Заложники греха Серова Марина

– А-а-а! Дерево горит!

Я повернула голову на крик. Краснолицый Миша, от страха сменивший цвет лица на белый, тыкал толстым пальцем в бок. Я увидела пламя, охватившее высокий тополь. Не иначе, молния нашла свою цель. Оставалось только радоваться, что она не угодила в то самое дерево, под которым мы на несколько секунд нашли укрытие, но радоваться времени не было.

Вопль охранника стал еще отчаяннее:

– А-а-а! Пожар! Пожар!

Я поняла причину его паники и чуть не выругалась в полный голос: тонкий тополь треснул посередине ствола, и теперь медленно, но неуклонно кренился, норовя упасть прямо на крышу дома. На ту сторону, где было окно, из которого я недавно выпрыгнула, и где вела к крыльцу тропинка, по которой сейчас шла Алена. А еще больший ужас вызвало у меня появившееся в том окне лицо Вадика, который испуганно крикнул:

– Пап, что происходит?

– В дом! – заорала я что было мочи в легких. – Башку убери сейчас же!

Говоря это, я уже неслась в сторону дома – благо было всего несколько метров. За эти секунды я успела схватить в охапку Алену и оттащить ее от крыльца, а также заметить стоявшую возле него металлическую лестницу-стремянку.

Выбора особого не было, и я, сдернув стремянку с места, вместе с ней рванула навстречу падающему тополю. Даже не знаю, как моему мозгу, работающему в тот момент отдельно от меня, удалось за доли секунды рассчитать и траекторию, и угол, и силу падения, но стремянку я подставила точно в то место, куда и метило падающее дерево, уже охваченное огнем. Стремянка задержала его падение, изменила направление движения и не дала обрушиться на дом. Однако опасность еще сохранялась.

Удерживая стремянку, я, не поворачивая головы, крикнула:

– Тушите быстро, быстро! Миша, где ты там, мать твою!

Сзади послышалось тяжелое топанье – Миша спешил на помощь. Подбежав ко мне, он, однако, в растерянности затоптался на месте, не понимая, что конкретно ему нужно делать. Потом, видимо, осененный догадкой, забежал за дом, откуда вернулся со шлангом и, крутанув металлический кран на краю газона, направил шланг на дерево.

Струя воды ракетой взметнулась в небо. От ее мощного напора шланг повело в сторону, Миша едва устоял на ногах и невольно заорал, пытаясь удержать рвущийся из рук шланг. Тот дергался, крутился, струя воды брызгала во все стороны, окатывая всех. Воропаев с Колей одновременно выматерились, окаченные из шланга. В какой-то момент струя добралась и до меня, ударив мне в лицо и задержавшись на нем несколько секунд, в течение которых я захлебывалась и не материлась лишь потому, что рот мой был заполнен водой.

Когда Миша все-таки отвернул шланг в сторону, я, отплевываясь, крикнула:

– Кран уверни, идиот!

Радовало меня то, что какое-то количество воды все-таки попало на дерево, и пламя стало меньше, но и это была сомнительная радость: пожар, возникший от молнии, то есть от электрического разряда, нежелательно тушить водой.

Миша, по счастью, меня услышал и стал пробираться к крану. В этот момент дверь дома распахнулась, и на крыльцо выскочил Вадик.

– Папа! – в отчаянии выкрикнул он, бросаясь в сторону отца, но тут же был сбит струей из шланга – Миша, хоть и невольно, сделал полезное дело. Еще мальчишки тут не хватало!

Правда, Миша, переживая, что окатил хозяйского отпрыска, решил исправиться и железным усилием отвернул шланг на расстояние развернутого угла, и он сразу же обрел цель в виде Воропаева и Коли. Недавние оппоненты тут же растянулись на земле, барахтаясь в жидкой грязи.

Миша тем временем достиг крана, увернул его, и шланг наконец стал ему подвластен. Он уже спокойно и уверенно поливал дерево, которое почти догорело.

– Сюда иди! – позвала я его.

Миша положил шланг на землю и приблизился ко мне.

– Давай, берись слева, двигаем его, – сказала я, имея в виду обгоревший ствол.

Миша понял задачу, и мы с ним с помощью стремянки сдвинули с места ствол. Дерево надломилось все-таки, и верхняя почерневшая часть его и рухнула на газон. Этого я и добивалась.

Вокруг все стихало. Все было мокрым. Вода из шланга растекалась по газону. Пахло гарью и озоном. Мокрые и грязные Воропаев и Коля поднялись с земли. Вадик сел на крыльцо, потирая ушибленное колено.

Я, пошатываясь, подошла к нему и сказала:

– Не сиди тут. Давайте все в дом. Гроза еще не закончилась.

Подобрав в углу двора охающую перепуганную Алену, я двинулась к крыльцу. Там уже стояли все остальные. Воропаев сделал жест всем войти, в том числе и охраннику Мише, и пресловутому Коле, ипостась которого так и не стала мне известна.

Окна были закрыты – слава богу, прислуга оказалась понятливой. Марианна с Владимиром уже отключили все электроприборы.

– Извини, папа, я не видел, как он вышел на улицу, – проговорил Владимир, указывая на нахохлившегося Вадика, похожего на растрепанного воробьишку.

Воропаев же смерил младшего сына каким-то странным взглядом и, положив руку ему на плечо, тихо сказал:

– Ступай, прими душ.

Потом обратился ко всем:

– Так, с учетом сложившихся исключительных обстоятельств все принимаем душ и переодеваемся. Женя, Марианна и Алена на первом этаже, мужчины – на втором.

Володя в это время перевел взгляд на стоявшего у входа в столовую Колю и нахмурился.

– Привет, – первым проговорил Коля.

– Привет, – сухо отозвался тот. – Это ты сыр-бор устроил?

Коля махнул рукой и в сторону ответил:

– Нет.

Больше он ничего не сказал, а Владимир не спрашивал. Началась суета с чистым бельем и распределением, кто в какой ванной комнате моется. Я со стопкой поданных мне домработницей вещей направилась в ванную комнату.

После того как привела себя в порядок и поднялась наверх, я обнаружила в столовой Воропаева, уже одетого в другой костюм, с влажно блестевшими волосами, которые он не успел высушить. Больше в столовой никого не было.

– Женя, давайте-ка пройдем в мой кабинет, – попросил он.

Мы прошли по коридору и оказались в кабинете, который покинули пару часов назад.

– Да уж, вечерок, – проговорил Воропаев, подходя к шкафу.

Он достал оттуда плоскую бутылку коньяка и две рюмки. Предложил мне, но я отказалась. Тогда Константин Юрьевич наполнил свою рюмку и выпил. Вздохнул и сказал:

– Женя, я должен перед вами извиниться. За то… За то, что так все получилось. Не успели вы приступить к работе – сразу такой кошмар!

– Ну вы-то в этом не виноваты, – успокоила я его. – Кстати, а почему у вас так плохо обстоят дела с охраной? Мало того, что охранник только один да еще и явно не семи пядей во лбу! Нет, я понимаю, что охранник не должен уметь решать задачи с логарифмами, но профессиональными навыками обладать обязан!

– Я сменю Мишу, – отозвался Воропаев.

– Замечательно. Но почему в принципе у вас охрана такая слабая?

– Так я ведь не президент! – развел руками Воропаев. – Зачем мне куча телохранителей? Я служу не в силовом ведомстве, и за все годы службы на меня ни разу не было совершено никаких покушений. Тьфу-тьфу, конечно.

Он суеверно постучал по крышке стола и продолжал:

– На работе охрана есть, сопровождение, домой меня отвозит водитель с хорошими бойцовскими навыками. А здесь охрана больше на случай какой-нибудь шушеры, с этим справляется Миша. Да у него и работы как таковой нет! Редкую шпану он гоняет успешно.

– А поселок охраняется?

– Нет, он же открытый! Да и от кого охранять? Место удаленное, наверху. Для шпаны непривлекательное. Пешком сюда взбираться удовольствия мало, значит, надо машину иметь.

– Я имею в виду не шпану, а людей серьезных, – пояснила я.

– Ну, если кому-то из местных жильцов и грозит опасность от «серьезных людей», они лично обеспечивают собственную охрану. А делать поселок закрытым… У нас ведь не Рублевка. Территория, кстати, не частная. Только земля под коттеджами. А сам поселок – в собственности города. Мы не может запретить никому здесь появляться.

– Ясно, – кивнула я.

– И потом, опасность угрожает не мне, а моему сыну, – напомнил Воропаев.

– Я просто продумала, что… – начала было я, но все-таки прикусила губу.

Делиться этими соображениями было пока рано, и я резко сменила тему:

– Кстати, а кто этот потрепанный жизнью мужичок, дядя Коля? Ваш родственник?

– Можно и так сказать, – бросил Воропаев. – Дальний.

Судя по выражению лица Константина Юрьевича, он был не слишком доволен подобным родством и ощущал досаду, что мне довелось присутствовать при диалоге во дворе.

– Ладно, он, в сущности, мужичонка безвредный, – добавил он.

– Ничего себе! Пистолет у охранника отнял!

– Но это охранник сам растяпа, раз с ним любой бомж справиться может! Завтра же спроважу к чертовой матери! А дядя Коля свинья, конечно, но его жаль. Можно иногда и деньжат подкинуть. Не обеднеем. Лишь бы убрался поскорее.

– Так он ушел?

– Да, я его выпроводил, как только он переоделся. Ладно, бог с ним, – махнул рукой Воропаев. – Ушел – и слава богу! Время уже позднее, Володя собирается к себе. Они, конечно, поедут на его машине. А вы тогда садитесь в свою и езжайте следом.

– Хорошо, – кивнула я.

– Да, и не обращайте внимания на Марианну, если она станет язвить или вредничать. Смело ставьте ее на место.

– Об этом не беспокойтесь, – усмехнулась я. – Хотя она мне совсем не показалась врединой. Вы говорили, что я сама пойму, почему она не пара вашему сыну. Но честно говоря, кроме разницы в социальном положении я ничего такого не заметила. Или в этом все и дело? Вы против мезальянса?

Лицо Воропаева приобрело гримасу как при зубной боли.

– Смотря что понимать под мезальянсом! Если бы только речь шла о социальных различиях, о бедности! Думаете, мне нужна богатая невестка? Уж наверное, у меня хватило бы средств помочь семье сына, если бы он в этом нуждался!

– Что же вам нужно? Хорошо воспитанная девушка? Но хорошие манеры – дело наживное. Если уж принц Уэльский женился на простолюдинке…

– Не то, не то! – мотал головой Воропаев. – Манеры – это ведь не просто умение вести себя за столом и поддерживать светскую беседу! Я бы готов был закрыть глаза на то, что ее отец обычный пьяница-сантехник, что мать торгует рыбой на рынке, что сама она с грехом пополам окончила девять классов и больше нигде не училась. Эти пробелы действительно можно было бы восполнить. Но! Начнем с того, где девица работает. А работает она, между прочим, в ночном клубе. Надеюсь, не нужно объяснять, что выбор профессии там невелик. И понятное дело, она не полы там моет.

– А что же она делает? Официально? – поинтересовалась я.

– Официально она танцовщица. На деле – трется у шеста, исполняя стриптиз. К тому же одновременно подрабатывает проституцией. Ну а где проституция – там и наркотики. Особенно учитывая, что это ночной клуб. И после этого вы будете удивляться, что я против такого вот «мезальянса»? Да, я против! Категорически против!

– Насчет наркотиков и проституции – у вас есть конкретные доказательства?

– Нет, за руки и за ноги я ее не ловил, – сказал Воропаев. – Хотя проверить мне легче легкого – достаточно подослать к ней человека под видом клиента – и она попалась! С наркотиками, правда, посложнее, но и это не проблема при желании. Но я просто не хочу касаться этой грязи! Мне все это мерзко!

Воропаев сморщился так, словно его сейчас стошнит.

– А ваш сын в курсе, чем занимается его невеста?

– Он, конечно, знает, что она работает в клубе, но упорно твердит, что она там «просто танцует».

– А вы не пытались с ним поговорить? Начистоту?

– Пытался, конечно! Но поймите, когда человек влюблен, он крайне необъективен. Не хочет замечать очевидных вещей, все представляет в ином свете, радужном. Говорил, что был в клубе, видел ее работу – все в пределах допустимого, по его словам. Когда я намекнул на заработок проституцией, чуть ли не набросился на меня. Про наркотики я даже не успел заикнуться. А ведь у нас раньше никогда не возникало с ним конфликтов, всегда было полное взаимопонимание, – с искренним сожалением проговорил Константин Юрьевич. – Понятно, что девица красива, у него гормоны бушуют, а они с разумом, увы, несовместимы, – покачал он головой. – В общем, на фоне этих проблем навалились еще и те, ради которых я вас нанял. Сложная ситуация, нервная. Я бы хотел решить все последовательно: то есть сперва оградить Володю от опасности, потом перейти к решению проблемы с Марианной. Еще раз поговорить с сыном, предложить ему поехать в кругосветный круиз, развеяться. Одному, естественно. Причем в такие места, где развлечений пруд пруди. Чтобы Марианна сама у него выветрилась из головы. Кстати… – Воропаев выразительно посмотрел на меня. – Если Володя согласится поехать в круиз, я бы настаивал, чтобы вы его сопровождали. Разумеется, гонорар будет другим. И вообще, путешествие вокруг света за мой счет – разве это плохо?