, всё, хватит разговоров! Поговорим позже! А, сейчас, займёмся приведением в порядок лица нашего храброго центуриона, – сказала Кларисса, увидев Иолу, несущую бритвенные принадлежности.
– А после приятных процедур по наведению красоты у нас запланирован вкусный обед, – подытожила Кларисса и они с Иолой защебетали вокруг Кассия. Кассий заметил, что его сердце стало учащённо биться после прихода светловолосой Иолы. Их взгляды то и дело встречались…
Глава 22
Корабли Карталона неслись к острову Самосу, где царь Акрон раз в четыре года устраивал состязания всякого рода воинств, которые собирались со всего света. Корабли уже миновали острова Киклады, где на множестве подводных скал и рифов погибли и исчезли в морских глубинах тысячи кораблей и мореходов. Тысячи лет в этих водах обитали коварные сирены, заманивающие моряков на скалы своим невероятным пением. Море, здесь, было неспокойным. Ветер завывал неистовым голосом, пролетая сквозь корабельное снаряжение, будто предупреждая о грозящей опасности…
…Карталон вывел свои корабли на границу Критского моря, чтобы избежать встречи с сиренами, и шёл курсом к южным островам Спорады. Там он намеревался пройти до острова Кос и повернуть на север вдоль берегов Малой Азии, чтобы дойти до острова Самос.
Три дня назад они вышли из Пирея, порта Афин. Пирей поразил своим видом всех мореходов флотилии Карталона, включая его самого. Огромное количество кораблей вмещал пирс Пирей. С залива казалось, что в порту вырос лес мачт. Вдоль пирса были построены склады товаров, где торговцы могли арендовать за определённую плату у городских властей складские помещения. И уже, не боясь порчи товара от стихийных бедствий и хищений, вести торговлю в Афинах, подвозя туда товар мелкими партиями. От Пирея до Афин были проложены две дороги – в город и назад, чтобы транспорт не мешал движению друг друга. Также, были построены длинные стены, замыкающие порт с городом. Все фортификационные сооружения были построены на должном уровне. Строителем и автором этих великих замыслов был один человек, великий стратег Афин Перикл.
Сибиллу поразила архитектура Афин. Столько мраморных портиков, групповых статуй, отдельно стоящих изваяний она не видела никогда. Театральные одеоны с шедшими на них представлениями и трагедиями Эсхила, Аристофана, и их более поздних последователей, были едва ли не самыми важными пунктами посещений испанской девушки. Вместе с Карталоном они посетили и знаменитую академию Платона. Это было прекрасное для Сибиллы время, за которое она вновь пополнила свои познания в сфере образного миропостроения. Находясь, вместе с Карталоном, в центре образованнейших, как тогда считалось, людей того «просвещённого» мира, она ощущала себя счастливейшим человеком на земле. Будто, в тот момент, не продолжалась война с грозным Римом, способная разрушить их идиллию в одночасье. Будто смерть не летала над ними, в обличии зажжённых зарядов баллист или смертельных жужжащих римских стрел. Всё это отступило на время, перед всепоглощающим чувством жажды познания нового и не совсем понятного…
Война часто брала на себя роль судьи и исполнителя приговора в одном лице. Но вынести приговор Карталону и Сибилле она ещё была не готова. Ночами Карталон искал ответа, спрашивая себя, сколько ещё продлится война и их скитания с Сибиллой? Но ответа не находил… С ранних лет его тянуло к морю и приключениям. В Карфагене, в храме Молоха жила жрица Антифона, которая была родом из великого города мореходов Тира. Она хранила знания своего рода, не имея возможности передать их своим потомкам, так-как таких уже не было в городе торговцев Карфагене. Вечерами она покидала мрачный храм, где царил культ страшного Молоха, древнего божества, питающегося душами принесённых ему в жертву. Культ был покрыт тайной и мало кто был посвящён в него. Власть отцов города – Совета суффетов – не могла мириться со столь жестоким культом и, поэтому, отделила храм от города в политическом отношении, образовав под его эгидой Священную Касту жрецов Храма, которая наделялась голосами в Совете. Священная Каста жрецов курировала и культы Бааля, Танит и Милгарта…
…Жрица Антифона сидела в порту Карфагена и смотрела на корабли, вспоминая свой род. Все окружающие боялись жрицу страшного культа, сидевшую так часто на пирсе, и обходили её стороной. И только один мальчик из рода Баркидов нашёл с ней общий интерес. Карталон вместе с ней просиживал в порту до поздней ночи, слушая её рассказы о далёких землях и чудесах на них. Вскоре, по городу пошёл слух, что жрица украла сердце маленького мальчика, чтобы подчинить его помыслы своим тёмным планам… Теперь, портовый люд сторонился их обоих. «Мальчик испорчен!» – говорили они. Отец Карталона, наслушавшись этих домыслов, решил поговорить с сыном… Но после беседы больше не обращал на эти разговоры внимания. И встречи мальчика и старой жрицы продолжились… Карталон дал себе и Антифоне слово, что станет мореходом и отправится с ней в далёкие путешествия. И действительно! в первой же войне, в которой участвовал юный Барка, он отличился, проявив изрядное мужество. За это отличие ему дали в подчинение несколько галер для блокады торговых путей Ливии… С этого началась карьера морехода Карталона. Он взял на борт ставшую необходимой жрицу и постигал науку моря, слушая её советы. Они плавали вместе более восьми лет…
Флотилия Карталона пересекла Критское море и ожидала увидеть на горизонте остров Кос.
– Тоган, что видит дозорный на мачте? – Карталон, выйдя из рубки, посмотрел наверх мачты.
– На горизонте дымка, пока ничего не видно! Прикажешь поменять курс?
– Нет! Пусть смотрит в оба! Нам нужно будет сориентироваться по самой высокой горе острова.
Карталон шёл вдоль борта галеры, вспоминая Антифону. Подойдя к носовой части, Карталон всмотрелся в горизонт. Воспоминания о совместных плаваниях нахлынули на него и он произнёс:
– Интересно, где ты сейчас, Антифона, нашла ли ты, в другом мире, своих родных, которых так искала в этом?
– С кем это ты говоришь? – услышал он сзади голос Сибиллы, которая прокралась к нему на нос корабля.
– Я вспоминаю моего старого товарища по морским скитаниям! – Карталон обнял Сибиллу и прижал её к своей груди.
– Нет, нет! Ты произнёс женское имя! – утверждающе сказала Сибилла, подняв глаза на Карталона.
– Да, женское! Её имя Антифона, она была последней из рода Антифонов в Карфагене. Она проплавала с самого детства и до своего двадцатипятилетия со своим отцом Антифоном Соттом, который был знаменитейшим мореходом старого Тира. В своё двадцатипятилетие она решила стать жрицей Молоха, чтобы вымолить у Молоха удачу на возвращение своего отца и братьев из плавания, которое он решил сделать за Геракловы столпы во славу торговли Карфагена. Она каждый день выходила в порт города, ожидая возвращения кораблей отца! Но из этой экспедиции никто не вернулся. Антифона продолжала каждый день по вечерам ожидать возвращения своих родных. Она тихо сидела у пристани и ждала, ждала, ждала… Шли годы. Люди уже забыли, а остальные не знали причину её ожидания у пристани и стали распускать всевозможные слухи… Много позже, мы вместе с ней искали следы её отца далеко за Геракловыми столпами. На одном из островов, куда мы доплыли, переборов страшный шторм, дикие племена вспомнили и рассказали нам, как много лет назад к ним приплыли такие же галеры. Из них вышли люди и торговали с ними. Потом галеры уплыли дальше… Но до сих пор племена помнят, что их паруса горели пламенем… Антифона плакала, услышав это… Это был её родовой герб! Мы плыли ещё шесть дней в том направлении, но больше никакой земли не встретили. У нас кончалась пресная вода, и к тому же небо покрылось облаками, что затруднило ориентацию по звёздам… Мы вынуждены были повернуть. По возвращению в Гадес Антифона только тем и жила, что где-то далеко, в другой стране, ещё есть её родственники, и мечтала найти их! Мы плавали в Тир, на Крит, но всё тщетно! И вдруг на острове Кос, в одном из портов, моряки рассказали, что видели совсем недавно у берегов Африки, за столпами, галеры с пламенем на реях! Антифона приобрела совсем другой вид, она просто сияла от проснувшейся новой надежды! Мы отплыли в Карфаген, чтобы на следующий месяц отправиться вновь на поиски за Геракловы столпы. Но по приезду в Карфаген, Антифона заболела и, проболев два месяца, в одну из лунных ночей умерла… Через год я отправился на поиски её рода сам… В той экспедиции я встретил Тонгу…
Карталон замолчал, о чём-то размышляя. Ветер играл копной его волос, перебирая пряди. Сибилла, прижавшись к его груди, слышала стук его сердца…
– Обещай мне, Карталон, что когда-нибудь мы вместе отправимся на поиски рода Антифоны! А может, навсегда покинем эти берега, где зло окончательно поселилось в умах людей и война, за богатства, стала смыслом их жизни! – Сибилла, оторвавшись от его груди, смотрела ему в глаза.
Карталон, глядя на прекрасные черты любимой женщины, глядя в глаза, полные любви и преданности, произнёс:
– Обещаю! Когда опасность вторжения римлян будет преодолена, мы оставим берега этого моря и отправимся на поиски рода Антифоны! Ведь я ей это обещал, держа её за руку в последние мгновения её жизни!
– Виден остров, Карталон! – прокричали с дозорной вышки на мачте.
– Видна ли высокая гора с белой шапкой? – крикнул дозорному Карталон.
– Она только и видна! Остальное закрывает дымка, – был ответ.
– Тоган, правь по ветру! Сегодня мы должны миновать остров Кос, – дал направление движения галеры Барка.
Глава 23
Самос. Один из Ионических островов, принадлежащий греческой цивилизации. Как рассказывают легенды, несколько тысячелетий назад, был заселён расселяющимися колонистами, которые построили здесь одну из своих метрополий. В разные времена, остров играл разные роли. Входил в Делосский союз Кимона, рассвета Афинского влияния в Греции. Не минуло его и македонское владычество. Но после распада империи Александра Великого и начавшейся войны Диадохов остров был предоставлен самому себе. Был провозглашён полисный статус государства. Со временем укрепившаяся империя Селевкидов взяла остров под свою протекцию.
На острове существует несколько высокогорных плато, вершины которых поднимаются в некоторых местах за тысячу метров. Самые высокие вершины расположены в западной части острова. Эта часть менее заселена, так как с древности считалось, что здесь, на этих высотах, распространено влияние злых порождений богов. На горах Керкелеаса, по мифам острова, обитал дракон, с которым не мог справиться ни один из героев, прибывавших сюда для сражения с ним. Дракон угнетал остров, имея на самой высокой вершине Керкелеаса потайную пещеру, куда стаскивал сокровища со всего острова. Бедствия на острове продолжались не одно столетие, и тогда Гера, покровительница острова, решила усыпить огромного дракона. Дракон погрузился в сон, обняв свои сокровища. Но легенды гласили, что, если отыскать потайную дверь, ведущую в вотчину дракона и покуситься на его сокровища, он проснётся. Иногда, на острове чувствовались колебания земли, и старики замечали, что это дракон переворачивается с боку на бок…
Люди с осторожностью заселили западную часть острова, в основном, прижимаясь к побережью, но обходя вершины Керкелеаса. В северной части острова, основали город-крепость и назвали его в честь дракона – Дракос. В этом городе стали располагаться правители острова, распространяя свою власть на весь остров. Сам остров похож на пузатого, ныряющего в Эгейское море дельфина, головой которого является часть острова с горами Керкелеаса, а раздвоенным хвостом восточная часть острова.
Со времён единоборств героев с драконом на острове зародилась традиция – проводить раз в четыре года турнир всевозможных воинов, которые прибывали на остров попытать воинского счастья и славы. Со временем турнир перерос в состязания всякого рода наёмников, которые проводили диктаторы-цари Самоса, поддерживая старую традицию. Воины всего мира прибывали на Самос в город Дракос продемонстрировать своё воинское умение и искусство, а заодно повыгоднее продать себя в какое-либо войско. Наблюдатели разных монархов присутствовали на турнире, чтобы купить какого-нибудь мастера для обучения своих рекрутов, а кто и хорошего стражника. Весь эллинистический мир следил за проходившими турнирами глазами своих представителей.
На один из таких турниров и спешил сюда Карталон Барка, нуждающийся в наёмниках для войны с Римской республикой. Корабли проплыли вдоль берегов Малой Азии и достигли восточной оконечности острова. Здесь, они повернули влево и поплыли вдоль берегов Самоса, огибая «пузатую часть дельфина», к одному из портов острова, находящегося в головной части, Ормеусу. Здесь, предполагалось оставить флотилию, а остальную часть путешествия преодолеть наземным путём, до цитадели царя Акрона в Дракосе. На следующее утро корабли вошли в порт Ормеуса.
– … Тоган, спустись на берег и приобрети для нас несколько десятков лошадей. – Карталон был занят приготовлениями к предстоящему путешествию. – Скалис, подбери полсотни воинов, проверенных в сражениях. Выступаем в полдень!
После обеда всё было готово к путешествию и отряд во главе с Карталоном отправился в Дракос. Путь избрали самый короткий, через окрестности возвышенностей Керкелеаса. На кораблях старшим остался галл Скалис. Чёрного нубийца Карталон взял с собой. В отряде был воин родом из этих мест, он присоединился к флотилии в Коринфе и вызвался проводить отряд самыми короткими тропами. Воина звали Эгист. Отряд имел две повозки, остальная часть была конной.
Они двигались по холмистой местности мимо возвышающихся слева вершин Керкелеаса.
– Скажи, Эгист, неужели люди не пытались найти вход в пещеру дракона? Ведь, всегда найдутся такие, готовые на всё, ради золота, – спросила Сибилла, сидя верхом на лошади.
Эгтист минуту обдумывал вопрос Сибиллы и ответил:
– Рассказывают, что богиня Гера засыпала огромными камнями вход в пещеры Керкелеаса, чтобы любопытные не потревожили сон дракона. Но, от переворачиваний дракона во сне, камни просыпаются в пустоту. И, поэтому, то там – то здесь, открываются новые лазы. Многие, отчаянные искатели обогащения, лазили туда. Одни вернулись, других уже никто не видел!.. Дракон дышит и выпускает серный газ, от вдыхания которого кружится голова и человек падает замертво. Если, он вовремя не покинет сумрак пещер, останется там навсегда! Наши местные храбрецы уже не лазают туда, зная о мёртвом дыхании дракона. А вот искатели приключений с других островов или уголков мира продолжают губить свои жизни ради золота!..
После этого рассказа среди путешественников воцарилась тишина. Все обдумывали слова Эгиста.
– Говорят, в древности боги царства Шумер выкачивали золото с нашей Геи. Людей они использовали как орудие для добывания золота и кристаллов. Они хотели что-то изменить в структуре Геи, чтобы сделать её более пригодной для себя. Что-то им мешало стать полновластными хозяевами Геи. Но сама Гея, как бы очнувшись от забытья, в которое была ввергнута, стряхнула с себя их владычество и создала непроницаемую завесу от проникновения в свою среду сброшенных врагов. И тогда они создали драконов, которые разлетелись по всему свету и собирали для них сокровища, сохраняя всё в своих чертогах до возвращения своих хозяев, – после некоторой паузы рассказал Карталон.
– А где находится Шумер? – спросил Тоган, заинтересовавшийся услышанным.
– Где-то на Востоке, между двух Великих рек. Я сам никогда там не был.
– Откуда же это ты знаешь? – спросила Сибилла.
– Антифона передала мне этот рассказ. Она имела доступ к тайным знаниям в библиотеке Молоха. Она много чего поведала, но, чтобы постигнуть все тайны, переданные ею, одной моей жизни будет недостаточно, – улыбнулся Карталон.
Разговор перешёл на обсуждение правления на острове царя Акрона. Царь уже был в годах, но твёрдо держал бразды правления, сохраняя законность на острове.
– Акрону уже шестьдесят, – рассказывал Эгист, – но он ещё крепок в теле и светел в разуме. Он не всегда был царём Самоса! В молодости он участвовал в войне в восточных областях Селевкии, но был ранен и лечился на острове. Здесь, он проявил мудрость и не раз выручал жителей острова от крупных военных столкновений с соседними островами. Островитяне оценили его одарённость и талант избегать военных столкновений и на очередных выборах диктатора острова избрали его пожизненным диктатором. Позже, когда Антиох заявил свои права на остров, Акрон сумел убедить царя в лояльности к нему и тот дал ему титул царя Самоса. Островитяне с радостью узнали об этом! Ведь, он мог прислать какого-нибудь самодура или стяжателя богатства. И теперь, остров платит Антиоху подать, но не слишком обременительную для себя. У нас много портов, которые расположены очень удобно для торговли через Эгейское море! Торговля приносит хорошие доходы, население благоволит к Акрону, а он устраивает для народа всякие празднества.
– Турнир один из них? – спросила Сибилла. – Как он проходит?
– Да! Турнир один из любимейших празднеств острова. Он проходит пять дней. Первые три дня соревнуются в меткости различные копьеметатели, пращники и лучники. Четвёртый день идут состязания копейщиков. Пятый день – борьба воинов с мечами, топорами и другим рубящим оружием. А вот дальше возникает интрига! После пятого дня состязаний может возникнуть необходимость и шестого! На шестой день могут объявить схватку самого сильного копейщика с самым сильным мечником. Он возникает, если финалисты четвёртого и пятого дня вызывают на поединок друг друга. Тогда, это самый ожидаемый, зрелищный бой!
– Они дерутся наточенным оружием?! – с удивлением спросила Сибилла.
– Нет. Акрон строго относится к этому. На состязаниях нельзя наносить увечья сопернику. Оружие, тщательно, проверяется перед боями. Но… последний бой, может быть проведён боевым оружием, если на это решится один из соперников. – Эти слова Эгиста, подтвердили опасения Сибиллы.
– А если другой не согласится? – спросила испуганная Сибилла.
– Тогда победа достаётся вызывающему вместе с доспехами побеждённого. Но, это происходит очень редко! Обычно, если такое произошло, противники сходятся в смертельном поединке!
– Не понимаю?! Для чего, нужно рисковать жизнью не на войне? – не унималась Сибилла. – Ради своей страны или народа? Это понятно! Но ради победы в турнире? – Сибилла пожала плечами.
– Ты забываешь, Сибилла, что здесь основным стимулом согласия на поединок главным образом является честь и доблесть воина. Его авторитет и слава стоят, здесь, на кону!
– Да? На каком Кону? И из-за этой славы кто-то должен умереть! Где, вы прочли такие кона? У нас в Иберии нет таких конов! Там ещё помнят истину традиций… А что же Акрон? Почему, он закрывает на это глаза?
– Здесь, Акрон не властен! Эта традиция зародилась до него! И он не вправе отменять её. Он всего лишь напоминает соперникам о благородстве к побеждённому сопернику и бесценности жизни! – объяснил Эгист.
– Не обязательно убивать противника, Сибилла, можно просто ранить его или просто обездвижить. Всё дело в этике традиций, как говорит мудрость. – Внезапно, вступился за правила турнира Карталон.
– Да-да! Именно так поступил Карталон со спартанцем Пехнелаем в поединке, перед битвой при Хадаште! Победа Карталона сохранила жизни многим воинам противоборствующих сторон! – припомнил Тоган. – Карталон так дал ему мечом по затылку, что бедный спартанец, пытавшийся несколько раз пронзить и разрубить Барку своим копьём с огромным наконечником, в итоге был унесён с поля в беспамятстве, а гарнизон Хадашта сдался Баркидам без боя. Кстати, с тех пор Ксантипп стал другом Карталона.
– Вот как! А он мне ничего про это не рассказывал. Отправляясь из Гадеса под Хадашт, он сказал мне, что отвезёт Гамилькару только провиант!
– Ну, так оно и было, Сибилла! – Тоган понял свою оплошность и старался исправить свою излишнюю болтливость. – Мы и не собирались сражаться, просто Пехнелай, узнавший, что Карталон прибыл к Гамилькару, решил помериться с ним силой…
– Оставим прошлое, друзья! Вон, что это там? Что за пелена расстилается вокруг вершины Керкелеаса? – Карталон, осадив коня, показал рукой на вершину Керкелеаса.
Всё устремили взгляды в ту сторону, куда указывал Барка…
Вершина покрывалась невесть откуда взявшимся туманом. Все в молчании долго смотрели, как вершину окутывает серая дымка.
– Вот это и есть смертельное дыхание дракона, – в тишине прокомментировал Эгист. – Каждый сотый его выдох вырывается наружу…
И словно в подтверждение его слов где-то в глубине земли раздался какой-то таинственный гул и появившуюся, после этого дрожь земли, явно ощутили и люди, и забеспокоившиеся лошади…
Глава 24
Вечером они въехали в Дракос. Город стоял на естественной вершине холма, который был самой высокой точкой на всей прилегающей местности. С оборонной точки зрения это было очень выгодное расположение города. Если бы какой-либо враг решил осуществить нападение на город, его бы заметили издалека и внезапной атаки не получилось. Городские укрепления имели внушительную высоту стен, башни были снаряжены метательными машинами. В дни проведения турнира город наполнялся не только участниками состязаний, но и торговым людом. Уличная торговля преображала город. За серебряные драхмы здесь можно было купить и приобрести всё что угодно! Но людей нужно было не только одеть, обуть и ублажить, но и накормить! Поэтому, в городе все таверны работали круглосуточно, городские власти разрешили уличную торговлю едой, которую приготавливали на огне за короткое время ожидания. На городских улицах стояло множество передвижных печей, где на углях, с пылу с жару приготавливались всевозможные кушанья… За порядком в городе следила городская стража, которая обходила город и все прилегающие к нему кварталы.
При въезде в город, перед городскими воротами Карталона и его спутников остановила стража:
– Мы приветствуем вас в нашем Дракосе! И властью, данной нам нашим правителем Акроном, спрашиваем вас, не наточены ли ваши мечи с чёрными помыслами, во вред нашему городу и проходящему в его границах турниру?
– Нет, уважаемые! Мы прибыли в ваш город с открытыми помыслами, чтобы понаблюдать за проходящим турниром. И обязуемся выполнять все предписания, установленные законами вашего города, гостями которого мы собираемся стать! – ответил за всех Карталон.
– Ну что же, более чем достойный ответ! Сразу видно, что вы уважаемые и порядочные люди! А ваши грозные мечи нужны для самообороны. Проезжайте, уважаемые гости! Добро пожаловать в Дракос!
Стража пропустила Карталона и его спутников. Состязания проводились в Акрополисе, что находился близ дворцовых построек царя Самоса. Там воздвигли несколько арен для одновременных состязаний. Вокруг были построены места для зрителей. Для более комфортного просмотра состязаний места оборудовали матерчатым навесом, уберегающим зрителей от палящего солнца и внезапно налетевшего весеннего дождя. Все приготовленные места могли вместить до двадцати тысяч зрителей. Кроме этого, простой люд мог размещаться вблизи построенных арен, что увеличивало число зрителей турнира на порядок.
Карталон остановил свой отряд возле большого комплекса сооружений, специально возведённых для размещения гостей турнира. За определённую плату здесь предоставлялись бытовые услуги, необходимые для комфортного проживания, соответствующие требованиям того времени. Городские власти, получив от Карталона оплату вперёд за всё время прохождения турнира, с радостью разместили всех людей Барки, поставив их также на ежедневное питание после окончания дневных состязаний. В течение дня гости должны были перекусывать где придётся сами.
Город был переполнен гостями и участниками турнира. В вечерних тавернах только и слышались разговоры на тему начинающихся с завтрашнего утра состязаний.
– Ну что, завтра собираемся пораньше? Надо занять места поудобней, а то посмотри, сколько гостей прибыло! – говорил один ремесленник, по виду принадлежащий к городской лиге гончаров, другому.
– Да! Не забудь взять что-либо из питья и еды. Состязания продлятся до самого вечера! – отвечал другой…
Такие разговоры звучали по всему городу. Также параллельно обсуждению предстоящего турнира звучали обсуждения и прибывших на него участников.
– Видел сегодня лучников, приехавших с самого Египта! Я таких ещё не встречал, глаза подведены, словно у женщины, а волосы уложены!
– А я видел тёмных воинов из далёкой Индии! Мечи у них почти в рост человека, длинные, с изгибом на конце! А ещё видел парфянских катафрактов! Говорят, в бою они вместе с конём составляют одно целое, закованное в броню существо. Но и без коня они смотрятся ужасающе! Все в пластинчатой броне, с внушительными двуручными мечами.
Все, кто что-либо видел в течение дня, торопились поделиться этим в городских тавернах.
– Сегодня, как он и извещал, они прибыли! – говорил человек в белом одеянии другому, который был облачён в одеяние городского чиновника. – Прибыли и обустроились до конца турнира, сняв помещение для своего проживания. Скажу тебе сразу, воины внушительного вида.
– Такого случая больше не представится. Нужно использовать его по максимуму. Готов ли наш воин? – отвечал чиновник. – Мы ждали этого слишком долго, чтобы потерпеть неудачу!
– Воин готов! Его обучали несколько мастеров! Причём, из разных народов! Но самое главное, его обучал один из старых пиратов. Он обучил его искусству грязного боя! Никому неведомы эти приёмы, но они очень действенны! Скоро мы все будем этому свидетелями. Я думаю, он преподнесёт много сюрпризов до своего главного выхода.
– Пусть не сильно раскрывается, оставляя за собой элемент неожиданности для главного боя, к которому его и готовили!
– Хорошо, господин! Он будет следовать вашим указаниям!
– Как я узнаю нашего воина, – спросил тот, кого называли господином, – ведь воинов будет немало?
– У него на шлеме будет… – и второй собеседник сказал несколько слов на ухо своему господину.
– Хорошо. Я буду следить за ним и постараюсь убрать с его пути слишком сильных бойцов, чтоб он не раскрылся раньше времени. У него ещё есть три дня! Пусть готовится! Время настало.
– Время настало! – ответил человек в белом. Он встал и вышел из таверны.
Город погружался в сон перед завтрашними событиями…
Глава 25
Септемий шёл по ночному Риму, находясь в странном волнении от увиденного. Происшедшее с ним не укладывалось у него в голове. Что он видел? Фарс? Фальсификацию? Иллюзию? То, что он в начале находился в каком-то дурмане, это было ясно. Опьянение проходило под действием каких-то курительных дымов и ароматов. Но то, что произошло потом, не укладывалось в голове…
«-… Увидеть воочию присутствие бога! Нет, это была не зрительная иллюзия! Здесь, было задействовано всё! Звуки, зрение, смысловое значение слов бога… И для этого они залезли так глубоко под землю. И что это за братья, которые не могут войти в наш мир? Значит, они приписаны не к пантеону Юпитера! Ведь ему официально поклоняется город со дня своего основания, после ухода этрусков. Это какие-то другие боги и нужно им в конечном итоге другое. – Септемия прошиб пот. – Что для них значит Рим или Римская республика? Он пригрозил, что есть другие города, которым они могут помочь возвыситься в случае нашего промедления?! Какого промедления? Катон многого не договорил. И не скажет! Слишком многое поставлено на карту! И я в их игре должен сыграть какую-то роль? Какую? Почему они решились мне открыться? И сколько у них сторонников в Сенате? Наверно, немало… Им нужно возвышение Рима над всем миром! Покорение всех народов! Разве этого хотел Ромул? Что-то не верится. Ромул хотел укрепления Республики! Но не гегемонии над всем миром! Тут что-то не вяжется. Им нужна война. И война именно с Карфагеном! Именно Катон настаивал на ней. Не с Галлией, не с Самнием, а именно с Карфагеном! Идёт война с галлами за рекой По, а мы, не дожидаясь её окончания, объявляем войну Карфагену! Вчерашнему нашему союзнику в борьбе с Пирром! Тут стоит поразмыслить…».
Септемий набрал в лёгкие ночной воздух Рима, спустившись с Капитолия. Ночная прохлада подействовала на него успокаивающе. Септемий постарался привести свои мысли в логическую цепь.
«-… Так, значит, Карфаген… Этим богам что-то нужно в Карфагене?! Что? Постой, Катон имеет связь с Регулом. Значит, Регул с ними! Регул сидит в Сицилии. Если рассудить, то Регул должен спешить в Карфаген! А он сидит в Сицилии?.. Мало того, они заслали Вульсона под Лилибей!.. Регул во время последней нашей встречи сказал, что ждёт вестей о безвременной кончине Гамилькара. Почему, это для него так важно? И Вульсон под Лилибеем охотился за Гамилькаром. Но потерпел несколько поражений от Молнии. И всё равно сидят там… По логике, шут с ним, с Гамилькаром! Главная кампания будет решаться в Африке! Но они оба в Сицилии. Или они специально убрали Вульсона, чтобы он не мешал? Да! Задача не из простых! Гамилькар для них очень важен. Чем? Да, ещё всплывшая информация о брате Гамилькара Карталоне. Почему советник ордена, только увидев флотилию Карталона, привёл эскадру для его перехвата из Кротона, оголив южное побережье Италии? Значит, им было важно задержать или пленить Карталона. Да, Карталон великий морской стратег, я сам тому свидетель! Но они не видели его в морских сражениях, чтобы вот так броситься за ним в погоню, оголяя конвои…»
Септемий перевёл дух от раздумий. Он вышел к побережью Тибра. Вдоль набережной горели ночные фонари. Вода тихо играла с берегом, облизывая его края. Септемий встал у опоры размашистого моста через реку. Там он простоял минуту-другую, залюбовавшись отражением месяца в Тибре. Вдруг он услышал шорох с той стороны, откуда сам пришёл на набережную. Септемий прижался к опоре моста, слившись с камнем… На набережную осторожно вышли две тени. Минуту они стояли, вслушиваясь в ночные звуки, потом осторожно проследовали к мосту. Но, взойдя на край моста, снова стали слушать ночь.
– Не пойму, куда он делся? Прямо как сквозь землю провалился! – проговорил один из них свистящим голосом.
– Уйти наверх по течению Тибра он не мог, – решил другой, с похожим голосом. – Понтифик сказал, чтобы мы проследили, куда он пойдёт!
– Идти он мог только через мост. Вверх по набережной тупик у храма Тривии.
– Пошли скорее, я знаю короткий путь. Он выведет к развилке у храма Венеры, мимо которой он никак не пройдёт!
И Септемий услышал звук удаляющихся шагов. Через минуту он выглянул из своего укрытия.
«-…Арканиты?! – подумал он. – Мне нужно было десять раз подумать, прежде чем соваться в это осиное гнездо! Они приоткрыли занавес слишком большой тайны, которая скрывалась в веках. В чём тайна, я ещё не разобрался, но приложу теперь к этому все усилия!..»
Септемий снова вышел к набережной.
«-…Они думают, что я пересёк Тибр, а я пойду вниз по течению к паромной переправе! Ввиду вскрывшихся обстоятельств мне нужно посетить моего старого друга, проконсула Селинатора! Он занимался древностью нашего города, может, он прольёт свет на эту тайну. Он не может быть с ними, потому что голосовал против войны с Карфагеном!»
С этими мыслями Септемий ускорил шаг и вскоре скрылся в сумраке ночи…
Септемий подошёл к дому проконсула Селинатора и трижды стукнул в ворота тяжёлым бронзовым кольцом. Послышался лай собак, а потом голос из-за ворот:
– Кого носит в такую позднюю ночь, когда все горожане видят сны?
– Кудос, старина, мне нужно переговорить с твоим господином! А тебе не следует относиться ко всем прохожим с подозрением! Среди них есть и добропорядочные граждане, – ответил Септемий.
– О! Неужели я слышу голос нашего дорогого друга, Септемия Бибула! – обрадовался Кудос, старый привратник проконсула. – Проконсул и все мы, его домочадцы, всегда рады видеть квестора Республики Септемия Бибула! – дверь отворилась, впуская Бибула.
– Проконсул отдыхает, Септемий. Мне разбудить его? – Кудос ждал распоряжений.
– Нет, старина. Постели мне тоже постель. Наш разговор может подождать до утра, когда голова не заморочена ночными кошмарами. Да, и принеси немного вина, мне нужно уснуть покрепче!
Через короткий промежуток времени Септемий забылся крепким сном, каким спят, привыкшие к усталости, солдаты…
Утром Септемий открыл глаза и почувствовал себя отдохнувшим и бодрым. Вчерашние ночные сомнения и тайны отступили под солнечным светом, залившим комнату. Он вышел из комнаты, где провёл ночь, и отправился принимать утреннюю ванну, приготовленную Кудосом. Кудос передал ему, что после ванны проконсул ждёт его в своей библиотеке. После утренних процедур Септемий проследовал в библиотеку. Проконсул Гай Селинатор сидел в высоком кресле, обитом шкурами леопарда, в руке проконсула была какая-то книга.
– Я приветствую славного и великого проконсула Гая Селинатора! Мне очень приятно быть в этом доме в качестве гостя. – Септемий приветствовал Гая поднятием правой руки.
– Приветствую тебя, Септемий! Присаживайся рядом, – проконсул показал на соседнее кресло. – Ты же знаешь, что ты мне, как сын! Мой сын находится далеко – в далёкой Греции. Я отправил его туда постигать науки греческих стоиков, там пишется история. Твоё же сердце, как и твою верную руку мне довелось проверить не раз в сражениях с врагами! Что тебя привело ко мне вчера, в такой поздний час?
– Я даже не знаю, с чего мне начать, Гай, – задумался Септемий.
– Начни с самого важного, Септемий, – с улыбкой ответил Гай.
– Хорошо. Я знаю, Гай, что ты любишь рыться в старых манускриптах и увлекаешься ранней историей Рима.
– Да! Эта моя привязанность, после того как мне стал тяжёл меч! Только библии этрусков не являются для меня ношей.
– Вот поэтому, Гай, я решил спросить у тебя! Скажи, имел ли Рем что-либо, что мог бы взять у него после его смерти Ромул?
Селинатор задумался на несколько минут, потом сказал:
– Книги (по древнему библии. Библ – лист. Листать. Старославянский. Отсюда, много книг – библиотека. Пр. Авт.) говорят, что на похоронах Рема Ромул снял с него какой-то амулет, который висел у того на шее. А что, это важно? – Гай пристально взглянул на Септемия.
– Очень важно! А что ты знаешь о строительстве храма Двуликого Януса? – вопросом на вопрос ответил Бибул.
– Храм строил Ромул, – Гай задумался, – говорили, что он якобы встретил бога, – при этих словах Септемий вздрогнул, – или посланника бога, точно в книгах не указывается. После этого, Ромул решил построить этот храм у Капитолия.
– А про амулет Ромула? Книги говорят, что Ромул носил его всегда?
– Нет. После постройки храма Ромула стали видеть без этого амулета. – Гай снова задумался и произнёс: – Самое главное, что Ромул вскоре вообще отказался посещать этот храм?! Он будто забыл его.
При этих словах Септемий изменился в лице и погрузился в размышление.
Селинатор с большим интересом наблюдал за задумчивым лицом Бибула. Он хорошо знал его отца. Всю жизнь они были хорошими товарищами. И только внезапная смерть Публия Бибула положила конец этой дружбе. Но Селинатор тут же начал такие же доверительные и дружеские отношения с его сыном, Септемием Бибулом, которого, в свою бытность консулом, взял в свой поход против воинственного царя Самния Амвросия. Септемий, несмотря на свою молодость, оказался очень способным легатом и проявил себя не только как мужественный воин, но и как одарённый полководец. Поэтому, Гай знал, раз Септемий думает над чем-то, не стоит мешать ходу его мыслей.
– А что было потом, после того, как Ромул перестал посещать храм Двуликого? – спросил Септемий.
– А потом он исчез на болотах Латиума, где проводились священные обряды авгурами. А возвратился в город уже богом Квирином. Ты можешь мне, наконец, объяснить, внезапно возникший у тебя интерес к зарождению Республики? Что произошло, Септемий?
Читать бесплатно другие книги:
